OFFICE

      Два месяца пролетают незаметно: Чонгук не перестает становиться все больше и крупнее, а Чимин, переживший самую лучшую течку в жизни со своим любимым, летает на крыльях счастья.       И причин тому несколько.       Их стремительно развивающиеся отношения все крепче и глубже прорастают в сердце любовью и обожанием к альфе, в которого Чимин влюбляется каждое утро все сильнее. Практически все свое время они проводят вместе, за исключением походов альфы в спортзал и времени, что они проводят в офисе.       В последнее время работы прибавилось, и это стало второй причиной счастья омеги: любимый папочка похлопотал для того, чтобы предоставить Чимину новый пакет документов, который является свидетельством того, что омеге раскрыты все пути по расширению бизнеса, который и так охватил всю столицу.       Из-за этого Чимин все чаще задерживается на работе, а то бывает и совсем пропадает с ночевками. В выходные они с Чонгуком ездят отдыхать и навещают его отца, куда Чимин рвался так, будто ехал к себе домой. Он всем сердцем полюбил Соджуна, и… Ему не терпится познакомить Чонгука со своим папой.       Чонгуку нравится становиться альфой. Он чувствует это с каждым днем все больше: его омега близка к нему, как никогда, его рабочие навыки крепнут и растут, мальчишеские посиделки уступают спортзалу во внимании Чонгука. Альфа любит это чувство взросления. Особенно оно ощущается дома, когда Чимин смотрит на него сверкающими от обожания и страсти глазами, что каждый раз заканчивается диким сексом.       Чонгук так сильно привязан к своей девочке, что любое уменьшение количества внимания распознает сразу же, на самых первых порах.       В очередной вечер, когда Чонгук возвращается домой после спортзала и не обнаруживает омегу в кровати, он сразу понимает, что нужно делать. Через двадцать минут альфа поднимается на верхний этаж небоскреба, чтобы забрать Чимина домой.       — Детка, ты засиделась, — говорит Чонгук, открывая дверь в кабинет начальника.       Чимин с трудом отрывает зудящие глаза от монитора, снимает очки и трет их костяшками пальцев, промаргиваясь и гладя на время. Довольно поздно. Он уже как четыре часа должен быть дома.       — Малыш, прости, не получится сейчас все бросить… Мне нужно закончить кое-что к утру… — с сожалением выдыхает омега, поднимая глаза на подошедшего альфу.       Чимин тут же тычется головой ему в живот и обнимает руками за бедра, поднимая взгляд.       — Как тренировка?       Чонгук обнимает Чимина за плечи, недовольно смотря в экран. Он вчитывается в символы, хмурясь и наклоняясь к монитору больше.       — Детка… Зачем ты делаешь это вручную? — Чонгук мягко двигает стул, на котором сидит Чимин, присаживаясь перед компьютером на корточки. Он зажимает несколько комбинаций клавиш, и все строки и столбики форматируются сами собой, автоматически. Но лицо Чонгука не становится расслабленнее после выполненной задачи. — Что еще нужно сделать?       — Глянь вот тут, — Чимин откидывается на спинку стула, показав Чонгуку несколько пунктов в документах, которые нужно зафиксировать в таблице и выполнить вычисление.       Он слишком устал, а перед глазами уже двоится. Рука тянется к шее мальчика, разминая плечи и шею мягкими движениями.       — Спасибо, малыш… Я уже ничего не вижу…       Чонгук сосредоточенно вглядывается в экран, быстро понимая, что от него требуется. Он поднимается, стягивает Чимина со стула и усаживает к себе на колени, продолжая работать.       — Ты слишком много работаешь, родной. Отдохни пока. Я все решу.       — Что бы я без тебя делал… — с благодарностью выдыхает омега, обнимая Чонгука за шею и целуя его в щеку. Он ластится к альфе и урчит от удовольствия, пригревшись у него на груди.       Пока Чонгук работает, под мерное клацанье клавиш Чимин начинает дремать, проваливаясь в сон. Он обнимает мальчика, как коала, наслаждаясь долгожданной секундой отдыха.       Чонгук заканчивает намного раньше, чем просыпается Чимин. Альфа размеренно гладит омегу по спине, по плечам и волосам, мыча ему на ушко незамысловатую мелодию.       Понимая, что времени остается совсем чуть-чуть, Чонгук встряхивает Чимина за плечо.       — Малыш… давай останемся на ночь в офисе? Диван раскладывается, мы сможем немного поспать. У тебя встречи завтра с самого утра.       Омега зевает и тихо скулит, нехотя слезая с теплого тела. Объятия так успокоили, что он хочет остановить время в этот миг и остаться вдвоем с Чонгуком, но уже ночь, а утром все начнется по новой.       — Давай, — соглашается, дуя пухлые губки, двигаясь медленно и ленно. Когда альфа раскладывает диван, Чимин плюхается на него и тянет со спинки плед, поглаживая место рядом с собой.       — Иди ко мне…       Чонгук быстро размещается возле теплой омеги, обнимая и притягивая маленькое тело к себе. Он скидывает с себя кофту, оставшись в майке, когда Чимина раздевает до нижнего белья.       Диван в кабинете, конечно, даже на половину не так удобен, как кровать дома, но Чонгук не жалуется. Он целует омегу, зная, что та не засыпает без поцелуев.       — Детка, засыпай. Я поставил будильник, у нас совсем мало времени… Ты так хорошо постарался сегодня…       Омега урчит из глубины груди и обнимает мальчика за шею, нежась в теплых объятиях. Он целует его медленно, нерасторопно и сонно, но не может остановиться, пока сон полностью не завладевает телом.       Они стали так мало времени проводить вместе, что любая крупица внимания альфы на вес золота. Чимин хотел бы, чтобы эта ночь не заканчивалась.       Но время нельзя остановить. Чимин хмурится, когда сквозь сладкую негу слышит будильник, и тянет плед на голову, спрятавшись на горячей груди Чонгука.       — Не хочу вставать… — хнычет он, прекрасно осознавая, что с минуты на минуту им с Чонгуком снова придется расстаться.       Чонгук хотел проснуться раньше, как только первые лучи рассвета постучались к ним в окно, но не смог. Не смог вылезти из объятий маленькой, но очень настырной омеги. Чимин хныкал и капризничал сквозь сон, стоило Чонгуку хоть чуть-чуть от него отодвинуться.       Поэтому, сходить за кофе у него не получилось, зато получилось заказать доставку. Стук в дверь оповещает о доставленном из кофейни завтраке, и альфа снова ерзает.       — Не вставай пока. Есть время. Я сейчас… детка, пусти, я сейчас вернусь, — Чонгук преодолевает расстояние от дивана до двери и обратно за считанные секунды, возвращаясь к омеге с ароматными стаканчиками и контейнерами. — Тебе в этом кабинете можно все. Даже есть в кровати. Позавтракай, детка.       Чимин с облегчением выдыхает, когда альфа возвращается к нему. Как только контейнеры открываются и до носа доходит пряный аромат завтрака, Чимин просыпается и присаживается на диване, машинально оглаживая твердую грудь, чтобы проверить, как обстоят дела.       — Детка, я не отпущу тебя, пока ты не покормишься…       Омега не любит автоматические сцеживатели, они всю кровь ему свернули за все эти дни, когда он физически не мог попасть к своему мальчику из-за занятости.       Чонгук улыбается, устраиваясь подле омеги. Он стягивает с нее чудом оставшийся на месте лифчик, выпуская тяжелые дойки покачиваться. Альфа передает кофе и еду Чимину, и сам прикладывается к его груди, прикрывая глаза.       Настолько сильное погружение в работу забрало у них половину времени друг с другом. Чонгук набирается сил и энергии, просто находясь с омегой рядом, а во время кормления — тем более.       Чонгук размеренно дышит, глотая теплое молоко, втягивая сосок. Он слышит звонок, но не реагирует. Это личный телефон омеги, поэтому он точно может остаться у него на груди.       — О нет, — хнычет Чимин, когда видит имя того, кто звонит. Не прерывая альфу, Чимин ложится на подушку и берет трубку, стараясь не издавать лишних звуков, когда Чонгук сосет более интенсивно.       С каждой минутой сиськи опустошаются быстрее, и это приносит большое облегчение.       — Папа? Почему так рано? — хмурится омега, зевая.       — Самое время для того, чтобы поделиться с отцом результатами плодов, малышка, — голос альфы бодр и сквозит энтузиазмом, в то время как омега морально выжат и вымотан долгими разлуками с Чонгуком. Он бы и радовался, но только не теперь, когда компания для него медленно, но верно сдвигается на второе после альфы место.       — Пап, шесть утра… Какие плоды…       В голове омеги щенки, их с Чонгуком дети, но точно не отчеты о реализации бюджета инвесторов.       Чонгук начинает массировать грудь Чимина, растирая второй сосок, чтобы молоко пришло к нему быстрее. Он переключается на вторую сиську, тихо мыча от удовольствия. Он не привык подслушивать, поэтому не слышит и части разговора омеги.       — Я же всегда тебе говорил, что большие результаты будут от большой работы. А когда ты будешь успевать делать большую работу, если будешь спать до обеда? Вставай, моя красавица. Я заеду за тобой, поедем на завтрак, — альфа говорит, не ожидая возражений, поэтому сразу вешает трубку.       — Вот черт, — шипит омега, нахмуренно гладя в телефон. — Не так я представлял вашу первую встречу… Как насчет внепланово встретиться с моим папой? — кокетливо спрашивает Чимин, хотя на самом деле напряжение сковывает все его тело.       В Чонгуке омега уверен. Он прилежный, вежливый и доброжелательный, эрудированный и смышленый, но его отец… Он не любит других альф. И Чимин тоже никогда не любил, но… Оттягивать неизбежное бессмысленно.       Чонгук поднимает глаза, не вынимая сосок изо рта. Он похож на кормящегося щеночка из-за огромных глаз и растрепанных волос.       Альфа отстраняется, на его губах остаются капли молока. Он успевает сказать:       — Ну, не знаю, — и возвращается к молоку. Альфа прикрывает глаза в полном расслаблении.       — Боюсь, выхода у нас нет, иначе мой папа придет сюда и застанет нас в самый неудобный момент. Прямо как сейчас.       Омега вздыхает и быстро печатает сообщение.

ParkJM

Приеду с альфой. Своим. Пожалуйста, не будь строг к нему, хорошо?

Я чего-то не знаю? Y.Park       Чонгук, разморенный теплотой и спокойствием, не разделяет волнений Чимина. Он явно не собирается торопиться, допивая свою законную порцию молока.

ParkJM

Да, у меня появился альфа. Все серьезно.

