Вдох, один, два

       Несмотря на внезапный страх, захлестнувший все тёплые бабочки после громкого ухода Себастьяна, позже этим вечером, в безопасности дома ошеломлённо воспроизводя в памяти соглашение, к которому они пришли, Гарри нашёл себя весьма желавшим подчиниться прощальному требованию Себастьяна. Он всегда столь осторожно не наяривал на кого-то умышленно… чтобы его понесло в самом конце, когда его моральные принципы упрятались поглубже.        Он испытывал одновременно возбуждение и нервозность, пока сооружал на кровати маленькое особенное гнездо из подушек, чтобы заняться делом. Себастьян никогда не узнает, насколько по-девчачьи он к этому относился, так что он разделся и угнездился в отсутствие мыслей — было так комфортно, насколько он вообще мог устроить. У него ещё оставалась старая маггловская смазка, которую Джинни терпеть не могла — «вдох, два, три, четыре. НЕ сейчас, два, три, четыре», — и он разогрел её в ладонях, прежде чем робко охватить себя рукой.        О чём ещё можно было думать, когда кто-то был на уме уже изначально? Обычно Гарри осаждали навязчивые образы ближе к окончанию, но сейчас он был спокоен, а его разум — открыт. «Думай обо мне снова сегодня вечером», — умышленно воспроизвёл он в памяти эти слова, вызывая в ней тёплые выдохи на своём горле и то кричащее желание хоть бы одного касания.        Этот образ работал весьма прилично. Он оценил то, как в обеих руках, хорошо смазанных, он мог скользить, не тревожась об излишнем трении. Даже больше — он покрепче охватил себя и задвигал руками агрессивнее, вспоминая момент, когда Себастьян затащил его в переулок, а затем представляя собственное втискивание в стену по целиком иному сценарию.        — Да, да, — возликовал Гарри, когда воображаемый Себастьян сунул руку ему в штаны, и он изменил хватку, чтобы лучше имитировать действия его воображаемого любовника. — Я хочу прикоснуться к тебе тоже, — пробормотал он пустоте спальни и вообразил себя державшим член Себастьяна тем же образом.        Это было достаточно волнующе, но когда Гарри добавил туда же Голос, поощрительно урчавший, его полностью увлекла фантазия.        — Да, да, — зашипел он, представляя схожие чувства, испытываемые его любовником. Возбуждение ударило по его нутру, молнией пройдя через член из глубины живота. Пока его скользкие ладони охаживали его плоть, мурашки поднялись на его руках и шее, и он отчётливо почувствовал, что впадал в какое-то сексуальное безумие. — Вот так, Господи боже. Скажи мне, что тебе нравится. Скажи мне, что ты… а-агх, давай, давай, давай… ах-ха-а, чёрт. Ух.        Гарри рухнул обратно на аккуратно уложенные подушки, моргавший и ощущавший себя бескостным после мучительно хорошего оргазма, показавшегося почти острым.        — Спасибо, Себ, — ошеломлённо выдохнул он, подняв скользкую руку к потолку, словно приветствуя волшебника бокалом шампанского. — Возможно, я больше никогда не смогу двигаться.       

