Морозный алый

Прошла очередная неделя тишины. Гермиону, из-за которой в тот вечер прервали празднество, обхаживали со всех сторон и сдували с неё пылинки. Жители Норы были серьезно встревожены. Малфой явно что-то сделал со всеми присутствующими: каждый, кого бы она не спросила, как по шаблону отвечал: «Ты упала, а потом началась суматоха. Я ничего не помню. Гарри доставил тебя в больницу Святого Мунго». Вы уверены? Как глупо было находиться в таком положении: никто не знал, что происходило с ней на самом деле. Никто не понимал, через что ей приходится проходить. Никто не чувствовал то, что чувствовала она. Белая ворона Гермиона Грейнджер стремилась с каждым разом улететь все дальше от относительно мягкого гнезда, но потоки ветра все равно приносили её обратно. То, что ей нельзя было поговорить об этом абсолютно ни с кем, вымораживало. Что толку от Малфоя и Нотта? Это далеко не те люди, с которыми можно поговорить по душам. И носить это ношу с каждым днем становилось все тяжелее. Да, она толком не сделала ничего ужасного. Да, у неё есть возможность хоть немного помочь Джинни. И да, ей не причинят вреда, если она будет продолжать цепляться за малейшую возможность укрепиться в рядах Пожирателей. Попытка внедриться в общество заклятых врагов — это даже звучит смешно. Но смех и несерьзность стоит отбросить. В такой истории не может быть счастливого финала, и Гермиона осознавала это с каждой секундой все больше. Возможно, настрой сопротивления и их воодушевляющие речи помогают усмирить страх, но ужас, который она испытывает на встречах с Пожирателями, топит все надежды. Девушка логически не могла создать цепочку событий, при которых и она, и друзья останутся живы. За какие рычаги следует дергать, чтобы состав начал двигаться с правильной скоростью в правильном направлении? Отношение Гермионы к Нотту и Малфою было где-то между ненавистью и необходимостью. Это был жизненный этап, который, к сожалению, нельзя пропустить. Иногда она хотела собственноручно избавиться от них. Но это, конечно, максимально бессмысленный поступок. То, что она познала за эти два месяца, всеми силами пыталось изменить её внутренний мир. И отчасти получилось. Но ненависть, обида, ярость и боль — не то, чем бы она хотела себя воспитывать. Каждый день она вела дневник, где не только отчитывалась перед собой о том, что сделала за день, но и составляла список определенных деталей. Гринграссы собрались породниться с Ноттами. Противоречивое решение. Нотт-старший знает обо мне, в большинстве своем не поддерживает режим своего повелителя. Или же поддерживает, но попросту не хочет прощаться с жизнью. Сближение в таком плане с Гринграссами указывает на то, что они тоже противники будущего под его покровительством. Или же нет? Может, Нотт только маленькими шагами пытается заручиться их поддержкой. Настолько влиятельная семья с двумя наследницами. Он приберет к своим рукам их власть. Где находится Амаранта. Выяснить. Избегать посещения дома Малфоя в одиночку. Поговорить с ним. Выяснить, что он сделал с сопротивлением. И зачем помог мне… Девушка дважды пользовалась пером, пытаясь добиться от адресатов хоть каких-то слов. Но ей никто не отвечал. От злости ей хотелось сломать перо пополам. Почему её включили в дела Пожирателей, но она всегда остается в стороне? Речь не о её присутствии подле Темного Лорда или его не особо одаренных приспешников. С ними бы она еще всю жизнь не виделась. Речь о тотальном молчании. Ей не хотели говорить о планах Пожирателей. Когда, кто, где, с кем. Все, что она имела, это подслушанные обрывки