Дракон и его принцесса

Он проснулся от того, что кто-то упрямо тряс его за плечо. Еле разлепив свинцовые веки, он увидел перед собой расплывчатое пятно, постепенно обретавшее очертание и превратившееся в сира Гарольда Вестерлинга. — Вставайте, мой принц! Король желает немедленно вас видеть. Деймон хотел что-то ответить, но язык прилип к нёбу, поэтому изо рта вырвалось лишь нечленораздельное мычание. — Я должен выполнить приказ и сделаю это любой ценой, даже если мне придется нести вас. Деймон попробовал оторвать голову от подушки. Комната тут же поплыла перед глазами, и он повалился обратно, но с третьего раза ему все же удалось сесть. Поискав глазами кувшин с вином, он заметил в дверях Аррика Каргила, за его спиной маячила закутанная в цветастую шаль Мисария. Деймон покосился в сторону окна и увидел еще одного человека — сир Лионель Стронг, круглолицый, с глазами слегка навыкате, придающими ему туповатый сонный вид, осматривался, хмуря брови. — Не могли бы вы подать мне кувшин и чашу? — пробормотал Деймон. Его разбухший язык едва ворочался в пересохшем рту. — И одежду, — добавил он, окидывая мутным взором свою неприкрытую наготу. Стронг, похоже, хотел что-то возразить, но передумал. Он поднес Деймону чашу с вином и, когда тот все пролил, терпеливо наполнил ее снова. — Найди одежду принца! — бросил он подошедшей Мисарии. — Да побыстрее. В этот момент ворох одеял рядом с Деймоном зашевелился, и оттуда показалась растрепанная голова Харвина Стронга. — Отец! — прохрипел он, выпучив глаза. Стронг-старший молча отвесил сыну хорошую затрещину. Потирая ушибленное ухо, Харвин непонимающе стал водить взглядом по комнате, пока не остановился на голом принце, и тут же покраснел как маков цвет. Деймон уже немного пришел в себя, чтобы оценить комичность ситуации. — Уверяю, сир Лионель, честь дома Стронг не пострадала, — произнес он, фыркая от смеха. — Вместо меча между нами лежала хорошенькая девушка, но, видимо, она оставила наши бесчувственные тела на произвол судьбы. События вчерашнего вечера возвращались яркими вспышками. Их с Харвином выбор пал на одну и ту же девушку — юную среброволосую чаровницу с томными темно-синими глазами. Деймон потребовал ее по праву командующего, Стронг заупрямился, лишь Лютору Лардженту удалось остановить пьяную ссору. Как бы то ни было, Деймон увел девицу с собой. Насытившись ею наедине, он решил поделиться, а заодно узнать своего нового капитана поближе — у голого человека, как известно, немного секретов. Мисария нашла его одежду, а сир Гарольд помог надеть доспех. Он поморщился от поданного служанкой горького пойла: — Что это за дерьмо, а? — От похмелья. Сейчас вам станет лучше, милорд. И верно, через несколько минут комната наконец перестала крутиться перед глазами, а в голове слегка прояснилось. — Я арестован? — спросил он у Гарольда Вестерлинга. — У меня приказ доставить вас к королю, — ответил гвардеец, сохраняя полную бесстрастность. — В таком случае я не желаю, чтобы меня конвоировали как преступника. Вестерлинг кивнул. — Я не получал особых распоряжений на этот счет, мой принц. Для вашего удобства мы с сиром Арриком поедем позади. Снаружи занималось ясное прохладное утро. Деймону подали коня, гвардейцы вскочили на своих белых скакунов. Деймон оглянулся на Стронгов: оба молчали, Харвин шел с поникшей головой, красный до ушей и злой как черт. Еще бы: на глазах у шлюх и сослуживцев отец уводит его из борделя как