***

       На следующее утро Гарри тщательно привёл себя в порядок, желая стереть лёгкое чувство вины за проделанное прошлой ночью. Было волнующе, когда в его голове звучало недавнее позволение Себастьяна, но он очнулся от смутных снов, ощущая себя презренным и глубоко пристыженным. Он значительно облегчил этот груз размышлениями о различных способах, которыми Себастьян проявлял к нему интерес, однако же потратил дополнительное время на душ и завтрак, дабы убедить себя, что он чего-то стоил.        Он как раз доедал омлет с сосисками, когда в гостиной раздался незнакомый голос.        — Здравствуйте! К каминной сети просят мистера Гарри Поттера! — раздалось оттуда.        Гарри оставил тарелку на столе и осторожно подошёл к камину. С ним никогда раньше не связывались по камину незнакомцы.        В зелёных углях виднелось лицо лысеющего, но добродушного человека.        — Эм… здравствуйте, — настороженно поздоровался он.        — Доброе утро, мистер Поттер. Извините, что беспокою вас в такую прекрасную субботу. Я надеялся представиться лично. Меня зовут Лоуренс Резерфорд. Я работаю юристом Рагмара Доркинса, мы же связывались?        — О, — ответил Гарри, сообразив, в чём дело. — Рад с вами познакомиться, доброе утро.        — Если у вас найдётся немного времени, я мог бы собрать достаточно информации, чтобы представить вам свой предварительный отчёт, и тогда мы сможем обсудить, что делать дальше.        — С удовольствием, — честно ответил Гарри. — Сегодня вечером я ухожу на ужин, но до этого я свободен. Завтра я тоже свободен, но только утром или поздно вечером.        — Моя семья не будет возражать, если я отлучусь на часок-другой этим утром, не хотите зайти сейчас?        — Эм... — Гарри взмахнул палочкой в направлении кухни и подождал, пока услышит, что его тарелка со сковородкой вымылись. — Да, я всё здесь закончил.        Резерфорд усмехнулся и пропустил Гарри через сеть. Ему ещё никогда не приходилось путешествовать с чьей-то головой у его ног, и он очень постарался не наступить на человека, поскольку по пути у него перед глазами мелькала вереница каминов. По прибытии Резерфорд уже подвинулся, и Гарри не рисковал споткнуться об него.        — Никогда раньше так не путешествовал камином, — прокомментировал Гарри.        — Прошу прощения за это. Мой адрес не внесён в список, чтобы разгневанные фанаты не осаждали мой дом, если их любимый игрок не переподпишет контракт. Мне пришлось немного хитрить, чтобы провести сюда людей, так как я не могу сообщить им свой адрес, но благодаря этой предосторожности моя жена и дети до сих пор в безопасности. Не вижу причин что-то менять. А вот я был весьма удивлён, когда мне удалось найти ваш адрес. Я бы подумал, что вы тоже убрали себя из списка.        — Я не знал, что такое возможно, — сказал Гарри, восхищаясь большой, но не показушной каминной комнатой Резерфорда.        — Ну, это мы точно можем исправить. Может, пройдём в мой кабинет? Дети скоро вернутся к завтраку, и мы не захотим выслушивать их невнятные пожелания доброго утра, — дружелюбно сказал тот.        — Конечно.       

***

      — Итак, рассказывай, Гарри. У него был огромный дом? Ты видел кого-нибудь известного? Гордон Хортон был там?!        — Ты ведь знаешь, что технически ты сейчас более известен, чем какой-нибудь дурацкий игрок квиддича, верно? — Гермиона отреагировала на воодушевление Рона сдержанным весельем. К концу ужина она выглядела, будто чувствовала себя гораздо более эмоционально устойчивой.        Рон растерялся, не зная, то ли польститься, то ли поспорить, и Гарри рассмеялся.        — Там был только Резерфорд, — ответил Гарри, покачав головой. — У него красивый дом, но далеко не такой помпезный, как у Малфоев. Мы прошли сразу в его кабинет, который мне довольно-таки понравился. Там была парочка футболок в рамках и всё такое, но оранжевый не преобладал, если ты понимаешь, о чём я.        Гермиона бросила на него удивлённый взгляд, но Рон остался невозмутим.        — Понятия не имею, о чём ты.        — Как прошла встреча, Гарри? — спросила Гермиона, когда смех утих.        — Не очень хорошо, — угрюмо ответил Гарри. — У меня нет средств для судебного разбирательства, и он считает, что у нас не очень высокие шансы на возмещение ущерба, потому как выяснилось, что в какой-то момент деньги отошли Дурслям. Деньги просто лежат и пылятся в Гринготтсе, но оформлены они не на моё имя и, мне кажется, по совершенно несправедливым правилам эксплуатации.        