how deep the bullet lies

Пробуждение застало его вместе с птичьим щебетом за окном. Пришла весна, и тёплый воздух приносил издалека аромат цветов. Раньше в это время его команда отправлялась из Ютландии грабить и воровать на более плодородных побережьях. Это было его самое нелюбимое время в году. Он ненавидел торчать на кораблях с этими варварами. По крайней мере, в разгар сезона набегов находились люди, которых можно было убивать, и женщины, которых можно было трахать, - хоть что-то, что отвлекало его от осознания того, каким он стал мерзавцем. В этом месте, где стены и маленькие окна отделяли его от мира, едва ли имело значение, какое было время года. Какая бы погода ни была снаружи, внутри всегда было темно и уныло. Аскеладд размял затёкшие конечности, прежде чем пойти поискать что-нибудь поесть. Как правило, он заставал Торфинна слоняющимся по утрам по столовой с тарелкой супа или чашкой отвара. Тот ждал, пока Аскеладд проснётся, а потом ускользал, на весь день уходя куда бы то ни было. Этим утром Торфинн отсутствовал. В последнее время Аскеладд редко просыпался раньше Торфинна, но такое случалось. Он взял немного хлеба и сыра из кладовой и сел завтракать. Хотя он не торопился с трапезой, Торфинн в дверях не появлялся. Даже хорошо прислушавшись, он слышал только шум и суету из расположенного рядом главного зала резиденции Кнуда. Должно быть, парень вышел. В груди у Аскеладда возникло странное чувство, которое он быстро определил как беспокойство. Что ж, это было к лучшему. Чем скорее Торфинн избавится от иллюзий, что между ними может быть роман, тем лучше для всех вовлечëнных. Без малыша ему особо нечем было заняться, кроме как читать новые книги, которые принёс Кнуд. В основном это были исторические саги, в которых подробно описывались подвиги прошлых королей Дании и Англии. Для разнообразия Аскеладд менял книги в середине чтения, переходя с датского на английский и обратно. Ему бы хотелось почитать и на других языках. Возможно, на франкском. Его он ещё не выучил. Может, будет забавно попробовать. Около полудня он пошëл за едой, на этот раз на кухню. Застоявшийся бульон в котле вылили и заменили новым. Один глоток показал, что повар добавил слишком много соли; значит, делал Торфинн. Конечно. Кто же ещё? Он заставил себя съесть больше одной порции, а затем начал свою ежедневную пробежку по коридору. Он хорошо выздоравливал и уже почти не чувствовал, как стягивался шрам на его груди. Он ходил взад-вперёд, разминался, читал, играл в одиночку в хнефатафл. Солнце начинало садиться. Аскеладд запил слишком солёное рагу несколькими рогами мёда. Торфинн всё ещё не возвращался. Может быть, Кнуд прислушался к его совету и сделал Торфинна своим постоянным стражником, а, может, парень просто сбежал. Может быть, он нарвался не на того человека и получил нож в живот. На душе у Аскеладда было тяжело, когда он ложился в постель. Он смотрел в потолок гораздо дольше, чем следовало бы, широко открыв глаза и даже не пытаясь уснуть. Ему необъяснимо хотелось отодвинуть кровать обратно к другой стене, чтобы услышать, когда Торфинн вернётся. Просто в последнее время он был так одинок. Если Торфинн уйдёт, он начнёт гнить изнутри, если уже не начал. Опять же, это было к лучшему. Он привыкнет к этому, как привык к саже, которая липла к нему в детстве, и к запаху крови, который он не мог вывести со своей одежды во время сезона набегов. Тогда он сможет сосредоточиться на служении Кнуду. На изменении мира. На том, чтобы быть верным вассалом своего короля. И тогда ни одно из этих бесполезных чувств не отяготит его сердце.

