Дракон и его принцесса

Когда Рейнира вернулась в Королевскую Гавань, город уже окутывали вечерние тени. Небо, окрашенное в глубокие багряные и лиловые оттенки, а на улицах загорались первые факелы. Едва её дракон коснулся земли, как драконоблюстители бросились к нему, стремясь усмирить крылатого зверя. На площадке перед Логовом её уже ждал королевский эскорт во главе с сиром Рикардом Торном. — Где сир Кристон? — спросила она, когда рыцарь, почтительно подав руку, помог ей подняться в повозку. — Он уехал с лордом Хайтауэром. Куда именно — не знаю, принцесса. Рейнира кивнула в знак благодарности и устроилась у окна кареты, с наслаждением вытягивая затекшие после полета ноги на мягкую бархатную скамейку. Мысль о Кристоне не давала ей покоя. Интересно, досталось ли ему, когда он вернулся во дворец? Ах, мой бедный Белый Рыцарь… Она не хотела подставлять его, но и взять с собой не могла — ради его же блага. Если сир Кристон попал в немилость, она поговорит с отцом, чтобы смягчить его участь. Но что, если наказание окажется суровее? Что, если он больше не будет её личным стражем? Грудь Рейниры сжала тревога. Она привыкла к Кристону: он был надёжен, умен, воспитан. Не болтлив, как сир Фелл, не мрачен, как Торн, и уж точно не зануден, как Эррик Крагилл. Мысли её невольно обратились к Деймону… и к её обещанию держаться подальше от Кристона. Может, так даже лучше? Если судьба сама решит этот вопрос, ей не придётся делать выбор. Карета мягко покачивалась на неровностях мостовой, мерный стук колёс убаюкивал. Рейнира, откинувшись на удобную спинку сиденья, незаметно для себя задремала. Во дворце Рейнира первым делом она справилась об отце. Старший слуга, мэтр Оливер, почтительно склонил голову и ответил: — Его Величество находится в зале заседаний Совета, принцесса. Заседание началось поздно и, видимо, затянется. Сир Отто отсутствует, а нужно готовиться к именинам наследника. — Наследника, мэтр Оливер? — переспросила Рейнира, подняв бровь, словно ослышавшись. Лицо слуги пошло красными пятнами, а в глазах мелькнула тревога. — Я… конечно же, имел в виду принца Эйгона, ваша милость, — поспешно поправился он, едва скрывая смущение. — О, я прекрасно поняла, кого вы имели в виду, — холодно ответила Рейнира. — Благодарю. Передайте сиру Гаррольду, чтобы он доложил отцу о моём возвращении. — Слушаюсь, принцесса. Мэтр Оливер поспешно удалился, а Рейнира задумчиво наблюдала за его уходом. Она давно подозревала его в симпатиях к Хайтауэрам. Стоит узнать о нём побольше…

***

В её покоях уже ждали служанки. Едва она переступила порог, они поднялись навстречу, низко кланяясь и наперебой приветствуя её. Рейнира поинтересовалась, где находятся её дамы, и велела позвать к ней после ужина сестёр Стронг и Эмми Стокворт. В этот момент в дверь раздался стук. В комнату, громыхая доспехами, вошёл сир Рикард Торн. — Его Величество скоро освободится и просит вас подняться в зал Совета. — Хорошо, передайте что я приду. Рейнира повернулась к служанкам: — Принесите воды и губку, я хочу освежиться. И подготовьте красное платье с золотыми вставками. Сегодня ей предстоял долгий и, вероятно, напряжённый разговор с отцом, и она намеревалась предстать перед ним во всём своём великолепии — свежей, уверенной и исполненной достоинства. Она давно усвоила, что в политике и жизни ничем нельзя пренебрегать, особенно внешним видом. Может быть, уже завтра я смогу послать Деймону птицу… или даже сама отправлюсь к нему, чтобы сообщить радостную весть. Эта мысль согревала её, пока служанки нежно водили по её коже мягкой морской губкой, смывая дорожную пыль и усталость.

