Treffen in Berlin, 1944.

Фридрих, закрыв булочный магазин, в котором работал четыре дня в неделю в зависимости от изменений своей смены в гостинице, вручил свой именной фартук с прихватками хозяину и еще подолгу с ним прощался. Выйдя на улицу, он взглянул на свои часы и удивился тому, что закончил работать на несколько минут раньше. Это означало лишь то, что ему удастся зайти ненадолго к Кристал, которая сегодня дежурила. Он схватил свой велосипед и быстрым темпом направился в сторону гостиной. Всякий раз, проезжая мимо столичных площадей и сотни кварталов серых и тусклых домов, у него в душе была не исчезающая надежда того, что, войдя внутрь уже родной ему гостиницы, он увидит молодого парня с невероятно мягкой улыбкой и, которому так не подходит суровая форма штурбаннфюрера. Он понимал, что это никак невозможно, но что же поделать, когда за последние несколько недель в его голове постоянно крутятся мысли об одном единственном Альбрехте.       — Фридрих! Фридрих! — увидев вдали фигуру друга, Кристал взволнованно спустилась с лестницы, у которой стояла больше получаса в ожидании Фридриха.       — Привет! — оставляя велосипед у стены гостиницы, он поспешил к Кристал.       — Письмо! Альбрехт приходил! Девушка спешно схватило Фридриха за руку и потащила внутрь гостиницы, желая как можно быстрее сообщить о недавно случившемся визите.       — Альбрехт?! Он приходил сюда? Когда? — не зная, что ему испытывать на данный момент, чуть ли не криком спросил Фридрих.       — Часом ранее. Вот, он оставил письмо. Фридрих дрожащими руками взял протянутую бумагу, которая была аккуратно сложена, и тяжело вздохнул, боясь открыть ее. Даже при сложенном виде на бумаге виднелись большие кляксы чернил, по которым Фридрих легко проводил пальцами волнуясь перед чтением. «Фридрих, я сейчас направляюсь на заставу Франкфурта, буду служить там еще месяц. Снова заменяю Штабс-Гауптмана. Очень надеялся встретиться с тобой в гостинице, но, жаль, была не твоя смена. Если получится, приезжай! Застава Франкфурта более открытая, чем в Брандебурге, да и отделений там меньше десятка.

Альбрехт Штайн».

      — Я просила его остаться, подождать тебя, но у него не было времени. Уехал так же быстро, как и приехал. — сочувствующим тоном аккуратно говорила Кристал, следя за меняющимся выражением лица Фридриха.       — Сколько часов ехать до Франкфурта?       — Это в какой?       — Какой? — Фридрих задумался и снова начал читать записку, — Не знаю… Но, но, в какой-то Франкфурт! Ты же знаешь, сколько ехать до обеих городов? — Фридрих судорожно, чуть ли не плача, печальным голосом говорил, понимая, что упустил шанс встретиться с Альбрехтом, о котором он так долго мечтал.       — Тише, Фридрих… Мне, правда, жаль. Кристал ласково обвила руками парня, чувствуя как он, оказываясь в мягких и трепетных объятиях, начинает расслабляться и горько плакать. Он совсем тихо мямлил про то, что он должен был успеть, что зря они поменялись порядком дежурства, а Кристал лишь поглаживала его волосы и пыталась успокоить его от настолько сильного плача.

***

Очередным утром Фридрих, уже закончивший свою смену, сдал ключи некоторых постояльцев уже прибывшей Кристал и собирался уходить на работу в булочную.       — Уходишь? — спросила она весьма обеспокоенным голосом.       — Да, работа не ждет, Kristal paresseux.       — Ох, ты ж нахал! Я вот и узнаю, что это значит! Не только ты учишь французский. — начиная с возмущенного тона, но в конце уже смеясь, говорила она. Попрощавшись, Фридрих вышел из гостиницы и собирался сесть за велосипед, как взглянул на окошко почты, которая только что открылась. Взглянув на время, Фридрих отметил ровно 9:00 утра.       — Вдруг, письмо от Альбрехта пришло? Целых два дня прошло, а от него ни привета, ни ответа. Он встал перед окошком и, встретившись взглядом со знакомой работницей почты, не успел даже толком поздороваться, как она впопыхах убежала и через некоторое время шуршаний на складе принесла письмо.       — Фридриху Ваймеру письмо! Горячее-прегорячее, только вчера приехало! — счастливо говоря это, она чуть ли не сверкала.       — Доброе утро и большое спасибо, Линда! — спешно хватая конверт и борясь с желанием здесь же его открыть, проговорил Фридрих.       — Скажи, Фридрих, а давно ты такой популярностью пользуешься? Неужто взглянул наконец на кого-то?       — А это не твое дело, — лишь улыбаясь любопытству девушки, Фридрих попрощался с ней и пошел в сторону своего велосипеда. Проехав несколько кварталов до главной площади Александерплац, он остановился у угла одного здания и наконец открыл конверт. «Добрый день, Фридрих! Еще вчера в преддверии ночи мы приехали на заставу Франкфурта-на-Одере. Здесь буду служить еще месяц, если не больше. Я, честно, очень рад, что так случилось — город в часе езды, застава более открытая, чем в Бранденбурге, да и люди здесь кажутся приветливее и приятнее. Может, это лишь из-за моего хорошего настроения, которая не покидает меня со дня, как я был в Берлине. Если тебе не удастся приехать сюда, возможно, я попробую как-нибудь отпроситься в столицу «по срочным делам». А то не знаю как быть, если не увижусь с тобой еще неделю! Фридрих, mon cher, отчего же моей душе так тяжело, когда я одну лишнюю минуту думаю о тебе? Увы, мне не объяснить подобное поведение собственного себя ничем другим, как словом «amour». Возможно, именно это чувство и описывают подобным людским случаям. Tu sais, Friedrich, je t'aime! Никогда и ни к кому я не испытывал такого сильного чувства, как к тебе, mon bien-aimé Friedrich. Я чувствую, как сердце пылает пламенем, голова забита мыслями об одном лишь тебе, душа… А знаешь, что? Лучше я расскажу тебе это, когда мы встретимся. J'attends votre visite avec impatience.

