Останься до утра

Даже захотелось жить и поскорее снова отправиться в тур. Ожидали первые выступления в Европе. Всего неделя, но это движение вперед. Им позвонили с предложением, когда ребята находились еще в разгаре предыдущих гастролей, но тут же согласились, несмотря на честное заявление организаторов, что клубы для шоу предоставят маленькие и не самые популярные, да и людей, скорее всего, придет немного. Все эти факты не имели значения. Ноа готов был играть даже для двадцати человек, ведь это именно их двадцать человек, которые купят билеты конкретно на них. Давать концерты далеко от дома, в других странах - потрясающий опыт, очень нужный, вызывающий приятный мандраж при мысли о том, сколько невероятных моментов предстоит пережить. Неизбежная встреча с Фолио тоже не вызывала нервоза. Фронтмен решил снова избегать барабанщика, но чуть иначе. Дозировать общение. Ник писал по началу много, как обычно, закидывая мемами и событиями из собственных будней дома, но в ответ получал короткие сухие сообщения. Музыкант, конечно, интересовался как у друга дела и всё ли хорошо у родителей, но такой тип переписки больше походил на холодную вежливость и на той стороне снова сдались. Точнее создали видимость капитуляции, оба это понимали. Себастиану очень хотелось обсуждать всякую нелепую фигню с товарищем, смеяться над ней, получать глупые и счастливые селфи с пойманной рыбой, но ему нужен был перерыв. Необходимо набрать воздуха перед очередным прыжком в темные воды неизведанных, глубоких ощущений, которые сомкнутся над головой в момент воссоединения. Ноа понимал, что не может изменить ситуацию, поэтому старался изменить к ней отношение. Возможно, данный опыт принесет нечто важное, стоит попробовать принять происходящее, как есть и даже получить удовольствие в процессе. Когда в аэропорту Лос-Анджелеса, в котором группа собиралась для вылета в первую страну тура, Брайн ринулся навстречу к неизвестному парню, солист даже не сразу осознал, что тот делает. Зачем приветствует столь радушно незнакомого человека? Но присмотревшись и заметив за спиной юноши знакомые котомки, наконец, признал Фолио. Он не мог отвести от барабанщика глаз, находясь в замешательстве. Их объятия вышли скомканными и немного неловкими из-за эффекта, произведенного новым имиджем Ника. Высветленная, длиннее обычного челка, превратившись в настоящую копну, распадалась мелкими волнами и струилась по левой стороне лица, доставая до плеча. Затылок и правая часть головы были по-прежнему выбриты. Остальные окружили его, рассматривая, одобряя смену прически. Винсент, словно ребенок, с восхищением разглядывал волосы, играя с мягкими кончиками, пружиня их на пальцах. Ноа не знал, что сказать и как перестать беззастенчиво пялиться на друга, заставить себя хотя бы моргать чаще. Заметив пристальный, оценивающий взгляд вокалиста, виновник всеобщего восхищения очаровательно потупил взор, чем окончательно добил. С белесыми, чуть вьющимися прядями, ясным взглядом огромных карих очей, этой игривой, еле заметной полуулыбкой на устах, как у Мона Лизы и отпечатком бесконечной безмятежности в мимике он походил на ангела во плоти. Немного смугловатого ангела. Потрясающий контраст белых локонов и бархатистой, загорелой кожи. Так и не придумав каким образом реагировать, Себастиан продолжил обсуждать с Мэттом какие-то технические нюансы, до самой посадки не перекинувшись с Фолио и парой слов. Первые часы полета вокалист проспал, отрубившись еще до взлета. Рейс был не очень рано, но пришлось рано проснуться, дабы собрать гору вещей и оборудования, сильно заранее со всем добром приехать в аэропорт, убедиться, что всё упаковано надежно, проверить лишний раз друг у друга нужные документы, никто ли ничего не забыл. Все эти телодвижения выматывали морально, а нервишки начинали шалить. Психологически хотелось отстраниться от бесконечной суеты и гоняемых по кругу в голове мыслей, о том, не упустили ли они какую-нибудь важную мелочь. Поэтому организм с радостью отправился в мир грез, как только представилась возможность. Еле разлепив веки после довольно крепкого сна, первое, что увидел фронтмен перед собой - безмятежное лицо, мирно сопящего Ника вместо Руффило. Пришлось проморгаться, прогоняя мутную пелену и размять затекшую шею. Всё оказалось реальностью. Ему не виделось. Ноа любовно очертил взором хорошо знакомое лицо. Парень завязал милый пучок из светлых волос на макушке, от чего весь его облик окончательно превратился в образец невинности, излучая какую-то хрупкую, трогательную нежность. Боязно было касаться или вторгаться в личное пространство, не желая замарать столь чистую энергию. Хотя, поздно пугаться. Он уже оставил на друге свои темные отпечатки, все же, надеясь, что невероятная энергетика того сможет стереть со своей безупречной оболочки грязные отметины. Полюбовавшись еще несколько секунд и подавив жгучее желание притронуться кончиками пальцев к бархатной щеке юноши, музыкант наклонился вперед и заметил на боковых, соседних сидениях Николаса с Джолли. Помахав рукой, привлекая тем самым внимание, Себастиан возмущенно уставился на брюнета, как бы вопрошая: какого хрена? Басист лишь пожал плечами и одними губами довольно четко произнес: "Он попросил". После чего перечеркнул ребром ладони воздух, давая понять, чтобы разбирались сами. Почти десять часов полета оказались адом, своеобразной формой пытки. Под конец солист выходил в салон каждые полчаса размять гудящие ноги и окаменевшую, отказывающуюся гнуться, поясницу. Угораздило же родиться каланчой. Двое незадачливых пассажиров практически не разговаривали после пробуждения Фолио. Барабанщик предлагал жестом просмотр фильмов, дабы убить время, в основном выбирая комедии или боевики. Ноа без споров соглашался, хотя раньше своей придирчивостью довел бы юношу до белого каления. Но в данном случае было всё равно, что наблюдать на экране планшета, лишь бы отвлечься и не следить, насколько медленно тянутся минуты. В какой-то момент показалось их самолет тупо завис в бесконечном, воздушном пространстве, не двигаясь, впаянный в небо, и до земли они уже никогда не доберутся. Легкое раздражение и разбитость от долгого, дискомфортного путешествия переносились проще только благодаря близости Ника. Тот, как обычно, всё делал лучше одним своим существованием. Он иногда проводил пальцами по тыльной стороне ладони Себастиана, успокаивая, клал голову на плечо, делая вид, что так удобнее смотреть, а сам тихонько, через ткань футболки крепко прижимался губами. Получение внушительного багажа, дорога до отеля окончательно высосали остатки сил. Всё происходило нерасторопно и нудно. Группа вылетала поздним утром и прилетела снова в утро, только ранее. Слабая розовая полоса рассвета пронзила бледно-голубой небосвод Берлина, когда минивен организаторов мчал их по прямому, до оскомины однообразному шоссе от аэропорта. Регистрировались на ресепшене уже зомби, а не люди. У ребят имелось несколько часов в запасе, чтобы поспать, привести себя в порядок и отправиться в клуб, проверить всё ли нормально перед завтрашним выступлением. А так же познакомиться с местным коллективом, который будет выступать на разогреве всю неделю тура. Фолио потряс ключом-карточкой перед еле открывающимися глазами вокалиста и кивнул головой в сторону лифта. Кажется, это становится традицией - решать за него.