диалогов или поверхностные ответы тех, благодаря кому она стала самым ненавистным для себя человеком. То, что её ограничивали в информации, могло говорить только об одном: ей не доверяли. Неужели эти юнцы, сделав её Пожирателем, до сих пор сомневаются в её надежности? Она пошла против друзей. И ради чего? Чтобы теперь оказаться посередине. Ни своя, ни чужая. Одни бездействуют, другие недоговаривают. Одни недооценивают, другие не доверяют. Но было что-то общее в этих двух позициях: в любой Гермиона боялась быть раскрытой. Если она представляла, что с ней сделают Пожиратели, то что с ней сделает Орден, она не знала. Нож в спину всем и каждому. Сопротивление не знало, что происходит с Гарри. Они не знали, где сейчас Джинни и в каком она состоянии, не знали, с кем жили под одной крышей. Они не знали ничего. Орден ощущался бесполезным. Гермиона не понимала, откуда у неё берутся эти мысли. Как можно день изо дня осуждать тех, кто тебя кормит тебя и содержит в тепле? Но… скорее всего, это было не осуждение. Озлобленное разочарование. Прошла новая холодная неделя. Февраль плавно подходил к концу. Скоро начнется пора вещей, к которым следует подходить с крайней осторожностью. Постоянно ходить в кофтах не выйдет. А что, если… замазывать метку? Только чем? У Гермионы осталась одна порция оборотного. То, что передавал ей Малфой через маму Колина Криви, лежало и ждало своего часа. Она сидела на кровати и вертела пузырек в руках, отговаривая себя от этой безрассудности. Но это и создавало чувство бесполезности. Она не способна ни на что без чужой помощи. Девушка вновь взглянула на перо, валявшееся среди бумажек на столе, и приняла решение добиться ответа. «Хватит меня игнорировать. Вы ведете себя как дети. Я хочу увидеть Джинни.» К её удивлению, ответ не заставил себя ждать. «Нет.» «Что значит «нет»? У меня осталась порция оборотного, и я думаю, что те три котла уже в стадии завершения варки. Я имею право посетить её». «В доме Лестрейнджи.» Гермиона прожигала эту фразу глазами. «Надолго?» «Это тебя не касается.» Девушка гневно отбросила перо и стукнула по столу. Вести диалог с человеком, который либо отвечал односложно, либо всеми силами пытался показать свое безразличие и отстраненность, было тяжело. Спустя пару минут перед глазами округлыми буквами было выведено: «Приходи лучше ко мне». Гермиона улыбнулась сама себе. «Оборотное?» «Не трать». Так девушка и поступила. Не прошло и десяти минут, как она уже шла вдоль кустарников под руку с Ноттом. Зеленые глаза изредка поблескивали пониманием, когда Гермиона жаловалась на происходящее. Её поток недовольства не думал прекращаться, а Нотт же не спешил перебивать. — …Меня это беспокоит, понимаешь? Как я обязана «бороться» за сторону убийц, если даже не понимаю их пристрастий? На фоне серого неба светило слабое солнце. Конечно, растениям этого не хватало, но они все равно умудрялись разрастаться все больше. Пара дошла до беседки и присела. — Тебе не нужно понимать. Ты прекрасно знаешь, что у них на уме. — Я была бы не против услышать что-то большее. — Я просто хочу тебе сказать, что не стоит в это углубляться. Я не думаю, что… — Теодор, я хочу в это углубляться! Вы все смеетесь надо мной?! Это абсурд! — Не надо повышать на меня голос. — Вы привели меня в эту игру! Как я буду продолжать в неё играть, не зная правил? — Единственное правило — вовремя из неё выйти. — Вы действуете нелогично. Пока я не добьюсь от вас откровенности, я не перестану спрашивать, — она скрестила руки на груди. — Твое право. Мы с тобой, безусловно, работаем как партнеры. Но со дня