Edge of Survival

Шумный и раскалённый Бангкок никогда не спал, но ночь, накрывшая город, казалась особенно тяжёлой. Плотный воздух, пропитанный дымом уличных шашлычниц, запахами прелой воды из каналов и пылью, тянулся в легкие, оставляя после себя ощущение удушья. Узкие переулки — извилистые лабиринты, которыми кишел каждый район, — казались словно оторванными от времени. Здесь кипела жизнь, но это была жизнь теней, существующих за гранью закона и света. В одной из таких улочек, заваленной мусором и яркими неоновыми вывесками, скрывалась старая арена. Здание, ничем не примечательное снаружи, изнутри развертывалось настоящим ульем человеческого азарта и жестокости. Здесь не задавали лишних вопросов, а платили наличными. Баркод стоял в узком коридоре за кулисами, прислонившись к ржавой стене. Свет тусклой лампы выхватывал из темноты его лицо, где молодой возраст скрывался за упрямой линией сжатых губ и огнём, пылавшим в глазах. Ему было двадцать, но порой в его взгляде читалась усталость взрослого, которому пришлось прожить не одну тяжёлую жизнь. Он осторожно подтянул бинты на руках, проверяя, плотно ли обмотаны пальцы. Грубая ткань, сероватая от пота и старой крови, была частью его униформы. Битвы на арене не прощали ошибок, а защита рук могла стать решающей разницей между победой и переломом. — Тиннасит, ты следующий, — раздался грубый голос распорядителя боёв. Баркод медленно кивнул, но не двинулся с места. Его сердце билось быстро, словно стараясь опередить неизбежное. Не страх — он давно научился подавлять его — но волнение цеплялось за его разум, как осколок стекла под кожей. Он поднял взгляд на своё отражение в разбитом зеркале, прикреплённом к стене. Хрупкое, покорёженное стекло искажало лицо, делая его едва узнаваемым. Баркод вздохнул, коротко, прерывисто, и отвёл глаза. Он не любил смотреть на себя. —Ещё один бой, — тихо проговорил он мысленно, словно пытался убедить самого себя. — Просто ещё один бой, и я на шаг ближе к цели. Цель. Это слово было для него спасением и проклятием одновременно. Всё, что он делал, каждый шаг, каждый удар — всё это он посвящал своей старшей сестре, Креми. Её хрупкое здоровье висело над ним тяжёлой гирей, с каждым днём усиливая давление. Баркод сжал кулаки, ощущая, как бинты впиваются в кожу.

Я не могу проиграть.

