Маски и зеркала

Леона направлялась к кабинету зельеварения с тяжелым сердцем и кипящей злостью. День и без того выдался неудачным, а теперь еще предстояло провести несколько часов с Поттером. Каждый шаг по холодным каменным коридорам казался ей мучительным, а мысли о Барти, который только что над ней издевался, не давали покоя. Его насмешки звучали в голове как эхо, пока Леона сжимала в руке волшебную палочку. Терпение иссякло, и, обернувшись, она резко направила на Барти палочку: — Силентио! Барти, внезапно потеряв возможность говорить, поднял руки в знак сдачи, но на его лице всё равно блуждала широкая ухмылка. Леона сверкнула глазами, бросив короткое: — Теперь ты будешь молчать! Оставив Барти позади, Леона ускорила шаг, не желая больше слышать ни единого звука, напоминающего смех. Когда она вошла в кабинет зельеварения, там уже находился Джеймс Поттер. Он сидел на краю одного из столов, лениво болтая ногой, и выглядел абсолютно расслабленным, как будто это была не отработка, а очередная его веселая проделка. При виде Леоны он тут же ухмыльнулся: — О, Эйвери, ты всё-таки пришла. Я уже думал, что испугаешься и сбежишь. Леона молча проигнорировала его, сделав вид, что не услышала. Однако её взгляд был полон негодования. Она села на ближайший стул и скрестила руки на груди, ожидая, когда появится профессор. Скоро в кабинет вошел Слизнорт. Его добродушная улыбка почти сразу сменилась на строгую, когда он окинул взглядом своих учеников. — Ну что ж, — начал он, театрально разводя руками, — раз вы оба решили устроить спектакль во время моего урока, то будете очищать весь кабинет… вручную. — Как это вручную? — возмутилась Леона, вскочив со стула. Слизнорт ответил, словно заранее подготовился к её протестам: — Ручками, мисс Эйвери. Без палочек. Кстати, их я пока заберу, чтобы вас не искушало использовать магию. Он протянул руки, ожидая, пока Леона и Джеймс передадут ему свои волшебные палочки. Леона заколебалась на мгновение, но под строгим взглядом профессора нехотя протянула свою. Поттер, напротив, сделал это с легкой ухмылкой, словно не воспринимал наказание всерьёз. — А теперь, — продолжил Слизнорт, отступая к двери, — я оставлю вас здесь. У меня есть дела поважнее, чем наблюдать за вашим исправлением ошибок. Постарайтесь не разрушить кабинет окончательно, — добавил он, уходя и закрывая за собой дверь. Леона в отчаянии смотрела на грязные столы, разбитые склянки и пятна непонятного происхождения, которые покрывали пол и стены. — Это издевательство, — пробормотала она себе под нос, бросив взгляд на Джеймса, который уже начал с интересом осматривать стоящие в углу тряпки и ведра. — Ну, что, Эйвери, с чего начнем? — весело спросил он, оборачиваясь к ней с ведром в руках. — Ты начнешь, — холодно ответила она, подняв подбородок. — А я посмотрю. — Ох, неужели великие слизеринцы боятся испачкать свои нежные ручки? — усмехнулся Джеймс, ставя ведро на пол и наливая туда воду. — Не смей говорить мне, что делать, Поттер, — резко сказала Леона, поднимая одну из тряпок с явным отвращением. Они начали работать молча, каждый стараясь не обращать внимания на другого. Джеймс с легкостью взялся за мытье полов, насвистывая себе под нос какую-то мелодию, явно наслаждаясь моментом. Леона, напротив, мрачно терла один из столов, чувствуя, как злость буквально бурлит у неё внутри. — Ты вообще хоть раз работал руками, Поттер? — вдруг спросила она, не выдержав тишины. — Конечно, — ответил он, не оборачиваясь. — На каникулах я помогал отцу в саду. Леона усмехнулась, не веря ему ни на секунду: — Да уж, наверняка ты просто махал палочкой и называл это работой. Джеймс