***

Спустя полчаса Рейнира была готова к встрече с королём. Платье из винно-красного шелка струилось по фигуре, подчёркивая изящные изгибы талии и плавный силуэт. Драгоценный орнамент, словно живой, мерцал при каждом движении, создавая иллюзию света, разлитого по ткани. Широкие рукава, украшенные тонкой вышивкой и золотым кантом, ниспадали мягкими волнами, добавляя её образу величия и изысканности. Служанки искусно заплели её длинные серебристые волосы в сложные косы, уложив их в изящную корзинку на затылке и закрепив шпильками с рубинами, которые сверкали, словно капли крови. Несколько прядей оставили свободными, чтобы они мягко обрамляли её лицо, подчёркивая его правильный овал и высокие скулы. Завершением образа стал тонкий золотой обруч с самоцветами — символ её принадлежности к королевскому дому. Рейнира бросила последний взгляд в зеркало, оценивая своё отражение. Она выпрямила спину, подняла подбородок и глубоко вдохнула. Сегодня ей предстоял не просто разговор с отцом — сегодня решалась её судьба. И она была готова встретить её с достоинством, как подобает драконьей крови.

***

У дверей зала Совета Рейнира столкнулась с лордом Лионелем Стронгом и его сыном Харвином. Лорд Стронг почтительно склонил голову в приветствии и поспешил дальше, а вот его сын задержался. Он смотрел на неё с нескрываемым восхищением, словно хотел сказать что-то лестное, но достойных слов так и не нашёл. Рейнира едва заметно усмехнулась. Даже почтовые вороны знали, что Харвин безнадёжно влюблён в неё. За его спиной не раз подшучивали на этот счёт, но открыто высмеивать осмелился бы разве что Грибок — да и то с безопасного расстояния. Сир Харвин Стронг полностью оправдывал своё прозвище Костолом. Высокий, мощный, с плечами, широкими, как дубовые балки, и руками, напоминающими стволы молодых деревьев. Даже его боевой конь рядом с ним казался пони. И всё же за этой звероподобной внешностью скрывалось сердце добряка — так, по крайней мере, казалось Рейнире. Она ценила его простодушие, открытость и, главное, её согревала уверенность в том, что он не способен на предательство. Ей вдруг захотелось подразнить его и заодно проверить на нём свои чары. — Сир Харвин, — промолвила она мягким, почти мурлыкающим голосом. — Этот плащ вам очень к лицу. Она провела пальцами по золотистой ткани его форменного плаща и, склонив голову, добавила с лукавой улыбкой: — К тому же он чудесно гармонирует с моим платьем. Харвин выпрямился, словно подрос ещё на пару дюймов, и ухмыльнулся. — Принцесса, любое золото меркнет перед вашей красотой. Рейнира улыбнулась, отметив про себя, как он горд тем, что сумел достойно ответить. — Вы теперь участвуете в заседаниях Совета? — Лишь сегодня. Скоро именины принца Эйгона, и Его Величеству требуется помощь Золотых Плащей, чтобы праздник прошёл как надо. — Будет пышное торжество? — Что-то вроде. Король и сам не знал. Это королева и сир Отто всё придумали. — Несомненно. Благодарю, сир, мне пора. Она уже хотела дать знак сиру Гарольду доложить о её прибытии, когда Харвин вдруг заговорил вновь, его голос прозвучал чуть хрипло, будто от волнения. — Эээ… Завтра обещают ясный денёк. Может, пожелаете отправиться на соколиную охоту? Я навещал вашу кобылу, и конюх говорит, что она совсем застоялась. Я бы всё подготовил как следует, а ваша птичка размяла бы крылья. Рейнира вскинула голову, её глаза блеснули. — Бедняжка Златиника! Я так её забросила… Но это поправимо. О да, мы поохотимся! Может, не завтра, но непременно в другой раз. В её мыслях уже возник образ — Деймон скачет рядом, а она показывает ему, как её самка ястреба стремительно сбивает фазанов и даже цапель. Когда она вошла в зал Совета, на её губах всё ещё играла мечтательная улыбка.

