Broken and Cursed

Дельфина Альбус наклонился, поцеловав её, и к собственному ужасу Дельфи не смогла справиться с ошеломлением, продолжая стоять, замерев у широких деревянных дверей, пока он упирался ладонями по обе стороны от неё. Только вот хоть какая-то опора сейчас была нужна не только ему. Дельфи не двигалась, окаменев, чувствуя, как он неуверенно касается её губ. Ей казалось, что поместье непременно начнёт рушиться вокруг них, как только она пошевелится. И тогда они навечно будут похоронены здесь под обломками. А затем странное, щемящее чувство резануло её изнутри. Острая и болезненная эмоция словно подтолкнула к самому краю пропасти, буквально принуждая её наконец ответить. Она медленно подняла руку, касаясь его щеки, и чуть наклоняя голову влево. Боль в груди была почти физической, и тогда Дельфи закрыла глаза в попытке сбежать от того, что так долго рвало её душу на части. Сожаление. Вина. Одиночество в этом страшном доме, который был практически тюрьмой, хоть и не такой жуткой, как Азкабан. Дельфи провела пальцами по его щеке, а затем спустилась ниже, обнимая его за шею. Медленно. Как во сне. Казалось, всё в мире замерло на одно бесконечно долгое мгновение. А потом она ответила на поцелуй. Ощущая, как под её пальцами бешено стучит его пульс, поддаваясь губам и притягивая его ближе к себе, Дельфи казалось, что мрак вокруг постепенно рассеивается, а старые стены уже не трясутся, рискуя обрушиться вокруг них. Прикосновения чужих губ заставляли так остро почувствовать, что она всё ещё здесь и до сих пор жива, несмотря на всё, что случилось за последний год, что девушка могла лишь сильнее притягивать его к себе. Шутка ли, но ей даже показалось, что она никогда и не целовалась вовсе. Настолько сильно её накрыло осознание того, что она в самом деле жива и может что-то чувствовать, прикасаясь к его губам - собственный учащённый пульс, мурашки на его шее под её пальцами, сердце, тяжело бьющееся в груди, к которой она прижималась. Это был так по-человечески и так по-настоящему. Альбус прижимался к ней, продолжая упираться ладонями о тяжёлую дверь, но теперь она отвечала ему, а не стояла, замерев, как в начале. Поместье стояло недвижимо, зато мир вокруг действительно рушился, утаскивая их за собой в полный хаос. Утаскивая её. Альбус резко выдохнул, когда она провела языком по его нижней губе, сильнее наклоняя голову. И это оказалось тем самым ушатом ледяной воды, что был ей так нужен. Дельфи резко распахнула глаза, отстраняясь. Ощущение реальности с трудом возвращалось к ней, и зелёные глаза, которые теперь казались почти чёрными, в паре сантиметрах от её собственных, совсем не способствовали тому, чтобы прийти в себя. Поттер выглядел так, как мог выглядеть любой пятнадцатилетний мальчишка, только что целовавшийся с давно нравившейся ему девчонкой. Дельфи с ужасом посмотрела на собственные руки, которые всё ещё касались его шеи и плеч, и медленно отняла их, опуская. Всё ещё чувствуя фантомное ощущение его кожи под своими пальцами. Поттер вдруг стал таким реальным и настоящим, как никогда прежде. Его сбившееся дыхание, завороженный взгляд потемневших глаз, губы, вкус которых она знала. Он был живым человеком, из плоти крови, и она чувствовала это, прижимаясь к нему буквально несколько мгновений назад. Господи... Что, ради всего святого, она вообще творит? Мосты горели у неё за спиной, как и все оградительные башни, что она долго и упорно возводила между ними. Потому что на какой-то бесконечный миг все условности перестали существовать, и ей было плевать, кто они такие, сколько ему лет, что означает всё происходящее. Ей до сих пор хотелось поцеловать его снова, несмотря на весь ужас, что всё сильнее сковывал девушку. Дельфи буквально физически не была способна сейчас оттолкнуть его или выдавить из себя что-то колкое. Она просто стояла и смотрела, как он внимательно разглядывает что-то в её лице. За высокими окнами вновь негромко запели птицы. Вдруг Альбус убрал одну руку от двери и медленно поднял её, кончиками пальцев касаясь лица девушки. И тогда Дельфи стало действительно страшно, что он вновь поцелует её, и она совершенно точно не сможет его оттолкнуть. До обрыва оставалось каких-то пол шага. Всё замерло внутри неё, а потом грудь обожгло всё тем же пронзительным, щемящим чувством, когда его пальцы скользнули вниз по её щеке. Альбус выглядел..почти завороженным. Он впервые касался её, не считая того раза, когда у неё жутко болела голова и она почти не воспринимала действительность из-за продолжительной мигрени. Сейчас всё было наяву. По-настоящему. Сейчас у неё не было ни единого оправдания. Дельфи сглотнула, а потом тихо проговорила, стараясь, чтобы голос звучал ровно: - Тебе пора возвращаться домой. Альбус моргнул, будто не понял смысл её слов. - Твоё отсутствие могут заметить и начать искать. Только после этих слов взгляд парня приобрёл некоторую осмысленность. Он закусил губу, и Дельфи чуть не улыбнулась, наблюдая за тем, каким по-детски недовольным выглядел теперь парень. Альбус опустил руку и отступил назад, неуверенно глядя на неё. Дельфи дёрнула плечом, а потом громко позвала: - Идди! Почти мгновенно эльфийка в бледно-жёлтой тоге появилась в гостиной. - Хозяйка звала Идди! - прощебетала она, бросая короткий взгляд на Альбуса, но тут же вновь возвращая его владелице поместья. - Да. Пожалуйста, верни Альбуса обратно. Будь осторожна, вас никто не должен заметить. Идди кивнула, и Дельфи бросила ей едва заметную улыбку, а затем развернулась и взялась за большую деревянную ручку. - Дельфи! - обратился к ней Альбус, но девушка предпочла этого не заметить. Она сделала первый вдох только после того, как тяжёлые дубовые двери захлопнулись за ней. Самообладания хватило только на эти несколько мгновений. Девушка схватилась рукой за лоб, облокачиваясь о стену. Сердце колотилось в груди, рискуя сломать рёбра, паника, внезапно накрывшая её, даже не думала проходить. Губы продолжало покалывать, как будто она перестала целовать его лишь мгновение назад. Целовать его. Господи... Быстрым шагом она преодолела коридор, стремясь как можно быстрее добратьсяя до заветной двери. Она даже не включила свет в ванной комнате, подходя к раковине буквально наощупь. Девушка оперлась руками о холодную мраморную раковину, а затем наклонилась вперёд, прижимаясь лбом к зеркалу. Ей жизненно необходима была хоть капелька прохлады сейчас. Руки слегка дрожали от напряжения, а зеркальная поверхность затуманилась от её быстрого тяжёлого дыхания. Но Дельфи было всё равно. Она замерла с закрытыми глазами, считая удары сердца, гулко колотящегося о рёбра. Вот только наваждение никак не хотело отступать. Губы горели, как и кончики пальцев, несмотря на холодный мрамор, за который