Дракон и его принцесса

Ужин выдался тягостным и безмолвным. За столом царила гнетущая тишина, прерываемая лишь звоном приборов. Рейнис, только что вернувшаяся из Старого замка, была мрачнее тучи. Ее настроение усугубила трагедия — младенец, появившись на свет, отдал душу богам. Возможно, причина ее подавленности крылась в этом, а может, в том, что жена Веймонда ежегодно приносила мужу по ребенку. У него уже было четверо сыновей, двое из которых давно вышли из детского возраста, и три дочери. Деймон понимал, что тема материнства для Рейнис была болезненной: после рождения Лейнора у нее и Корлиса больше не было детей. Но если одна женщина не могла подарить ему наследников, другая справлялась с этим легко. Молодая любовница Корлиса уже родила ему двоих сыновей, которых он тщательно скрывал от жены. Сам Корлис тоже был неразговорчив. Его мысли витали вокруг предстоящего похода, и он едва касался еды. Лейна сидела с прямой спиной, будто проглотила древко копья, и упорно избегала его взгляда. Ее тарелка оставалась почти нетронутой. Весть о скорой свадьбе с сыном Морского Владыки не обрадовала никого в доме. Лейнор, заметно нервничая, попросил у отца разрешения после ужина слетать в Старый замок, чтобы навестить кузенов. Деймон ел с аппетитом, но мрачное настроение Веларионов постепенно передалось и ему. Где-то в глубинах памяти всплыло далекое воспоминание о семейных ужинах, когда была жива Эймма. Визерис частенько перебирал с вином, сыпал дурацкими шутками. Рейнира исподтишка лепила из хлеба маленькие шарики и кидалась ими в слуг. Однажды такой снаряд попал прямо в ухо сиру Райему Редвину, но вместо раскаяния малышка лишь ткнула пальчиком в сторону Деймона: «Это дядя, я видела!» Имя Рейниры звучало в его голове, стучало в крови, отдавалось напряжением внизу живота. Он больше не мог выносить разлуки. Она была ему необходима, как воздух, как вода, как пища. Мысль о том, чтобы заменить ее в своей постели, даже на время, казалась ему кощунственной. А ведь проклятая война могла затянуться на полгода, год, а то и дольше. До похода еще оставалось время, и Деймон знал, что они с Рейнирой могут встречаться на своем острове, как раньше. Но теперь все усложнилось. Раньше связь между ними обеспечивала Мисария, а теперь приходилось искать новые пути. Воронья почта не подходила — слишком рискованно. Нужно было послать кого-то лично, но даже самый быстрый гонец добирался бы несколько дней. Это было невыносимо долго. Впрочем, завтра у него не было времени думать об этом — предстояло перебросить своих наемников в Дрифтмарк, а это займет не один день. Он приказал себе отвлечься от мыслей о Рейнире и переключил внимание на Лейну. Если она выйдет замуж за сына Морского Владыки, Корлис потеряет возможность использовать ее как пешку в своей игре. Деймону не хотелось, чтобы Корлис однажды породнился с Ланнистерами или каким-нибудь лордом Простора, связанным с Хайтауэрами. А этот мальчишка, сын Морского Владыки, был словно оторванный ломоть. Отцу он не был нужен, а здесь его никто не уважал. Даже если бы он захотел, он не смог бы повлиять на такую жену, как Лейна. Так что свадьба казалась удачной идеей, особенно сейчас, когда им так нужны корабли и воины. Но Лейна могла все испортить. С одной стороны, она казалась покладистой и послушной — совсем не такая, как его Рейнира. С другой — она все же дочь Рейнис и Корлиса. Та, что не побоялась приручить Вхагар. Нет, она не была простой девчонкой. Она была драконом, а драконы не подчинялись ничьим приказам, кроме воли своего всадника. «Я мог бы стать этим всадником, — подумал он. — И она бы делала все, что я велю. Но я не могу. И не хочу. У меня уже есть всадник». Мысль о Рейнире снова вспыхнула в его сознании, но он с усилием отогнал ее. Сейчас нужно было сосредоточиться на делах, а не на чувствах. Когда ужин закончился, Деймон не пошел в отведенные для него комнаты, а последовал за Лейной. Он окликнул ее у дверей. — Леди Лейна, мы можем поговорить? Мгновение она поколебалась, затем жестом предложила ему войти. Комната Лейны Веларион была как продолжение её души — лёгкая и воздушная. Окна от пола до потолка, открывали панорамный вид на на море и пляж, где непрекращающийся шум прибоя сливался с ветром, что играл с занавесями из серебристого шелка. Свет в комнате был мягким и туманным, благодаря множеству зеленых свечей, которые наполняли пространство жемчужным