Филофобия

Аль-Хайтам очень редко жалел о своих решениях, однако было кое-что, что навсегда перечеркнуло его жизнь, а именно – тот чертов совместный проект. Да, сначала, как и Кавех, он обрадовался, что им предстоит работать вместе. На самом деле, их и до этого было сложно назвать друзьями, но их врожденная гениальность часто находила выход в общении с друг другом, из-за чего аль-Хайтаму было достаточно комфортно общаться со старшекурсником с Кшахревара. А вот чего он точно не мог понять, так это почему такой веселый, общительный и блистательный Кавех общается с ним – книжным червем, который живет исключительно в своем маленьком мире из выстроенных вокруг стен из книг. Они были разные. Слишком разные. И всё-таки они взялись за один проект. Как и было обговорено, аль-Хайтам выбрал тему. Конечно, она принадлежала к его даршану, однако оставался простор для открытий и в Кшахреваре, так как изучали они руническую письменность времен царя Дешрета совместно с архитектурной составляющей. Тема была не из легких и не самых популярных, но оба были готовы выложиться на все сто. Кавех, потому что не умел иначе, а аль-Хайтам, потому что ему это банально было интересно. А когда тема ему интересна, то у него не возникает проблем с работой. Но проблемы возникли вокруг других студентов, взявшихся за этот проект. Не все были настроены с должным энтузиазмом, да и времени на работу хватало не у всех. Конечно, такой человек, как Кавех, не мог пройти мимо, а поэтому предлагал свою поддержку другим студентам, помогая им разбираться в различных аспектах, переводах, расшифровках и расчетах. И это при том, что он в рунической письменности разбирался только в формате изображений на стелах в гробницах – в том, что ему непосредственно приходилось изучать в рамках архитектуры. Тем не менее, он так влился, что уже даже начал потихоньку понимать древнесумерский язык и дешретский диалект. Конечно, не так хорошо, как студенты Хараватата и, тем более, аль-Хайтам, однако основы у него уже были. Собственно, всё шло гладко ровно до тех пор, пока люди не начали уходить из проекта в силу того, что не справлялись с нагрузкой. - Я не понимаю! – Кавех ронял стопки с документами на «их» стол в Академии. – Почему они все равно уходят? Я же уже почти всё разжевал, осталось только систематизировать… - И в итоге, как я и говорил, ты зря с ними нянчился, - говорил аль-Хайтам, листая очередную книгу, связанную с их темой. - Сколько раз тебе повторять? Я не нянчился! В этом и суть группового проекта – совместная работа! - Совместная работа – это когда работают все, а не только ты, Кавех. Пускай уходят, я думаю, что у нас и так выходит хорошо. - Но ведь осталось столько дыр в теме! Ты предлагаешь заниматься только вдвоем?! - А что? Это проблема? - Нет, но… как же остальные? Я не стану их выгонять. - Вот увидишь, совсем скоро они уйдут сами. Так и случилось. Несмотря на помощь другим студентам, они с аль-Хайтамом всё-таки остались вдвоем. И это совсем не обрадовало Кавеха, поскольку теперь вся ответственность ложилась на их плечи. Но, что самое ужасное, Кавех винил в их уходе из проекта себя. - Ты же понимаешь, что всё не может идти так, как ты этого хочешь? – аль-Хайтам держался спокойно и уверенно, однако понимал, что у его коллеги очередная истерика. - Это я виноват… надо было взять еще один параграф, а я, как обычно, погряз в своих долбанных чертежах и не смог им помочь! - Ты и так делаешь за них всю работу, а теперь еще и винишь себя? - Да! Потому что это моя вина, и ты это знаешь… - Кавех, - аль-Хайтам прервал его и подошел ближе, - перестань вести себя так, будто это нормально. Ты просто, как обычно, считаешь, что виноват во всех трагедиях мира. Ты думаешь, что виноват в смерти отца, но ты не вернешь его своим альтруизмом. Кавех остолбенел, услышав это. Он часто злился на аль-Хайтама, но так сильно – еще никогда. Он побросал все документы и покинул Академию, выходя под проливной дождь на улицу и снимая шапку. Облокотившись о белую стену, он чувствовал, как горячие слезы смешиваются с холодной водой. Он ненавидел себя. Он ненавидел свою жизнь. Он ненавидел аль-Хайтама. Ненавидел, потому что тот снова был прав. И, что самое ужасное, Кавех ничего не мог с этим сделать. Он навеки останется рабом своей судьбы. Навеки будет жить в оковах своего кошмара, в которых он – главный злодей, который делает этот мир лучше, несмотря на всю грязь внутри. А самое главное, он знает, что никогда не сможет искупить себя.

***

Прошло несколько часов, на протяжении которых Кавех вместе с двумя известными искателями приключений шли по непроходимым лесам Сумеру. Дорогу до Караван-рибата все знали отлично, но путешествие по джунглям всегда получалось затяжным. То они путались в координатах, то проваливались в трясину, то нападали плесенники. Конечно, всё это с трудом можно было назвать опасностями, по сравнению с тем, с чем можно столкнуться в суровых влажных лесах, но дискомфорта тем не менее прибавляло. Кавех достаточно часто путешествовал, поэтому подобная прогулка не была для него чем-то удивительным, однако, в отличии от путешественницы, ноги он все-таки истоптал, да и весь вспотел от непрерывного движения. Да и незапланированные встречи с плесенниками тоже сказывались. В общем, парень очень надеялся, что скоро они дойдут. В целом, так и было, ведь они уже преодолели север чащи Апам и вышли к дороге, ведущей прямо до Караван-рибата. Путешествие выдалось легким. Пока что. Чем ближе они подходили к назначенному месту, тем хуже становилось Кавеху. Он очень нервничал из-за предстоящего разговора, да и вообще очень переживал перед встречей с аль-Хайтамом. С одной стороны, лучше решить всё, как можно быстрее, а с другой… всё может стать только хуже. Кавех