OFFICE

      Сонхва приезжает в офис одним из первых, заказывает в кабинет завтрак и смотрит на телефон, на котором ни одного сообщения или пропущенного. Ну конечно. Тэхену же похуй на него, чего он ожидал? Это просто ебля.       Омега вздыхает и откладывает телефон, качая головой. Ему надо собраться и взять себя в руки, но мысли то и дело возвращаются к альфе.       Если он снова не явится на работу, Сонхва уволит его и отправит Чонгуку новую анкету для секретаря.       И никаких больше чертовых знакомых.       Тэхен, не выспавшийся, с переклееной бровью и в грязной футболке, появляется на рабочем месте за минуту до опоздания. Он двигается тихо, но прямо к столу начальника, на который укладывает бумагу.       — Вот.       — Что это? — спрашивает омега, глядя в упор на альфу, а не на стол. Он оценивает его внешний вид и понимает, что эту ночь альфа снова провел не дома. Подрался, напился, и, кто знает, может и трахался.       Омега устало вздыхает и гасит в себе тревожное чувство переживания за альфу, давит желание позаботиться, вместо этого упорно глядя в глаза.       Тэхен реально устал. Он всю ночь провел, пребывая в кислотном состоянии на грани трезвости и отключки с условием, что пил не больше обычного. Много, но не больше. Он также упорно смотрит в ответ на Сонхва, стараясь не задумываться о его красоте и о всех тех мыслях, которые успели посетить его за ночь.       — Посмотри.       Тэхен стоит на своем, хотя и прижимает к столу абсолютно пустой лист.       Сонхва боится смотреть. Боится увидеть увольнительную, что только подтвердит то, что Тэхену плевать.       — Я не подпишу, — качает головой омега, все еще не опуская глаз. — Причина?       Тэхен чувствует, будто Сонхва выбирает правильный путь, но боится рано радоваться. Он все еще может бояться его потерять, но это не значит, что он готов его принять.       — Я козел? Который выполняет наши договоренности, но делает этим хуже тебе?       — Да, это так, — кивает омега, не собираясь отрицать того, что сказал вчера. — Это значит, ты хочешь продолжать придерживаться договоренности «трахаюсь с кем и когда хочу»?       — Посмотри в бумагу, — Тэхен накрывает руку омеги, прикладывая ее к листу.       Сонхва прикрывает глаза, медленно выдыхает, а затем смотрит на абсолютно чистую бумагу, хмурясь.       — Что это? — спрашивает он, не убирая руки, глядя теперь на поврежденные костяшки пальцев альфы и содранную кожу на них.       — Новый документ. Новые правила, — Тэхен смотрит на внимательную омегу, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее.       Сонхва выпрямляется в спине, выдыхает шумно и чувствует, как и его сердце заходится галопом. Облегчение обрушивается на него, давление испаряется, и не остается на груди бетонной плиты, что мешала дышать.       — Где ночью был? — спрашивает омега, двигая к себе листок. Он берет его в руку, смотрит внимательно, а затем комкает, отправляя в урну. Хватит с них договоров и контрактов. Он не чертов Кристиан Грей, а Тэхен далеко не Анастейша Стил.       Если начинать заново, то с правды, а не подписей.       — В баре у Юнги. Я нажрался и попиздился с какими-то левыми чуваками, которые засрали музыку. А ее Юнгз написал. Вот я им и въебал, — Тэ сжимает-разжимает костяшки, увлекаясь рассказом. Но потом догоняет, что Сонхва наверняка плевать на эту драку и на Юнги с его музыкой. — Омег не было. Ни одной.       — А Юнги кто такой? — спрашивает омега, быстро сообразив, что это не последний человек в жизни альфы. Он встает с кресла и отходит к шкафу, роется в нем, пока слушает подростка, а затем подходит с перекисью, мазью и бинтом, чтобы обработать кисть.       — Брательник мой, мы вместе… ауч, — Тэхен выдергивает руку, тут же начиная ей трясти, стряхивая перекись. — Да само заживет, ты че. На мне все, как на собаке.       — Шрамы останутся, дай сюда, — строго говорит омега и хватает альфу за руку, укладывая ее себе на ляжку. Может, так посидит спокойно.       Тэхен, получив под лапу мягкое бедрышко, немного угоманивается, хотя все равно шипит. Он поднимает глаза на Сонхва, немного как будто заминаясь, что ему совсем не свойственно.       — А ты… где был?       — Дома. У Чимина, — добавляет омега, понимая, что если Тэхен спросит, ему придется ответить правду. Он не боится, потому что страшнее лжи ничего нет, но им предстоит разговор, и не один, если они хотят понять друг друга.       Тэхен мрачнеет, но предъявлять ничего не планирует. Он в каком-то смысле… заслужил?       — Почему ты выставил меня?       — Потому что злился. Я не твоя омега, и даже если ты трахнешь меня тысячу раз подряд, я не стану ей, — вздыхает, аккуратно приклеивая пластырь на ладонь.       — И ты типа решил, что так и хочешь это оставить? — Тэхену абсолютно не свойственны подобные выяснения отношений. Он никогда в них толком-то и не был. Не влюблялся. Не пытался найти пути, чтобы оставаться вместе, потому что никогда ни за кого не цеплялся. Все было просто, и его это устраивало.       А сейчас та простота, с которой Сонхва от него отказывается, неожиданно отказывается очень неприятной. И Тэхен не понимает, почему так, и почему он, как обычно, не машет вслед рукой, а приходит обратно.       Ему еще очень многое предстоит понять. Он еще совсем мелкий, хоть и борзый. Даже до осознанности Чонгука ему еще стоит подрасти. Но альфа будто бы… старается.       — Нет, не хочу, — отвечает Сонхва, осматривая вторую руку альфы. Он так же обработывает ее перекисью, но серьезных повреждений нет, а затем двигается совсем вплотную, чтобы отклеить с брови пластырь и обработать ее. Он промакивает ваткой рану и тут же дует, чтобы не щипало сильно, держит голову альфы, чтобы не отстранился. — Иначе уволил бы тебя еще вчера.       Тэхен шипит, щурится, но не дергается. Руки Сонхва ощущаются мягкими и бережными, поэтому альфа не рыпается. Он обнимает обеими руками бедра омеги, устанавливая подбородок ему на живот, и смотрит вверх.       — Значит, вы все еще мой начальник, мистер Пак?       — Да. И мне не нравится, во что ты одет. Сходи к Чонгуку за другой одеждой, после работы можем заехать в торговый, чтобы ты выбрал новую. Твоя не подходит для работы в офисе, ты выглядишь моим сыном.       — Но тебе же нравится выглядеть, как моя мамочка, — Тэхен тянет довольную лыбу, сжимая попу Сонхва сквозь одежду. — Когда прикатил, тачки Чона не было. Наверняка решили остаться дома и натрахать все, что не успели за ночь.       Сонхва выгибает спину, когда чувствует руки альфы, выдыхает шумно носом, потому что приятно. Быть рядом с ним, ощущать его телом, слушать эти дурацкие подкаты…       Омега заканчивает с бровью и клеит новый пластырь, нехотя поднимаясь с диванчика. Он достает из кармана пиджака связку ключей и звенит ей, идя к выходу.       — Пошли, переоденем тебя и помоем.       Тэхен заинтересованно дергает бровью, двигаясь за Сонхва. Догоняя, он собственнически обнимает его за талию, идя по коридорам.       — Собираешься опорочить кабинет начальника, детка?       Чувствуя оплетенную вокруг талии руку, Сонхва прижимается спиной к торсу альфы, и, пока идет, подвиливает бедрами, упираясь ягодицами в бедра Тэхена. Он не обращает внимания на взгляды, закрывая дверь на ключ после того, как они заходят в кабинет начальника. Чимин наверняка вернется не скоро: когда Сонхва уходил, тот во всю катался на члене своего альфы.       Сонхва идет к большому шкафу, чтобы подыскать Тэхену временную одежду до конца рабочего дня.       Тэхен плюхается на диван, осматриваясь в кабинете директора.       — Слушай, ты реально будешь меня одевать, а не раздевать? Или мы теперь это, типа, не? Воздержание?       Сонхва смеется, повернувшись к подростку, и кидается в него какой-то футболкой.       — А что, если так? Выдержишь?       