      Омега отводит взгляд от экрана и приглаживает рукой растрепанные волосы Чонгука, причесывая их и переходя ласками на нежную кожу щек. В груди разливается тепло от осознания, что ему достался именно этот мальчик. Волнение не может взять над омегой полноценный верх, потому что рядом с Чонгуком Чимин не боится ничего. Ни о чем не тревожится и не переживает, потому что у него есть опора и поддержка. Да и чего тут бояться, если его папа — это вторая стена, за которой можно укрыться?       Ответа от отца не последовало. Чонгук осушил сиськи омеги и даже успел трахнуть сонную утреннюю омегу перед тем, как отправиться в душ.       Во время, пока в ванной течет вода и слышатся два смеющихся голоса, в кабинет входит человек. Сигнализация сработала бы на кого угодно, кроме Пак Юонга — отца главы корпорации. Юонг размещается за рабочим столом, сразу же оценивая расправленную кровать и густой запах секса в кабинете. Вот так, значит.       Не отлипая от Чонгука, омега с горем пополам натягивает одежду и приводит себя в порядок в гардеробной, совсем не ожидая никакого подвоха. На нем розовый твидовый костюм и водолазка, которая скрывает метку и остальные засосы, которые вышли на коже совершенно случайно. Чимин обнимает Чонгука за шею, и в итоге они жарко целуются, хихикая друг другу в губы, когда вываливаются, румяные и свежие, обратно в офис.       Чимин сразу же чувствует чужое присутствие, впивающееся в спину острым взглядом.       — Мог бы сразу сказать, что собираешься приехать! — тяжело дышит запыханный из-за долгих поцелуев омега, недовольно глядя на папу.       — Я ведь об этом и сказал тебе при звонке. Как ты слушал? — Голос совсем не звучит строго, когда альфа смотрит на свою красавицу. Он тянет губы в улыбке, пока не замечает смутного подростка за ней. Юонг откидывается в кресле, скрещивая руки на груди и кивая в сторону мелкого. — Это тот самый, с которым все серьезно?       Последняя фраза из уст отца звучит крайне пренебрежительно.       — Папа-а-а, — тянет омега, не выпуская руки альфы из своей. Он тянет его ближе, чтобы представить Чонгука как подобает. — Познакомьтесь, Пак Юонг, мой отец, — указывает с улыбкой Чимин на мужчину, — а это Чон Чонгук. Тот самый альфа, с которым у нас все серьезно, — повторяет слова папы, прижимаясь к теплому боку Чонгука.       Юонг ничего не говорит, молча рассматривая альфенка. От его взгляда не скрывается и возраст, и читаемый характер по тому, как Чонгук стоит и как одет. Младший альфа кланяется с уважением, приветствуя, на что Юонг выдает тихое «мгм».       Чонгук чувствует что-то неладное, поэтому крепче прижимает Чимина к себе за талию.       — Ладно, детка, нам пора. Внизу нас ждет мой водитель. Юноша может подождать тебя здесь, заодно приберет последствия ваших серьезных отношений.       — Ты хочешь, чтобы я оставил Чонгука здесь? — шокированно выдыхает омега, вытаращив глаза. Он подозревал, что это будет нелегко, но настолько выразить неуважение… — Мой альфа поедет со мной, — как капризная девочка заявляет Чимин, осталось только топнуть ножкой. Он тоже не повышает тона, но все его естество кипит от несправедливости.       Папа даже не дает ему шанса!       Юонг поднимается с кресла и приближается к парочке. Чонгуку альфа не дарит ни одного взгляда, в то время как Чимина отец ласково гладит по скуле.       — Нет, — мягко говорит он, обходя омегу и добавляя, не оборачиваясь: — Жду тебя внизу.       Юонг исчезает за дверью, а Чонгук старается быстрее собраться с мыслями. Он подтягивает к себе Чимина, смотря в его озадаченное личико сверху вниз:       — Детка, все в порядке… Может, он хочет просто поговорить с тобой один на один?       Чимин злится и негодует, оттого жмется к Чонгуку крепче. В носу свербит и щиплет глаза, но он не может взять и расплакаться, как будто ему снова пятнадцать.       Настроение испорчено на весь день. Чимин тычется носом Чонгуку в шею и жадно дышит, обнимая за шею.       — Малыш, прости его, ладно? Он всегда такой, но он передумает, обещаю, и вы познакомитесь с ним нормально…       У Чонгука есть плохое предчувствие, но он ни в коем случае не хочет делиться неоправданными переживаниями с омегой, которая и без того очевидно расстроена. Чонгук целует Чимина в лоб, в носик и щечки.       — Конечно. Все хорошо. Мы обязательно познакомимся, он просто сейчас не ожидал. Всего семь часов утра, — хихикая, говорит Чонгук. Но смутное ощущение того, что причина не в этом, а в нем самом, не покидает его.       — Обещаю, не задержусь надолго, — Чимин чмокает альфу и целует в губы, приподнявшись на носочки.       Теперь, когда первая волна негодований стихла, на ее место пришла другая. Чимин ненавидит ругаться с отцом, это буквально самый близкий ему мужчина на свете.       