уже несколько раз пожалел, что вообще решил отправиться в этот поход, ведь проще уж было дождаться его дома, раз он выяснил, что с ним всё хорошо. Наверное… - Наконец-то мы дошли! — восклицала Паймон. — Совсем скоро сможем передохнуть и выпить кактусового сока! - Он же тебе не нравился, — говорила Люмин, усмехаясь. - Да, но Паймон так устала, что сейчас готова выпить, что угодно. - Ты и так выпила все наши запасы воды. Удивительно, как ты еще можешь летать с таким грузом. - Паймон действительно тяжело лететь, но это исключительно из-за усталости. - Да-да… когда ты летишь, то издаешь звуки перекатывающейся бочки с водой. - Неправда! Примерно в таком темпе и проходило всё их путешествие, ведь Люмин и Паймон пререкались буквально постоянно. Кавеха это особо не беспокоило, хотя в какой-то момент он осознал, что голова начинает гудеть от криков летающей девочки. Удивительно, как аль-Хайтам выдерживал ее общество, ведь даже терпеливому Кавеху не хватало на это сил. Интересно, они с секретарем так же выглядят со стороны, когда ругаются? Отгоняя неприятные мысли, путники наконец-то оказались у ворот Караван-рибата, у которого, как и прежде, стояло несколько стражников из Бригады тридцати. Вид у них был более грозный, в отличии от тех, что сторожат город, так как им часто приходится иметь дело с опасными группировками пустынников, которые так и норовят пропихнуть контрабанду за территорию стены Самиэль. Конечно, увидев путешественницу и архитектора, они весело поприветствовали путников, так как наслышаны об их добродетели. Иногда популярность бывает полезной. - Господин архитектор, какими судьбами в Караван-рибат? — спрашивал один охранник. - Хотел продолжить заниматься проектом в деревне Аару. Надо сверить чертежи с ландшафтом, — объяснил тот. - Подожди, мы же здесь ищем аль-Хайтама? — уточнила Паймон, не понимая мотивацию Кавеха. - Ха! Ты думаешь, я сюда только ради него шел? Ещё чего? — показательно возмущался тот, поправляя сумки. — Я уже давно пообещал заняться реконструкцией деревни, поэтому решил воспользоваться возможностью. - Понятно… — та лишь почесала репу и обратилась затем к стражнику: — Кстати, вы не видели здесь секретаря Академии? Такой высокий, сероволосый. Лицо у него вечно недовольное, весь в проводах. - Ха! Я бы не придумал лучшего описания! — усмехнулся Кавех. Охранник тоже почесал репу и посмотрел на коллегу. Тот ответил: - Проходил вчера с Пламенной Гривой. Они тоже в деревню направлялись, если верить ее словам. - Ох… похоже, придется идти дальше, — изнывала Паймон. — Что ж, спасибо! - Всегда пожалуйста! Когда они вошли в пограничный город, то уже не удивились ни единому намеку на присутствие знакомых, разве что пары человек, состоящих в одной команде с Дэхьей. Им они рассказали практически тоже самое с уточнением, что Грива собралась куда-то в пустыню за каким-то артефактом, правда не уточнила подробности, так как это конфиденциальная информация Академии. Кавеха этот момент немного напряг, так как у аль-Хайтама должны быть очень весомые причины идти в свой отпуск на другой край страны. Конечно, вероятно он просто хотел сбежать от Кавеха, ведь тот случай мог вывести из себя кого угодно. Главное, чтобы не пришлось вытаскивать его из какой-либо передряги. Конечно, такой идеальный во всем аль-Хайтам физически не может попасть в какую-то безвыходную ситуацию, потому что всегда сохраняет хладнокровие и трезвость ума. “Как же это раздражает”, — думал архитектор, когда они уже покидали Караван-рибат. До деревни было недалеко. Это буквально следующая остановка всех торговых караванов Сумеру, точнее, его конечная точка, так как дальше лежат бесконечные пески пустыни, где практически нет никаких поселений, кроме баз кочевых пустынников и опасных тварей. Конечно, сейчас Академия строит планы по поводу расширения на запад, благоустройства пустынной местности и даже обновления климата, однако это не делается так быстро. Скорее всего, Кавех не увидит это место в его новом расцвете, но может положить начало, поэтому он и захватил с собой чертежи и прочие принадлежности. Стоило им покинуть Караван-рибат, как в лицо ударил горячий воздух, а в волосы полетели крупицы песка. Эта местность всегда была достаточно ветреной, но и не менее горячей, чем самый центр пустыни. Хорошо, что деревня Аару недалеко. Буквально через несколько минут они добрались до статуи Архонта и увидели вдали деревню. Благо никакое бедствие в очередной раз её не накрыло, и всё было стабильно, как и обычно. Ветер поутих, и красное солнце склонилось над горбатым горизонтом пирамид и барханов вдали. Перед путешественниками предстало всё тоже тихое поселение с белыми домиками, плоскими крышами и вечным гулом детских голосов. Здесь ничего не поменялось. Пока что. Кавех не любил пустынную местность, но здесь ему нравилось. Да и среди пирамид ему тоже нравилось, ведь это навевало на него особые воспоминания о студенческих годах. Он многое успел преодолеть, многое сделать, но по сути своей остался таким же — наивным мальчишкой, который готов отдать последние гроши голодающему попрошайке. Он знал, что быть таким нельзя, но пересилить себя не мог. Наконец-то они оказались у дома старосты и постучались внутрь. Их встретил старик, которого местные кличут дядюшкой Анпу. - О, молодые люди из города! Добро пожаловать, проходите. Те поприветствовали его и спорить не стали, проходя внутрь дома. Тут было немного прохладнее и пахло какими-то особыми сладкими благовониями. - Кандакия отошла по делам вниз - к реке. Вы что-то хотели? - Мы ищем нашего друга - секретаря Академии, аль-Хайтама, — объяснила Люмин. — Он здесь появлялся? - Да, захаживал. Он с Дэхьей отправился в пустыню сегодня рано утром. - Они не говорили, когда