сиянием. Стены, облицованные камнем светло-серого оттенка, наводили мысль о дворце подводного короля. Как и люстра из прозрачного зеленоватого кварца: её форма напоминала гроздь замёрзших морских брызг, которые поглощали свет, а затем мягко распыляли его, создавая на стенах узоры, словно нежный след от воды на песке. Между окнами темнели резные панели из золотодрева, на которых были вырезаны морские драконы, вздымающиеся волны и корабли с развевающимися парусами. Свет свечей, отражаясь от полированных поверхностей, заставлял морские узоры шевелиться, придавая комнате зыбкое, живое дыхание. В глубокой нише под арочным сводом притаилась кровать с высоким резным изголовьем. Полог, удерживаемый на столбиках в виде морских коньков, струился вниз легкими складками. Покрывало из лунного шелка колыхалось от сквозняка, как морская пена, скользящая по песку. У изножья лежали меха серебристой лисы — мягкие и густые, они казались особенно уютными в прохладе прибрежной ночи. У окна стояла арфа с изящно выгнутым корпусом из светлого дерева. Деймон на мгновение замер, вспомнив, как Лейна играла на ней пять лет назад, когда он вместе с Рейнирой гостил в Высоком Приливе. Тонкие струны, поблескивая в лунном свете, будто хранили отголоски той давней мелодии. Заметив балкон, Деймон с легкой улыбкой представил, как Лейна стоит там, у перил, устремив мечтательный взгляд к горизонту, к тому, что лежит за ним, к жизни, полной свободы. Он неспешно двинулся по комнате, легко касаясь диковинных безделушек, привезенных Морским Змеем из И-ти, Кварта и Асшая, хрупких статуэток из оникса и коралла, бирюзы и кварца. Лейна молча наблюдала за ним, ожидая, когда он заговорит. Деймон взял с туалетного столика изящный флакончик духов, переливающийся перламутровым блеском, открыл его и вдохнул аромат. — Что это за запах? Пахнет чем-то сладким и солоноватым. — Лилия с морскими водорослями и ноткой аниса. — Приятный аромат. Я даже немного завидую мужчине, который будет вдыхать его прямо с вашего тела. Даже в мягком свете свечей он заметил, как она смутилась, но тут же выпрямилась, вскинув подбородок и встряхнув серебристыми локонами. — Это могли быть вы! — парировала она дерзко. — Мог бы, — согласился Деймон. — Но это буду не я. Геррон Альтарис — так зовут счастливца? — Ах, не напоминайте! — раздраженно вскрикнула Лейна. — Я не могу поверить, что отец действительно так поступил — отдал меня этому человеку. — Она вскинула на него взгляд, полный негодования. — Сколько по мнению лорда Корлиса я стою? Вы должны знать. — Сорок боевых кораблей и две тысячи воинов, — ответил он без колебаний. Лейна горько хмыкнула. — Дешево. Вхагар одним дыханием обратит в пыль и корабли, и воинов. — Возможно. Но Вхагар останется в Дрифтмарке, а для войны с Триархией нужны корабли. — Я могу сражаться! — вспыхнула она. — Поговорите с отцом. Пусть он отменит эту дурацкую свадьбу. Я полечу с вами на войну! — Нет. Дрифтмарк тоже нуждается в защите. Если ваш отец заберет все войско, кто останется здесь? — Он замолчал на мгновение, затем добавил: — К тому же, если с вашим братом что-то случится, долг ляжет на вас — стать наследницей дома Веларион. — Не говорите так! — взмолилась она. — Лейнор мечтает о славе, но он еще мальчишка! Обещайте мне, что присмотрите за ним. — Она подошла ближе и легонько его за руку. — Прошу вас. Деймон поднес её ладонь к губам и легко поцеловал кончики пальцев. — Вам не нужно просить. Вы и Лейнор — моя семья. Я сделаю все, чтобы он вернулся живым и невредимым. Но и вы, Лейна, должны сделать то, что требуется. Выходите замуж за сына Морского Владыки. Она вырвала руку и отступила к окну, обхватив себя за плечи. — Вы его не знаете. Он мерзкий противный червяк! Какой-то иностранец, а я… — Вы -- дочь Морского Змея и Почти королевы Рейнис, — подхватил Деймон. — Я вас понимаю. Я, прямой потомок Эйгона Завоевателя, сочетался браком с отвратительной мне женщиной, чтобы усилить притязания моего брата на трон. Каждый из нас платит свою цену. Но в ваших силах сделать этот брак необременительным для себя. Он подошел к ней сзади и положил ладони ей на плечи. — Все, что вы любите и все, что вам дорого, останется при вас. Вы будете жить здесь, рядом с матерью и отцом, в месте, где вы выросли, летать на Вхагар и ходить с братом и кузенами под парусом. — И каждую ночь терпеть на себе это ничтожество? — горько бросила Лейна. — Только если сами