загулявшего школяра. Бейлон Таргариен никогда бы не позволил себе такой пошлости: Деймон получал от отца за свои выходки только при закрытых дверях. Деймон вел лошадь шагом, лениво поднимая руку в ответ на приветственные крики. Он старался держаться с королевским достоинством, хотя больше всего на свете ему хотелось спрыгнуть на землю и хорошенько проблеваться. «Интересно, что же понадобилось королю так срочно?» Он был готов побиться об заклад, что здесь замешан Отто Хайтауэр. Наверняка весть о вчерашней расправе достигла ушей короля в самом неприглядном свете. Солнце слепило, вызывая резь в глазах, так что когда они достигли Красного Замка, Деймон готов был возблагодарить Семерых. Такого жестокого похмелья у него не было вот уже несколько лет. Перед тем как предстать перед королем, Деймон хотел зайти в свои покои, чтобы переодеться и освежить лицо, но Вестерлинг удержал его. — Король велел сразу привести вас к нему. Деймон медленно перевел потемневший взгляд на державшую его локоть руку. Заметив это, Каргилл сделал шаг вперед, взявшись за рукоять меча. — Прошу вас, не надо, принц, мы лишь выполняем приказ, — успокаивающе произнес Вестерлинг. Его здравомыслие подействовало отрезвляюще. Деймон резко вырвал локоть из захвата и не мешкая направился к королевским покоям. Но Визерис ожидал не в покоях, а в зале Малого Совета. Как только Деймон вошел, он сразу понял, что разговор не сулит ничего хорошего: брат облачился в длинный отделанный горностаем сюркот и надел корону. Слишком официально для простой беседы даже с кем-то из подданных. — Государь, принц Деймон прибыл по вашему приказанию! — объявил Гарольд Вестерлинг. Король кивнул, жестом приказывая ему удалиться, но все это время его пристальный взгляд был прикован к брату. Деймон счел лучшим принять навязанные правила и, отвесив низкий поклон, застыл в ожидании, пока Визерис заговорит с ним. Дверь позади затворилась с тихим щелчком, и они остались одни. — Объяснись! — начал король после некоторой паузы. Его голос звучал холодно и отчужденно, а глаза смотрели куда-то Деймону за спину. — Что за кровавую баню ты устроил вчера? — Акт правосудия. — Правосудие в этом королевстве представляю я, а не ты! Я не давал тебе таких полномочий! — Дал, когда назначил меня лордом-командующим городской стражей. Ты велел восстановить порядок в городе, я этим и занимаюсь. Визерис ударил кулаком по столу. Теперь вместо холодного безразличия в его глазах бушевал шторм. — Ты должен был отправить преступников в тюрьму, а не рубить им головы лично! Для этого у нас есть палач! — На Севере есть присловье: кто выносит приговор, тот сам заносит меч. — Ах, тебе нравятся северные традиции?! Тогда, может, мне отправить тебя в Ночной Дозор?! Неслыханная честь для Черных братьев — принимать в свои ряды принца-дракона. — Как будет угодно моему королю, — дерзко ответил Деймон сквозь стиснутые зубы. Визерис не разбрасывался угрозами попусту, видно, Отто Хайтауэр хорошо его обработал. Возможно, сейчас стоило бы смирить свой нрав, но, к несчастью, он не умел пресмыкаться, даже если от этого зависела его судьба. — Я — твой брат, но много ли это значит против слова твоего лжеца-Десницы? Ты готов отринуть родную кровь, лишь бы угодить этим напыщенным лордишкам, которые чествуют тебя в лицо, а за глаза называют грязным захватчиком и потомком свинопасов. Деймон покачал головой, не сдержав горькую усмешку. — Брат, родная кровь… — задумчиво