Miracles of Medicine

– Ты уверен, что это безопасно? — Алекс хочет найти петлю и мыло. – Абсолютно, — Гоуст присел на корточки рядом с ребёнком, — Держи его крепче, здесь и здесь, — он помог девочке надёжно схватить автомат, придерживая его. Всё таки, эта игрушка была тяжеловатой. Подождите, что здесь вообще происходит? Отмотаем время назад. Перевезти Ришара по тихому в Лондон не вышло. Просто бизнес, ничего личного, но его притон всё же накрыли. Пришлось задержаться в Манчестере ещё на пару дней, чтобы организовать допрос. Сутенёр оказался крепким орешком, и не смотря на все манипуляции Гоуста, не выдал абсолютно ничего, и материл всех на французском. В помощь опять взяли Алекса, в качестве переводчика, если Ришар вдруг решит схитрить. Парень, вроде как, хирургом устраивался, а не разнорабочим. “— Грязные крысы,“ — рычит Жорж на своём языке, пока из его разбитой губы текла кровь, “— Вы все пожалеете об этом,“ — он смотрит на медика, — “Особенно ты.“ Тайлер сжимает свои предплечья, но в целом виду не подаёт. Всё должно быть хорошо. Сутенёр пойман, у него нет никаких средств связи, он ничего не сделает Алексу. — Что он сказал? — Гоуст прекрасно видел, с какой ненавистью Ришар смотрел на парня. — Ничего полезного... Он не понимает, почему хранит молчание, ему буквально угрожают. Тайлер подозревал, что его игра в молчанку, которую он устроил в самом начале, ещё аукнется ему, и очень сильно. Алекс постоянно нервничал, ему хотелось быстрее вернуться на своё рабочее место, а не мириться с тем, что когда Гоуст действительно спит, то очень громко дышит. Он устал наблюдать за тем, как сутенёра пытают и ничего не получают, как Прайс постоянно ругается по телефону из-за того, что они не могут вернуться домой. Напряжение давило со всех сторон и Гоуст был единственным, кто замечал максимально подавленное настроение хирурга, и его это раздражало ещё больше, чем всё остальное. Лейтенант часто вспоминал его счастливое лицо и смех в клубе. Он поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть и услышать это ещё раз. Ему всегда было интересно наблюдать за искренними эмоциями людей, не имея собственных. Гоуст - не машина, он тоже чувствует, пусть в приоритете злость и раздражение, но даже при таком раскладе в его голове иногда возникают бредовые идеи. МакТавиш как-то сказал: "— Живём один раз, а если позоришься, то до конца". Лейтенант всегда сомневался в полезности этого совета, но что он делает прямо сейчас? — Собирайся. Боже, дайте Алексу спокойно посидеть в телефоне. Он цокнул языком и закатил глаза, развалившись в кресле. — Куда? Вылет только ночью, если ты не забыл. — Не хочешь пойти посмотреть на кое что? Вдвоём, — Гоуст даже не пытался устроить какую-то интригу. — Спасибо, насмотрелся уже, — хирург уткнулся в телефон, пытаясь игнорировать лейтенанта, потому что ему действительно стало любопытно. Уж не каждый день Гоуст предлагает пойти куда-то вместе. — Вечером в городе довольно красиво, если знать куда идти. Хорошо, окончательно заинтересовал. — Слава Богу, Манчестер - не сплошное гетто, — Алекс отложил телефон, неохотно поднимаясь на ноги. Гоуст хмыкнул: — Ты ещё в городах Мексики не бывал. Тайлер подходит ближе и с интересом спрашивает: — А ты там был? — ноги сами повели его за мужчиной. — Пришлось, и поверь мне, делать там нечего, — он добавил, — Особенно такому неженке, как ты. Алекс мог разозлиться, если бы это не прозвучало так легко и бережно. Гоуст наконец-то разобрался со своей интонацией при общении с ним. Парень драматично вздохнул и развёл руками: — Ну, раз ты так говоришь, значит там действительно не очень. Они уже были на улице, проходя мимо знакомого клуба. И как его угораздило так легко пойти за Гоустом? Куда они вообще идут? Лейтенант как будто вёл Тайлера за поводок, а тот и рад. Он никогда не был ведомым, так что сейчас поменялось? Хирурга немного расслабляет умиротворённое молчание, которое, в последнее время, стало очень частым явлением: — Мы успеем вернуться? — Разумеется. Стоит признать, что вечерний Манчестер, на оживленной и уютной улице, действительно отправляет в другую реальность, и ничего, что если зайти немного за угол, вы сразу наткнётесь на наркоманов и прочие прелести подворотни. В незнакомом месте Алекс держался по ближе к Гоусту, почти прижимался к его плечу, как будто кого-то из них сейчас украдут. Мужчина не возражал, его даже не раздражало то, что они иногда соприкасались. Можно сказать, это давало ему больше уверенности в том, что Алекс не потеряется в толпе, хотя толпой это назвать сложно, но медик способен на всякое. Приятно знать, что кто-то держится ближе к тебе, в целях безопасности. — Кое кто немного пугливый, да? — тихо дразнит Гоуст. Алекс что-то ворчит и делает один шаг в сторону, от чего мужчине пришлось сдержать смешок. — Знаешь, я не говорю, что это плохо, — он немного огляделся, прежде чем снова посмотреть на Тайлера, — Просто... Гоуст встал. Куда этот дурень делся? Он только что стоял прямо здесь! Случайные люди продолжали идти мимо по своим делам, но в глазах лейтенанта всё замедлилось. Он снова оглядывается, пытаясь найти блондинистую башку. Незаметный всплеск паники, но Алекс был быстро обнаружен у какой-то витрины. Мужчина подавил раздражённое рычание, покачал головой и подошёл к хирургу ближе, встав за его спиной. Алекс с интересом рассматривал свежую выпечку за стеклом. — Что это? Гоуст проследил за его взглядом. — Манчестерский тарт, традиционный сладкий пирог. Тайлер чуть-ли не прилип