Омега медленно приближается к дивану, а затем ставит рядом с ногой Тэхена свою, опираясь о край сиденья.       — Нихуя, — честно отвечает Тэхен, обвивая рукой ногу Сонхва. Он смотрит снизу вверх, приближаясь на опасное расстояние лицом к киске омеги. Даже сквозь ткань он чувствует аромат, и облизывается, ехидно закусывая губу.       Сонхва улыбается, берет альфу за бритый затылок и двигает ближе к пизде, ляжку прижимая к щеке альфы.       — А если я не дам? — гнет бровь омега, прикусив губу.       Тэхен водит носом по ляжке, мыча и оставляя на ней мокрые поцелуи.       — Потому что ебля — это просто ебля?       — Потому что так у тебя будет стимул? — Сонхва гладит альфу по ежику, прижимает голову к ноге, где нет чулков, и тихо выдыхает. Мурашки ползут по коже. Ему и самому сложно сдерживаться, куда уж там молодому альфе…       — Стимул для чего? — Тэхен ластится к рукам, к коже, прикрывая глаза и втородневной щетиной обтираясь об нежную кожу. Запах киски его дурманит, но альфа не спешит.       — Стать моим альфой, а не… — пизда Сонхва сжимается, когда он вспоминает член Тэхена, и выталкивает наружу жирную каплю смазки, которая теперь ползет по коже вниз.       — А стать твоим альфой можно только дав обет безбрачия? — Тэхен хрипло смеется, подаваясь вперед. Юбка задралась уже до невозможного высоко, оголяя край трусиков, к которым Тэхен вот-вот прижмется. — Сонхва, я редко спрашиваю, но сейчас ты либо да, либо нет.       — Блять, да, — шипит омега и расстегивает сплошной замок на юбке-поясе сбоку, чтобы снять ее и отбросить в сторону. Оттолкнув Тэхена к спинке дивана, омега, в туфлях, чулках и рубашке садится подростку на колени, избавляясь от его разодраной футболки. Губы тут же находят чужие, и Сонхва целует его глубоко, мыча в рот от удовольствия. Тэхен сразу же сжимает попу Сонхва, оттягивая тонкие подвязки, чтобы те шлепнусь о ягодицы. Альфа запускает широкие ладони в волосы омеги, портя всю прическу. Поцелуй выходит голодным, альфа толкается языком внутрь, вылизывая рот как следует.       — Блять… Какой же ты горячий, я—       Тэхен шипит, чувствуя омежью руку у себя на члене. Он пропихивает ладонь между сочных ляжек Сонхва, пропуская пальцы под тонкую сеточку трусиков, сразу в киску.       — Моя вечно мокрая девочка…       Омега не теряет времени даром и достает член из джинсов, надрачивая толстый горячий хуй ладонью. Сонхва лижет Тэхена в рот, кусает губы и стонет, когда пальцы проникают внутрь, сжимая их внутри.       — Трахнемся по-быстрому? — выдыхает омега, зачесывая выбившиеся из прически волосы за спину. — Хочу потрахаться в душевой еще.       — Детка соскучилась? — Тэхен улыбается, оттягивая край белья в сторону. Член проникает внутрь спокойно, альфа не бежит за бешеной долбежкой, насаживая Сонхва чуть ли не бережно. — Щас как нагрянет начальство.       Омега прыскает и смеется, и смех его растворяется в стоне, полном удовольствия и желания.       Он действительно соскучился. По Тэхену, по его рукам у себя на теле, по члену в пизде, по присутствию… По идиотским фразочкам, по рваной одежде и низкому хриплому голосу. По табачному аромату, по всему, что делает его альфу собой.       — Ничего страшного, присоединятся, — выдыхает Сонхва, приподнимаясь медленно на толстом члене, буквально чувствуя, как растягивается его пизда и половые губы.       — Да, ага, бля, — Тэхен подкидывает Сонхва на члене, но не перестает болтать. — Я Чонгуку еще пиздов не надавал, между прочим. Получит у меня.       Тэхен недовольно цокает, но по его голосу можно услышать, что он не рассержен. Он прижимается щекой к сиськам, довольно мурлыча.       — Можешь на мне отыграться, — с придыханием отвечает омега, пожирая хуй альфы волнистыми движениями. Сиськи колышатся у лица Тэхена, а сам он извивается, мокро оседая на бедра мальчишки.       — Ну ты же не груша, — взгляд Тэхена становится мягче, когда он фокусируется на красивом лице омеги. Его руки крепко сжимают мясистые бедра, подкидывая их на себе. Звонкое чавканье заполняет кабинет, и альфа, наконец, находит успокоение. Он вжимается лицом в теплую омежью грудь, чувствуя ее так близко. — Я такой идиот, Сонхва.       — Но … Чонгук же… тоже не груша… — стонет омега, выгибается и насаживается сильнее, наслаждаясь звуками, которые издают их промежности. — Почему ты так говоришь, родной?       — Да потому что, — резво начинает Тэ, но останавливается. Сказать все подчистую оказывается не так уж просто, если даже понять и принять дается с трудом. — Ну типа…       Тэхен не останавливает движение внутри вагины, и чувствует, как омега умело двигает тазом, как сжимает пизду, отчего у альфы чуть ли не искры из глаз сыпятся.       — Потому что я чуть тебя не проебал. Мне если бы Юнги пропиздон не вставил, я б еще дня два по барам валялся.       Сонхва решает, что если не скажет правду, он не заслуживает слышать чужой.       — Я загадал, что если ты не придешь сегодня, я не прощу тебя. Не приму, не стану говорить, не стану слушать. Я так боялся, что ты не придешь…       Омега обхватывает голову альфы и прижимается к губам, целуя глубоко и податливо, как самая покорная омега в мире.       Тэхен крепко жмурится, отдавая себя в поцелуй. Сейчас он понимает абсолютно отчетливо, что был в шаге от того, чтобы остаться ни с чем. Точнее, с огромным жизненным уроком, который переживал бы несколько лет, везде искал бы кого-то похожего на Сонхва, не находил и потихоньку начинал бы злиться на весь мир… Так ему говорил Юнги, сам Тэхен бы до этого не додумался.       Альфа крепко стискивает Сонхва за талию, делая его сиськи еще более упругими и высокими. Он спускается поцелуями с губ на шею, дальше — на мягкие сиськи, обновляя на них засосы.       Сонхва стонет, приподнимается на члене и плавится в объятиях, запрокинув голову от удовольствия. Он держится за плечи Тэхена, обнимает за шею, а когда в замочной скважине слышится шебуршание ключа, сжимает хуй пиздой сильнее, но ни в коем случае не прекращает двигаться.       Вся задница Сонхва раскрыта, видно, как толстый член исчезает в ней, как бьются яйца о его промежность.       Чонгук заходит в кабинет спиной, держа Чимина за руку и целуя его костяшки. Он улыбается, но видит, как омега озадаченно смотрит ему за плечо, и сам оборачивается. Улыбка сходит с его лица.       — Э…       Тэхен, увидев Чонгука, обхватывает Сонхва крепче, сразу меняясь в лице и громко рыча. Он отворачивает тело омеги от входа, чтобы видно было только спину.       — Да чего я там не ви…       Получив подзатыльник от Чимина, Чонгук затыкается. Но поздно — глаза Тэхена уже наполнились яростью, и он собирается снять с себя Сонхва, чтобы накинуться на соперника.       Омега, чувствуя изменения в напрягшемся теле, обхватывает Тэхена крепче за шею в объятиях, не позволяя снять с себя и отстраниться. Член все еще внутри него, и омега стонет громче из-за того, что на них смотрят. Рык Тэхена не делает омеге лучше: Сонхва течет обильнее, отзывается на зов альфы и двигается резче, сильнее, насаживая толстые бедра на хуй.       Чимин, чувствуя в воздухе горькую угрозу чужого альфы, машинально прячется за спину мальчика, но не позволяет ему отойти, обхватывая рукой поперек живота.       — Малыш, нам нужно выйти, пошли, — зовет омега, хотя ему не хочется покидать такого разнеженного трахающегося Сонхва…       — Никуда я не пойду. Это твой, а значит и мой кабинет. Че, получше места не нашел? — Чонгук, чувствуя агрессию от Тэхена, заражается ей же. Альфья, но еще мальчишеская сущность лезет наружу, и легкая ручка Чимина Чонгука сейчас не остановит.       Тэхен скрипит зубами, еле сдерживаясь на месте. Сонхва держит его, и смешанные чувства от собственных резких эмоций и мягких омежьих феромонов кружат голову до тошноты.       — Если хочешь, чтобы твоя омега ни на кого не падала в следующий раз, держи крепче! — выплевывает Чонгук, тем самым разрывая последнюю ниточку терпения Тэхена. Он снимает с себя Сонхва и, подлетев к Чонгуку абсолютно голым, бьет в нос со всей дури, хранимой в разбитых кулаках.       Чимин смотрит шокировано на взбешенного альфу, страх пронизывает каждую клеточку тела, но сильнее него на омегу обрушивается злость. Метку тянет из-за того, что его паре причинили боль, и Чимин громко рычит и шлепает Тэхена со всей силы по голым плечам, отталкивая его и загораживая потерявшего на мгновение связь с реальностью Чонгука.       — С ума сошел совсем?! — рычит Чимин, пихая Кима подальше от Чонгука. — Это тебе не прокуренный блядушник, какого черта ты кулаками машешь?! Пытаешься силой доказать самому себе, что не из-за тебя Сонхва трахался с Чонгуком, а потому что это он, козел, твою омегу силой заставил?!       Чонгук обвивает талию Чимина рукой, оттаскивая его от Тэхена. Ким в жизни бы не поднял руку на омегу, и Чонгук, зная это, беспокоится только за самого Тэхена. Разъяренный омега может быть пострашнее раздраженного альфы.       Чонгук, шмыгая окровавленным носом, поднимается и убирает фигурку омеги за себя. Придерживая Чимина за своей спиной, он смотрит на тяжело дышащего Тэхена перед собой. Если Чон сейчас что-нибудь скажет, то обзаведется такими же ссадинами, как Ким, и никому в этой комнате это не понравится.       — Иди в душ. Мы поговорим потом. Не тут.       Чимин все еще тяжело дышит и прожигает злым взглядом Тэхена, и лишь когда Сонхва уводит его в сторону в ванной, почти облегченно выдыхает.       Омега тут же разворачивает альфу к себе, чтобы оценить степень тяжести увечий на любимом лице. Бровки заламываются, губки надуваются, и Чимин тянется обнять мальчика, чтобы поцеловать в щеку.       — Детка… Сильно больно?       Чимин отводит Чонгука к рабочему столу и берет в нижнем ящике аптечку, чтобы стереть кровь тампонами и приложить холодный пакет со льдом к поврежденному месту.       — Пока ты целуешь, ничего не больно, — Чонгук улыбается, но выглядит это не успокаивающе. Кровь из разбитого носа стекла к губам и испачкала их, отчего лицо альфы выглядит устрашающе. Чонгук дает Чимину за собой поухаживать, но потом все равно продолжает бубнить: — Почему им приспичило поебаться именно тут? А че не у нас дома?       — Судя по тряпкам, которые валяются у дивана, Сонхва хотел взять твою одежду для Тэхена, — вздыхает Чимин, выстраивая в голове цепочку событий. Он вытирает кровь с любимого лица и целует везде, где достанет. — Синяк теперь будет… глупые альфы.       — Да он, как пес, всегда в драку лезет. Все окей, не в первой, — Чонгук успокаивает омегу феромонами, легонько урча. — Шрамы украшают альфу. Я теперь красивый, мм?       — Ты и так красивый без всяких шрамов, — дует губы омега и целует, прислушиваясь к стихшему шуму воды в ванной. — Если вы снова сцепитесь, я вызову охрану, — Чимин вырисовывает пальчиком узоры на плечах альфы, сидя у него на коленях.       — Да Сонхва ему наверняка мозги вправил. Наверное. Чет притихли, — Чонгук замолкает, прислушиваясь.

***

      Тэхен за руку дергает молчаливую омегу к себе. Они не успели одеться, поэтому голая грудь Сонхва прижимается к голому торсу альфы. Тот виноватым тоном спрашивает:       — Злишься?       — Да, — пыхтит омега, вытирая альфу полотенцем. — Не обязательно распускать руки чуть что, у тебя и так все костяшки сбиты и на брови рана. А если бы он ответил?       — Ну, я ж не тряпка. Подрались бы, и все. Вечером бы уже пивко гоняли, — Тэхен чувствует, что Сонхва нежен к нему, поэтому и ластится, как кот. — Хотя, у меня на этот вечер другие планы.       Омега закатывает глаза и отлепляется от Тэхена, чтобы одеться.       — Извинись перед Чонгуком за то, что ударил его.       — А он извинится передо мной за то, что трахнул мою омегу? — Недовольно пыхтит Тэ, натягивая чистую футболку.       — Сомневаюсь, — посмеивается с надутых губ Тэхена Сонхва, — но я могу извиниться за то, что дал ему.       — Лучше пообещай, что больше этого не случится, — неожиданно серьезно даже для себя говорит Тэ, сжимая руку на талии Сонхва крепче. — И скажи, кто из нас был лучше.       Сонхва не может удержаться и снова хихикает с этого большого ребенка, поглаживая альфу по мягкому члену.       — Обещаю, что без твоего дозволения никто больше не проникнет в мою вагину. И да, конечно, ты был лучшим, малыш.       — Да. Моя киска, — Тэхен бурчит с абсолютно серьезным лицом, внезапно опускаясь на колени и целуя Сонхва в полосочку волос на лобке. Он поднимается, увлекая омегу в глубокий поцелуй, толкаясь языком, после отстраняясь с громким чмоком. — Пойдешь со мной на свидание?       Сонхва обнимает альфу за плечи, прижимаясь к нему всем телом.       — Если это не бар, то с радостью, детка, — мурчит Сонхва, оглаживая костяшками пальцев лицо альфы.       — Никаких баров, — твердо заявляет любитель баров, ластясь к мягким рукам. — Я придумаю что-нибудь оригинальное.       — Я запомнил, — мурлычет омега и тянет Тэхена к выходу, притомозив в дверях. — Никаких рук, понял?       — Понял. Пну его, — Тэхен смеется, но видя, что Сонхва не разделяет его энтузиазма, становится серьезным. — Понял-понял. Не смотри на него.       Сонхва закатывает глаза и открывает дверь, выпуская своего бешеного, но сейчас успокоившегося пса. Омега возвращается к шкафу и берет оттуда вещи для альфы.       — Одолжим у вас нарядик на денек, — кидает Сонхва, примеряя одежду Чонгука на Тэхена, визульно оценивая.       Тэхен стоит, стиснув зубы, желая высказать все, что он думает об одежде Чонгука на себе. Держится из последних сил, когда омега прям присматривается, но потом ласково отводит от себя руку Сонхва с футболкой.       — Детка, да я, наверное, домой съезжу. Там быстренько переоденусь, и обратно.       Чонгук хочет открыть рот, но от грозных взглядов омег решает оставить при себе возмущения о его ненормальной одежде.       — Чем тебя эта не устраивает? — хмурится омега, полностью игнорируя детское поведение обоих альф. — Вы не в песочнице, малыши, а у меня скоро совещание, на котором ты должен присутствовать. Ты не успеешь вернуться до его начала, хватит дергаться и одевайся.       Омега сует вещи Тэхену в руки, а сам отходит к дивану, которому так и не суждено было впитать в себя кончу Тэхена.       Тэхен напяливает на себя футболку Чонгука, и второй не сдерживается:       — Дрыщ.       — Завали.       Со стороны это действительно выглядит, как тявканье двух волчат, и поэтому Тэхен немного угоманивается. Чонгук тоже замолкает, поджимая губы.       — Ну, все. Пошли, — Тэхен тянет руку к Сонхва, но потом снова слышит «Да, вали отсюда» от Чона.       Заместитель прячет руки за спину и отходит на шаг от своего альфы, глядя на того строго, будто собираясь отчитывать.       — Ничего не забыл? — спрашивает Сонхва, почесывая свой нос, как бы напоминая, что сделал альфа.       — А, — Тэхен проклинает ту часть себя, которая согласилась извиняться. Черт, Сонхва же просто… погладил его хуй. Он поднимает глаза на Чонгука, внутренне ликуя от вида его распухшего шнобеля. Альфа упрямо ничего не говорит, пока не чувствует, что пауза неприлично затянулась. — Не будешь ебать чужих омег — не будешь получать в нос, понял? Сам виноват.       Чонгук фыркает, закатывая глаза. Ему бы хотелось сказать, что он трахался с обеими омегами всю ночь, но только ради спокойствия Чимина решает промолчать. Он кивает, но по его взгляду ясно, что конфликт не исчерпан.       Сонхва едва не рычит с этого цирка, но так же решает не испытывать судьбу, за руку, как нашкодившего ребенка, утаскивая Тэхена из кабинета начальника.       — Два идиота, — рычит он, запихивая альфу к себе в кабинет.       — Да, но мы вам нравимся, — Тэхен тянет наглую квадратную улыбку, закрывая за собой дверь и намереваясь закончить начатое в кабинете директора.