начала нашего партнерства прошло слишком мало времени. Тотальное доверие между нами отсутствует. — Ты думаешь, что после того, через что я уже прошла, я могу вас предать? Нотт сжал челюсть. — Мерлин, ты шутишь? Почему я настолько наивна… Вы мной крутите во все стороны. — Нам нужно время. Я могу тебе рассказать лишь одну вещь. Вот это, — он взял ее левую руку и коснулся предплечья, — в какой-то степени наша гарантия того, что ты не сбежишь. Что ты не совершишь опрометчивых поступков, которые могут помешать нашему плану. Ну и понятно, что изначально мы не говорили об этом, чтобы ты не отказалась. После этих слов повисло неловкое молчание. Слышно было, как из дома доносились яростные крики недовольного мужчины. Гермиона косо посмотрела на открытое окно, откуда раздавался вопль, и устало вздохнула. Что-то навеяло спросить о том, что она подслушала в этом месте. — Будет помолвка? Теодор вопросительно вскинул бровь. — Я не стану спрашивать, как до тебя дошла эта информация. Я догадываюсь. — Ну я же права? — Отец просил не распространяться об этом. — Какие мотивы он преследует? — Какая же ты настырная. Ну ты же знаешь, что у семейства Гринграсс нет наследника мужского пола. Их отец хочет сделать его хотя бы таким путем. Я до конца не понял, с кем мне придется связать свою судьбу, но если эта девушка забеременеет, Альфред бросит все силы, чтобы она прожила до рождения ребенка. Ну а после он его отнимет. — Я думала, твой отец был инициатором. — Отчасти. Его интересует материальная сторона вопроса. — Следовало ожидать… Ты так просто мне выложил эту информацию? Нотт тихо рассмеялся. — Ну тебе же не нравится, что тебя ограничивают во всем. Зачем скрывать то, что ты уже знаешь. Довольствуйся. — Спасибо за доверие, — она криво улыбнулась. — Я, к слову, позвал тебя не просто так. Малфой, конечно, против, но лично я не хочу, чтобы огонь твоего рвения разочарованно погас. — Про что ты говоришь? — Изначально меня также звали на встречу с Лестрейнджами. Ради решения определенных вопросов. Но я отказался, так как должен был помогать отцу, — он перевел взгляд на распахнутое окно на втором этаже. — Но он решил справиться без меня. — Поэтому ты отправляешься туда и берешь меня с собой! — Все верно. Совместим необходимость с… приятным бонусом. Для тебя. Гермиона радостно потянулась к Теодору с объятиями. — Только не обольщайся, — закончив эти неловкие соприкосновения, она отодвинулась. — Знаешь, ты мне нравишься больше, чем Малфой. — Ух ты, — он хищно прищурился, — я думаю, он бы расстроился, услышав это. Девушка хотела было спросить, о чем он говорит, но Теодор быстро подскочил, хватая её за руку, и повел к дому: — Я думаю, тебе стоит сменить одежду. Пройдя в комнату, он тут же вручил ей порцию оборотного. Гермиона, не теряя ни минуты, влила в себя зелье и скорчилась от ноющей боли. Спустя пару минут, Нотт ловким движением вытянул из шкафа длинное шелковое платье изумрудного цвета. — Вот. Как увидел, сразу подумал, что с красными локонами будет смотреться отменно, — он прищурился, оценивающе осматривая её с головы до ног. — Теодор, тебе не обязательно покупать мне новый гардероб, — она смущенно смотрела на его самодовольное лицо. — Ты, так сказать, моя многоуважаемая родственница. Поэтому я не позволю тебе ходить в лохмотьях, дабы не порочить чистокровный род Ноттов. Девушка несмело улыбнулась, пытаясь не обращать внимание на то, как он назвал её собственную одежду, и потянулась за платьем. Холодная ткань приятно скользнула по рукам. Нотт одобрительно кивнул и покинул комнату. Спустя час они были у