Фальшивый поцелуй

      Дни у Кое прошли нормально. Он ожидал худшего, но было неплохо — и Мори, и сестра много работали, оставались на ночные смены, и у Накахары сложилось чёткое ощущение, что его пригласили смотреть за кошками. Он, в основном, работал: следовало взять как можно больше заказов на внеучебный период, чтобы обеспечить себе финансовую подушку. Эту сессию он пережил нормально, но не благодаря себе — Дазай часто приносил ему то какую-то вкусность, то затаскивал в кафе по дороге, а однажды, когда Чуя проговорился, что забегался и за день выпил лишь утренную чашку кофе, а в магазин сейчас не пойдёт, потому что спать предпочтительнее еды, вообще заказал ему доставку! Причём это было явно что-то недешевое, и Чуя отругал его, а Дазай наругал его в ответ: если, говорит, не будешь есть нормально, я буду постоянно заказывать тебе еду. Вот уж где честность Накахары приносила ему только беды и вкусную лазанью.       — Прости, Чуя, — повинилась Кое, когда притащила себя с работы домой. — Огай сегодня не придёт, да и я полудохлая. Есть еда?       — Уже разогретая, — ответил Чуя.       Кое нужно было немного времени наедине с собой, чтобы она переключилась с Озаки-сан на сестру. Она приняла душ и заделала свои длинные волосы в крабик.       — Почти кимоно, — она покрутилась перед зеркалом в длинном халате и сделала надменное выражение лица. Проговорила глубоким голосом: — Накахара, вы бесполезны. Я ожидала от вас большего.       И сразу же хихикнула, выдавая себя с головой. Чуя подвинулся, когда Кое заняла весь диван по привычке и сложила на него голые ноги. Начал разминать, и она простонала:       — Как я по этому скучала! Никто не делает это так хорошо, как ты, Чуя.       — Хватит оставлять грязный подтекст, — предупредил Накахара и слегка пощекотал. Кое ойкнула и вняла приказу.       — Я заебалась работать.       — Я знаю.       Кое ныла об этом каждый раз, когда они созванивались. С появлением Мори ей стало проще как минимум в финансовом плане, но ей не нравилась сама больница, пациенты, проводимые манипуляции, бесконечные бумажки.       — Хочу покраситься в красный, — пробурчала она. — И набить дракона на спину. И быть дерзкой красоткой на мотоцикле, а не «у вас пузырьки в капельнице, Озаки-сан!»       — Ты думаешь, Мори одобрит такие изменения? — усомнился Чуя.       Аи запрыгнула Кое на живот, и та охнула от прилетевшей восьмикиллограммовой гири. И затарахтела, как трактор.       — Моя рыжая красавица, — протянула Кое и чмокнула кошку в нос. — Ал, кстати, только Огая признает — он меня как за хозяйку не считал, так и не считает.       — Ему подходит, — усмехнулся Чуя. Мори и черный взрослый гладкошерстный кошак выглядели той ещё злодейской парочкой.       — Ты его демонизируешь, — укорила Кое.       — Ал действительно мудак.       — А я не про него, — не повелась на смену темы сестра. — Огай только выглядит серьезным и взрослым. Он жутко боится щекотки, собак и грозы и жрет мороженое по ночам, понимаешь?       Чуя скептически промолчал, и Кое добила:       — А ещё он нашёл мне тату-мастера. Своего друга.       — Ладно, — Чуя выдохнул. — Признаю: ты права. Но ты в курсе, что прирученный волк все равно кусает посторонних?       — Он не просто прирученный, — отбила Кое, даже поднявшись на локти, чтобы диалог стал серьезнее. Аи недовольно мявкнула, но была безжалостно сброшена с нагретого места. — А дрессированный. Фас.       Чуя прыснул. Равнодушное лицо Кое так не сочеталось с тем бредом, который она несла — и эта несуразица выглядела до жути забавно. Сестра тоже рассмеялась, снова сваливаясь на диван, и утерла слезы:       — Огай — волк. Я ему расскажу.       — Он меня на куски порвёт! — ужаснулся Чуя.       — Только если я прикажу, — Кое пнула его в ребро. — Но вообще-то парни должны бояться братьев их девушек, а не наоборот.       — Сравни весовые категории, — проворчал Чуя.       Было несправедливо: он пошёл в мать, начиная от роста и заканчивая лицом — оно было больше девчачьим, с курносым носом, огромными голубыми глазами и пухлыми для парня губами. В то время как Кое была вылитой копией отца: грациозной, высокой и утонченной, как статуэтка, с повадками истинной леди и внутренностями натуральной раздолбайки. Много кто спотыкался об их внешность: к Кое боялись приблизиться, потому что она выглядела высокомерной, а к Чуе много кто лип, но вскоре уходил, обиженный его прямолинейностью.       — И ещё мой брат обязательно должен одобрить свадьбу, — невзначай добавила Кое, и Чуя застыл. Сестра дернула ногой в намеке на продолжение бесплатного массажа, и Накахара автоматически помял, а потом вскочил с дивана и выпалил:       — Стой, чего?!       — Ну что ты так реагируешь, — обиженно пробурчала Кое, которая чуть не улетела вместе с ним. — А ты думал, что я тебя просто так позвала? Мне хотелось посмотреть на твою реакцию.       — А-а… — Чуя заикался. — А когда дата?       — О, так ты не против? — Кое засветилась. — Пока что двадцать шестого декабря — я как раз до этого времени должна родить…       Чуя сполз на пол. Блять, чего? Этого просто не может быть. Его сестра — эта шпана, играющая в футбол с соседскими мальчишками и разбивающая чужие коленки и души, и Накахара совсем не представлял её женой, невестой, даже просто, блять, в свадебном платье, не говоря уже о том, что матерью, хотя ей было двадцать шесть и по идее все законно—       — Да ладно ты, — Кое присела рядом. — Про беременность была шутка. Мы с Огаем решили, что ещё не готовы, так что я сделала аборт.       — Блять, Кое, — простонал Чуя. — Быстрее свадьбы ты отпразднуешь мои похороны.

***

      — И она шутила! — гневно закончил Чуя, ходя по квартире. — Представляешь, блять?! У меня чуть инфаркт не случился!       Дазай хихикнул, совсем не впечатленный:       — Твоя сестра забавная.       — О, да, — протянул Чуя. — Вы бы с ней спелись.       — Но я не понимаю, что такого страшного в её предположительной беременности, — Дазай стучал на фоне и передвигался. — Ей же двадцать шесть?       Чуя понял, что Дазай делает — снова готовит для его собак. На фоне слышался топот: Акира, как обычно, попрошайничал. Дазай на каникулах увлекся кулинарией, только вот не для себя — он присылал фотографии сделанных им шедевров в качестве отчёта, чем питаются четвероногие, и Накахара искренне полагал, что после таких роскошеств Ара и Аки посмотрят на свою типичную еду с большим знаком вопроса.       — Но это странно, — промямлил Чуя в свое оправдание. — Представь, что твоя сестра трахается с кем-то, а ты знаешь, что она любила есть сопли в детстве. В голове же не укладывается.       — У меня нет братьев и сестёр, — промычал Дазай, судя по звукам — дав Аки что-то, потому что на фоне зарычала ревнующая Ара. — Так что я не особо понимаю твои чувства.       Жаль, что на потолок нельзя встать — Накахара только его ещё не облазил, и в итоге вышел на балкон, смотря на людей-муравьишек с двадцатого этажа.       — Но у меня такое иногда возникает, — внезапно сказал Дазай. — Не совсем похожий пример, но когда пара говорит, что начала встречаться, я постоянно думаю, что это было официальным объявлением о том, что они занимаются сексом.       Чуя фыркнул.       — Ты такой дурак, — он подумал и все же произнес: — Необязательно встречаться, чтобы трахаться.       Куда заходил их разговор? Очевидно, в русло, где Накахара начинал испытывать смущение. Ему все ещё было трудно идентифицировать свои чувства к Дазаю, не то что говорить с ним о сексе, пусть даже в таком ключе. Чуе нравилось, когда тот прикасался к нему, и он определённо не возражал бы против поцелуев, но как об этом сказать? Сначала он сам говорит Дазаю, что его действия ничего не значат и он не хочет обнадеживать его, а потом словно надеется на что-то большее. Для Чуи это звучало как «использовать», а это было жутко несправедливо по отношению к Дазаю. Тем более тот ни разу не заикался больше о своих чувствах к Накахаре, да и про поцелуй не вспоминал. Может, он уже давно передумал: смелости спросить пока что не хватало.       — М-м, — протянул Дазай. — Ты прав. Тогда зачем объявляют?       — Да хуй знает, — Накахара смотрел на проезжающие машины. Кавасаки был большим городом, почти как Йокогама, но Чуя здесь никого не знал, а исследовать территории в одиночку неинтересное занятие. Он и в Йокогаме знал расположение всех парков, а не местные достопримечательности. — Я ни с кем не встречался, так что не могу ответить.       — А если бы был такой человек, то что?       — Наверное, мне бы хотелось всем рассказать, что он мой, — признался Чуя и хмыкнул. — Знаешь, объявление вроде: «Завидуйте, сучки!».       Дазай рассмеялся.       — У меня никогда не возникало такого желания.       Чуя закусил губу. И постарался скрыть заинтересованность, волнение и ещё огромный сгусток непонятных чувств в голове:       — Ты много с кем встречался?       — Не знаю, — задумался Дазай. — Было пару раз, но эти девчонки долго не продержались. Подростком я был той ещё занозой в заднице.       — Ты же гей, — уточнил Чуя.       — Вернее, би, — легко поправил он. На фоне зашипела сковородка. Он им там шведский стол хочет накрыть? — Но с парнями у меня не было отношений, только секс.       — И как ты… дошёл до осознания собственной ориентации?       — Попробовал, будучи пьяным в стельку, — так странно было разговаривать про это. Чуя искусал все губы по дурацкой привычке и зациклился на том, чтобы отколупывать старую краску на балконе, за что Кое наверняка скажет Мори «фас». — Но… для меня в то время все люди были картонками, Чуя. Пустышка-таблетка от одиночества. Плацебо, в которое я отчаянно пытался поверить. Поэтому мне было глубоко плевать, какого пола человек окажется у меня в постели.       Чуя не ощущал ревности, но в груди сердце мелко стучало, а телефон он прижал к себе, вслушиваясь в каждое слово. Было интересно узнавать Дазая с этой стороны — они никогда раньше не затрагивали тему отношений. Чуя не мог себе представить Дазая даже пьяного: тот всегда, казалось, был собран и все контролировал. И в постели… Каким он был? Если все для него казалось картонными, то эгоистичным? Или он наоборот старался заглушить свою боль через ласку другого человека? Чуя иррационально был уверен, что Дазай безопасный… и в этом плане тоже. Он не мог представить, чтобы тот с кем-то плохо обошёлся.       И разговаривать об этом — как ходить по тонкой грани; нервно, но раззадоривающе, и ощущения донельзя острые — на них легко можно подсесть.       — А сейчас, — Чуя сглотнул. — У тебя кто-то есть?       Дазай сказал так, что Накахара понял — он улыбается.       — Только ты, Чуя.

***

      Отдых у сестры окончился буднично. Чуя сел на электричку, и вскоре оказался на родном вокзале Йокогамы, как был — с рюкзаком и злым настроением, потому что сидел он рядом с вонючим толстым мужиком. Тот, кто придумал дезодоранты, явно не научил всех ими пользоваться!       — Привет, — Дазай обнял его, когда увидел, и Чуя замер, не понимая, как реагировать. Неловко коснулся талии, будто проверяя, можно ли ему, и окунулся в знакомый приятный аромат. Он ебанутый, если скучал по Дазаю, все дни будучи с ним на связи. — Как добрался?       — От меня воняет? — прямо спросил он. — Если что, это не я, а мужлан, который сидел рядом со мной.       Дазай притянул его ближе и уткнулся носом в макушку. Ощутимо вдохнул и потрепал волосы:       — Нет, ты вкусно пахнешь. Кондиционер?       — Феромоны, — смущенно пробормотал Накахара, усаживаясь в машину под смех Дазая.       