она цеплялась, как за спасательный круг. Ужас состоял в том, что тело не умело забывать. Как бы сильно ей не хотелось применить заклинание забвения, заставив себя забыть о сегодняшнем вечере, это не изменит главного. Более существенного. Обмануть можно сознание, но есть что-то глубже воспоминаний и простых эмоций. Её тело знало теперь, каково это - целовать Альбуса Поттера, и это не вытравить никакими чарами. Возможно забыть о произошедшем, но как только они вновь окажутся рядом на расстоянии поцелуя, её тело воскресит воспоминания пресловутым чувством де жа вю. Всё, что Дельфи ощущала сейчас, было таким болезненно-человеческим, словно принадлежало другому миру. Не могли существовать одновременно убийства, манипуляции, обман, холодная крепость посреди Северного моря, оборотни в жуткой чаще леса и Альбус Поттер, целовавший её в гостиной этого жуткого дома. Где в подвале было заперто зеркало, в глубине которого таился чёрный силуэт, а Лестрейндж убирал её волосы с плеча, надевая ожерелье. Немыслимо, что это всё было частью одного и того же мира. Как она вообще могла целовать кого-то теперь? Целовать его. Притягивать его ближе той самой рукой, запястье которой сковывает невидимая нить Непреложного Обета. Чувствовать то, что она испытывала сейчас, было невозможно после продуваемых самыми северными ветрами стен её темницы посреди ледяного моря. Разве после этого её кожа могла гореть? Девушка отодвинулась назад, и нащупала вентили кранов, не открывая глаз. Вода была ледяной. Такой, как нужно. Её струйки сбегали вниз, к шее и груди, заставляя мурашки озноба бежать по коже. Волосы намокли и ещё сильнее потемнели, но Дельфи лишь продолжала лихорадочно умываться, зачерпывая обеими руками как можно больше воды. Спустя несколько минут кожу начало покалывать, зато дыхание выровнялось в груди, которую остудила почти насквозь промокшая ткань. В прояснившемся сознании медленно начинали формироваться вопросы, но Дельфи прикусила губу, стараясь не думтаь ни о чём. Только не сегодня. Дельфи была уверена, что в эту ночь кошмары будут сменяться один за другим, однако их не было. Ни одного. Скорпиус Малфой Скорпиус так долго продумывал, как ему следует построить разговор с отцом, что совершенно растерялся, когда Драко сообщил о своём отъезде. Конечно, тётя Дафна часто моталась по разным конференциям, симпозиумам и ассамблеям, касающимся алхимии. Но это ведь была её основная работа. Скорпиус же всегда думал, что отца куда больше интересует изучение различных артефактов. К тому же, в последние месяцы он плотно сотрудничал с Министерством как независимый эксперт... Так что для младшего из Малфоев отъезд отца сперва на две недели в Штаты, а затем и ещё Мерлин знает куда вплоть до середины августа оказался нежданной новостью. Они собирали его вещи почти в спешке, рискуя обязательно что-то забыть, поэтому время на то, чтобы остановиться и спокойно поговорить не было вовсе. Что уж, Драко даже его день рождения пропустит. Хорошо хоть, что он смог договориться с родителями Альбуса отпустить друга во Францию погостить в поместье бабушки и дедушки. Поэтому мысли юного Малфоя были мрачными с самого начала. Он как попало бросал вещи в чемодан, представляя, сколько времени затем эльфы будут возиться с его одеждой. Но это мало волновало его, ведь настроение было слишком уж паршивым: только вернувшись домой, он вынужден вновь куда-то уезжать. Но и дома у бабушки с дедушкой всё вышло не столь гладко. Драко не задержался дольше пяти минут, успев лишь передать Скорпиуса Нарциссе и поздороваться с матерью. Люциус и вовсе не вышел в холл. В его первый обед во французской резиденции четы старших Малфоев они были вдвоём, и Скорпиус уже начинал нервничать из-за долгого и почти демонстративного отсутствия дедушки. Этот дом был в несколько раз меньше Мэнора, зато территория была яркой, цветущей и залитой тёплым солнцем, которого никогда не бывает в Уилтшире. Когда тем же вечером Люциус разрешил ему войти только после второго стука в дверь, Скорпиусу показалось, что вместо письменного стола в кабинете деда он подходит к гильотине, которые так любили в этой чёртовой Франции. Он вежливо кивнул Люциусу, склонив голову, не зная, куда деть руки. Юноша чувствовал себя виноватым, хотя на то не было совершенно никаких причин. Холодный серебристый взгляд, быстро скользнувший по его лицу, остро напомнил жестокие глаза отца в той, тёмной реальности, но Скорпиус постарался сбросить с себя наваждение. Ничего не случилось. У дедушки не было причин злиться на него. Люциус сидел за письменным столом, разглядывая газету. Он сидел в высоком кресле, строгий и собранный. Седина терялась на фоне его серебристых, почти белых волос, которые, казалось, ещё сильнее выцвели под лучами приморского солнца. Дедушка часто казался надменным и высокомерным на людях, но черты его лица редко были такими жёсткими, когда тот оставался с внуком наедине. - Здравствуй, дедушка, - осмелился проговорить Скорпиус, не в силах больше выносить эту гнетущую тишину. Почти с удивлением он заметил, что голос звучал ровно и спокойно, в противовес настоящему тремору внутри. Люциус поднял голову, внимательно рассматривая внука. Скорпиус стоял, не шевелясь. Это тоже было своеобразным испытанием, и юноша собрал все силы, лишь не дрогнуть и выдержать этот взгляд. - Ты прибыл сегодня? Будто бы ему не была доподлинно известна точная минута появления внука в поместье. - Да, поздним утром. Мужчина кивнул, откинувшись на кресло. - Драко, разумеется, снабдил тебя всей той маггловской дрянью, которую разрешило Министерство? - Если ты о средствах связи, которые используют простецы, то да, - уклончиво ответил юноша, пытаясь не называть телефоны телефонами, чтобы ещё сильнее не вывести деда из себя, поскольку тот, кажется, и так был на грани. Тонкие губы старшего Малфоя искривились в презрительной усмешке. - Чтобы я не видел этой дряни в своём доме. Пусть твой отец удосужиться найти почтовую сову, чтобы связаться с сыном. Я не потерплю маггловского хлама здесь, хватит того, что Драко, наверное, заполонил им весь Мэнор, - острые, как льдинки, серебристые глаза, зло сузились. - В Мэноре ничего не изменилось, дедушка, - посмешил заверить того Скорпиус. Теперь ему хотя бы отчасти был понятен гнев Люциуса. - Верится с трудом. Драко должен был побежать в первых рядах скупать всю маггловскую дрянь, раз уж теперь он спутался с грязнокровками. Он сам может чем угодно заниматься с Гермионой Грейнджер, но подкладывать под тебя её дочь... Мужчина швырнул газету на стол прямо перед Скорпиусом, и юноша почувствовал, как неприятное ощущение сковывает ему горло. Дедушка злился не только из-за маггловских смартфонов. С колдографии на первой полосе на юношу смотрело