ворот Малфой-мэнора. Покинуть солнечный оазис и снова вернуться в эту холодную реальность было максимально некомфортно. Гермиона смело шла к закрытым воротам, и брюнет хотел было что-то сказать, но девушка лишь подняла левую руку в жесте приветствия и прошла насквозь, отчего парень свистнул. — Откуда такие познания об этой системе? Она, не замедляя шаг, развернулась на каблуках и развела руками. — Приходится приспосабливаться к вашему миру самостоятельно. Теодор обогнал её и уверенно толкнул дверь. — Как всегда. В этом месте встретить гостей может лишь тишина, — произнес он, стряхивая осевший на волосы снег. — Боппи! Гермиона смотрела перед собой, в ожидании появления эльфа, но никто не являлся. Она бросила на Нотта взгляд, полный сомнения, и подняла бровь. — Не смотри на меня так, — он поморщился, — я точно знаю, что у них есть Боппи. Очень странно… Уиффл! Спустя мгновение раздался хлопок. Немолодой голубоглазый эльф устало смотрел на гостей. — Уиффл слушает, — проворчало существо. — Оповести хозяина, что к нему пришли. — Хозяин занят, — скрипучий голос прогремел на весь зал, — и приказал никого не пускать. — Лестрейнджи до сих пор тут? — Тут. — Отлично. Нас тоже звали на эту встречу, — Теодор зашагал вперед, оставляя эльфа позади. Гермиона неуверенно последовала за ним. — Хозяин не разрешал! — эльф на костлявых конечностях побежал за парнем и прыгнул ему на ногу. — Слезь с меня, старый идиот! — Теодор пытался скинуть домовика, но тот крепко вцепился в его правую ногу. — Амаранта, помоги мне! Гермиона рассмеялась и присела на карточки, показывая Нотту, чтобы он перестал трясти конечностью. — Уиффл? Эльф резко повернул голову, отчего уши хлестнули по его сморщившейся от времени морде. — Твой хозяин ждет нас. Если ты будешь нам мешать, а при этом еще и шуметь, я не думаю, что ему это понравится. Эльф прищурился и, освободив одну руку, указал на девушку. — Тебе здесь не место. Гермиона опешила и выпрямилась. — Уиффл! Прочь! — властный женский голос раздался в дверях. Эльф сразу отпрыгнул и виновато опустил голову. — Как ты смеешь бросаться на гостей? — женщина медленно подходила к ним, не смягчая яростный тон. — Прочь! Домовик почесал руку и быстро удалился. — Миссис Малфой, добрый день, — Нотт почтительно кивнул ей. — Добрый, Теодор, — она остановилась в двух метрах от них и взглянула на Гермиону, суетливо перебиравшую красные локоны. — Здравствуйте… Прошу, извините за вторжение, я не хотела приходить без приглашения, — девушка нервно улыбнулась. — Не страшно. Пройдемте, — она развернулась и поплыла к проходу. Гермиона переглянулась с брюнетом и быстрым шагом последовала за женщиной. Нарцисса безмолвно вела их на второй этаж, а они послушно следовали, не нарушая тишину. Дойдя до полуоткрытой двери, Нарцисса поправила прическу и прошла внутрь. За ней с замирающим сердцем зашла девушка. В центре большой комнаты стояло несколько кресел, на которых удобно устроились Пожиратели. Между ними носилась эльфийка в бледно-розовой бесформенной одежде. Она забирала пустые бокалы и в спешке наполняла их неизвестной жидкостью. Вот почему она не пришла. Девушка сглотнула и остановилась на входе. Рядом встал Нотт, как бы ожидая разрешения пройти. Рудольфус и Беллатриса, с сомнением осматривавшие гостей, сидели по одну сторону с Люциусом. Напротив устроился Рабастан, Драко и подоспевшая Нарцисса. Между двумя сторонами стояло два пустых кресла. — Теодор. Амаранта, — Люциус привстал и окинул взглядом гостей, задерживая его на напряженной девушке. — Прошу вас, — он указал на свободные места. Нотт, осознавший