Дракон и его принцесса

— Караксес! — Деймон окликнул дракона, готового ринуться вслед за Сиракс. Ему не часто приходилось пользоваться голосом, но сейчас горечь расставания заглушила все остальные чувства, и ментальная связь ослабела. Деймон, пожалуй, испытывал то же самое: как будто какая-то часть души покинула его вместе с Рейнирой. Эта невидимая рана уже жгла и кровоточила. — Ничего, дружище, — он похлопал дракона по шее. — Мы еще вернемся к ним, но для этого нужно действовать. Скоро мы отправимся в путь, и у тебя не будет времени скучать. К вечеру печаль уступила место решимости. Деймон заставил себя отогнать мысли о Рейнире. Сожаления — удел слабых, будущее требовало действия. Он не мог позволить себе пасть на колени перед троном, это был бы позор и проигрыш. Идти на поводу у чувств не достойно мужчины и воина. Сведения, полученные от Мисарии, укрепили его мысли о союзе с Корлисом Веларионом в войне с Триархией. Победа принесет славу, золото и, возможно, собственные земли, а, значит, и право поднять голову перед братом. Он представил себе сияющее гордостью лицо Визериса, соединяющего его руку с рукой Рейниры. Эта картина заставила улыбнуться. Он любил брата, но Боги сильно просчитались, позволив ему родиться первым. Визерис не должен был стать королем, он не годится для власти. Боги редко бывают справедливы: приходится всего добиваться самому. В час призрака Деймон велел позвать Рендилла Баретта и принести им штоф крепкого дорнийского. Разложив карты на столе, они начали планировать выступление войска. Корлис будет командовать морскими силами, а Деймон — сухопутными. Он был уверен, что Морской змей хотел поговорить именно об этом, и, действительно, будет разумно слетать к нему самому. Час Волка застал их всё за тем же столом. Барретт устало смотрел на карты, а Деймон, с трудом сдерживая зевоту, отдавал последние распоряжения. Он велел собрать офицеров и начать подготовку к походу, а затем, даже не раздеваясь, рухнул на кровать. Проснулся он на рассвете. Бледный свет упал на его уставшее лицо, подчёркивая тени под глазами. Голова гудела. Слишком много вина, слишком мало сна. Морщась от едва знакомого ощущения слабости, он поднялся и потянул за шнур колокольчика. — Воды с лимоном! И таз для умывания, — приказал он, когда появился сонный слуга. Первым делом Деймон направился к Мисарии. Сначала он хотел вызвать её в замок, но вспомнил обещание, данное Рейнире, и, вздохнув, решил поехать сам. Тугие поводья натянулись в его руках, и конь лениво зашагал по мягкой вязкой грязи дороги. Холодный ветер с моря проникал под плащ, кусал шею и плечи, наполняя воздух запахом соли и водорослей. Впереди на фоне серого неба виднелись крыши портового городка, узкая бухта обнимала его извилистыми берегами. Гавань ещё спала, окутанная утренней дымкой, но где-то вдали уже слышались скрип канатов, крики чаек и голоса матросов, готовящих суда к отплытию. Деймон подъехал к воротам, где его встретили двое дозорных. Они стояли неподвижно, закутанные в чёрные плащи с алым треглавым драконом. Молча поклонившись, они пропустили его без лишних слов. Спешившись, он передал поводья мальчишке-конюху, выскочившему из-за угла, и зашагал по главной улице. Под сапогами поскрипывал крупный булыжник мостовой, скользкий от утренней росы. Городок только просыпался: ставни на окнах были плотно закрыты, улицы пусты, а из окон редких гостиниц пробивались тонкие полоски света. На ходу Деймон бросал взгляды на пришвартованные в гавани корабли. Торговые суда громоздились у причалов, как усталые киты, их трюмы наверняка были забиты вином, пряностями и шёлком, но взгляд его задержался на трёх боевых дромонах с чёрными парусами браавоского владыки. Их тараны, окованные бронзой, темнели в утреннем сумраке, угрожающе выступая вперёд, на палубах мелькали фигуры