захотите. Никто не может вас заставить. — Но так велят правила… — Правила существуют, чтобы их нарушать. Вы дракон или овца? Женщина, которая приручила Вхагар, может послать неугодного мужа в Седьмое Пекло. Здесь у него нет власти и сторонников. Даже для местных септонов он всего лишь иностранец. В глубине души они презирают его так же, как и вы. После свадьбы отошлите его в Старый замок. — Но по крайней мере один раз мне придется возлечь с ним. Этот браавосец, который приведет корабли, потребует доказательства… сделки. Деймон убрал с её плеч серебристые пряди, обнажая длинную шею, и склонился к самому уху. — Мы устроим все так будто …сделка состоялась, но на самом деле вам не придется этого делать. Доверьтесь мне. Она вздохнула, будто выпустив из груди весь яд обиды. — Что мне остается? Деймон улыбнулся. Ночь была чудесной, а Лейна — красивой, в этом загадочном свете зеленых свечей она напоминала морского идола. Он мог бы взять ее здесь и сейчас, он знал — она не откажет ему. Но дело было даже не в клятвах верности, а в том, что он ничего не чувствовал. Она могла бы стоять перед ним совершенно голой и даже тогда ему не захотелось бы отнести ее на эту роскошную кровать и немедленно овладеть. И это пугало. С Рейнирой всё было иначе — одного взгляда хватало, чтобы кровь вскипела. Вернувшись к себе, Деймон разделся и лёг в кровать. Закрыв глаза, он позволил мыслям ускользнуть к Рейнире, он представил, как ласкает языком ее розовую щель, вспомнил ее пряный вкус и аромат, высокие пышные груди и то, как она изгибалась под его руками. Этого было достаточно, чтобы сердце забилось быстрее, а тело откликнулось без промедления. Он облегчённо вздохнул, ощущая нарастающее напряжение, и только после разрядки позволил себе расслабиться. «Это какая-то проклятая магия крови…» — мелькнула мысль. Или, может, это и есть любовь? Настоящая, та, что не даёт покоя и делает остальных женщин ничтожными тенями? Ему никогда не нравились подобные размышления, но сейчас они казались логичными. Он вспомнил отца, который выгнал из своей постели обнажённую Визерру, как будто она была пустым местом. А Корлис? Ночами с Рейнис, а днём — со своей морячкой. Мысли путались. Он пытался найти суть, но всё сводилось к одному — ему нужно увидеть Рейниру. Скоро. Когда переправит на Дрифтмарк своих наёмников и подготовится к походу. Эта мысль задержалась дольше других, плавно убаюкивая, и вскоре он незаметно для себя уснул.

***

Вечер Рейнира провела в обществе сестёр Стронг, надеясь хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей. Вильма буквально сияла от счастья — с приближением праздника в честь именин принца отец, похоже, совсем забыл о своих угрозах отправить её прочь. — На именины съедутся высокие лорды! — она едва удерживалась от восторженного визга. — Будет настоящий турнир, два дня зрелищ! Все знаменитые рыцари Запада и Простора появятся. — Она загибала пальцы, перечисляя имена: — Сир Осфрид Железный Кулак из Медовичка, Рыцарь Фиалок из Хайгардена, Рыцарь Львиного Рёва из Ланниспорта… — Иными словами: Осфрид Гусак, Рыцарь Вонючих Ветров и Бретт Ланнистер — сир Мокрые Штаны, — с усмешкой прервала её Рейнира. Сердце принцессы сжалось от глухой обиды. «Мальчишки, играющие в рыцарей,» — с горечью подумала она. — «Мой принц с лёгкостью одолел бы этих напыщенных глупцов. Он бы выиграл турнир для меня, поставив эту выскочку Алисенту на место. А то возомнила себя королевой и матерью наследника!» — Вы не в духе, принцесса? — осторожно поинтересовалась Анаис, наблюдая за тенью, скользнувшей по лицу Рейниры. — Я думала, вам было интересно в Гнезде. — При чём тут Гнездо? — отрезала она. — Разве не ясно, что меня бесит этот дурацкий праздник? Девушки переглянулись. Все знали, что с того самого рокового дня, когда в канун её именин погибли люди, а Деймона изгнали из Королевской Гавани, Рейнира больше не устраивала пышных празднеств. Теперь она ограничивалась скромными жестами — посылала дары беднякам или навещала страждущих в госпиталях и септах. И народ это ценил — в городе её любили. Свита не раз упрашивала принцессу устроить хотя бы небольшое торжество, но она неизменно отказывалась. «Они думают, что я просто завидую полубрату,» — мрачно размышляла Рейнира. — «Никто из них не видит дальше собственного носа. Их учили септы — как содержать дом, вышивать скатерти и угождать мужу. Что им знать о политике?» А вот она