Фальшивый поцелуй

      Чуе пришлось идти на вечеринку. Вернее, он ещё только собирался, воюя с собой и болтая по телефону с Дазаем.       — Мне будет очень скучно, — проныл он. — Но, блять, два дня страданий в год—       — Чуя, ты драматизируешь, — хихикнул Дазай.       — Вовсе нет! — возразил Чуя, выбирая джинсы. Чёрные или чёрные? Хм, кажется, он выберет чёрные. С дырками, потому что ему вот так вот захотелось. Планировалось грустное День Рождение в маленькой компании, но Юан была как обычно после того, как проревелась, и загорелась с новыми силами идти в бой.       В алкогольный.       Скорее всего, Накахара не должен был поощрять её тяги к спиртному. Она пережила тяжёлый день, испытала очень много стресса, и сейчас ходила, как переполненная энергией батарейка — того и гляди взорвётся. Естественно, ей срочно хотелось что-нибудь сделать, и она быстро нашла повод, чтобы вновь забыться в алкоголе. Но это были только догадки Чуи, и он боялся их высказывать, так что решил поступить просто как хороший друг: проконтролировать.       — Ты вообще представляешь, что они могут натворить? — нагнетающе сказал он, выбирая толстовку. — Кстати, ты заберёшь четвероногих?       — Думаю, если ты хорошо попросишь, — усмешка Дазая была провокационной.       Чую это не пугало.       — А если я очень хорошо попрошу, ты пойдёшь со мной?       — Ты хочешь меня там видеть? — удивился Дазай. — Я думал, это только ваш праздник.       — Юан не будет против, — сказал Чуя, выкидывая чёрную толстовку. У него зрела дурацкая идея. — И ты мой парень. Я хочу, чтобы ты был со мной там.       Звучало сладко. Дазай, прокашлявшись, сказал:       — Окей.

***

      — Ты выглядишь прекрасно, Чуя, — выдавил Дазай после долгого молчания, когда Накахара уже успел засомневаться в собственном выборе, внешности и жизни. — Очень… Ты восхитителен.       Чуя несмело улыбнулся, смущаясь. Дазай называл его красивым при любом поводе, и Накахару это в равной степени удивляло и смущало. Ему не делали комплиментов раньше, и он как-то не привык, что парней можно хвалить вслух. У него не было с этим проблем, и он вполне мог сказать, что у Тачихары классные бицепсы, или задница Ширасе заслуживает похвалы, но это была просто оценка, а Дазай им… любовался.       Очень странно чувствовать себя тем, кто кому-то нравится.       — М, — улыбнулся Накахара и открыл дверь пошире. — Ты тоже ничего.       Ара с визгом выскочила первой, и следом за ней — Аки, но Дазай его удивил. Он строгим голосом приказал:       — Цыц.       Четвероногие мгновенно сели. Но Ара виляла хвостом так, что могла дослужиться до звания вертолёта.       Дазай подошёл к Чуе, собственнически обхватывая его талию, и бархатно сказал:       — Мой парень заслуживает большего внимания.       Наверное, собакам было чертовски странно наблюдать за ними, но Чуе мгновенно стало плевать. Он сам потянулся за поцелуем — таким сладким, приятным и долгожданным, что он уже не понимал, как раньше мог жить без этого. Дазай схватил его за задницу и выдохнул на ухо:       — Ты меня изводишь. Это очень… очень терпеливый поцелуй.       — Кто бы, блять, говорил, — ответил Накахара и прильнул ближе.       Возможно, выбор образа слегка выбивался из его обычного бомжатского стиля, но реакция Дазая того стоила. Он надел чёрные джинсы и укороченную красную кожанку, на которую всегда засматривался, но боялся применить. Дазай дышал в его шею, посылая нескончаемые волны мурашек, и произнес:       — Я не могу от тебя оторваться, Чуя. Я не хочу никуда идти.       Накахара вообще не имел ничего против. Он ахнул, когда Дазай прижал его к двери, и забыл, что нужно сопротивляться, что они в подъезде и их могут увидеть, что у них не так много времени. Ему плевать: Дазай целовал его шею, зубами оттягивал чокер, создавая приятную на грани нехватку воздуха, и его руки блуждали по телу. Он даже ответить не мог: лишь запрокинул голову, открывая лучший доступ, и Дазай не преминул этим воспользоваться.       — Блять, — прохрипел он, когда Дазай длинно, широко лизнул его шею. — Блять, Осаму—       — Да, — мурлыкнул он. — Мне нравится, когда ты так меня зовешь.       — Я, — Накахара задохнулся. — Ч-черт—       Телефон. Злоебучий, ненавистный, сука, не оставляющий шанса рингтон, сигнализирующий о том, что их снова обломали. Дазай не оторвался от него, но у Чуи всколыхнулись остатки мозгов и дружеского долга, и он прохрипел, убивая себя:       — Ара, Аки, — он подавил стон. — Блять.