вернутся? — спросил Кавех. - Ах, если бы в пустыне можно было считать часы, то сказали бы. В тех коварных местах можно пропасть на долгие дни, а то и годы. Архитектор почему-то невольно подумал о Фарузан. О том, как она пропала на целое столетие в гробницах. Этот факт почему-то его не радовал, когда он подумал о том, что аль-Хайтам может пропасть подобным образом. - Мы можем отправиться поискать его, Кавех, если ты переживаешь, — сказала Люмин. - Да! Но Дэхья - надежный проводник, как и Паймон! С ней в песках он не пропадет, — поддакивала Паймон, хотя о ее надежности можно было поспорить. - Тогда целесообразнее будет дождаться их тут. А я пока что займусь работой, — архитектор стащил сумку с плеча и достал лист бумаги, обращаясь затем к старосте: — Вы не против обсудить со мной несколько моментов реконструкции? - Конечно, не против, господин архитектор! Мы вас так долго ждали! Я рад, что вы смогли приехать и уделить внимание нашей скромной деревне. - Мне это в радость. И ему это действительно было в радость. Он воистину радовался, когда чувствовал, что вкладывается во что-то важное. Тем более, если это связано с архитектурой. Кавех давно взялся за этот проект по восстановлению деревни Аару. Это было уже много раз обговорено с мудрецами и старостой, да и с отдельными людьми тоже. После того случая с «взбалмошным» заказчиком, дела у архитектора пошли не очень хорошо. Постоянные ссоры с аль-Хайтамом, финансовые трудности, непонятное положение дел в карьере. Всё это так сильно высушило Кавеха, что привело известно к каким последствиям. Но сейчас, оказавшись на территории пустыни без половины своих домашних инструментов, без удобств, без четкого плана, он чувствовал себя намного лучше, чем пару дней назад. Наконец-то он снова почувствовал какую-то уверенность, и пускай она не сулит ему какие-либо финансовые выгоды, зато дарует нечто более важное – вдохновение. Кавех уже и забыл, зачем пришел сюда изначально. Аль-Хайтама тут не было, а значит, их разговор откладывается. Ну и пускай, сейчас архитектору совершенно не до этого. Пока путешественница отправилась искать некую Кандакию, тот уже во всю вычерчивал второй эскиз, обсуждая постройку напрямую со старостой и внося правки по ходу дела. Где-то через полчаса Люмин вернулась в дом старосты вместе со смуглой девушкой в синих одеяниях. - Добрый день, так это вы друг аль-Хайтама? – спрашивала та. – Меня зовут Кандакия. Я помощник старосты и местная защитница. - Да, эм… добрый день, - тому пришлось прервать мозговой штурм и оторваться от работы. – Если вы хотите, то можете присоединиться к нам, возможно, вы знаете какие-либо тонкости о функционировании подъемников. Мы хотим разместить еще несколько: как минимум один на юге и один на востоке деревни, чтобы у людей было больше доступа к воде, как и возможность высадить растения у реки. - Звучит это очень интересно. Я обязательно присоединюсь через несколько минут, как только дам Люмин небольшое задание. - Конечно, не торопитесь. Это пока что не окончательный план. - Просто я подумала, что вам будет интересно узнать о том, куда отправился ваш друг. Кавех задумался. Ну вот, только он полностью проникся процессом, как его работу прервали идиотские мысли об аль-Хайтаме. - Вы знаете, зачем он отправился в пустыню? – спросил архитектор. Выражение лица его уже не было таким радостным, как во время работы. - Да. Он ищет некий артефакт времен царя Дершрета. Кажется, он находится где-то на территории пустыни Коллонад, якобы ученые обнаружили там какие-то подземные руины и собираются исследовать. Пока не была отправлена полноценная экспедиция, аль-Хайтам захотел изучить непосредственно нетронутые залы подземной гробницы. По слухам, там хранится артефакт, который может… менять воспоминания. - Ого… интересно, зачем такое существует? – удивлялся архитектор. - Древние наработки цивилизации Дешрета. В те времена мои предки очень активно занимались изучением всего на свете, и подобное для нас отчасти является сказками, отчасти страшной правдой. - Кандакия, ты думаешь, что такое действительно существует? – удивлялась Паймон. - Я не знаю. Ученые много всего необычного находили в пустыне. - Ты знаешь, Паймон, что изменение воспоминаний – редкое, но реальное явление, - сказала вдруг Люмин. – Возможно, этот артефакт каким-то образом может влиять на Ирминсуль. Лицо путешественницы стало вдруг очень серьезным и задумчивым. Она явно знала, о чем говорит, будто бы подобное и правда встречалось ей. Кавех достаточно много успел пообщаться с Люмин, однако он всё равно мало знал о её путешествиях. Его не покидала мысль, что девушка что-то недоговаривает о себе и о своих приключениях. - Эй, - окликнул он её, - всё в порядке? Та будто бы вышла из транса: - Эм… да, всё нормально. Просто вспомнила кое-что. Я надеюсь, что все эти разговоры об артефакте – просто слухи. Ну и что аль-Хайтам не станет пытаться использовать его для чего-либо. - Ты же знаешь, что аль-Хайтам не из тех, кто слепо пользуется подобными штуковинами, - сказала Паймон. – Он сначала изучит его со всех сторон, а потом выдаст самое рац… - её язык начал заплетаться, так как она пыталась выговорить какое-то умное и сложное для неё слово: - Рац… радио… ра… ра-ци-ональное решение! Вот! - Да, ты права. - Ну да, он ведь никогда не ошибается, - с нотками раздражения пробубнил Кавех, отворачиваясь к своему чертежу. – В общем, я думаю, что всё это байки, и скоро они вернутся. А я пока займусь работой. - Что ж, хорошо. Просто я подумала, что вас эта информация заинтересует, - сказала Кандакия, отходя от архитектора и обращаясь затем к путешественникам. – Раз вы всё-таки хотите отправиться их поискать, то можете собрать для меня красноплодников? - Конечно, Кандакия! Без