Морозный алый

— Остановись! Гермиона начала быстро стучать каблуками о крутую лестницу, пытаясь догнать Малфоя. Когда она выбежала в главный зал, там, к её удивлению, никого не оказалось. Тотальная тишина. Девушка в недоумении осмотрелась по сторонам и прошлась по периметру, словно ожидая, что Малфой спрятался за какой-то из десятка шелковых штор. Куда он растворился? — Это так в вашем доме провожают гостей?! — крик взбешенной девушки эхом разнесся по залу. Ответа, как и ожидалось, не последовало. Гермиона раздраженно выдохнула и направилась к выходу. Её глаза бегали по бесконечным картинам, висящим на обоях благородного цвета. Такого скопления белокурых волшебников она не видела нигде. От некоторых людей исходила осязаемая брезгливость, некоторые были безэмоциональны, но все они следили за каждым её шагом и перешептывались. Гермиона остановилась напротив двух портретов. Рядом висели две молоденькие девушки одного возраста, одетые в похожие платья зеленых оттенков. Обе курносые, у той, что висела правее, была небольшая горбинка. Маленький рот с аккуратными губами, сложенными в легкую улыбку, фарфоровая кожа, на которой виделся свежий румянец. У девочек были выразительные серо-зеленые глаза, которыми они с интересом изучали гостью. Сестры, видимо. Какой это век? — В нашем доме гостей провожают по-другому. Гермиона вздрогнула и обернулась на нежный голос. Напротив неё, в конце коридора, стояла Нарцисса. Женщина держала руки перед собой и с любопытством осматривала девушку. — Я… Миссис Малфой, прошу вас, извините, — Гермиона засуетилась и опустила глаза. — Я не хотела показаться наглой или невежественной. Просто ваш сын… — Я знаю, — женщина начала медленно приближаться. Её походка была невесомой; она выглядела словно грациозная лань, плавно выходящая из глубин леса. Гермиона виновато держала руки за спиной и растерянно смотрела на свои ноги. — Не стоит меня бояться, — приблизившись, женщина мягко коснулась её плеча, отчего девушка подняла глаза. — Я знаю, кто ты. И понимаю твою боль. — Я не боюсь. Нарцисса слабо улыбнулась. В её глазах Гермиона прочла одобрение. — Тебя заинтересовали эти девушки? — она перевела взгляд на портреты. — Они красивы. Я не приметила тут других… девочек, — она аккуратно обернулась и еще раз оглядела висящие картины. — Они первые и единственные девушки-двойняшки в нашем роду. Дочери Николаса Малфоя. Плейона, — Нарцисса провела по шелковистым волосам левой девочки, — и Астеропа, — она коснулась правой. — Названы в честь Плеяд. Двойняшки слабо улыбнулись. — Есть звезды. Звездное скопление. Они также названы в честь Океаниды и её дочери. Глаза Нарциссы сверкнули интересом. — Всё верно. Ты знаешь этот миф? — Да. Океанида Плейона — жена титана Атланта, который держит на плечах небосвод. Астеропа — одна из её семи дочерей. С древнегреческого Астеропа — молния. Кто-то утверждает, что она — возлюбленная Ареса, сына Зевса. От него Астеропа родила Эномая. А кто-то убежден, что Эномай не её сын. По иной легенде он её муж, и от него она родила Гипподамию. Мнения, кем она приходится Эномаю, расходятся. Нарцисса пристально смотрела на девушку. Её лицо не выражало эмоций, но, казалось, она была восхищена. — Ты умна. А знаешь ли ты происхождение своего имени? Гермиона неловко отвела взгляд от женщины и уставилась на девочек. — Да… Гермиона — дочь Менелая, героя «Илиады». А Менелай — внук Гипподамии. Довольно