рассмеялся, отставляя ведро в сторону. — Знаешь, Эйвери, если бы ты иногда улыбалась, то, возможно, люди бы перестали считать тебя ледяной королевой. Леона резко повернулась к нему, сощурив глаза: — Лучше быть ледяной королевой, чем безмозглым гриффиндорцем, который не умеет даже зелье варить. Джеймс широко улыбнулся, глядя прямо ей в глаза: — Ну, хотя бы я умею устраивать веселье. Тебе, Эйвери, явно этого не хватает. Леона отвернулась, чувствуя, как её щеки слегка розовеют. Она сосредоточилась на пятне на столе, которое никак не хотело исчезать, и твердила себе, что не будет больше отвечать на его провокации. Когда время тянулось уже бесконечно долго, и грязные пятна начали исчезать с поверхностей, Леона вдруг осознала, что Поттер перестал что-то насвистывать. Она краем глаза заметила, что он смотрит на неё, словно собираясь что-то сказать. — Знаешь, Эйвери, — начал он, опираясь на швабру, — я, конечно, не самый внимательный парень, но кажется, у нас есть кое-что общее. — И что же это? — устало спросила Леона, не отвлекаясь от работы. — Мы оба терпеть не можем друг друга, — усмехнулся он. Леона бросила на него сердитый взгляд, но, к её собственному удивлению, уголки её губ слегка дрогнули. Уборка кабинета подошла к концу. Полы блестели, столы были идеально чистыми, а разбитые склянки исчезли. Леона с облегчением бросила тряпку в ведро с грязной водой и, вытирая руки о мантию, огляделась вокруг. — Ну, хотя бы это закончилось, — пробормотала она себе под нос, чувствуя, как напряжение немного спадает. Джеймс, напротив, выглядел так, будто он только что завершил игру в квиддич. Его лицо сияло самодовольной улыбкой, и, подбросив тряпку в воздух, он поймал её с видом абсолютного триумфа. — Ну что, Эйвери, признавай, что мы сработались лучше, чем ты ожидала, — сказал он, подходя ближе. — Ты о чём вообще? — холодно ответила Леона, даже не глядя на него. — Если бы ты не взорвал зелье, я бы вообще не оказалась в этой ситуации. — О, только не начинай снова, — закатил глаза Поттер. — Ты так любишь жаловаться, будто это твоё хобби. Леона бросила на него сердитый взгляд, но решила не отвечать. Она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы продолжать бессмысленные препирательства. Вместо этого она взобралась на один из чистых столов, улеглась на спину, закинув руки за голову, и закрыла глаза. — Эй! — воскликнул Поттер, поражённый её неожиданным поведением. — Ты что, решила прилечь? — А что, нельзя? — спокойно ответила Леона, не открывая глаз. Джеймс смотрел на неё в недоумении, но быстро сменил выражение лица на слегка раздражённое. Ему совершенно не нравилось, что его игнорируют. — Эйвери, ты вообще слышишь меня? — он шагнул ближе, пытаясь привлечь её внимание. Леона лишь слегка повернула голову, глядя на него со смесью усталости и скуки. — Поттер, ты только что заставил меня два часа мыть кабинет. Если у тебя нет ничего умного, чтобы сказать, я предпочту просто полежать в тишине. Джеймс нахмурился, не привыкший к такому равнодушию. Обычно люди либо спорили с ним, либо пытались его поддеть, но никто ещё не осмеливался вот так просто его игнорировать. Это его задело, и он решил действовать. — Ну, раз тебе так удобно на столе, — сказал он с хитрой улыбкой, — посмотрим, насколько удобно будет на полу. Прежде чем Леона успела что-то ответить, Поттер схватил её за ногу и попытался стянуть со стола. — Поттер, ты что делаешь?! — закричала Леона, резко сев и пытаясь вырваться. — Просто проверяю, насколько ты устойчива, — усмехнулся он, продолжая держать её за лодыжку. Леона сердито выдернула ногу, соскочила со стола и, сверкая глазами, подошла