изображение, которое, возможно, он и хотел бы забыть. Вот только не мог. Они с Розой танцевали на приёме в Министерстве. И со стороны это выглядело так, что юноша целые выходные провёл в больничном крыле после истерики Софи. Снимок был однозначным. Значит, дедушка приберёг этот разговор для личной встречи. - Когда мы согласились на его брак с Гринграсс, уже понимали, что совершаем большую ошибку. Но это... - он метнул разъярённый взгляд на газету, - только через мой труп. Я скорее завешаю всё наследство первому попавшемуся гоблину, чем позволю осквернить кровь Малфоев союзом единственного наследника с... - он судорожно вздохнул, не закончив фразу. Его глаза продолжали метать молнии. - Мы никогда не были предателями крови. И твой отец не посмеет похоронить все вековые традиции нашей семьи! Всё внутри юноши сжималось, Люциус впервые в жизни говорил с ним на повышенных тонах, едва ли не клокоча от ярости. Даже праведный гнев Скорпиуса, не одобрявшего такие грубые высказывания в сторону магглорождённых, не решался поднять голову. - Ты неправильно всё понял, - тихо произнёс юноша. - С дочерью Гермионы Грейнджер мы учимся на одном курсе и очень плохо ладим. Люциус смерил его насмешливым взглядом. - За кого ты меня принимаешь? Зелёного юнца? В такие сказки мог бы поверить лишь такой дурак, как твой отец. - Но это правда! - продолжал наставить Скорпиус. - На колдографиях всё и близко не так, как было на самом деле! - он даже подался вперёд, пытаясь доказать деду своюю правоту. Оправдаться. - На тот приём был приглашён отец, он взял меня с собой. Из школы были только мы с Альбусом и дочь Гермионы Грейнджер, - он даже имени её не мог произнести под пристальным взглядом острых серых глаз. - Она не хотела танцевать с гостями и попросила меня танцевать с ней просто как знакомого. Я имею в виду, чтобы избежать общения с другими. Я просто выручил её, но эти колдографии... Они всё исказили. - Знаешь, - медленно произнёс мужчина, - всё это звучит настолько нелепо, что я бы непременно тебе не поверил. Да вот только, скажи спасибо своей матери, ты совершенно не умеешь врать, будто какой-то простодушный пуффендуец. Ей нужно было спастись от танцев с другими, - издевательским тоном процитировал его Люциус. - Лишь такой дурак, как ты, мог принять за чистую монету принять подобную чушь. Но я не удивлён. Что воспитывали, то и получили. - Дедушка, - вновь начал Скорпиус, - мы с ней не то что не друзья. У нас плохие отношения. Но Люциус лишь покачал головой, обходя стол и останавливаясь перед окном, за которым разливался оранжево-красный закат. - Грязнокровка Поттера и родная сестра твоей матери... - задумчиво произнёс он, заставляя внука нахмуриться. - У твоего отца всегда был сомнительный вкус на женщин. Стоит ли удивляться тому, какие идеалы он старательно прививал тебе? Юноша теперь абсолютно не понимал, при чём тут Гермиона Грейндджер или тётя Дафна. Ему хотелось лишь одного - чтобы дед перестал выглядеть так, будто они оба его смертельно разочаровали. - Если всё так, как ты говоришь, - медленно протянул мужчина, оборачиваясь и строго глядя на светловолосого юношу, чьи черты лица ещё не успели стать такими строгими и сухими, как его собственные, - то у меня ещё остался шанс взяться за твоё воспитание. Некого винить, что я так долго пускал ситуацию на самотёк. Скорпиус сделал шаг к деду, останавливаясь рядом, и тот протянул руку, сжав плечо внука. Теперь он смотрел на него с невиданной прежде серьёзностью. - Ты - единственный наследник нашего рода. Всё, что у меня есть, Скорпиус. И теперь ты уже не ребёнок. Я хочу, чтобы ты осознал всё серьёзность своего положения. От тебя одного зависит будущее Малфоев. Поэтому отныне ты должен беспрекословно слушать меня, - сильные пальцы деда сжались на его плече. Юноша медленно кивнул. Вдруг лицо деда смягчилось, и он усмехнулся. - Не отказывать в просьбах дочке Министра Магии - это весьма дальновидно, Скорпиус. Однако тебе ещё так многому предстоит научиться. Когда под Министром качается кресло, просьбы уже можно не выполнять, - надменно растянув губы в ухмылке, бросил Люциус. - Я ничего не могу сделать с тем, что Драко вьётся вокруг этой грязнокровки, бегая в Министерство, как ручная шишуга. Но ты должен быть умнее его, если не хочешь провести всю жизнь за воротами поместья, гоняя домовиков. Я научу тебя, как. Властность, с которой говорил дед, не могла не производить впечатление, хотя Скорпиус едва ли не морщился от грубых слов Люциуса. Казалось, челюсть юноши скоро сведёт от напряжения, так сильно он сжимал зубы, стараясь держать лицо нейтральным. Ему действительно следовало поучиться выдержке, но это лето, судя по всему, готово было с лихвой одарить его подобными возможностями. Первые пару дней прошли достаточно спокойно. Он летал, пытаясь изловить разноцветные снитчи из нового набора для тренировок ловцов. Дедушка. кажется, одобрял его желание попасть в сборную факультета. Скорпиус хотел заговорить с ним о переводе в Шармбатон, но сначала не решался завести беседу. Одно лишь радовало - Альбуса отпустили погостить у него до и после дня рождения, так что надежда была лишь на то, что присутствие мрачного друга развеет мрачные мысли. На третье утро Люциус пришёл к нему перед самым завтраком, и даже дождался приглашения войти, прежде чем толкнуть вперёд дверь. - Доброе утро, дедушка! - улыбнулся ему Скорпиус, стараясь выглядеть непринуждённым. - Здравствуй, - кивнул Люциус, осматривая комнату строгим взглядом. Кажется, его удовлетворило увиденное, поскольку в серых глазах не отразилось ни капли недовольства. - После завтра мы спустимся вниз, в зал рядом с бассейном, чтобы начать занятия. Юноша удивлённо вскинул брови. - На противоположной от душевых стене есть неприметная дверь, - пояснил Люциус. Встретимся там через сорок минут после завтрака. Не добавив больше ни слова, он ушёл. И с этого самого дня стандартное времяпрепровождение на каникулах кардинально изменилось. Зал оказался пустым просторным помещениям, в котором практически не было мебели, кроме несколько шкафов на одной из стен. Помещение освещалось свечами и факелами и больше напоминало сдизеринские подземелья. чем солнечный и светлый интерьер французской резиденции. Теперь Люциус занимался с ним каждый день. Скорпиус буквально валился с ног, чуть ли не выползая из тренировочной. Это было намного более изматывающим, чем квидичч. Чем что угодно в его жизни. Люциус заставлял его раз за разом повторять одни и те же заклинания, оттачивая их буквально до автоматизма. Казалось, что он решил проэкзаменовать степень его подготовки к СОВ заранее, не дожидаясь начала пятого курса. Они часами проводили в этом зале, который всегда оставался прохладным, пока дедушка лишь лениво