интересное родство… — она задумалась, заново выстраивая в голове цепочку имен. Нарцисса молчала. Она с интересом рассматривала встревоженную девушку. — Я… Извините, если много болтаю. Это мое плохое качество. — Не считаю любознательность и обширный кругозор чем-то отрицательным. Это — редкость в наше время. Гермиона скромно улыбнулась. — Ты знаешь, какова судьба девушек? — Я, к сожалению, не знакома с историей вашей семьи, миссис Малфой. — Что ж, не страшно. Я познакомлю тебя. Здесь они запечатлены в возрасте одиннадцати лет. А там, — она прошла дальше и указала на две картины, висящие на противоположной стене у потолка. — Там им семнадцать. Николас заказал эти портреты за неделю до их совершеннолетия. Гермиона подошла ближе. Две статные девушки стеклянными глазами изучали её облик. Лица Плейоны и Астеропы приобрели серьезность, но, казалось, они продолжали быть воплощением невинности. — Что с ними стало? — Гермиона задрала голову и с восхищением рассматривала сестер. — Их отец отличался жесткостью. За ним числится неопределенное количество убийств. Он пытал маглов, делал с ними страшные вещи и, соотвественно, стирал их с лица земли. На его руках кровь десятков невинных людей. И, к сожалению, его дочери не были далеки от этого пристрастия. Николас принуждал их смотреть, а порой даже участвовать в этих мрачных процессиях, — Нарцисса замолчала и повернулась к Гермионе. — Николас избежал наказания за совершенные убийства, но неравнодушные люди не остались в стороне, — она вновь взглянула на поникших сестер. — Они погибли за три дня до своего совершеннолетия. Девушки покинули поместье по просьбе отца и направились в другое графство. Но это была ловушка. Николас отдал дочерей в руки разъяренным маглам. Не стану говорить, что именно с ними сделали, но они не заслужили такой жестокой участи… — Нарцисса еще мгновение грустно смотрела на девушек, а затем направилась в сторону их юных версий. Гермиона не могла свести взгляд с замученных лиц, печально смотрящих в сторону. Они больше не встречались взглядами с гостьей. Видимо, прослушивать свою историю в очередной раз было для них настоящей пыткой. Сейчас гриффиндорка видела в их лицах разочарование и усталость. Им явно не доставляло удовольствие то, к чему принуждал отец. В стеклянных глазах Плейоны читалась боль, а в глазах Астеропы — опустошение. После прослушивания этой истории на них было больно смотреть. Они тоже были жертвами своего отца. Гермиона подошла к женщине, смотрящей на улыбающиеся детские мордашки. — Николас недолго носил траур. Он продолжил зверствовать, пока на свет не появился наследник. Тубаннес Малфой продолжил род. — Тубаннес… Это похоже на название звезды в созвездии Дракона. Тубан. Нарцисса вгляделась в её лицо. — Эти люди жили шесть сотен лет назад, но сумели повлиять на формирование наших знаний о звездах… О чем она говорит? — Что ж, дорогая, я думаю тебе пора, — женщина мягко взглянула на Гермиону и одарила её улыбкой. — Ты умна. Я убедилась, что мой сын сделал правильный выбор. — Правильный выбор? — Драко переживал. Он боялся, что если убьют твоего друга, то доберутся и до нас. Он до последнего не знал, что можно предпринять. Но вот он наткнулся на тебя. Ты сумеешь помочь нам. Я чувствую это, — нежный голос начал подрагивать. — Спасибо за доверие, миссис Малфой. Нарцисса слабо кивнула, а затем плавно зашагала к лестнице, оставляя Гермиону в одиночестве.