Но теперь не он один. И ему придется с этим смириться, хочет он этого или нет.       Чимин, скрепя сердце, покидает офис и идет на парковку, где без труда находит отцовский автомобиль. Он забирается на заднее и тут же скрещивает руки, всем своим видом показывая, как недоволен чужим поведением.       — Не уезжай далеко, мне не стоит задерживаться.       Юонг не очень любит водить машину, поэтому также сидит сзади, возле своей ненаглядной дочурки. Отец тянет руки к Чимину, тепло и мягко обращаясь к нему:       — Малышка, я не видел тебя так долго. И хотел провести с тобой время. Дуешься на меня, да?       — Да, — не скрывает Чимин, но все равно обнимает папу и ложится ему на грудь, пока они едут к месту назначения. — Мы встали совсем недавно, Чонгук тоже голоден, — не учитывая того, сколько молока он выпил…       Юонг перебирает волосы дочурки, говоря самым спокойным голосом. Его подчиненные никогда не слышат мистера Пака таким, обычно он холодный и строгий, пока дело не касается Чимина.       — Чонгук может поесть и в офисе, дорогой. Тем более, я не помню, чтобы ты брал хоть одного альфу на завтраки со мной. Даже когда был маленький.       — Потому что это не просто альфа, папа, — вздыхает тоскливо омега, чувствуя, как покалывает метка. — Я хочу, чтобы вы познакомились нормально. Да, он молодой, но это ничего не значит. Он хороший. И я люблю его.       Юонгу хочется отмахнуться от этого разговора, как от назойливой мошки. Но последняя фраза останавливает его.       — Слишком молодой. Он школу закончил еще вчера, а сегодня уже… ой-й.       — Тебе придется принять его, папа, — Чимин выбирается из объятий и садится на место, краем глаза проверяя телефон, не пришло ли чего от Чонгука, — однажды пришел бы альфа, которого я смог бы назвать своим. И это время наступило сейчас.       — Я не хочу с тобой ругаться, моя красота. Но я с тобой не согласен, — Юонг следит за дорогой, и, понимая, что времени на дорогу еще остается много, расслабленно отбрасываются на сидение. — Расскажи мне, как дела с теми задачами, за которые ты взялся?       — Отлично, — бурчит омега, доставая мобильник, — Чонгук пришлет отчет тебе на почту. Который он и помог мне доделать вчера ночью.       Чимин строчит короткое сообщение с прикрепленной почтой отца, и смотрит в окно, желая, чтобы этот завтрак закончился как можно скорее.       Трапеза проходит в спокойствии. Отец игнорирует бурчание омеги, списывая все на обычные капризы Чимина, к которым Юонг уже привык. Он любит свою дочурку без памяти, желая ей всего самого лучшего.       — Кстати, на следующей неделе приедут инвесторы, которые заинтересованы в расширении на запад. Подготовься, будет несколько конференций. Пока еще неясно, где, но Париж точно будет. Детка же любит Париж, правильно?       Чимин тут же представляет их с Чонгуком поездку, мечтательно прикрыв глаза. Кислые феромоны становятся слаще, и он даже позволяет уголку губ приподняться.       — Мы с радостью съездим в командировку, — специально выделает омега, чтобы отец начал привыкать к тому, что он теперь не один. И никогда больше не будет одинок.       — Детка, я же стараюсь с тобой по-хорошему. Почему ты хочешь меня расстроить? — Отец доедает, и сейчас допивает свой кофе.       — Потому что ты уже расстроил меня. Мне не нравится еда. И твое поведение тоже. От того, что ты будешь игнорировать присутствие Чонгука в своей жизни, в моей оно его не исключит. Нам придется об этом поговорить, но если ты не хочешь, то я вернусь в офис заниматься работой.       Глаза альфы теряют интерес к разговору. Он вздыхает, глядя на омегу жестче.       — Чимин, кажется, ты забываешься. Я твой отец, и я знаю, что для тебя лучше. Если тебе так хочется быть с альфой — я найду тебе хорошего кандидата. А сейчас можешь возвращаться в офис, играться со своей временной игрушкой.       Омега закатывает глаза и тут же принимается собирать свои вещи, накидывая на плечи пиджак. Когда водитель уже ждет его у ресторана, а сам омега стоит у стола, он, не оглядываясь, бросает будто невзначай:       — У меня есть метка. И у Чонгука тоже. Доброго тебе дня, папа.       И уходит, не обняв и не поцеловав на прощание, что случается очень и очень редко.       Внутри все кипит и пузырится от отцовских слов.       Да, раньше у него была куча альф, которых он мог назвать своей игрушкой, и папа привык к этому, но то, что он даже не хочет слышать о Чонгуке…       Чимин руку сломает любому, кто посмеет к нему прикоснуться, если это будет не Чонгук. Выцарапает глаза всем, кто хоть на секунду сподобится задуматься о том, что его можно увести у малолетки.       Чимин просит водителя ехать быстрее, чтобы скорее оказаться в офисе.

