Фальшивый поцелуй

      — Экзамены сданы! — заорала Юан, как только вышла из аудитории. Ширасе отразил её яростную пятюню и взял за талию, закружив. Юан не растерялась и вскинула руки наверх: — Свобода!       Чуя усмехнулся, глядя на них.       — Автоматный ты придурок, — Юан ткнула его в бок острым локтем. — Признавайся, как одурманил эту стерву?       — Заплакал, когда она не приняла мой проект, — серьёзно ответил Чуя.       Забавная получилась ситуация: он в последнее время работал над заказом одной крупной фирмы и успешно закрыл его, а потом оказалась, что их сучка-преподавательница совмещала университет с работой в этой компании и прознала о нем, проверила проект на неточности и решила, что Чуя и так прекрасно понимает, что делает по её предмету, и поставила ему отлично прямо в день перед экзаменом, когда вместо крови у Накахары уже как несколько суток был кофе. Впрочем, он не расстроился: зубодробительная теория давалась ему намного хуже практики, так что он со спокойной совестью нахвастался Дазаю и был таков — проспал четырнадцать часов, и сейчас пылал энтузиазмом.       — Ну и молчи, — фыркнула Юан. — Так, я должна обрадовать Гин, что меня не исключат. Чуя, помнишь, что мы сегодня встречаемся, да?       — Конечно, — ответил Ширасе за Накахару, и Юан, расцеловав их обоих от счастья, вприпрыжку убежала делиться победой.       Ширасе сказал:       — Может, теперь спокойно поедим?       Он терял аппетит в сессию и совсем не мог играть в баскет, хотя и не сильно готовился; как говорил сам Ширасе, учиться много у него не получалось, а в свободное время мучала вина, и заниматься чем-то бесполезным он тоже не мог, вот и маялся, не находя себе место.       В университетской столовой Чуя поморщился при ощутимом запахе кофе и заказал себе совсем прозрачный чай. Ширасе же наложил целый поднос еды и сейчас залипал на чизкейк, решая, влезет ли в него третий десерт.       — Бери, — сказал подошедший Тачихара. — Не забыл, что у нас намечается матч на каникулах? Хироцу-сан с нас три шкуры сдерет. Я слышал, как он говорил капитану, что усовершенствовал программу тренировок.       Ширасе засмущался. Чуя поставил чизкейк ему на поднос, и место там окончательно кончилось. Они уселись за свободный столик, и Тачихара завёл непринужденный диалог:       — Как экзамены, Чуя?       — Да у меня нормально, — ответил он, лакая несладкий недочай. — У Ширасе намного больше интересных историй.       — О них я в курсе, — Тачихара стрелнул глазами в его сторону, и Ширасе покраснел до кончиков ушей. — Ещё в процессе, между прочим. Очень сложно гуглить ответы по теме, в которой ты разбираешься на уровне школьника.       Чуя перевёл осуждающий взгляд на Ширасе, и тот защитился:       — Мне же нужно как-то сдавать!       — Да я не против, — Чуя ехидно улыбнулся. — Так значит, вы сдружились?       — Определённо! — подтвердил Тачихара. — Мы так долго были в одной команде, ещё со школы, но я почему-то даже не представлял, что у нас столько много общих интересов.       Чуя спрятал смешок за стаканом чая.       — Ох, — у Тачихары зазвонил телефон. — Простите, ребят, я должен был бежать, но не мог не поздороваться с вами. Спишемся, Буичиро!       — «Спишемся, Буичиро», — тонким голосом восторженной школьницы передразнил Чуя, когда Тачихара скрылся из виду.       Ширасе кинул в него листком салата. Чуя увернулся.       — Тебе бы следовало проявить большую инициативу, — мстительно продолжил Накахара, чувствуя темное удовлетворение. — Например, поцеловать его. Он определённо заинтересован в тебе, иначе бы не стал продолжать контактировать.       — Блядь, ладно, Чуя, хватит! — отчаянно воскликнул Ширасе. — Я понял, как глубоко был не прав!       — Окей, — сахарно пропел он. — Но Тачихаре ты явно нравишься, это факт.