***

6 февраля 1998

Нора

— Артур, живее! — кричала Молли, вынося огромную тарелку с пирогом. Насколько суматошным был этот день? На тридцать баллов по десятибалльной шкале. День рождения главы семейства Уизли был одним из самых долгожданных дней в этот мрачный период. Лица жителей Норы озарялись счастьем и радостью за близкого человека. Только вот… О Джинни они не вспоминали. А Гермиона, смотря на празднично украшенный дом, на бесконечные блюда и бокалы с алкоголем, раз за разом вспоминала ту грязную, крошечную камеру, в которой ютилась младшая Уизли. Без света, без тепла, без друзей. День за днем в тотальной тьме наедине со своими пороками. — Ма-а-ма! Куда это ставить? — Джордж трясущимися руками пытался удержать четыре тарелки с неизвестным содержимым. — Ох, Мерлин, ты бы еще в зубы взял! — женщина оглядела стол. — Вон туда неси, где сидит Гермиона. В той части мало мяса. Гриффиндорка следила за приближающимся близнецом. Он криво улыбался и быстро шагал, стараясь не спотыкнуться. — Чего ты такая кислая, Миона? Кто тебя обидел? — он подал ей в руки тарелку, чтобы она поставила её возле себя. — Джордж, ты видишь то, чего на самом деле нет. — Ты уверена? — Да-а, — она закатила глаза и, расставив блюда, раздраженно плюхнулась на стул. Парень с подозрением проследил за этим движением, а затем отошел в сторону и начал кому-то шептать: — Не подходите сегодня к Гермионе. У неё какие-то проблемы. — Какие проблемы? — Я не знаю, но она бесится от всего. — Я хотела к ней подойти, но меня насторожило ее выражение лица. — Вот! Я о том же! Гермиона раздраженно выдохнула и покинула столовую. Ее бесили не счастливые лица или бесконечное количество еды, приготовленной будто для большого зала Хогвартса. Ее бесило безразличие. Прошла неделя с последней встречи с Пожирателями: ни единого слова, ни единой весточки — тишина. У Гермионы чесались руки ворваться в Малфой-мэнор и собственноручно вытащить Джинни, но это явно не привело бы ни к чему хорошему. Как ей можно помочь? И то, что имя Джинни ни разу не звучало в Норе за последнюю неделю, также её очень разочаровывало. Как можно быть такими безразличными? Они думают, что Джинни кормят четыре раза в день, и она спит, укутавшись пуховым одеялом? Девушка прошла в ванну и намочила лицо. Голова гудела от бесконечных разговоров и запахов. Складывалось ощущение, что у сопротивления существует только две крайности: чье-то омерзительное настроение, которое, словно болезнь, распространялась по Норе и портило общий настрой, и бесконечный пир, как в последний день жизни. Холодные капли медленно скатились со лба к губам. Я понимаю, что они ее не забыли. Но почему ничего не предпринимается? Почему Гарри молчит? Гермиона вновь вспомнила про конверт, который передавал ему Малфой. Девушка не знала, что руководило ей в тот момент: интерес или чувство обделенности, но она заходила в комнату гриффиндорца и искала среди его бумажек что-то, что напомнило бы тот конверт. Но, к сожалению, ничего подобного в его столе не оказалось. Гарри либо прятал его в другом месте, либо вовсе избавился от документа такой важности. Гермиона вытерла лицо махровым полотенцем и вернулась в столовую. Помимо жителей Норы здесь находились взрослые волшебники, некоторые из которых являлись бывшими аврорами: девушка уже видела их выразительные лица на страницах «Ежедневного пророка». Несмотря на то, кем Артур считался в узких кругах истинно чистокровных волшебников, он имел довольно хорошие связи, которые могли помочь при необходимости. Гриффиндорка села на свое место и скучающе постучала ногтями по столу, отбивая незамысловатую мелодию. Уши то бегали между бесконечными диалогами, то вслушивались в играющую музыку. Гости медленно продолжали прибывать. — Ох, ну наконец-то! Как вы добрались? — Молли всплеснула руками и в спешке побежала к кому-то за спиной девушки. Гермиона не обращала внимание на присутствующих и продолжала думать о своем. — Прекрасно, тетя. Он у нас не боится трансгрессировать. — Юноша, ты