к нему вплотную. — Ты совсем с ума сошёл? — возмутилась она, указывая на него пальцем. — Если ты думаешь, что можешь обращаться со мной, как с одним из своих друзей, то ты глубоко ошибаешься! Джеймс, вместо того чтобы испугаться или извиниться, лишь широко улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. — Знаешь, Эйвери, тебе очень идут эмоции, — сказал он с вызовом. — Особенно такие... огненные. Леона почувствовала, как её щеки заливаются краской. Она сделала шаг назад, пытаясь взять себя в руки, но злость и смущение никак не хотели утихать. — Ты просто невыносим, Поттер! — бросила она, отворачиваясь и скрещивая руки на груди. — А ты — невероятно упрямая, — ответил он, всё ещё ухмыляясь. В этот момент дверь кабинета открылась, и в комнату вошёл Слизнорт. Он оглядел их двоих с подозрением, явно чувствуя напряжённую атмосферу. — Ну что, кабинет блестит, как и ожидалось? — спросил он, обводя взглядом идеально чистое помещение. — Да, профессор, — ответила Леона сдержанно, бросив короткий взгляд на Поттера. — Отлично, — кивнул Слизнорт, возвращая им палочки. — Можете быть свободны. Леона, не сказав ни слова, быстро покинула кабинет, стремясь как можно скорее уйти от Поттера и всей этой ситуации. Но.. Поттер догнал Леону. Его шаги были быстрыми и уверенными, и хотя он вполне мог бы просто оставить её в покое, мысль о том, чтобы ещё немного пораздражать Эйвери, привела его к решению не отставать. Леона шла, не оглядываясь, её шаги были быстрыми, и она явно пыталась уйти подальше от него. Но он подошёл к ней сзади, не пытаясь быть слишком тихим. Его глаза блеснули, когда он заметил, что она чуть ускорила шаг, услышав его приближение. — Ты думаешь, что можешь просто уйти, да? — спросил Поттер, с лёгким насмешливым оттенком в голосе. Леона вздохнула и, не поворачиваясь, сказала сквозь зубы: — Что тебе надо, Поттер? Я не готова слушать твоё нытьё. Джеймс почувствовал, как его азарт растёт. Он знал, что Эйвери раздражена, и это только добавляло ему удовольствия. Он сбавил шаг, подставляя себя так, чтобы она не могла пройти мимо. — Ты совсем невыносима, — продолжил он, ловя её взгляд, когда она наконец повернула к нему лицо. — Почему ты так всегда реагируешь? Неужели ты не можешь просто расслабиться хотя бы на минуту? Леона сделала шаг назад, её глаза сверкали. Она не собиралась терять самообладание, но его манера общения выводила её из себя. — Знаешь, Поттер, ты не понимаешь, как это — иметь дело с идиотами, такими как ты. — Она скривила губы. — Ты бы хоть раз подумал перед тем, как открывать рот. Поттер усмехнулся, наслаждаясь её реакцией. Он знал, что она всегда была такой — уверенной и прямолинейной, но даже это было для него забавным. В этом была своя доля чар. Он мог бы продолжить её злить, но что-то внутри подсказывало ему, что этот момент требует другого подхода. — Да ты просто не знаешь, как всё проще воспринимать, — сказал он, его голос становился более лёгким и игривым. — Всё, что нужно, это позволить себе немного расслабиться. Но ты постоянно в этой своей скорлупе. Леона остановилась, её взгляд стал холодным, как лёд. — А тебе не кажется, что ты слишком много говоришь о том, что мне нужно? — Она шагнула ближе к нему. — Тебе вообще не должно быть интересно, что я думаю или как я себя чувствую. — О, мне интересно, — снова ухмыльнулся Поттер, наблюдая за её реакцией. — У меня всегда есть интерес к людям, которые так сильно пытаются казаться равнодушными. Ты что, реально думаешь, что можешь скрыть свои эмоции так, чтобы никто не заметил? Это смешно. Он шагнул немного ближе, намеренно нарушая её пространство. Леона