***

      Чонгук все это время находится в компании. Убирает постель, заказывает яичницу с овощами, перекусывает и садится за компьютер начальника, чтобы поработать. Когда он слышит звук открываемой двери, то сразу же поднимается.       — Малыш? Ты быстро.       — Вообще не стоило никуда ехать! — рычит омега, швыряя сумку в сторону дивана. Он снимает с себя одежду прямо в кабинете, чтобы переодеться во что-то более удобное, потому что сейчас омегу раздражает буквально все в этом мире. Кроме одного.       И это Чонгук, которого омега тут же принимает в объятия и начинает понемногу успокаиваться.       Чонгук прижимает омегу к себе за голову к груди. Гладит Чимина по волосам, целует в макушку.       — Что случилось?..       Альфа чувствует запах кислой вишни, видит состояние омеги, и сомнений не остается — на завтраке что-то пошло не так. Его плохие предчувствия оправдались.       — Отец мой случился! Упрямый, как стадо баранов! — в сердцах злится Чимин, но с каждой секундой гнев его рассеивается, оставляя место для тягучей, как черная патока, несправедливости. Он жмется к Чонгуку доверительно, играясь его одеждой на спине пальцами, и дышит размереннее.       — Он думает, что это… Что то, что происходит между нами, несерьезно.       Чонгук не перестает гладить Чимина. Альфа старается скрыть все то волнение, что окутывает каждый его орган изнутри, хотя сам чувствует, как страх холодными пальцами берет его за горло.       — Детка, он… просто еще ничего не знает.       — Да, малыш, конечно, — урчит Чимин, поднимая голову. Он тянется обнять мальчика за шею, тянет ближе к себе и доверительно целует в губы.       — Мы обязательно встретимся с ним еще раз, но не в такой… Обстановке. Ему нужно время.       Чонгук очень любит Чимина. Настолько, будто он сам весь превратился в эту любовь, поэтому то, что отец показал такой настрой… выбивает землю из-под ног. Если в жизни Чонгука не будет Чимина, что же в ней останется?       Но альфа не говорит этого.       — Да… Конечно. Он, наверное, просто не ожидал. Возможно, его задело то, что ты ему не рассказал раньше?..       — Ох, если бы это было только по этой причине… — вздыхает Чимин, прижимаясь к Чонгуку всем телом.       Он думает о том, что будет, если папа не сможет смириться с мыслью, что все решено без его участия. Чимин — взрослая зрелая омега. И он вправе сам выбрать, с кем ему доживать остаток жизни. И последнее, чего бы он хотел — это чтобы отец подкладывал ему в кровать чужих альф.       — Малыш, все будет хорошо, ладно? — Чимин заглядывает в глаза альфенка, чтобы попытаться успокоить. — Нравится ему или нет, это ничего не изменит. Потому что я люблю тебя.       — Я тоже очень люблю тебя, — Чонгук опускает пушистые ресницы, что они почти щекочут его щечки. Он тихо и круто грустно хихикает: — Да уж, хорошо, что он не зашел пораньше. Думаю, тогда бы вообще за шиворот выволок бы.       Чонгук берется за руку омеги, проходя с ней к дивану. Он усаживает ее на свои колени, обнимая за бедра.       — У тебя были плохие «серьезные» отношения?       — Ну… Можно сказать и так. Там от серьезного было одно лишь название… Папе никогда не нравились мои альфы, а я был слишком глуп и наивен, чтобы вовремя понять, что им от меня нужен был только секс, деньги и влияние, — Чимин водит пальчиком по шее Чонгука, пока говорит, обводя метку по контуру. Не прошло ни одного дня, чтобы он пожалел о своем выборе. — Но ты мой альфа, Чонгук. Ни папа, ни кто-либо еще не может встать между нами, потому что мы связаны. Я твой, а ты мой. И по-другому никогда больше не будет.       