всю неловкость ситуации, обошел присутствующих и присел на кресло напротив двери, стоявшее подле Рудольфуса и Рабастана. Гермиона тихо подошла к мягкой мебели, находившейся между родителями Малфоя, и села, опустив голову. Ей было страшно поднять глаза. Люциус, прочистив горло, продолжил беседу. Девушка несколько минут не вникала в звучавшие фразы, стремясь успокоиться и понизить чувство тревоги, которое обволокло её в присутствии Беллы. Гриффиндорка, глубоко вдыхая смесь горьких запахов, наконец медленно подняла взор. Малфой выглядел так, словно ждал этого момента. Он наконец стрельнул глазами, проецируя свое недовольство, и отпил бордовый напиток, не отводя взгляд. Я не планировала сидеть тут. Я пришла ради Джинни. Драко закатил глаза, отворачивая голову, и потер переносицу. Девушка представила, какие слова последовали бы за этими движениями: «Тебе было сказано сюда не лезть, где твой мозг, Грейнджер?!» Комната заполнилась неестественно злобным смехом. Девушка уставилась на источник звука, пытаясь понять причину такой реакции. — Белла, — Нарцисса устало коснулась виска, — прошу тебя, потише. — Головные боли тебя не оставляют? Бедняжка, — брюнетка бросила на сестру сомнительный взгляд. — Ваш бездарный целитель умеет лечить лишь кровоточащий палец. Давно пора от него избавиться. — Не тебе это решать, — оскалился Люциус. Гермиона почувствовала, как рядом шевельнулся воздух, и повернулась. По левую сторону от кресла стояла маленькая фигурка, робко протягивающая наполненный бокал. Девушке было безумно жаль это существо, она молча взяла бокал и слабо улыбнулась эльфийке, после чего до ушей дошло чье-то недовольное фырканье. Гриффиндорка выпрямилась и вновь взглянула на источник звука. Давившая брезгливую гримасу Беллатриса прожигала её глазами, слушая при этом оживленную беседу. Глаза Гермионы в страхе забегали. Она не знала, на чем акцентировать внимание. Запах тлеющих сигар неприятно бил в нос. Девушка залпом поглотила жидкость, после чего подалась вперед, ставя пустой бокал на низкий столик между креслами. К ней тут же подоспела Боппи с кувшином, но Гермиона прикрыла ладонью верх бокала и отрицательно кивнула. Существо, увидев этот жест, поспешило к другим гостям. После этого гриффиндорка обежала глазами стены. Очередные предки Малфоев с безразличием внимали оживленному разговору. Белокурый мальчик лет десяти внимательно рассматривал девушку, а когда приметил её взаимную заинтересованность, смущенно отвернулся и потупил взгляд, будто и не смотрел вовсе. Гермиона прищурилась, стараясь рассмотреть выгравированную ниже надпись с инициалами. Каково было её удивление, когда она сумела их разобрать. «Люциус Малфой ll в отрочестве» Вот значит как, мистер Малфой. Вам любопытна моя персона. Она улыбнулась своим мыслям. Действительно, только сейчас в мальчике проглядывались черты отца Драко. Круглые серые глаза, выразительный подбородок, густые брови. — …правда, Амаранта? Девушка, мысленно находившаяся не в этой комнате, дернулась, услышав «своё» имя. Она в недоумении уставилась на десяток глаз, сверкавших в ожидании ответа. — Извините… Я прослушала вопрос, — тихий голос подрагивал. — Ах, вот она — растерянность, — Теодор театрально дернул рукой, как бы отмахиваясь. — О чем я и говорю. Мы, дорогая, обсуждаем наши будущие помолвки. Брови оцепеневшей девушки поползли на лоб. — С моей партией уже определились. А тебе еще подыскивают, я прав? — продолжил он, моля глазами озвучить правильный ответ. — Я… Да, мы с его отцом активно обсуждаем эту тему и выбираем подходящего кандидата, — она