***

      Чонгук разворачивается к Чимину и тянется к его губам. После поцелуя прижимается щекой к мягкой молочной груди.       — Думаешь, это значит, что они помирились?       — Кажется, похоже на то… — задумчиво тянет омега, причесывая кудри альфы пальцами. Он целует Чонгука глубоко и долго, и чмокает в лицо, куда придется. — Теперь вам осталось помириться…       Также мягко Чонгук отвечает:       — Пусть идет нахуй, черт…       Альфа забывает обо всех, когда утягивает омегу в очередной глубокий поцелуй. Сколько и с какой периодичностью они могут трахаться — даже для него загадка, но прямо сейчас он планирует отлизать начальнице на его рабочем месте.       Чимин нежится и ластится к своему альфе, мурлычет и ерзает по его коленям, мягкими сиськами вжимаясь в крепкий торс. Альфочка утром славно постарался, чтобы сиси начальницы не болели и стали пустыми на некоторое время.       Чимин трогает Чонгука везде, забирается ладонями под мягкий лонгслив и обводит начинающие проявляться мышцы: тренировки не проходят бесследно.       Чонгук быстро смекает, на что обращает внимание омега, и напрягает тело.       — Видно уже, да? Нравится?       — Нравится, — облизывается омега, с удовольствием сжимая увеличившуюся грудь мальчика. Он мнет сиськи, уделяет внимание острым соскам, плавно перемещаясь на крепкую спину с разворачивающимися крыльями широчайших мышц.       Чонгук приятно жмурится, подставляясь под ласки. В голове вспыхивает картина того, как он ластился к омегам всего сутки назад, и щеки заливает краской. Альфа напрягается, но жмется ближе, чтобы это скрыть.       — Детка, что такое? — от Чимина не ускользает поведение альфы, но он не отрывает его от себя, а лишь ласкает дальше, втираясь мокнущей киской ближе к паху.       — Не-не, все хорошо, любимый. Все хорошо, — Чонгук тянется к губам, кусая, оттягивает нижнюю. Красные ушки горят, и Чонгук решает действовать дальше, опуская руки на горячую киску.       — Малыш… Будь честным с мамочкой… — мурлычет омега, опершись на плечи альфочки, чтобы приподняться и дать доступ к чавкающей слипшейся киске.       Чонгук гладит подушечками губки, проталкивает их в складочки, жмет на дырочку, дразнясь.       — Я… — Запинается он, трогая смоченным пальцем клитор, — вспомнил вчера…       Омега весь трепещет от нежных прикосновений, разводит ножки шире и упирается самыми носочками в пол, чтобы чуть выгнуться и скользнуть киской ближе к пальцам. Внизу все мокрое и готовое для его любимого мальчика, дырочка пульсирует и жаждет заполниться, а клитор приятно покалывает. Пальцы альфы ощущаются так правильно у него между ног…       Губки, покрытые блеском, с чавкающим звуком раскрываются, когда Чонгук гладит их, припухшие из-за прилившей крови, и Чимин тихо стонет, вспоминая вчерашний день и ночь. Они здорово повеселились втроем. А как Чонгук стремительно кончил от пальца в анусе…       — Ох, детка… Хочешь снова позвать Сонхва? — воркует омега, целуя Чонгука мокро в шею. — Нравится трахать двух мамочек, да?..       Чонгук любовно касается нежной мокрой киски, прикрывая глаза и представляя ее. Розовая, самая красивая и вкусная девочка на свете, обильно текущая на пальцы альфы… Чонгук проталкивает в дырочку два пальца, покачивая ими внутри, оглаживая стеночки.       — На самом деле… Я думал не о Сонхва, — Чонгук задирает покрасневшее лицо выше, чувствуя, как его анус поджимается только от воспоминаний о касаниях.       Чимин понимающе, тепло и нежно улыбается, прикусывая полную нижнюю губу, и не может прекратить ворковать, подвиливая бедрами.       — Альфочка хочет, чтобы я приласкал его маленькую славную дырочку еще раз? Тебе понравилось это, малыш?       — Н-не говори так… — Чонгук жмурится, чувствуя не то возбуждение, не то вселенский стыд. Он знает, что доверяет омеге всего себя, вместе с этим все свои страхи, предпочтения и секреты, но он искренне не хочет считать анальные ласки своим предпочтением. — Это как-то. Не по-альфьи.       — Детка… — омега насаживается на пальцы сильнее, с придыханием выстанывая каждое слово, — Здесь только я, малыш… Ты самый сильный и лучший альфа, и я хочу, чтобы ты испытывал только наслаждение… — Омега нехотя слезает с Чонгука и стонет, когда его дырка снова оказывается пустой. — Иди ко мне, малыш, — Чимин протягивает руку, чтобы отвести своего мальчика на диван.       Чонгук следует за омегой, будто тот тянет его за узкий поводок на его шее. Альфа смущен, но так хочет довериться Чимину, поэтому не задает лишних вопросов и послушно садится.       Его член напряжен, и через спортивные штаны это хорошо видно. Начав работать с Чимином, Чонгук понял, что носить джинсы уже не так удобно, как раньше.       Он смотрит на омегу снизу вверх: его скулы все такие же красные, волосы взъерошены, а нос опух после несостоявшейся драки. И он все еще «самый лучший малыш» для Чимина, что дает ему еще больше поводов краснеть ушами.       — Детка, может… Закроемся?       Ох, его стеснительный малыш… Чимин кивает и идет закрыть дверь на ключ, покачивая при этом бедрами. Когда омега возвращается, он медленной поступью оттягивает момент приближения, медленно стягивая верх платья под сиськи. Тугая резинка впивается в ребра, грудь покачивается от движений, трясется и манит.       Чимин оглаживает ее обеими руками и сминает жир пальцами, пропуская его между них, и останавливается возле мальчика, давая ему мгновение полюбоваться выменем. Чимин взвешивает обе сиськи и трясет ими перед лицом альфы, ставя ногу между ног Чонгука, нажимая твердой подошвой туфельки на каменный хуй в спортивках. Абсолютно готов к ебле… Но его хуй Чимин возьмет позже. Сейчас у омеги на мальчика совсем другие планы.       Чонгук видит сиськи омеги каждый день, он сосет ее молоко каждый день, но абсолютно каждый раз он смотрит на них с таким восхищением, будто увидел впервые. Храни господь того, кто придумал эти таблетки для омег, потому что альфа уже не представляет свою жизнь без молока Чимина.       Он шипит, когда член сжимается под туфелькой Чимина, и берется за его лодыжку. Гладит ее, щупает икру, поднимаясь мягкими касаниями вверх.       — Детка…       — Малыш… — выдыхает омега, отводя колено в сторону, чтобы оголить вид на розовую, сочащуюся пизду под подолом тянущегося платья. Чимин поднимает его повыше, а затем притягивает Чонгука за затылок ближе, и подставляет киску к лицу, глядя на то, как пухлые губки расплющиваются по подбородку альфы, куда Чимин жмется своей мокрой пиздой.       — Поцелуй девочку… — шепчет омега, ерзая пиздой по губам альфы, придерживая его голову за мягкие кудри.       Чонгук подается вперед, оперевшись руками о диван за спину. Он целует киску так трепетно, но с каждой секундой наращивает интенсивность, не прикладывая рук. Уже опытный, знающий свой лучший маршрут язык, упруго проходится от клитора к дырочке. Он снует внутри, заставляя альфу полностью вжаться в пизду омеги.       — Я так люблю, как ты пахнешь, — выстанывает Чонгук, целуя мокрые губы. От них тянутся нитки смазки до его рта, и мальчик слизывает их, следом сразу же припадая к киске снова. Он чавкает, булькает, чмокает ей, будто бы специально делая пошлые звуки еще более громкими.       Омега стонет и тяжело, часто дышит, позволив рукам свиснуть вдоль его тела. Сиськи колышатся, спина выгнута, а голова запрокинута. Длинные светлые волосы касаются задницы из-за того, что Чимин отклонился назад, лишь бы выставить свою жадную пизденку на обозрение, чтобы альфа видел, как она кайфует, когда ее целуют прямо туда, в поджимающуюся дырочку и твердый красный клитор. Чимин так любит это… Любит, когда его девочку уничтожают и заставляют плакать, истекая жирной смазкой по таким же жирным ляжкам. Альфа такой умница. Так хорошо справляется, ласкает его и делает приятно… Чимин тихо стонет и вжимается пиздой в рот Чонгука сильнее, раздвигая пальцами толстые половые губы.       — Чонгуки… мальчик мой… так хорошо…       Чонгук лижет и пальцы Чимина, когда те оказываются на его пизде. Альфа упивается этой девочкой, его самой лучшей красавицей, которая так хорошо всегда справляется с его членом. Чонгук специально мычит прямо в дырку, мотая в ней головой, чтобы показать, насколько он доволен.       — Такая вкусная… Такая красивая…. — Чонгук тянется к телефону, сразу открывая камеру. — Разведи ее еще раз. Я хочу себе…       Чимин прикусывает губу и смотрит вниз, раздвигает складочки пальцами, чтобы альфа мог сделать столько снимков, сколько захочет, чтобы киска в кадре выглядела наиболее соблазнительно. Звуки затвора возбуждают его, и омега аккуратно берет телефон и ставит его на столик у дивана, чтобы все было хорошо видно на экране. Омега ставит на видеосъемку и снимает туфли с платьем, оставаясь перед мальчиком полностью голым. Оглаживая сиськи, омега, не отрывая взгляда от альфы, садится у него между ног и откидывает край лонгслива выше, чтобы стянуть штаны и достать из них толстый тяжелый хуй и такие же большие яйца.       — Детка, двигайся ближе… — Чимин целует кончик хуя мокрыми губами, собирает во рту слюни, чтобы хорошенько отсосать свой любимый член до изливающегося ему на лицо сливочного крема.       Чонгук уже мысленно ставит фотографию пизды своей меченой омеги себе на заставку, но тут же отключается. Чимин с самым красивым лицом и с самыми красивыми сиськами, с половиной члена во рту — картина, которая каждый раз доводит его до каменного стояка.       — Малыш… — Чонгук берет его привычным жестом за волосы, хотя хочет отдать все управление темпом Чимину. Он слышит слюнявые звуки, когда омега начинает сосать. — Да… Тебе так идет мой член…       Чонгук смотрит на качающиеся снизу сиськи, жадно облизываясь.       — Отставь попку. Я хочу видеть.       Чимин прогибается сильнее и встает на раздвинутые колени, чтобы Чонгуку хорошо было видно его попку. Нежную и молочную, подрагивающую из-за движений. На ней наверняка не хватает нескольких следов от ладоней и синяков из-за впившихся в жир пальцев.       Чимин приступает к отсосу незамедлительно: твердый хуй идеально проскальзывает в глотку, слюни текут по стволу вниз, когда омега двигает головой на члене, сосет отдельно головку и прикусывает осторожно основание, переходя мокрыми ласками на тяжелые яйца, подцепляя их носом, чтобы взвесить лицом. Омега тычется носиком ниже, в соблазнительную щелку, ниже которой зажатая альфья дырка, куда Чимину не терпится добраться. Но он потерпит. Сначала пусть мальчик выебет его в глотку, как он любит, не щадя, толкаясь и удерживая за волосы, а потом в сиськи, которые омега зажмет вокруг мокрого толстого хуя, чтобы жемчужная конча украсила молочные дойки сверкающими бусами.       Чонгук весь подрагивает от острых ощущений. Его мамочка такая опытная и делает ему так хорошо. Он натягивает глотку омеги на член, нещадно таская голову за волосы. Длинные локоны оказались для Чонгука абсолютно особенным кинком: ебать Чимина, держа его за копну светлых волос, оказалось просто невероятно.       Он долбится головкой в горло, слушая задыхающиеся и захлебывающиеся звуки, а после вжимает лицо омеги в тяжелые яйца, буквально втирая его в них. Вся нежность вернется после того, как он кончит.       Взгляд на отставленную попку заставляет пожалеть, что прямо за Чимином не стоит зеркала, чтобы увидеть его текущую пизду. Чонгук знает, как его омега любит сосать, и сто процентов уже сама почти на пределе от ощущения крепкого хуя во рту.       — Сиськи, — Чонгук будто издает сигнал, и Чимин сразу повинуется. Тяжелые дойки обхватывают ствол, и Чонгук откидывается на диван, смотря за представлением. — Потряси их.       Омега тяжело дышит, хватает ртом воздух и зажимает член дойками, начиная дрочить его тесно смятыми сиськами. Упругие и мягкие, они идеально обхватывают ствол со всех сторон, и Чимин начинает ими качать, подставив рот для того, чтобы упругая головка всегда попадала ему прямо в губы.       Он дрочит хуй интенсивно и быстро, не сбиваясь с ритма, тяжело покачивая бедрами. Пизда течет на пол, смазка жирными каплями падает на паркет. Чимин прогибается еще сильнее, не прекращая дрочить сиськами альфе.       Чонгук держится долго, но не так, как ему хотелось бы. Сперма мощным потоком выстреливает Чимину мимо рта, пачкая его лицо, шею, грудь и волосы. Чонгук даже не притрагивается к стволу, пока он продолжает выстреливать кончой на омегу.       — Детка… Слижи это.       — Мммм, — Чимин глотает редкие капли, которые случайно попали на губы и рядом, а затем вычищает член полностью, глотая солоноватую кончу альфы с удовольствием. Облизываясь, Чимин видит, как капли кончи текут по его сиськам, и он, приподняв одну, ловит губами сосок с каплей спермы, слизывая ее, а затем начиная сосать, из-за чего в рот брызжет горячее молоко. Странные ощущения охватывают омегу, когда она сосет свое же молоко, и потом, когда во рту набирается прилично, выливает все это себе на сиськи, пачкая белоснежными змейками кожу.       Член Чонгука дергается, когда он видит, как Чимин сосет свое молоко. Мысль появляется в голове моментально:       — Я хочу посмотреть как ты мастурбируешь, — Чонгук подается вперед, слизывая молоко с сиськи. — Как сосешь свое молоко и толкаешь в себя член. Хочу слышать, как ты будешь звать меня…       Чонгук сам отпускает руку к омежьей пизде, топя пальцы в море смазки.       Чимин вспыхивает и краснеет, тянется к альфе, чтобы обнять за шею и прижаться к ней мокрым поцелуем, чтобы дать пизду потрогать поближе, но разочарованно стонет, когда длинные умелые пальцы покидают дырку.       — Малыш, я так хочу… — всхлипывает Чимин, сминая свои сиськи, когда он возвращается на пол к ногам своего альфы.       