Фальшивый поцелуй

      Они приехали сразу в отель к Кое, хотя, по идее, её должны были окружать исключительно её подруги. Но Чуя был её братом и единственным адекватным членом семьи, а Дазай никого не знал, так что бросать его к Мори казалось бесчеловечным.       — Чуя! — прыгнуло к нему нечто бело-красное прежде, чем Накахара смог уклониться. Ударило цветочным запахом, и он обнял сестру за талию, пытаясь не тыкаться в грудь. — У тебя так отросли волосы!       Сейчас они доходили до плеч, и Накахара обычно собирал их в хвост, но было немного не до этого.       — Отойди чуть, Кое, — сказал он, мягко отрываясь. — Хочу на тебя посмотреть.       И замер. Сестра выглядела прекрасно — с сияющей улыбкой, умелым макияжем, собранными в небрежный пучок ярко-алыми волосами… Она стала дизайнером не так давно и шила больше для себя. Чуя участвовал в создании её платья (поддержать, когда Кое нравится, и скорчить сомнительное лицо, когда Кое морщится), но вживую все выглядело еще лучше. У неё был корсет, здорово подчеркивающий фигуру, и белая атласная юбка-макси, узкая настолько, что Накахара задумался, как она смогла так быстро приблизиться к нему. И самое главное…       — Она успела зажить, — Кое лучезарно улыбнулась, показывая свою руку. — Блять, это было чертовски больно…       Её плечо полностью покрывала лиса — Чуя едва дышал, пока рассматривал маленькие, утонченные детали. С изящной мордочкой, но красными глазами, и её хвост переходил в пламя, разбрызгиваясь на плечо и ключицу.       — Тебе так идёт, — просипел Накахара. Но в их семье не было принято долго впечатляться. — А как же дракон на спину?       — Это прошлая мания, — подмигнула Кое. У неё всегда были такие длинные ресницы? — И мы с Огаем решили, что это будет слишком скучно. Лисица мне подходит больше, чем тупой жадный дракон.       Чуя легко рассмеялся.       — Ты права.       — Итак, — опасно промурчала сестра, и Накахара сразу заткнулся. Кое отвернулась от него и любопытно уставился на Осаму, и Чуя чертыхнулся, не понимая, как смог о нем забыть. — Ты Дазай?       — Рад познакомиться, — вежливо ответил Дазай. — Можно просто Осаму.       — Называй меня Анэ-сан, — Кое сверкнула глазами, приосаниваясь. — Тебе нравится моё платье?       — Оно вам очень подходит, — Осаму слегка улыбнулся. Это было выражение лица: я скромный, но поражён, но пытаюсь это скрыть, но все всё равно заметят. Чуя мысленно завопил: ах он, дамский угодник! — Вы выглядите просто потрясающе, Анэ-сан.       Кое изучающе склонила голову и замолчала. Дазай выдержал её взгляд, и так протянулась целая минута, прежде чем Чуя не встал между ними:       — Так. У нас мало времени. Не отвлекаемся. Кое, мы с Осаму пойдём переодеваться в наш номер.       Сестра кивнула и на прощание крепко обняла Чую, а потом так же тесно прижалась к Дазаю. Она была ниже его, но выше Накахары, и он заметил, как та что-то шепнула ему на ухо. Дазай невозмутимо кивнул, а, когда они зашли в номер, то слез по стенке и пораженно прошептал: — Я в ужасе от твоей сестры, Чуя.