прекрасно вписываешься в наше общество! Не стесняйся! — Ну что вы, я чувствую себя очень даже раскрепощенно. — Ох, какой красавец. Как тебя зовут? — Любен, миссис Уизли. Гермиона в ужасе округлила глаза и прислушалась к разговору. — Какой же ты красавец, Любен! Ты чем-то напоминаешь мне моего сына. — Ах, Гарри рассказывал о Роне… Гермиона резко повернула голову в сторону голоса. Сказать, что происходящее сразило её наповал, не сказать ничего. Высокий рыжеволосый парень, держащий руки в карманах, стоял к ней вполоборота и, аккуратно скосив на нее взгляд, самодовольно ухмылялся. — …Ну проходите же вы, не стойте в проходе! — Молли поспешила обратно к духовке. Гарри, приметивший Гермиону, двинулся в её сторону и поманил за собой друга. Ошарашенная девушка с открытым ртом следила за каждым шагом рыжеволосого, в то время как уголки его губ ехидно ползли наверх. — Гермиона, — начал Гарри, — познакомься с моим товарищем. Любен родом из Болгарии. Он оказывает нам немаловажную помощь. У девушки не поворачивался язык. — Очень приятно, — псевдоболгарец плавно протянул ей свою ладонь, прожигая мерцающими глазами. — И м-мне, — она вложила свою тонкую руку в его ладонь и незаметно сжала ее со всей дури. Глаза рыжеволосого начали искриться с новой силой. Гермиона осознавала, насколько сильно его веселила эта ситуация. — Гарри! Смотри кто приехал! — Рон, приметивший кого-то в окне, выбежал на улицу. — Я сейчас. Вы пока поболтайте. Присаживайся, Любен, — гриффиндорец в спешке удалился. Малфой вальяжно приземлился рядом с девушкой, которая не могла переварить происходящее, и оглядел её с головы до ног. Гермиона сидела в оцепенении. Рыжеволосый неслышно рассмеялся и, аккуратно поднеся свою руку к её лицу, указательным пальцем надавил на приоткрытую челюсть, из-за чего та со стуком схлопнулась. Он продолжал держать руку у лица еще некоторое время, пока она её злобно не отбросила. — Что ты тут делаешь?! — она пыталась шептать, чтобы не привлекать внимание, но это сочетание звуков было мало похоже на шепот. — Ох, я не мог отказать приглашению вашего очкарика. Это все… — он огляделся по сторонам. — Это все довольно забавно. Гермиона насупилась и гневно выпалила: — Ты не можешь просто так сюда заявляться! Ты поступаешь неразумно! — Как и ты, милочка. Ты без приглашения приходила в мой дом. — Говори тише! — она раздраженно взглянула на Ханну, которая искоса наблюдала за их диалогом. — Хорошо, — он резко сократил расстояние и, приблизившись к её уху, прошептал. — Теперь моя очередь мешаться под ногами, Грейнджер. Сладкий адеколон ударил в нос. От рыжеволосого несло шоколадом. — Ты! — она на мгновение закрыла лицо руками, когда он самодовольно отодвинулся. — Ты просто! — Что я? — он продолжал ехидно ухмыляться и изучать её лицо. — Я просто в шоке! С каких пор ты так себя ведешь?! — На полтона тише, девочка. Гермиона раздраженно выдохнула и отвернулась, запустив пальцы в запутанные кудри. Как он смеет заявляться сюда? Это переходит все границы! — Рон, помоги мне… Ох, — Артур, чьи губы были сложены в легкую улыбку, в недоумении уставился на рыжеволосого, который с любопытством всматривался в его лицо. — Прости, я перепутал тебя со своим сыном. — Это друг Гарри, мистер Уизли, — девушка повернулась к мужчине. — Да, сходство с Роном у него есть, но при общении ваш сын гораздо приятнее. Мужчина тихо рассмеялся и отошел в сторону. — Не считаю это правдой. Обижаешь, — Малфой наигранно выпятил нижнюю губу. Терпение девушки было на исходе. — У тебя в темнице его побитая дочь. Ты вообще имеешь совесть? Зачем ты сюда пришел? — Сама-знаешь-кто не посещает нас. Ей уже лучше. Ну и я не скупился на её пропитании. Поверь, все не так плохо. — Закрой свой рот, — процедила она. — Тебе стоило оправдываться при иных обстоятельствах, а не сейчас. — Это не оправдания. Я констатирую факты. — Я больше не собираюсь тебя слушать. Если ты заявился сюда, соизволь вести себя попроще. Сейчас ты обычный бедный сыночек пекаря из Болгарии, а не до трясучки