моряков, а капитан одного из кораблей отдавал приказы, указывая на вёсла, блестевшие свежей смолой. «Интересно, куда они направляются? Уж не к Дрифтмарку ли?» — мелькнула мысль. Его путь сворачивал влево, и вскоре перед ним выросла гостиница, где обосновалась Мисария. Она встретила его у окна, завёрнутая в тонкое кимоно, которое ниспадало с её плеч, подчеркивая изгибы тела. Глаза Мисарии вспыхнули, когда он протянул ей тяжёлый мешок с золотом. — Возвращайся в Королевскую гавань, — сказал он, не скрывая нетерпения. — Я обеспечу тебя охраной. Этих денег хватит, чтобы твои дела процветали. Мисария склонила голову, разглядывая его. — А как же мои шёлка, мебель и драгоценная посуда? — Тебе привезут твои вещи, я распоряжусь. У тебя достаточно денег, чтобы найти корабль, который погрузит твои вещи. Она прищурила глаза, глядя на него из-под густых ресниц. — Ты слишком щедр, Деймон. Что ты хочешь взамен? — Верности. Простолюдины начали забывать своего принца, и благодарить за это стоит Отто. Он сумел настроить их против меня, и теперь они винят меня во всех бедах. Но Отто далёк от народа, он слишком горд, чтобы взглянуть вниз. А ты можешь стать тем, кто изменит это. — Я? — её голос дрогнул, и она рассмеялась. — Я всего лишь шлюха! Деймон смерил ее взглядом. — Простолюдины, конечно, боятся Десницу, но не Отто отсасывает у них после тяжелого рабочего дня. С такими деньгами ты сможешь нанять людей, чтобы сеять в народе недоверие к нынешней власти и прославлять имя наследницы, а также мое. Мисария на мгновение застыла, словно вслушиваясь в шум улицы. Её лицо стало неподвижным. Громкий удар колокола за окном заставил её вздрогнуть. — Это слишком опасно. Мне не потягаться с таким могущественным человеком, как Отто Хайтауэр. И потом… что, если я не хочу? Что, если я желаю обрести покой, выйти замуж и завести детей? Его брови взлетели вверх от неожиданности. — Покой?! Ты?! Это всё равно, что я стану монахом. Глупости! Ты просто набиваешь себе цену. Он шагнул ближе, склоняясь над ней. — Ты можешь катиться к черту, можешь выходить замуж или даже вернуться в Лис, это твоё дело. Или можешь остаться со мной и подняться выше, чем могла мечтать. Выбирай! Её губы дрогнули в улыбке. — Ты хорошо меня знаешь. Я выбираю второе. — Тогда постарайся меня не разочаровать, — он обнял ее на прощание и поцеловал в лоб, ясно осознавая, что их история, какой бы она не была, подошла к концу. Вернувшись в свои покои, Деймон позавтракал наспех: ломоть свежего белого хлеба, кусок выдержанного сыра, ветчина и рог холодного эля, прогоняющего остатки сна. Смахнув крошки, он набросил плащ и направился к лагерю наёмников, который раскинулся вдоль крепостной стены. Лагерь бурлил, как потревоженный улей. Повсюду сновали мужчины. Одни склонились над большими точильными кругами, медленно вращая их, чтобы наточить мечи. Другие сидели у своих шатров, смазывая кожаные доспехи жиром, чтобы те не растрескались от морской сырости. У кузницы, развернутой прямо под открытым небом, кузнец с закатанными по локоть рукавами выковывал новый шлем, а рядом его подмастерье отливал наконечники для стрел. В воздухе витали запахи горелого мяса, разогретой смолы, пота и конского навоза. Палатки, выстроенные в аккуратные ряды, были натянуты на деревянные столбы и покрыты плотной парусиной. Под большим навесом варился завтрак. Густой пар поднимался из массивных котлов, в которых повара перемешивали похлёбку. Деймон шел мимо палаток, взглядом отмечая каждый уголок лагеря. Всё было на своём месте: оружие, аккуратно сложенное в стойках, подлатанные доспехи, копья с острыми наконечниками, вычищенные до блеска. Рендилл Баррет, которого он назначил капитаном, умел держать людей в узде. Возле одного из костров собрался кружок наёмников. Среди них выделялся высокий худощавый парень лет двадцати. Его