***

— Дочка! — Король поспешил ей навстречу, широко раскрывая объятия. Рейнира прильнула к нему, уткнувшись лицом в мягкий бархат его камзола. От ткани веяло знакомым запахом — лёгкий аромат фиалкового корня с едва уловимыми нотами мейстерских снадобий, напоминание о том, что здоровье отца уже не то, что прежде. — Я так волновался, — продолжил он, нежно гладя её по спине. — Ты полетела одна, а я места себе не находил. — Отец, у леди Джейн мне ничего не угрожало, — мягко возразила она. — Королева Алиссанна… — Королева Алиссанна никогда не летала одна, — перебил её Визерис, отступая и с укором глядя на дочь. — Везде её сопровождала Алая Тень. Сколько раз мне твердить? Ты не просто девушка, ты принцесса. Ты моя наследница. — Но Деймон тоже был наследником! — вырвалось у неё. — И он никогда не держал охраны, ходил, где хотел… Стоило этим словам сорваться с губ, как она тут же пожалела о них. Глупо было приводить в пример Деймона, особенно когда хочешь задобрить отца. Она поспешно подняла руку, словно защищаясь от лучей заходящего солнца, струящихся сквозь высокие окна. На самом деле — чтобы скрыть досаду. — Деймон! — Король всплеснул руками. — Деймон — мужчина. Да и кроме того, Деймон есть Деймон! Он как дикий дракон — не признаёт упряжи, летает, куда хочет. Но ни мой отец, ни принц Эймон никогда не вели себя так безответственно. Долг одинаков для всех — и мужчин, и женщин. — Вы правы, отец, — тихо согласилась Рейнира, нацепив на лицо самое кроткое выражение. — Я, пожалуй, погорячилась. Но я волновалась за сира Кристона! Сиракс была не в духе, и я не могла рисковать его жизнью. — Рисковать жизнью ради королевской семьи — его долг! — раздражённо отрезал Визерис, но тут же махнул рукой. — Боги с ним. Ты слышала, что Деймон теперь на Драконьем Камне? Рейнира вздрогнула, не в силах скрыть удивление. — Да, конечно, — ответила она, стараясь, чтобы голос прозвучал безразлично. Почему он вдруг заговорил о Деймоне? Неужели решил вернуть его? Если так, то, возможно, ей не придётся признаваться в обмане… — Хорошо. Я хотел поговорить с тобой насчёт него. Насчёт вас обоих. Присаживайся. Король указал ей на кресло, в котором обычно восседал Десница, а сам занял своё место во главе стола. Рейнира села, внимательно глядя на отца, пытаясь уловить скрытый смысл в его словах. Волнение, подобное лёгкому бризу, пробежало по коже, но вскоре уступило место облегчению. Значит, разговор пойдёт о возвращении Деймона? Об изменениях, которые постигнут их отношения? Она выслушает всё спокойно, с достоинством. Да, она подтвердит, что готова к настоящему браку, что их союз с Деймоном по-прежнему кажется ей разумным решением. Возможно, король пожелает устроить им ещё один свадебный пир — с музыкой, заздравными речами, потоками вина… А затем — церемония Проводов в постель. В детстве эта древняя традиция вызывала у неё странное волнение, смутную дрожь предвкушения, что отзывалась тяжестью внизу живота. Теперь она понимала почему. Мысль о том, что её обнажённую преподнесут Деймону, словно праздничную утку на золотом блюде, показалась ей одновременно забавной и волнующей. Щёки слегка запылали, но Рейнира была слишком хорошо воспитана, чтобы позволить эмоциям прорваться сквозь маску вежливого внимания. — Дочка, — начал король после небольшой паузы, его голос звучал торжественно, но с ноткой напряжения. — Когда ты и Деймон поженились, ты была ещё ребёнком. Я тогда ушёл в себя, сломленный смертью твоей матери, и Деймон стал для тебя опорой, почти отцом. Ты даже называла его так. Да, я это хорошо помню. Он замолчал, словно собираясь с мыслями, а на его лбу выступили мелкие капли пота. Видно было, что каждое слово даётся ему с трудом. Рейнира, однако, не спешила облегчить ему задачу. Она сидела, глядя на отца с вопросительным выражением, будто не понимая, к чему он клонит. — Брак, — продолжил король, тяжело вздыхая, — это не просто союз двух людей. Это… это обязанность, цель которой — рождение детей. Он замолчал, словно ожидая её реакции, но Рейнира лишь слегка наклонила голову, широко распахнув глаза. Король