Со взмахом палочкой рядом с тарелкой Гермионы появились пергамент и перо, и она взялась что-то набрасывать, пока Рон с отвращением сморщил нос.        — Меня не удивляет, что они пытались нажиться на тебе, дружище, но мне сложно представить, что они могут просто усидеть на месте при таких деньгах.        — Резерфорд не смог найти никаких юридических документов, касающихся соглашения, но он сказал, что в Гринготтсе есть неформальные пояснения условий использования хранилища, и что, возможно, Дурсли не знали, что счёт будет доступен для них, так как они магглы.        — Так что есть вероятность, что они заключили соглашение, в котором обещались деньги в обмен на использование твоего имени, но так и не получили за это ни единого английского пенни, — Гермиона с сочувствием посмотрела на Гарри. — Держу пари, это их не очень обрадовало. Они выглядят довольно жадными.        Гарри фыркнул от такого преуменьшения.        — Мне пришлось немало ему заплатить сегодня, — смущённо признался Гарри. — Он согласился разослать письма о прекращении деятельности и рассмотреть возможность передачи хранилища «под моё начало», но это всё, на что хватит сегодняшнего платежа.        Гермиона и Рон обеспокоенно переглянулись. Гарри знал, что они думали о том, чтобы предложить свою помощь, но также он знал, что они усердно трудились, чтобы увеличить свои доходы: они оба начинали с нуля, а теперь ещё готовились к появлению ребёнка.        — Всё будет в порядке, — быстро добавил Гарри. — Я отправляю больше заявлений о приёме на работу и думаю, что в любом случае мог бы переехать в квартиру поменьше. Меньшая арендная плата пришлась бы как нельзя кстати, и я действительно был заинтересован подачей резюме в некоторые места.        Гермиона положила свою руку на его и слегка потянула за неё, потому что он всё ещё избегал её взгляда.        — Гарри, не съезжай пока. Тебе уже пришлось продать дом на Гриммо, и… я не могу сказать ничего конкретного, но, пожалуйста, не принимай никаких внезапных решений. Возможно, у меня… есть кое-что на примете, но мне нужно получить разрешение, прежде чем я смогу рассказать подробности, хорошо?        — Ага, приятель, я не понимаю, о чём она говорит, но уверен, что всё получится. Ты же Гарри Поттер.        Гарри поборол желание закатить глаза на заявление своего друга — бытие Гарри Поттером почти ничего не решало, и он сосредоточился на просящей решимости, сиявшей в глазах Гермионы.        — Хорошо, Миона, — смягчился он. — Я подожду. Просто у меня… не так много времени.        — Я свяжусь с тобой, как только смогу, — пообещала она. — В понедельник утром я поговорю с нужным человеком, честное слово.       

***

       — Итак, чего я теперь жду? Я этого даже не знаю, а между тем, образ нескольких монет, оставшихся на дне моего сейфа, впаивается в мой мозг каждый раз, когда я открываю глаза в этом доме, — жаловался Гарри днём понедельника Себастьяну.        — Твоя подруга упомянула, что собиралась поговорить с тем таинственным человеком сегодня утром, — напомнил Себастьян. — Возможно, она узнаёт о какой-то вакансии в Министерстве, и в скором времени они свяжутся с тобой.        Гарри поморщился.        — Если так, то я соглашусь… просто у меня было не самое лучшее время, когда я выступал на судебных процессах. Думаю, два года спустя, да при том, что моё состояние ухудшилось… мне может быть непросто проводить там… столько часов ежедневно.        Себастьян степенно кивнул.       — Возможно, если речь и впрямь о должности в Министерстве, тебе стоит совершить несколько стратегических поездок перед первым рабочим днём. Если возникнут какие-то трудности, у тебя будет время обсудить это со своим целителем.        — Очень хорошая идея, — с нежностью похвалил он собеседника. На щеках Себастьяна появился лёгкий розовый оттенок, но тот продолжил потягивать чай, как ни в чём не бывало.       Консультация Гарри по судебному разбирательству и последующий визит к его друзьям словно растопили лёд. Первые несколько минут, пока Гарри не заговорил о Резерфорде, были мучительно неловкими, поскольку ни один из них не знал, как вести себя в их нарочито дистанцированных новых отношениях.        — Хотя я всё равно волнуюсь, — признался Гарри. — Я действительно обеспокоен каждый раз, когда смотрю вокруг. У меня осталось не так много времени до того, как я уже не смогу выплачивать аренду. Может быть, ещё два месяца, не больше.        