повторил за ним Визерис, точно взвешивая каждое слово. Щека короля дернулась, а уголок губы пополз вниз. — Наследники на день… Ты сказал это? — Что? — Наследники на день. Вот как ты почтил родную кровь, брат! Собрал своих приспешников и шлюх, чтобы отпраздновать свой триумф. Деймон замер, лихорадочно пытаясь вспомнить, что болтал его пьяный рот. Он не мог зайти так далеко, чтобы оскорбить брата перед толпой лизоблюдов. Кто-то напел Отто про вчерашнюю попойку, а тот вывернул все наизнанку, состряпав из его слов целый заговор. — Ты веришь всему, что тебе говорят про меня! — произнес Деймон, глядя как король тяжело опускается в кресло. — Тогда скажи, что это ложь. — Зачем? — пожал плечами Деймон, напуская на себя презрительный вид. — Ты давно перестал мне верить. — Когда-то я так любил тебя, почему ты так ранишь меня? — Когда-то! — воскликнул Деймон, уже не сдерживая бушующую в груди бурю. — Но потом появилась Эймма, следом Рейнира, потом ты стал королем, и вот так, раз за разом, — горячился он, показывая отрезок между большим и указательным пальцем, — мое место отодвигалось все дальше и дальше. Король остановил его взмахом руки. — Довольно! Я устал от тебя. От твоего буйного нрава, от наших стычек. Ты поедешь в Пентос в качестве королевского посла. Деймон ответил мрачным смехом. Он и сам сыт по горло и своим бесхребетным братцем, и гадюками из Совета. Пусть катятся в пекло! В Пентос, так в Пентос… — Рейниру я возьму с собой, она моя жена. — Рейнире одиннадцать лет, и ее место здесь. Деймон подавил желание огрызнуться. В конце концов Визерис прав, как бы ни досадно было это осознавать. — Есть ли какая-то причина посылать меня в Пентос? Или ты просто хочешь избавиться от меня? — И то, и другое. Пентос ведет переговоры с Браавосом против Волантиса, а тот, в свою очередь, по слухам намерен забыть свою вражду с Триархией. Если воинствующие Тигры придут к власти, то так и будет. — Триархия! Тебе доложили, что они перекрыли Ступени? Лорд Корлис строит флот и собирает людей, чтобы двинуться на них войной. — Еще один бунтарь на мою голову! Лорд Корлис — вассал дома Таргариен, он не смеет воевать без позволения своего сюзерена! — Я так и сказал ему! Но он прав: Триархию пора усмирить. Дай мне войско, и мы с Корлисом разобьем их за пару лун. Очистив Ступени, мы возобновим торговлю и дадим Вольным городам ценный урок. — Война! Опять ты за свое! Разрушить то, что с таким трудом построил Джейхерис Миротворец?! За этим я по твоему стал королем?! — Ты стал королем, чтобы защитить государство, которое Эйгон создал в пламени и крови. Мир в королевстве нарушен, твои подданные разоряются, купцов грабят, а знатных женщин продают в лиссийские дома подушек, но Отто оттягивает твое внимание на разные глупости. А почему? Да потому что торговые корабли теперь разгружаются в портах Староместа. Лорд Хоберт греет на этом руки, а вместе с ним и Ланнистеры! Визерис ударил кулаком по столу, пресекая его пылкую речь. — Я не собираюсь развязывать войну! И ты, и лорд Корлис — королевские вассалы и подчинитесь моему слову! — Брат… — Не называй меня так! У тебя больше нет такого права! — лицо Визериса покрылось багровыми пятнами, и он рванул воротник, чтобы освободить шею — он задыхался в своем тяжелом облачении. Деймон презрительно смотрел на эти потуги, скривив губы в усмешке. Корона на королевском челе пошатнулась, сползла на лоб и в конце концов свалилась, звонко брякнув о