Звук гонга, отзывающегося из-за двери, отрезал его мысли. Пора. Он глубоко вдохнул и двинулся вперёд, игнорируя влажный скрип под ногами и запах плесени. Шум толпы становился громче с каждым шагом, наполняя узкий коридор гулом, похожим на рокот далёкой грозы. Дверь в зал открылась, и ослепляющий свет прожекторов обрушился на него. — Тиннасит! — громогласно объявил диктор, восклицая в микрофон. — Новая кровь, но безжалостный дух! Баркод шагнул на ринг, чувствуя, как тысячи глаз прожигают его фигуру. Толпа ревела, одобряя или осуждая, но для него их крики были не более чем фоном. Настоящий враг был перед ним. Его соперник — высокий мужчина с мускулистой фигурой и шрамом, пересекающим правую щёку, — стоял в центре ринга, ожидая его. Казалось, его тяжёлые кулаки могли сломать бетонную стену. Баркод подошёл ближе, ощущая, как напряжение сковывает воздух между ними. Прожектора били прямо в глаза, но он не моргал, не отводил взгляда. — Что, пацан, решил сыграть с большими мальчиками? — ухмыльнулся соперник, его голос был грубым, как наждачная бумага. Баркод не ответил. Он знал, что слова ничего не значат на ринге. Здесь говорили кулаки. Гонг прозвучал, как выстрел, и бой начался. Противник бросился вперёд, как разъярённый бык, полагаясь на грубую силу и внушительные размеры. Его массивный кулак рассек воздух, нацелившись прямо в лицо Баркода, но тот уклонился с грацией, достойной танцора. Узкие зрачки блеснули в свете прожекторов было страха, только расчет. в них не Баркод откатился в сторону, едва не зацепив канаты ринга, и тут же нанёс быстрый удар снизу в солнечное сплетение противника. Это был точный, но недостаточно сильный удар, чтобы вывести из строя. Однако он достиг своей цели: массивный мужчина охнул и на миг замешкался. Баркод шагнул назад, ожидая следующего выпада. Толпа ревела, некоторые зрители выкрикивали насмешки, подначивая молодого бойца, другие ставки, громко обсуждая шансы на победу. Однако звуки будто отдалялись, растворяясь в грохоте адреналина, который стучал у Баркода в висках. Противник оправился быстро. Он выдохнул и стиснул кулаки, заставляя напряжённые мышцы бугриться под кожей. Ты умный, пацан, но этого недостаточно, чтобы выиграть, он, бросаясь вперёд с новой силой. прорычал На этот раз Баркод не стал отступать. Он знал, что уйти от удара дважды подряд будет сложнее. Вместо этого он низко присел и, используя мощь ног, резко рванул вверх, нанося прямой удар локтем в челюсть противника. Удар пришёлся точно, голова соперника мотнулась назад, и он пошатнулся. Толпа взревела громче, завывая от восторга. Баркод остался на месте, выжидая. Секунды казались часами, пока он смотрел, как гигант собирается с силами, вытирая кровь с уголка губ. —Неплохо, малец, — снова принимая стойку, прохрипел тот, —Но я тебя всё равно размажу. Однако Баркод заметил неуверенность в его движениях, мелкие, почти незаметные сбои в ритме дыхания. Это было знаком того, что бой идёт в его пользу. Противник снова рванул вперёд, но Баркод уклонился, отступив вбок, а затем провёл серию молниеносных ударов в корпус. Каждый из них был точным, рассчитанным, как удар маятника. Мужчина закашлялся, выругался, но продолжал стоять. Однако силы противника явно подходили к концу. Его удары становились медленнее, движения менее чёткими. Толпа продолжала реветь, а сердце Баркода неслось вскачь. Он знал, что нужно заканчивать бой, прежде чем начнёт терять темп. Собрав всю силу в следующий удар, Баркод прыгнул вперёд, целясь в висок соперника. Удар пришёлся мощно, сопровождаемый глухим звуком удара плоти о плоть. Гигант покачнулся, затем рухнул на колени и, наконец, повалился лицом вниз на ринг. Гонг объявил конец боя. Толпа ликовала, но Баркод не слышал их. Он стоял посреди ринга, тяжело дыша, и смотрел на поверженного соперника. Его взгляд был сосредоточен и серьёзен, будто он только что завершил шахматную партию, а не бой на жизнь. Распорядитель подошёл к нему, схватив его за запястье, и поднял руку вверх. —Тиннасит! Победитель! Свет прожекторов ударил в лицо, вызывая короткую вспышку раздражения. Баркод позволил толпе насладиться моментом, а затем, не дожидаясь аплодисментов, развернулся и пошёл к выходу. Он пересёк коридор, полный странного гула смесь его собственного сердцебиения и далёкого шума толпы. Войдя в раздевалку, Баркод упал на стул. Его тело болело, руки дрожали, но он знал, что это лишь начало. Сквозь открытые двери до него донёсся голос организатора. —Тиннасит, твои деньги будут у тебя завтра. Надеюсь, ты готов вернуться на ринг через неделю. Баркод не ответил. Взгляд его был устремлён в одну точку. —На один шаг ближе, — подумал он Он сидел, уставившись на свои руки, всё ещё сжимающие воздух. Костяшки пальцев ныли, а бинты впитали пот и кровь, пропитавшись до невыносимой липкости. Вокруг никого не было, только старый вентилятор, лениво крутивший лопасти, нарушал тишину. Он медленно снял бинты, чувствуя, как каждый слой сопротивляется, словно впился в кожу. Мелкие царапины и порезы, оставленные прошлым боем, жгли, но Баркод лишь нахмурился. Боль — это часть пути, который он выбрал. В углу раздевалки стояла бутылка воды. Он подошёл, взял её и медленно выпил несколько глотков, чувствуя, как прохладная жидкость оживляет тело, хотя голова всё ещё кружилась. Он прикоснулся пальцами к виску, который пульсировал от адреналина. Нужно было вернуться домой — к Креми. Креми. Её лицо, улыбающееся, тёплое, возникло в его памяти. Баркод позволил себе мгновение слабости, закрыв глаза и представив, как она стоит на пороге их крохотной квартиры. Она всегда ждала его возвращения, даже если он возвращался далеко за полночь. Но вместе с этим образом пришло чувство вины. Она не знала, чем он занимался. —Я делаю это для неё, — напомнил он себе. Баркод быстро собрал свои вещи — пару сменных маек и старые кроссовки, которые почти разваливались на ходу. Надев капюшон, он выскользнул из раздевалки, стараясь не привлекать внимания.