Чонгук мягко смотрит на омегу, внимая каждому ее слову. Он поправляет выбившуюся порядку у его лица, заправляя за ушко и тут же целуя в щеку.       — Конечно. Я навсегда твой, — Чонгук уверен в этом больше всего на свете. — Просто нам нужно придумать, как совместить это с одобрением твоего отца. Вопрос времени, любимый.       — Он отойдет, я уверен. Ему просто нужно увидеть тебя вне работы. Можем организовать ужин, или съездить сыграть в гольф. Я ненавижу эту игру, но папе нравится, возможно, он будет менее придирчив, размахивая клюшкой, — хихикает омега.       Чонгук смеется:       — О, нет. Только не гольф. Я плох в нем настолько, что твой отец посадит меня в тюрьму, — Чонгук заканчивает фразу поцелуями в щечку омеги. — Вы только меня и обсуждали? Или он рассказал что-нибудь о твоей работе? Похвалил тебя?       — На самом деле все, что он делал, это пытался заговорить о работе, игнорируя тот факт, что я без устали говорю о тебе. Как ребенок, честное слово. Но, надеюсь, он поймет, что нас ждет настоящий разговор. Я сказал ему, что мы пометили друг друга…       Глаза Чонгука округлились.       — Правда? И… что он сказал?       Сердце альфы снова забилось, предвкушая потенциальные сложности.       — Не знаю, — вздыхает омега, — я ушел оттуда сразу же, как сказал это. Не мог выносить того, что он говорил обо всем этом, как об игре. Он даже предложил найти мне альфу, если я так сильно этого хочу! Сумасшедший… Не знаю, что на него нашло…       Чонгук испытывает слишком много разнообразных эмоций, в итоге не ухватываясь ни за одну.       — Любого другого, кроме меня? Как будто… дело правда в возрасте. Он же больше ничего обо мне знает.       — В том-то и дело! Он даже не слушал меня… Если он собирается и дальше себя так вести, боюсь, мне придется ограничить с ним общение, как бы сильно я его не любил.       Чонгук замирает.       — Детка, мне кажется, рано думать о таком выборе. Я бы не хотел… чтобы он был.       — Я очень сильно зол на него сейчас, — дует губы омега, оперевшись виском о висок Чонгука. Омега смотрит вниз, по привычке начиная теребить одежду альфы, будто он ребенок. — Все будет хорошо…       — Конечно, будет, — Чонгук целует Чимина в лоб, оставаясь обнимать его. — Кстати, тебя искал Сонхва. Он влетел в кабинет, почти разбил вазон, не нашел тебя и вылетел. Возможно, там что-то опять…       — О, правда? Мы должны проверить, что стряслось, — Чимин тут же оживает и торопится встать, но перед этим еще раз целует альфу и тянет ему руку, когда оказывается на ногах.       До кабинета зама, который располагается на этом же этаже, они добираются быстро.       — Сонхва? — Чимин стучит в дверь, прислушиваясь, — можно войти?       Сонхва убирает от губ электронную сигарету, желая ее спрятать, но когда видит, что в дверном проеме стоит Чимин, продолжает курить.       — Я что, дверь не закрыл? Блять, — Сонхва немного замыленным взглядом смотрит в окно. — Ага, проходи. Только закрой, пожалуйста.       В кабинете тишина. Ощущение, будто здесь давно никого не было, несмотря на то, что хозяин кабинета на месте.       