***

В какой-то момент он, должно быть, заснул. Он понял это только потому, что его внезапно разбудили трясущие его за плечи руки. То, что он узнал в них руки Торфинна, несмотря на темноту и туман сна, встревожило его. Когда тебя будят посреди ночи, это редко бывает хорошим знаком. Аскеладд вскочил с кровати так быстро, что это вызвало укол боли в груди. - Что-то случилось с принцем? - Что? Нет, - сказал Торфинн. Его голос звучал так же чëрство, как и всегда. Это заставило Аскеладда немного расслабиться. Значит, ничего страшного не случилось. - Тогда почему ты здесь? - спросил он. - Вставай и обувайся. - Если ты хочешь, чтобы кто-то что-то сделал, попробуй сначала объяснить, для чего, - сказал Аскеладд. Он откинулся на спинку кровати и потянулся. В комнате совсем не было света. Ему едва хватало чем занять себя днём, он не хотел, чтобы его беспокоили и ночью. - Я собираюсь снова лечь спать. Ночи, малыш. Что-то колючее упало на его лицо. Он заворчал, протягивая руку, чтобы отдёрнуть это. Наконец, Торфинн зажёг свечу. Света, который она давала, было достаточно, чтобы он узнал в таинственной ткани плащ. - Надень это, - сказал Торфинн. - И обувь. Так вот в чëм дело. Та вчерашняя мелкая стычка с Кнудом, должно быть, убедила Торфинна, что у него есть любовный соперник, и теперь он намерен увести Аскеладда подальше от него. Он бросил плащ обратно Торфинну: - Нет, спасибо. Я не уйду. Несмотря на то, что его глаза были закрыты, он ощущал склонившееся над ним тело. Если он продолжит избегать его взгляд, это только разозлит Торфинна, но у него больше не было причин бояться его гнева. И он больше не хотел видеть глаза ребёнка. К сожалению, это также означало, что он не будет предупреждëн, что ему ткнут большим пальцем в лоб. - Ух. - Вставай. - Я уже сказал, что не уйду. Если ты собираешься уходить, сделай это сам. - Ты не можешь просто... аргх. Что-то тёплое и твёрдое прижалось к его бокам, а на живот опустился чей-то вес. Аскеладд уже знал, что это было, - как он мог не знать - но от этого не стало легче, когда он, наконец, приоткрыл глаза и увидел Торфинна, сидящего на нём верхом, будто на своём месте. По крайней мере, свет свечей был достаточно слаб, и лицо ребёнка находилось полностью в тени. - Не могу сказать, невинен ты или дерзок, - сказал он. - Просто приготовься идти, плешивый, - сказал Торфинн. - Потом мы вернёмся, ещё до рассвета. Это казалось маловероятным. План Торфинна, возможно, состоял в том, чтобы вырубить его или связать и утащить прочь против его воли. - Я тебе не верю, сопляк. Теперь перестань вести себя как ребёнок и убирайся. Вон. Он подкрепил приказ тычком под рëбра. На мгновение у Торфинна перехватило дыхание. Он рывком слез с колен Аскеладда только для того, чтобы снова накинуть сброшенный плащ ему на лицо. - Почему с тобой так сложно?! - огрызнулся Торфинн. - Разве ты не чувствуешь себя несчастным, сидя здесь и ничего не делая? - он дёрнул Аскеладда за плечо. - Вставай, одевайся. Мы вернëмся. Я клянусь именем моего отца. - Хм? - то, что Торфинн мог даже упоминать о Торсе после своих недавних попыток флирта, вызывало удивление. Аскеладд думал, что он предпочел бы забыть, что его отец когда-либо существовал. - И ты ведёшь меня куда, конкретнее? - Это сюрприз, - ровным голосом произнëс Торфинн. - А теперь поднимай свою ленивую задницу и шевелись. Он вздохнул. Будет лучше, если он и дальше будет отказываться. Торфинн не сможет заставить его, а Кнуд наверняка будет недоволен, если узнает, что Аскеладд покинул лонгхауз без его разрешения. Что ещё более важно, если кто-нибудь увидит Аскеладда и поймёт, кто он такой, репутации Кнуда будет нанесён непоправимый удар. Вся