лисья ухмылка и бритый череп, который блестел на солнце, сразу привлекли внимание. На парне были обветшалые доспехи с вмятинами, а за поясом болтались два коротких меча. Он говорил громко, жестикулируя так, что его спутники едва сдерживали смех. — …И тут, значит, он хватает козла, подбрасывает его в воздух, словно игральную кость, пока козёл летит, он плюётся огнём, а потом хрясь! — парень захлопнул руки. — Заглатывает целиком. Пасть, говорю вам, вооот такая! Наёмники разразились смехом. — Потому что воняло от тебя хуже, чем от козла! — выкрикнул другой, вызывая новый взрыв хохота. — Драконы, они, знаете, чуют то, чего вы, убогие, не видите, — не сдавался парень. — Я-то думал, что мамка моя — просто лживая шлюха, а она… — Кто она? — послышалось за его спиной. Голос заставил солдат разом замолчать. Парень вздрогнул и попятился, чуть не свалившись в костёр, если бы его не подхватил сосед. Деймон шагнул в круг, сжав губы. Его холодный взгляд заставил всех замереть. — Командир! — рядом раздался голос Рендилла Баррета. — Люди готовы, только дайте приказ, и мы выступим. Деймон медленно обвёл взглядом лагерь. На тренировочной площадке у рва копейщики двигались в плотном строю, отрабатывая манёвры, их длинные копья поблёскивали под утренним солнцем, а круглые щиты держались крепко, словно были продолжением рук. За площадкой тренировались лучники. Луки из железоствола, почти в человеческий рост, натягивались с усилием, а стрелы с остро отточенными наконечниками одна за другой вонзались в мишени. Звук попаданий раздавался с чётким ритмом, как удары часов. Деймон махнул рукой, велев солдатам, включая рассказчика, убраться с дороги. Тот, прижимая к себе свои короткие мечи, поспешно ретировался. — Идём, Баррет, — бросил Деймон, приглашая капитана следовать за собой. Они пошли вдоль рядов палаток, оставляя позади шум лагеря и дым от костров. — Что думаешь про арбалетчиков? — На них можно положиться. У нас достаточно козьих лапок для натяжки, и болтов хватает. Один залп — и строй врага рассыплется, как гнилые доски под топором. Деймон слегка наклонил голову, удовлетворённо разглядывая строй арбалетчиков, которые стояли неподалёку, проверяя своё оружие. На Ступенях им понадобится больше стрелков. На центральной площади лагеря, где был вбит высокий флагшток, развевался его штандарт — красный трехглавый дракон на угольно-черном фоне. Взгляд Деймона на мгновение задержался на этом символе власти и наследия его дома. Скоро, очень скоро этот же штандарт будет реять над стенами вражеских укреплений. Осталось договориться с Корлисом. — Ты хорошо постарался, Рендилл, — заметил Деймон, скрестив руки на груди. Капитан, вставший рядом, чуть наклонил голову. — Так и есть, милорд. Только не обижайтесь за откровенность, но скажу прямо: дисциплина в лагере стоит на золоте. Пока платите — наёмники будут слушаться, но перестанете… они разойдутся, как волны после шторма. Деймон усмехнулся. — Я помню об этом. Как только мы разгромим Триархию, каждый получит свою долю добычи. Баррет кивнул, но в его взгляде промелькнуло сомнение. — А что дальше, милорд? — спросил он после короткой паузы. — Земли там, как я слышал, бедные, нет ни лесов, ни плодородных полей. Одни голые камни. Деймон обернулся к нему, на лице появилось выражение задумчивости. — Всё так, — произнес он, отводя взгляд в сторону, где за горизонтом прятались загадочные и опасные Ступени. — Но эти голые камни — они важнее, чем кажутся. Пираты, контрабандисты, торгаши — все используют острова как перевалочный пункт. Кто контролирует Ступени, контролирует торговые пути. Это непросто и недёшево, но сейчас речь идёт о другом. Мы освободим эти воды. Это послужит на благо королевства. Он сделал паузу, и в его глазах сверкнул едва заметный огонёк тщеславия. «И моей славы», — подумал он, но