Останься до утра

Появление Ника будто открыло в Ноа второе дыхание. Угрюмый солист никогда не верил во все эти позитивные вибрации и положительные энергии, но неожиданно стал гораздо чаще прибывать в хорошем расположении духа. Барабанщик обладал буквально даром поднимать настроение с самого дна. Он как очаровательный, непоседливый щенок, постоянно вертящийся вокруг, игриво виляющий хвостом. Невозможно им не проникнуться, не заразиться этой жизнерадостностью хоть чуть-чуть. Нет, Фолио не вылечил печального принца, но показал своей способностью ярко и открыто чувствовать, подпускать к себе незнакомых, доверять им просто так, что есть другой путь. Не то чтобы фронтмен этого не осознавал, но с новым человеком, вероятно, особенным, ощущаешь иначе многие, даже понятные вещи. Рядом с юношей не хотелось думать о плохом, негативные мысли рассеивались, распадались и исчезали совершенно чудесным образом, как сахарная вата в воде. Он являлся легкой, увлекающейся натурой и умел так же моментально увлекать других, чем бы они вместе не занимались: от простых дурачеств до серьезных, тяжелых репетиций. А репетировать необходимо было много и усердно. Благодарность ребят не знала границ, когда родители Фолио предложили начинающему коллективу заниматься своей деятельностью в гараже их дома. У Ноа даже по внутренней стороне ребер пробежала приятная щекотка. Спустя полгода совместной работы и дружбы вокалист окончательно признался себе в странной вещи, что барабанщик оказывал на него действие обезболивающего. Себастиан не знал и не понимал, почему это происходит, но от общения и непосредственной близости Ника переставало саднить на душе, а отвратительные дни с определенными датами не казались такими уж невыносимыми. Данный факт не то чтобы радовал парня, ведь это означало банальную зависимость в дальнейшем. Уже проходили. Только тогда всё вылилось в истощающие и невероятно токсичные отношения с девушкой, окончание которых привело к нервному срыву обоих. И тут очень удачно и неожиданно появляется новый участник группы, спасительной мазью стягивая старые шрамы и новые раны. Терять друга Ноа не собирался совершенно, но запихнуть радостные, эгоистичные позывы, куда подальше от осознания, что теперь они будут видеться гораздо чаще больше не мог. Молодые музыканты не жили рядом, им приходилось постоянно искать места и время, чтобы порепетировать или просто потусоваться своей компанией, что тоже имело значение. Хорошая, крепкая связь между участниками улучшала качество творчества и взаимопонимания. Теперь же всё становилось гораздо проще и Себастиан, как никогда намеревался выполнить обещание, данное себе же - не превратиться в мудака, который пользуется хорошим отношением, что рядом с Ником было легче легкого, ведь тот имел эффект спасительной таблетки. Он нарушил обещание спустя всего две недели. За этот короткий промежуток внутри у фронтмена что-то незаметно переменилось, а может, вылезло наружу то скрытое, которое не замечал или не хотел признавать. В первую очередь, всему виной стала невероятно располагающая, теплая и уютная обстановка в семье Фолио. Родные во всем поддерживали Ника, искренне интересовались, чем он занимается, с кем общается и радушно приняли шумную компанию у себя. Миссис Фолио часто просила друзей сына оставаться на ужин или даже с ночевкой, благо места в доме было достаточно, ибо старшие сестры уже выпорхнули из родного гнезда. Родители барабанщика за общим столом расспрашивали ребят об их увлечениях в детстве, о близких, о том, как учились в школе и о куче других жизненных мелочах. Это выглядело абсолютно ненавязчиво, бесхитростно, они действительно хотели узнать лучше товарищей и коллег своего любимого чада. И только Ноа не задавали глубоко личных вопросов, очевидно, потому что были предупреждены заранее, дабы не случилось одновременно неловкого и грустного момента. Ник берег его чувства. Но от коротких взглядов, полных сожаления Себастиана это все равно не спасло. Людям не запретишь смотреть, он давно перестал стесняться или раздражаться по этому поводу и поэтому же старался не вдаваться в подробности своего прошлого. О нем действительно заботились спустя долгое время, и это было приятно. Вкусная, домашняя еда, старательно приготовленная мамой, отец, смеющийся с сыном над общими шутками, совместные обеды, обсуждения различных тем, атмосфера тотального взаимопонимания и умиротворения буквально витающая в воздухе. У Ноа от такого благополучия кольнуло под сердцем, парень не знал подобной роскоши, возможно, только в раннем детстве, но совершенно этого не помнил. Вокалист уже приготовился к приходу очередного депрессивного эпизода, но неожиданно не распознал знакомого, тяжелого, давящего ощущения в груди. Вся эта обстановка так расслабила музыканта, привыкшего вечно контролировать каждую мелочь с подросткового возраста, что не понял, как обнаружил себя на одной кровати рядом с Ником в его комнате однажды поздним вечером. Ничего предосудительного в данном факте не было. Себастиан просто остался по привычке переночевать после затянувшейся репетиции и они всего лишь смотрели фильм, как и несколько раз до этого. Обычно друзья переговаривались о делах насущных, смеялись над дурацкими шутками друг друга в процессе, отматывая потом обратно, чтобы уловить суть. Но тут на недолгое время воцарилась тишина, нарушаемая только диалогами персонажей с экрана, а когда Ноа обернулся снова, то узрел мирно сопящего Фолио у себя под боком. Барабанщик сполз со своей подушки на кончик подушки товарища, которая покоилась у того под поясницей. Фронтмен боялся пошевелиться, не желая тревожить спящего. Потерявшись на несколько секунд, придумывая, как бы так встать, чтобы не разбудить Ника, парень застыл и тупо уставился на друга. Во сне детская округлость его лица проявилась ещё ярче, делая образ мягким, невинным. Пухлые губы расслабились, забавно вытянувшись вперед, длинные, черные ресницы красивым ореолом обрамляли закрытые веки. Гладкая, словно атласная, чуть смуглая кожа еле заметно мерцала в приглушенном освещении помещения. Ноа понял, что забыл дышать и когда в груди неприятно завибрировало, он сделал необходимый вдох, наконец, отмерев. Сложно было признаться самому себе, но музыканта затопило нежностью таких масштабов, о каких даже помыслить не мог, и не подозревал, что способен испытывать подобное. Это напугало и одновременно помогло выйти из ступора. Себастиан резко поднялся с постели, стараясь особо не давить на матрас, но комфорт барабанщика теперь стоял не на первом месте. Ему хотелось поскорее удалиться из комнаты и остаться одному, дабы прогнать странную пелену. А дальше ситуация вышла из под контроля, процесс был запущен безвозвратно. Это всё равно, что пытаться остановить машину, у которой отказали тормоза и она несется на бешенной скорости в неизвестном направлении. Абсолютно безнадежно. Каждый раз, когда вокалист предпринимал потуги взять управление в свои руки, становилось только хуже. Его страшно заносило и кидало в разные стороны, поэтому лучшим решением представлялось отпустить руль, позволить жизни выбрать следующий поворот. Данный исход ужасно бесил, особенно такого человека, как он. Управлять процессами вокруг и внутри себя являлось смыслом жизни парня, сбои в отлаженной работе казались невыносимыми. В прошлом вокалист на многие моменты в собственной судьбе не мог повлиять, от чего ещё в совсем детской голове образовалась мысль, трансформировавшаяся в обещание - стараться больше такого не допускать. Себастиан не желал учитывать, что людям подвластно далеко не все. А потому страдал. Единственное, что мирило его с этим хаосом - ослепительная, невероятно прекрасная улыбка Фолио.