проделанная ими работа окажется напрасной, и всё из-за единственной ошибки Аскеладда. Ему действительно следовало отказаться. - Знаешь, простого плаща недостаточно, чтобы скрыть мою личность, - Аскеладд сел. - Если нас раскроют, нас обоих убьют. Не похоже, что кто-то из нас больше годится в воины, - не сейчас, когда Торфинн был безоружен, а Аскеладд ослаблен из-за ранения. - Как долго ты планировал это, хм? Со вчерашнего дня? Румянец, заливший уши Торфинна, стал привычным зрелищем: - Нет. С неделю назад. Так вот чем он занимался в последнее время. - И каков же твой надёжный план? Конечно, Торфинн никогда не отличался терпением. Как только спина Аскеладда оторвалась от кровати, ничто не мешало ему набросить плащ на его плечи и застегнуть его спереди. Капюшон был достаточно глубоким, чтобы закрывать большую часть его лица. - Он не особо неброский. - Мы выйдем через заднюю дверь. Я уже запомнил, как патрулируют стражники, - сказал Торфинн, пиная ботинки Аскеладда в его сторону. Пока Торфинн продолжал говорить, Аскеладд начал их завязывать. - Они не патрулируют весь город, так что, как только мы отойдëм на две улицы, этого будет достаточно. В это время ночи на ногах могут быть только пьяницы. - Снова, - Аскеладд указал на плащ. - В глаза бросается. Торфинн натянул на лицо свой собственный капюшон. Лучше было бы маскироваться, будь на нëм что-то, кроме старой английской одежды, в которую он врастал годами. Он поднял с пола тяжёлый мешок: - Ночью на улице всё ещё холодно. По крайней мере, так думают англичане. Никто не заметит и не обратит внимания. Пока Торфинн продолжал говорить, Аскеладд думал о том, насколько это ужасная идея. В соотношении риска и прибыли сильно перевешивал первый. Не было никакой выгоды в том, чтобы убегать тайком, как подростки, которые хотят присунуть кому-то. Даже если они вернутся целыми и невредимыми, если Кнуд узнает об этом, он вполне может перестать доверять Аскеладду. Быть прикованным к стене или казнённым - это не то, что Аскеладд планировал на будущее. Но, с другой стороны, это не сильно отличалось от его жизни сейчас: он заперт в этом месте, мёртв для мира. Не озлобленный. Понимающий. Но он никогда не думал, что будет жить так, как сейчас, не тогда, когда он полностью планировал обменять свою жизнь на будущее Кнуда. На Уэльс. Ах, Уэльс. Если он о чём-то и сожалел, то не о том, что вернулся туда в последний раз. (По правде говоря, он о многом сожалел. Например, о том, что случилось с Бьёрном. О мятеже. Убийстве Торса. Прежде всего - о становлении викингом. О том, что позволил Торфинну отправиться с ними вместо того, чтобы самолично утащить его шестилетнюю задницу обратно в Исландию.) - Пошевеливайся, старик. У нас не вся ночь впереди, - сказал Торфинн, хотя на самом деле так и было. Он погасил свечу. Аскеладд с привычной лёгкостью проследовал за ним в темноте коридора. Они остановились перед наружной дверью. Пока Торфинн возился с замком, Аскеладд размышлял, почему всё пошло не так. Это было безумием. Аскеладду следовало вернуться в свою комнату, не обращать внимания на Торфинна. Он ничего не выигрывал и рисковал всем из-за этого трюка. Это было на него не похоже - быть таким глупым, таким импульсивным, как будто он ребёнок, а не мужчина почти сорока пяти лет. Торфинн открыл замок, и впервые за несколько месяцев Аскеладд ощутил на языке по-настоящему свежий воздух. ...