оставил эти слова при себе. Деймон уже хотел обсудить с Рендиллом стратегию продвижения, но их разговор прервал запыхавшийся стражник, появившийся так внезапно, что капитан схватился за рукоять меча. — Мой принц! — проговорил стражник, низко кланяясь. Его голос срывался, то ли от усталости, то ли от волнения. — В гавань вошёл корабль с красным трёхглавым драконом. Велели передать, что прибыли посланцы от короля… Деймон замер, его взгляд помрачнел. Посланцы из Королевской гавани… Он хорошо знал, что их появление редко предвещает хорошее. Деймон решил встретить Отто Хайтауэра не в стенах замка, где тот мог бы укрыться за формальностями, а посередине узкого моста, соединяющего Драконий Камень с внешними воротами. Узнав, что на переговоры явился сам Десница, принц ощутил, как внутри него закипела смесь раздражения и предвкушения. Это была его территория, и здесь королевского посланника не защищал закон гостеприимства. «Это заставит тебя понервничать, пизда волосатая», — Деймон усмехнулся про себя, пристёгивая меч к поясу. — Сколько у них человек? — спросил он, остановившись рядом с начальником стражи, который разглядывал приближающуюся делегацию в подзорную трубу. — Двадцать, мой принц! — отрапортовал стражник. — Дюжина с башнями на груди, один в белом плаще и ещё семеро с трёхглавыми драконами. — Отлично! Мы возьмём столько же, выбери тех, что покрепче, — распорядился Деймон, забирая у стражника трубу и прикладывая её к глазу. Отто Хайтауэр стоял в центре, окружённый личной охраной. С такого расстояния рассмотреть выражение его лица было трудно, но Деймон мог представить, каким оно было: холодным, высокомерным, с тщательно скрываемым раздражением. Среди его спутников выделялся плечистый рыцарь, заметно выше остальных, — сир Харвин Стронг, известный своей силой и непоколебимой преданностью. Белый плащ оставался загадкой. Деймон не торопился. Пусть ждут. Заставить Отто томиться на ветру под взглядом его людей было по-своему приятно. Когда они подошли к середине моста, где располагалась небольшая смотровая площадка, принц велел своей охране остановиться и шагнул вперёд, оставив их позади. Отто тоже отделился от своей свиты, сделав несколько неспешных шагов. Вместо поклона он лишь коротко кивнул. «Я запишу это оскорбление на твой счёт, ублюдок», — подумал Деймон, расплываясь в ленивой, почти кошачьей улыбке. — Приветствую на Драконьем Камне, Отто, — заговорил он, растягивая слова. — Рад встрече, принц Деймон. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии? — Моё здоровье всегда было отменным. Оставим пустые любезности, насквозь лживые к тому же. Зачем вы прибыли? Лицо Десницы, на котором ещё миг назад держалась вежливая улыбка, окаменело. — По приказу его величества короля. У меня послание для вас, принц Деймон, — Отто обернулся к своему эскорту. — Сир Кристон, будьте добры, письмо. Его взгляд сразу устремился к рыцарю в белом плаще. — Вижу, у Белых Плащей новый брат. Представьтесь, сир. Рыцарь снял шлем, обнажив голову, и Деймон наконец увидел лицо человека, так пленившего его Рейниру. Мужчина был красив, и в его чертах принц уловил что-то смутно знакомое. — Сир Кристон Коль, мой принц. Я уже имел честь представиться вам. Это случилось в Королевской Гавани, — начал объяснять Кристон, явно нервничая под ледяным взглядом Деймона, — мы случайно встретились на дороге… Принц прервал его жестом, отмахнувшись, как от назойливой мухи. — Дом Колей? Никогда о таком не слышал! — бросил он, повернувшись к Отто. — Сир Кристон — сын стюарда лорда Дондариона, — произнёс Десница, поджав губы. — Вот как? — Деймон приподнял бровь, изображая искреннее удивление. — Неужели весь цвет старинного рыцарства увял, что короля охраняет простолюдин? Он заметил, как лицо Кристона покраснело от гнева, а рука легла на рукоять меча. — Сожалею, что