проблем! – воскликнула Паймон, и все покинули домик старосты, оставляя Кавеха здесь вместе со стариком Анпу, который уже особо не участвовал в проекте, а просто занимался своими делами по дому. Работалось после этого уже с меньшим энтузиазмом. Если до этого разговора, голова парня разрывалась от количества идей, то сейчас она разрывается от мыслей о аль-Хайтаме и его затее. Он ведь в отпуске, тогда какого хиличурла он опять занимается какой-то ерундой? Больше всего его смущал тот факт, что он ни разу не упомянул об этом исследовании при Кавехе. Конечно, секретарь вообще очень редко о чем-либо ему рассказывает, однако о том, что он планировал уехать, сообщить надо было. А раз он ничего не сказал, значит, это его решение было крайне спонтанным. Возможно, это исследование и не имеет какого-то масштабного значения, но аль-Хайтам просто вспомнил о раскопках в пустыне, чтобы уйти из дома на несколько дней, дабы всё обдумать. А подумать и ему и Кавеху есть над чем. Значит, он всё-таки вернется через пару дней? Возможно, даже раньше. И что ему сказать? Как начать разговор? Может быть, аль-Хайтам первый решит всё обсудить? Нет, на него это непохоже. Скорее всего, он будет делать вид, что ничего такого не произошло, и вообще он не понимает, о каком признании Кавех толкует. У него есть такая черта – делать вид, что всё идет так, как обычно. А Кавеху бы хотелось всё обсудить, ведь он именно для этого и шел через всё Сумеру. Ему хотелось знать, что на самом деле чувствует к нему секретарь и что им всем с этим делать. Он очень надеялся, что Люмин сделает своё дело и сможет вернуть аль-Хайтама обратно. Хотя болтливость Паймон навряд ли сыграет положительную роль. Сосед может подумать, что Кавех собирается ответить ему взаимностью, а Кавех… … А чем ему ответить? Почему-то он подумал об этом только что. Вообще-то, он даже и забыл о том, что конкретно сказал ему аль-Хайтам. Что он его любит… с ума сойти! Да, Кавех хочет извиниться и обсудить то самое происшествие у водопада. Он хочет узнать, почему аль-Хайтам ушел из дома, почему он ничего ему не сказал и… как так вышло, что он в него влюблен? Что обсуждать дальше, архитектор не знает. Во-первых, он бы хотел обсудить самое логичное – что им теперь со всем этим делать? Во-вторых, хочет ли аль-Хайтам… “быть с ним”, если это можно так назвать? Только вот Кавех не задумывался, а хочет ли он сам быть с секретарем? С одной стороны, он маленький, мерзкий зазнайка, который всегда раздражал Кавеха, однако всё равно их связывает одно студенческое прошлое и узы когда-то крепкой дружбы, связанной одним научным проектом. Сайно еще шутил про “академическую семью”, хотя он и до сих пор иногда продолжает так шутить, учитывая, что они с аль-Хайтамом живут вместе. Только вот теперь это уже, кажется, вышло за грани шуток. И вот назревает вопрос: а что сам архитектор чувствует к аль-Хайтаму? Ненависть? Непохоже, учитывая, что за всеми ссорами скрывается и некая доля заботы друг о друге, что оба, конечно, отрицают, ведь за всеми их отношениями скрывается еще и большая обида, да и постоянно разворачивающиеся на протяжении всех лет конфликты. Можно ли сказать, что у них нейтральные отношения? Навряд ли, ведь тогда бы не было этих постоянных ссор, ругани и споров от идеологических взглядов до интерьерных предпочтений. Да и не стоит забывать о том, что, несмотря на все размолвки, в их отношениях присутствует и так называемая «соседская забота», когда один готовит еду другому и помогает по хозяйству. Конечно, это должно быть нормой, в какой-то степени, если бы у них действительно были нормальные отношения, но, как уже говорилось, они и сами не знают, что их связывает. Возможно, все их взаимоотношения – это дань прошлому, когда они были чуть ли не лучшими друзьями. Кавех для аль-Хайтама уж точно. А может, всё это вообще не имеет значения, потому что тот же аль-Хайтам совсем не разбирается в том, что такое взаимодействия между людьми. Кроме Люмин и Кавеха у него, в общем-то, и нет друзей. Наверное… Хотя, после переворота в Академии, знакомых у секретаря прибавилось и, кажется, он даже начал чаще проводить время с другими людьми, что на него совсем непохоже. Кажется, даже Сайно начал считать его чем-то, похожим на… друга? Почему-то Кавех не задумывался об этом, но всё-таки аль-Хайтам не так ужасен в социальном плане, как ему казалось. Возможно, это потому что он уже давно не тот мальчик, который прятался между шкафами с книгой, дабы его никто не трогал? Все-таки он уже давно взрослый мужчина… Нет, этот факт у архитектора в голове не вяжется, потому что это даже звучит как-то странно. Как этот обнаглевший малец, и взрослый? Да он всегда будет в его глазах маленькой и противной язвой, несмотря на то, что уже давно перерос самого Кавеха. Это, кстати, раздражает не меньше его шуточек. Отвлекаясь на эти мысли, архитектор все-таки смог кое-как составить наброски пары зданий. Даже задумываясь о чем-то раздражающем, он всё равно каким-то образом умудряется творить. Виной этому, конечно, годы обучения и бессонные ночи, когда хочешь не хочешь, а надо чертить. Таким образом, Кавех может сделать эскиз чего угодно даже на коленке в пьяном состоянии. Что характерно, подобное действительно случалось. Он так, например, себе нашел жилье в таверне Ламбада. Кстати, надо будет как-нибудь заскочить туда в свой старый подвал. Там могли остаться хорошие наработки. Шли долгие и мучительные часы работы и размышлений. Кавех буквально чувствовал, как покрывается толстым слоем пыли, однако он не сдавался и продолжал работать. Работать и ждать. Он периодически подходил к окну и поворачивался к двери, будто ожидая, что та сейчас распахнется, и на пороге появится аль-Хайтам с той наемницей. Но чуда почему-то не