Останься до утра

Барабанщик продирает глаза, часто моргая, пытаясь сосредоточиться и распознать шум, который пробудил его. Сонная пелена растворяется, когда становится ясно, что глухие, мычащие звуки раздаются сбоку. Себастиан метался по подушке, иногда взмахивая руками и вздрагивая всем телом. Парень не без труда принял сидячее положение, ощутив, как противная, горячая волна прилила к затылку. Похмелью быть. Он аккуратно, ласково касается плеча друга, утешающе гладит и громким шепотом просит того проснуться. Ноа резко подрывается на кровати, жадно глотая воздух, прижимая ладонь к груди со стороны сердца. Ник успевает увернуться, но все равно получает лёгкий, скользящий тычок локтем в лоб. Вокалист не моргая, таращится в пространство, пытаясь восстановить пульс и прогнать из головы остатки ужасных видений. - Я испугался, ты издавал странные звуки. Что тебе такого снилось, раз подрываешься, как ошпаренный? - потирая ушибленное место, бормочет Фолио. - Детские кошмары, - на автомате, бездумно выпаливает музыкант, ощущая, как противно пересохло во рту. Он понимает в чем признался только спустя несколько секунд, даже Николас не знал, что периодически его мучают во снах самые худшие моменты, которые пришлось пережить, будучи ребенком. Эти картинки слишком яркие, выпуклые, до отвратительного реальные и проедают душу. О них не то, что говорить не хочется, просто вспоминать мучительно. Ник шуршит теплым одеялом, подбираясь ближе, и обнимает друга сзади, обвивая тонкую талию руками, опуская голову тому на лопатки. Он сжимает крепко, ничего не говорит, просто показывает, что Ноа в безопасности с ним здесь и сейчас, что демоны прошлого не доберутся до него теперь. Фолио покрывает воздушными, успокаивающими поцелуями чужой затылок и шейные позвонки, чувствуя, как тело в надежных объятиях расслабляется. Барабанщик укладывает товарища обратно, по-прежнему приобнимая Себастиана за талию, только сбоку, мягко гладит по спутанным волосам, периодически касаясь губами плеча. Вокалист окончательно успокаивается и довольно быстро опять проваливается в мир Морфея. Вот так просто, без панических атак, часовых просмотров сериалов, чтобы отвлечься, без алкоголя или косячка. И всё было бы прекрасно, если бы не одно но: бессонница теперь овладела сознанием Ника. Он пролежал почти не двигаясь до самого рассвета, вслушиваясь в дыхание рядом спящего, гоняя внутри себя обжигающее чувство жалости. Солнечные лучи нагло заглядывали сквозь незашторенное окно, скользя по смятой постели, пытаясь разбудить мирно спящего на ней человека. Ноа поморщился, машинально закрывая лицо рукой и еле разлепил веки. Яркий свет бил по глазам, а виски тут же налились болью. Во рту сухо, как в пустыне. Он поворачивает голову, но рядом с собой видит лишь пустоту. Воспоминания о событиях прошлой ночи накатывают сильнейшими волнами, бьют прямо в лоб, взрываясь внутри черепной коробки разноцветными вспышками. Парень тихо стонет и падает обратно на подушку. Заставить себя подняться удалось не сразу, музыкант делал всё постепенно. В итоге найдя на полу свои джинсы, а в них телефон, проигнорировав достаточно много пропущенных звонков и сообщений, отметил, что уже двенадцать часов дня и направился в душ. Натянув какой-то полосатый лонгслив, найденный в шкафу Ника, потому что тот безбожно растянул ему свитер, Себастиан поборол легкое волнение и заставил себя спуститься на первый этаж. Он не представлял, как теперь будут развиваться события и как поведет себя барабанщик. Конечно, рассказывать никому ничего не станет, но вдруг проспался и считает произошедшее жуткой ошибкой? Вдруг Ноа теперь противен другу? Вокалист медленно заворачивает на просторную кухню, слыша негромкие разговоры и смех товарищей, видя, как Джолли варганит что-то у плиты, а Фолио разливает темную жидкость по кружкам. Остальные восседают на всех горизонтальных поверхностях, видимо, ожидая завтрака. Ник замечает его первым, вскидывает голову и широко улыбается. Ярко и ослепительно. Превращаясь в очаровательного, милого ребенка, радующегося приятному, неожиданному сюрпризу. У Себастиана снова перехватывает дыхание, а потом приходит осознание. Парень радуется ему. Уже хороший знак. Мелкая дрожь в коленях отступает и фронтмен только в этот момент понимает, что переживал сильнее, чем думал. Похоже, похмелье не дает нормально анализировать собственные реакции. - Хотел идти уже будить тебя. Я сварил свежий кофе, знаю, ты не пьешь его, но сейчас будет самое то, - своим забавным, детским голосом тараторит барабанщик, обходя широкую, высокую столешницу для готовки. Ответить не получается, потому что Руффило резко поворачивается на стуле, переставая обнимать Кейси и громко возмущается: - Чувак, какого хера ты уснул у Фолио? Я обыскался тебя прежде, чем пойти спать! - Зашел проверить, как он и отрубился, - хрипло отвечает вокалист, усаживаясь прямо напротив выше упомянутого. Тот молча подвигает к нему горячую чашку, пряча глаза. Всё же стесняется. Музыкант делает мелкий глоток терпкого напитка, ощущая, как приятная горечь разливается во рту. Ник окидывает товарища взглядом, замечает на нём свою вещь, ловит ответный взгляд и успокаивающе, тепло улыбается одним уголком губ, давая понять, что всё нормально и речь не о кофте. На сердце у Ноа становится очень спокойно, а каждая зажатая мышца в теле вдруг расслабляется, будто кто-то отпустил невидимые тиски. Барабанщик снова сделал это, убрал тревожность одним своим присутствием.