Чимин хмурится, глядя на друга, делает, как тот велит, и заходит внутрь.       — Чонгук сказал, ты искал меня… Что случилось?       Сонхва пустым взглядом обводит офисные здания за окном, и такой же переводит на Чимина.       — Вроде… ничего. Я просто… — Сонхва разворачивается к столу, составляя на него локти. — Устал?       — Детка… — Чимин весь сдувается и идет к омеге, подходя максимально близко. Он обводит контур понурого лица и притягивает к себе подругу, чтобы чмокнуть алые губы своими. Руки тут же зарываются в темные волосы, массируя кожу головы. — Нас ждут впереди командировки… Отдохнем, а?       Сонхва тихо смеется, обвивая Чимина руками за талию и укладываясь щекой на грудь.       — Да, было бы хорошо. Но я боюсь, что я весь изведусь, пока буду где-то, а он будет тут.       — А… почему он должен оставаться здесь? — осторожно спрашивает омега, — он не хочет ехать или… ты его не приглашал?..       Сонхва вздыхает. Его лицо снова окрашивается в неразборчивую эмоцию, где-то на грани отчаяния и грусти.       — Да. Ему будет лучше остаться здесь. Даже несмотря на то, что я буду думать о нем каждую секунду.       — Я не понимаю мотивации… — Чимин присаживается Сонхва на колени, раздвинув пухлые ляжки по бокам его бедер. — Ты ведь знаешь, что будешь волноваться, почему тогда?..       Сонхва продолжает обнимать талию Чимина, головой лежа на его груди.       — Когда он рядом, мне плохо. И когда его нет, тоже плохо. Он мое наказание и победа одновременно.       — Но что-то решить ведь нужно… Нельзя жить в вечных метаниях… Хочешь, мы в первую поездку отправимся одни? Я оставлю Чонгука здесь, если что, он будет рядом с Тэ?..       Сонхва грустно смеется.       — Ну так они вместе затусят. Тебе-то будет спокойно там без него?       — Будет тяжело, но он и так постоянно со мной… Я иногда думаю о том, что краду его время… Вместо того, чтобы сидеть со мной, он мог бы развлекаться, но… Думаю, недельку точно смогу выдержать, — хихикает омега.       — Я так тебя люблю, — тихо выдыхает Сонхва, обнимая Чимина крепче. — Но мне кажется, через два дня без Чонгука ты начнешь на меня злиться.       — Тогда, может, мы пригласим их вдвоем и оторвемся так, как уже давно не отрывались? — подмигивает Чимин, — Париж, Сан-Франциско… Все города в нашем распоряжении!       Сонхва явно о чем-то размышляет. Его глаза блестят, но губы трогает грустная улыбка.       — Я не знаю, детка. Пока что я не уверен… Когда первая командировка?       — В конце этой недели, — Чимин мысленно перебирает в голове календарь и все встречи, запланированные на ближайшие дни.       Сонхва прикусывает щеку изнутри, поднимая глаза на Чимина.       — Если что, пообещаешь мне выставить их двоих за дверь и провести время со мной?       — Конечно, детка, — кивает омега с ласковой улыбкой на лице, — в любое время, — Чимин склоняется к Сонхва и прижимается губами к его губам, затягивая в медленный чувственный поцелуй, не задействуя языка.       Сонхва отвечает, заметно расслабляясь в омежьих руках. Все же, Чимин имеет на него неземное влияние.       — Да. Точно нужно будет выставить этих двоих. Я хочу провести время вдвоем со своей малышкой.       Чимин хихикает и чуть ерзает на коленях омеги, прижимаясь теснее в поцелуе. Они болтают еще немного, а затем Чимину приходится вернуться в кабинет для работы.