случалось. Ночь опустилась на деревушку. Кандакия принесла Кавеху миску пилава и чашку чая, поэтому голодным он не остался. Заодно она оценила эскизы и даже внесла некоторые коррективы, за что тот был ей благодарен. - Путешественница еще не вернулась? – интересовался он у девушки. - Нет, еще не вернулась. Не переживай, она часто пропадает на несколько дней в пустыне и возвращается обратно. А уж про Дэхью я вообще промолчу. С ней аль-Хайтам не пропадет. - Надеюсь на это… Вскоре пришел и староста, который погасил везде свет и улегся спать за шторкой. Конечно, он не был против того, что Кавех продолжит работать, поэтому дал ему пару ламп, чтобы тот мог хотя бы что-то рассмотреть. Парня это совсем не смутило, ведь, как уже говорилось, он готов работать в абсолютно любых условиях, так что ночью в пустыне в темном доме ему было очень комфортно. Даже отлично. Тишина за окном внушала некоторую благодать. Слышалось лишь дуновение ветра и постукивание крупиц песка по оконному стеклу. На улице было темно, но небо было ясным и звездным. Отойдя за водой, Кавех посмотрел на него, будто пытаясь найти там своё созвездие. Жаль только, что звезд так много, что распознать себя на небе очень сложно. Сделав глоток воды, парень накинул на плечи плед. Ночью даже в помещении на территории пустыни холодно. Тем не менее работу он не бросил, ведь если он сейчас остановится и ляжет спать, то его голову атакуют хаотичные мысли о том, что будет дальше. Это ужасно раздражало. Конечно, усталость взяла над ним верх, и Кавех все-таки уснул. Уснул он достаточно беспокойным, но сном без сновидений, так как его мозг уже не мог осуществлять какой-либо мыслительный процесс, да и, несмотря на возвращение снов в Сумеру, сны людям всё равно снились не так часто. Проснулся он от того, что староста поставил на стол тарелку с яичницей. - Доброе утро, господин архитектор, - поприветствовал старик. - Доброе… кхм… утро, - ответил тот. – Который час? - Часов восемь утра. - Э-э-эх, - он потянулся и очень глубоко зевнул. – Так рано? Ладно… Свернув чертежи, на которых он благополучно уснул, как и всегда, Кавех пододвинул тарелку и сразу же принялся за еду. С одной стороны, организм его очень сильно оголодал, а с другой… его тошнило от всего на свете. Выйдя на улицу, его встретило палящее солнце пустыни. Умывшись прохладной водой, он зачерпнул немного и отпил. Стало лучше. Придя немного в себя, он прогулялся по деревне, делая пометки у себя в альбоме, дабы учесть некоторые особенности ландшафта, а затем, где-то через час, он заприметил Люмин и Паймон, которые возвращались с запада. - Каве-е-ех! – кричала малышка. – Мы вернулись! С собой у них была большая связка с красноплодниками, однако никого больше они с собой не привели. - Привет, - сказал Кавех, когда они подошли ближе. – Ну что, нашли какие-нибудь следы этого идиота? - К сожалению, нет, - ответила Люмин, поправляя сумку. – Мы так и не сумели найти следы аль-Хайтама и Дэхьи. Возможно, просто искали не там, хотя нам встретился тот самый разлом, в который они должны были отправиться. - Может быть, они уже закончили и отправились обратно? – предположила Паймон. – В любом случае, если они не вернутся, то мы пойдем искать снова. - Ладно, спасибо вам большое. Это всё равно очень важно. Если они не вернутся завтра, то я отправлюсь с вами, - сказал Кавех, хотя ему этого совсем не хотелось. Но не может же он просто бросить аль-Хайтама неизвестно где? В прошлый раз, когда он уехал на стройку, случился целый переворот, так что за ним нужен глаз да глаз. - Не переживай, Кавех, - Паймон, кажется, не унывала. – Это же аль-Хайтам. Что с ним может случиться? - Да, ты права. Путешественница вернулась к Кандакии с собранными цветами, а Кавех тем временем продолжил изучать окрестности. Ему нужно было понять, как удобнее использовать пространство, ну и, конечно, расширить деревню. Пара идей у него в голове уже возникли. Осталось это реализовать. Думать было сложно. То солнце припекало, то взгляд устремлялся на запад в ожидании знакомой фигуры. В общем, ничего не изменилось. Путешественница и Паймон снова отправились в пустыню по какому-то поручению, а затем вернулись через пару часов снова без вестей об аль-Хайтаме. Остаток дня они провели в деревне. За это время Кавех успел составить на бумаге достаточно масштабную реконструкцию деревни. Вечером он собрал несколько жителей деревни, Кандакию и дядю Анпу. Вместе они еще раз обсудили план, а затем решили сделать несколько правок. Архитектор прислушался к ним, сказал, что внесет коррективы, а затем предоставит чертежи госпоже Сетарии, которая как раз и занимается финансированием деревни и проектом по её восстановлению. Таким образом на сегодня он работу закончил и, так как вчера поздно уснул, а проснулся рано, то решил пойти спать сразу, как только стемнело. Уснуть, конечно, было сложно. То и дело он продолжал прислушиваться к звукам на улице, выглядывать в окно, думать о том, что ждет его завтра. Хотелось бы верить, что аль-Хайтам скоро вернется, так как Кавех начинает немного переживать. Сон снова был без сновидений. Под утро Кавех замерз и завернулся в плед, как можно плотнее, а утром, что неудивительно, запарился от жары. Умывшись холодной водой, он всё равно не ощутил прилива сил. Состояние было выжатым из-за непрерывной работы, а голова болела от напряжения. Ему хотелось разреветься в истерике, бросить всё и снова броситься вниз – настолько его достала гребаная неизвестность. Сумев запихнуть в себя пару фруктов, он вышел на порог дома старосты, оглядываясь и находя вдалеке Люмин, которая беседовала с кем-то из местных. Малышка Паймон, летавшая рядом, сразу же обнаружила Кавеха и помахала ему рукой: - Каве-е-ех! Иди сюда! Тот послушался и подошел