помахивал палочкой. - Ещё раз! Каблуки ботинок Люциуса громко цокнули о мраморный пол, и Скорпиус зажмурился, делая глубокие вдохи один за другим. Он уже едва стоял на ногах, поэтому просто молчал, склонив голову. - Позже, - выдавил он себя рваный шёпот. - Это простейшая трансфигурация. - Не после двухчасового прогона всех чар, начиная с первого курса. Каблуки снова цокнули прямо перед ним, вынуждая наконец поднять голову. Серые глаза деда были стальными. - Ты понимаешь, зачем мы здесь? - он взмахнул палочкой, создав прмяо из воздуха два кресла и кивнув на них внуку. Юноша с облегчением опустился на одно из них, не дожидаясь, пока дедушка сядет первым. Сил на соблюдение норм этикета просто не осталось. - Ты хочешь, чтобы я был сильным волшебником и достойным наследником? - голос его звучал измотанно, однако парень чувствовал себя значительно лучше, обмякнув на мягком сидении и откинувшись на спинку. - Финни! С довольно громким хлопком в воздухе появился небольшой эльф, кланяясь так, что его длинный нос практически коснулся мрамора на полу. - Принеси огневиски. И два стакана. - Слушаюсь, хозяин! - тоненько пропищал эльф и исчез. Ещё один взмах палочкой - и небольшой столик в викторианском стиле возник между их креслами. Скорпиус поднял на деда уставший взгляд. Хоть капля алкоголя сейчас - и он уснёт на этом самом месте, и никакие чары не заставят его проснуться. Люциус едва ли взмахнул палочкой, заставляя бутылку саму наполнить их стаканы до половины. Движение было таким изящным и неуловимым, что Скорпиус невольно подумал о том, сколько часов ему придётся провести в этом зале для такой же отточенности движений. Юноша чувствовал себя настоящим горным троллем, наблюдая, как владеет волшебной палочкой Люциус. Будто она была продолжением руки. Сейчас, для их занятий, он оставил трость, отчего элегантность его движений бросалась в глаза в разы сильнее. Сделав над собой усилие, парень поднял руку, ловя подлетевший к нему стакан. Отсветы факелов играли бликами в янтарной жидкости, и Скорпиус вдруг вспомнил, каким огнём горят волосы Розы на летнем солнце. Мысль едва не заставила его поморщиться. Единственным плюсом всех этих изматывающих тренировок было то, что у него совсем не оставалось сил думать о ней. Он готов был летать до посинения или плавать в бассейне, пока руки или ноги не начнёт сводить, лишь бы не воскрешать в голове их последний разговор. Не прикидывать, должна ли была Роза уже отправиться в этот спортивный лагерь. С, Мерлин его подери, Фредериксом. Лишь голос деда вывел его из задумчивости и заставил поднять глаза от стакана. - Много ошибок было совершено в прошлом. И у каждой из них была высокая цена, - он окинул взглядом пустой зал. - И причиной тому была моя недопустимая, непростительная небрежность. Я недооценил Лорда. А затем и Поттера. И вот теперь вынужден доживать коротать время здесь, имея право лишь на короткие визиты в собственный дом. Юноша не знал, что ответить. И пока ещё смутно понимал, как это было связано с его тренировками. - Никто не прощает слабости, Скорпиус. Ни друзья, ни враги. Ни соратники, ни противники. Одни будут презирать тебя, если однажды ты подведёшь их, оказавшись слабаком. Другие же воспользуются ситуацией, чтобы одержать верх, - он поднёс стакан к губам, делая глоток. Его суровый взгляд на мгновение смягчился. - Признаться, до этого года я думал, что всё безнадёжно, и дурное воспитание твоих родителей пустило корни слишком глубоко. Но я в очередной раз ошибался, - невесело усмехнулся он. - Почему? - Потому что ты не такой слабак, каким считает тебя Драко. Все эти годы ты жил с клеймом сына Тёмного Лорда, когда один лишь Альбус Поттер не обходил тебя, как прокажённого, - Люциус скривил губы. - Смог один вернуться в нашу реальность, несколько раз спасти друга и не сломаться от Круциатуса. Я помню Драко в твои годы, как будто это было вчера. Он бы уже давно спрятался за юбку Нарциссы, растеряв всю спесь. Я не видел в тебе потенциал. И был совершенно не прав. Скорпиус нервно отпил из своего стакана, и огневиски обожгло ему горло так, что юноша чуть не закашлялся. - С-спасибо? С губ Люциуса сорвался смешок. - Скорее я должен приносить свои извинения, что был так невнимателен раньше, не находишь? - он поднял брови. - Я почти смирился с тем, что наследие Малфоев будет похоронено в дурном воспитании, на котором так настаивал твой отец. Но всё может быть иначе. - Я не понимаю, - честно признался Скорпиус. - Я упустил собственного сына. И почти не успел с тобой, - он покрутил стакан в руке. - Мир меняется, Скорпиус. И это видим не только мы. Есть множество здравомыслящих людей, которым претит политика нынешнего Министерства, в котором всё заполнили прихвостни Гарри Поттера. Но так будет не всегда. И я хочу подготовить тебя к любым исходам, чтобы ты не прятался в собственном поместье, как Драко. Малфои не могут быть изгоями, никогда ими не были. - Но что могу сделать я? - Сейчас ты можешь беспрекословно слушать всё, что я говорю. Производить праивильное впечатление на людей, которых я укажу. Это нужно не мне, мальчик. Твоя будущая жизнь и место, которое ты можешь занять, зависит от этого напрямую. Или тебе понравилось быть тем, кого дразнили происхождением? У кого шептались за спиной? - Нет, - Скорпиус решительно покачал головой, прямо глядя в стальные глаза деда. Люциус едва заметно дёрнул уголком губ. - Я дам тебе всё, что смогу, что должен, только не разочаровывай меня, Скорпиус. Их стаканы уже почти полностью опустели. - Ты понимаешь, зачем я тренирую тебя сейчас? - Чтобы я был сильным волшебником? - Верно. Потому что всё, что мы повторяли до этого - полнейшая ерунда. Тебе нужно овладеть боевой и защитной магией, но прежде чем переходить к ней, следует повторить азы. Ты не прсото должен быть первоклассным волшебником. Все должны знать об этом. Репутация, - он сделал театральных взмах рукой, - я знаю о ней куда больше прочих, поскольку несколько раз в жизни приходилось создавать её с нуля. Лучшая дуэль - это та, которой не было. Поэтому уже сейчас тебя должны узнать. как сильного мага, к которому не следует подходить. Не говоря уже о том, что однажды эти навыки могут спасти жизнь. - Значит, ты хочешь за это лето научить меня дуэльной магии? - Да. Сперва сам обучу тебя азам, а затем с тобой будет заниматься мой хороший знакомый. Скорпиус нахмурился. - А как же подготовка к переводным экзаменам в Шармбатон? - Ну конечно, очередная блестящая идея Драко. Отправить тебя учиться к этим неженкам. Мы вернёмся к этому разговору, когда приедет твой отец. Единственное, что я позволю ему - это перевести тебя в Дурмстранг. Возможно, алкоголь подстегнул его решимость, но Скорпиус упрямо поднял подбородок, глядя прямо в глаза