если Кнуд узнает, он просто скажет, что Торфинн приставил нож к его горлу. На самом деле его не удивляло, что Торфинн идеально рассчитал время для этой небольшой экскурсии. Мальчишка был скрупулëзен в своем внимании к деталям в том, что его волновало. Они легко покинули территорию комплекса, миновали улицу за стеной и оказались в самом Йорке. Луна была ещё не полной, но уже достаточно яркой, чтобы освещать путь. Они пробирались между зданиями, держась поближе к закрытым лавкам и домам, в которых не было света от очагов. Каждые несколько минут Торфинн оглядывался, чтобы убедиться, что Аскеладд всё ещё следовал за ним. Идиот. Как будто он мог пойти куда-то ещё. Несмотря на то, что они шли всего около десяти минут, Аскеладд начал задыхаться. Как бы он ни старался поддерживать себя в форме, сидеть целый день без дела не шло ему на пользу. Прячась, Торфинн затащил его за заброшенную лачугу. - Отдохни немного. Нам предстоит долгий путь. - Ты всё ещё не сказал мне, куда мы направляемся. - Не беспокойся об этом, старик, - когда оскорбления Торфинна превратились в поддразнивания? До этого момента он этого не замечал. Выровняв дыхание, Аскеладд встал, не желая бездействовать и рисковать быть обнаруженным. Торфинн схватил его за запястье прежде, чем он успел увернуться. Тёплая ладонь мальчишки коснулась его кожи. Когда они подошли к окраине Йорка, Аскеладд начал задаваться вопросом, не сошёл ли Торфинн с ума настолько сильно, чтобы быть действительно готовым нарушить клятву, данную на имени своего отца. Всю его жизнь честь была для Торфинна самым значимым, более жизненно важным, чем еда или вода, более существенным, чем всё остальное. Нарушить такую клятву для него было немыслимо. Аскеладд попытался вырвать свою руку, но Торфинн только крепче ухватил её. - Эй, Торфинн, - начал он, но его прервали: - Тише. Мы почти на месте. - Ты ведëшь себя так скрытно. Планируешь убить меня без свидетелей? Торфинн сжал его руку так сильно, что стало больно. - Нет. Аскеладд не стал настаивать. Ночью в Йорке было тихо, большинство его жителей спали. Как только они миновали последние несколько домов и перемахнули через низкий кирпичный забор, ночь расцвела в полной мере. Насекомые и мелкие животные шуршали на деревьях. Свежая весенняя трава хрустела под их ботинками. Торфинн шëл уверенно, огибая кусты и деревья, и, наконец, они вышли на поляну, где ветви расходились, и сквозь них проникал лунный свет. Казалось, это и была их цель; Торфинн отпустил Аскеладда и бросил свой мешок на землю. Из него он достал шерстяное одеяло и расстелил его на земле, а затем взял небольшую вязанку хвороста. Неподалёку уже был расчищен участок земли. Сложив руки на груди, Аскеладд наблюдал, как Торфинн поджëг дрова с помощью кремня. При свете небольшого костра он вытряхнул остатки содержимого мешка. Этим оказались небольшой кусок сыра, хлеб, фрукты и тяжёлый бурдюк с водой. - Ты привел меня сюда… на пикник? - сказал Аскеладд. Это немного шокировало его, но он на самом деле не жаловался. Он почти ничего не ел, кроме пересоленного рагу. По крайней мере, Торфинн ничего из этого не готовил. - Заткнись и сядь, - Торфинн занял часть покрывала себе. Теперь, окончательно уверенный, что это не уловка с целью убить или похитить его, Аскеладд разгладил одеяло по краям и сел. Оно было маленьким, так что его колени касались колен Торфинна. Под луной и звёздами, при свете костра Аскеладд впервые за целую вечность обрëл способность дышать. Напряжение в его груди, о котором он и не подозревал, рассеялось. Здесь было тихо. Рядом стрекотали насекомые. Вдалеке кричала сова. Бурдюк с водой издал хлюпающий звук, когда Торфинн разлил его содержимое по двум кубкам. Запахи мёда и костра, смешивающиеся под ясным ночным небом, казались знакомыми. Аскеладд взял бруснику и начал перекатывать её между пальцами. - Ты всё это спланировал, да? - Не заставляй это звучать странно, - Торфинн сделал большой глоток мёда, затем отправил