к ней, пытаясь загораживать палящее солнце рукой, что особо его не спасало. - Доброе утро, - сказал он, пытаясь продрать глаза. – Как вы? - Отлично! – воскликнула Паймон. – Аль-Хайтам и Дэхья вернулись! - Вернулись?! – сердце парня невольно дрогнуло, сжимаясь в груди тяжелыми тупыми щипцами. Это одновременно давало какое-то облегчение, но и страх. Чувство, будто он снова идет на экзамен. – И… и где они сейчас? - В доме Кандакии. Они остановились там на ночь, - ответила Люмин. Во взгляде Кавеха она увидела некое замешательство. Она понимала, что его нужно поддержать. – Хочешь, я пойду с тобой? - Эм… ну… - ему было очень неудобно просить её о подобном. Что он, маленький, в конце концов? – Если… если тебя не затруднит?.. - Конечно, не затруднит, - она улыбнулась и взяла архитектора под руку. – К тому же, ты не знаешь, где дом Кандакии. - Да, эм… Ладно. Чувствовал Кавех себя ужасно. Каждый шаг навстречу аль-Хайтаму прибавлял тошноты, комом вставшей в горле. Ему хотелось развернуться и убежать, но он знал, что должен извиниться, ведь то, что он сделал – это воистину ужасно. Когда они подошли к дому, то Паймон постучалась в дверь. Через несколько мгновений та отворилась, и в проеме возникла знакомая фигура Кандакии. Внутри он слышал до противности знакомый мужской голос. - О, а вот и вы! Проходите, я приготовила завтрак. Здесь всем хватит, - сказала хозяйка дома, и гости прошли внутрь. - Приве-е-ет! – сразу же послышался веселый женский голос, принадлежавший знаменитой Пламенной Гриве – Дэхье. – Люмин, Паймон, давно не виделись! - Привет, Дэхья! Мы рады, что с тобой всё в порядке, - голосила летающая девчушка, улыбаясь и хватая со стола печеньки. Затем она посмотрела на известного всем сероволосого парня с книгой в руках. – И тебе привет, аль-Хайтам. - Привет, - сухо сказал он, не отрываясь от чтива. - Ах да, Дэхья, это Кавех, наш друг и архитектор, который будет перестраивать деревню Аару, - представила его Паймон. В этот момент аль-Хайтам посмотрел на него таким же бесстрастным взглядом. - О, приятно познакомиться. Так вот какой он – твой сосед, - улыбнулась Дэхья, посмотрев на секретаря. - Что?! – воскликнул Кавех, обращаясь к аль-Хайтаму. – Ты… ты рассказал ей?! - Да, - внезапно тот вложил в книгу закладку, захлопнул и отложил на стол. – Не волнуйся, наемники умеют хранить секреты. Особенно Дэхья. - Да. И я не вижу в этом ничего такого, - улыбалась девушка, расчесывая свои пышные волосы. – Подумаешь… чего ты так переживаешь? - Просто это может плохо отразиться на моей репутации, - тихо говорил он. - Ладно, это не имеет значения, - прервал их аль-Хайтам. – Зачем ты пришел сюда? По-моему, ты не любишь пустынную местность. - Да, не люблю, однако я обещал составить проект по реконструкции Аару. Ну и тебя найти, вообще-то. Мне… - он оглядел присутствующих. – Мне нужно с тобой поговорить. - Правда? Что ж, тогда можешь записаться ко мне на прием, когда я выйду из отпуска. - Издеваешься? Зачем ты вообще поперся в пустыню? - За этим, - он положил руку на книгу, которую только что читал. Кавех только что заметил, какая она пыльная и старая. – Я нашел её в гробнице на западе. Есть основание полагать, что здесь содержится информация о артефакте, который может изменять воспоминания, однако сначала нужно изучить и перевести эту книгу. - Зачем тебе это вообще? - Чтобы изучить и доставить в Академию. Думаю, нашего Дендро Архонта это заинтересует. - Если вы обнаружите такой артефакт, то его нужно будет сразу же отдать ей, - сказала Люмин. – Мы уже имели дело с изменением памяти. - Можно сказать, что мы тут все имели с этим дело, - тяжело вздохнула Дэхья. – Ладно. Мне нужно к своей госпоже в Сумеру. Вы возвращаетесь? - Я закончил здесь. Нужно, чтобы проект одобрила госпожа Сетария, - сказал Кавех. - Мы тоже должны отчитаться у Катерины, - говорила Паймон, набивая рот пирожными. Люмин кивнула, а аль-Хайтам тоже согласился: - Я бы тоже хотел начать дома перевод непосредственно в письменной форме. - Тогда завтракайте, как следует, а я провожу вас до стены Самиель, - Кандакия налила им чай, и все вместе поели за веселыми разговорами. Всем было весело и хорошо, кроме Кавеха, который чувствовал себя ужасно. Что характерно, его удивил и тот факт, что даже аль-Хайтам поддерживал беседу. Кажется, это из-за того, что у него с Пламенной Гривой хорошие отношения. Удивительно, как оказывается мало Кавех знает о его связях с другими. Интересно, между ними что-нибудь было?.. Да нет. Не может быть! Когда все доели, то стали потихоньку собираться домой в город. Кавех всё искал возможность поговорить с аль-Хайтамом, однако тот то ли игнорировал его, то ли просто пытался не оставаться с ним наедине. Это раздражало, так как ему очень хотелось наконец-то расставить все точки. Парень вернулся в дом старосты, собрал свои вещи и подошел к тропе, ведущей к статуе Архонта – непосредственному выходу из деревни. Буквально через минуту туда пришел и аль-Хайтам. Путешественница с Паймон что-то обсуждали чуть подальше. - Ну и зачем ты пришел за мной? – спросил аль-Хайтам, подойдя к Кавеху. - Ха! С чего ты взял, что я пришел за тобой? – начал оправдываться тот, делая вид, будто его совсем не беспокоило всё происходящее. - Учитывая, что у тебя уже есть текущий проект, то ты тут или прячешься от Дори, или пришел за мной. Я склоняюсь ко второму варианту, так как чувство самосохранения у тебя уже отсутствует, как показала практика. - А у тебя отсутствует совесть, в чем я в очередной раз убеждаюсь, - ворчал парень, поправляя сумку с зарисовками. – Мало того, что сбежал, ничего не объяснив, так еще и заставил меня обыскать всё Сумеру! – он выдохнул и продолжил уже спокойнее: - Я… Я хотел… попросить прощения. - За что? – тон аль-Хайтама