***

      — Мы поссорились, — пробурчала Юан, лакая пиво: после последней вечеринки, с которой Чуя сбежал вместе с Дазаем и они гуляли по набережной, у неё наступил почти сухой закон. — Я нажаловалась на то, что препод мягко намекнула мне, что я тупая, а Гин сказала, что мне действительно стоит больше учиться, если я уж выбрала эту специальность.       Чуя с Ширасе переглянулись. Юан всхлипнула:       — Я сказала ей, что она злая! А она вместо поддержки ответила, что она справедливая и не будет меня утешать, если я не права!       Ширасе ободряюще сжал её руку.       — Я сказала, что с таким отношением мне с ней не по пути, — тушь растекалась по её лицу, сигнализируя о начале потопа. — И сказала, что мы расстаёмся, а она пожала плечами и ответила: «Как скажешь». Но я ждала, что она меня остановит, а она просто, — Чуя подал платок. — Согласилась… со мной.       Юан вылакала всю бутылку и злобно вытерла рот, оставляя на щеке помаду. Бармен по её жесту поставил рюмку с саке.       — Вот пусть и идёт нахуй, — сурово сказала она. — Я ей неважна, если она даже не умоляет меня быть с ней.       Чуя подавил вздох. Наша песня хороша, начинай сначала. У Юан были явные проблемы с контролем эмоций, и, насколько он мог судить по её предвзятым рассказам, Гин в этом плане ей хорошо подходила: она была спокойной, собранной и даже иногда могла достучаться через зеленоволосую башку до мозгов.       — Помнишь Теруко? — вместо этого спросил Чуя. Бывшая Юан, которая, по её словам, разбила ей сердце. Которое мгновенно склеилось, когда она встретила Гин.       — Конечно помню, — с ненавистью сказала она. — Эта сучка меня бросила.       — А потом ходила за тобой и говорила, что сделала это в порыве эмоций, — продолжил Чуя.       Ширасе с озарением посмотрел на него. Юан с Теруко сходились и расставались раз двадцать на дню, весело катались по эмоциональным горкам, ярко ссорились и так же красочно мирились. Продолжался этот ужас около трех месяцев, в течение которых Юан выела Чуе и Ширасе мозги чайной ложечкой, а потом Теруко её бросила — окончательно, и их отношения медленно, но развалились. Юан только недавно перекрасилась, сменив розовый цвет волос, как у своей бывшей, на зелёный — как глаза у Гин.       — И что? — спросила она, громко высмаркиваясь. В баре было немного посетителей: сейчас только вечерело, и народ заканчивал работать. Тихая музыка и спокойная атмосфера нравилась Чуе, вот только Юан вносила свои коррективы.       — Почему ты не пошла первой с ней мириться?       — С чего вдруг?! — она вспылила мгновенно. — Чтобы я повелась на эту дешёвую манипуляцию? Я, блять, не дура, чтобы опускаться до такого!       Оборвалась на полуслове. Два варианта: либо заскрипели шестеренки, либо заболело сердечко от пережитой боли. Ширасе решил не ждать, куда заведет альтернативная логика Юан, и подтолкнул в правильном направлении:       — Ничего не напоминает?       — И что же мне делать? — она снова хмыкнула носом. — Я наговорила ей гадостей… Теруко я тогда не простила, а с Гин расставаться не хочу-у.       — Поговорите, — посоветовал Чуя. — И все наладится.       Им пришлось успокаивать Юан ещё пару часов, пока она окончательно не выплакалась, пережила стадию отрицания, гнева, гнева, торга, гнева и, наконец, пришла к принятию своей безысходной ситуации. Время до отправки её домой потратилось на утешения и уговоры, что отношения можно вернуть и исправить, и Чуя, если быть честным, думал только об одном: он не хотел бы себе такого. Ему с Дазаем было спокойно и хорошо — разве не для этого нужны отношения?