к витрине. — Выглядит вкусно, — ой, ну какой же печальный и страдальческий голос, как будто парня не кормили неделю, хотя столовая больше ни разу не разочаровывала его. Маленькая корзинка из песочного теста с заварным кремом выглядела ну очень аппетитно. Гоуст тяжело вздохнул и развернулся: — Стой здесь. И ни шагу, ясно? Он не до конца понимает, зачем делает это. Алекс даже не пытался намекнуть ему, что хочет этот тарт, просто прокомментировал вид. Да даже если он хочет его, какая Гоусту разница? Парень удивлённо смотрит на него, наивно хмуря брови, но уже через секунду они поползли вверх. Колокольчик на двери тихонько звякнул, а спустя пару минут хмурый Гоуст вышел из заведения с маленьким бумажным пакетиком в руке, протягивая его Алексу. — Это мне? — Нет, блять, я просто так решил потрясти перед тобой этой хренью. Даже под балаклавой медик видит, как сильно напряжно лицо Гоуста, как стиснута его челюсть, будто он еле-еле говорит сквозь зубы и яростно сжимает края упаковки. Только глаза выдают его волнение и ожидание какой-то реакции со стороны Алекса. — Вот спасибо! — парень улыбается и радостно хватает бумажный пакет из рук, чтобы открыть и посмотреть содержимое. Тарт! К чёрту грязные ладони и пальцы, он достаёт его, не думая ни секунды. — Не забывай жевать, — ворчит лейтенант, засунув руки в карманы. Да, он надеялся именно на эту вспышку радости, когда у Алекса улыбка до ушей, а глаза круглые, как у щенка. Его положительные эмоции становятся слишком заразительными, разжигая тепло в груди. К этому можно пристраститься. Гоуст винит себя за это, чувствуя, что хирург подкрадывается слишком близко, наровясь вырезать дыру в его пустом сердец и забраться туда, объявив это своим домом. Сложно, страшно и непонятно. У него потеют ладони, пока Алекс с удовольствием откусывает кусок пирога. Даже спрашивать не нужно, что ему вкусно. Парень внезапно протянул Гоусту тарт. — Будешь? — спрашивает он, не прожевав до конца. Вот что делать в такой ситуации? Лейтенант понимает, что если ответит, то его голос дрогнет, поэтому он сдержанно помотал головой, отказываясь. Алекс выглядел таким довольным и счастливым, пока уплетал вкусняшку за обе щеки. Ему как будто квартиру купили, а не булку. Они двинулись дальше и парень уже с большим интересом рассматривал всё вокруг. Нет, он не надеялся, что Гоуст возьмёт ему ещё что-то, просто настроение значительно поднялось. Он не знал, чем заслужил такое, но уж точно не возражал. Мужчина пытался как можно меньше смотреть на него, но зная, что теперь Тайлер может отскочить куда-то в любой момент, давалось это с трудом. Соберись! Лейтенант ты или нет? Алекс тыкал пальцем почти во всё подряд, спрашивая "а что это? а для чего это? а где мы?"', Гоуст терпеливо отвечал, сохраняя свой тон серьёзным. Ему казалось, что он, как отец одиночка, вышел со своим трёхлетним малышом подышать воздухом. Самое главное, чтобы кое кто не закатил истерику, валяясь не асфальте, ведь от пирога остались только крошки, а ребёнок всегда должен быть чем-то занят. — И всё же, куда мы идём? Они остановились у какой-то причудливой фрески на стене, чтобы Алекс мог рассмотреть её по внимательнее. Гоуст вспоминает, что вышел с Тайлером на улицу для определённой цели, а не мило погулять, но уже сомневается на счёт своего решения. — Ты спрашивал на днях, где я жил. Парень взглянул на него и пожал плечами: — Ну, в Манчестере, — молодец, гений. — Где жил, а не родился. Я хотел показать тебе дом, но... Алекс мигом перебил его: — О, ну так, давай. Хочу увидеть подвал, в котором тебя держали. Лейтенант закатил глаза: — Очень смешно, умник. — А то, — медик снова радостно улыбается, — Даже под дебильной маской видно, что тебе весело. Раз уж Алекс сам проявил желание увидеть дом Гоуста, или то, что от него осталось, то он его увидит. Они неторопливо блуждают по улице, но с каждым шагом пейзаж становится всё менее пёстрым, люди исчезают и вокруг становится уже не так ярко и солнечно. Окружение приобретает более серые и спокойные тона, звуки затихают. Тихий спальный район с частными домами, почти одинаковыми. Солнце садится и становится немного прохладно, но они наконец-то дошли до нужного места. Гоуст остановился у небольшого двухэтажного домика через широкую лужайку, который казался здесь самым уютным, а Алекс стоял рядышком с ним. Он чуть наклонил голову на бок: — И здесь ты раньше жил? — Да, — голос мужчины непривычно спокойный и меланхоличный, — Это новый. Мой сгорел. Парень хмыкнул: — Буквально или это твоя очередная сатира? Гоуст развернулся к нему и Алекс готов поклясться, что увидел пролетающий мимо пепел. За его спиной садилось Солнце, как будто в самом деле разгорался пожар. Медик за одно мгновение сто раз пожалел о своих словах, и ухмылки как не бывало. У него было такое ощущение, что Гоуст показал ему нечто невероятное ценное. По крайней мере, когда-то это было чем-то очень дорогим. Это был резкий контраст с тем холодным человеком, которого он привык видеть. — Во всех смыслах, — медленно ответил он, заглядывая хирургу в глаза. Его массивная тень не мешала закатным лучам играть на радужке Тайлера. — Извини...