почувствовала, как её грудь наполнилась лёгким раздражением, но она не отступила. — Если ты думаешь, что я буду рассказывать тебе о своих чувствах, то ты глубоко ошибаешься. — Она кивнула в сторону коридора. — Мне есть что делать, Поттер. И мне не нравится тратить своё время на разговоры с таким, как ты. Поттер был на грани смеха. Он знал, что Эйвери старается казаться совершенно непробиваемой, но его слова словно попадали в самую цель. Он не мог остановиться. — Ну, тогда скажи, — он слегка наклонил голову в сторону, наслаждаясь этим моментом. — Почему ты вообще позволяешь мне тебя так раздражать? Может быть, тебе нравится это? Леона взглянула на него с таким видом, что Поттер немного задумался, но продолжил. Его привычка доставать людей, несмотря на их маски, не давала ему покоя. — Ты никогда не думаешь о том, как это может выглядеть для других. Ты думаешь, что ты как-то выделяешься, да? Ты просто ещё один парень с большими амбициями и кучей скрытых комплексов. И ты решаешь, что всем стоит переживать из-за тебя. Леона помолчала, её слова начали действовать на него, но он не хотел уступать. Поттер не привык отступать, особенно когда чувствовал, что начал выигрывать. — Всё-таки ты — настоящая загадка, — сказал он, понизив голос, будто с уважением. — Но ты так и будешь держать всё в себе, правда? Она вздохнула, как будто ей надоело объяснять очевидное. — Так, Поттер, ты всё сказал? — её тон был уже совсем холодным. — Или ты хочешь ещё меня позлить? Поттер посмотрел на неё с искренним любопытством, но в его глазах всё равно оставалась игривость. Он наслаждался тем, как её эмоции постоянно колебались между яростью и спокойствием, и в этом была своя прелесть. Он не собирался продолжать, хотя и мог бы. Но именно поэтому он выбрал момент для завершения. — Ладно, Эйвери, ты выигрываешь. — Он поднял руки в знак капитуляции, но его улыбка осталась всё такой же уверенной. — Всё это будет твоей победой, только не считай, что мне это понравилось. Леона подняла брови, бросив последний взгляд на него, и, не говоря больше ни слова, повернулась и пошла по коридору, оставляя Поттера стоять на месте, удовлетворённого тем, что сумел разбудить в ней бурю эмоций.

***

Джеймсс лёгкой улыбкой на губах вошёл в гостиную Гриффиндора. Его волосы, как обычно, были растрёпаны, а на лице читалась явная гордость за себя. Гостиная была полна жизни: ученики сидели у камина, обсуждая предстоящие домашние задания или планируя очередные шалости, а кто-то уже лениво дремал в креслах. Однако Джеймс сразу заметил в одном из углов знакомую фигуру. Сириус сидел, развалившись на диване, с непринуждённым видом лениво перебирая страницы какой-то книги. Его чёрные волосы падали на лицо, а во взгляде светился вечный задор. — Наконец-то явился, — произнёс Сириус, даже не глядя на друга, но всё-таки довольно усмехнулся, поднимая на него глаза. — Что там, опять кого-то доводил до бешенства? Джеймс, не теряя времени, плюхнулся в кресло напротив, закинул ноги на ближайший пуф и, с видом абсолютного триумфа, сказал: — О, ты бы видел это, Блэк. Я только что провёл самый интересный вечер. Леона Эйвери — просто идеальная мишень для того, чтобы её позлить. Её лицо становится красным быстрее, чем тролль успевает решить простейшую задачу. Сириус поднял одну бровь, стараясь выглядеть невозмутимо, но лёгкая ухмылка всё-таки выдала его интерес. Он закрыл книгу и, положив её на колени, скрестил руки на груди. — Ты так увлечённо рассказываешь, Поттер, что я начинаю сомневаться: это ты её бесил или она тебя? Может, тебе она просто нравится? Джеймс, который только что потянулся за яблоком с ближайшего стола, замер на месте. Он повернулся к Сириусу с таким выражением лица, будто тот только что заявил, что собирается стать лучшим другом Снейпа. — Ты с ума сошёл? — спросил он, хмурясь и сжимая яблоко в руке. — Мне нравится только Лили. Лили, понял? Эйвери?! Ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Блэк тут же рассмеялся, его смех был громким и искренним. Он откинул голову назад и хлопнул себя по коленям, как будто только что услышал самый смешной анекдот на свете. — Да ладно тебе, Поттер, я просто подшучиваю, — сказал он, но его глаза всё ещё смеялись. — Хотя... знаешь, это даже забавно. Ты так любишь Эванс, а при этом весь вечер бегаешь за Эйвери. Это что-то новенькое. Может, судьба? Джеймс сощурил глаза и бросил в друга суровый взгляд, явно собираясь ответить что-то колкое, но Сириус не дал ему шанса. — И знаешь, что самое интересное? — продолжил он, наслаждаясь моментом. — Вы с Эйвери так похожи, что это даже пугает. Ты вот только что сказал, что я "сумасшедший". А она буквально час назад бросила мне ту же фразу. И, кстати, она пыталась в меня кинуть книгу. Поттер, недолго думая, схватил книгу с дивана рядом с собой и с силой метнул её в Блэка. Но Сириус, как всегда, оказался слишком быстрым. Он ловко уклонился, подняв руки, будто сдаваясь, но на его лице всё равно была неприкрытая усмешка. — Видишь? — сказал он, поднимаясь с дивана и поправляя мантию. — Она кинула в меня книгу, ты кинул в меня книгу. Ну что, Джеймс, может, вы и правда созданы друг для друга? — Блэк! — рявкнул Джеймс, явно теряя терпение. — Убирайся, пока я не кинул в тебя чем-то потяжелее! Сириус, сдерживая смех, сделал несколько шагов назад, но остановился в дверях своей спальни и бросил через плечо: — Если вы поженитесь, я буду твоим шафером, Поттер. Даже не сомневайся. А теперь спокойной ночи, жених! Прежде чем Джеймс успел что-то ответить, Сириус захлопнул за собой дверь, и оттуда снова раздался его заразительный смех. Джеймс остался сидеть на диване, злобно жуя своё яблоко, и подумал, что, возможно, стоит иногда давать этому болтуну по голове, чтобы он не придумывал таких безумных историй. Гостиная Гриффиндора постепенно пустела. Огненные языки в камине мерцали, отбрасывая теплые отблески на стены и создавая уютную атмосферу. Учащиеся заканчивали свои дела, кто-то уже отправился спать, а кто-то сидел за столами, уткнувшись в учебники. Джеймс Поттер, сидевший в одиночестве на одном из больших кресел у камина, машинально теребил край своей мантии, его мысли витали где-то далеко. Разговор с Сириусом всё ещё вертелся в голове, но, услышав, как открывается вход, он встрепенулся и поднял взгляд. В гостиную вошла Лили Эванс. Она выглядела усталой: её рыжие волосы чуть растрепались, а глаза выражали тихую усталость от долгого дня. Джеймс не упустил возможности — это был шанс поговорить с ней. Он тут же вскочил, словно боялся, что момент ускользнёт, и направился к ней. — Лили! — позвал он, стараясь придать своему голосу как можно больше непринуждённости, хотя внутри чувствовал себя как перед важным матчем по квиддичу. Девушка остановилась и повернулась к нему. Её взгляд, обычно такой живой, казался потухшим. Она слабо улыбнулась, но в её глазах не было радости. — Что, Поттер? — спросила она устало, слегка нахмурившись. — Ты что-то хотел? Он на мгновение замялся, но всё же шагнул ближе, пытаясь говорить мягко, чтобы не раздражать её. — Просто хотел узнать, как у тебя дела. Ты выглядишь... — он запнулся, подбирая слово. — Уставшей. Лили тяжело вздохнула и потёрла переносицу. — Да, я устала. Очень устала, Джеймс, — тихо ответила она. — И, если честно, устала