сама годами посещала Советы, штудировала историю, философию и математику. Алисента, к несчастью, тоже не из простушек — за ней стоял отец, мастер интриг в игре престолов. «Одной моей ошибки хватит, чтобы она использовала её против меня, выдвинув своего толстозадого сынка вперёд,» — сжала губы Рейнира. В конце концов Рейнира вежливо выставила девушек, сославшись на недомогание. Ей не хотелось дальше срываться на них — в конце концов, это были одни из немногих, кому она ещё могла доверять. «Когда-то я думала так же и об Алисенте,» — с горечью напомнила себе она. Оставшись одна, Рейнира задержала взгляд на приоткрытой двери, сквозь которую скрылись её спутницы, и невольно задумалась о каждой из них. «Эми Стокворт… милая, верная, но до ужаса наивная — всё ещё ребёнок. Сёстры Стронг? Весёлые, лёгкие на подъём, с ними можно посплетничать или посмеяться, но для серьёзных дел они бесполезны. Им бы пиры и танцы, а не дворцовые интриги.» Она тяжело вздохнула и прошлась по комнате, машинально теребя кольцо на пальце. «Мне нужна умная и рассудительная девица. Та, кому можно доверить не просто сплетни или мелкие поручения, а по-настоящему важные дела. Кто станет не просто спутницей, а союзницей.» Рейнира остановилась у окна — ночь медленно вступала в свои права, укрывая Королевскую Гавань бархатным покровом тьмы. Тревожные мысли роились в голове. «Если бы тогда я поняла это раньше… может, Алисента не стала бы моим врагом.» Но прошлое не вернуть. Утром она достаточно взяла себя в руки, и когда отец за завтраком велел не летать пока на Сиракс, она выразила кроткое согласие, смакуя мысль, как после праздника она расскажет о них с Деймоном и поставит отца перед свершившимся фактом. Король завёл беседу о делах в Долине — расспрашивал о леди Джейн, леди Рее и празднике, про который, как выяснилось, напрочь забыл. Рейнира отвечала сдержанно, украдкой поглядывая на Алисенту. Та, обычно оживлённая и внимательная, сегодня выглядела бледной и отрешённой. Ссутулившись над тарелкой, она без особого интереса ковыряла сырный пирог, время от времени морщась, будто запах пищи внушал ей отвращение. Лицо её выцвело до болезненной белизны, и в какой-то момент она резко вскочила, прикрывая рот ладонью. — Простите… — выдохнула Алисента и, не дожидаясь ответа, поспешно покинула зал. Рейнира с удивлением повернулась к отцу: — Что это с ней? Король рассеянно пожал плечами, всё ещё хмурясь. Ему было явно не до жены — мысли его вертелись вокруг куда более насущного вопроса: он только что осознал, что забыл об именинах родственницы и, самое главное, о подарке. — Почему ты не напомнила мне?! — с раздражением бросил он, словно вина за это лежала на ней. Рейнира вздохнула. — Я тоже забыла, — честно призналась она, а потом добавила с ноткой удовлетворения: — Но я подарила ей гребень — тот, в виде месяца, с сапфирами. Помнишь? Ты когда-то заказывал его для мамы. По лицу отца скользнула тень. — Ах… тот, — пробормотал он, отводя взгляд. — Да, хорошая вещица. И, не желая больше углубляться в воспоминания, поспешно сменил тему разговора. Когда Рейнира вышла из королевских покоев, стража уже сменилась. Вместо сира Торна ее ожидал сир Эррик Каргилл. — А где сир Кристон? — спросила она, остановившись. — Я думала, он вернулся вчера. Рейнира ощутила легкий укол вины — она даже не вспомнила о нем за завтраком. Белый рыцарь, некогда занимавший значимое место в её мыслях, постепенно отодвигался на задний план. Сир Эррик слегка склонил голову: — Сир Кристон простудился, принцесса. Надеюсь, вы не возражаете, если сегодня я буду сопровождать вас? — Конечно, нет. — Она нахмурилась. — Но где он мог так простудиться? — Точно не знаю, миледи. В любом случае, братьям не полагается нести службу больными. Рейнира ответила коротким кивком, не желая углубляться в пустые догадки, и направилась к своим покоям. По дороге она решила навестить наконец свою лошадь. В комнате она быстро сменила наряд на более удобный для верховой езды — амазонку с жилетом, расшитым жемчугом и серебряной нитью, и высокие сапоги. Застёгивая пояс, она думала о прогулке — свежий воздух и галоп по полям были как раз тем, что нужно, чтобы развеяться. На выходе она обратилась к старшему слуге: — Передай моим дамам, что мы отправимся на прогулку верхом. Ах да, и найди сира Харвина Стронга. Я хочу, чтобы он сопровождал нас. Слуга почтительно склонился и поспешил исполнить приказ.