нервно провёл рукой по лицу и пробормотал: — Что-то в горле пересохло… Рейнира хотела встать, чтобы налить ему вина, но он жестом остановил её и сам потянулся к золочёному кувшину, стоявшему на столике. Он налил себе кубок, сделал глоток и откашлялся, прежде чем продолжить: — На чём я остановился? Ах, да… дети. Чтобы зачать ребёнка, вам придётся делить ложе. Боги, Рейнира, ну что ты так смотришь? Неужели септа не объяснила тебе, откуда берутся дети? Рейнира, едва сдерживая смех, опустила глаза. Она знала, что сейчас не время для шуток, но ситуация казалась ей одновременно нелепой и забавной. — Бог повелел женщине повиноваться мужу, как Церковь повинуется Семерым, и исполнять свой супружеский долг без ропота и отвращения, — пропела она елейным голосом, подражая септе Марлоу. — Когда муж призывает тебя исполнить долг, не отворачивайся, не проявляй холодности, не задавай вопросов. Не твоё дело решать, когда и как, но твоё дело — подчиняться. Не выказывай стыдливого отвращения, ибо законный союз освящён светом Семерых, и плотское единение мужа и жены не является грехом, но становится им, если женщина в сердце своём питает сомнения и нежелание. Король смотрел на неё с изумлением, а затем громко рассмеялся, хотя смех его звучал скорее нервно. — Боги, что за чушь! Звучит так, будто это пытки какие-то. Эта септа, видно, слишком уж ревностно относится к своим обязанностям. Рейнира улыбнулась, наконец позволив себе расслабиться. — Да, септа Марлоу считает, что брачное ложе — это долг, а не радость. Король покачал головой, его лицо смягчилось. — Ну, дочка, я надеюсь, ты понимаешь, что это не совсем так. Брачное ложе — это не только обязанность, но и… — он запнулся, словно подбирая слова, — нечто большее. Рейнира на мгновение представила что было бы с бедняжкой септой, если бы она рассказала, ей как Деймон доводил ее до оргазма языком, пальцами и членом. О да, она не будет питать сомнения и нежелания в своем сердце, каждый раз отсасывая ему. — Септа Марлоу — старая, иссохшая дура! — проворчал король, раздражённо махнув рукой. — Откуда ей знать, что брачное ложе может приносить радость как мужчине, так и женщине. — Я готова к брачному ложу, отец, — твёрдо заявила Рейнира. — Мне шестнадцать, я совершеннолетняя. — Вот именно! Поэтому Деймон… Рейнира затаила дыхание. …Тебе не подходит. — Что?! — её голос сорвался на крик. — Выслушай, дочка. Я нашёл тебе достойного жениха — твоего кузена, Лейнора Велариона. У вас много общего: вам обоим по шестнадцать, вы оба драконьи всадники. Лейнор — валириец, и, говорят, он самый красивый юноша в Вестеросе. В прошлом году он получил рыцарские шпоры. Рейнира вскочила с места, не веря своим ушам. — Ты собираешься продать меня, как призовую кобылу?! — Нет, — король поднял руку, пытаясь успокоить её. — Я лишь желаю тебе счастья, только и всего. Дом Веларионов — самый богатый и могущественный после Таргариенов. Я должен быть уверен, что после моей смерти лорды возведут тебя на трон, как я и задумал. Веларионы обеспечат тебе надёжный тыл. — То есть дело не в моём счастье? — её голос дрожал от гнева. — А о чём ты думал, когда отказал Лейне Веларион в браке? Бледное лицо короля осветила грустная улыбка. — О тебе, дитя моё. О твоём благе. Рейнира едва сдерживала ярость. Сейчас она выложит ему всё. О полётах на остров, о тайной свадьбе с Деймоном, о брачной ночи… Нет, обо всех днях и ночах, что она провела в его объятиях. И ей наплевать, что он скажет или сделает. Завтра она улетит к Деймону, и вместе, верхом на драконах, они найдут себе пристанище в этом огромном мире. — Хочешь знать, что для меня благо, отец? Тогда слушай… Она глубоко вдохнула, готовясь высказать всё, что накопилось, но в этот момент дверь распахнулась, и в зал вошёл сир Гарольд. — Милорд, Десница вернулся и просит аудиенции. Король тревожно оглянулся на Рейниру, словно ища спасения в этой неожиданной паузе. — Иди, дочка, отдохни. Мы продолжим этот разговор позже. Рейнира, сжав кулаки, бросила на отца последний испепеляющий взгляд, прежде чем резко развернуться и выйти из зала.