помешанный на чистоте крови Пожиратель, — последнее слово она не произнесла вслух, а попыталась донести лишь движением губ, и, судя по тому, как изменилось выражение лица Малфоя, у нее это получилось. — Откинь свой осязаемый пафос. Парень фыркнул и дернул головой. Вьющаяся рыжая прядь упала на лоб. — Ты ничем не лучше. — Гермиона, будь добра, познакомь меня со своим собеседником, — Ханна, одетая в легкое бежевое платье по колено, вальяжно подплыла и, оперевшись на одну ногу, хитрыми глазами рассматривала гостя. Гермиона фыркнула и отклонила голову назад. — Он тебе так любопытен? Что ж, хорошо. Любен, — она повернулась к нему, — Ханна, — затем к ней, — желаю вам приятно вам поболтать. Гермиона подскочила и быстрым шагом направилась к выходу. — Ну куда же ты? — он поднялся и, не обращая внимания на Ханну, широкими шагами последовал за удаляющейся фигурой. Пуффендуйка нахмурилась и стукнула каблуком о деревянный пол. Девушка ловко огибала гостей и направлялась в сторону Чжоу, которая сидела на диване с Парвати. Идущий сзади рыжеволосый одарял присутствующих своей лучезарной улыбкой, разбрасывался приветствиями и не отставал ни на шаг. — Девочки, — Гермиона на ходу развернулась и плюхнулась на диван, отчего те подпрыгнули. — Г-Гер… Кто это? — Чжоу, увидев массивную фигуру, двигавшуюся в их сторону, в растерянности приблизилась к Гермионе. Малфой, не изъявлявший ни капли стеснения, с разбега залетел на диван рядом с гриффиндоркой. — Это М… Л… Как там твоя фамилия? — она раздраженно повернулась к слизеринцу, который уже распластал руки на спинке дивана и закинул ногу на ногу. — Любен Бумбарски, прекрасные дамы, — он без стеснения выдвинулся вперед и рассматривал смущенных девушек, как будто видел их впервые. Гермиона закатила глаза. — Вы из Дурмстранга? — Парвати в восхищении вскинула брови. — Все верно. С Гласиаса. Я был в вашей школе во времена турнира трех волшебников, — он поднял голову наверх, будто что-то вспоминал. — Хогвартс… чудесное место. Ты решил поиграть? Хорошо. — Ах да, я тогда с ним и познакомилась. В те времена у Любена была такая уродливая шевелюра. Хотя… сейчас лучше не стало… — она демонстративно повернулась к нему и начала брезгливо трогать рыжие пряди. — Ой, а я вспомнил твое гнездо на голове. Хотя твоя копна и сейчас выглядит так, будто в ней не одно поколение ворон плодится, — он небрежно положил ей на макушку свою тяжелую ладонь, из-за чего объемные волосы неприятно прижались к голове. На лицах Чжоу и Парвати застыло недоумение. Девушки, наблюдая за парочкой, с опаской озирались на гостей, которых также привлекла данная сцена. — … дорогой мой, твои слова начинают звучать как бессвязные унижения от первокурсника. Малфой недовольно искривил рот. — Иди к черту, Гр… Герм… — он прикусил язык. — Гермиона. Девушка самодовольно наклонилась к нему и еле слышно шепнула ему на ухо: — Как же сложно себя пересиливать, да? Потренируйся получше. Надеюсь, в следующий раз назовешь мое имя без запинки. — Твое имя мне противно. Как и всё, что происходит вокруг, — он процедил это, не отстраняясь от её лица. — А по тебе не скажешь… — Гермиона, оперевшись о спинку дивана рукой, легко коснулась его виска кончиками холодных пальцев, отчего он вздрогнул. — Вспотел… Неужели так жарко? Зрачки Малфоя расширились. Девушка не переставала ухмыляться. Для нее данная минута была пиком. Волна самодовольства окутывала её, словно теплый плед. И пусть на них смотрят десятки заинтересованных глаз, она не хотела отстраняться. Несколько лет подряд она чувствовала себя ничтожеством из-за одного жалкого слова, которым Малфой разбрасывался при любом удобном случае. Сколько бы она не пыталась противостоять, у нее ничего не выходило. Ни одна её фраза не могла долететь до черствой душонки слизеринца и ранить так же, как он ранил её. Но вот сейчас, когда она узнала его ближе и нащупала уязвимые места, Гермиона знала, что стоит говорить. Момент, когда его лицо морщилось, был усладой для глаз. Узел удовлетворения затягивался всё