***

Рейнира ужинала в одиночестве — за день она устала от разговоров и нуждалась в тишине. Вспоминая прогулку, она невольно улыбнулась: она выдалась долгой и удивительно живой. Харвин Стронг не отходил от нее ни на шаг — нес за ней корзинку для пикника, заботливо расстилал плед и собрал для нее охапку полевых цветов, самых ярких и душистых. Всю дорогу он ехал с ней бок о бок, с жаром рассказывая о Речных землях. Рейниру особенно заинтересовали Девичий пруд и Рейвентри, но больше всего ее манил Харренхол — мрачный, опутанный легендами замок. — Вы верите в проклятие Харренхола, сир Харвин? — спросила она, бросив на него любопытный взгляд. — Сказать трудно, — ответил он после паузы. — Но место это, без сомнения, странное. А вот ночью в Богорощу я бы не советовал заходить. Только Алис отваживается на это. — Она ведьма? — Скорее, травница, — пробормотал Харвин и быстро отвел взгляд. Рейнира почувствовала, что расспрашивать дальше не стоит. Она решила, что непременно посетит Харренхол во время традиционного путешествия наследницы и сама во всём разберётся. Позже, уже в своих покоях, она услышала от Грибка, что отец вернулся с заседания Совета в дурном настроении, сердито бросив, что отправляется в постель. Королева же заперлась в своих покоях с фрейлинами, обсуждая предстоящий праздник, а Сэм развлекает их игрой на лютне. — Разузнай, что они там замышляют, — приказала ему Рейнира. Она понимала, что рассчитывать на Грибка — дело ненадёжное. Тот умел быть угодливым и лживым одновременно. Деймон когда-то говорил о нём: «Грибок всегда на стороне хаоса. Если он обливает кого-то грязью, будь уверен — за твоей спиной он скажет то же самое о тебе». Пресытившись кривляньями Грибка, Рейнира нетерпеливо махнула рукой, выдворяя его за дверь. Та хлопнула, отрезая последние звуки его хриплого смеха. В комнате воцарилась успокаивающая тишина. Рейнира опустилась на мягкие подушки у низкого столика, чувствуя, как напряжение дня медленно отступает. Слуги скользили по покоям бесшумно, словно тени, накрывая на стол. На серебряном блюде уже красовался жареный фазан, покрытый золотистой корочкой и политый соусом из брусники и смородины. Следом подали пирог с дичью, его ароматное тесто таяло во рту, а начинка была щедро приправлена травами и специями. Рядом на фарфоровой тарелке лежали запечённые яблоки, нафаршированные орехами и мёдом, их сладкий аромат сплетался с лёгким дымком от жаровни, где блюда поддерживали горячими. Рейнира запивала еду холодным яблочным сидром — терпким и освежающим. На десерт подали миндальные пирожные, тонко посыпанные сахарной пудрой, и блюдо с засахаренными фруктами — янтарные груши, тёмные сливы и яркие вишни блестели в свете свечей. От каждого блюда Рейнира отложила по щедрому куску на отдельную тарелку. Сегодня вечером сира Эррика у дверей сменил Торн. — Как здоровье сира Кристона? — спросила она, словно между делом. — Всё так же, принцесса, — ответил страж, опустив глаза. «Бедняга… Наверное, это серьёзно,» — подумала она. Глядя на богатый стол, Рейнира вспомнила, как иногда приглашала сира Кристона разделить с ней трапезу. Сначала он упорно отказывался — рыцари Белой гвардии жили по уставу, сродни монашескому: пища их была сытной, но простой, чтобы избежать соблазна обжорства. Рейнире, которая обожала изысканные блюда, это казалось жестокой аскезой. Но со временем Кристон стал соглашаться — сперва сдержанно, потом всё охотнее. Она видела, как он медленно оттаивает, позволяя себе забыть о строгих правилах хоть на миг. «Навещу его… отнесу что-нибудь вкусное,» — решила она, ощущая к Кристону странную нежность, будто к доброму другу. Она велела слугам не убирать еду: — Я хочу покормить кота, — объяснила она свою прихоть. Когда комната опустела, Рейнира накинула длинный плащ. Он скрывал фигуру с головы до пят, а широкие складки позволяли спрятать