•••

Узкие улицы Бангкока светились неоновыми вывесками, отражавшимися в грязных лужах. Люди толпились вокруг палаток с уличной едой, смеялись и спорили. Шум города был вечным, как приливы. Баркод шёл быстро, стараясь не терять времени. Квартира, которую он делил с Креми, находилась в одном из старых районов города. Высокие здания с облупившейся штукатуркой выглядели одинаково уныло, как будто им было всё равно, кто в них жил. Лифт давно не работал, и Баркоду пришлось подниматься на пятый этаж пешком, каждый шаг отдавался болью в натруженных ногах. Он тихо открыл дверь, стараясь не скрипеть, но Креми всё равно услышала. Её голос, спокойный, как лёгкий ветерок, раздался из кухни. — Ты снова поздно, Коди. Баркод выдохнул, снимая кроссовки. — Прости. Она вышла из кухни с чашкой чая в руках. Её лицо было бледным, черты тонкими и хрупкими, словно у фарфоровой куклы. На ней была старая футболка и домашние шорты. Несмотря на простоту, в ней всегда было что-то утончённое, что напоминало Баркоду о тех временах, когда их семья была полной. — Ты ел? — спросила она, с беспокойством оглядывая его. — Поем позже, — ответил он, избегая её взгляда. Креми поставила чашку на стол, подошла ближе и слегка нахмурилась. — Ты в порядке? — Всё нормально, — соврал он. Её взгляд задержался на бинтах, всё ещё свисающих из его кармана, но она ничего не сказала. Баркод знал, что она что-то подозревала, но, как всегда, молчала. — Иди отдыхай, — сказала она наконец, устало махнув рукой. — Завтра тебе рано вставать. Он кивнул и направился в свою комнату. Закрыв за собой дверь, Баркод позволил себе выдохнуть. Маленькая комната, в которой едва помещалась кровать и старый шкаф, была его убежищем. Здесь не было света прожекторов, толпы, кровавого ринга. Только тишина и воспоминания. Он опустился на кровать и закрыл глаза, но сон не приходил. Вместо него перед глазами вставало лицо поверженного соперника, толпа, деньги. Вопросы, которые он гнал от себя каждый день, возвращались: сколько ещё он сможет это выдерживать? Что будет, если он проиграет? Мысли вихрем кружились в голове, пока он не услышал слабый стук в дверь. — Коди, — позвала Креми тихо. Он приподнялся на локте. — Что-то случилось? — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Баркод поднял глаза на дверь, её силуэт едва угадывался в тусклом свете уличного фонаря, пробивающегося через оконное стекло. Тон Креми не был упрёком, скорее тревогой, которая поднималась со дна её души, как невидимая рука, тянувшаяся к брату. Он медлил. Молчание казалось густым, как смола, и Креми, не дождавшись ответа, тихо открыла дверь. Её тонкое лицо выглядело бледнее обычного, как будто тени ночи впитались в кожу. — Коди, я знаю, что ты мне не всё говоришь. — Её голос был тихим, почти шёпотом, но в нём звучала твёрдость, которую она всегда проявляла, когда речь шла о семье. — Я просто устал, — наконец ответил он, опуская взгляд. — Всё в порядке, правда. Креми прошла в комнату и села на край кровати. Она огляделась, будто пыталась найти доказательства того, что её брат говорил