в рот кусочек сыра. - Хах, - в последнее время мало что давало Аскеладду повод для смеха - настоящего, неподдельного смеха, рождённого весельем, а не истерикой. Это началось тихо, смешки перешли в сердечное хихиканье, от которого ему одновременно было дурно и хотелось продолжать. Он хрипел в перерывах между приступами, грудь сжималась от удушья. На глаза наворачивались слезы. Невыносимо больно. Он бы выпил, но боялся, что может подавиться. Только когда приступ смеха прошëл, Торфинн заговорил: - Это действительно кажется тебе таким смешным? Его голос, металлический и тихий, немного подпортил Аскеладду настроение. - А, нет, это не так. Я смеялся не над тобой. - Над чем же ты тогда смеялся? - Торфинн отломил кусок хлеба и протянул ему. Аскеладд не возражал принять это как предложение мира. От всех этих прогулок и смеха он проголодался. - О, ничего. Просто, знаешь, - Аскеладд махнул рукой, - жизнь. Удовлетворённый ответом, Торфинн уселся и начал передавать ему кусочки еды и фруктов. Аскеладд брал каждый кусочек сыра и фрукта, которые казались ему сладкими на вкус, и запивал их изрядным количеством мёда. Он дважды наполнил свой кубок. Нехорошо, что он так много пил; позже ему придется отоспаться, и он рисковал нарушить свой идеальный распорядок дня. Но он и так плохо вëл себя этой ночью. Он мог позволить себе ещё немного попроказничать. Они мало разговаривали. И это было к лучшему, учитывая, как чудесно складывались их последние беседы. Без алфавита или таблицы вычислений, которые могли бы их отвлечь, они всегда оказывались в ссоре, будучи несовместимыми. Если бы Аскеладд думал, что спор с Торфинном заставит его отвалить, он бы попытался его спровоцировать, но он всё ещё достаточно трезв, чтобы понимать, что это не так. В перерывах между поеданием кусков хлеба, как будто он боялся, что кто-нибудь украдёт его у него, Торфинн спросил: - Это весело? - Ты мне скажи. Ты тот, кто устроил эту маленькую вечеринку, - как бы то ни было, Аскеладд отлично проводил время. У него была еда, выпивка, тепло костра и звëзды на небе. Это было единственным, что действительно нужно кому-либо. (Когда он был молод, он часто проводил время у костра с лордом Грацианом и несколькими его подчинёнными. Окружённые руинами, оставленными римлянами, они пили, ели и пели песни на валлийском. Аскеладд так и не присоединялся к ним, даже после того, как овладел языком. В песнях говорилось о силе и чести народа, к которому он не принадлежал. Годы спустя, окружённый викингами, трупами и рыдающими женщинами, он пел морские прибаутки и военные песни, которым научил его отец. Не важно. Это было очень давно.) Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он даже не заметил, что Торфинн так и не ответил. Они долго сидели в тишине, пили и ели. Торфинн подбросил в костёр ещё одну палку, когда огонь начал угасать. Чем дольше они сидели, наслаждаясь ночной атмосферой, тем больше Аскеладд негодовал, что скоро им нужно будет возвращаться в лонгхауз. И им действительно придëтся, или, по крайней мере, придëтся Аскеладду. - Думаешь, тебе удастся снова вытащить меня на такую прогулку? Во всяком случае, до тех пор, пока ты торчишь рядом, - он высказал просьбу, как только она пришла ему в голову, не дожидаясь, пока он обдумал бы её и отговорил себя. - Конечно, - слишком быстро ответил Торфинн. - Да. Когда захочешь. Или, может быть, не каждую ночь, но… подожди, - парень нахмурился, но в его взгляде читалось скорее замешательство, чем гнев. - Что значит "до тех пор, пока я торчу рядом"? Ах, ему следовало бы подумать головой, прежде чем так выражаться. Не было смысла затевать спор, когда у него такое прекрасное настроение. - Ничего. Не