деда. - Я хочу учиться в Хогвартсе. - Я это учту. Но к разговору мы в любом случае вернёмся позже. Что ж, это было лучше, чем ничего. По крайней мере, дед, в отличие от отца, не ответил категорическим отказом. Слабая надежда затеплилась в душе юноши. Осмелев, он даже продолжил задавать вопросы. - Почему ты считаешь неправильным моё воспитание? Бутылка огневиски подплыла по воздуху к его стакану, наполняя тот янтарной жидкостью. В глазах постепенно начинало плыть, по крайней мере, если парень смотрел на мраморные разводы на полу. - Потому что благодаря нему ты не смог постоять за себя в первые годы учёбы. Оттого я и думал, что в тебе слишком много от Астории. Но, повторюсь, в этом году ты доказал обратное. Смог вырасти сильным не благодаря, а вопреки воспитанию родителей. - Мама... - Скорпиус запнулся, почувствовав в горле ком. - Она хотела, как лучше, - скомкано закончил он, не вполне понимая, что вообще хотел сказать. - Да. Она любила тебя больше жизни. И я благодарен ей за то, что род Малфоев не прервался на моём сыне. Но ты должен быть сильнее и умнее обоих своих родителей, меня и Нарциссы, учиться на ошибках, совершенных нами. - А если у меня не получится? И тут к большому удивлению Скорпиуса дед расхохотался, запрокинув назад голову. Отсмеявшись, он произнёс. - Я буду крайне удивлён, если последствия твоих ошибок переплюнет то, куда в итоге я привёл нашу семью, - он вовсе не скрывал иронии в голосе. - Мм, ладно. - Вот и отлично. Альбус ведь прибудет завтра? - Да, всё так. - Хорошо. Тогда можем обойтись пока без тренировок. Двадцать пятого будет званный ужин в твою честь. Приглашены Селвины, Сент-Ларки, Уоррингтоны. Постарайтесь оба произвести благоприятное впечатление. Правильные знакомства всегда важны. Это мой главный урок на сегодня. Вечером, лёжа в своей постели, Скорпиус думал обо всём, что ему сказал дед. О наследии, надеждах, которые теперь возлагал на него Люциус, матери и отце. Он отдал бы всё на свете, лишь бы увидеть её, живую, улыбающуюся, хотя бы на одно короткое мгновение. Слова Розы вновь всплыли в памяти и потащили его за собой на самое дно, в тёмные воды, где не было ничего, кроме поглощающей всё, неизбывной тоски. Мама бы не одобрила эти занятия с дедом. Она считала, что он должен жить самую обычную жизнь, тихую и мирную. Вот только к чему это привело? Её здоровье подорвали сплетни и постоянные перешёптывания за спиной, он сам только и слышал в школе, что оскорбления и тычки. Продлило ли это жизнь Астории Малфой? Стратегия матери не работала. Значит, необходимо избрать другую. И Люциус был единственным человеком, который был готов помочь Скорпиусу, замершему на перепутье. Роза Грейнджер-Уизли Окно спальни было распахнутом, и, высунувшись из него, можно было увидеть краешек солнца, опускавшегося за линию горизонта между близко стоящими домами обычного пригорода. Девушка, наверное, уже в пятый раз за сегодня закончила перепроверять собранные ещё дома сумки. Отец, который не мог в течение учебного года уделять достаточное внимание бизнесу, был теперь весь в разъездах. Так, на всю эту неделю он уехал аж в Канаду договариваться об открытии филиала Волшебных Вредилок. Это был серьёзный шаг, и Розу почти удивляло, что дядя Джордж не отправился вместе с ним. У мамы же был очередной завал в Министерстве, из-за которого она чуть ли не ночевала там. Так что им безумно повезло, что Хьюго и Лили забрал к себе погостить дядя Чарли в Румынию, а бабушка и дедушка Грейнджер были согласны потратить свой короткий отпуск на то, чтобы отвезти внучку в пункт сбора для отправки в спортивный лагерь. На самом деле, они были совершенно не против. Роза уже третий день ночевала в их доме. К тому же, Снитч должна была пообвыкнуть, ведь девушка не могла взять с собой кошку. Оставалось радоваться, что та не была низзлом, и её вполне можно было оставить здесь. Роза крутилась на стуле в бывшей спальне своей матери, которую теперь занимала, когда гостила у бабушки с дедушкой, и светлые зелёные глаза кошечки пристально следили за ней. Миг - и она прыгнула, пытаясь поймать лапой верёвку на толстовке девушки. - Ай! Снитч! Нельзя! Девушка подтянула к себе верёвочку, которую следовало завязать, и нагнулась, выуживая из-под стола мышку, которую дядя Джордж зачаровал так, чтобы та бегала и пищала, если дёрнуть её за хвост. Пришлось сделать её ярко-розовой, чтобы бабушка ненароком не приняла её за настоящую. Кошка мигом умчалась вслед за мышкой и стала носиться по комнате, бешенно размахивая золотистым хвостом с чёрным кончиком. Роза задумчиво наблюдала за ней. Золотистой кошке действительно подходило имя Снитч, хоть оно и не было женским. Однако Роза почему-то решила оставить имя, предложенное тайным дарителем. Она сломала всю голову, рассуждая о том, кто бы это мог быть. Все дороги, как она прочитала в книге, что сейчас уже была упакована в дорожную сумку, ведут в Рим, так и все рассуждения девушки приводили её к одному-единственному человеку. Роза подтянула колени к груди, перед этим посильнее оттолкнувшись от пола, чтобы стул продолжал вразаться как можно дольше. Только три человека знали о том, как сильно она переживала из-за Бетти. Лили была в таком восторге и удивлении, когда впервые увидела Снитч, что её кандидатуру можно было сразу отмести. К тому же, где бы кузина взяла кошку? Ей было некого попросить достать её вне школы. Альбус тоже не подходил, хотя этот вариант не казался таким уж невероятным. Он вполне мог попросить Дурслей купить кошку у магглов, вот только как бы он связался с ними? Послал сову? Один лишь кузен Гарри знал о существовании магии, так что этот способ связи не подходил. К тому же, если Снитч была подарком Альбуса, к чему эти игры в анонимность? Да и сама кличка... Кузен терпеть не могу квидичч. Он бы скорее флоббер-червём предложил её назвать, чем так. Оставался один-единственный, самый очевидный, хоть и не лишённый своих изъянов вариант. Вот только об этом человеке Розе хотелось думать в последнюю очередь. Скорпиус Малфой был квинтэссенцией всего, что она терпеть не могла. Надменные чистокровки. Самоуверенные богачи, пальцем о пальц не ударившие ради того состояния, которым обладали. Скользкие слизеринцы, бросающие высокомерные взгляды на студентов других факультетов, будто змеиная эмблеами на мантии и впрямь делала их особенными. Он олицетворял собой всё это одним лишь существованием. Его семья была врагами. Пожирателями смерти, предавшими обе стороны. Однако даже это меркло по сравнению с самым главным. Малфой отнял у неё Альбуса. Роза столько раз думала о том, что всё могло повернуться иначе, не зайди они в то купе. Может быть, без того рокового знакомства кузена бы не распределили на Слизерин, куда он пошёл, девушка была