край стола. — Я бы поднял, — спокойно произнес Деймон, провожая глазами обруч, некогда венчавший голову Джейхериса Миротворца. — Но ты, чего доброго, заподозришь меня в попытке переворота. Так что давай сам, Светлейший! Визерис скорчился от ярости и бессилия, пришлось ему самому нагибаться к ногам мятежного брата. — Мне отправляться прямо сейчас? — осведомился Деймон. Перед ним стоял человек, которого он знал, но больше не узнавал. Не брат — товарищ детства, поддержка и опора после смерти матери, первая юношеская любовь, а король — бледная тень дома Завоевателей, их слабая и жалкая копия. — Нет. Оправишься после именин Рейниры, а пока постарайся не попадаться мне на глаза. — Здесь наши желания совпадают. Позволите удалиться, государь? — Иди, — буркнул Визерис, отворачиваясь к окну. Не переставая кривить губы в глумливой усмешке, Деймон отвесил карикатурно низкий поклон и вышел. Оказавшись у себя в покоях, он велел слуге принести горячего вина со специями. Похмелье продолжало нещадно трепать его — каждый звук отзывался колокольным звоном. Самым лучшим средством от него считался добрый сон, и Деймон поспешил воспользоваться им. Проснулся он от того, что солнечные блики играли в чехарду у него на лице. Зажмурившись и замычав, он перевернулся на другой бок, но когда все повторилось, разлепил глаза и сел. Окинув сердитым взглядом комнату, он заметил выглядывающий из-за ширмы край юбки. — Рейнира, выходи! Она вышла, опустив глаза вниз и пряча руки за спиной. — Покажи руки! — велел он. Она высунула сперва одну, а потом другую. — Обе сразу! Рейнира послушно вытянула руки, но Деймон успел заметить зеркальце, которое она попыталась спрятать в раструбе рукава. — Quba gundja, — пробурчал он, потягиваясь и зевая во весь рот. Она засмеялась, открыв жемчужные зубки, и попыталась пустить ему в глаз солнечный зайчик. Он сделал резкий выпад, вырвал зеркало и бросил на прикроватный столик. Завалив свою малышку на кровать, Деймон стал щекотать ее, невзирая на протестующие визги. — Будешь знать, как насмехаться над дядей, — приговаривал он. Она хохотала до слез. — Ты лохмат как леший, — сказала она чуть позже, приглаживая его всколоченные волосы. — И пахнешь так же! — Да, но не забывай, что ты вышла за меня замуж и тебе придется это терпеть. А когда ты подрастешь, я возьму и наделаю тебе маленьких снарков! — произнес он низким голосом, кладя ладонь ей на живот, и она тут же прикрыла ее своей. — Лучше маленьких драконов, — сказала она, глядя на него из-под пушистой завесы ресниц. Да, dārilaros — мысленно согласился Деймон. Он уже заметил, как ей нравится испытывать на нем свою пробуждающуюся женственность. Интересно, осознает ли она, что делает или же ей движут инстинкты? Он поднялся, вылил остатки вина из кувшина и прополоскал рот. — Позвони в колокольчик, дракон, — сказал он, закусывая бутоном гвоздики, чтобы освежить дыхание. — Надо бы и впрямь сменить аромат… Этим вечером они с Рейнирой договорились поужинать вместе. — Не приглашай больше никого, — наказал он. — Я хочу кое-что тебе показать. Дважды повторять не было нужды. Сгорая от любопытства, Рейнира пообещала все устроить. Они сидели на ковре за низким столиком среди раскиданных подушек. Мода есть сидя на полу пришла из Вольных городов вместе с напитком, который назывался горячий шоколад. Его подавали в маленьких фарфоровых чашках вместе с засахаренным миндалем и цукатами. Рейнира, обожавшая все новое, быстро