Когда у него запнулось дыхание, Себастьян взял его за руку — первое прикосновение за весь вечер.        — Всё наладится, — заверили его тем глубоким спокойным голосом, не оставлявшим пространства для сомнений. — У тебя есть друзья, опекун твоего племянника, даже сумасшедшая бывшая девушка, которая с радостью приютила бы тебя.        — Нет, спасибо, — с содроганием насупился он.        Большой палец Себастьяна скользнул по его руке.        — Мне жаль, что я не могу предложить тебе свой очаг.        — Всё в порядке, — искренне ответил Гарри, пожимая руку в ответ. — Даже если бы ты не… скрывался, я и вправду ещё не готов к таким шагам.        — В любом случае, — Себастьян прочистил горло и сменил тему: — Признаюсь, я испытываю некоторое удовлетворение от того, что твои ужасные родственники, сидя на куче золота, даже не подозревают о его существовании. Если твой юрист вернётся и скажет, что нет возможности переоформить его на тебя, ты собираешься рассказывать им о его наличии?        Гарри криво усмехнулся, увидев мстительный восторг в глазах своего товарища.        — Как бы ни было приятно сказать им, что в волшебном мире у них есть куча денег, до которых они могут и не надеяться добраться, я не намерен больше видеться с ними. Каждый год я отправляю своему кузену рождественское письмо-пустышку… этого вполне достаточно.       Себастьян кивнул, вспомнив, как Гарри рассказывал ему о неожиданно выказанном Дадли признании в начале повествования о седьмом курсе.        — Полагаю, что твой частично искупивший вину кузен в любом случае не имел бы права на получение денег в их нынешнем виде.        — Верно, в анкете были указаны только мои тётя и дядя, — согласился Гарри.        После короткой паузы Себастьян нерешительно начал новый разговор, рассказав Гарри о заказе с движущимся пейзажем, из-за которого у него возникли неурядицы. Гарри любопытствовал о процессе анимации, с которым Себастьян сейчас испытывал трудности, и им удавалось успешно переходить от одной темы к другой без излишней драмы, пока мужчине не пришло время уходить.        Стоя в прихожей и ожидая, пока Себастьян застегнёт верхнюю мантию, он снова испытал подавленность. Присутствие другого человека помогало ему взбодриться на протяжении последних нескольких часов. Когда тот уйдёт, Гарри снова останется один в доме, который больше не мог себе позволить.        — Всё будет хорошо, — мягко утешил его Себастьян. Неожиданно тот притянул Гарри за руку и заключил его в лёгкое, словно пёрышко, объятие.        Гарри осторожно сомкнул руки вокруг, но ощутив, что это довольно приятно, прильнул к тому, сжимая крепче.        — Подожди возвращения подруги, — пробормотал Себастьян ему в волосы. — Я, как правило, пессимистично настроен, но в данном случае я не верю, что она тебя подведёт.        — Хорошо, — сказал Гарри тому в плечо. Себастьян приятно пахнул. Не едой или растениями, но тонкой ноткой краски, которой тот утром писал, и мужским запахом, приятно щекотавшим нос. Он уткнулся последним чуть глубже, чувствуя, как приятное тепло разлилось по его груди.        — Ладно, — наконец сказал Себастьян, — мне пора идти. Если ты получишь ответ от неё до пятницы, пожалуйста, пришли мне весточку. Мне невыносимо любопытно, что это будет.        Гарри усмехнулся, отстранившись, с широкой улыбкой дав обещание. Себастьян и сам выглядел пришедшим в хорошее расположение духа, когда, наконец, открыл дверь и вышел из квартиры.        — Гарри, — рыжее пятно пронеслось мимо Себастьяна и влетело прямо в открытую дверь. Гарри в ужасе попятился и успел заметить потрясённое выражение лица Себастьяна перед тем, как Джинни захлопнула дверь перед носом того.       — Какого чёрта, Джинни! — возмущённо ахнул он. — Я же сказал тебе оставить меня в покое! Я дам тебе подсказку, вот это — не значит оставить меня в покое!        — Как долго он здесь пробыл? — потребовала разъярённая ведьма, полностью игнорируя его протесты. — Как долго ты принимал этого человека в нашем доме?        Гарри заиндевел, не в силах вымолвить ни слова, пока не обрёл дар речи:        — Нашем доме? Джинни, семь месяцев прошло как мы расстались, и шесть как ты наконец съехала. Здесь нет ничего «нашего»!        — Эта нездоровая одержимость должна прекратиться, Гарри, — Джинни твёрдо смотрела ему в глаза, и самым жутким во всём этом было то, что она ничуть не выглядела сумасшедшей, при том, что говорила как слетевшая с катушек.        — …Что? — бессмысленно переспросил он.        — Твоя одержимость мужчинами постарше должна прекратиться! — настояла она. — Я не могла поверить своим глазам, когда мне сегодня показали твоё изливающееся любовью письмо про заклинание Снейпа. Перестань рыдать из-за него! Да, он умер, и это печально, но тебе нужно пережить это — и Сириуса с Люпином тоже! И это, это заходит слишком далеко, Гарри. Тебе нужно вернуться в реальность. Их больше нет. Подставление своей задницы первому парню постарше, который обратит на тебя внимание, их не вернёт!        — Убирайся, — решительно заявил Гарри.        — Нет, Гарри, ты должен выслушать. Ты должен вернуться ко мне. Рон сказал мне, что у тебя проблемы с деньгами… — где-то в квартире раздался звучный треск. — Я могу помочь тебе. Мы созданы друг для друга, тебе пора оставить всё это позади и прекратить проводить время с этим старым развратником!        Послышался ещё один треск, и рука в чёрном рукаве крепко схватила Джинни за локоть, потащив её к выходу.        — Довольно уже, — предупредил холодный голос Себастьяна.        Джинни бесцеремонно вытолкали из квартиры, и дверь захлопнулась перед её носом на этот раз. Себастьян запечатал дверь с помощью Коллопортуса и ещё одного заклинания, которое Гарри не узнал — Интрузор Рефуто, — и которое легло на дверь нездоровым оттенком зелёного, прежде чем поблекнуть.        — Глупая деваха, — мрачно пробормотал мужчина. Подёргалась дверная ручка, раздался визг, и Себастьян широко оскалился.        Гарри был решительно согласен с оценкой того, но тут раздался ещё один звук бьющейся посуды, и он перенаправил усилия на то, чтобы успокоиться.        — Вдох, — наставляюще пробормотал Себастьян. — Я ждал снаружи — задержи дыхание, ты отлично справляешься, — чтобы убедиться, что с тобой всё будет в порядке — выдох, полностью, — и я пришёл, как только понял, что у тебя выброс магии. Вдохни… Прошу прощения, если я зашёл слишком далеко.        Гарри отмахнулся; гнев легко угас перед лицом искреннего беспокойства Себастьяна. Он сделал последний глубокий вдох, стряхнув напряжение с рук.        — Ты в порядке? — Себастьян протянул руку, но затем быстро её опустил, ещё до того, как Гарри успел бы за неё ухватиться.        — Угу, это уже была не тревожность, меня просто вывели из себя, — заверил того Гарри. — Я и сейчас зол. Мерлин, откуда она явилась? «Пора оставить это в прошлом!» Сука, ты только что вломилась в мой дом!        — Гарри, — укоризненно произнёс Себастьян.        Тот поморщился.        — Не твой стиль письма? — смешливо спросил он.        — Вроде того. Однако я назвал её «девахой», так что не уверен, что я чем-то лучше. Не хочу умалять твоей совершенно оправданной реакции.        — Нет, я понимаю. В любом случае, не хочу быть таким грубияном. А то так недалеко до моего дяди. Ты слышал, что она сказала?        — Только после того, как услышал звон битого глазка и открыл дверь.        — Она не может говорить за меня. Или за тебя. То, что она сказала, вообще ничего не значит.        Себастьян вздохнул.        — Это не наихудшее, что я слышал. И уверен, что не последнее. Уверен, что хочешь быть геем?        Гарри рассмеялся, как будто знал, что это и ожидалось.        — Я определённо хочу узнать, к чему это приведёт. Помимо сумасшедших… ведьм, — затем он отрезвился. — Она сказала, что Рон говорил ей о моих денежных проблемах.        — Тебе, вероятно, стоит спросить его об этом. Сейчас, когда он, вероятнее всего, только сел ужинать.        — Ха-ха, ты коварен, Себ.        — Мне нравится это обращение. Тем вечером ты меня тоже так назвал.        Гарри покраснел, вспомнив другой, более приятный случай, когда он тоже так сделал.        — Твоё полное имя такое длинное, что я не могу его произнести.        — Ну, если ты не ждёшь, что я буду называть тебя «Гар», я не возражаю, — на губах того заиграла тёплая ухмылка.        Гарри рассмеялся над ужасным прозвищем.        — Ни за что, — заверил Гарри того, ухмыляясь.        — Иди, помешай своему другу отужинать. Увидимся в пятницу?        — Как всегда, — со вздохом подтвердил Гарри. Казалось, что это так долго. Он был бы не прочь встретиться с Себастьяном хоть на следующий день.        Себастьян на прощание провёл пальцами по щеке Гарри, затем ушёл.