уверенна, вслед за новым знакомым. Он всегда был ведомым. Они могли бы учиться на одном факультете, сидеть вечерами в общей гостиной в гриффиндорской башне, и тогда ей бы никогда не было одиноко. Вот только Малфой отобрал это, и все четыре года кузен не отлипал от своего друга, будто заколдованный. Однако в этом году всё стало ещё хуже. Сначала их побег с поезда, затем сплетни и слухи о том, что ребята как-то умудрились помочь Министерству изловить неназванных опасных преступников. Как ни пыталась, Роза так и не смогла выудить хотя бы крупицу информации из отца или матери. Всё было тщетно. А потом случилось это нападение, когда мальчики попали на первые полосы всех газет, тут же став героями дня. Сначала Роза извелась, переживая за кузена, а позже стала по-настоящему кипятиться из-за всей этой ситуации, когда Ал вернулся в школу. В первую неделю девушке показалось, что она попала в параллельную реальность. Потому что происходящее могло быть сном да и только. Школа буквально стояла на ушах, обсуждая случившееся, а Малфой, которого о уже с сентября перестали называть сыном Волан-де-Морта после официально вышедшего опровержения наличия в Британии маховиков времени, и Альбус стали практически знаменитостями. Об её кузене так вообще написала, кажется, каждая захудалая газетёнка. Девушка просто глазам своим не верила, наблюдая, как маятник продолжает раскачиваться, делая ситуацию всё более и более сюрреалистичной. Теперь они оба таскались в компании старшекурсников, к тому же, девчонок, Полли Чэпмэн, кажется, и вовсе сошла с ума, если б он у неё только был, начав строить глазки Малфою, а Альбус вдруг каким-то чудом обошёл всех в зельях в устроенном профессором Стоун соревновании. Мир сошёл с ума, и девушка не хотела с этим мириться. Впрочем, внутренний голос из раза в раз напоминал, что она сама была дурой, нечего было тащить Малфря танцевать с собой на том приёме в Министерстве, после которого концентрация безумия выросла ещё сильнее. Из двух зол выбирают меньшее - и она решила, что Скорпиус, по крайней мере, ей знаком, в отличие от всех тех лизоблюдов и лицемеров, что ходили кругами вокруг всех членов её семьи. Папа тоже всё это терпеть не мог. Злиться на Малфоя было несправедливо, вот только куда проще, чем на себя саму. Потому что он в самом деле был не самым плохим вариантом провести тот вечер, в чём признаваться абсолютно не хотелось. Вспоминая тот самый танец, который и стал виной тем ужасным колдографиям в Пророке, Роза кляла себя на чём свет стоит, ведь это был тот самый момент, когда стоило спрятаться куда-нибудь за портьеру и не отсвечивать. Но в тот момент, уже который танец спустя, обнять Скорпиуса Малфоя не показалось ей такой уж невозможной идеей. Потому что он был стрёмным или что-то в этом роде. И от этого бесил её ещё сильнее. Малфой не заслуживал всего этого, члены его семьи были тёмными волшебниками и плохими людьми. Он не заслуживал богатства, чистокровного статуса, дружбы с её Альбусом, такой внешности. А в этом году сюда добавилась ещё и популярность в школе. И Роза буквально ненавидела его за это. Иначе никогда бы не сказала тех слов, что сорвались с её губ у совятни. Если бы он тогда остался, обернулся или бы случайно пересеклись в школьных коридорах или поезде... Она обязательно извинилась бы. Вот только она, как назло, видела однокурсника лишь издалека и в чьей-то компании, что не оставляло и шанса поговорить. Роза прекрасно отдавала себе отчёт, что перегнула палку. Но она была так несчастна тогда, что не нашла ничего лучше, чем ранить его в ответ. Эмоции, подстёгиваемые болью, захлестнули её, но говорить такое о его матери... Стул перестал вращаться, но девушка так и сидела, не шевелясь. Она, может, и хотела, но не могла забыть, какой день будет двадцать пятого июня. Он поздравлял её с днём рождения каждый год, она же ни разу не сделала этого. И должна делать сейчас. Глупее не придумаешь: отправить извинения в его же день рождения. Тем более, когда там будет Альбус. Роза сразу отмела эту идею, однако несколько раз всё ранво продумывала в голове, что можно было бы написать. Её мысли вдруг вернулись к подарку, который прямо сейчас с громким мяуканьем гонялся за зачарованной мышкой. Она вспомнила про переноску, документы и... Роза, как ужаленная, подскочила на стуле. - Вот чёрт! Ветпаспорт! Она быстро сбежала по ступеням, залетая в гостиную, где перед телевищщором сидели бабушка и дедушка. - Я забыла взять дома ветпасорт! - в панике она стояла на последней ступеньке, теребя рукав толстовки. - Ей нужно сделать ещё одну прививку и... - Тише, милая, - дедушка успокаивающе улыбнулся, поднимаясь с дивана. Он бросил короткий взгляд на наручные часы. - У тебя же есть ключи от дома? - Да, конечно. - Тогда мы можем съездить за ветпаспортом прямо сейчас. Только сразу подумай, не нужно ли взять что-то ещё, иначе завтра мы опоздаем на этот ваш сбор. Роза облегчённо выдохнула. Их дома располагались не так далеко друг от друга, поскольку мама вышла на работу почти сразу после её рождения, отчего ей требовалась помощь. Так что четверти часа вполне хватало, если ехать на средней скорости. - Я сейчас ещё раз посмотрю, - пробормотала она, взлетая вверх по лестнице и проклиная свою забывчивость. Когда они добрались до подъездной дорожки к дому, уже успели наступить сумерки. Дом, как всегда, казался пустым и неживым: зелёный газон без единого цветочка, плотно зашторенные окна, закрытая дверь. Она была здесь едва ли не реже, чем в Норе, хотя очень любила свою спальню, в котором прошлым летом сделали ремонт. Бабушка осталась дома, так что дедушке оставалось только подождать её в машин в гордом одиночестве. Впрочем, Роза не собиралась задерживаться. Она тихо повернула ключ в замке, боясь потревожить спящий, казавшийся почти заброшенным дом, и осторожно зашла внутрь, нащупывая выключатель. Однако её пальцы замерли, когда девушка услышала странный шум, доносившийся из гостиной. У неё перехватило дыхание. В доме не могли находиться посторонние. Защитные чары, наложенные мамой, никогда не давали сбоев. Самым правильным было сейчас развернуться и как можно незаметнее сбежать, вот только Роза Грейнджер-Уизли была гриффиндоркой, поэтому она затаила дыхание и в темноте, на цыпочках двинулась в сторону арки, которая служила проходом из холла в гостиную. Там не горел свет, но был зажжён камин, и причудливые тени плясали по стенам, увешанным их семейными колдографимяи. Если бы ужас не сковал ей горло, Роза обязательно бы закричала. Но сейчас девушка не была способна издать ни звука. Она отшатнулась от прохода в гостиную, едва удержавшись на ногах. Лучше бы в их дом пробрались грабители. Что угодно, кроме картины, которую она мельком увидела, подойдя к