— единственное, что Алекс смог из себя тихо выдавить. Он не представлял, что сейчас происходит в голове у Гоуста, а может перед ним наконец-то стоит Саймон и пытается донести что-то? Ему грустно или безразлично? Он злится или ему всё равно? Что творилось в его семье и в его детстве? Было ли это всё? Сохранилось ли оно? Алекса начали терзать эти вопросы и он знал, что пока не имеет права спрашивать о таком. Мужчина ничего не отвечает и разворачивается обратно к дому. В окнах горел мягкий свет, можно было увидеть несколько силуэтов на кухне: семья, небольшая, всего четыре человека, отец крутил на руках свою маленькую дочь, рядом прыгал подрастающий сын, мать стояла в стороне, но наверняка смотрела на них с тёплой и нежной улыбкой. Никто из них не подозревал, что за окнами стоят два человека, которые никогда толком не знали, что такое семья. Алекс крепко сжимает кулаки и переводит свой взгляд на лейтенанта. Он абсолютно не читаемый, и тем не менее их связывает одно - одинаковая боль, когда смотришь на подобные счастливые семьи, понимая, что такого у тебя никогда не было и не будет. Медик не диснеевская принцесса: у него не умерла мамочка и он не жил со злобной мачехой, но своих проблем вполне хватало, возможно, даже слишком много. Ладонь Тайлера медленно разжалась, невесомо касаясь пальцев Гоуста в немой поддержке. Ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать, как он. Всё становится до смешного очевидно и медику страшно от мысли, что они вдвоём похожи в этом. На деле - два потерявшихся ребёнка, которые пытались, но не смогли раскопать детство. Кончики пальцев Гоуста чуть дрогнули от лёгкого прикосновения. Даже если это была случайность, ему захотелось схватить Алекса за руку и вытрясти все ответы, которые парень держал в себе. Нет, не так...тихо и осторожно спросить его об этом. Они молча стояли плечом к плечу, слегка касаясь друг друга. Как они до этого докатились? Алекс смотрел на дом, представляя как он горит, и думал о том, что если бы Гоуст хотел отстраниться, то давно бы сделал это. Что это было? Немой крик о помощи и поддержке? Тайлер сомневался, что лейтенант будет просить об этом, даже в такой манере. На душе становится как-то тяжело, но нарушать священную тишину не хочется. Хирург как будто слышал, что из Гоуста что-то вырывается. Зачем он привёл его сюда? Действительно ли просто показать? Ну, сам Гоуст даже не подозревал, что они будут так стоять и разделять что-то. Его дыхание учащается от нахлынувших воспоминаний и странной паники. Хотел как лучше, а вышло как всегда. Тихий и чуткий голос под боком зовёт его: — Гоуст. Он медленно опустил уставший взгляд на Алекса. — Пойдём, — медик пытается подобрать правильные слова, делая тембр своего голоса чуть бодрее, — Типа...мне кажется, что ещё немного и та семейка натравит на нас копов. Мужчина не хочет уходить, что-то намертво держало его здесь, но если бы не Алекс, он уже бежал бы от сюда без оглядки. Может, ему стоит поменять своё мнение о том, что одному проще? — Да, идём. *** — Доктор Тайлер! — Сью налетела на Алекса, как только он переступил порог медицинского отделения, и повисла на нём, — Вернулись! — Ой, а я то как рад, — неловко протягивает хирург, утешающе похлопав девушку по спине. Увидь это Гоуст, то помер бы от зависти. Белой завести. И не от того, что он хочет нежных женских объятий. Том предусмотрительно и вежливо кашлянул в кулак, прочистив горло: — С возвращением. Тейлер осторожно отцепил от себя медсестру. — Спасибо за такой тёплый приём, но меня не было всего несколько дней. — Вы отсутствовали неделю. — Неделю!? — Алекс хотел схватится за голову. Это ж сколько упущенной работы ему предстоит? Нет, он доверял своему ассистенту и медсестричке (немного), но это не отменяет того, что хирург всё равно устроит перепроверку. Тем более, что его личный обязанности всё это время стояли на месте. Когда находишься рядом с Гоустом, всё вокруг то ускоряется, то замедляется. Алекс немного потерялся в пространстве. Он был уверен, что прошло максимум три дня. Ассистент кратко изложил ему о том, что произошло накануне, а Сьюзан всё это время крутилась рядом, периодически поддакивая и щебетала, что раз Алекс вернулся, то всё наладится. Странная она какая-то, но хирург не считал это чем-то ненормальным, в упор не видя намёков. Тайлер был рад снова с головой окунуться в работу, туда, где он чувствовал себя как рыба в воде, да так, что Гоуст не видел его аж насколько суток. Даже осознавая, что это безопасная зона и медику здесь ничего не угрожает, ему катастрофически срочно нужно его увидеть. И он нашёл повод. Алекс копошился в документах, которые были скинуты одной кучей в угол его стола, и только сейчас он смог добраться до них. Дверь без стука открывается и парень уже знает, кто сейчас объявится на пороге. Только Гоуст имел дебильную привычку врываться в кабинет без стука. — Надеюсь, ты пришёл сказать, что тебе нужно новое снотворное, — сходу говорит Алекс, не отрываясь от бумаг. Ой, а лейтенант уже давно забыл про существование этих таблеток. Пока они были в Манчестре он спал, на удивление, относительно спокойно. Но он запомнил слова парня о том, что может прийти к нему в любое время. — Нет, старое работает, — мастерски врёт он. Алекс радостно взглянул на него: — Правда? Это же отлично. Тогда зачем пришёл? — Я палец порезал. Чего? Ты серьёзно сейчас? Хирург насупился: – Ну так просто оближи. Удар по лицу, под дых, перелом черепа, ноги, копчика, почка отказала, глаз вытек и остановка сердца. Увидев, что глаза Гоуста стали как пять копеек, Алекс закрыл рот рукой, чтобы сдержать дикий и наглый ржач. Лейтенант недовольно хмурится и ворчит: – Что смешного? – Ничего-ничего, я же пошутил. Давай, проходи и садись. Так себе шутник. Гоуст прошёл в глубь кабинета и уселся в кресло, напротив стола медика, положив на него левую руку. Алекс