правду. Её глаза задержались на старой сумке, из которой торчал край бинтов. — Это была не учёба, верно? — спросила она, её голос стал тише, но от этого слова резали как нож. Баркод замер. Сердце замедлило ритм, будто ожидая, что его разоблачат. — Креми... — Он вздохнул, садясь напротив неё. — Я делаю это ради нас. Ради тебя. — Ради меня? — Она горько усмехнулась, покачав головой. — Ты думаешь, я не вижу, что ты каждый раз возвращаешься всё более измотанным? Что ты играешь с огнём, Коди? Он молчал. Слова застряли в горле. — Сколько ещё ты собираешься это скрывать? — продолжила она, её голос задрожал. — Пока не окажешься в больнице? Или хуже? Баркод поднял взгляд. Её глаза блестели от сдерживаемых слёз, но в них была твёрдость, которая пугала его больше, чем любой соперник на ринге. — Это временно, — сказал он наконец. — Как только я соберу достаточно денег, мы уедем отсюда. Я обещаю. — Уедем? — Креми откинулась назад, обхватив себя руками. — Ты думаешь, что это всё решит? Ты думаешь, деньги исправят то, что ты с собой делаешь? — Я не могу просто сидеть сложа руки, — ответил он, его голос стал резче. — Ты знаешь, как трудно найти работу. Никто не возьмёт меня, пока я учусь. Это единственный способ. — Единственный? — Креми вскочила, её голос стал громче. — Ты сам загнал себя в эту клетку! Ты... Она осеклась, прикусив губу. Несколько секунд она стояла, тяжело дыша, а затем снова заговорила, уже тише: — Я просто боюсь за тебя, Коди. Я не хочу потерять единственного человека, который у меня остался. Эти слова будто ударили его по лицу. Баркод отвёл взгляд, чувствуя, как напряжение, стянувшее его грудь, ослабло. — Прости, — сказал он наконец. Креми опустилась обратно на кровать, закрыв лицо руками. Несколько мгновений она молчала, затем снова посмотрела на брата. — Пожалуйста, подумай об этом, — сказала она. — Ты нужен мне живым, Код. Он ничего не ответил. Только кивнул. Креми поднялась и вышла из комнаты, оставив за собой тишину, которая казалась ещё более оглушающей. Баркод провёл рукой по лицу, чувствуя, как усталость наваливается на него. —Я нужен ей живым, — повторил он её слова про себя. Но где-то в глубине души он знал, что для того, чтобы обеспечить её будущее, ему придётся рискнуть своим. Баркод долго сидел на кровати, вперив взгляд в стену, испещрённую трещинами и пятнами времени. Его разум разрывался на части: на одной стороне была Креми с её мольбами, на другой — давящее осознание, что без денег они не выживут. Улица, где они жили, с каждым годом становилась всё опаснее. Наркоторговцы, банды, бесконечные угрозы. Её работа официанткой в кафе едва покрывала счета, а его подработки и стипендия не могли закрыть даже половину их нужд. Он поднялся, подошёл к окну и посмотрел вниз. Улицы всё ещё жили своей ночной жизнью: байки проносились мимо, уличные торговцы готовили последние порции пад тай, а пьяные компании громко смеялись у киосков. Всё это было таким привычным, но в то же время внушало отвращение. Он хотел большего для них с Креми. Её слова звенели в голове, как эхо:

Ты нужен мне живым.