всё, что угодно. Завернув тарелку с угощением в шелковый платок и сунув свёрток под плащ, она бросила быстрый взгляд на дверь. Всё было готово. Сердце забилось быстрее — в её планах было что-то мальчишески дерзкое, и это горячило кровь. Сир Торн маячил за дверью, словно цепной пёс, и Рейнира понимала — улизнуть обычным способом не выйдет. Пришлось прибегнуть к старому, проверенному методу. Тихо ступая по ковру, она направилась в спальню, где в нише скрывался тайный ход. Отодвинув сундук, Рейнира скользнула в проход и аккуратно прикрыла за собой дверцу. Полумрак окутал её, стены пахли сыростью и древним камнем. Она спустилась по узкой винтовой лестнице на несколько этажей вниз, её шаги глухо отзывались в тишине. Выбравшись через неприметную дверь, скрытую гобеленом, она оказалась в длинной галерее, ведущей к бальному залу королевы. Огромные окна, укрытые кружевными занавесями, пропускали редкие полосы лунного света, расчерчивая пол. Впереди темнел выход в главный холл. Рейнира огляделась, прислушиваясь — пусто. Сняв со стены факел, она крепче закуталась в плащ, опустив голову, чтобы капюшон скрывал лицо. Пламя отбрасывало дрожащие тени на каменные стены, а в голове уже роились планы — как добраться до Башни Белого Меча незамеченной? Услышав тихие шаги в холле, Рейнира настороженно подняла факел, пламя дрогнуло, вырывая из темноты цветные блики. — Кто здесь? — голос её прозвучал твёрдо, хотя сердце забилось чуть быстрее. Из тени выскользнула маленькая фигура. — Это я, Грибок, принцесса! — прозвучал его писклявый голосок. — Ваш верный, хотя и глупый шут! — Карлик сделал преувеличенный поклон, заломив шляпу с колокольчиками. Он был как обычно облачён в пёстрое, а глаза сверкали хитринкой. Он подскочил ближе, завертелся у её ног, словно настырная дворовая собака. — А куда это вы, миледи, крадётесь в такой тёмный час? — заскулил он, явно наслаждаясь ситуацией. — Скажите своему преданному шуту! Кто знает, вдруг вам потребуется моя… бесценная помощь? — Он многозначительно подмигнул. Рейнира на мгновение задумалась, оценивающе разглядывая карлика: — Мне нужно в Башню Белого Меча, но так, чтобы самой не попасться. Поможешь отвлечь внимание слуг и стражи? Глаза Грибка сально заблестели, и он широко ухмыльнулся. — Ах, даа, — протянул он, поигрывая колокольчиком на шляпе, — наш белый рыцарь болен. — А ты не знаешь, что с ним? — спросила она. Грибок многозначительно приложил палец к подбородку и склонил голову набок: — Думаю, у него болит не тело, а душа. — Он сделал широкую дугу рукой, почти театрально указывая на неё. — Хотя такое лекарство… — его пальцы сложились в красноречивый жест, — поставит любого на ноги. Рейнира ощутила, как лицо вспыхнуло жаром. — Не неси чепухи! — резко оборвала она, хотя краска всё равно залила щёки. — И запомни: услышу от тебя хоть одну грязную сплетню — вылетишь из дворца быстрее, чем пробка из бочонка с элем! Грибок прижал ладонь к груди, будто от смертельной обиды: — Ах, моя принцесса! Да разве я когда-либо позволил себе предать вашу тайну? Да и кому? Брр! Болота — не место для таких, как я. Там и жабы квакают, и змеи шипят, и пиявки липнут! Я туда и близко не подхожу. Он хихикнул и, склонив голову, пропел насмешливым четверостишием, которые он обычно придумывал на ходу: В зеленых болотах змейки шипят Пиявки, жабы и слизни кишат Там людям порядочным делать нечего Тоска зеленая тебе обеспечена. Рейнира резко одернула Грибка за рукав. — Перестань! А то нас услышат! Идем. Карлик, прихрамывая и корча рожицы, играл свою роль с увлечением — будто тащил на свидание не принцессу, а простую служанку. — Держись поближе и не зевай, — хмыкнул он, метнув лукавый взгляд из-под своего колпака. Рейнира, плотнее кутаясь в плащ, шагала за ним, пока они не добрались до моста, соединявшего башни. В лихие времена его поднимали на ночь, но сейчас