Votre Albrecht».

Это письмо Фридрих снова, по привычке, прочел несколько раз, особенно перечитывал последние несколько предложений. Возвращаясь из раза в раз он находил эти французские слова, которые шепотом повторял то быстро, то совсем медленно, произнося каждый звук. Его сердце сильно забилось, дыхание участилось, а тело словно облилось горячей кровью. В голове крутились лишь мысли: «Сегодня, прямо сейчас, я еду к Альбрехту во Франкфурт!» Фридрих решительно зашел внутрь булочной, куда благополучно опоздал и сейчас, совсем не стесняясь, стоял перед хозяином и просил о его милости отпустить на важную встречу с любимым человеком. После долгих умалений его все-таки отпустили и он тут же помчал домой, переодеться и прихорошиться. Даже не оглядывая ни какую комнату дома на наличие домашних, он пролетел по коридору и зашел в свою комнату. Быстро снимая с себя опрятную, но довольно потрепанную от ежедневной нóски на работе одежду и чуть ли не отрывая каждую пуговицу на рубашке, он разделся и крикнул:       — Матушка! Срочно, мне нужны 200 рейхсмарок!       — Фридрих! — удивлённая такому раннему возвращению сына женщина встала со своего кресла в гостиной, — Почему ты не на работе? — она прибежала в комнату и обеспокоенно оглядела Фридриха, надевающего костюм, который он не носил еще с того времени, как снимался для семейной фотографии. — Зачем тебе целых 200 марок?       — Матушка, мне очень надо! Сегодня я встречусь с важным человеком, с которым мечтал увидеться целый месяц! Клянусь, отработаю до последней марки!       — Отцу ни слова, Фридрих… — жалобным тоном ответила она и обняла сына, позволив ему взять со сбережений деньги. Уже двигаясь в направлении оживленной улицы, Фридрих жевал яблочный пирог, который матушка успела впихнуть поспешно выбегающему еще на одном ботинке Фридриху.       — Герр, куда Вы едите? Мне, мне… Постойте! Погодите! — пытаясь выловить хоть какое-то такси, Фридрих махал руками и громко кричал у обочины. — Герр, прошу, куда Вы направляетесь?       — В Айзенхюттенштадт. Вы куда желаете, молодой человек?       — Мне срочно нужно во Франкфурт! Франкфурт-на-Одере, пожалуйста, подвезите!       — Ну, можно сказать, Вам по пути. Чего стоите, садитесь быстрее. Фридрих, как оказалось, сел не в автомобиль, а в фаэтон, который ловко скрывался за большой кучей машин. Уставшая от жары и, видимо, длительных поездок лошадь еле как неслась по пыльной лесной дороге. Сегодня выдался весьма жаркий для осени день, облаков почти не было, как и ветра, который обычно в Берлине встречал Фридриха, после каждого рабочего дня разбросанными почтовыми бумажками, которые Линда никогда не желала добровольно убирать. Раньше, до этого дня Фридрих никогда не ездил на фаэтоне. Довольно скрипучая повозка неслась по неровной дороге, но на кресле было очень мягко и уютно. То ли от предстоящей встречи с Альбрехтом данная повозка не обременяла душу Фридриха, то ли она и вправду была не такой уж плохой. Одна белоснежная лошадка с желтой гривой, хоть и не с явной легкостью, но умело несла за собой тяжесть двух людей и повозки. Между тем, как Фридрих любознательно разглядывал пейзажи и уютно обустроенную в виде кареты повозку, они приехали во Франкфурт.       — Куда желаете останавливаться?       — Застава… На пограничную заставу Франкфурта. — в груди Фридриха сердце забилось с неистовой скоростью, после произнесенных слов и осознанием предстоящей встречи с Альбрехтом.       — Застава? — Фридрих повернулся к кучеру и уверенно кивнул, отчего тот сощурил карие глаза, — Вам надобно туда или по какой-то другой причине?       — Я должен встретиться с человеком. Он служит там.       — Ну, если Вам надобно, молодой человек. Но, честно, не советовал бы туда ходить. Сами знаете, граница всё-таки. Всякие тут бродят, то с Польши ползут, то с Чехии, небось еще и с других начнут. Пограничная застава во Франкфурте стоит прямо на границе Великого Рейха и оккупированных территорий Польши. Отсюда видна большая и великолепная река Одер, которая протекает около самой заставы. Фаэтон остановился вдоль дороги от моста, который вел к начале и входу в заставу. Фридрих спрыгнул с повозки и повернулся к извозчику, чтобы протянуть деньги за дорогу, как вдали послышались два выстрела. Мужчина на фаэтоне тут же спохватился и, взяв деньги, промолвил:       — Мне, как, Вас ждать или Вы собираетесь остаться?       — Герр, подождите немного. Я с минут как десять вернусь. Фридрих прошел мост и встал перед забором заставы, как-бы боясь постучать. Но не успел он и поднять руку, как из-за угла показался офицер, за спиной которого была длинная и почти блестящая винтовка.       — Что Вы здесь делаете?       — У меня визит к Альбрехту Штайну. Он же здесь? — с большой надеждой произнес Фридрих.       — Штабс-Гауптмана сейчас нет.       — Как нет? Он же здесь служит? Приехал недавно, три дня прошло! — не веря услышанному, пролепетал Фридрих.       — Если Вам необходимо, можете подождать. Он на границе, только недавно ушел. Фридрих, который с явно недовольным лицом продолжал смотреть на офицера громко вздохнул, развернулся и пошел в сторону фаэтона.       — Ну-с, обратно в Берлин? — подкармливая свою лошадку только вырванной травой, спросил мужчина, на что Фридрих тяжело вздохнул и с жалостливым взглядом посмотрел на него.       — Уехать или ждать? — борясь с собственным желанием и боязнью, что не сможет возвратиться обратно, спросил он.       — Молодой человек, за небольшую прибавку марок… Половину стоимости услуги... Да! За 50 марок, я хоть до вечера буду ждать.       — Заплачу. Как я могу уехать, не встретившись… — Фридрих протянул ему половину оставшихся рейхсмарок и присел в ожидании на кресло повозки. Вскоре, с высоты небольшого склона, на котором находилось начало заставы, показались несколько фигур, движущихся в сторону штаба. Фридрих присмотрелся и разглядел в них Альбрехта, который шел посередине нескольких офицеров и что-то говорил с сильно раздраженным лицом, который Фридрих видел впервые. Альбрехт, оказавшись рядом с мостом, заметил одиноко стоящий у дороги фаэтон и встретился взглядом с Фридрихом. Он откинул свой мундир, который всё это время держал в руке, высокому юному офицеру и, заметно для всех поменявшись в лице, поспешил к всё еще сидящему на повозке Фридриху.       — Фридрих! — счастливым голосом произнес Альбрехт, оказываясь прямо перед парнем, который не веря в происходящее затуманенными глазами, смотрел на него. — Ты приехал, Фридрих.       — Да… Да! Приехал. — наконец спустившись вниз, взволнованным голосом ответил он. — Ты, приезжал в гостиницу… а меня там не было. И, когда я получил сегодня письмо… то подумал, что я должен приехать…       — Я очень рад, — он как-будто хотел обнять Фридриха, но в последний момент ловко увернулся от рук юноши и сжал их в крепком рукопожатии. — Mon amie, тебе придется подождать меня здесь некоторое время. Я должен пройти на восточную границу…       — Альбрехт, как? Я же только приехал…       — По службе, Фридрих, сам же понимаешь, я не могу отлынивать. Клянусь, это не займет много времени. — отпуская чужие теплые ладони, Альбрехт развернулся в сторону моста, как его окликнул недовольный голос извозчика:       — Я здесь не могу долго ждать, понимаете ли.       — Если так спешите, можете ехать. Боюсь, Вашего времени не хватит на ожидание.       — Нет, я должен возвратиться домой до шести вечера. — отрицательно покачивая головой, вступился Фридрих. Альбрехт немного постоял в раздумьях, после пошаркал по своим карманам.       — Ты платил за дорогу? — получив кивок, Альбрехт обратился к мужчине, — Сколько будет стоить подождать около часу и обратный путь в Берлин?       — Ровно 300 марок, Ваше Благородие. — дав несколько секунд себе подумать, ответил он.       — Вот, прошу. Надеюсь на Ваше терпение. — Альбрехт протянул извозчику деньги и после некоторого молчания схватил Фридриха за руку, неся за собой, — Послушай, mon cher, подожди меня ровно час и я приду обратно. Хочешь, подождать в доме, где я устроился? — Фридрих остановился у забора заставы и печальными глазами взглянул на него.       — Альбрехт, я тебя здесь подожду. Альбрехт, огорченный отказом, тяжело вздохнул и протянул ему ключи своего дома, на что Фридрих даже бровью не повел. Уже немного раздраженный штабс-гауптман насильно засунул ключи в карман его брюк и прошел внутрь заставы.       — Себастьян, останься здесь и проследи за Фридрихом. Если ему будет угодно зайти, пропустите. — с этими словами он свистнул близстоящим лейтенантам и они направились в сторону восточной границы.