***

      — Очень подло, — пробурчал Дазай, когда они ехали в такси к Юан. Осаму не собирался сильно напиваться, но с машиной бы все равно не получилось, и Накахара впервые видел его не за рулём и имел возможность сидеть рядом. — Это было очень, очень жестоко, Чуя.       Он и сам испытывал громадное сожаление. Четвероногие напали на Дазая и изговнили его в шерсти и любви, в то время как Накахара мучался от жуткого стояка и нервного смеха, и разгоряченное тело не желало приходить в себя, но второй звонок Юан не оставил им ни малейшего шанса на побег. Кажется, никогда Чуя не чувствовал такого единения с эмоциями Дазая.       — Прости, — ровно сказал он. Погладил ладонь. — Исправлюсь.       Дазай захватил собак, увёз их к себе, а потом они с Чуей от его дома поехали к клубу. Осаму выглядел прекрасно. Рукава рубашки были закатаны до предплечья, и руки были до запястья замотаны бинтами. Выглядело эксцентрично, но по-своему привлекательно. Накахару в последнее время тянуло узнать, что под ними. Он был почти уверен, что не испугается. Но давить не стоило. Накахара ведь и о себе не все рассказывал.       В клубе было шумно, цветасто и тесно. Чую ударило возбужденим. Он рассчитывал спокойно выпить пива и успокаивать буяных друзей, а сейчас ему тоже захотелось повеселиться. И что же… В этот раз у него было, кому доверить собственную безопасность.       — Смена плана, — прокричал он Дазаю в ухо и схватил за руку, ведя к бару через людей. Ему-то было легко, он проскользал между, а вот Осаму, кажется, расталкивал, но ладонь не выпустил. — Хочу выпить. Ты в деле?       Получилось быстро. Чуя помнил смазанно: он, кажется, хихикал с Юан и Ширасе, потом присоединилась Гин, потом Тачихара, и он со спокойной совестью полностью ушёл с Дазаем в другой угол, и там они тоже выпили—       Смазанной картинкой — как они целовались, прямо на танцполе, среди людей, и Чуя выгибался, а Дазай жарко шептал:       — Это пьяный поцелуй.       И как он говорил всякий бред: что у Дазая дурацкие, такие прекрасные волосы, и ему нравится их разница в росте, а Осаму лишь усмехался и отвечал ему медленными поцелуями, отвечал, когда Чуя ластился к нему.       Он редко так напивался. Но ему было не стыдно и откровенно: то, что раньше слетало с языка через минимальный фильтр, теперь сразу шло наружу, и его это устраивало, а о завтрашнем дне он не думал.       — Я чертовски сильно хочу тебе отсосать, Осаму, — выдохнул он. — Позволь мне—       — Ого, — ухмыльнулся Дазай.       Чуя повел его в туалет, и когда он закрыл дверь и звуки клуба стихли, то Дазай не сразу сориентировался. Он медленно повернул голову, пару секунд пялился в стену, а потом так же заторможенно осознал, и по этому Накахара опознал, что тот тоже очень пьян. В остальном он вёл себя как обычно, даже говорил — Чую это бесило, его вот шатало так, будто бы гравитация его враг.       Он упал в руки Дазая и потянулся за поцелуем, но тот отвернулся:       — Секс в туалете не лучшая идея, Чуя.       — Да мне похуй, — признался он, почти не открывая глаз, и затолкнул Дазая в кабинку. Не сразу закрыл, но все же справился, и снова прильнул всем телом, вдыхая его запах. — Я просто хочу тебя.       Дазай резко выдохнул, услышав его слова, и Чуя решил закрепить свой аргумент: провел руками по его телу, ощущая под чёрной шелковой рубашкой мышцы Дазая — почти кожа, и Чуя начал вытаскивать мешающую тряпку из брюк—       — Чуя, блять, — Дазай не дался.       — М? — Накахара не расстроился, тут же приставая к его шее. Просунул руку за его спину, трогая задницу, и впился ртом в одно место, которое ему приглянулось.       