берёт её и начинает рассматривать с серьёзным видом. Мужчина чувствует его дыхание на своей ладони и проглатывает тяжеленный ком в горле. Лишь бы не начать потеть как школьник. – Ты что, собирался кровь пускать? — Тайлер поднял на него свой взгляд, — Такой аккуратный порез, как будто специально. – Просто порезался об бумагу. Ладно, Алекса на этом окончательно прорвало. Он смеётся, откидываясь на спинку своего кресла, и начинает крутиться. Гоуст хочет прибить его, но не так, как раньше, скорее, образно, чем в самом деле. – Я умру быстрее, чем поверю. Лейтенант чуть ли не рычит от сдерживаемого раздражения: – Могу устроить тебе это прямо сейчас. Он, значит, соизволил явиться, а тот смеётся? И ведь не просто так, а по делу пришёл. Соскучился. – Ну-ну, — парень хмыкнул и остановился, сложив ладони в замок на белом покрытии стола. Он склонил голову на бок, — Колись, зачем ты здесь? Я могу отличить порез от бумаги и ножа. Кое кто слишком сильно расслабился в присутствии Гоуста, но он, вроде, не особо-то и жалуется. Лейтенант не может понять, устраивает его такое поведение, или нет. Приятно, что кто-то наконец-то может раскусить тебя, но не Алекс! Кто угодно, но не он! Ну пожалуйста! И всё же он не может скрыть довольной, пусть и почти незаметной под балаклавой усмешки. – Самый умный? – Рад, что ты наконец-то признал это. Они так непринуждённо разговаривают, как будто так было всегда, и Гоусту снова до жути страшно. Никогда он ещё не пытался так яростно кого-то защищать, искать встречи. Это было лишь один единственный раз и ни к чему хорошему он не привёл. – Ладно, давай сюда свой сраный палец, лейтенант. Давать не пришлось, Алекс сам схватил его и мужчину начало медленно выворачивать наружу. Господи, ну как, ну как это работает? – Следи за языком, – его голос по особенному тихий и предостерегающий, но медик не слышит в нём угрозы, что сильно удивляет его. Тайлер и сам не понял, что на него нашло. Гоуст кто ему, друг-приятель? У парня друзей толком не было, что за особое отношение к мужику, лица которого ты никогда не видел? Он как можно быстрее обрабатывает ранку и наклеивает пластырь на палец Гоуста. Они молча пялятся друг на друга, не зная, что теперь говорить и что делать. Алекс чувствует себя немного неловко от спокойного и умиротворённого взгляда мужчины, пока тот рассматривает черты его лица. Гоуст знает, что заставляет его нервничать и ему не нравится это ощущение. Теперь не нравится. Неловкое молчание прерывает милейший Кайл, долбясь в дверь так, что они оба подпрыгнули на месте. Сержант влетает в кабинет. Он выглядит очень встревоженным. – Так и знал, что ты здесь! — запыхался, – Капитан вызывает, срочно. Гоуст подрывается с места и Алекс за ним. – Нет. Даже не думай. Ты, — акцентирует он, резко развернувшись, – остаёшься здесь. Прихлопну, если скажешь, что для тебя это важно. Лейтенант ожидал, что хирург начнёт спорить, но тот послушно и обессиленно сел на место. Не понял. У него уже выработалась привычка спорить с ним. Гоуст хмурится ещё сильнее, смотря в жалобные глаза Алекса. – Я всё расскажу тебе потом, если хочешь. Медик улыбнулся и бодро кивнул. Аж сияет. Что происходит? Мужчина растерялся на мгновение, но сейчас нет времени лишний раз думать об этом. Он поворачивается и они с Кайлом покидают кабинет. Алекс остаётся один, в точно таком же недоумении. Ему было бы гораздо спокойнее узнать от капитана лично, что же случилось. Наверняка опять что-то новое про Маркано. Парень тяжело вздохнул и потёр переносицу. Теперь его мысли были заполнены не документами, не текущей миссией, а тем, что ему хочется прислушаться к Гоусту. *** – Ещё раз, – лейтенант ударил кулаками по столу, опираясь на него, – Каким образом он сбежал? – Сам спроси у них, – огрызается Прайс, – Они либо молчат, либо не знают. Я больше чем уверен, что это Маркано потрудился освободить своего дружка. Джон устало сел в своё кресло, поджигая сигару: – Чёрт бы их всех побрал...Сделали всё в пустую. Гоуста разъедало от ярости. Он подозревал, что по итогу всё так и выйдет. Жорж сбежал, не успели они ещё прийти в себя после возвращения. Его практически не волновало то, что они не получили от сутенёра никакой информации, что их миссия не сдвинулась даже на пол шага. Эта тварь разгуливает на свободе после того, как он посмел прикоснуться к Алексу своими мерзкими руками. Гоуст не хочет представлять реакцию медика, когда он узнает об этом. Мужчина уже давно понял, что Тайлер помог им в этом не ради расследования, не ради себя, а ради несчастных девушек и юношей, кошмар которых не закончится, пока Ришар и Маркано живы. Гоуст считал это довольно благородным со стороны Алекса, ещё больше неосознанно проникаясь к нему. – И что прикажешь делать дальше? – проговаривает лейтенант сквозь зубы, – Сидеть на заднице ровно, пока они в очередной раз не захотят поводить нас за нос? – Не учи меня работать, Гоуст, – капитан хрипит от сигарного дыма в горле, — Сейчас Ласвэлл делает всё возможное, чтобы найти зацепку: что, где, когда и сколько. Предоставит отчёт, тогда и будем думать. Кабинет погружается в напряжённое молчание. Кайл всё это время стоял в сторонке, впервые не зная, чего бы такого сказать, чтобы сгладить ситуацию. Он тихонько переминается с ноги на ногу, осознавая, что ему бы сейчас не помешал Алекс и его остроумие, ну или точно такое же поведение, чтобы не чувствовать себя обделённым. Удивительно, но на этот раз сам капитан решил немного развеять духоту, хотя подозревал, что это будет не совсем уместный вопрос. – Сегодня без своего компаньона, Гоуст? Вы оба так сильно сблизились в последнее время. – Не понимаю, о чём ты, — да всё он прекрасно понимает. Дверь в эту секунду открывается и вы уже знаете, кто стоит на пороге. Вспомнишь солнце, вот и лучик, который разъедает Гоусту глаза. Лейтенант тяжело вздыхает и проводит ладонью по лицу. – Сказано же было, сидеть на месте. Алекс проходит в кабинет, уверенно поставив руку в бок: – Мог бы уже привыкнуть, что я хожу куда хочу. – То же мне, дикая кошка. Скорее, котёнок: слепой, глухой, отбитый на голову, дальше перечислять? Тайлер правда пытался усидеться на месте. Ровно пять минут его удерживала только просьба Гоуста и...