забивай этим свою нечëсанную голову. Ему показалось, или Торфинн действительно придвинулся ближе? Возможно, он слишком много выпил. Но нет, парень сел достаточно близко, чтобы Аскеладд мог чувствовать тепло его тела, согретого огнём и алкоголем. Торфинн смотрел прямо на него, и с такого близкого расстояния Аскеладд не мог отвести от него взгляда. - Я никуда не уйду, - сказал он. - Пока ты здесь, я тоже буду здесь. Он просто решил, что румянец на его лице - от выпивки. В своëм возрасте он ни за что не покраснел бы из-за какого-то блохастого отродья. Даже если и так, это просто близость и изоляция заставляли его так реагировать. Ни больше, ни меньше. До конца их небольших посиделок Торфинн не отодвигался. Через некоторое время он придвинулся ещё ближе, постепенно, как будто провоцируя Аскеладда на то, чтобы тот вызвал его на дуэль. Но он и не собирался этого делать. Он никогда не проявлял нервозности в присутствии мальчика и не намеревался начинать. - Нам скоро нужно возвращаться, - сказал Торфинн. - Ммм. - Эй, пле-... Аскеладд, - он пристально вглядывался в какое-то туманное место за костром, пытаясь разглядеть листья и деревья в чернильной тьме леса, поэтому внезапная близость голоса Торфинна испугала его. Аскеладд повернулся и увидел, что парень сидел прямо рядом с ним, так близко, что он чувствовал запах яблок в его дыхании. Его глаза были прикрыты, тёмные радужки освещены только мерцающим светом костра. Он выглядел почти красиво. Их губы едва соприкоснулись, прежде чем Аскеладд отшатнулся. - Попридержи коней, ребëнок, - сказал он, стараясь говорить насмешливым тоном. - Я не ребëнок, - Торфинн снова попытался поцеловать его. На этот раз Аскеладд остановил его, приложив ладонь к чужому лицу. Одна лишь его ладонь прикрывала рот и нос Торфинна. На мгновение Аскеладд задумался о том, чтобы повалить его на землю и задушить вот так. Это была несерьёзная мысль. На самом деле, он никогда не желал Торфинну смерти. Торфинн оттолкнул его руку: - Я не ребёнок, - повторил он. - Не используй это как оправдание. - Оправдание для чего? - Чтобы отвергнуть меня. Аскеладд усмехнулся: - Я викинг, Торфинн. Ты думаешь, это то, что могло бы остановить меня? Это, а не всё остальное? Торфинн на мгновение замолк. Костёр немного потух, а вместе с ним и их свет. Аскеладд не мог полностью разобрать выражение лица Торфинна. - Ты мне нравишься, - сказал он едва слышно. - Я убил твоего отца, - ответил Аскеладд. - На случай, если тебе нужно напомнить. Предупреждение не заставило Торфинна отступить. Аскеладд был глупцом, думая, что это сработает; Торфинн никогда, ни разу не действовал в своих собственных интересах. - Не будь дураком. Я никогда этого не забуду, - что-то неосязаемое, непостижимое заставило Аскеладда застыть на месте, когда Торфинн подкрался ближе. Это неприятно напомнило чувство приближения неминуемой гибели, которое он слишком часто ощущал на поле боя. - Но дело сделано. Убить тебя или продолжать ненавидеть - это ничего не даст. Отец тоже не хотел бы ничего из этого. В одном Аскеладд мог согласиться: Торс определённо не хотел бы, чтобы его сын сосался с лицом его убийцы. Он подавился смехом: - Что тебе вообще во мне нравится, ребëнок? Это, помимо всего прочего, остановило продвижение Торфинна. Он замер и сильно покраснел: - Я... - Ты ведь не знаешь, верно? Позволь мне помочь, - усмехнулся Аскеладд. - То, через что ты прошëл и сделал, запутало тебя. Многие парни думают, что это любовь, когда они впервые испытывают вожделение к какой-нибудь юной девушке. Ты немного запоздал, но это в любом случае не так, - он зацепил пальцем воротник своей туники и резко потянул его вниз, открывая