не только от учёбы. Она сделала шаг назад, будто хотела создать между ними больше пространства. Джеймс почувствовал, как что-то внутри него кольнуло. Он попытался улыбнуться, надеясь, что это поможет разрядить напряжение. — Эй, я ведь не виноват, что день выдался тяжёлым, — начал он, но Лили, подняв руку, остановила его. — Джеймс, пожалуйста, — сказала она, её голос был удивительно спокойным, но в нём читалась твёрдость. — Мне правда нужно это сказать, потому что я не могу больше молчать. Он замер, его улыбка медленно угасла. Лили вздохнула и продолжила: — Ты... ты хороший парень, Джеймс. Но я больше не могу терпеть это постоянное внимание. Оно меня утомляет. Все эти твои попытки... они... — она запнулась, будто подбирала слова, чтобы не обидеть его. — Они мне не нужны. Я не хочу отношений с тобой. Я никогда не хотела. Каждое её слово резало Джеймса как нож. Он пытался сохранить нейтральное выражение лица, но глаза не могли скрыть его растерянности. — Лили... — начал он, но она покачала головой. — Пожалуйста, выслушай меня до конца, — сказала она. — Я устала от того, что ты не слышишь меня. Ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать. Я... — она замолчала на секунду, её взгляд потеплел, но голос остался твёрдым. — Мне нравится другой человек. Это было как удар молнии. На секунду Джеймс просто стоял, глядя на неё. Её слова эхом разнеслись у него в голове. Ему казалось, что он ослышался, но выражение её лица говорило о том, что она была совершенно серьёзна. — Кто? — наконец выдавил он. Голос звучал хрипло, как будто что-то застряло в горле. Лили лишь покачала головой. — Это не важно, Джеймс. Важно то, что я прошу тебя... прошу понять и принять это. Оставь меня в покое. Она смотрела на него с явным сожалением, но её решимость не позволяла усомниться в сказанном. Джеймс опустил глаза, внезапно ощутив, как тяжелеют его плечи. Он хотел что-то сказать, попытаться переубедить её, но слова застряли в горле. Он понимал, что любой его довод будет звучать жалко и неуместно. — Хорошо, — едва слышно ответил он, с трудом подбирая слова. — Я... я понял. Лили кивнула, и её лицо на мгновение смягчилось. — Спасибо, — тихо произнесла она, а затем, не дожидаясь ответа, развернулась и ушла в сторону лестницы, ведущей к девичьим спальням. Джеймс остался стоять в пустой гостиной. Её слова эхом отдавались у него в голове. Он пытался справиться с нарастающим комком в горле, но ничего не помогало. В итоге, не находя себе места, он резко развернулся и вышел через потайной проход. Ночной замок был тих и пустынен. Коридоры освещались лишь редкими факелами, которые бросали пляшущие тени на старинные стены. Джеймс брёл без определённой цели, стараясь хоть как-то собрать мысли воедино. Его любимый Грифондор не спасал, не защищал его от этой гнетущей пустоты внутри. Он почувствовал, как холодный воздух наполняет его лёгкие, но даже это не помогало успокоиться. Джеймс всегда был уверен в себе, в своей привлекательности и харизме, но теперь всё, во что он верил, казалось шатким и незначительным. Он нашёл укромное место на одном из внутренних дворов Хогвартса. Небо было затянуто облаками, но звёзды всё же пробивались сквозь серую пелену. Джеймс устало опустился на каменную скамью, положил локти на колени и спрятал лицо в ладонях. Он не плакал — слёзы были не его методом. Но чувство утраты и смятения переполняло его. — «Ей нравится другой», — повторил он про себя, и эта фраза снова и снова эхом звучала в его сознании. Он сидел так долго, слушая тишину ночи и пытаясь разобраться в своих чувствах. Впервые в жизни Джеймс Поттер чувствовал себя так уязвимо.