Дазай сдавленно застонал сквозь стиснутые зубы.       Было охуенно: трогать его целиком, чувствовать его стояк, доводить до края и ласкать. Накахара будто бы подарок открывал, хоть тот и не хотел распечатываться. Дазай схватил его за руку и выдохнул в рот, гипнотизируя своим взглядом.       — Ты пьян.       — Очень, — согласился Накахара. — И чем это мешает?       — Ты можешь пожалеть, — Дазай ахнул, когда Чуя сжал его через штаны. — Черт возьми, не испытывай меня на прочность!       — Я заебался дрочить, думая о тебе, — выдохнул Чуя, ловя его стон губами. — И думать о том, какой ты охуенный. Я хочу тебя постоянно, это, блять, уже одержимость. Поэтому позволь мне—       Он вскрикнул, когда Дазай без проблем поднял его, приложив спиной к кабинке, и сразу же выгнулся, обхватывая его талию ногами. Мир не мог прийти в нормальное положение: алкоголь в крови кипел, голова кружилась, и все вокруг тоже, но он видел Дазая — на нем картинка концентрировалась, запечатлевая и голодный взгляд, заставляющий член дергаться, и приоткрытые губы, и широкие-широкие зрачки.       Осаму держал его за задницу, и Чуя простонал, но его заткнули поцелуем. Он сразу же ответил, наконец, отпуская себя полностью и позволяя быть ведомым. Чуя не мог не извиваться, когда Дазай запустил руку ему под майку — блять, слишком много, он чертстовки тактилен и чувствителен. Осаму тронул сосок, и Чую как током пронзило: он вцепился в плечи Дазая.       — Да, — выдохнул он, когда Дазай поднял его майку, справляясь ртом. Холод мурашил, теснота придавливала, а горячий, влажный язык оставлял на нем следы, и Накахара не мог заставить себя не упрашивать: — Трахни меня, блять, Осаму.       — Не лучшее время ты выбрал для таких предложений, — ответил Дазай хрипло, и Чуя прикусил его ухо, жарко шепча:       — Я давно хочу. Но, блять, я так боюсь все испортить, потому что у меня нет опыта, а ты—       — Ты самый лучший, — рыкнул Дазай, толкаясь, и Чуя охнул, когда по его члену проехались чужим. Дазай ощутимо прикусил его за шею, и это было вообще не больно, лишь остро. — Ты, блять, не понимаешь, насколько ты замечательный.       Чуя не выдержал: застонал, больше всего в жизни мечтая кончить, и Дазай давал ему такую возможность, контролируя каждое движение Чуи, каждое его ощущение. Накахара вцепился в его волосы, и Дазай убрал его руки, завел их, приковал у стены, и всего Чую к ней прижал — он держался только на ногах и теле Дазая.       Его это полностью устраивало. Дазай толкался ритмично, сильно, ощутимо, и Чуя запрокинул голову: кислорода категорически не хватало, мир вокруг плыл, и он был будто в космосе — приятном и невесомом. Хотелось как-нибудь потрогать Дазая, пошевелиться, выразить свое возбуждение, но Осаму держал его крепко, не давая возможности не принять удовольствие.       — Ты самый лучший, — произнес он сквозь рваные паузы, и Чуя почувствовал, что это все. — Ты лучший, Чуя.       Его размазало — медленно и неотвратимо, и Дазай не перестал двигаться, ещё и ещё стимулируя, и Накахару накрывало волнами возбуждения. Он бы закричал, без шуток, но Дазай заткнул его рот ладонью, и тело сотрясло судорогой. Он обмяк, но не упал — Дазай подхватил его, мгновенно ослабевшего. Его мышцы напряглись, и сам он весь — как струна. У Чуи живот свело от тихого, длинного выдоха.       Было уже плевать на сомнительную чистоту пола — Накахара бы сел, но Дазай его придержал, и положил голову ему на плечо. И прошептал:       — Что ты со мной делаешь…