***

      Свадьба проходит в окружении близких людей и без глупых соблюдения глупых традиций. Вместо выхода невесты, ожидающего жениха — они появляются вместе, и все замирают, будто бы не ожидали подобной выходки от Кое. Чуя громко хлопает пару раз, пока к нему не присоединяются остальные, и раздаётся громкий смех. Дазай недоверчиво вскидывает бровь и улыбается, и Чуя чувствует, как собственная улыбка становится вынужденной и просто надеется, что Осаму этого не заметит.       Как бы.       — Чуя? — тихо, но взволнованно обращается Дазай. — Что-то случилось?       Чуя мотает головой, чувствуя себя лжецом. Но он знает, почему Кое решила не соблюдать традицию выхода с отцом. У неё не было родителей, и она решила плюнуть на это, таким образом заявляя, что лишь Мори — её семья.       — Она сейчас ещё что-то выкинет, — сказал он вместо этого.       Дазай содрогнулся.       — Она выглядит, как королева.       Чуя усмехнулся.       Сестрица его не разочаровала. Когда ей дали слово, она рассказала все постыдные истории, которые заставили её полюбить Мори так сильно, чтобы выйти за него замуж. Мори соблюдает настолько невозмутимый вид, что Чуя физически не может поверить: этот человек, пьяный в стельку, пел серенады под окном общежития Кое. Она завершает свою кошмарную речь с улыбкой на лице:       — Я никогда не думала, что смогу полюбить кого-то, кто не моя семья. И это оказалось правдой. Огай… Это моя семья, мой любимый человек. И я так рада, что он нашёл меня, вытащил из той херни—       Только Кое могла выругаться на своей же свадьбе. Йосано свистнула в поддержку.       — В которой я пребывала до него. Именно этот чертовски разумный, — она взглянула на Мори. — Хладнокровный, — тот дернул уголком рта, — Рациональный, — ноль реакции. — Гад знал, как меня вытаскивать. И знает до сих пор. Сейчас много говорят о смысле жизни и всяком таком; даже я начала задумываться. Но — что бы я делала, если бы меня не могли поддержать? Смысл жизни меркнет, если жизни нет.       — Это… — Дазай сглотнул, и Накахара удивился, что тот понял. Он молчаливо кивнул, отводя взгляд.       Чуя не мог спасти Кое от суицидальных мыслей. Они были далеко друг от друга, и в самых страшных снах Чуе до сих пор слышался её весёлый голос, когда она ждала, пока из её вен не вытечет вся кровь. Поэтому сейчас у Накахары пункт, чтобы видеть сестру. Иначе ему… тяжело.       Клятва Мори была лаконичной.       — Сумбурно, — с оттенком ласки произнес он, взяв Кое за руки. — Как и вся ты. Я люблю тебя.       Кое рассмеялась, плача.       — Третий раз.       Чуя услышал, потому что они стояли ближе всех. Он мог рассмотреть и слезы сестры, и даже стеклянные глаза обычно непробиваемого Мори, и затаил дыхание, когда они, наконец, надели друг другу кольца и поцеловались.       Если быть честным — его чуть не стошнило, как будто он подглядел секс родителей или понял, что его злая учительница в младших классах забеременела не от аиста.       Остаток вечера проходит в море шампанского, смеха и противных историй. Дазай, по большинству, работает его личным ангелом-хранителем, ловко отводя от особо кровожадных углов и сохраняя равновесие за вестибулярный аппарат Чуи. Неудивительно, что его размазывает, и в какой-то момент они оказываются сидящими на полу с Кое. Обнимаются — Кое в своём шикарном платье, с роскошной причёской просто великолепна, и Накахара в дурацкой официальной рубашке и брюках (которые ему подбирал Дазай). Картинка, должно быть, ещё та, учитывая, как они голосят, будучи рядом с друг другом.       Слабая переносимость алкоголя была семейной.       — Я тебя не забуду, Чуя, — хныкает сестра, и Накахара прижимает её ближе, сам чуть не рыдая:       — В детстве я хотел жениться на тебе.       — Уже поздно, — Кое горько разревелась, а потом её резко переключило: — Представь, что было бы тогда, если—       — Так, все, — непреклонно заявляет Мори и легко поднимает пикнувшую от неожиданности Кое.       Чуя смотрит на него круглыми глазами ужаса и предательства, но от страха перед этим холодным человеком — монстром, драконом, который хочет унести его сестру-принцессу, — не может выдавить и слова.       — Поддерживаю, — говорит родной голос за его спиной, и Чуя позорно ойкает, когда его тоже поднимают.       — Нас разлучили, как котят, — хихикает сестра, покорно вися под мышкой.       — Я тебя не забуду, — серьёзно обещает Чуя, глядя ей в глаза, и сверху доносится терпеливый вздох.       Потом разговаривают Большие Люди.       — Приятно познакомиться, — холодно приветствует Мори. — Наконец-то. Кое много о тебе говорила.       Дазай, Чуя уверен, тонко улыбается:       — Думаю, ты достаточно умен, чтобы сделать противоположные сказанным словам выводы.       — Слишком длинное предложение, Оса... — хнычет Кое, и снова пищит, когда Мори безжалостно её дёргает. — Изверг! Это домашнее насилие!       — Огай теперь не убежит, — коварно хихикает Чуя.       Ужас его слов доходит до него позже. Часов эдак на семнадцать. Когда он просыпается в отеле, с абсолютным похмельем и вскипающей головой, осознание приходит неотвратимо. Он стонет, зарываясь в одеяло:       — Я больше никогда не буду пить.       — Где-то это я уже слышал, — мягко поддевает Дазай.