—И ради неё я должен стать сильнее, — подумал он, сжимая кулаки.

---

Следующее утро встретило Баркода скупым светом солнца, пробивающимся сквозь плотные занавески. Креми уже ушла на работу, оставив ему записку на кухонном столе.

"Я приготовила тебе завтрак. Пожалуйста, будь осторожен."

Баркод сложил записку, спрятал её в карман и взял бутерброд. Еда казалась безвкусной, но он всё равно проглотил её, понимая, что на голодный желудок тренироваться нельзя. День обещал быть длинным. Ему нужно было готовиться к следующему бою, а ещё вечером была назначена встреча с человеком, которого он не знал лично, но чья репутация шла впереди него.

---

Тренировочный зал находился в самом сердце района, известного своей криминальной историей. Высокий, худощавый мужчина, по прозвищу Тонг, руководил этим местом. Он встретил Баркода со своей обычной суровостью. — Ты опоздал, — сказал он, скрестив руки на груди. — У меня были дела, — ответил Баркод, стягивая майку. Тонг молча кивнул в сторону ринга. — Ты хорошо провёл последний бой, но в следующий раз тебе повезти может не так сильно. У тебя проблемы с защитой. Баркод не стал спорить. Он знал, что Тонг прав. Его лицо всё ещё болело от ударов, которых он не смог избежать. — Начнём? — спросил он. Тонг кивнул, и тренировка началась. Часы сливались в единый поток. Удары, шаги, блоки. Пот стекал с него, смешиваясь с кровью, но Баркод не останавливался. В голове звучал голос Креми, как будто она была рядом:

"Ты нужен мне живым".

К концу тренировки Тонг снова подошёл к нему. — Слышал, ты встречаешься с одним из тех... больших людей? — его голос был наполнен скрытым интересом. Баркод замер, натягивая футболку. — Кто тебе это сказал? Тонг пожал плечами. — Город небольшой, Код. Даже в таких кругах всё становится известно. Будь осторожен. Такие люди не любят тех, кто их подводит. Баркод лишь кивнул, но внутри него закипел тревожный гнев. "Откуда он знает? Кто ещё знает?"