подхватила и распространила эту идею при Дворе. Они говорили про предстоящую ярмарку, и про Праздник урожая, но, главным образом, про именины и сопутствующие им торжества. Обсудили парные выходы и турнир, на котором Деймону отводилась роль защитника своей принцессы и ее первого рыцаря. — Ты же сделаешь меня королевой Любви и Красоты, дядя? — промурлыкала она, кладя в рот орешек. — Даже не сомневайся, мой дракончик. Время шло, свечи таяли, а Деймон так и не решился рассказать ей о своем отъезде. «После именин» — решил он в конце концов. Зачем огорчать ее сейчас, когда она так счастлива. — Пойдем, — он поднялся и махнул, чтобы она следовала за ним. Деймон повел Рейниру в спальню. В стене рядом с альковом была небольшая ниша, закрытая сундуком — его пришлось отодвинуть. Деймон нащупал пальцами выемку на стене — сработал невидимый механизм, панель провалилась внутрь, открывая проход. Рейнира позади него испустила восхищенный вздох. — Это же тайный ход! — Да, дракон, это тайный ход. — И куда он ведет? — Куда только не ведет, но тебе пока не надо об этом знать. Я запрещаю ходить по нему одной, поняла? Рейнира кивнула, ее любопытный взгляд был устремлен в черное жерло туннеля. Деймон взял ее за руку. — Идем, я покажу тебе путь до моей комнаты. — Ты же сказал, что мне нельзя больше ночевать у тебя. Почему ты передумал? Почему? Он и сам не знал. Они лежали на кровати в его комнате, голова Рейниры покоилась у него на груди, а он рассеянно перебирал ее волосы, прислушиваясь к завыванию ветра за окном. Им предстояло расстаться на очень долгий срок. Чувство предстоящей утраты вытеснило из его души проснувшееся вожделение. — Потому что я не хочу разлучаться с тобой. Ничего не могу с собой поделать, — сказал он правду. Или полуправду. — Значит, мы будем ночевать вместе? — Да, но на моих условиях. Во-первых, я сам буду приходить к тебе… Они обговорили условные знаки. С обратной стороны тайной двери был крючок для фонаря, Рейнира должна будет вешать на него ленту: белую, если путь свободен, красную — если у нее в покоях кто-то есть или должен прийти. Рейнира хотела поменять цвета лент местами: она пока не знала, почему красный говорит о том, что даму сегодня нельзя беспокоить. Деймон ухмылялся ее детской наивности. — Пусть будет, как я сказал, так привычнее. Красный — нет, белый — да. — Это тайные ходы Мейгора? А откуда ты узнал про них, kepa? — Когда-то я был самым лучшим крысоловом Красного замка. Все крысиное племя трепетало перед моей утыканной гвоздями дубинкой, — он говорил страшным голосом, нависнув над ней и прислонив лоб к ее лбу. Пальцы легонько щекотали ее ребра, так что она елозила на месте, пытаясь ускользнуть от его руки. — А потом я сражался с крысиным королем и победил его. — Ооо, ты видел крысиного короля?! Ее глаза блестели, но не от страха, а от предвкушения новой невероятной истории. То, что роднило их между собой — она никогда не боялась. Деймон помнил, как Визерис дрожал, натянув на голову одеяло, когда нянюшка рассказывала им страшные сказки, до которых была большая охотница. Пока брат храбрился, нервно прислушиваясь к шорохам — а ну Тианна с дырой вместо сердца выйдет из стены, чтобы утащить его в Пекло? — Деймон выскальзывал из комнаты и шел бродить по спящему замку. Он любил тайны и приключения и не боялся дурацких призраков. Видя в малышке свое собственное отражение, он от души надеялся, что не сглупил, показав ей тайный ход.