Привычная уже кожа и сформировавшаяся традиция — смотреть, как он плавно ведёт машину. Тёмные глаза с пушистыми ресницами, которые так и тянет потрогать. Чуя не знал, что на него так повлияло, но после недели разлуки хотелось как-то… быть ближе физически, потрогать, убедиться, что Дазай реален. Глупое желание. Накахара отвернулся, наблюдая за городскими пейзажами.       — Я не взял четвероногих, — подал голос Дазай. — Так что сначала заедем ко мне.       — Оу, — сказал Чуя. — Хорошо.       Он ожидал многого — огромный дом с большими окнами и аккуратным газоном, может, даже фонтан какой-нибудь или сад камней, но представить не мог, что сначала они свернут загород, а остановятся у кованых ворот настоящего поместья.       Дазай нажал на пульт. Ворота автоматически открылись, и они проехали дальше.       — Ты принц? — ляпнул Чуя, не подумав.       — Ни за что, — Дазай фыркнул. В гараже стояла ещё пара машин. Территория была огромна: тут уместился настоящий парк! С деревьями, лавочками и беседками, и это было то, что Чуя заметил мельком. Сам же дом был… больше особняком. С панорамными окнами и изящными колоннами в несколько этажей.       — И ты живёшь тут один? — удивленно спросил Чуя. Они прошли по извилистой дорожке, и, да, он был прав в своих ожиданиях. Газон был идеальным.       — Ага, — Дазай приглашающе открыл дверь. — Прошу.       Современный дизайн и очень просторно, светло. Немногочисленная мебель сплошь белая, а на полу мрамор. Цвета добавляли многочисленные растения, свисающие лозами. Дазай непринужденно заметил:       — Они скорее всего в своей игровой.       — В своей? — переспросил Накахара, и Дазай легко повел его на второй этаж. Коридоры тоже были пустыми, но явно изысканными; никаких типичных картин, только уместная абстракция.       Дазай взял его за руку, когда Накахара хотел свернуть не туда, и так и не отпустил. Чуя едва не покраснел.       — Я немного увлёкся, — смущенно сказал он, почесав нос, и открыл очередную дверь. — По-моему, я говорил, что не пользуюсь спортзалом?       — Ара, Аки! — рассмеялся Чуя, когда два огромных меховых мешка свалили его на пол, начав вылизывать со всех сторон. — Да-да, ребята, я по вам тоже скучал.       Много времени потребовалось, чтобы убедить собак, что он реален и никуда не сбежит — Чуя даже умудрился забыть о Дазае, пока Ара доверчиво подставляла живот, а Акира вился вокруг. Четвероногие не отлипали, рассказывая свои собачьи новости, и Аки, кажется, стал ещё огромнее.       — Ты мне… раскормил их, — просипел Чуя, когда собаки полностью повалили его на пол. Не шевельнуться: он всухую проиграл битву.       — Я не мог противостоять им, — трагически вздохнул Дазай. — Зато смотри. Арочка, солнце.       Ара вспрыгнула с Чуи, выбивая из него весь воздух, и встала на задние лапы, уперевшись передними в Дазая. Аки перестал вылизывать Накахару, смотря на происходящее, но с него не слез. Пригвоздил, блять, к полу.       — Пожалуйста, принеси мяч, — вежливо попросил Дазай. Ара виляла хвостом: — За вкусняшку, естественно.       Только сейчас у Накахары появилась возможность осмотреться, где он оказался. И… это был уже не спортзал, а огромная территория со всякими развлекательными и тренировочными агрегатами для собак. Он воскликнул:       — Что ты сделал?!       — Я очень увлекся, прости, — без тени вины сказал Дазай. Ара принесла в зубах розовый мяч и завиляла хвостом. Дазай присел и погладил её по голове. — Умница моя.       И достал сухарь. Вид у него был гордый:       — Ара долго не врубалась, что к чему, но все же я её научил!       Чуя не выдержал и громко захохотал. Дазай и четвероногие посмотрели на него, как на сумасшедшего, а Накахара все никак не мог остановиться.       — Дазай, — сквозь всхлипы произнес он. — Ара может выполнять команды гораздо сложнее. Она тебя надурила.       Дазай обиженно надулся. Ара утешающе лизнула его руку.