он оставался опущенным. У решётки дежурили двое стражников. — Эй, добрые люди! — пропищал Грибок, крепко прижимая к себе «служанку». — Поздний час, но разве любовь подчиняется часам? Он шлёпнул Рейниру по бедру, вызывая смешки у стражников, и подмигнул им с наглой ухмылкой. — Эй, Гриб, твоя подружка, гляжу, недотрога? — хохотнул один из стражников. — Скажи, детка, у него правда тот самый кол, о котором он треплется? — А ты думаешь, чего она молчит? — парировал Грибок, и, раздув щёку, начал толкать её языком, одновременно водя большим пальцем вверх-вниз, изображая непристойный жест. Рейниру бросило в жар — от стыда и от злости. Стражники грохнули смехом. — Эй, может, поделишься? Нам тут скучно — до конца смены ещё пять часов! — Вот и развлекайся со своей рукой, Бадд, — отпарировал Грибок, таща принцессу дальше. — А я пошёл! Он махнул рукой и, пихнув Рейниру в спину, зашагал быстрее. — Прощу прощения, принцесса, — прошипел он, когда они миновали конюшни и пересекли внутренний двор. Но Рейнира уже забыла обиду. Сердце колотилось, а на губах играла лёгкая усмешка. Это маленькое приключение будоражило её кровь. Она снова чувствовала себя бунтаркой. Когда они добрались до башни Белого меча, Грибок, не теряя времени, затеял шумный спектакль у ворот, шатаясь и вопя, словно вдрызг пьян. Пока он объяснялся с патрулем, Рейнира ловко юркнула внутрь. Первый этаж башни встречал просторной круглой комнатой с выбеленными стенами. Белоснежные шерстяные ковры глушили шаги, а над массивным очагом висел щит с двумя скрещёнными мечами — символ чести и долга. В центре зала стоял стол из чардрева, бледного, словно кость, вырезанный в форме щита. Его удерживали три резных жеребца, будто готовые сорваться с места. Рядом — тяжёлый стул из тёмного, почти чёрного дуба, обитый выбеленной коровьей кожей. Здесь обычно восседал лорд-командующий, а в редкие моменты, когда вся Семёрка собиралась вместе, братья Белой гвардии занимали места по трое с каждой стороны. На отдельном постаменте покоилась «Белая книга» — летопись их клятв и судеб, немой свидетель славы и позора рыцарей. Сир Кристон занимал келью на втором этаже. Когда Рейнира тихо постучала, за дверью раздался его глухой голос: — Войдите. Она осторожно толкнула дверь. Кристон сидел за столом, склонившись над книгой при свете одинокой свечи. На нём была лишь простая полотняная туника и бриджи. Увидев, кто перед ним стоит, он застыл, будто молния ударила рядом. — Принцесса! — хриплый голос прозвучал странно, будто он не верил своим глазам. — Вы не явились на службу, сир Кристон. Мне сказали, что вы больны, и я решила навестить вас. Он неловко вскочил на ноги, почти опрокинув стул, и поспешно указал ей на место. — Простите… я… я не ожидал… — запинаясь, выдавил он. — Я не в должном виде. Рейнира легко махнула рукой, сдерживая улыбку. — Это не важно. Мой визит был неожиданным, но теперь вы знаете, что я не забываю друзей. Она открыла плащ и достала небольшой свёрток. Комната тут же наполнилась ароматом тёплой еды. — Я подумала, что вам не помешает набраться сил. Кристон бросил рассеянный взгляд на подношение, будто не сразу понял его смысл, а затем — на неё. — Значит, это судьба, — прошептал он почти неслышно, опуская голову. Рейнира нахмурилась. Её взгляд скользнул по его напряжённым плечам. Мышцы вздулись, желваки ходили на скулах, а руки предательски дрожали. В комнате вдруг повисла странная, густая тишина. Её охватило чувство тревоги. «Я совсем одна. И полностью в его власти,» — осознала она, и от этой мысли по спине пробежал холодок. Кристон медленно поднял голову. Его тёмные глаза смотрели будто две черные бездны. — На самом деле я не болен. Точнее… болен, но не телом. Рейнира чуть отступила к двери. — Что вы хотите сказать? — тихо спросила она, нахмурившись. Он прикрыл лицо ладонями, будто сражался с собой, потом с