***

Луна таяла, превращаясь в тоненький серп, потом нарастала, чтобы снова округлится к именинам принцессы. Как бы Деймон не хотел отсрочить этот день, он неумолимо приближался. Каждый вечер он приходил к Рейнире в час летучей мыши, а уходил в час призраков, когда она крепко спала. Все оставшееся до рассвета время он проводил на улицах вместе с Золотыми плащами. Город постепенно очищался от убийц, воров, вымогателей и мелких карманников, даже нищих стало как будто меньше, и все же Деймон чувствовал угрозу, слишком гладко, слишком хорошо проходили патрули. — Не нравится мне эта тишина, Миси. Ты делаешь все, что я велю? Мисария быстро оглянулась на красивую обнажённую блондинку в углу комнаты, которая что-то слишком долго возилась с ароматными свечами. — Ты можешь идти, Лейла, твои услуги больше не нужны. Мы с принцем тобой довольны. — Да, мистрис, — девушка поклонилась. — Мой принц. Деймон потянулся к лежавшему на прикроватном столике кошелю, достал золотого дракона и бросил ей. Блондинка схватила подачку с проворностью куницы. Девица обладала гибкостью уличной гимнастки и божественно делала минет, не хуже, чем Мисария, так что они составили сегодня недурное трио. — Ну так что, ничего не слышно? — вернулся он к прерванному разговору, когда дверь за Лейлой закрылась. — Нет, по крайней мере ничего конкретного. Так, болтовня. Пегой Магде, старухе-прорицательнице с Лярдовой якобы было видение, что в день черного солнца над городом прольется огненный дождь. Будто бы она видела реки крови и обугленные тела на улицах. — День черного солнца? А, затмение! — только вчера Рейнира рассказывала ему, что в день Праздника Урожая будет солнечное затмение. — Пустая болтовня. Чернь глупа и невежественна, они видят знамения даже в ослиной моче, — отмахнулся Деймон, соскакивая с кровати. На столике дожидался кувшин прохладного вина. Наполнив кубки, он протянул один Мисарии. — Что слышно про Пекаря, Танцора и Мауро Летнийца? Имена главарей трех самых крупных и влиятельных банд города заставили Мисарию болезненно скривиться. Деймон хорошо понимал, как она рискует, ведь только благодаря ее наводке им удалось накрыть притон, где люди Летнийца собирались за дележкой краденного. Сам Мауро скрылся через крысиные ямы, зато они захватили казну банды. Танцор и Пекарь тоже пострадали — у одного казнили двух братьев-подельников, у другого на виселицу отправилось две дюжины бравых ребят. Теперь враждовавшие ранее за влияние в городе банды объединились против единого врага. Два дня назад одну из девушек Мисарии нашли у Сточной канавы с колотой раной в груди и пером во рту — меткой Летнийца. Деймон пожал на это плечами — шлюх частенько постигает подобная участь, но Мисария задрожала от страха. — Это предупреждение, — сказала она. Вот и теперь в ответ на его вопрос она покачала головой. — Ничего, как воды в рот набрали. Но очевидно было, что воды набрала в рот Мисария, предпочитая ничего не видеть, не слышать и не знать. Деймон крепко выругался про себя — похоже, эта связующая нить оборвалась. Да и плевать! В конце концов, разбираться с городскими бандами будет уже не он. Пусть новый Лорд-Командующий сам найдет крота, кто-нибудь да сыщется. Деймон завел книгу наподобие той, что у Белого братства, где подробно описал для своего преемника все, что сделал на своем посту и предложил меры по усилению городской безопасности. Также он оставил письмо для короля — в официальном тоне! — в котором советовал взять на место командующего Лютора Ларжента, правда он сомневался, что его совету последуют. Деймон готов был побиться об заклад — должность займет Харвин Стронг. Опыта у него крохи, он молод, зато знатного рода и выглядит внушительно. «Рейнира, наверное, обрадуется, когда Харвин-красавчик наденет мой плащ», — с горечью думал Деймон, глядя на танец огней в бронзовых светильниках. — Прости, что расстроила, мой принц, — Мисария забрала у него пустой кубок и прижалась губами к его плечу. — Что я могу сделать для тебя? Хочешь, я приведу девственницу? У меня есть одна: совсем юная, с серебряными волосами, как ты любишь, — лукаво улыбнулась она. Деймон взглянул на Мисарию: на ней не было ничего, кроме тонкой золотой цепочки, опоясывающей талию, пальцем обвел живот, скользнул по груди к ключицам, провел по шее и коснулся подбородка. — Ты такая красивая… Бледная как луна. Жаль, что ты шлюха, а не леди какого-нибудь Рунного камня. Я бы защитил тебя и сам обрел рядом с тобой покой Его губы дрогнули в улыбке. — Станцуй, Миси. Станцуй так, чтобы я обо всем забыл.