и что ещё? Получается, только это? Алекс пыталась внушить себе, что это не его рук дело. Не зовут и слава Богу, целее будешь. Но что-то как-то похуй. Сила слова Гоуста начинает действовать и медику это не нравится. Раз он уже пришёл, Прайс не отказал ему в удовольствии узнать, что случилось. – Как!? – хирург бледнеет на глазах. Это плохо, это очень-очень плохо. Он уже представил, как Ришар поймает его где-то в подворотне и свернёт ему шею, а ещё хуже - выполнит задуманное, в тот раз за углом. В его голове вихрем проносится фраза сутенёра. "Особенно ты". Холодок пробегает по затылку. Теперь он с базы ни ногой, пока со всем этим не будет покончено. – А вдруг они найдут нас?...– голос Алекс заметно помрачнел и стал тише. – Даже если найдут, у Маркано нет на столько сильных связей, чтобы проникнуть сюда или послать посредников. Его максиму - это попытался взломать базу данных, но Кейт и её подчинённые стуками караулят систему безопасности, – пояснил Гоуст, – Так что мы почти в безопасности. – И где заканчивается твоё "почти"? – парень хмурит взгляд и подходит к нему, пока не оказывается на опасно близком расстоянии. Лейтенант ухмыляется под балаклавой, не сводя глаз с Алекса: – Хочешь, чтобы я защитил тебя? – снисходительно спрашивает он. – Чего!? Я этого не говорил! Газ и Джон озадаченно переглядываются. Они оба знают, что Гоуст никогда бы так не сказал и прописал абоненту леща. До капитана уже десять раз всё давно дошло, а вот для сержанта это было настоящим открытием. Прайсу не хочется прерывать эту милую беседу, но они собрались здесь по делу. Вот уже и Ласвэлл прислала ему сообщение с некоторой информацией. Она смогла узнать, что Ришара действительно "выкупили", и вчера он пересёк границу Италии. Он мрачно заговорил: – Нам правда остаётся только ждать... Прайс крепко сжимает кулак от отчаяния, чувствуя, что глава мафии кидает им кость, как цепным псам. Алекс отказывался верить в услышанное. Неизвестность ещё никогда не пугала его так сильно. Добром это точно не кончится. *** Зима перешла порог, а они как стояли на месте, так и стоят. Маркано будто стёрся с лица земли, но никто не был этому рад. Это ещё сильнее подогревало энтузиазм Кейт идти по его запутанным и обрывающимся следам, и драконить ОТГ-141 недостатком информации или её полным отсутствием. Расслабляться ни в коем случае нельзя. Все эти несколько месяцев Прайс и его отряд находились в максимальной боевой готовности, максимум чутья и внимательности. И всё бы ничего, только вот Алекс не смог отличить готовность от паранойи. Но подождите, давайте отвлечемся от этой погони и посмотрим, как сложилась жизнь в стенах базы за последние несколько дней. Ещё не забыли, что было в самом начале? Декабрь, через пару недель Рождество, а снегу навалило по пояс. Мы что, в Россию попали? Алекс очень недоволен тем, что у него оказалось так мало тёплых вещей, а с отоплением здесь было так себе. Он пытался как-то наладить батареи в своей комнате, даже попросил Гоуста помочь, но, к сожалению, их полномочия на этом были всё. С каждым разом просыпаться утром становилось всё более отвратительно. Медик привык к зимам в Канаде, но у него хотя-бы обогреватель был организован и дома, и на работе. Днём его спасал либо джемпер, либо водолазка, но и у того и у другого довольно тонкая ткань. Он мог отвлечься, пока бегал по медицинскому отделению и был чем-то занят, но ночью одеяло с наполнителем из говно и палок говорило ему "— Поплачь". Как же избавиться от этой напасти!? Безвозмездно и бескорыстно попросить у Гоуста тёпленький худи, в котором можно утонуть и пропасть без вести. Лейтенант подрывается с койки, когда ему начинают тарабанить в дверь. Он знает, что это Алекс, потому что только хирург мог так бешено стучаться, как будто его сейчас прибьют, если не откроют сию секунду. По голове себе постучи. Да, это уже не первый визит Тайлера в комнату Гоуста. Почти одиннадцать часов вечера. Мужчина без понятия, что могло понадобиться Алексу в такое время, но он открывает перед ним дверь и оглядывает с ног до головы. Парень такой бледный, как будто сейчас превратится в кусочек льда. Шрам на щеке теперь выделяется особо сильно. – Чего тебе? – голос лейтенанта довольно сдержанный и дружелюбный. – Одолжи мне свою кофту, – медик так уверенно потребовал это, но опустим тот факт, что он минут двадцать бродил по комнате и репетировал эту фразу. Он ловко юркнул в проход, пока Гоуст размышлял над его словами. Алекс знал, что ему ничего не будет за такие вольности, и Гоусту оставалось лишь раздраженно вздохнуть и закрыть за собой дверь. Опять у него появляется отвратительное и приятное чувство от того, что Тайлер бежит к нему за помощью. Только попроси, и лейтенант достанет для тебя всё, что угодно. Алекс чуть ли не с головой ныряет в шкаф Гоуста и