сложила руки на коленях и смиренно осмотрела присутствующих. — Чудесно, — Рабастан смерил ее оценивающим взглядом и повернулся к Нотту, что-то попутно шепча. Стук собственного сердца заложил уши. Девушка вжалась в кресло, встречаясь с пронзительным взглядом Малфоя. Он выражал явное беспокойство. Она слабо ему улыбнулась, проецируя напускное спокойствие. Какая к черту помолвка?! Вы не можете этого допустить! Она бегала глазами по лицу напряженного Малфоя, а потом перевела взгляд на Рабастана, изредка кидающего на неё лестный взор. Спустя час Нарцисса и Люциус увели Лестрейнджей в другое крыло. Гермиона, когда старшие поднялись, вновь почувствовала на себе оценивающий взгляд Рабастана, который не оставлял попыток поймать её смущенный взор в ответ. Нотт с Малфоем, когда они остались втроем, молча переглянулись, а затем повернулись к девушке. — Никакой помолвки не будет, — холодно отрезал блондин. — Не знаю, что ты там себе придумала. Девушка закинула ногу на ногу и вздернула подбородок. — Тогда с чего это лестрейнджевское отродье на меня так смотрело? — Если бы ты сюда не пришла, эта тема бы не завелась. Я не перестану говорить, насколько ты недалекая. — Хватит! — вскочила она. — Я. Пришла. Ради. Джинни, — гневно процедила девушка. Малфой, не покидая кресло, оценивающе посмотрел на неё снизу вверх, затем произнес: — Следовало хотя бы обваляться в грязи. Ты понимаешь, что теперь в голове у Рабастана? — Ты сам сказал, никакой помолвки не будет. — Не будет, если найти достойное оправдание, — вмешался Теодор. — Но предъявить причину, по которой отказывают одному из наиболее приближенных к Темному Лорду Пожирателю, сложновато. — Не смейте скидывать на меня всю ответственность. — Надо просто слушать, что тебе говорят! — Малфой подскочил и оказался возле неё. — Успокойтесь, — процедил Нотт, сжимающий в зубах тлеющую сигарету. — Отец всё решит. — Я на это надеюсь, — сероглазый прошел к двери и толкнул её. — Не будем тратить время. Сестра Уизела заждалась. Они втроем молча направлялись в темное подземелье. Гермиона слышала тихие вздохи раздраженного Малфоя, который предвкушал очередные проблемы. Никакой помолвки быть не может. И это ясно всем и каждому. Только вот… Как избавиться от этого влиятельного извращенца, который годится в отцы? Пройдя в подземелье, девушка поежилась. Тут было гораздо холоднее, чем наверху. Где-то справа раздавались тихие всхлипы. Гермиона повернулась в поисках источника звука, но мрак не позволил никого рассмотреть. Нотт, шедший сзади, подтолкнул её, дотронувшись до плеча. Гриффиндорка быстро нагнала Малфоя, каблуки которого противно стучали о сырой камень, и с замираем сердца стала приближаться к заветной камере. Блондин дотронулся до решетки и что-то шепнул, отчего она с щелчком раскрылась. Он отошел в сторону, позволяя Гермионе пройти. Девушка настороженно дернула палочкой, после чего из неё стал выходить слабый свет, и зашла внутрь. Джинни лежала лицом к гостям на боку. Она глубоко дышала, вновь не открывала глаза и не реагировала на происходящее. Гермиона тихо подошла к ней и села на корточки, освещая её лицо. Оно уже не было таким бледным, синяк на виске растворился. Только обезвоженные губы и ороговевшая кожа в некоторых местах указывали на её печальное положение. Гостья заправила красный локон за волосы и еще больше приблизилась к неподвижному телу. — Джинни, — она нависла над ней и шепнула на ухо. Рыжеволосая не реагировала. Гермиона осторожно отстранилась и повернулась к молчаливым фигурам, стоящим в слабом свете в коридоре. Внезапно что-то дернуло её за