Останься до утра

Они пробуют, воздушно скользят по губам, даруя нежность, мягко ласкают языками, игриво сцепляясь ими. Неловкость, смущение от неожиданного, нового опыта растворяются в обоюдной тяге друг к другу. Довольно быстро поцелуй из робкого, неуверенного превращается в страстное столкновение. Кровь, в которой по-прежнему присутствовал алкоголь из-за выброса эндорфинов и дофамина зациркулировала в организмах с удвоенной скоростью, ударяя в голову, распаляя, заставляя быть смелее и откровеннее. Фолио обвивает руками тонкую талию вокалиста, прижимая к себе таким простым, обыденным жестом, будто делал это уже сотни раз. Ноа дразняще, осторожно прикусывает его нижнюю губу, длинными пальцами впиваясь в голые плечи барабанщика. Парни прерываются спустя приличное время, только когда легкие начинают разрываться изнутри от необходимости сделать полноценный вдох. Они избегают смотреть в глаза, просто соприкасаются лбами, жадно втягивая воздух. В груди всё взрывается от сильных, противоречивых, особенных, неизведанных чувств, которые рвутся наружу, пытаясь пробиться сквозь ребра. Пульс зашкаливает, раздражающе колотясь венкой сбоку на шее. Себастиан чуть выпрямляется, потому что начинают ныть плечи от согнутого положения, но головы по-прежнему не поднимает. Густые, шелковистые волосы красивой вуалью выпадают из-за уха, скрывая лицо. - Люблю твои волосы, - дрожащим шепотом произносит Ник, убирая мягкие пряди обратно. У Ноа от сказанного пол уходит из-под ног, комната начинает вращаться с бешеной скоростью, а сердце заходится, как ненормальное и даже мелькает глупая мысль, что скончаться от тахикардии какая-то совсем не рокерская смерть. Поэтому он прижимает Фолио спиной к дверному косяку ванной и целует, целует, целует. Влажно, горячо, развязано, кончиком языка проходя по деснам, водя ладонями по чужим, оголенным бокам. Барабанщик отвечает ему со всем пылом, продолжая растягивать многострадальный свитер, вжимаясь в своего фронтмента изо всех сил, но не выдерживает и хрипло стонет тому в рот от каждого нового касания. Остатки разума улетучиваются окончательно, перед глазами сплошная пелена, в ушах стучит от возбуждения. Становится душно, невыносимо, будто жаркое, летнее марево облепило со всех сторон. Трясущимися руками сдирается одежда и летит на пол. Беспорядочные поцелуи клеймят шеи, плечи, языки скользят по соленой коже, обводят мочки уха, подбородки, а потом снова соединяются. Себастиан более-менее приходит в себя, когда чувствует первое, робкое прикосновение к своему члену, оно выходит болезненным, потому что стояк образовался уже давно. Музыкант морщится и застывает, теряясь, проваливаясь в какую-то бездну от нагого тела Ника, льнущего к нему так доверчиво и трущегося о него слегка требовательно. Что им делать то дальше? Ноа судорожно соображает, понимая, что ничего не знает об однополом сексе и что в принципе не готов к нему. - Ноа...- оставляя влажный след легкого поцелуя куда-то ему в ключицы бормочет Фолио, привлекая внимание. Он мягко касается подушечками пальцев чужой головки, на которой выступила естественная смазка, аккуратно поглаживая её. У вокалиста так сильно и резко перехватывает дыхание, что горло скручивает спазмом и хочется кашлять, но в итоге сдерживается, проглатывая вязкую слюну. Себастиан уверено берет парня за кисть той самой руки и ведет к кровати, становится коленями на постель и тянет друга к себе, чтобы тот повторил. В это мгновение Ник волнительно красивый: растрепанный, с горящим от желания взглядом, с припухлыми, ярко алыми губами, его мышцы завораживающе перекатываются под смугловатой кожей при любом движении. Он придвигается почти вплотную, ненавязчиво соприкасаясь своим возбужденным органом с чужим, тем самым вызывая колкие мурашки вдоль поясницы. С жадным взором оглаживает худые бедра, бока, обводит пальцами татуировки на груди и шее товарища, обвивая ими затылок, тянется за поцелуем. Их губы снова встречаются и уже знают друг друга так хорошо, идеально совпадая. Фронтмену нравится инициатива со стороны барабанщика, хотя, и понимает, чем вызвана активность. Главное самому не прибывать в алкогольном забытьи. Очнуться через несколько часов и осознать, что произошедшее являлось сном воспаленного разума, повергло бы его в состояние всепоглощающей опустошенности. Может, такой вариант лучше для всех, но до зубного скрежета невыносим. Ноа всё это казалось таким правильным, несмотря на то, что ничего правильного в данной ситуации не было от слова совсем. Но никакой противоестественности в их связи не чувствовалось, она не ломала представление ребят о себе, не рождала борьбу внутри, а дарила только истинное наслаждение, чистое и искреннее, проникающее в каждый уголок тела и души, разливаясь прямо в вены, окутывая целиком. Создавая настоящий вакуум от внешнего мира только для двоих. Возможно, музыканту нравилось так думать, ибо мечтал о Фолио и трезвым в том числе последние несколько месяцев. Правда, даже в своих фантазиях не заходил настолько далеко. А вот, что не так с Ником? Алкоголь? Они и раньше выпивали вместе ни раз. Что у трезвого на уме, то у пьяного... Себастиан оборвал себя на этой мысли. Нехорошие мысли. Такие обычно несут огорчения. Барабанщик сразу понимает задумку друга, скользнув рукой вниз, обхватывая горячий ствол, бережно проведя по нему ладонью от основания и обратно. Ноа прикрывает глаза и безошибочно, на ощупь находит твердый член напротив. Дрочить другому человеку оказалось не легко, запястья заныли уже через пару минут, но они поймали один ритм, вдалбливаясь в кулаки друг друга, успевая целоваться, мокро, глубоко и томно. Горячие дыхания опаляли покусанные в страсти губы, хриплые, короткие, тихие стоны растворялись во мраке комнаты, мозг окончательно расплавился, превратившись в совершенно бесполезную массу. Фолио кончил первым, резко дернувшись, хватаясь одной рукой за плечо товарища. Он замер на несколько секунд, упираясь лбом в правую сторону чужой грудной клетки, а потом совершил несколько быстрых, с определенной амплитудой фрикций и Ноа кончил следом. Сердце билось где-то в глотке, сладкая дрожь прошила позвоночник, отозвавшись теплой истомой внизу живота, которая вылилась наружу. Ник дал отдышаться своему фронтмену, быстро чмокнул его в уголок губ и направился в сторону ванны.