Вдох, один, два

       Гарри остался на восхитительное блюдо из баранины с артишоками, которые он никогда раньше не пробовал. Он с готовностью вызвался помочь, когда Себастьян предложил ему остаться, и они уютно работали бок о бок: Гарри срезал острые кончики листьев по чётким указаниям Себа, а сам хозяин дома с уверенной точностью готовил инжирный соус.        Пока они готовили и ужинали, Гарри чувствовал, как внутри него томилось тепло. За бокалом красного вина и непринуждённым разговором о происхождении многих уникальных предметов интерьера дома и о проделанной Гарри работе над своим проектом, он постепенно начал осознавать наличие насыщенного счастья, которое явилось гостем и просто присутствовало в обычной в любом другом случае деятельности. Проигнорировать флакончик Себастьяна в тот вечер было проще чем когда-либо.        Когда пришло время возвращаться в свою квартиру, он охотно ступил в объятия Себастьяна, заранее между ними согласованные.        — Я прекрасно провёл время сегодня, — прошептал он Себастьяну в плечо. — Я так благодарен, что ты позволил мне прийти сюда.        — Я рад, — просто ответил мужчина.

***

       После нанесённого визита Гарри всерьёз засел за изучение современного маггловского образования, выясняя, с чем могли справиться разные возрастные группы в рамках классной работы. Он заполнил несколько бланков заявлений на различные ресурсы вроде базовых наборов перьев для каждого ученика, набора необработанных составляющих волшебных палочек для использования в качестве учебного пособия, полу-разумных растений, тренировочных мётел и различных других приспособлений, которые покажут полезные и забавные аспекты волшебного мира, в который они однажды ступят.        Форма заявления, которая привела его в наибольшее замешательство — и он и впрямь отложил её в сторонку от остальных, чтобы ещё пораздумать, — была запросом о партнёрстве между школой и магическими компаниями вроде «Сладкого королевства» или даже «Вредилок Уизли».        Гарри знал, что Джордж, по крайней мере, был бы в восторге от бесплатной рекламы и возможности обратить в свою веру столь юную аудиторию ещё до того, как они поступят в Хогвартс. Он думал, что детям понравится магия во имя абсолютных глупостей, — но он не был уверен, как его новая начальница мадам Друп отнесётся к владельцу магазина шуток, который играл с огнём, распространяя своим поделки среди их учеников.        В любом случае, прежде чем отложить это в сторону, он составил длинный список ограничений и требований для владельцев магазинов, участвующих в образовательной программе, именно памятуя о владельце магазина шуток.        В четверг после посещения дома Себастьяна он обнаружил себя отвлечённым собственной раздражительностью. Как только он осознал, что мешало ему сосредоточиться на сухом тексте «Основ начального образования», которым он насильно давился, Гарри без лишней мысли послал Себастьяну Патронус.        — «Привет, Себ. Извини, что спрашиваю через Патронус, но можно мне зайти к тебе? Я работаю, но мне немного одиноко, и я предпочёл бы почитать материал рядом с тобой, а не в полном одиночестве». Ладно, это всё. Пожалуйста, беги как можно быстрее, он живёт довольно далеко.        Его олень послушно убежал, а Гарри отодвинул книгу и принялся нервно прохаживаться в ожидании ответа.        Ответ пришёл в виде Патронуса животного, с которым Гарри никогда раньше не сталкивался. Огромный четвероногий грифон принёс с собой послание Себастьяна.        — «Если ты не против, что я застряну за своим мольбертом, приходи. Я поставил чайник».        Когда он пришёл, Себастьян выглядел заметно потрясённым, и Гарри пожалел, что всё-таки воспользовался Патронусом. Он молча поклялся себе никогда больше не прибегать к этому способу общения и устроился в углу дивана, где Себастьян зажёг лампу и поставил чашку свежего чая для него, дабы насладиться за чтением.        В течение следующих нескольких недель живот Гермионы заметно увеличивался по каждому их воскресному ужину, и постепенно Рону становилось более комфортно при непринуждённых обсуждения Гарри и Гермионы присутствия Себастьяна в жизни Гарри. В министерстве он встречался с мадам Друп и Гермионой, как вместе, так и по отдельности, поскольку время от времени забирался в области, отсутствие опыта в которых требовало сторонних мнений. По понедельникам Себастьян и Гарри продолжали привычку беседовать за чаем, но всё чаще и чаще им нравилось также готовить и ужинать вместе. После того четверга, когда Гарри пришёл работать домой к Себастьяну, последний предоставил ему открытое приглашение продолжать приходить, и они подыскали пару связанных стеклянных шаров, которые синхронно меняли цвет — примерно как Напоминалка — когда к одному из них применяли соответствующее заклинание.        