начнет рыться там. Лейтенант опирается спиной об стену и скрещивает руки на груди, ухмыляясь: – Тебе не стыдно? – А должно быть? – хирург достал какой-то потрёпанный свитер, осмотрел его, и запихнул обратно. Он хотел упомянуть о том, как Гоуст однажды копался в его кабинете, но вовремя прикусил язык, придумав кое что другое. – Сомневаюсь, что ты хранишь здесь свои стринги. – О, так они справа от тебя. Алекс ворчит. Не получилось блеснуть своим остроумием. Он замер и выпрямился, когда мужчина подкрался к нему и захлопнул перед носом дверцу шкафа, встав рядом с хирургом почти вплотную, наклонившись к нему. Медик уже давно перестал бояться заглядывать ему в глаза. Он строит Гоусту такие невинные и удивлённые глазки, как будто видит его впервые. Лейтенант наклоняется ещё ближе и теперь Алекс уже не чувствует той уверенности до небес. Он вжал голову в плечи, не двигаясь с места. Гоуст чуть прищурился и протянул ему плотную, чёрную кофту с капюшоном. Парень опускает взгляд вниз, броском кобры выхватывает худи и отходит в сторону. – Спасибо. Примерим...– бормочет Алекс, рассматривая вещь. Настала очередь Гоуста немного понервничать. Примерить? Он, что, собрался раздеться здесь? Снять футболку? Вот прям здесь? А что должен сделать сам Гоуст? Остановить Тайлера или тактично отвернуться? Боже, они ведь оба мужики, в чём проблема то? Чего он там не видел? И ведь смотреть толком не на что. Но одна лишь мысль о гладкой спине Тайлера выбивает из лёгких воздух. Гоуст достаточно знает Алекс и понимает, что он не станет обнажаться перед ним, да вообще не перед кем. Он, скорее, в грязную канаву прыгнет и захлебнётся там. Лейтенант тихо выдыхает, когда хирург натягивает кофу прямо на футболку, оборачиваясь к нему и расправляя руки. – Ну как? – медик улыбается. – Зачем она тебе? – Гоуст старается выглядеть как можно менее заинтересованным. – Холодно, так что до весны свою кофточку не жди. Алекс выглядел до смешного маленьким. Худи было ему очень велико, укрывая его почти как плед. – Оставь себе, – еле слышно произносит Гоуст, рассматривая рукава, из которых торчали только кончики пальцев. Медик улыбнулся ещё шире: – Да? Спасибо! Мужчина продолжает внимательно наблюдать, а Алекс смотрит на него, не зная о чём говорить дальше. Он немного сжимает рукава, спрятав руки за спиной. Парень давно заметил за собой, что рядом с Гоустом он чувствует себя либо очень хорошо, либо очень скованно, прямо как сейчас. Кофта тёплая и пахнет немного ядрёным одеколоном. Этот запах успокаивает и волнует одновременно. Медик глупо улыбается, внезапно выдав: – Ну, как ты? Всё хорошо? — Алекс хочет начать биться головой об стену, зачем он это спросил? Он никогда не интересовался, как у Гоуста дела, как он себя чувствует, только если это не касалось моментов на счёт его здоровья. Алекс слишком часто вспоминал Манчестер и их немой диалог. Он пытается осознать факт того, что теперь ему хочется проводить время с Гоустом вне зависимо от ситуации, будь то одна кровать или очередное собрание, прогулка или миссия, разговаривать или молчать. И в отличие от Гоуста, он не был против этого, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто он пытается в одном прыжке достать до Солнца. Брови мужчины удивлённо поползли вверх, а глаза расширились, но ему хватило несколько секунд для того, чтобы прийти в себя и принять нейтральное выражение. – Всё как обычно, — сухо сказал он, пытаясь точно так же не начать биться головой об стену. Ему бы хотелось ответить немного мягче или подробнее, узнать, как дела у Алекса, но он плотно стискивает зубы, скрипя ими. Тайлеру кажется, что Гоуст начинает злиться. Всё верно, но только на себя. Ему хочется разговорить парня, как-то удержать его ещё на пару минут, но подсознательно отталкивает его от себя. Гоуст не слепой, он видит, как Алекс тянется к нему, но путём проб и ошибок знает, что ни к чему хорошему это не приведёт, как сильно бы не хотелось более крепкой связи. Он сделает только хуже и себе, и Алексу. Гоуст пытается сохранить нейтралитет, это определённо лучше, чем продвижение или самое начало их взаимоотношений, но внезапно, как это обычно бывает, за него начинает решать сердце, а не мозг. Алекс переминается с ногу на ногу, не зная, куда себя деть, чтобы окончательно не опозориться. Может, лечь на пол и заявить, что он остаётся здесь и Гоуст ничего с этим не сделает? Ну, пока что ему не на столько сильно снесло крышу. Медик неловко чешет затылок: – Ладно, спасибо, что одолжил, но я всё же верну её, когда потеплеет. Потеплеет что? Сам Гоуст или погода за окном? Лейтенант только кивает, впиваясь ногтями в предплечья. Что ему сделать, чтобы Алекс остался? Нет, ему нельзя быть здесь, Гоуст должен был в самом начале развернуть Тайлера и сопроводить обратно. – Как хочешь, – его тон всё же смягчается, снова вызывая у хирурга улыбку. Чтоб тебя, хватит улыбаться и так смотреть на него. Всё плохо. Гоуст не понимает, в какой момент его угораздило вляпаться в это. Шатает из стороны в сторону. – Отлично, но запомни, что ты сам это сказал, — ура, у Алекса проснулась его любимая гордость и ирония, облегчая задачу им двоим. Гоуст хмыкнул, но ничего не ответил, наблюдая, как парень подходит к двери и хватается за ручку. Он оборачивается в последний момент: – Что ж... спокойной ночи? — это прозвучало неуверенно и незаконченно. Лейтенант кивнул: – Спокойной ночи, — тихо, но без лишней нежности. Дверь закрывается и Гоуст остаётся в уединении. Не сказать, что это было чем-то