не могу ответить вам на этот вопрос. Сира Кристона выбрала сама принцесса Рейнира, и король одобрил ее выбор, — произнес Отто, гадко усмехнувшись себе в усы. Деймон рассмеялся. — Мне стоило догадаться. Моя юная супруга любит видеть вокруг себя смазливые лица. Меч Кристона на треть вышел из ножен. «Только попробуй, щенок… Тебе не жить». Тогда ему удастся избавиться от него раз и навсегда. Одна мысль, что этот красавчик будет виться вокруг Рейниры, пока он в походе, приводила его в бешенство. К счастью для рыцаря, сир Харвин Стронг, стоявший рядом, был начеку и перехватил его руку, удерживая её на месте. — Письмо, сир Кристон! — рявкнул Отто, обернувшись. — И не вздумайте что-то сделать без моего приказа или, клянусь Семеркой, вы смените белый плащ на чёрный! — Слушаюсь, милорд, — пробормотал Кристон, краснея ещё сильнее. Он вытащил позолоченную тубу из-за пазухи и передал её Деснице. Взяв письмо брата в руки, Деймон тут же забыл про Коля. Он легко сломал королевскую печать, стараясь не подавать признаков волнения, развернул пергамент, исписанный летящим мелким почерком, и у него засосало под ложечкой от смеси разных чувств. Несмотря на то, что их разделяло, он любил брата, любил, как один Таргариен может любить другого. И сейчас, кто знает, может быть он держит в руках доказательство взаимности? Деймон, мой возлюбленный брат, Я пишу эти строки с искренней верой в то, что добрые чувства, которые некогда связывали нас, всё ещё живы. Несмотря на разногласия, я хочу напомнить тебе: мы с тобой делим одну кровь. Ты — мой младший брат, и я, как старший в нашем великом Доме, считаю своим долгом протянуть тебе руку примирения. Пусть судьба больше никогда не станет между нами преградой. Ты, как никто другой, понимаешь, какие испытания выпали на долю нашей династии. Мы пережили потери, пережили врагов, но всё ещё держимся, пока в наших жилах течёт драконья кровь. Сегодня я пишу тебе не просто как брат, но как король, прося о помощи ради благополучия нашего Дома. Речь пойдёт о твоём браке с моей дочерью Рейнирой. Ты воспитал её наравне со мной, после смерти её матери ты стал ей не просто дядей, но и наставником, другом, тем, кто помогал ей справляться с горем. Я знаю, что ты любишь её, как дочь, и хочешь для неё только лучшего. Но она выросла, брат. Рейнира больше не ребёнок. Настало время, чтобы она обрела свою семью, познала радость супружества и счастье материнства. Её будущее — ключ к укреплению нашего Дома. Ради неё и ради династии я прошу тебя рассмотреть возможность расторжения вашего союза. Это решение нелёгкое, но оно необходимо. Я уверен, что Верховный септон не воспротивится. Причины, по которым этот брак становится невозможным, очевидны и достаточно весомы, уверен, сложности не возникнут. Для её счастья я нашёл достойного жениха. Лейнор Веларион — прекрасный юноша, мужественный и доблестный. Он — драконий всадник, прямой потомок дяди Эймона, и союз с Веларионами только укрепит нашу силу. Их флот, их золото, их драконы — это всё пойдёт на благо Железного трона. Но я не забыл и о тебе, брат. Я готов даровать тебе земли и деньги, чтобы ты построил свой собственный замок, основал свой малый Дом. Я позволю тебе взять свой герб, более того, ты волен выбрать себе достойную леди для нового брака, и в будущем я с радостью благословлю союз ваших детей и моих внуков. Я прошу тебя, брат, не позволь гордости взять верх над рассудком, помни о благе нашего рода. Мы должны действовать сообща, чтобы сохранить и укрепить нашу династию. Отправляю тебе свою любовь и крепкие братские объятия, Визерис Деймон некоторое время стоял, уставившись на развернутый пергамент, будто пытался убедить себя, что прочитанное — плод его воображения, но затем его лицо исказила широкая усмешка, и он громко рассмеялся. Звук этого смеха был резким, почти