силой провёл руками по лицу и вновь встретился с ней взглядом. Его лицо застыло в странном выражении — смесь решимости и безысходной печали. — Я люблю вас, — выдохнул он. Эти слова заставили Рейниру широко раскрыть глаза. — Да, это так, — Кристон говорил быстро, словно боялся потерять храбрость. — Я бы никогда не осмелился открыться вам, если бы не был с сиром Отто на Драконьем Камне. Тот человек, что называет себя вашим мужем — чудовище. Даже если правда лишь половина из того, что о нём рассказывают, вы в большой опасности! — Вы говорите о Деймоне? О моём дяде? — Рейнира подняла брови. — Если бы он питал к вам настоящие чувства, он бы принял предложение, которое ему сделал король через сира Отто. Но он даже не пытался скрыть свою жажду власти. Теперь я уверен — вы станете первой жертвой на его пути к трону. И далеко не последней. Я не могу этого допустить! Я бы убил его, пусть это и страшный грех для гвардейца — поднять руку на королевскую кровь, но, боюсь, даже это вас не спасёт. Кристон подошёл ближе, его голос дрожал от ярости и страха. — Сир Отто открыл мне тайну: жених, которого выбрал для вас король, — проклятый всеми богами мужеложец. Есть только один путь спасти вас — сбежать вместе. Рейнира лишилась дара речи. Сердце бешено колотилось, но Кристон будто не замечал её оцепенения. Он заходил по келье, бормоча себе под нос, словно потеряв связь с реальностью. — Конечно, мы поженимся… В одном из храмов Вольных городов. Уедем в Мир, Тирош или Волантис. В Спорных землях всегда нужны наёмные мечи… Или я поступлю на службу к магистру. Мы снимем маленький домик… Однажды я видел в гавани Виля корабли из Волантиса, полные пряностей и бочек с апельсинами. Тогда я мечтал попасть на один из них. Может, теперь это станет возможным? Слова становились всё более нелепыми. Рейнира пришла в себя, охваченная холодным презрением. — Вы думаете, можно доверять человеку, который уже нарушил свою клятву? — холодно бросила она, но тут же осеклась. «Он сошёл с ума», — поняла она. — «Нужно вызвать мейстера. Пусть даст ему отвары от беспокойного разума.» Она смягчила голос, пытаясь говорить осторожно, будто с больным: — Сир Кристон, вы не понимаете. Я — принцесса и наследница короля. Мой долг — оставаться здесь. Я не могу променять корону на бочку с апельсинами. Деймон — мой муж и дядя. Он — моя семья. Вы судите о нём, не зная его. Если бы вы узнали его лучше, то… — Заблуждение! — выкрикнул Кристон, его глаза налились кровью. — Вы слишком добры и доверчивы, чтобы увидеть зло! «Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми.» С внезапной резкостью он шагнул к ней, искажённый страстью и отчаянием. — Рейнира… будь со мной. Прямо сейчас. Соединимся телом и душой — как муж и жена. Мир замедлился. Рейнира не могла пошевелиться. Она видела, как его искажённое лицо приближается, как влажные губы, похожие на раздувшихся червей, тянутся к ней. И когда его рот слился с её губами, тело её содрогнулось от отвращения. Не помня себя, она вцепилась зубами в его губу. Солоноватый вкус крови наполнил рот. Кристон вскрикнул и отшатнулся, но Рейнира уже ударила его кулаком по лицу. Он отступил, ошеломлённый, кровь струилась по подбородку, губа распухла, на щеке алело красное пятно. Жалкий, униженный — он стоял, не понимая, что только что произошло. Рейнира, не оглядываясь, выбежала из комнаты. Она не помнила, как добралась до своих покоев. Сердце всё ещё бешено колотилось после бега по коридорам и лестницам. Её первой мыслью было вызвать лорда-командующего и потребовать суда. Проступок Кристона заслуживал плахи. Она дёрнула за колокольчик. — Миледи? — на пороге появилась заспанная служанка. Рейнира вдруг передумала. — Набери мне ванну, я хочу искупаться, — тихо сказала она. Когда дверь закрылась, Рейнира скинула плащ и подошла к зеркалу. На губах всё ещё чувствовался вкус крови.