Пожирающая ярость

      Февраль выдался отвратительным. Вот уже три месяца Андреа Кэмпбелл не могла найти работу и дальше, казалось, будет только хуже. Она обивала пороги знакомых организаций, дружелюбно улыбалась бывшим подрядчикам и пыталась связаться с прошлыми заказчиками, но ответ был не утешителен. Рекомендации, которые не забыл разослать Крейн выставляли её не только в наихудшем свете, но и ставили крест на дальнейшей деятельности.       В её мечтах, нелепых и громких планах на будущее, всё было совсем не так! Её главные спутники — рассуждения о том, какой могла бы быть жить, вечно всё портили под конец, напоминая, что ни Гарварда, ни престижа не видать. Под последним подразумевалось черт-знает-что, но Кэмпбелл нравилось представлять как сможет приобрести себе статус: будь то высшее образование, громкая должность или галантный мужчина, чье имя будет на слуху. Вот же нелепица!       Вечера проходили однообразно. Марисса отсыпалась, уезжала в «Сириус», возвращалась под утро, курила, принимала душ и всё начиналось по новой. Подружиться им не удавалось, пусть их отношения и улучшились. Несменяемая официантка клуба приобретала продукты на них обеих, платила по счетам и не требовала чего-то выдающегося, следуя пункту только об уборке мест общего пользования. Обиднее всего было то, что помощь поступала именно от Мариссы, пережившей столько нападок и неуместных комментариев в свой счет. Она могла бы припомнить каждый эпизод, ядовито смеяться над неудачами и приводить кого-нибудь с работы со словами: «Полюбуйтесь на нашу красотку Энди!», пока Андреа медленно жевала безвкусные кукурузные хлопья залитые кисловатым молоком, а её лицо цвело прыщами как у девочки-подростка.       Не желая смотреться в зеркало, Андреа старалась спрятаться от окружающего мира за плотной занавесью и бездумно поглощала книгу за книгой из личной библиотеки Мёрфи. Внимание её было рассеянным, слова не желали усваиваться и героические подвиги мифических героев растворялись в подсознании также быстро, как табачный дым у кухонной вытяжки.       — Опять читаешь?       Марисса проснулась чуть раньше запланированного — едва стрелки перевалили за десять утра, что было совсем на неё не похоже. Она нежилась на двуспальной кровати минимум до полудня, потом громко смеялась с нелепых видео в интернете, чиркала зажигалкой и, наконец, шаркая босыми ногами по полу, добиралась до кухни. Голос её всегда был хрипловатым и несколько усталым, пусть и различались нотки искреннего дружелюбия в нелепо оброненном: «Бонжур», на американо-французский лад.       Андреа согласно промычала и предугадывая последующий вопрос, показала на гладкую ярко-синюю обложку: Шарлотт Хиггинс «Греческая мифология: Новое прочтение»; редкие красочные иллюстрации её привлекали куда сильнее содержания.       — Ясно, — Марисса лениво потянулась, громко хрустнув суставами. — Пошли, позавтракаем.       — Я уже, — неуверенно пробормотала Андреа. Совместная трапеза не входила в её распорядок дня, и молчаливая соседка должна была уткнуться в потертый экран смартфона, оставив любезности для кого-нибудь из посетителей. — Ну, кофе и хлопья.       — А я еще не завтракала, — голос её стал грубее и громче. — Тебе нужно особое приглашение за стол?       Спорить, конечно, бесполезно. Андреа была не в том положении, чтоб устанавливать личные границы, размахивать руками или говорить без обиняков всё, что вздумается. Покорно закрыв книжку, она поплелась следом за более властной соседкой и с хмурым видом (точно это бы испортило кому-то аппетит) плюхнулась на стул, подпирая лицо ладонями.       — На мне эти фокусы не сработают, — не оборачиваясь хмыкнула Марисса, тут же чиркая колесиком зажигалки.       Каждое утро (начинавшееся в обед) она заваривала крепкий кофе, жарила тосты с яйцом и сахаром и громко чавкала, неряшливо согнув одну ногу в колене. Выглядело это как-то ребячески нелепо. Андреа недовольно цокнула, подвинула к себе грязную чашку и принялась следить за чужими действиями.       На плите показалась потертая сковородка.       — Перестань так смотреть, — всё еще не оборачиваясь гаркнула она. — Я прекрасно чувствую твоё недовольство.       — Неужели?       — Я думаю, что нам пора поговорить друг с другом. Тебе так не кажется?       — Нет, — односложно ответила Андреа. Разговаривать ей не хотелось, да и тем для дискуссий не так много. Наверняка речь пойдет о скорейшем переезде или уплате аренды за грядущий месяц!       — Ну, — Марисса крепко затянулась, щелчком сбросила столбик сигаретного пепла в раковину и наконец, повернулась на пятках. — Я тебя не выгоняю, Кэмпбелл. Хотела только предложить подработку на чертов День Всех Влюбленных.       Андреа поморщилась. От одной мысли, что ей предстоит провести этот день в гордом одиночестве — на душе скребли кошки, а если подумать, что придется обслуживать эти раскрасневшиеся хмельные рожи. Её тут же замутило.       — Не хочешь — как хочешь, — тут же добавила Марисса и примирительно подняла обе ладони. — Ходж очень хорошо заплатит, а на чаевых можно наскрести до трех сотен долларов. Нам нужна хостес на первую половину вечера и официантка на вторую, я, конечно, сдуру замолвила сразу за тебя словечко перед Домиником, дескать подруга моя, — на этих словах она непроизвольно прыснула, — страсть как хочет заработать.       — Издеваешься?       Марисса обернулась. На измученном пепельно-сером лице отразилась слабая тень улыбки — задорной, ребяческой, сделавшей её немного красивой. Глупые ямочки на щеках и на зависть пухлые от природы губы. Не желая этого признавать до последнего, Кэмпбелл быстро отогнала от себя это наблюдение, сосредоточившись на шипящем масле и яичной скорлупе.       — Да, издеваюсь, — она снова вернулась к приготовлению завтрака, легким движением уменьшая огонь на плите. — Послушай, детка, есть вещи, которые приходится делать только по той причине, что так надо. Надо просыпаться на работу, улыбаться гостям — сальным типам за сорок пять или храбрящимся двадцатилетним, быть вежливой и терпеливой, делить кров с кем-то вроде тебя и платить налоги. Мне не хочется делать ничего из списка, но я молча принимаю это как данность.       — Вот уж спасибо, что приравняла наше сожительство к налогам.       Эта реплика осталась без комментариев. Тихо приоткрылся кухонный шкафчик и на столе показались две тарелки из одного сервиза — десертная и обеденная. Марисса ловко закинула яичницу-болтунью на обеденную тарелку и тут же недовольно фыркнула, точно хотела все сделать иначе.       — Будешь? — она кивком головы указала на сковородку, где в окружении масла притаилось одно пережаренное яйцо.       Есть такое, конечно, не хотелось, но и отказываться было бы глупо. Ведомая внутренними порывами человеколюбия, Андреа согласилась и выдавила из себя натянутую улыбку. Принимая нелепые ухаживания со стороны Мариссы, явно привыкшей заботиться обо всех, кто ей неприятен с неизменной учтивостью, Кэмпбелл вновь задумалась о красоте. Грубой, не всегда вписывающейся в принятые каноны, но красоте, сквозящей в неприметных на первый взгляд мелочах.       И день рождения Линкольна, и четырнадцатое февраля, и президентский день промелькнули так быстро, едва Андреа успела опомниться. Смены в «Сириус» из разовых превратились в постоянные. Доминик выводил её в четверг, пятницу и субботу, предоставляя полную свободу выбора в оставшиеся четыре дня. Не прекращая обивать пороги корпораций, Кэмпбелл почти-что-влилась в разношерстный коллектив ночного клуба. Никто из девушек не попытался задеть её, уязвить и припомнить о том, что было раньше. Запуганные Мариссой (по откровенному признанию Юджина) девицы честно исполняли свои обязанности — дружелюбно улыбались, рассказывали «как здесь все устроено», отвечали на глупые вопросы и тут же спешили на помощь, когда очередная Карен пыталась осадить глупую стажерку.       Что ни говори, Марисса на поверку оказалась очень хорошим человеком.       Когда отчаяние, казалось, достигло пика — пришло спасение и долгожданное приглашение на работу. Грубая и расчетливая глава «Бридж Корпорейтед» оказалась впечатлена сопроводительным письмом, приложенным к заурядному резюме на одну из низкооплачиваемых должностей — «младший ассистент руководителя проекта».       Бесцеремонно скуривая сигарету за сигаретой из непредусмотрительно забытой пачки, Андреа нервно дергала ногой. Четыре месяца спустя кого-то заинтересовало её резюме, и не просто заинтересовало, а старший ассистент Селены была готова внести в список кандидатов на собеседование, которое состоится в начале следующей недели.       