не был удивленным, однако он и правда не понимал, почему Кавех должен извиняться. - За то, что… сделал тогда, - он намекал на свою попытку покончить с собой. - Если тебе будет от этого легче, то я тебя прощаю, однако в этом нет твоей вины. Мне надо было лучше за тобой приглядывать. Он говорил это абсолютно серьезно, будто бы «приглядывать» - это часть его работы. Архитектор, услышав это, посмотрел на аль-Хайтама, пытаясь понять, что у того на уме, однако взгляд того, как и всегда, был нейтрален. А вот Кавех был в замешательстве. - Что ты имеешь в… - Всё! Я готова! – послышался крик Дэхьи, которая уже сообразила у себя на голове прическу и макияж на смуглом лице. – Можно отправляться! - Обсудим это позже, - тихо ответил Кавеху секретарь. Он отошел подальше, делая вид, будто бы они тут вообще не разговаривали и ничего такого не обсуждали. Но вот Кавех был в замешательстве. Когда вся компания наконец-то собралась, они попрощались с Кандакией и отправились обратно – в сторону Караван-рибата. Там Дэхья отошла на несколько минут, чтобы раздать указания своим людям. - Так что всё-таки между вами опять произошло? – спрашивала Паймон, которой, как и путешественнице, не давал покоя их конфликт. - Ничего особенного. Просто кое-кто не следит за безопасностью, - ворчал аль-Хайтам, скрещивая руки на груди. - Я?! Да… да ты… Разве ты только что не сказал, что это твоя вина? Если бы ты хотя бы иногда отвлекался от своих книг… - Радуйся, что я тогда отвлекся, Кавех, - он говорил это, как обычно, растягивая гласные его имени. - Так вы расскажете? – теперь уже спрашивала Люмин. - Ка-а-авех, - снова протянул секретарь, - чуть не свалился с обрыва. - Ужас! Как такое произошло?! – кричала Паймон, из-за чего на них начали косо смотреть некоторые торговцы. - Я просто оступился. Ничего серьезного, но кое-кто раздул из этого целую эпопею, - решил придумать оправдание архитектор. - Ну да, конечно. Если бы не я, то ты бы сейчас лежал в Бимарстане. И то, в лучшем случае, - продолжал аль-Хайтам делать замечания. - Ах, а мне казалось, что это я иногда драматизирую, - говорил Кавех, потирая лоб. – Всё же обошлось. Да, благодаря тебе. Спасибо. Я уже извинился, а ты всё продолжаешь. - Может, мне просто нравится, когда ты благодаришь меня и извиняешься, - легкая полуулыбка возникла на лице его соседа. Он и правда получал удовольствие от всего этого. - Ну хватит, аль-Хайтам. Кавех очень беспокоился за тебя, пока ты был в экспедиции, - сказала вдруг Люмин, улыбаясь. - Правда? – тот глянул на архитектора. Теперь в его взгляде было что-то, вроде легкого удивления и даже… нежности? - Нет, не правда! – красное лицо выдавало его ложь с потрохами. Люмин тихо хихикала. Ей нравилось, что, несмотря на все отрицания каких-либо адекватных взаимоотношений, эти двое все-таки дорожат друг другом. - Тогда зачем ты пришел? - Я уже рассказал! - Да, но… Их снова прервала Дэхья, и на этот раз Кавех был ей очень за это благодарен. - Так, ну всё, можно отправляться дальше, - говорила девушка, направляясь к воротам в сторону джунглей. Остальные последовали за ней. Шли они не спеша, однако, спустя час ноги потихоньку начали отказывать. Кавех и забыл, что дорога до города не бывает легкой, а вот остальных это, похоже, не смущало. По пути они обсуждали путешествия и то, что им удалось обнаружить в гробнице. - Я часто слышала рассказы о древней архитектуре и механизмах, - рассказывала наемница, - но видеть их воочию – это интересно. - Могу познакомить тебя со своей хорошей знакомой – Фарузан. Она сто лет провела среди них. - О, я о ней слышала! Это та дама, что была на турнире Даршанов? - Да, именно она. Благодаря ей я, можно сказать, выиграл… Эти мысли вызывали у Кавеха, скорее, отрицательные эмоции. Он не любил вспоминать об этом мероприятии. Да и, наверное, практически никто не любил. Разве что Сайно, который вечно хвастался новой крутой картой для Священного призыва семерых, которую ему отдал архитектор. - Или можешь как-нибудь отправиться с нами в пустыню, - говорила Паймон. – Мы с Люмин много времени потратили на путешествия в гробницы. - Или поступить в Академию на Хараватат, - решил вставить свое слово аль-Хайтам. - Эй! Я уже сто раз тебе говорила – нет! Учение и я – это два разных понятия, - всё отрицала его приглашение Дэхья. - Ты не знаешь, от чего отказываешься. К тому же, я всегда смогу прийти тебе на помощь. - Ты?! – удивился вдруг Кавех. – Уж кто-кто… - Я искренне тебе благодарна, но я сказала своё слово. В сотый раз. - Как знаешь, - тяжело вздохнул секретарь. - Понятно, буду ждать твоей следующей попытки… Кавеха немного удивил их разговор. Во-первых, он никогда не видел, чтобы аль-Хайтам кого-то о чем-то упрашивал. Во-вторых, он предложил ей помощь. Сам. Неужели их что-то связывает? Может, Кавех не так понял его признание, и в том самом плане ему нравится эта девушка? Или он пытается вызвать ревность? Столько вопросов, и так мало ответов. Это ему не нравилось. В ходе их пути аль-Хайтам и Дэхья продолжали обсуждать их экспедицию. Оказалось, что парень должен будет отплатить ей за услуги ужином для неё и Дуньярзады, что вдвойне удивило архитектора, так как он знал, что наемников интересуют только деньги. А это значит, что их действительно объединяет не просто сотрудничество. Они что, и правда дружат? Более того, его поражало, с какой легкостью они обсуждали даже какие-то бытовые вещи. Казалось, у аль-Хайтама и Дэхьи нет ничего общего, вот только та умудрялась спокойно подшучивать над ним, а его серьезные замечания игнорировать или тоже обращать в шутку, после чего тому ничего не оставалось, как ворчать. «Надо взять эту тактику на заметку», - подумал Кавех, хоть и понимал, что у него такое навряд ли получится. Это нужно иметь