арке. - Мама?.. - почти беззвучно прошептала девушка и сделала ещё несколько шагов, уходя в темноту. Мама. И дядя Гарри. Этого просто не может быть. Они целовались в их гостинной на их диване, который купил отец три года назад. Даже в таком приглушённом свете Роза узнала мамин бордовый халат, тем более, что она сидела у дяди Гарри на коленях, повернувшись к выходу из гостиной спиной. Зрение никогда не обманывало Розу, иначе она ни один снитч бы не поймала. Но увиденное просто не укладывалось в голове, хоть и не могло быть галлюцинацией. Потому что теперь она отчётливо распознавала доносившийся из гостиной шум. Сбежать отсюда. Единственная мысль билась в голове девушки, пока она трясущимися руками открывала дверь, стараясь оставаться незаметной. Ключ не с первого раза получилось вставить в замок. - Не нашла? - спросил дедушка, выводя её из оцепенения, когда Роза уже пристегнула ремень, заняв переднее сидение. - А? Д-да, видимо, мама куда-то убрала. - Ну, не переживай так. Мы созвонимся, думаю, она уже завтра вечером она найдет минутку, чтобы заскочить и отдать ветпаспорт. - Угу, - кивнула Роза. Машина начала отъезжать, и девушка молилась, чтобы этот шум не привлёк к себе внимания находившихся в доме мамы и дяди Гарри. Девушка отвернулась к окну, пытаясь сосредоточиться на пробегающих мимо одинаковых домиках и ровно подстриженных газонах. Ей нужно было дотерпеть до своей спальни и не расплакаться прямо сейчас. Быстро и скомкано пожелав спокойной ночи бабушке и дедушке, Роза взбежала наверх. Только переступив порог комнаты, Роза прижалась спиной к двери. Её начинала бить мелкая дрожь, никак не связанная с прохладным воздухом, который приносил в дом свежий ночной ветерок. Она и не заметила, как по щекам начали катиться слезы, и только зажала рот рукой, борясь с громкими всхлипами. Она сползла на пол и уткнулась головой в колени, вцепившись пальцами в ещё более растрёпанные, нежели обычно, волосы. У неё были такие же непослушные кудри, как у мамы. Которая изменяет отцу с дядей Гарри. В их собственном доме. В их гостиной. На их диване. Мягкий кошачий бок потёрся о её ногу, и Роза протянула руку, о которую Снитч тут же потёрлась щекой. Всё ещё сидя на полу, девушка схватила кошку, прижимая к груди, надеясь, что это хоть немного утихомирит боль в сердце, которая казалась почти физической. Альбус Поттер Уже стемнело, когда они вдвоём смогли выскользнуть из празднично украшенной гостиной, наполненной людьми. Кажется, и сам Скорпиус не ожидал, что сегодня будет столько гостей. Только две фамилий было на слуху у Альбуса - Уоррингтоны и Мальсиберы. Да и тех он не запомнил, хотя Люуиус Малфой представил обоих ребят всем гостям. Мероприятие чем-то напоминало Поттеру праздничный приём в Министерстве, хоть и было куда более частным. Здесь было несколько их сокурсников, включая, как раз-таки, Уоррингтона и Мальсибера, с которыми они успели поболтать о школе. В их возрастной группе был также мальчик из Дурмстранга с тёмными волосами, фамилии которого Ал, разумеется, не запомнил, кудрявый русоволосый парень учившийся в Ильверморни, а также одна-единственная девчонка, с длинными тёмно-каштановыми волосами, тоже учившаяся в Штатах. Её имя Поттер даже запомнил, потому что Франческа Сент-Ларк действительно была симпатичной, правда, и в половину не так, как Дельфи. Однако этого хватило, чтобы сложная фамилия с первого раза запечатлелась в памяти. Девчонка была вежливой, учтивой и не спускала с лица прохладной улыбки, почти такой же, как у Акселины Яксли. Однако весь вечер, крутя в руках фужер с шампанским, Альбус мысленно был за сотни миль отсюда. Он так и не успел сказать Дельфи, что уезжает к Скорпиусу на следующий же день. Пришлось оставлять запись на пергаменте, которое девушка удостоила простым и лаконичным Ок. И теперь он каждый день засыпал и просыпался, прокручивая в своей голове одно и то же, отчего, наверное, у любого нормального человека поехала бы крыша. Но он, наверное, нормальным человеком не был. Они со Скорпиусом не выдержали и под конец вечера сбежали в сад, спеша скрыться ото всех этих бестолковых светских разговоров, которые должны были вести. Смертельная скука. - Радует лишь то, что Люциус обещал мне полную свободу на несколько дней, - прошипел Скорпиус тихо. когда они пробирались сквозь кусты. С самого утра в дом Малфоев летели и летели совы. После третьего поздравления Альбус уже начал делать шуточные ставки, кто будет следующий, подкалывая друга. Чэпмэн прислала поздравления самой первой, обогнав даже Софи и Драко. Ближе к обеду прилетели совы от Акселины, Флинта и ещё нескольких Слизеринцев, и - что больше всего удивило Альбуса - открытка от Лили с коробкой шоколадных дракончиков из Румынии. Бывший капитан слизеринской сборной написал целое письмо, и Скорпиус подвинулся, чтобы они могли прочитать его вместе. - Не знал, что Луи общается с Флинтом, - протянул Альбус, стараясь припомнить, с кем из слизеринцев общался кузен. Впрочем, удивляться было нечему. Младший ребёнок Билла и Флёр был там, где тусовки. А раз их устраивал Флинт, откуда-то с ним знакомый... - Ну... Довольно мило, что Флинт позвал меня тусоваться к ним, хм, - неуверенно протянул Скорпиус. - Если, конечно, Люциус разрешит. Альбус нахмурился. С одной стороны, его радовало, что к моменту запланированной вечеринки его уже не будет во Франции, вот только... Он ничего не знал о Флинте, кроме того, что тот был квидиччным капитаном и встречался с Акселиной, зато всю жизнь был знаком с кузеном. - Луи неплохой, но, знаешь, я не хочу, чтобы ты влип в какую-нибудь историю. Джеймс никогда так сильно не огребал от мамы, как после тусовок с кузеном. А уж мой братец чего только не творил. Этот разговор состоялся у них перед обедом, и теперь воспоминания о нём даже не тревожили Альбуса. Тёплый летний вечер и несколько бокалов шампанского делали своё дело: настроение неумолимо ползло вверх, особенно теперь, когда они выбрались из переполненного гостями зала. - Плохая конспирация, молодые люди, - раздался насмешливый голос позади них, и ребята подскочили на метсе. Широко улыбаясь, на них смотрел мужчина лет пятидесяти, виски которого уже успели поседеть. Альбус даже вспомнил его фамилию. - Ой, мистер Селвин... - пробормотал он, виновато. - Решили сбежать по-английски? - усмехнулся мужчина, и Альбусу его вполне доброжелательная улыбка показалась отчего-то неприятной. - Просто вышли воздухом подышать, - нашёлся с ответом Скорпиус. - Ну конечно, молодые люди. Не забудьте только вернуться на банкет. - Разумеется, мистер Селвин. Он скрылся в темноте, и ребята вздохнули с облегчением, двинувшись вглубь сада. - Люциус сказал, что Селвин будет тренировать меня этим летом. - Воу, не завидую. Какой-то он..