***

Разминувшись с лордом Отто в дверях, Рейнира мельком успела разглядеть его. От него пахло лошадиным потом и дорожной пылью, а его плащ был помят, словно он провёл в седле весь день. Рыжая борода казалась ещё более всклокоченной, чем обычно, а на лице отпечаталась глубокая усталость. Под плащом, поверх дублета, Рейнира заметила кожаный нагрудник — деталь, которая заставила её насторожиться. Откуда он в таком виде? И к чему такая спешка? Был только один способ это выяснить. В коридоре Рейнира заметила личных стражников сира Отто, облачённых в зелёные плащи с фамильным гербом Хайтауэров. Она прошла мимо, не удостоив их ответом на приветствия, но, едва завернув за угол, бросилась к лестнице. Через потайную дверцу, о которой ей когда-то рассказал Деймон, можно было пробраться в крохотную каморку над залом Совета. Оказавшись на месте, она прижалась к слуховому оконцу, задрапированному снаружи гобеленом, и затаила дыхание, стараясь уловить каждый звук, доносившийся снизу.

***

... Я предупреждал, что эта затея пустая, сир. Увы, я оказался прав. Он лишь посмеялся над вашим щедрым и благородным предложением. Но хоть что-то: он согласился покинуть Драконий Камень. — Да, это так. Но с какой дерзостью он принялся взимать налоги и собирать вассалов, словно он лорд! Сколько бессонных ночей я провёл, терзаясь вопросом, что мне с ним делать… Он зашёл слишком далеко, но он всё же мой брат. Я молился Богам, чтобы они вразумили его. Не хочу дожить до дня, когда брат пойдёт войной на брата. — Полноте, государь. Принц Деймон жесток и коварен, как Мейгор, но он не посмеет поднять меч против вас. — И всё же он думает лишь о себе. Я надеялся, что ради счастья Рейниры он откажется от своих амбиций… Но я ошибся! — Государь, возможно, этот брак ещё удастся расторгнуть. Верховный септон… если на него надавить… Сердце Рейниры болезненно сжалось, но вместо тревоги её охватила ярость. Они обсуждали её судьбу, словно она была просто фигурой на доске для кайвассы! — Нет! — гневно перебил Отто король. — Единственное, что я приму, это добровольное согласие Деймона и Рейниры. Повисла тяжёлая тишина. Рейнира, прижавшись к стене, ощущала холод камня, проникающий под тонкое платье. — Тогда есть надежда, что они всё же согласятся. — Ты сам сказал, что Деймон отказался наотрез. — Да… но я узнал кое-что. Когда я высадился в Синем Доле, до меня дошли слухи. Деймон отправился в Дрифтмарк. Возможно, лорд Корлис сможет сделать то, что не удалось ни мне, ни вам. Лейна прекрасна, как сама луна, и летает на самом большом из драконов. Она уже взрослая женщина, и рядом с ней Деймон может передумать. Рейнира почувствовала, как ледяные когти вонзились в низ живота. Её дыхание сбилось, а пальцы судорожно впились в ткань юбки. Лейна Веларион. Её Деймон… с Лейной. Образ кузины всплыл перед глазами — высокая, грациозная, с идеальными чертами лица и ослепительной белокурой гривой. Она была валирийкой до мозга костей, достойной своей крови, и она летала на Вхагар, драконе самой Висеньи Завоевательницы! А Деймон! Ее принц, ее дракон. Какая женщина его не пожелает!? — И какую пользу принесёт их брак королевству? — раздался голос короля. — У Корлиса и так слишком много амбиций. Его до сих пор гложет поражение Рейнис на Великом Совете. Если он приберёт Деймона к рукам, его могущество только возрастет. Рейнира едва слышала их слова. Её мысли крутились вокруг одного: Деймон и Лейна. Она представляла, как они вместе летают на драконах, как он смотрит на неё с тем же восхищением, с каким смотрел на неё саму. Холод в животе сменился жгучей ревностью, которая разливалась по всему телу, словно яд. — Ну и что с того? — вмешался советник. — Это могущество не угрожает ни вам, ни вашей наследнице, которая станет супругой его сына. Лорд Корлис уже легенда, его имя упоминают наряду с королевой Нимерией и Симеоном Звездоглазым, а его богатства неисчислимы. Лейнор молод, летает на драконе и, как говорят, чрезвычайно хорош собой. Правда… Сир Отто запнулся, словно взвешивая свои слова. — Что? — голос короля напрягся, а Рейнира уловила в его тоне тревогу. — Говорят, сир Лейнор слишком близок со своим оруженосцем, неким Джоффри Лонмаутоном. И некоторые считают, что их отношения выходят за рамки обычной дружбы. — Ты хочешь сказать, что Лейнор Веларион… может быть мужеложцем? — Так поговаривают, государь. А я всегда считал, что дыма без огня не бывает. Юношу никто не видел в обществе девиц, а ведь ему уже шестнадцать. — Может, он просто скромен? Или скрывает свои похождения? В конце концов, в валирийской культуре связь между мужчинами никогда не запрещалась. Он ещё мальчишка, перерастёт эти глупости. — Возможно… а может, и нет. Мне вспоминается кузина моей покойной Алерии, из Фоссовеев. Ее муж тоже страдал этим недугом, и брак не исцелил его — скорее, усугубил. Бедняжка Флоренс… Даже если это лишь слухи, они могут повредить репутации вашей дочери. Если Лейнор и вправду предпочитает мужчин, то брак с ним станет для принцессы унижением. Король тяжело вздохнул. — Ты прав, Отто. Но что делать? Мы не можем основываться на одних лишь слухах. — Может, стоит провести расследование? — предложил советник. — Узнать правду, прежде чем принимать окончательное решение. — Ах, Отто, — его голос прозвучал глухо, словно слова давались с трудом. — Я король и должен думать о благе королевства. Но я также отец, и всё, чего я хочу, — это счастья для моей дочери. Как совместить эти две роли? Скажи, что мне делать? — Я бы никогда не осмелился дать вам совет, государь, но раз вы спрашиваете… — голос Хайтауэра сделался мягким и вкрадчивым. — Вам следует последовать традициям вашего дома. Ваши предки не зря сочетались браком между братьями и сестрами. Это помогало сохранить покой в семье и чистоту драконьей крови. — Да, но Деймон… — Я говорю не о нём, государь. Насчёт него вы совершенно правы. Речь об Эйгоне. Вашем сыне. Единокровном брате принцессы. — Что?! — голос Визериса прозвучал резко, сильное изумление прорвалось сквозь усталость. — Эйгону три года! Он ест кашу руками! — Да, но он вырастет, — спокойно возразил сир Отто. — И их брак положит конец любым притязаниям со стороны. Он закроет рты тем, кто возмущается нарушением традиций наследования. Это будет союз, который никто не сможет оспорить. Тяжёлое молчание заполнило зал, словно удушливый туман. Рейнира не двигалась. Не дышала. Её пальцы сильнее стиснули платье, ногти больно впились в кожу, но даже это не помогло ей осознать услышанное. Даже мысли о Деймоне и Лейне отошли на второй план, уступив место новому повороту событий. Они не могут это серьезно обсуждать. Они не могут! Она моргнула, надеясь, что это просто кошмар, от которого она вот-вот очнется. Но нет. Мир оставался таким же реальным, воздух вокруг таким же спертым, а отец… Отец не возразил. Он не прогнал Отто прочь, не разразился гневом, не сказал, что эта мысль абсурдна. Рейнира сжала зубы, грудь сдавило отчаяние. Выдать её за младенца? Отдать в жены трёхлетнему мальчишке, который ещё говорит с прислугой на детском лепете? Нет. Это невозможно. И всё же отец молчал. Сир Отто, похоже, воспринял это молчание как знак согласия — и допустил ошибку. — Я считаю, что нужно поторопиться с аннулированием брака, — продолжил он, уже воодушевленным голосом, — И объявить о помолвке на праздновании именин принца. Рейниру затрясло. — Соберётся вся знать Юга и Королевских земель, многие речные лорды обещались быть, а также западники во главе с лордом Ланнистером, — продолжал Отто, не замечая, что молчание короля становится тяжёлым и напряженным, словно воздух перед бурей. — Так вот зачем вы с Алисентой задумали это пышное празднество! — взорвался король. — Пригласили столько высоких гостей, хотя я велел устроить праздник в семейном кругу! — Простите, мой господин, но моя дочь здесь ни при чём. Дом Хайтауэр — один из древнейших в королевстве, и у нас много родни как на Юге, так и на Западе. Все они желали взглянуть на принца. Как я мог пригласить одних и отказать другим? Кроме того, этот день знаменателен ещё и потому, что вы обещали вашему сыну новое яйцо дракона. — Я обещал ему яйцо, а не корону! — рявкнул король. — Не забывайтесь, сир Отто, и не смейте решать ничего за моей спиной! Иначе я не смогу вам доверять… А я не стану держать рядом с собой человека, которому не доверяю! Можете идти. И забудьте о своих матримониальных планах! Подождём. Возможно, Деймон передумает, а слухи насчёт Лейнора окажутся ложью. — Простите меня, сир, — произнёс Отто с напускной покорностью. — Я лишь предложил то, что действительно принесло бы благо вашему дому и будущей королеве. Но, без сомнения, можно подождать. До Рейниры донеслись шаги: Отто собирался уходить, но вдруг замер, будто бы вспомнив о чём-то важном. — Однако, государь, я бы распорядился усилить патрули на улицах и внимательно следить за всеми входами и выходами из города. Кроме того, я настоятельно рекомендовал бы запретить принцессе летать на драконе, по крайней мере, пока Деймон не покинет Вестерос. — Почему? — насторожился король. — Принц Деймон может попытаться похитить принцессу, — тихо, почти заговорщицки сказал Отто. — Он сделает это, чтобы консумировать брак. Если лорд Корлис не сумеет его вразумить… он непременно пойдёт на этот шаг. — Да, тут ты прав… — устало признал король. — Рейнира и сама способна на безрассудства. Я поговорю с дочерью. А ты немедленно отправь гонца к драконоблюстителям — пусть усилят охрану. На случай, если она решит ослушаться. Теперь ступай. Мне хочется побыть одному. На этот раз сир Отто удалился, оставляя короля наедине со своими тревогами..