***

Большой зал Хогвартса наполняли привычные утренние звуки: жужжание разговоров, звон ложек о тарелки, шелест разливаемого тыквенного сока. За столом Слизерина царила относительная тишина. Леона Эйвери, всегда сохранявшая достоинство и безупречный внешний вид, аккуратно разложила на своей тарелке тост с мёдом и задумчиво покусывала его. Её длинные волосы спадали на плечи, но она, словно не замечая этого, небрежно отбрасывала прядь назад, в то время как серые глаза бегали по строкам утренней «Ежедневной Пророки». Рядом с ней сидел Крауч-младший. Обычно полный энергии и язвительных комментариев, сегодня он выглядел на удивление подавленным. Его кудрявые волосы были немного растрёпаны, а взгляд отсутствующим. Он машинально крутил вилку в руках, так и не притронувшись к еде. Леона отложила газету в сторону, перевела на него пристальный взгляд и, наконец, решила задать вопрос: — Барти, что с тобой? Ты сегодня подозрительно тих. Крауч вздрогнул, словно очнулся от глубоких раздумий. Он вздохнул, явно не желая отвечать, но всё же пробормотал: — Утром пришло письмо от отца. Леона приподняла одну бровь, но промолчала, дожидаясь продолжения. Барти нервно потёр виски и добавил, его голос звучал напряжённо: — Ничего хорошего, как обычно. Не хочу об этом говорить. Она лишь кивнула, понимая, что вытянуть что-либо из него сейчас бесполезно. Барти был не из тех, кто охотно делится своими переживаниями, особенно если это касалось семейных дел. Леона знала о его сложных отношениях с отцом, но никогда не лезла в эти подробности, предпочитая уважать его границы. Однако её мысли вскоре переключились на собственные проблемы. Она задумчиво подперла голову рукой, глядя на свою тарелку. После вчерашней отработки её голова буквально кипела. Она всё ещё переживала, что кто-то из учеников или, что хуже, преподавателей донёс её матери о «позоре», который она себе позволила. Миссис Эйвери не прощала ошибок. Даже мысль о возможном разговоре с матерью заставляла Леону стискивать зубы. Её размышления прервал знакомый голос, прозвучавший совсем рядом. Она подняла голову и увидела Регулуса Блэка. Его тёмные волосы аккуратно уложены, а изысканные черты лица, казалось, всегда сохраняли выражение хладнокровного спокойствия. Регулус держался с достоинством, присущим представителю чистокровного рода. — Доброе утро, Эйвери, — сказал он, слегка наклонив голову. Его тон был вежливым, но отточенно-формальным. — Я хотел передать тебе приглашение от профессора Слизнорта. Он устраивает свою вечеринку на следующей неделе. Ты, разумеется, приглашена. Крауч тоже. Леона кивнула в знак благодарности, хотя новость не вызвала у неё особого восторга. Она знала, что Слизнорт приглашает её не просто так, а как часть своей коллекции «перспективных учеников». Это было одновременно лестно и раздражающе. — Спасибо, Регулус, — вежливо ответила она, бросив быстрый взгляд на Барти. Крауч, который всё это время молча сидел, в этот момент громко стукнулся лбом о стол, чем привлёк внимание не только Леоны, но и ближайших слизеринцев. Несколько учеников удивлённо обернулись, а некоторые фыркнули от смеха. — Ещё этого нам не хватало, — пробормотал Барти с усталым видом, потирая лоб. — Ты слишком драматизируешь, — усмехнулась Леона, сложив руки на груди. — Это всего лишь вечеринка. — Для тебя — всего лишь вечеринка, а для меня — мучение, — возразил он, наконец поднимая голову. — Слизнорт и его показушные вечеринки… Ты же знаешь, он будет ходить вокруг нас, как павлин, и нахваливать свои «звёздные таланты». Регулус, наблюдавший за этой сценой с выражением лёгкого удивления, фыркнул, но ничего не сказал. Леона закатила глаза, но в глубине души понимала, что Барти прав. Она и сама не слишком любила подобные сборы, но осознавала, что статус обязывает. Отказываться от приглашения Слизнорта — это почти равносильно тому, чтобы бросить вызов традициям слизеринской элиты. — Ладно, Крауч, — наконец сказала она, вздохнув. — Выдержим это вместе. Хотя бы не будет скучно. Барти хмыкнул, но промолчал. Регулус, удовлетворённо кивнув, попрощался и направился к своей компании, оставив их одних. Леона посмотрела на своего друга и, подперев подбородок рукой, добавила с улыбкой: — Кстати, если ты