Однажды в среду днём, после ободрительной беседы с Матильдой, он постучал по сигнальному маячку волшебной палочкой, отправляя фиолетовый дым, который, как они договорились, будет означать, что Гарри интересовался, можно ли ему прийти. Себастьян ещё ни разу не отказывал, поэтому он принялся собирать книги и папку в ожидании, пока с той стороны заметят изменение цвета шара. Когда последний засиял зелёным, Гарри аппарировал.        Посреди перемещения Гарри окружила вспышка света, и его резко сбило с пути. К счастью, он приземлился — слегка ударившись — немного ниже по улице от места назначения, и, похоже, никто из соседей Себастьяна не оказался поблизости и не видел, что он выпал из воздуха.        Настороженный, с палочкой наготове сканируя взглядом окрестности в поисках источника заклинания, сбившего его с пути, он почти бегом направился к дому Себа.        — Гарри! Buon giorno! Иди сюда, я хочу передать тебе кое-что для Себастьяна! — позвал Марко через свой двор, когда Гарри проходил мимо. Он испугался, не видевши, что мужчина вышел из дома, однако рассудил, что тот, должно быть, услышал знакомый треск спонтанной аппарации.        — О, извини, Марко, мне нужно…        — Нет! Я настаиваю! В этом году урожай был очень хороший, иди, я хочу тебе показать.        Гарри неохотно отвернулся от замаячившей безопасности, коей являлся дом Себастьяна, и пересёк двор Марко, чтобы зайти в дом последнего. Там его провели на кухню и представили множество одинаковых баночек из-под варенья с чем-то красным, объявив, что помидоры выращивались собственными руками, указав при этом сквозь заднее окно на огород, в котором изрядно выбрали урожай. Мужчина всучил Гарри в руки охапку наибольших банок, а затем бодро отослал его, приговаривая, чтобы Себастьян не жадничал и позволил Гарри оставить хотя бы одну банку себе.        Когда он наконец постучал в дверь Себастьяна, чувствуя себя странно, потому что обычно он аппарировал прямо в фойе, тот отворил дверь с немного хмурым видом, который сменился нечитаемым выражением, когда тот заметил охапку банок, которые он нёс.        — Ты сперва зашёл к Марко, — заметил Себастьян, странную нотку заложив в спокойные слова.        — Он собирался передать это тебе, — согласился Гарри, покачав банками в попытке побудить Себастьяна забрать их у него.        — Не знал, что вы с ним продолжали общаться с того раза, как я представил вас друг другу.        Норов в голосе того теперь отчётливо прослушивался. Выражение лица у Себастьяна было суровым; тот был весьма зол. По какой-то причине — возможно, благодаря воодушевляющему сеансу с его целителем утром, или от беспокойства, всё ещё преследовавшего его с подбития в воздухе, — Гарри захотелось дать отпор подозрению и отказу в доверии — повторному.        — Ты снова меня проверяешь? — потребовал Гарри, переходя сразу к сути.        — А зачем ты там был? — парировал Себастьян. — Сколько раз ты ходил видеть его, мужчину, который выглядит точно как я?        — Мы не брали на себя никаких обязательств друг перед другом, — напомнил Гарри Себастьяну и продолжил, даже когда тот сжал челюсти и кулаки так сильно, что он услышал их хруст. — Но позволь мне прояснить для тебя, что я не играюсь с тобой, — он ступил ближе, однако остановился вне дистанции касания, сохраняя «уместность» своих действий. — Ты знаешь меня, Себ. Я не предам тебя.        Пока мужчина осознавал его слова, расслабляясь со скоростью высыхания краски, Гарри вопросил:        — Как думаешь, это опасение будет возникать у тебя часто?        — Да.        — Поможет, если я напомню тебе, что ты знаешь, кто я такой?               — Да, но… особенно в совокупности с заявлением о том, что мои опасения неосуществимы. Ты говорил это предельно чётко, и это помогло.               — Тогда это именно то, что я сделаю. Только посмотри, мы коммуницируем.        Себастьян ухмыльнулся в ответ на его ухмылку, хоть последняя быстро довольно быстро скрылась.        — Но, по правде, — тихо признался Гарри, — если я когда-либо решу, что «навсегда» для меня перестало быть актуальным, я дам тебе знать сразу же. Могу я рассчитывать на взаимность?        — …Возможно, уже слишком поздно.        — Ты уже знаешь, что я не навсегда? — вырвался писк вместо голоса Гарри, и его грудь сдавило до того, что он нашёл затруднительным вообще дышать.        — Нет! Я… прошу прощения. Я имел в виду… что же, с тем, что мы имеем, я не думаю, что ты когда-либо услышишь это от меня. Мне не следовало говорить ничего помимо «да», прости. Любимый… ты дышишь?        — Ага, — прохрипел Гарри, — Но едва.        — Воистину время обойти правила, — пробормотал Себ, заключая Гарри в крепкое объятие. Они вместе сосчитали «вдох, два, три, четыре», и Гарри крепко вцепился в талию того.               — Тебе не становилось трудно дышать раньше.        — Это… и есть… паническая атака? — недоверчиво уточнил Гарри. За всё время напряжённой борьбы, которую он вёл с тревогой и непроизвольными выбросами магии, он никогда не испытывал такой сокрушительной, жгучей боли в груди, выжимавшей воздух из его лёгких и сообщавшей ему головокружительное осознание того, что он чувствовал себя умирающим.        — Ох, боже. Садись, вот так, любимый. Опусти голову между своих коленей.        — Себ, — выдохнул Гарри. У него слишком колотилось сердце. — Сердце схватило.        — Я знаю, что это ощущается так, но ты в безопасности, Гарри. Ты здесь, в моём доме, дверь позади нас заперта, и я прямо здесь, рядом с тобой. Просто дыши, Гарри. Вдох, два, три… задержи, два, три… выдохни…        Воздух вырвался из Гарри с болезненным выдохом, и Себастьян погладил его по спине и продолжил:        — Я знаю, больно, сделай вдох, два, три, пауза, два, три, выдох…        На этот раз его выдох был лишь немногим менее рвущим, чем предыдущий, но Себастьян оставался с ним, пока медленное и спокойное дыхание не перестало причинять физическую боль. После этого Себастьян растянул интервал между вдохов до обычного четырёхсекундного, и они сделали несколько таких повторений, пока Гарри наконец не убрал голову из пространства между колен.        — Нет, подожди, не уходи, — проскрипел он, когда Себастьян начал отстраняться из защитной позиции вокруг него. — Ты помогаешь. Прости… — он прочистил горло, но это не помогло его рваному голосу, так что он оставил попытку и продолжил: — …прости за это. Я уже был насторожен из-за того, что мою аппарацию прервало заклинание. Я приземлился на улице и бежал сюда, когда Марко настоял, чтобы я зашёл, и когда я подумал, что потеряю тебя вот так просто…        — Не извиняйся — это недопонимание с моей стороны. Признаю, я обеспокоен тем, насколько бурно ты отреагировал. Я никогда не видел тебя таким. Это… заставляет меня задуматься. Не стали ли наши отношения нездоровыми. Для тебя.        — Нет… просто я… — Гарри прижал руку к сердцу, но не смог и близко оформить в слова весь клубок чувств и страха.        — И всё же я задаюсь вопросом, не будет ли лучше для тебя нам вернуться к тому, как всё было прежде чем эта... тема... встала между нами. Остаться друзьями и оставить тему отношений позади.        — Я думаю… сделай мы так… и мне придётся изобразить этот момент в следующий же раз, как Дин назовёт нам тему «утраты».        — …Видимо, да.        — Чувствую себя… реально паршиво.        — Чем я могу помочь? — Себастьян ещё теснее обвил его собой.        — Я не знаю. Я чувствую себя виноватым. Мне правда жаль, — у Гарри затряслись плечи от остаточного страха и изрядной доли стыда.        — То, что ты чувствуешь — нормально, — мягко подбодрил его Себастьян, вытирая его слёзы руками. — Тебе не за что извиняться. Это была твоя первая паническая атака?        — Ага. Я никогда не думал, что переживу хоть одну на текущей стадии, мне уже становилось лучше, и они никогда не были среди моей симптоматики.        — Хм-м.        — Себ, можем мы?.. — Гарри затих.        — Что тебе нужно, любимый?        — Можем мы… пообниматься? На диване или ещё где-нибудь? Я очень хочу долгих объятий, — голос Гарри надломился, эмоции были крайне неустойчивы, и Себастьян взял его за руки, помогая встать.        — Конечно. Пойдём в гостиную.        Что до первого сеанса объятий — оказалось это гораздо менее слащаво и сентиментально, чем надеялся Гарри. Однако Себастьян изъявил уважение к потребности Гарри в физической поддержке и нежно обнимал его, поглаживая ладонями спину и пропуская его волосы сквозь пальцы на протяжении того, как дыхание Гарри оставалось прерывистым ещё добрых десять минут.        — Ты назвал меня любимым, — тихо сказал Гарри через некоторое время. Рука Себастьяна закончила свой путь по его плечу, затем вернулась, чтобы просто лечь на его спине.        — Назвал.        — Мне понравилось.        Обнимавшие его руки сжались в ответ на это.        — Хорошо.        — Ты действительно думаешь, что… ты никогда не скажешь мне, что подумал, что я не твоё «навсегда»?        Голос Гарри был очень тихим и робким, и рука Себастьяна продолжила играть с его волосами.        — Это было ошеломительное откровение, но в основном я примирился с ним.        — Мы даже не обсуждали, как физический аспект наших отношений будет выглядеть.        — Нет, но мне нравится думать, что я наблюдательный человек. Я прислушиваюсь к тебе, наблюдаю за тобой и могу предположить, что ты не по части чего-либо… нестандартного, что причинило бы мне чрезмерную боль или страдания.        — А, в этом ты определённо прав, — сухо ответил Гарри. Затем он добавил более обеспокоенно: — Я всё ещё ничего не знаю.        — Когда ты будешь готов к разговору, мы поговорим. Я целую жизнь ждал, чтобы настолько приблизиться к настоящим отношениям. Я бесконечно удовлетворён просто слышать царапанье заметок твоим пером у меня дома часами подряд.        Гарри стиснул того сильнее и ещё глубже уткнулся носом в чужую шею. Когда они расцепятся, им придётся обсудить свойства вспышки того заклинания, что зацепило его ранее, и строить догадки о том, кто мог это направить. Но сейчас он просто хотел дышать этим человеком и чувствовать безопасность… ещё хотя бы несколько мгновений.