особый позитивный склад ума, а ему, как человеку, склонному к самоубийству, это несвойственно. Шли они достаточно долго, но дорога не была такой утомительной, как в прошлый раз, так как компания оказалась достаточно веселой. Все болтали друг с другом или слушали причитания Паймон. Что-что, а Кавех должен признать, что аль-Хайтам очень здорово умеет подшучивать над ней, что та аж выпадает из-за своей глупости. В какой-то момент архитектор даже вызвался её защищать, вот только тоже попал под острое словцо своего соседа. Да, он не щадит никого. Солнце не успело подплыть к горизонту, как они уже вернулись в город, поэтому вскоре им пришлось расстаться с Дэхьей, а затем отделилась и путешественница, когда они подошли к гильдии искателей приключений. Таким образом, они остались с аль-Хайтамом вдвоем. Кавеху стало страшно. Он долго ждал этого момента, но не думал, что он настанет так быстро. Не успел он моргнуть глазом, как вот они в полнейшей тишине направляются к их дому. Это было странно. Очень странно и некомфортно. - Я надеюсь, ты закрыл дверь, когда уходил? – спросил аль-Хайтам, прервав давящую тишину. - Да, а вот ты нет. - Потому что у тебя не было ключей, а я собирался уйти надолго. - Как вообще у тебя в голове так спонтанно возникла мысль о том, что тебе прямо сейчас вот надо взять и поехать в пустыню? – начал всё-таки причитать архитектор, когда они уже подошли к дому. Параллельно он оглядывался, чтобы не заприметить кого-то из знакомых. Всё-таки лишним людям лучше не знать, где он живет. Аль-Хайтам ответил, доставая ключ и вставляя в замочную скважину: - Я давно это планировал, но ты был так занят, что я не успел тебе рассказать. - Мог хотя бы просто проинформировать, что уезжаешь. Ну или записку оставить, в конце концов! - Мне было немного не до этого, учитывая, что ты хотел сброситься с водопада. Он открыл дверь, и парни вошли внутрь. За это время Кавех, что удивительно, успел соскучиться по их домику, хоть он и не питал к нему каких-то особых теплых чувств. Или же просто пытался это отрицать. - Я… - он застыл в дверях, утыкаясь взглядом своих гранатовых глаз в пол, в то время, как аль-Хайтам уже прошел дальше и расслабился на софе. Он буквально слышал, как у того хрустят суставы. – Я хотел попросить прощения, за то, что сделал. Кавех действительно говорил искренне. Он правда хотел, чтобы аль-Хайтам не переживал по этому поводу. - Проехали. Я могу понять тебя, хоть и не считаю твой долг причиной для самоубийства, - говорил тот. Слова его звучали нейтрально, как и обычно. Похоже, что он остыл. - Я хотел еще обсудить с тобой… твои слова, - архитектор на самом деле не хотел ничего обсуждать, однако подобный вопрос необходимо было решить. Он снял накидку с плеч и сел на соседнюю софу. Его слегка колотило от нервной дрожи. – То, что ты сказал мне тогда у водопада… что… что ты… - слова давались ему с большим трудом. Он сжал кулаки, взгляд всё также был уставлен в пол. – Любишь меня. - Да, - аль-Хайтама же, кажется, это нисколько не смущало. Он уверенно смотрел на соседа, расслабившись на софе, - и что? - Ты… не хочешь это обсудить? - А надо? Взгляд Кавеха переметнулся к секретарю. Он был таким же, как и всегда: серьезным, немного угрюмым. Возникало ощущение, что весь этот разговор ему неинтересен, что всё это его раздражает. - Я не знаю… я просто хочу узнать, как так вышло? - А это имеет значение? Я же уже говорил – не обращай внимания. Я не хочу ничего менять. Просто теперь ты знаешь, поэтому сделай так, чтобы мне не пришлось снова тебя спасать. Договорились? - Договорились, но… - Кавех ничего не понимал. – Подожди, так ты… хочешь как-то, ну… встречаться со мной? Он и сам не верил, что несет подобный бред. - Это, конечно, мило и всё такое, но не думаю, что это хорошая идея, - ответил аль-Хайтам всё таким же равнодушным тоном. – Я не хочу портить еще больше наши с тобой взаимоотношения, да и подумай наконец-то о себе. Во-первых, из меня не выйдет хорошая для тебя пара. Во-вторых, отношения, как таковые, мне неинтересны. Они будут меня только отвлекать от по-настоящему важных вещей. - То есть, отношения не важны для тебя? – у Кавеха это не укладывалось в голове. Только что он думал, что аль-Хайтам стал человеком, и вот он снова видит бездушную машину. Кажется, что даже у его Мехрака чувств больше, чем у этого остолопа. - Да, и ты это знаешь. Пускай всё остается, как и было. На секунду в голосе секретаря проскользнула легкая дрожь. Кавех не знал точно, как это объяснить, однако тот явно жалел, что всё обернулось таким образом. Ему хотелось как-то достучаться до аль-Хайтама, но он понимал, что сейчас пытаться разговорить его бесполезно. Правильно ли он поступает? Неужели аль-Хайтаму действительно всё это не нужно? А может, он просто думает, что Кавеху это неинтересно, и он не хочет заставлять его отвечать взаимностью? А действительно, что чувствует сам Кавех? Он до конца и сам не понимает. Надо ли ему что-то предпринимать или послушать соседа и оставить всё, как есть? Да, наверное, так проще. Остаток дня они провели за своими делами. Аль-Хайтам сидел в кабинете и занимался переводом книги, а Кавех заперся в своей комнате, погасил свет и смотрел в потолок, обдумывая всё, что свалилось на его голову. Он хотел продолжить заниматься проектом, но тело его не слушалось. Кажется, всё это перестало иметь какой-то смысл, поэтому он просто решил забить. Даже если придут бугаи отбирать его последние средства – ему плевать. У него все равно ничего не осталось, кроме черного, обуглившегося сердца. Он устал. Просто устал от всего. От вечной погони за совершенством, от постоянной драмы, от аль-Хайтама, от долгов. Пускай всё летит в Бездну. Он всё равно никогда ничего не сможет изменить в своей жизни.