скользкий что ли, даже не знаю. - Ага, но дедушка сказал, что в молодости Селвин был первоклассным дуэлянтом. А ещё он специалист по Древним Рунам, читал специальный курс для разрушителей проклятий в Гринготтсе. - И это вызывает беспокойство. Что такой тип будет кидаться в тебя заклятиями. Малфой только рукой махнул. - Да ладно, всё будет под надзором деда, не о чем беспокоиться. Вот твои дополнительные уроки... - он сделал явным упор на последние слова, - действительно вызывают беспокойство. Альбус толкнул друга локтём, и тот тихо рассмеялся. - Если они вообще продолжатся... - озвучил он вслух то, что беспокоило его последние дни. - А что, она считает, что ты уже освоил все чары? - в голосе Малфоя звучала лёгкая издёвка. Поттер глубоко вздохнул, чувствуя, как алкоголь в крови подталкивает его к разговору. А ещё сильнее - к тому, чтобы вытащить из дорожной сумки, с которой он прибыл сюда, пергамент, убранный в самое потайное отделение, и написать ей объяснения, извинения, что угодно, лишь бы та их встреча не была последней. - Нет, просто в тот день, когда я собирался рассказать ей о поездке к тебе... В общем, так получилось... Хмпф... Скорпиус вскинул голову, насмешливо поднимая брови. - Ты случайно превратил её в кактус? Спалил дом? - Поцеловал. Серые глаза друга удивлённо распахнулись, а затем он растянул губы в ухмылке и хлопнул Поттера по плечу. - Ты ещё жив, значит, всё не так хреново! - Не знаю. Мы не видились и не говорили после этого. - Ну, знаешь, чтобы заавадить тебя, много времени не надо... - Обет... - Ну ладно, случайно люстру на голову уронить, чтоб уж без проклятий. Эй! - Скорпиус получил сильный тычок и с недовольным видом потёр бок. - Давай-ка без рукоприкладства в мой собственный день рождения. - Я уже выполнил свою дружескую миссию. Во Францию примчался, развлекал тебя весь день, подарок подарил, на занудном приёме раскланивался... - Ой, прошу прощения, уважаемый мистер Поттер, что я так невнимателен ко всем вашим трудам и стараниям! Отсмеявшись, Скорпиус спросил уже нормальным голос, без иронии и подколов. - Всё было ок? Она нормально отреагировала? - Не знаю, - пожал плечами Альбус. - Вроде да. А потом сбежала, попросив эльфийку вернуть меня обратно. - Значит, ты не получил по лицу, не был проклят и тот ваш пергамент она не сожгла? - Не-а. - Тогда предлагаю вернуться на банкет и выпить за твой успех! - Ещё не вечер... - Уже почти ночь, Ал, спешу тебя расстроить. Альбус проигнорировал его шутку. - Непонятно, как она будет себя вести, когда я вернусь. Должны ли мы поговорить? - Смотря чего ты хочешь. Снова прижать её к стене. И в этот раз не тормозить, как идиот. - Чтобы она не выслала меня ко всем чертям. - Тогда лучше смотри по ситуации. Вдруг она будет не в духе. А ты со своими разговорами... Наверное, Скорпиус был прав. Они помотались по саду ещё какое-то время, болтая о всякой ерунде, прежде чем вернуться в дом. На самом деле, Альбус действительно заморочился в этот раз с подарком. Он выел весь мозг дяде Джорджу, уговаривая того тайком зачаровать парные зеркала. На идею его натолкнул их с Дельфи способ переписки. Уже потом Ал вспомнил, как однажды отец упоминал о зеркале, которое ему отдал его крёстный. Но такие штуки обязательно нужно было регистрировать в Министерстве, впрочем, как и любые другие средства для магической связи. Так что это усложняло дело. К счастью, дядя Джордж умел держать язык за зубами и с понимаем отнёсся к просьбе племянника. Тем более, все маггловские штуки вроде телефонов всё равно не работали в местах концентрации магической энергии, а с учётом того, каким бурным был прошлый учебный год, Альбус решил, что им необходим какой-то способ связи. Конечно, перичных чёртиков он тоже подарил. Но это было второстепенно. Оставалось только протестировать работу зеркал на дальнем расстоянии, когда Поттер вернётся в Британию. Но до этого оставалась почти целая неделя прекрасного отдыха под тёплым солнцем, и только невозможность отлучаться в мрачное поместье, расположенное в низине холма, слегка омрачало его настроение. Но даже с этим можно было смириться. Беззаботно проводить время с лучшим другом было классно. Они купались в море, плавали в бассейне, Альбус читал редкие книги из библиотеки Малфоев, лежа на шезлонге, пока Скорпиус летал на новой метле, ещё и Люциус показал им несколько неплохих заклинаний, хотя и не особо мучил их тренировками. Вот только с каждым днём в груди нарастало странное, смутное чувство, напоминающее несколько эмоций одновременно. Перед сном Альбус уже несколько дней подряд гипнотизировал пергамент, не решаясь написать. Теперь, после почти двух месяцев по крайней мере еженедельных встреч, он не мог представить, как раньше не виделся с Дельфи месяцами. Как вообще не поехал крышей в те месяцы, что она провела в Азкабане. Внутренний голос шептал ответ на этот вопрос. Выходило неутешительно. Он едва ли знал её тогда, да и сейчас не мог заявить иного. Но случившегося было вполне достаточно. Не думать о ней теперь, когда он знал, каково было целовать её, попросту представлялось невозможным. Однако сейчас, спустя почти целую неделю, к мыслям прибавилась ещё и тоска. По крайней мере, более подходящее название он подобрать не мог. Альбус открыл глаза, а затем перекатился на живот и саданул кулаком по подушке, лежащей рядом. В гостевой спальне, которую выделили ему, стояла темнота, хотя и не такая кромешная, как глубокой ночью. Скорее всего, ещё немного - и будет светать. - Блять, - прошипел он, всё ещё чувствуя, как кровь бешено несётся по венам, хотя прохладный предутренний воздух из распахнутого окна уже немного успел остудить голову. Она была такой реальной во сне. Словно всё происходило наяву. К тому же, теперь он помнил, что значит целовать её по-настоящему. Не в туманных путанных видениях, когда ему снилась пещера в Хогсмиде и чёрная мантия, падающая на каменный пол. Реальность оказалась... Лучше. Но в такие моменты, как сейчас, от воспоминаний становилось почти невыносимо. В комнате стояла призрачная предутренняя тишина, пока он всё лежал, тяжело дыша и уговаривая себя успокоиться. И тогда неожиданная мысль, которую он не формулировал раньше, хоть она и витала в воздухе, достигла сознания. Он хотел не просто вновь поцеловать её, прижав к двери поместья, а затем сделать всё, что он не раз уже прокручивал в своей голове в ночи, подобные этой. Альбус вдруг отчётливо понял, что ещё сильнее он хотел бы потом остаться и никуда не уходить. В том мрачном поместье или на краю света, со всеми её колкостями и насмешками. Просто остаться там, где будет Дельфи. И, наверное, только это поможет утихомирить ноющее чувство в груди, которое сейчас помогало справиться с лихорадкой даже лучше холодного душа.