***

      — Мерлин, Гарри, есть какие-нибудь идеи, откуда оно взялось?        У Гермионы наконец-то случился первый приступ утреннего недомогания — значительно позже того срока, когда оно должно было прекратиться, — и вместо ужина у них дома Рон с Гарри решили пойти в бар, чтобы она могла отдохнуть.        — Нет, и сканирование, которому я научил Себа, тоже ничего не показало, — проворчал Гарри. Было неприятно не иметь зацепок. Отсутствие магических следов означало отсутствие путей, ведших к заклинателю. При таком положении дел они больше ничего не могли сделать, и не было смысла обращаться в Аврорат, поскольку Гарри сделал всё то же, что сделали бы и они.        — И ты уверен, что он правильно их наложил? Нам обоим потребовалось много времени, чтобы научиться накладывать их в академии.        — Он справился с ними довольно быстро, — сказал Гарри, смирившись. — Я не знаю, восхищаться ли тем, что он такой прекрасный заклинатель, или злиться, что он освоил их за полдня, в отличие от меня.        — Ты сделал запись происшествия? — серьёзно спросил Рон. Последний не сделал ни глотка виски с тех пор, как Гарри упомянул, что в него попало неизвестное заклинание.        — Ага. Примерные дата и время, цвет, интенсивность свечения, всё остальное. Я всё ещё кое-что помню.        — Молодец. Мы не можем для сделать ничего больше того, что ты уже сделал, но я поспрашиваю, не поступало ли каких-нибудь заявлений о подобных событиях, — с этим решением стакан наконец был запрокинут, и Гарри пронаблюдал, как Рон быстро сделал три больших глотка подряд.        — Спасибо, Рон.        — Не за что.

***

       — А что, если я раздражающий? — вдруг спросил Гарри, чуть опустив книгу «Чары для детей», чтобы искоса взглянуть на Себастьяна, читавшего учебник по психологии на другом конце дивана.        — Хм-м?        — А если навязчивый?        — Что… конкретно ты имеешь в виду?        — Что, если… если я решу, что ты моё «навсегда», и затем возжелаю постоянно держаться за тебя, как прилипала, и ты подумаешь, что это раздражающе?       — Тогда нам придётся обсудить, в каких случаях такое поведение будет уместно, а в каких — нет.       — …Думаю, да.       — Так будет не всегда, любимый. Не может быть. В конце концов, ты сможешь принять решение. Сейчас это… интенсивно, потому что мы создали неестественный компромисс, но не позволяй этому дискомфорту торопить тебя. У меня впереди, надеюсь, ещё сотня лет. Я рад подождать, если это означает, что всё сложится хорошим образом.        — Неправильно, что у меня так много власти в этом.               Себ наклонился всем телом, потянувшись через среднюю подушку, чтобы трижды сжать его ладонь, после чего снова откинулся на углубление, образованное рукой и спиной.        — Не сбрасывай меня со счетов, — сказал тот, — я тоже могу отправить нас обратно во френдзону, когда я захочу.        Гарри фыркнул по поводу очень маггловского термина, и тоже расслабился в своём углу дивана.        В тот вечер по уходу от Себастьяна он пошёл окольным путём вместо того, чтобы пойти сразу домой. Надев маску из нескольких совершенно новых чар гламура, трансфигурированные солнцезащитные очки для дополнительной защиты, он зашёл в маггловский книжный магазин и нервновато приобрёл «Все тонкости однополого секса: медицинское руководство для мужчин».        Кассир положила книгу в отдельный чёрный пакет перед упаковкой в обычный прозрачный белый, и Гарри быстро поблагодарил её, прежде чем удрать. Он знал, что вскоре у них Себастьяном предстоит очень интересный разговор… и он хотел быть во всеоружии.