долгожданным, даже наоборот. Да, он наконец-то может выдохнуть, но что-то было не так, пустота вдруг стала непривычной. И вообще, он остался без своей любимой кофты! (вообще не жалея об этом). Ну, зато Алекс счастлив. Мужчина укладывается в кровать, пытаясь понять, что сейчас, блять, произошло. Он крепко закрывает глаза, но сразу раскрывает их, когда за стеной послышалось странное шуршание и хихиканье. Тайлер катался по кровати, с бока на бок, обхватив себя руками. Кофта была такой большой и тёплой, а изнутри словно плюшевая. И пахнет приятно. Интересно, а если Гоуст обнимет его, то ощущение будет таким же? От этой мысли Алекс закрывает лицо руками и посмеивается ещё громче, чувствуя себя очень глупо. *** Гоуст всё таки признался Алексу в том, что снотворное не работает, снова отсиживая свою жопу у него в кабинете. Лейтенант честно принимал его какое-то время, а потом закинул в самый дальний угол тумбочки у кровати. По ночам его успокаивало лишь то, что медик спит прямо за стенкой, укутавшись в его худи, что если как следует прислушаться, то можно услышать шуршание постельного белья, когда тот ворочится и материт кого-то во сне. – Хм, тогда, может, золпидем, чтобы тебя вырубило к чертям? — Алекс стоял напротив стеллажа, задумчиво потирая подборок. – Тебе виднее, — Гоуст закатил глаза. Не нравится ему вся эта муть с таблетками, он здесь только из-за медика. – Ладно, но мне кажется, что лучше взять для тебя что-то по проще, — Тайлер сделал паузу, хватая другой препарат, — пока что. Алекс обратил внимание на то, что Гоуст перестал носить рядом с ним перчатки. Его руки были грубыми, а пальцы в мелких царапинах, костяшки побиты. Медик отдаёт ему баночку, пытаясь случайно не соприкоснуться с ним. А хотелось бы. Почему он раньше это не замечал? Алекс воздерживается от этой странной мысли и быстро отворачивается, поймав на себе взгляд Гоуста. Он уже перестал казаться таким холодным. Айсберг немного подтаял, превращаясь в Тихий океан. Перестал обзываться, перестал грубить. Мужчина находил его реакцию забавной, уже немного разбираясь в том, что могло происходить в голове у хирурга, но воздержался от комментариев. Раньше ему нравилось бесить и раздражать Алекса, практически вытесняя его из общей массы, но теперь ему хотелось делать это по другому. Его всё ещё привлекала мысль о том, чтобы пинками под зад гнать Тайлера с базы, но только в целях его безопасности. Гоуст понимал практически всё, но нахождение Алекса здесь по прежнему оставалось для него загадкой. Неловкую тишину нарушает стук в дверь, и вы уже знаете, что её откроет Газ, который стал ключевым вестником абсолютно всего, что происходит. – Мужики, вы должны это увидеть, — быстро говорит Кайл, зазывая за собой, — Ну же, давайте! — поторопил он, ускакав в коридор. Алекс и Гоуст заинтересованно переглянулись друг с другом, и последовали за сержантом, еле догоняя его. – Объяснишься? — Гоуст уже понял, что они идут прямиком в кабинет Прайса. – Сейчас сами всё увидите! – Надеюсь, там дрессированные тигры, — медик шагал чуть позади. Кайл немного оглянулся к нему: – Кстати, когда я шёл сюда, рыженькая медсестра стояла у двери и как будто подслушивала. Она меня увидела и убежала. – Сьюзан? Странно, может она хотела что-то спросить и постеснялась. Алекс в упор ничего не видит. – Всё из-за тебя, Гоуст. Распугал всех моих коллег. – Ну да, ну да, — лейтенант даже не попытался спорить или поставить Алекса на место. Они, веселой кучкой, закатываются в кабинет капитана. Джон, как обычно, выглядел очень серьезным и хмурым, заполняя документы, но сосредоточенную атмосферу разбавлял ребёнок на его коленях. Маленькая девочка, ей на вид не больше пяти лет, болтала ножками и своими ладошками пыталась ухватится за что-нибудь на столе, постоянно отвлекая Прайса, но то даже не думал сказать ей что-то или сделать грубое движение. Они были очень похожи. У Алекса чуть челюсть не отвалилась, когда за он считанные секунды сложил два плюс два: – Это... – Ага, — по Кайлу было видно, что он сейчас взорвётся от странности и милоты ситуации. Гоуст же выглядел абсолютно спокойным. Он единственный, кто был осведомлён о том, что у капитана есть дочь, хотя он явно не ожидал её здесь увидеть. – Эшли, положи на место...— тихо бормочет Прайс, когда девочка хватает печать и начинает ею размахивать. Капитан осторожно забирает её и ставит на место, а Эшлин, заметив посторонних, хихикает и закрывает лицо руками. Кайл и Алекс вылупились на них двоих, как на Кракена, если бы он был в зоопарке. – Я смотрю, вам троим заняться нечем? — Джон наконец-то заговорил с ними строгим голосом, не отвлекаясь от дела. Лейтенант сообразительный, после этой фразы его след уже простыл. Хирург расстерянно оглянулся на него, ничего не понимая, но стоило ему придти в себя, как он остался один. Засранец Кайл тоже дал дёру. И что теперь делать? Джон поднял на него свой хитрый взгляд и улыбнулся. Ох, и не нравится же Алексу это выражение лица. Парень начал неловко выкручиваться: – Да мы здесь просто, ну, прогуливались, — на свой страх и риск он подходит ближе, — Я не знал, что у вас есть ребёнок. Прайс тихо вздохнул и потрепал свою дочурку по голове: – Да, у меня осталось хоть что-то хорошее после...