решишь сбежать с вечеринки, я с удовольствием посмотрю, как ты объясняешь это Слизнорту. Барти улыбнулся впервые за утро и бросил на неё лукавый взгляд: — Не соблазняй меня. Эйвери, неспешно подняв голову, бросила взгляд в сторону стола Гриффиндора. Там, как обычно, царило оживление. Лили Эванс, сидя рядом с Марлин МакКиннон и Мэри МакДональд, что-то живо обсуждала. Её длинные рыжие волосы блестели под утренним светом, проникающим сквозь окна зала. Марлин хихикала над чем-то, явно добавляя к разговору какую-то шутку, а Мэри, склонив голову набок, пыталась выглядеть серьёзной, хотя уголки её губ подрагивали, выдавая желание рассмеяться. Чуть дальше за тем же столом братья Пруэтты, Фабиан и Гидеон, спорили о чём-то с такой страстью, что их голоса были слышны даже у стола Слизерина. Гидеон, высокий и широкоплечий, размахивал руками, доказывая что-то старшему брату, а Фабиан, чуть более сдержанный, скрещивал руки на груди и с прищуром смотрел на него, готовясь к ответному аргументу. Леона слегка улыбнулась, видя эту привычную картину. Эти двое всегда создавали шум вокруг себя, но, что удивительно, никого это особо не раздражало. Однако, её внимание вскоре переключилось на отсутствие определённых фигур за гриффиндорским столом. Ни Джеймса Поттера, ни Сириуса Блэка не было видно. Это было странно. Эти двое всегда занимали центр внимания, привлекая к себе взгляды своей бесконечной энергией и громкими выходками. Леона нахмурилась, пытаясь понять, где же они могут быть. — Барти, — сказала она, толкнув локтем друга. — Ты не находишь это подозрительным? Барти, до этого лениво опиравшийся на локоть, поднял глаза и проследил за её взглядом. — Отсутствие этих оболтусов? — Он закатил глаза и вздохнул, словно говорить об этом для него было невероятно утомительно. — Если их нет в зале, значит, они снова затеяли что-то глупое. Готовят очередной розыгрыш, без сомнений. Леона усмехнулась, услышав это. Барти всегда с такой презрительной иронией говорил о мародёрах, что это неизменно вызывало у неё лёгкую улыбку. Но на этот раз она пожала плечами, словно не желая продолжать эту тему. — Возможно, — проговорила она, снова переводя взгляд на гриффиндорский стол. — Хотя, признаюсь, иногда их выходки бывают довольно… изобретательными. — Неужели ты начинаешь их защищать? — Барти вскинул брови, изображая неподдельное возмущение. — Скажи честно, ты уже ждёшь, когда они разрисуют потолок в зелёное и серебристое? Леона тихо хмыкнула, но не ответила. Её взгляд задержался на одном из мародёров, который всё-таки присутствовал за столом. Римус Люпин сидел неподалёку от Лили и её подруг, но выглядел как-то особенно напряжённо. Он держал в руках чашку с чаем, но его взгляд был рассеянным, будто он не слушал происходящее вокруг. Леона заметила, что он время от времени бросал тревожные взгляды на дверь, словно кого-то ждал. — А вот… Люпин, — произнесла Леона, наклонившись ближе к Барти. — Он выглядит, как будто что-то произошло. Крауч обернулся через плечо, чтобы посмотреть на гриффиндорца, а затем равнодушно пожал плечами. — Может, Поттер с Блэком снова оставили его прикрывать их спины, — предположил он с едва заметной насмешкой. — Этот Люпин постоянно выглядит так, будто его жизнь — сплошное испытание. Слишком добрый для своей компании. Леона продолжала наблюдать за Римусом. Что-то в его напряжении действительно привлекло её внимание. Он раз за разом поднимал ложку к чашке, но так и не делал ни одного глотка, будто был слишком занят своими мыслями. Его взгляд коротко задержался на Лили, но тут же отвёлся, как будто он избегал прямого контакта с её глазами. — Может, дело вовсе не в них, — задумчиво проговорила Леона, больше сама себе, чем Барти. Крауч отмахнулся и снова уткнулся в свою тарелку. Он явно не собирался тратить время на разгадывание загадок, связанных с мародёрами. А вот Леона, напротив, не могла выбросить это из головы. Что-то в поведении Римуса, да и в самом факте отсутствия Поттера и Блэка, казалось ей неправильным. Но она предпочла не говорить об этом вслух. Пожав плечами, Леона вернулась к своему завтраку, решив, что если что-то и произойдёт, то это станет известно довольно скоро. Особенно если это действительно розыгрыш мародёров.