Омега вздыхает и подносит сиську ко рту, но в этот раз Чимин просто играет языком с соском, когда сам взбирается на ногу альфе, потираясь пиздой о лодыжку. Ткань штанов тут же впитывает мокрое пятно смазки, но Чимин течет еще и еще, и он начинает тереться о ногу подростка, как течная сука, которая не может думать ни о чем, кроме ебли.       — Чонгук… Так хочу твои пальцы у себя в киске… Ты так хорошо трогаешь мою девочку… Не могу жить без твоих рук, альфа…       Чимин замедляет движения и опускает ладошку к пизде, легонько шлепая ее, а затем раскрывая пальцами и начиная растирать по кругу мокрые половые губы и клитор, подвиливая. Вторая рука держит сиську и толкает в рот, чтобы снова отсосать молока и пустить его по коже, чтобы капли добрались до красной воспаленной пизды.       — Хочу твой член так сильно… Он идеально растянет мою киску, войдет так глубоко и туго, но скользко… Блять, Чонгук, — омега хнычет и дергается, когда движения на клиторе становятся интенсивными, но не прекращает дрочить свою пизду, разведя широко ноги в стороны, как самая послушная шалава.       От подобной картины член Чонгука снова становится твердым очень быстро. Чимин такой разбитый и такой красивый… Альфа подхватывает его на руки и опускает спиной на спинку дивана. Подхватывает ноги под коленями, скручивая омегу в неестественную, но очень открытую позу. Его пизда так растянута в разные стороны, что за всеми складками видно дырку.       Чонгук приставляет багровую головку, проникая в тело под таким углом, что член проходит туго. Несмотря на то, что Чимин был выебан сегодня, пизда ощущается такой узкой, что Чонгук кусает трясущуюся сиську.       — В мамочке так узко. блять…       — Блять, альфа… Да… — омега громко блаженно стонет и хватает ртом воздух, когда его наконец-то насаживают на поршень. Он хватается за крепкую шею мальчика руками и сжимает ствол внутри мышцами, чувствуя себя сейчас таким открытым… он надеется, что это видно на камере, как хорошо его дырка принимает в себя толстый альфий хуй.       Чонгук забыл про эту камеру, сосредоточив все свое внимание на омеге. Он держит ее под коленями, заставляя все тело шататься в такт его толчкам. Альфа целует метку, потом пристраивается к ней зубами, будто собираясь ее обновить. Он облизывает укус, горячо шепча на ушко:       — Это было мое самое правильное решение…       Омега дрожит и трепещет, скулит, когда альфа целует метку, и отодвигает голову в сторону, чтобы дать место укусить и облизать еще раз. Чимин хнычет и осознает, что это дейсивительно было самое лучшее решение, хоть и необдуманное по началу.       — Альфа… Мой альфа… — стонет Чимин, держась лишь за шею Чонгука, силиконой куклой всасывая в себя жирный член.       Чонгук в очередной раз вяжет киску омеги, заполняя изнутри густым сливочным кремом. Альфа опускает ноги Чимина, давая ему обнять себя за спину, и утыкается лицом в метку, дыша вишнево-еловым ароматом.       — Я люблю тебя, — шепчет Чонгук, целуя в укус. — Будем работать?       — Не так быстро, малыш… — урчит Чимин, наслаждаясь сцепкой. Чимин любит, когда в нем много спермы, он пульсирует на узле, выжимая все до последнего, а когда тот спадает, Чимин выбирается из-под альфы и кладет мальчика на спину, снимая, наконец, спортивки вместе с трусами с длинных ног. Омега оглаживает их любовно и спускается ниже, выцеловывая плотные ляжки особенно трепетно, оставляя красные пятна засосов на внутренней стороне.       — Детка, раздвинь для меня ножки, — заговорщически ропщет Чимин, поглядывая на альфу снизу вверх. Вялый член лежит на бедре, и Чимин целует его в самый кончик, на этот раз не увлекаясь хуем. Он и так всегда получает достаточно внимания.       Чонгук, вспоминая изначальный план омеги, чувствует, как поджимается его анус. То ли от страха, то ли от предвкушения.       — Любимый… — Шепчет Чонгук, сначала сводя колени, но позже все-таки разводя их в стороны. Он прикрывает глаза локтем, но закусывает губу, понимая, что отдаст себя Чимину безоговорочно.       — Мой самый красивый отзывчивый малыш… Детка… Я так люблю тебя… — воркует Чимин, поднимаясь поцелуями от самых коленок до паха.       Чимин минует член и яйца, и разводит чужие ноги сильнее, облизывая нежный сгиб бедра.       — Любимый, мне нужно, чтобы ты чуть приподнял ножки и подержал их для меня.       Чонгук краснеет еще гуще, понимая, о чем просит омега. Он только что драл омегу в таком же положении, а теперь. Чонгук тихо подвывает, но делает так, как просит Чимин. Он ему доверяет.       Альфа внутри затаился, прижав хвост. Он не выказывает согласия, и не протестует, отчего Чонгук в еще большем замешательстве.       Омега не медлит, волнуясь, что Чонгук передумает и отступит. Он кладет маленькие ладошки на бедра альфы и, осторожно поглаживая кожу, опускается ртом сначала к яйцам, пососав их поочередно, а затем спускаясь ниже по щелке языком, собирая мускусный вкус мальчика с кожи.       Чимин кружит расслабленным языком по сжавшейся дырочке и широко лижет ее, чтобы расслабить. Когда она начинает пульсировать сильнее, Чимин придерживает упругие ягодицы альфы и мнет их, приговаривая:       — Малыш, расслабь свою сладкую попку… Я сделаю хорошо твоей дырочке…       Чонгук скулит громче — и от удовольствия, и от слов Чимина. Шея раскраснелась, вены на ней вздулись, но Чонгук старается найти в этом всем спокойствие. Он концентрируется на сладком голосе омеги, на его мягких ручках и успокаивающих феромонах.       — Ах… — Чонгук громко выдыхает, расслабляя мышцы и выгибая спинку колесом. — Детка.       — Вот так, умница, — урчит Чимин, припадая ртом к дырочке. Он обсасывает края подрагивающего сфинктера и сует в дырочку острый язык, лижет края и целуется с попкой своего мальчика, причмокивая и постанывая от удовольствия. Киска снова мокнет от того, как открыто и уязвимо перед ним выглядит раскрытый альфа, и омега добавляет к языку пальчик, начиная растягивать дырочку для кое-чего покрупнее.       Чонгуку так хорошо, что он будто забывает, что считал такое положение не совсем «альфьим». Он одной рукой все еще закрывает лицо локтем, а второй перебирает омежьи волосы. Альфа тихо постанывает, начиная покачивать бедрами, будто насаживаясь на язык.       Головка его члена начинает подтекать, когда он чувствует внутри палец. Инстинктивно альфа поджимает мышцы, но из-за приятных ощущений быстро расслабляется. Он закусывает губы, когда понимает, что ему нравится и это ощущение.       — Чимин… Ах, — Чонгук насаживается на палец, смущенно уводя лицо еще дальше.       — Маленький мой, не прячься, — воркует Чимин, приподнимаясь. Одной рукой омега начинает ласкать текущий, вновь окрепший член, но все еще не так интенсивно, чтобы перебить ощущения в попке.       Окунув свои пальчики себе в киску, Чимин собирает скользкую смазку и растирает ее по дырочке, легко вставляя уже два пальца внуть звездочки. Та поддается, пропускает и всасывает внутрь, и Чимин начинает медленно трахать альфу, все еще растягивая сфинктер, надрачивая при этом горячий член.       