***

      — Останешься? — предложил Дазай, когда Аки и Ара укатили на прогулку. Прекрасные условия: они гоняли по участку целый день, а когда им надоедало, либо спали, либо приставали к Дазаю.       Чуя задумчиво произнес:       — Не хочу тебя стеснять.       — Брось, — Дазай поморщился. — Я один в этом доме. Думаю, для тебя найдётся местечко.       Один… Как принц, заточенный в замке, — наверное, неуютно здесь было. Чуя представил, как Дазай ходит по длинным пустым коридорам, как смотрит в окно, где даже не видно проезжающих машин — полная изоляция. Как не по себе ночью, когда нет ни одного звука в округе. Склеп, а не дом.       Немного хотелось в квартиру: маленькую, но свою. Поваляться с собаками и посмотреть разжижающий мозг фильм. Но когда Накахара это представил, то почувствовал, как сжимается сердце. Он думал, что ему одиноко — но, представляя, как Дазай слушает телефонные гудки, пока Чуя не возьмёт трубку, было… двойственно. В конце концов, какая разница, как он будет с ним разговаривать: лично или по мобильному? Тем более Чуя не мог врать себе: его все ещё тянуло к Дазаю, и остаться с ним в одном доме просто было немного…       Смущающе. Но — не пугающе.       — Кстати, — сказал Дазай. — Я не сделал тебе никакой подарок на возвращение!       — Как будто бы я в Аляску уезжал, а не в город в часе езды, — усмехнулся Чуя.       — И что? — возразил Дазай. — Я соскучился, Чуя.       Чуя немного покраснел. Дазай заправил прядь волос ему за ухо. Странно, странно, странно. Что за мысли посещают его в последнее время, когда он видит Дазая? Такого не было ни с одной девушкой. Когда он ходил на свидания, даже когда Накахара глазами понимал, что та очень красива, у него не замирало дыхание при виде неё. Дазай же… он сам не представляет, насколько он идеален.       Он был в обычной кофте и спортивных свободных штанах; домашняя одежда — однако он и в ней выглядел, как модель. Эта осанка, повадка вести себя так, будто бы он на подиуме в лучших шмотках. Его лицо… тёмные глаза, выражение которых нельзя прочитать. Чуя закусил губу и дернул его за ворот, наклоняя. Выдохнул и прижался к его губам, замирая от собственной наглости.       Дазай мягко разомкнул его губы, углубляя поцелуй, и Чуя потонул в ощущениях. Медленные, томные движения, рука Дазая на его спине, его заполошно бьющееся сердце под ладонью Чуи… всего стало слишком, и это было невообразимо. Он даже не напугался собственной реакции. Дазай пососал его губу и оторвался. Чуя мелко дышал — он знал, что многим как будто бы не хватает кислорода, но нет, он просто пытался справиться с ощущениями, которые завладели всем им. Приятное чувство, и Накахаре очень понравилось, что Дазай не выпустил его из объятий и не отошел, сохраняя тепло между ними. Чуя уткнулся ему в грудь и смущенно пробормотал:       — Это приветственный поцелуй.       Дазай, тихо посмеиваясь, поцеловал его в макушку.       — Я, — горло сдавило. — Я не уверен в себе, Дазай, и в том, что могу тебе дать… Я очень запутался в себе и…       Дазай погладил его по волосам, заставляя замолчать.       — Чуя, ты ничем не обязан.       — Ну, нет, — глухо возразил он, вдыхая парфюм. — Ты мне нравишься, кажется, очень, но я—       В этот раз Дазай не перебил, и Накахара физически ощутил, как тот напрягся. Тоже волновался? Наверное, да. Черт знает, что он думал, но Чуя просто должен был рассказать то, что было у него на душе в последние пару недель. Слишком много, чтобы вариться в этом одному.       — Не знаю, насколько далеко я готов зайти, и я знаю, что со мной будет много проблем, и это не то, чего ты заслуживаешь, тебе, блять, можно мир подарить, и этого будет мало, а я—       — Чуя, — тихо проронил Дазай, погладив его по спине. — Мне не нужен кто-то другой. Только ты. И я понимаю, что тебе сложно разобраться в себе. Я готов ждать.       — Но ты не обязан, — отчаянно попытался донести Накахара. — Это только мои проблемы, а я не хочу причинять тебе неудобства.       — Чуя, — окликнул Дазай. — Давай я буду выбирать за себя, хорошо? Я хочу, чтобы тебе было комфортно, и мы будем двигаться в твоём темпе. Не дави на себя.       Мы. У Накахары мозги заклинило на этом слове. Неужели это значит, что Дазай не против? Да, он говорил о своих чувствах, но это было в начале их общения, а потом они просто разговаривали, как хорошие друзья, и—       С каждый днем Чуя все яснее понимал, что ему хочется большего. Его тянет, приклеивает к Дазаю намертво, и он не понимал, что с этим делать. У него не было бабочек в животе или сильного волнения: наоборот, без Дазая он намного чаще бывал взвинчен и нервным, а с ним становилось спокойно и надёжно. Не то, что описывали Юан и Ширасе, но Чуе больше нравился его вариант, будь он правильным или нет.       — Мне бы очень хотелось сказать, что ты мой, — пробормотал Накахара. Дыхание у Дазая — прерывистое, едва слышное, но руки теплые и все ещё обнимают крепко, но не давят. — Знаешь, что-то вроде: «Завидуйте, сучки!».       — Теперь я понимаю твоё желание, Чуя, — тихо согласился Дазай.