шею и повалило на твердый пол. Джинни вырвала палочку из слабой хватки подруги, которую со всей дури спиной прижимала к себе, и вдавила ей в шею. — Не смейте подходить! Я убью её! — голос, отдававший болью и яростью, пронзил слух. Гермиона в ужасе смотрела на испуганные лица слизеринцев. — Не совершай глупостей! — Малфой начал сокращать расстояние. — Я сказала стоп! — Джинни сильнее вдавила кончик острой палочки и зашипела. — Я убью её, я убью, убью! — она была не в себе. Тяжелое дыхание обезумевшей Уизли шевелило красные локоны. Гермиона не шевелилась и нервно сжимала свою одежду. Она видела, как оба парня замешкались. — Отпускай! Последний раз повторяю! Будет хуже! — Малфой, наставив на неё палочку, прожигал сумасшедшую глазами. Рыжеволосая не ослабляла хватку. Непонятно, откуда у нее было столько сил, чтобы так прижимать девушку. — Джинни, прошу тебя… — Гермиона попыталась запрокинуть голову, а затем подняла глаза на разъяренную подругу. — Не надо. — Заткнись! — она дернула её. — Из-за тебя я до сих пор тут! Ненавижу! Эти слова ежесекундно клинком воткнулись в сердце. Временно залеченные раны снова стали кровоточить. Слезы подступили к глазам. — Вы все захлебнетесь в своей крови! — не унималась Джинни. — Орден отомстит за меня! Они отомстят за нас всех! Вы сдохнете в муках! — Про тебя все забыли, — еле шевеля губами, произнесла Гермиона. — Что ты сказала?! — пленница вновь дернула её и заглянула в лицо. — Они ведут размеренную жизнь без тебя. Они упиваются своей свободой. Хотели бы вытащить тебя — сделали бы это давно, — красноволосая, не обращая внимание на жгучие слезы, которые быстро стекали к шее, неестественно улыбалась. — Закрой рот! — Ты никому не нужна. Джинни гневно выдохнула сквозь сжатую челюсть и сильнее вдавила палочку. — Остолбеней! — прозвучало слева. Нотт воспользовался этим отвлекающим маневром. Джинни отлетела в стену, зацепив за собой Гермиону. Малфой тут же подбежал к стонущей девушке, прижатой костлявым телом, и поставил её на ноги. — Никаких Джинни больше не будет! — он яростно кричал в мокрое лицо. — Я не ожидала такой реакции! — Никто не ожидал, — прозвучало слева. Они втроем поспешно вышли из камеры, оставляя обездвиженное тело у стены. Малфой на мгновение задержался у решетки, отчего та издала знакомый щелк. Молчание преследовало их вплоть до комнаты, в которой когда-то ночевала Гермиона. — Я устал бить свой язык, — Малфой прошел вглубь и уселся на кресло в углу. — Я больше не позволю тебе никуда лезть. Из-за тебя у нас появляются новые проблемы, — худые пальцы вцепились в подлокотник. — Если я начну перечислять моменты, которые из-за тебя поставили меня под угрозу, — начал Теодор, принявшийся мерить помещение шагами, — мне придется тебя оглушить и бросить к девчонке в камеру, чтобы ты не смел больше ничего предпринимать. Гермиона стояла у закрытой двери и не решалась пройти дальше. — О чем ты говоришь? — блондин с презрением хмыкнул, увидев, как друг уже успел достать новую сигарету. — Хватит здесь курить. — Я сам решу, — он зажал ее в зубах и поджег быстрым движением палочки. — Дорогуша, что ты там стоишь? Парни повернулись к девушке, которая все это время обдумывала произошедшее. — Я вот думаю, — начала она, подходя к ним, — как мне лучше вас убить, когда мы покончим с Волан-де-Мортом. Быстро или… Дать вам пережить то, что пережила Джинни? Вы превратили ее в дикого зверя. Теодор плотным потоком выдохнул ей в лицо, отчего она закашлялась. — Я думаю, к тому моменту твоя насмотренность позволит выбрать наиболее изощренный способ, — он криво улыбнулся.