***

Рейнира брела к своим покоям почти наугад, ослеплённая яростью и слезами. Грудь сдавило от гнева, сердце колотилось, как у загнанного зверя. Будь он трижды проклят, этот змей, этот лживый, коварный Отто Хайтауэр! Никого в жизни она не ненавидела так сильно, как его. Она так ждала возвращения Деймона! Так надеялась! И вот теперь ей даже не удастся видеться с ним на острове, как раньше! Первая мысль, когда сир Отто наконец ушёл и в зале воцарилась тяжёлая тишина, была — пойти к отцу и рассказать ему всё. Всё про неё и Деймона. Про их брак, про их клятвы, про то, что она сама сделала свой выбор. Она уже почти дошла до дверей зала Совета. Уже почти протянула руку… Но что-то заставило её остановиться. Невидимая, неведомая сила, какой-то внутренний холодный голос. Именины Эйгона. На праздник съедутся великие лорды Вестероса, половина знати королевства. Если отец впадёт в ярость? Если сир Отто воспользуется этим, чтобы убедить его назначить Эйгона наследником? Он сделает это на глазах у всех. Перед лордами, перед свидетелями. И даже если потом пожалеет — слово, сказанное перед Великими Домами, не так просто взять назад. Нет. Она не может позволить эмоциям взять верх. Она не может разрушить всё сейчас. Нужно ждать. Нужно вытерпеть до этих проклятых именин. Но в это время… В это время Деймон будет с Лейной. Эта мысль обожгла, как калёное железо. Силы оставили её, и Рейнира опёрлась о каменную кладку. Коридор был пуст. Лишь сквозняк пробегал по замку, жалобно стеная в пустых доспехах, выстроившихся в нишах вдоль стены. Рейнира медленно сползла вниз и закрыла лицо руками. Слёзы хлынули неудержимым потоком. Она ненавидела себя за них. Но не могла остановиться.