Свет во тьме

      Звуки, которые издавал ночной лес, были в новинку. Обычно ночь полнится тихим шёпотом, едва слышным скрежетом половиц, когда кто-то бродит по дому, встав посреди ночи по нужде. Ночь — это зачастую туман за окном и бряцание доспехов Огненных Кулаков, которые патрулируют улицу. Ночь — это не прекращающиеся звуки работы, доносящиеся из гавани. Это крики гуляк из таверны. Ночь — это огни большого города. Это прекрасное время для тех, кто скрывается в тени. Для одних это время пороков, для других время одиночества.       Лес кажется тихим в сравнении с Вратами Балдура. И эта тишина оглушающая и страшная своей непривычностью. Непривычно ложиться спать в компании с незнакомцами. Полёт на наутилоиде и побег из ада, бесы и гитьянки на драконах казались чем-то абстрактным. Дурным сном и галлюцинациями. Но боль в теле и слабость напоминали, что случившееся было реальным. Тяжёлый и душный, с примесью крови, запах ада всё ещё стоял в носу. В тот момент она особо не думала, только действовала. Ей надо было сбежать оттуда, и она делала для этого всё, что могла. Сейчас же, стоило только вспомнить корабль иллитидов, спина становилась липкой от пота.       Адрия всё ещё чувствовала лезвие кинжала у горла, когда встретила Астариона. Несмотря на то, что он быстро образумился, ощущение было не из приятных, как и знакомство с ним.       Ночь всегда наводит на размышления и приносит чувство одиночества. Адрия сидела, обхватив свои колени, задумчиво поглаживая кольцо на безымянном пальце. Привычка, выработанная за два года, ставшая её утешением. Возможно это последняя ночь, прежде чем начнётся цереморфоз, и Адриана Серебряный Лист перестанет существовать — она станет мозгоедом, подчинённым общему сознанию.       Адрия тяжело вздохнула. Такова её судьба? Стать монстром неведомо где? Примкнуть к коллективному сознанию, потеряв себя? А как же то, что ей предсказали? В цирке девять лет назад. Когда она была молодой дурёхой, прогуливающейся с подругой по цирку, который приехал к ним с очередным представлением. Подруга захотела узнать про свою судьбу и затащила в пёструю палатку. Там было темно и душно от благовоний. На столе стояли магические артефакты, а ткань шатра внутри была раскрашена символом Савраса — магическим шаром с разными глазами внутри. Женщина со смуглой кожей и в цветастой одежде обещала поведать им про будущее.       Подруге она рассказала про мужа и детей. Про счастье, которого у неё никогда уже не будет, ведь она погибла. Была ограблена и убита в подворотне, когда спешила на ночное свидание с тем, от кого желала этого предсказанного счастья. Наврала ей с три короба. Возможно, как и Адрии.       — Ты умрёшь, — вещала женщина, погрузившись в транс, когда дотронулась до Адрии. — и возродишься вновь, как феникс. Но возрождение будет не из пепла, а из боли. Хитрый плут будет играть с тобой и предаст. Твой гнев создаст монстра. У судьбы глаза не из стали. Дважды ты побываешь в аду. Сладкоречивый дьявол будет ждать, когда ты постучишь в его дверь.       Адрия смеялась тогда, докинула пару монет за представление, а женщина дополнила своё предсказание с полной серьёзностью в голосе и глазах:       — Не играй с плутами. Они не принесут тебе ничего хорошего.       — Я не знаю ни одного, — усмехнулась Адрия. — И знать, если честно, не хочу.       Женщина схватила Адрию за правую руку и провела пальцем от запястья в направлении локтя.       — Ты умрёшь, — прошептала она.       Адрия одёрнула руку.       — Какой бред. Я не собираюсь умирать, адово пламя! Нанюхалась этой дряни у себя в шатре и несёшь чушь!       — Мне пришло видение, и я его рассказала! — злобно прошипела женщина.       — Чушь ты мне рассказала!       — Аккуратней, заносчивая волшебница, я и проклясть могу.       — Тогда я найду тебя и сожгу твой шатёр и всё, что тебе дорого! — прошипела Адрия, подобно злобной и дикой кошке, с горящим пламенем в глазах. — Не играй со мной. Это моё предсказание для тебя.       Она выскочила из шатра, пылая от злости. Алейна — её подруга — побежала за ней.       — Ну и предсказанице, — усмехнулась девушка, нагоняя волшебницу. — Но тебе пора найти способ контролировать себя.       — Чего? — возмутилась Адрия.       — Ты вспыльчивая. Иногда не контролируемая. Твоя злость вспыхивает по щелчку, — пояснила она, щёлкнув пальцем. — Ну вот кто заставил тебя угрожать ей даже несмотря на то, что тебе не понравились её слова?       — Она несёт чушь!       — И что? Обязательно было обещать ей поджог? Я знаю, ты хорошая и ни за что не подвергнешь чужие жизни опасности, но иногда бываешь немного заносчивой. Воспринимай её предсказание как предупреждение. Ведь нет ничего, что нельзя исправить, так? Просто не связывайся с плутами и контролируй свой взрывной темперамент, ладно?       Из мыслей её вывел Гейл, пройдя мимо неё. Адрия, задрала рукав рубашки, и взглянула на свой шрам, тянущийся от запястья в направлении локтя. Жрица Селунэ могла бы сделать так, чтобы его не было, но она решила оставить ей это напоминание. Напоминание о глупом поступке. Она побывала в аду буквально недавно. И плута одного она тоже знала, её похитили прямо в тот момент, когда она уходила из его дома. Возможно, в некоторые моменты её жизни та предсказательница действительно попала. Её подругу вообще убили, хотя ей обещали счастливую жизнь. Предсказания — это чушь для дураков, которые хотят обманываться! А богам плевать на смертных, зачем им посылать предупреждения в виде этих глупых предсказаний?!       Адрия потёрла лицо руками, прогоняя от себя мысли. Она легла на лежанку и посмотрела на звёзды, переливающиеся яркими точками на чёрном небе. Во Вратах Балдура их редко можно увидеть из-за сгущающегося к вечеру тумана, подкрадывающегося со стороны реки. Как же ей хотелось проснуться у себя дома в холодной кровати. Или хотя бы в доме знакомого плута, услышать громкий и хриплый смех воровки дроу, которая вновь захотела убрать её «кислую мину», подлив ей галлюциногенную смесь в чай.       Но проснулась она в лагере, когда лучи рассветного солнца стали щипать её глаза. Её новые знакомые никуда не делись, поляна, на которой они остановились никуда не пропала. И личинка в голове тоже.       Адрия потёрла глаза. Пора за работу. Движение — это то, что не даст упасть в бездну отчаяния.       Лаэзель уже надела свою броню и проверяла меч. Шэдоухарт спрятала какой-то артефакт в сумке, Гейл с уставшим видом массировал шею, Астарион шёл со стороны заброшенной каменной башни, не смотря ни на кого.       Адрия тяжело вздохнула, спина болела из-за неудобной лежанки, а в горле чувствовалось першение из-за ночного похолодания. Она никогда не понимала тех идиотов, которые ищут себе приключения. Её брат пошёл по стопам родителей и стал искателем приключений. Когда он возвращался домой, после долгих месяцев отсутствия, от него всегда воняло потом, землёй и костром. Казалось, что весь дом начинал пропитываться этими мерзкими запахами. И чтобы поиздеваться, он всегда приходил к ней в комнату и, подобно грязному псу, раскидывался на кровати, наслаждаясь тем, как у неё на лице появляется отвращение. А сейчас эти мерзкие и тошнотворные запахи прилипали к ней.       Как бы ей хотелось сейчас прижаться к этому воняющему придурку и почувствовать безопасность. Быть дома.