Чимин не может отвести глаз от альфы. Красный смущенный мальчик выглядит так ранимо, что в Чимине борятся две личности, одна из которых хочет вытрахать из альфы всю душу, а вторая сесть альфе на хуй и дать выебать себя за то, что лежит перед ним такой храбрый и стесненный.       Но первая побеждает. Омега вспоминает о том, где в последний раз оставил коробку с хуями и прочими игрушками, и радуется тому, что трахаются они в основном на диване.       — Малыш… Такая красивая детка, покажи мне свое личико, — Чимин убирает руку от члена, лаская горячую щечку мальчика, осторожно отодвигая локоть в сторону. — Покажи мамочке, как тебе хорошо.       Чонгук ерзает, пытаясь и уйти от пальцев, и глубже насадиться на них. Стоны бесконтрольно вылетают с его уст, мокрые и искусанные губы ничего не останавливают. Альфа убирает локоть от лица, все еще крепко жмуря глаза и концентрируясь на ощущениях.       — Чимин… Так хорошо, — Чонгук почти хнычет, толкаясь хуем в сомкнутую ладошку. — Я… Я…       Альфа путается в мыслях. Ему хочется поцеловать омегу, поэтому он распахивает глаза, сразу же находя ими мутный взгляд Чимина.       Омега сразу же тянется к мальчику и накрывает его горячий рот своим, целуя мокро, глубоко и развязно. Когда стоны становятся громче, а в дырочке свободнее для третьего пальца, омега добавляет его и ищет простату, меняя углы проникновения.       — Мой сладкий… Так хорошо выглядишь, детка, так сильно люблю тебя…       Чонгук весь выгибается, как струна, когда Чимин нащупывает то самое место. От неожиданности альфа кусает омегу за губу, громко выстанывая ему в рот.       — Детка. много…       — Все хорошо, не волнуйся… Мамочка не сделает больно, — приговаривает омега, возобновляя неторопливые движения на текущем члене альфы. Он дрочит ему, а сам, выяснив нужный угол проникновения, продолжает массировать простату кончиками пальцев, наслаждаясь от одного только вида растраханного Чонгука.       Чонгук расслабляется на пальцах, чтобы дать Чимину больше доступа к своей попе. Он подставляется под ласки, начиная ерзать и метаться по дивану в надежде получить как можно больше новых, настолько приятных, ощущений.       Альфа даже не подозревает, что планирует с ним дальше сделать омега, но полностью доверяет, раскрывая больше.       Заметив, что Чонгук на пике наслаждения, гонящийся за оргазмом и большим удовольствием, омега наклоняется к полу, не вынимая пальцев, чтобы достать ту самую коробочку. Внутри много всего полезного: анальные шарики, массажеры и вибраторы, куча зажимов для разных частей тела, но привлекает омегу вовсе не это.       Выудив со дна бежевые ремешки, омега тянет за них и достает искусственный член, которым собирается трахнуть Чонгука, как самый настоящий альфа.       Он двигает пальцами в анусе и давит интенсивнее на простату, пока другой рукой вводит игрушку себе в пизду, чтобы хорошенько смазать соками.       — Блять, детка… Так много кончи…       Искусственный член скользит внутри легко от того, как много внутри спермы и смазки. Чонгук хорошо накончал в него, что даже вытекла не вся часть. Чимин трахает их обоих, наслаждаясь растяжением, а затем вытаскивает из себя игрушку, чтобы закрепить себе на бедра.       — Малыш, ты же не испугаешься и дашь мамочке свою сладкую дырочку?       Чонгук пребывает в полном блаженном неведении, пока наслаждается пальцами в своей заднице. Его глаза плотно зажмурены, пока он не услышал последнюю фразу…       Альфа распахивает их и немного дергается, чем заставляет Чимина сменить положение пальцев внутри него и снова нажать на простату. Чонгук громко стонет, кусая губы, и открывает огромные глаза на свою омегу.       — Я. Он в меня не вместится. Это не совсем правильно, я. не знаю, наверное. Может.       — Детка, иди сюда, — Чимин заканчивает с ремешками и тянется к Чонгуку, приближая его лицо к себе за затылок. Омега источает успокаивающие феромоны и целует мальчика в губы, после чего прижимается лбом к его и шепчет тихо:       — Малыш, когда ты со мной, нет никаких правил… Нет правильного и неправильного, есть только удовольствие, которое я могу тебе подарить… — омега целует доверительно в метку, мурлыча на ушко альфы, — я сделаю так, что ты кончишь, даже не прикасаясь к члену…       Чонгука пробивает мурашками от вкрадчивого шепота, от которого он выгибается снова. Дырочка раскрывается для омеги, несмотря на то, что Чонгук еще, вроде бы, не до конца уверен… Но и отказываться он точно не хотел бы.       Альфа часто-часто и мелко кивает.       — Хорошо. Хорошо, что мне нужно делать?       — Просто лежи и наслаждайся, крошка… — Чимин лижет капризные губки альфы, проверяя, достаточно ли смазки на его члене. Когда он убеждается, что все готово для проникновения, то снова отвлекает мальчика дрочкой, подставляя головку фаллоимитатора к растраханной дырочке.       Член не слишком большой, но и не совсем маленький, и дырочка идеально обхватывает кончик залупы, который жадно сосет внутрь. Чимин чувствует, как туго, но легко скользит игрушка по его смазке, и действует медленно, вкрадчиво, чтобы не напугать детку и не сделать больно.       — Вот так, мой хороший, я почти внутри… Чувствуешь, детка? Ты почти принял меня… Ты хорошо справляешься.       Чимин поглаживает Чонгука по животу и чуть давит, чтобы он сильнее ощутил проникновение.       Чонгук морщится и напрягается, не давая члену пройти дальше. Ощущения жгучие, как будто его мышцы тянут ножницами в разные стороны, но при этом последующие ощущения оказываются…. приятными. Чонгук хватается рукой за руку Чимина, неосознанно переплетая пальцы, когда с губ рвется очередной стон-скулеж.       — Я чувствую… Очень много…       — Детка, так и должно быть… — шепчет Чимин, потихоньку проталкиваясь до конца. Когда его бедра плотно вжаты в Чонгука, омега останавливается, чтобы мальчик привык, и водит большим пальцем по головке его члена, размазывая крупные капли смазки. — Детка, ты так течешь… Тебе нравится…       Чонгук не отвечает, потому что частично все еще не может принять то, что ему это правда нравится. Начавшееся из интереса действие превратилось в член в его заднице, и это все еще не совсем то, как альфа представлял себя в будущем.       Тем не менее, да, он течет. Его любит и ласкает его омега. Самый родной и любимый. Самый опытный и заботливый. Он знает, как сделать все правильно и приятно, и поэтому Чонгук постепенно расслабляется, позволяя своему телу впустить эти новые ощущения.       Альфа на пробу качается на игрушке, и сразу заламывает бровки. Ноги начинают подрагивать, и Чонгук цепляется за Чимина, как за спасательный круг.       Омега с готовностью обнимает мальчика и двигает бедрами медленно, аккуратно, подбирая тот самый угол, когда игрушка начнет задевать простату. Чимин кладет руки альфы себе на покачивающиеся сиськи и чуть сжимает их.       — Детка, можешь пососать молока, пока я не нашел простату, — предлагает Чимин, чтобы успокоить и разморить мальчика еще больше.       Чонгук под ним выглядит, как произведение искусства, как ангел, разнузданный маленьким демоненком с членом на ремнях. Розовые щеки, вздутые вены на мокрой шее, соблазнительные сиськи, по которым Чимин гладит мальчика, и абсолютно разбитое лицо с растрепанными вокруг него темными кудрями.       Немногие альфы соглашаются на подобное, редко кого подпускают к своей заднице, но Чимин знал, был уверен в своем выборе. Чонгук не из пугливых, а уж когда рядом со своей омегой, страх перестает иметь значение.       — Моя храбрая малышка, — шепчет Чимин, поглаживая альфочку по стройным ногам и бокам, на пробу называя, как девочку, — так хорошо принимаешь меня, сладкая, такая хорошая и послушная…       Чонгук даже стонать начинает тоньше. Он неожиданно не имеет ничего против такого обращения, и, что важнее — реагирует на него новой каплей смазки на кончике члена.       Сиська во рту появляется абсолютно вовремя. Чонгук абсолютно разбит и раскрыт перед омегой, и с ее молоком восстанавливает все свои потраченные на сильные эмоции силы.       — А-ах! — Чонгук вскрикивает, и по его лицу начинает течь молоко. Ощущение заполненности полностью пронимает его, когда резиновая головка касается внутри той самой точки. Чонгук сначала собирается спрыгнуть, но когда Чимин не дает ему это сделать, расслабляется и оседает на член снова. Ягодицы начинают покачиваться, а член — биться в ту самую нужную точку.       — Мамочка, мне хорошо… мне так хорошо, я сейчас… Мммф…       — Да, детка, вот так… Стони громче, малышка, давай, — Чимин двигается под одним и тем же углом, постоянно задевая простату, трахает своего мальчика увереннее и глубже, слыша, как чавкает игрушка от обилия его собственной смазки в дырке Чонгука. — Моя хорошая…       Чимин мнет задницу Чонгука, раскрывая ягодицы шире, смотрит на то, как искусственный член таранит красную дырку, и переходит на любимые сиськи, сминая обе и подкручивая соски.       Омега не касается себя, смазка бежит по ногам, но ему так хорошо от блаженства, написанного на лице Чонгука, что он берется за него крепче, ускоряя движения бедрами.       — Так хорошо трахать тебя, крошка… Такая замечательная…       Чонгук стонет на высоких нотах, вертясь на члене от ласк, которые омежьи руки дарят его соскам. Он хнычет почти капризно, выгибая спину, а после скручивая ее обратно.       Оргазм накатывает неожиданно и ощущается абсолютно по-новому. Чонгук распахивает глаза, в этот самый момент видя перед собой любовь всей своей жизни, свою омегу, свою пару. Чонгук стонет громче, закидывая голову назад, пачкая живот густой спермой.       Анус сокращается, отчего альфа непонятливо ерзает, пытаясь уйти от ощущений, а после насаживаясь на него с двойной силой.       — Чимин! Чимин, Чимин… Чимин-а… — Чонгук загнанно дышит, чувствуя силу, с которой колотится его сердце в грудной клетке.       Омега тут же покидает растраханный анус и спешно расстегивает ремни игрушки, из-за чего тот грузно падает на пол, пачкая смазкой паркет.       Чимин тянется поцеловать мальчика в благодарность.       — Ты так хорошо справился, мой умничка, сделал так хорошо своей омеге… Самый лучший мальчик… — Чимин берет хуй Чонгука и дрочит его быстро-быстро, склонившись к ушку: — Кончай еще, детка, обкончай здесь все…       Чонгук не приходит в себя так быстро, как после обычных оргазмов, поэтому целует Чимина наугад, по наитию. На его губах все еще есть молоко, поэтому поцелуй получается молочным и нежным. Сперма продолжает литься на живот, пачкая руки омеги, когда взгляд Чонгука потихоньку начинает фокусироваться.       — Это… Детка, это было… — он пытается отдышаться, но сбивается вновь на глубокие поцелуи. — Вау!       Омега хихикает и тихо шипит, потирая свою изможденную красную киску, и целует Чонгука еще и еще, поглаживая по мокрому вспотевшему телу.       — Ты отлично справился, малыш. Тебе понравилось?       — Мне надо понять… Но я же кончил, — Чонгук хрипло посмеивается, откидываясь на диван. Его мокрый от испарины лоб говорит все красноречивее самого альфы. — Я так люблю тебя.       Чонгук тянется рукой к попе Чимина, по пути обнаруживая, что тот дрочит. Альфа опускает руку на киску, стараясь помочь, лаская клитор.       Омега раздвигает ноги и упирается лбом альфе в плечо, убирая руку, чтобы не мешать. Внизу все чавкает и хлюпает от смазки, но Чимину не надо долго, чтобы обкончаться небольшим сквиртом на руку альфы.       Омега подрагивает и оседает, а затем тянет со спинки покрывало, чтобы укрыть их обоих.       — Отдохнем и за работу, да, детка?       Чимин целует Чонгука в губы, лаская по скуле.       — Люблю тебя сильно, малыш.       Чонгук крепко прижимает к себе омегу, также крепко закрывая глаза. Он целует Чимина в лоб, перебирая его взмокшие белые пряди, расслабляясь. Он почти проваливается в дрему, как по всему телу проходится электрический разряд. Альфа медленно раскрывает глаза, чувствуя, как сердце снова заходится быстрым стуком.       — Детка… камера работала все это время?       — Ох, точно… — омега поднимается за тем, чтобы выключить съемку и отдать телефон альфе. — Да, малыш, она сняла абсолютно все…       Чонгук блокирует телефон, не чувствуя пока что желания и готовности посмотреть, что там получилось. Альфа убирает его подальше, возвращаясь руками обнимать омегу.       — Пусть пока побудет… Где-то. Мне нужно время, чтобы это осознать, смотреть пока не готов, — Чонгук дарит Чимину маленькую смущенную улыбку.       — Ты сильный малыш, я верю, что ты сможешь раскрыть в себе больше точек соприкосновения с удовольствием. Мы на верном пути, — Чимин нежно целует мальчика в губы и успокаивающе поглаживает хорошо постаравшуюся попку, иногда немного сжимая упругие мышцы. Она у Чонгука что надо, крепкая и мясистая, как и его плотные ляжки, между которыми омеге хочется просунуть голову для удушения.       — Спасибо… — Чонгук поджимает анус, края которого все еще потягивает. Он ерзает, пытаясь спрятать попу от омежьих рук, и сам идет в наступление, укладывая большие ладони на мягкие ягодицы Чимина. — Ты весь — одно мое большое удовольствие.       Омега тут же ластится, урчит и жмется к альфе всем телом, чтобы умоститься вместе под одеялком и уснуть самым сладким сном на обеденное время.       После, когда Сонхва все же будит их по работе, они возвращаются к офисным делам, мечтая о том, чтобы скорее наступил вечер.       Это значит, что впереди выходные, которые можно без зазрения совести провести на члене Чонгука. Ну, по крайней мере, часть выходных, ведь они не так давно запланировали поездку к отцу Чонгука, чтобы, наконец-таки, познакомить омегу с ним.