безумным, как у человека, который одновременно испытывает и ярость, и острое недоумение. — Боги, дайте мне сил! — выдохнул он, захлёбываясь от хохота. Его плечи тряслись, а вокруг него царила ошеломлённая тишина. Лица охраны и посланников застыли в недоумении. Никто не смел пошевелиться, пока их принц смеялся так, будто сошёл с ума. Но Деймона это только забавляло. Увидев, как побледнел Отто Хайтауэр, он рассмеялся ещё громче. Лицо Десницы стало белее мела, он поднял руку, чтобы остановить этот глумливый спектакль. — Прекратите! — прошипел он, голос его звучал резко и отрывисто. — Вы оскорбляете нашего короля! Вашего короля, принц Деймон! Деймон наконец обуздал свой смех и медленно вытер с лица выступившие слёзы. Его взгляд стал холодным, глаза сверкнули насмешливым блеском. — Вы знаете, что написано в этом письме, не так ли? — спросил он неожиданно спокойным, почти ласковым тоном. Отто выпрямился, словно вновь обретя уверенность в своей роли. — Разумное и милостивое предложение, — ответил он, тщательно подбирая слова. — Я говорил его величеству, что на это не стоит тратить время, но он стоял на своём. Король надеялся воззвать к вашему разуму. Напрасно, как я вижу. Деймон склонил голову, его губы растянулись в ленивой усмешке, но взгляд остался острым, как клинок. — Значит, в те редкие моменты, когда вы бываете правы, король вас не слушает? — заметил он ядовито. — Какая жалость! Он шагнул вперёд, наклоняя голову, как хищник, разглядывающий добычу. Отто невольно попятился, его рука метнулась к эфесу меча. — Не забывайте, я посланник! — В его голосе всё же проскальзывали нотки страха. — Если вы задумали кровопролитие, знайте, вам не победить! — Как и вам, — мягко ответил Деймон. Его слова звучали, как шелест надвигающегося шторма, и словно вторя ему, с небес донёсся раскатистый, зловещий крик Караксеса. — Я не поздравил вас, милорд Хайтауэр, — продолжил он с показной вежливостью, — с возвышением. Тестем короля стать — это ведь не шутка. Особенно для младшего сына, которому по праву не полагалось ничего. Но, похоже, для вас и этого мало. Ваши аппетиты ненасытны. Отто стиснул зубы, его лицо исказилось злобой. — Как и ваши! — выплюнул он, сквозь ярость с трудом контролируя себя. Деймон холодно рассмеялся. — Не равняйте меня с собой, Отто. Я — от крови дракона, я возьму то, что принадлежит мне по праву. Запомните мои слова: однажды мой сын займёт Железный трон. Мой сын, а не хайтауэрские полукровки. Слова принца заставили Отто нервно сжать губы. Он хотел что-то сказать, но одумался, сохранив выученную выдержку. — Что мне передать королю? — спросил он наконец. — Передайте, что я растроган его посланием, но от своих законных претензий не откажусь. Браки заключаются на небесах. Даже король не способен изменить волю богов. — Король найдёт способ расторгнуть этот брак! — почти выкрикнул Отто, в его голосе звучала злость. Деймон усмехнулся шире, его глаза опасно блеснули. — Пусть попробует! «А заодно восстановит ей девственность» Нет, он не станет говорить о них с Рейнирой сейчас перед этими псами. Он не будет так подставлять ее. Если Визерис станет настаивать на разводе, она выложит все карты, когда для этого будет удачное время. — Передайте королю, — продолжил он, — что без моего согласия браку конец не придёт. Однако скажите ему и то, что я готов покинуть Драконий Камень, если это облегчит его совесть. Я не хочу больше докучать ему. Отто прищурился. — И куда же вы направитесь? Деймон не ответил, лишь коротко махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Он развернулся на каблуках и зашагал к воротам, сжимая в руке письмо, которое теперь казалось ему символом всего того, что он ненавидел в своём брате и его советниках. Стража сомкнулась вокруг принца, словно в тишине завершая эту короткую, но напряжённую встречу.