— он немного запнулся, понимая, что это не стоит обсуждать это при ребёнке, — Не важно. Алекс понимающе кивнул и тоже посмотрел на девочку. Она была до смешного очаровательной, с пухлым личиком и растрёпанными косичками, украдкой посматривала на хирурга сквозь пальцы. Он улыбнулся ей, чуть наклонив голову на бок. Больше всего Алексу нравились практики в детских больницах, когда он учился в университете. Удивительно, но с детьми он находил общий язык гораздо быстрее, чем со взрослыми людьми. Они искренние в своём беззаботном поведении, даже когда не понимали происходящего вокруг. Капитан отложил документы и снова посмотрел на Алекса. Нет, медик не мог серьёзно воспринимать его с ребёнком. – Тайлер, ты сильно занят? — многообещающе спросил Прайс, — Мне нужно буквально несколько часов тишины, а потом я вернусь за ней. Что скажешь? – Вы хотите, чтобы я посидел с ней? — ага, тебе же делать больше нечего, и ведь даже отказать как-то нельзя. – Быстро схватываешь, — капитан подхватил свою дочь и бережно поставил на пол, — Что скажешь, милая? Посидишь с добрым доктором? А я потом заберу тебя и отвезу вечером к маме? Не долго думая, девочка кивнула ему и подбежала к Алексу, который опустился перед ней на карточки. Он ещё не понял, на что сейчас согласился. – Привет, — его голос был добрым и мягким, — Я Алекс, а тебя как зовут? – Я Эшлин, мне...мне пять лет, — она забавно смущается и крутится из стороны в сторону. – Ого, уже совсем большая, – подбодрил он, поднимаясь и протягивая ей руку, — Давай дадим твоему папе немного поработать? У меня в кабинете есть доска и фломастеры, нарисуешь что-нибудь. Эшлин берёт его за указательный палец, машет своему папе на прощание, и они выходят в коридор. А вот теперь Алекс остановился и понял, какой гениальной манипуляции он подвергается. Надо было убегать с остальными! И вообще, разве детям можно здесь находиться? Если Алекс сделает что-то не так, то капитан, без сомнения, откусит ему голову, а потом уволит. Хирург опускает взгляд на маленькую девочку, которая воодушевлённо смотрела на него. Он тяжело и смиренно вздохнул. Парень знал, чем можно занять и заинтересовать ребёнка, но ближайшие несколько часов он работать не будет. А ещё, его сильно удивило то, что Джон так легко доверил ему своего ребёнка. Алекс похож на человека, с которым можно оставить детей? Если присмотреться к остальным, то да. – Ну что, Эшлин, пойдём и нарисуем что-нибудь? Но давай договоримся, что без моего разрешения ты не будешь трогать то, что тебе покажется интересным, ладно? Ты можешь пораниться. – Ура! — девочка подпрыгнула на месте. Ура - перережем и сожжём всё вокруг или ура - рисовать? Алекс не стал уточнять. Гоуст всё это время стоял в стороне, наблюдая за ними из самого видного места, но Тайлер не обратил на него никакого внимания, сейчас у него есть дела по важнее, поэтому лейтенант сам проявил инициативу подойти. Эшлин первая заметила его и эту жуткую маску, сразу спрятавшись за Алексом, хвастаясь за его брюки. Медик удивлённо осматривается, а потом цокает языком, обнаружив причину испуга девочки. – Я могу простить тебя за своих коллег, но за ребёнка, ни за что. – На что ты намекаешь? — он опускает взгляд на Эш, которая продолжала прятаться за ногами хирурга, осторожно выглядывая. Алекс проигнорировал вопрос и легко поднял малышку на руки. – Ну чего ты? Посмотри, он совсем не страшный, — парень начал тыкать пальцем в лоб и щеки лейтенанта, чувствуя как сильно напряглись его скулы. – Он не откусит палец? — тихо спрашивает Эшлин, сжимая в руках воротник медицинского халата Алекса, насторожено наблюдая за Гоустом. – Нет, конечно нет, — издевательски протягивает Тайлер. Он лукаво лыбится, тыкая то в нос, то в бровь, и ведь Гоуст действительно ничего не сделает, и не только из-за того, что здесь ребёнок. – А как он тогда говорит? – Магия, — лейтенант наконец-то включился, прорычав свой ответ, стряхнув от себя руку Алекса. Удивительно, но Эшлин это рассмешило, став для медика ещё одним поводом немного поиздеваться над мужчиной. – Давай, Гоуст, рычи, ребёнку нравится! – Давай, рычи! — повторяет девочка, подняв ручки вверх. Интересно, Алекс специально делает это или просто пытается развлекать Эшлин? Наверно, и то и другое, но первое явно преобладает. Гоуст осознает, что злиться максимум на десять процентов из ста. Невозможно испытывать что-то плохое, смотря на Алекса с ребёнком на руках. Эта парочка продолжает кривляться перед ним и он чувствует странную тяжесть в груди, как будто это было то, что он однажды упустил и никогда не сможет вернуть. Его глаза становятся расслабленными, больше ничего не чувствуя. Гоуст уже устал бояться ощущать рядом с Алексом вообще-то хоть что-то. Он смотрит куда-то вниз, пока Тайлер и Эшлин чуть ли не танцуют перед ним, и не перестают лепетать. Их голоса становяться отдалёнными, словно эхо, он даже не заметил, что медик несколько раз позвал его, но пришёл в себя только когда Алекс потряс его за плечо. – Гоуст, приём. Лейтенант уловил нотки беспокойства в его голосе и взволнованное выражение лица. – Что? Парень немного взбодрился: – Пошли, Эшлин хочет нарисовать и тебя тоже. – Да, рисовать! — девочка искренне радуется обстоятельствам. – Нет, у меня есть работа. Ну, порадовались и хватит на сегодня. – Пф, — Алекс фыркнул в наигранном презрении, как будто от Гоуста пахло слабостью, — У меня тоже. Ты ничего не потеряешь за эти пятнадцать минут, тем более, что мы с тобой ещё не закончили. За мной. — на самом деле, они закончили, просто парню нужны были аргументы. Он разворачивается и уходит, пока мини копия Прайса что-то радостно верещит. Да, наглости ему не занимать, но всё ради ребёнка! Гоусту не остаётся выбора, кроме как пойти за ними. Ведь действительно ничего такого не произойдёт?