Ей было страшно, чертовски страшно услышать новый отказ, который бы запер в стенах «Сириуса» еще на какое-то время. Пусть все вокруг и были добры, не скупились на чаевых и Доминик дописывал в табеле лишние отработанные часы. Это не работа мечты, не то, к чему она так долго стремилась, протирая задницей стол Крейна.       — Ба! — вертя между пальцев кредитную карту, Марисса вошла на кухню. Волосы её были сырые от разразившейся непогоды за окном, а искусственный мех на позаимствованной из собственного гардероба куртке-авиаторе напоминал пропитанную паклю. — Как любезно, что ты беспокоишься обо мне.       Кивком головы она указала на опустевшую пачку и скрестила руки на груди.       — Прости, — буркнула Кэмпбелл и подвинула пачку ближе. — Мне пришло приглашение на собеседование. Первое в этом году.       — И? Поздравляю?       Андреа подняла глаза и вымученно улыбнулась, словно эта новость не выбила из неё дух еще каких-то сорок минут назад. От прежнего веселья не осталось и следа.       — В чем проблема? — Марисса зачесала волосы назад, прищурилась, наклоняясь ближе к экрану ноутбука. Губы беззвучно шевелились, а глаза так и бегали по строчкам официального письма. От неё все еще веяло улицей, а мех источал неприятный душок сигарет и какой-то затхлости, точно эта куртка (нелестно прозванная «короткой пидоркой») пролежала в коробках вечность. — Всё еще не вижу проблемы.       — Письмо. Я не знаю, что писать в сопроводительном письме на тему: «Почему я хочу работать в «Бридж Корпорейтед»?». Меня никогда не интересовало строительство мостов, как и не было никакого дела до тендерных закупок!       — Ты что-нибудь уже написала?       Марисса неряшливо сбросила с плеч куртку и оперлась ладонями о край стола. Не дожидаясь ответа, она ловко переключилась на другую вкладку, вполголоса читая безликий текст о желании развиваться в новой сфере, узнавать что-то новое и хвалебный отзыв на реставрацию моста острова Рузвельт.       — Полная чушь, — глубокомысленно заключила Марисса и тут же закрыла вкладку, вынося неутешительный приговор тем трем абзацам, которые смогла вымучить Андреа в первые пятнадцать минут. — Тебя не пригласят с таким унылым письмом, можешь быть уверенна.       — Почему?       — Это банально. Ты говоришь, что раньше мало интересовалась мостами, но тут же восхищаешься каким-то старым проектом! Ты хотя бы видела этот мост до реставрации?       Кэмпбелл отрицательно покачала головой. Ей хотелось бы возразить, сказать, что вечная официантка не может ничего смыслить в деловой переписке и этике, но тут же прикусила язык. Марисса вполне неплохо справилась с тестовым заданием, которое предоставил «Хэйдс Групп», и отсутствие дальнейшего оффера всё еще лежало на её собственных плечах.       — Что ты знаешь о главе компании? Ты же неспроста так задумываешься над каждым словом, да?       Спорить с подобным утверждением, конечно, было бессмысленно. Невольно погрузившись в сферу строительного бизнеса, Андреа без труда выучила такие громкие имена как Дэворин и Джилин, и компании владеющие бизнесом с конца девятнадцатого века. Остальные — мелкие сошки, теряющиеся в сносках с перечнем подрядчиков. Бросать вызов семейному бизнесу было бы настоящей глупостью, поэтому Крейн бился с теми середнячками, которым еще в силах противостоять, и «Бридж Корпорейтед» во главе с Селеной Солсбери, были одними из них.       — Ну? — не пришедшая в восторг от краткого экскурса, Марисса начинала злиться. — У тебя на руках все карты! Расскажи о том, как тебя притесняли, как хочешь показать, что весь «этот мужской мир» и раздутое самомнение — не крепче мыльного пузыря, — она показательно щёлкнула языком, — чуть-чуть и лопнет. Не стесняйся того, что уже было.       Она снова цокнула, тонко намекая не деяния Крейна, повлекшие за собой все события настоящего. Сомнительный по качеству секс, балетные туфли и переполненная губными помадами косметичка не принесла должного счастья.       Подвинув ноутбук к себе, Марисса застучала пальцами по клавиатуре. Видок у неё был воинствующий, а в усталых глазах поблескивал азарт. Не верящая в происходящее, словно это было одной большой игрой, она весело поглядывала в светящийся экран, то и дело совершала примитивные ошибки в словах и не переставала улыбаться самой себе.       — Готово! — она явно паясничала. — Я бы еще добавила абзац, где бы высмеяла компенсационные мероприятия. Ну, маленькие пенисы — большое эго, попытка доминировать и унижать всех тех, кто может поднять на смех эти несчастные три дюйма.       — С таким сопроводительным меня никуда не возьмут и поднимут насмех.       Андреа обреченно выдохнула и закрыла лицо руками, будто бы в детстве. Агрессивная стратегия — не её конек, чтоб она и не выкрикивала в сердцах во время телефонных разговоров с Кэтрин или не доказывала самой себе. Хорошие девочки так не поступают.       — И пожалуйста! — Марисса устало развела руками. — Давай, лучше расскажи, как ты без ума от дорожных перекрытий или приходишь в экстаз от одного упоминания Бруклинского моста. Ну же, Э-н-д-и, подготовь веселенький рассказ, как тебе нравится часами любоваться сваями, балками или черт-знает-чем-еще!       От услышанной короткой и некогда излюбленной версии своего имени Кэмпбелл вздрогнула. Марисса, конечно же, была права. Безликими россказнями мало кого заинтересуешь, как и примитивными чертами характера в духе: «выносливость», «стрессоустойчивость», «быстрая обучаемость», «коммуникация».       Не в силах подобрать и одного стоящего аргумента, Андреа обиженно засопела, мысленно пообещав, что напишет эссе намного лучше того безграмотного очерка, вышедшего из-под ловких пальцев официантки со средним образованием; но уже через несколько часов направила версию Мариссы, добавив от себя пару правок.       Долгожданного приглашения не последовало ни в пятницу, ни в начале следующей недели. Злясь на собственную самонадеянность и доверчивость (вдруг, Марисса просто издевалась над ней?) Андреа старалась отбросить надежду на другой исход. С её вводными данными предстояло накопить на обучение в колледже, выбрать менее яркую специальность и чаще наступать себе на горло. Конечно, работа в «Сириус» не эталон, но лучше перекладывания одежды за прилавком или уборки примерочных в Черную пятницу.       Внезапный звонок раздался на вторую неделю ожидания. Сбивчивый, взволнованный женский голос принадлежавшей некой Амели сообщил, что миссис Солсбери была впечатлена искренностью и жаждой справедливости, которая так и сочилась из текста, что приглашает на первый стажировочный день уже в грядущий четверг.       — Так скоро! — первая реплика вышла глупой, а последующие и вовсе сквозили неуверенностью. — Но как же.... собеседование? Обсуждение условий? Разве мы не должны вначале провести личную встречу?       — Миссис Солсбери не видит смысла ждать и просила передать, что «несчастная, которая продержалась в обществе Крейна больше часа не нуждается в стандартной процедуре». Мисс Кэмпбелл, вы меня слышите? Не забудьте удостоверение личности, а список необходимых документов я направлю Вам на электронную почту. В резюме вы указали действительную?              Андреа согласно закивала головой и тут же утвердительно затараторила, что готова приступить к своим новым обязанностям уже завтра. Не в силах сдержать эмоции она тихо взвизгнула в подушку и по-детски заколотила ладонями по мягкому матрасу. Ей хотелось быстрее рассказать всем о своём первом успехе, маячащей впереди белой полосе и возвращению в унылый офисный мирок в объятия родного звука принтера, чертежей формата «А3» и гулу бытовой кофейной машинки.       Кэмпбелл отправила два сообщения Кэтрин, нетерпеливо обновляла электронную почту и нервно покусывала губы. Как же хотелось увидеть выражение лица Крэйна, когда она, Андреа Кэмпбелл, сможет добиться всех высот, займет свою нишу в конкурентной фирме и докажет, что еще чего-то стоит.       Соскочив с постели, подавляя нелепый визг, она забежала в соседнюю спальню. Укутавшись в одеяло с головой, Марисса тихо спала, скрыв лицо маской для сна. Редкие солнечные лучи просачивались сквозь не зашторенное окно, поблескивали в неестественно рыжих волосах, завидуя, что не могут быть столь же яркими и согревающими, как их обладательница.       — Меня взяли! Меня взяли! Меня взяли! — Андреа повторяла эти слова молитвой, запрыгнув с ногами в чужую постель, что тут же прогнулась под тяжестью чужого веса. — Слышишь? Меня взяли на работу!       Недовольно промычав, Марисса облизнула пересохшие губы и сдвинула маску для сна на лоб. О последствиях затянувшейся вечерней смены свидетельствовали комочки туши осыпавшиеся под глазами и растертая жирная карандашная подводка.       — Поздравляю, Андреа, — голос её еще был хриплым и от того показался несколько озлобленным, но эти слова прозвучали вполне искренне. — Это отлично. Когда выходишь на работу?       — Уже в четверг!       Ей хотелось гордиться, что трудоустройство подвернулось так быстро (всего-то через каких-то несколько мучительных месяцев) и доказать всем, в особенности, Крэйну, что её жизнь, её стремление к самореализации и работе, были не просто громкими словами из феминистической брошюрки. Она, Андреа Кэмпбелл, добьётся, черт возьми, всего в этом мире. Да, конечно, выстраивать собственную жизнь на руинах — тяжко и без одобрения, чей-то легкой руки, ведущей сквозь тьму, было бы и вовсе невыносимо, но у неё получится.       — Так скоро? Тогда еще раз поздравляю и дай еще немного поспать.       — О, да, прости, пожалуйста, — Андреа тут же беглым взглядом окинула комнату, погруженную в приятную глазу серость. От своего импульсивного поступка тут же стало стыдно. Они ведь даже не подруги.       — Можешь остаться, если хочешь. Только не бубни ничего. Я вернулась со смены в начале четвертого. Долго объяснять, — и в подтверждение словам Марисса надвинула маску для сна, подмяв ближе к себе одеяло. — Ложись рядом.       Кэмпбелл суетливо закачала головой, тут же одернула себя за неуместность этого движения, и послушно легла рядом на холодную подушку. С того дня, когда ей посчастливилось проснуться в бывшей спальне Мёрфи, она ни разу не прикасалась ни к этому постельному белью, ни переступала порог этой комнаты. Словно маленькая девочка она зачарованно вертела головой, восхищаясь храмом минимализма — голыми стенами и пустеющей гладью прикроватных тумбочек. Даже пепельница и та куда-то подевалась (о чём свидетельствовали следы табачного пепла).       Натянув одеяло до самого подбородка, Андреа чувствовала как колотится её сердце. Уже в четверг ей предстояло выйти на работу, уже в четверг в её жизнь вернутся сигнальные, будто спасательные жилеты, стикеры для заметок, гудение принтера и трель служебного телефона. Необходимо сделать маникюр, пригладить пушащиеся волосы со следами блонда, подготовить офисные наряды и вновь учиться ходить на каблуках. Вдруг команда миссис Солсбери не примет её, как это было в «Хэйдс Групп»? Или задачи младшего ассистента покажутся сложными без подсказок со стороны?       Новые страхи охватили её поверхностный ум. Что если…       — Перестань трястись, — промычала Марисса. — Я всё слышу.       — Я ничего не говорила, — тихо прошелестела Кэмпбелл и с ужасом взглянула на ярко-рыжую голову, отвернутую к окну. Неужели кто-то способен читать её чудовищные мысли? — Молчу вообще.       — Ты думаешь слишком громко, трясешься, — хмыкнула Марисса, сильнее заворачиваясь в одеяло. — Не переживай, всё у тебя получится. А если нет, то мы напишем новое письмо, придумаем, куда и где еще можно было бы применить твои незаурядные таланты.       Андреа улыбнулась в пустоту и прикрыла глаза. Поддержка почему-то исходила от неё — этой женщины, последнего человека которого бы хотелось видеть рядом с собой. Вмиг хотелось сделать и для неё что-то хорошее, обнять, пообещать накрыть на стол в честь первой зарплаты или угостить любым обедом в полюбившемся ресторанчике на углу соседней улицы.       Они могли бы стать подругами, хорошими подругами, протягивая друг другу руку помощи и поддержки в те тяжелые моменты, когда казалось бы весь мир пытался отвернуться. Женщина для женщины — не враг, не соперница, а только поддержка и опора, верная спутница, разделяющая те же чувства. Если бы только не было Мёрфи между ними!       Конечно, Кэмпбелл хотелось верить, что преимущество на её стороне, что Марисса просто подружка с привилегиями, но в глубине души понимала, что это не так. У «вечной официантки» было куда больше сильных сторон, нежели смазливая внешность и пара-другая балетных туфель и кожаных сумок.       Большое сердце — вот её главный козырь.       Тщетно стараясь больше не издать и звука, Андреа повернула голову в противоположную сторону. От этих размышлений и её одолела жуткая усталость, только на границе сознания теплилась надежда, что в большом сердце Мариссы найдется место и для кого-то еще кроме Мёрфи.