---

Вечером он оказался в одной из дорогих гостиниц Бангкока, где стекло и мрамор блестели так, будто их каждый день полировали до совершенства. Это место было полной противоположностью его мира. Мужчина, который должен был его встретить, находился в лаунж-зоне на верхнем этаже. Когда Баркод вошёл, его взгляд сразу упал на Джеффа. Тот сидел за угловым столиком, словно король, наблюдающий за своим королевством. Его осанка, уверенность, лёгкая улыбка — всё выдавало опытного человека, привыкшего контролировать каждую деталь вокруг себя. Баркод замер, стараясь не выдать своих эмоций. Он чувствовал себя маленьким перед этим человеком, но заставил себя подойти ближе. — Баркод Тиннасит? — Джефф поднял взгляд, прищурив глаза. — Да, — ответил он, слегка кивнув. Джефф жестом указал на место напротив. — Садись. У нас много, о чём поговорить. Баркод сел напротив, чувствуя, как напряжение нарастает с каждым мгновением. Всё вокруг казалось чужим, как будто он попал в мир, где его не ждали, но он был вынужден быть здесь. Джефф Сатур сидел с таким спокойствием, что это по-настоящему раздражало. Баркод чувствовал, как его нервы играют на пределе. Джефф, не спеша, взял чашку с кофе, поднял её к губам и посмотрел на Баркода. Её аромат, утончённый и дорогой, наполнял пространство, создавая атмосферу, в которой не было места для неуверенности. — Ты пришёл, — сказал Джефф с лёгкой усмешкой, — хотя я уверен, что ты не особо этого хотел. Но ты всё равно пришёл. Интересно, что заставило тебя сделать этот шаг? Баркод молча продолжал смотреть на него, не понимая, как реагировать. Каждый его жест, каждое слово было рассчитано, как ход в шахматной партии. Но он не мог проиграть. Он не имел права. — Я ищу работу, — сказал он, пытаясь звучать уверенно, но голос его всё равно дрожал. Джефф пододвинул к себе папку с документами, открыл её и стал внимательно смотреть на листы, будто игнорируя его слова. Этот момент молчания тянулся долго, и Баркод почувствовал, как его терпение начинает иссякать. — Я не думаю, что ты пришёл сюда ради работы, — наконец сказал Джефф, не поднимая головы. Его голос был низким, с лёгким металлическим оттенком, который заставил Баркода напрячься. — Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты рискуешь всем ради нескольких тысяч бат? Баркод сжал кулаки под столом, но старался сохранять спокойствие. Он знал, что чем дольше он будет молчать, тем труднее будет выбраться из этой ловушки. — Зачем мне нужно рисковать ради маленькой суммы, если можно сделать гораздо больше? — Баркод не стал скрывать, что его цель гораздо больше, чем просто деньги. Он был готов к этому разговору, знал, что так или иначе ему придётся раскрыть свои намерения. Джефф наконец поднял взгляд и встретился с его глазами. Словно оценивая его, словно просвечивая до самой сути. Его глаза были холодными, как сталь, и Баркод почувствовал, как его сердце пропустило удар. — Ты очень амбициозен, — сказал Джефф, наклоняя голову вбок. — А ещё ты слишком молод, чтобы осознавать, с чем играешь. Баркод усмехнулся, и эта усмешка была полной противоположностью того, что он ощущал на самом деле. Всё внутри него протестовало против игры с огнём, но он не мог отступить. Креми не могла это понять, она никогда не могла, и он не собирался ей это объяснять. Её тревога была слабой, беспомощной. А этот человек… он был сильным. — Это не ваше дело, — ответил он, несмотря на нервное напряжение. — Я знаю, с чем играю. Я готов. Джефф отпил ещё глоток кофе, медленно отставил чашку и наконец развернулся к нему полностью. С его губ сошла усмешка, и Баркод понял, что тот сделал выводы о нём, но ещё не принял окончательное решение. В этот момент его интуиция подсказала, что он оказался в сложной ситуации. — Ты очень прямолинеен для своего возраста, — сказал Джефф, и в его голосе звучала едва скрываемая насмешка. — Это либо поможет тебе, либо погубит. Но я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Это была не угроза, это было нечто большее, чем просто предложение. Это было испытание, на которое Баркод должен был ответить. Он был готов. Или, по крайней мере, он заставлял себя быть готовым. — Я слушаю, — сказал Баркод, его голос был твёрд, но в нём всё равно звучала скрытая напряжённость. Джефф, словно оценив его настрой, наклонился вперёд, его глаза сверкнули в тусклом свете гостиничного зала. — Мне нужно, чтобы ты стал моими глазами и ушами в одном очень специфическом деле. И это не просто работа. Ты будешь иметь доступ к тем людям, о которых большинство только слышит. Но ты должен быть готов пойти до конца. — До конца? — переспросил Баркод, чувствуя, как его сердце сжимается от непонимания. Джефф посмотрел на него с таким взглядом, что тот почувствовал, как его тело охватывает ледяной холод. — До конца, — повторил Джефф, — потому что если ты не будешь готов, я просто уничтожу тебя, как уничтожил всех остальных. И не сомневайся, это будет быстро и безболезненно. Баркод почувствовал, как холодное дыхание пронзает его кожу. Но он всё равно кивнул. Потому что у него не было другого выбора.