ключицу. - Продолжай. Я старый и слабый. Трахни меня и выбрось это из головы. Тебе станет легче от этого. - Тра... - наконец, парень отстранился, отползая назад на четвереньках. Аскеладд испытал головокружительное чувство завершённости, наблюдая, как Торфинн встал, а его лицо полностью скрылось в тени. В этот момент ему стало всё равно, изнасилует ли его Торфинн, убьет ли его или вернёт к Кнуду. С тех пор, как он убил Свена, он жил взаймы. На самом деле, с тех пор, как он убил собственного отца. Если бы кто-нибудь хоть на долю секунды задумался о ситуации, то это он бы висел на том дереве вместо своего бедного старшего сводного брата. Самое время ему было получить по заслугам. Какая замечательная возможность для Торфинна - стать тем, кто подарит ему это. Он ждал довольно долго, наслаждаясь ночным ветерком своих последних мгновений на земле. Чем дольше он ждал, тем острее осознавал, как неприятно чувствовать грязь под задницей, как громко шуршала трава, и как его пьяное возбуждение постепенно переходило в тупую, неприятную головную боль. - Мне нравится, какой ты сильный, - сказал Торфинн. Аскеладд нахмурился. - А? - Не только потому, что ты сильный. Это как... - Торфинн откашлялся и продолжил, словно не осознавая, насколько всë это абсурдно звучало. - То, какой ты сильный. Тебе наплевать, что о тебе думают другие. Ты делаешь, что хочешь, и ничему не позволяешь себя сдерживать. Ты ни перед кем не преклоняешься. Кроме этого ублюдка Кнуда... Аскеладд даже не мог отчитать мальчишку за то, что тот обругал принца. Это далеко не всё, что его сейчас волновало. - Ну и что? Ты такой же. - Мне не всё равно, что ты обо мне думаешь, - проворчал Торфинн. Аскеладду было нечего на это сказать. - Ещё ты умный. Сообразительный. Ты можешь обвести вокруг пальца любого, - хотя Аскеладд и не видел, куда смотрел Торфинн, он чувствовал, как их взгляды встретились. - И иногда ты добрый. - Вообще нет, чëрт возьми. - Так и есть, - настоял Торфинн. - Ты вызвал Бьёрна на последний поединок, чтобы он мог отправиться в Валгаллу. Ты научил меня читать. - Ты всё ещё не умеешь читать, сопляк. - Ты выполнил своё соглашение с отцом. Это не просто похоть. Так что не говори, что это так, - так ли чувствовал себя Торфинн во время их последней дуэли, маленький, жалкий и загнанный в угол? Аскеладд, чëрт возьми, не собирался спрашивать. В любом случае, ему это и не нужно было. Он знал Торфинна лучше, чем кто-либо другой в этом мире, и разве это не ужасная мысль? По-видимому, всё ещё не понимая, насколько все это неправильно, Торфинн опустился обратно на землю, зависая на четвереньках прямо над Аскеладдом. Он придвигался всё ближе и ближе, заставляя Аскеладда отползать назад, пока тот не оказался наполовину лежащим на земле. Воздух казался намного жарче, чем на самом деле, как будто сейчас был разгар лета, а не начало весны. - Я заставлю тебя влюбиться в меня, старик, - сказал Торфинн. - Будь готов к этому. Не успел Аскеладд и глазом моргнуть, как Торфинн сел прямо. Он схватил пустые чашки и тарелки, вытащил из-под них одеяло и запихнул всё это обратно в мешок. - Пойдём, - сказал он, протягивая Аскеладду руку. По причинам, которые он не мог ни объяснить, ни понять, Аскеладд принял еë. Торфинн не отпускал его, даже когда помог Аскеладду подняться. На обратном пути в Йорк Аскеладд не сводил глаз с их переплетённых пальцев. Когда-то, давным-давно, Торфинн был таким маленьким, что едва мог обхватить пальцами рукоять меча. В какой-то момент, пока Аскеладд не обращал на это внимания, маленький сопливый мальчишка, которого он знал, взял и стал мужчиной. Его внезапно осенило. Ох. Вот дерьмо. Он не сошëл с ума. Он влюблëн.