сильнее. Казалось, Малфой никогда не ожидал, что грязнокровка будет разговаривать с ним так, будто это её семья одна из самых влиятельных в магической Британии. Он не думал, что она будет на равных. Как такое можно было допустить? Ты проигрываешь. — Я никогда не проигрываю, Грейнджер, — прошептал он, грубо касаясь её пальцев. Малфой отодвинулся и окинул взглядом смутившихся гостей. Они искоса смотрели на него, что-то бурно обсуждали, будто пытались выяснить, кем был незнакомец. — Друзья, прошу к столу! Молли завершила приготовление! — Артур вошел в зал и приглашающим жестом указал на проход. Толпа медленно начала вытекать из одной комнаты и втекать в другую. Гермиона до последнего сидела на диване и не шевелилась. Малфой следовал её примеру. Когда в зале остались только они, она выпалила: — И с чего ты тут сидишь? — Не люблю большие скопления людей такого сорта. — Ты делишь людей на сорты? Ты действительно безнадежен, — она бесшумно поднялась и посмотрела на него еще мгновение. Его ледяные глаза не выражали эмоций. — Гермиона, ты идешь? Твое место сейчас займут, — из-за открытой двери показалась Чжоу. — Да-да, я сейчас… — пока гриффиндорка стояла спиной к сидящему парню, тот успел подняться и пройти мимо, пихая её в плечо. — Что ты творишь?! Малфой, не замедляя шаг, повернулся к ней, пожал плечами и вышел вон. Весь вечер они сидели рядом. Слизеринец с отвращением ковырялся в тарелке, но не позволял себе проглотить хоть кусочек. Гермиона же молча смотрела на эту демонстративную брезгливость и раздраженно вздыхала. Пусть так. Не ешь ничего. Я за твоим столом также не притронулась ни к чему. Малфой посмотрел на нее исподлобья. Гермиона закатила глаза и пригубила напиток, стоявший рядом. Приятное жжение распространилось по горлу и проникло вглубь тела. Спустя пару минут появилось легкое головокружение. Ее лицо расслабилось, глаза начали, не стесняясь, бегать по друзьям и незнакомцам. В дальнейшем в ход пошел следующий бокал. А затем еще два. Удовлетворение накрывало с головой. Этот праздничный ужин был гораздо приятнее того, на котором она присутствовала в Малфой-мэноре. Если там люди боялись сделать лишний вдох, то тут лились бесконечные песни, шутки, беседы. Это все звучало как пчелиный рой, слетевшийся после опыления в улей. Анджелина и Фред встали из-за стола и начали танцевать. Тут же послышались восторженный свист и аплодисменты. За ними потянулись Тонкс с Люпином, неизвестная пара взрослых волшебников, а после — виновник торжества и Молли, которую Артур очень долго уговаривал. Активная музыка заставляла их нелепо двигаться и трясти всеми частями тела. Гермиона с искренней улыбкой смотрела на счастливые лица близких людей. Внезапно кто-то коснулся ее плеча. — Миона, позволишь? — Джордж по-джентльменски протянул ей руку. Девушка улыбнулась еще сильнее и, не раздумывая, прошла с ним вглубь комнаты. Он кружил её, из-за чего подол белого платья развевался, обнажая зону выше колен. Гермиона заливалась смехом и полностью отдавалась танцу. Кудри били по лицу, на лбу появилась испарина. Все было как в эйфории. Свет мелькал перед глазами, люди плыли. В моменте Джордж наклонился и начал что-то шептать. Она не разбирала слов и вместо этого уставилась на два кофейных глаза, смотрящих в её сторону. Малфой на стуле развернулся к ней всей телом и сморщился, но при этом не отводил мутный взгляд. Гермиона непроизвольно засмеялась и стукнула Джорджа по плечу, словно её развеселили его слова, отчего Малфой выгнул бровь и фыркнул. Близнец подхватил её за талию и начал кружить, отчего мир вокруг вновь превратился в кашу. Звуки, голоса, лица. Все плыло, отчего она закрыла глаза и откинула голову, отдаваясь порыву. Спустя мгновение Гермиона провалилась в темноту.

***

Всепоглощающий черный туман застилал взор. Шаг, затем два, три. Она шла по сырой земле, чувствуя неприятное покалывание в стопах. Тишина. Только хлюпанье босых ног в такт ударов сердца. Поверхность изменилась. Режущий холодный камень впивался в нежную кожу. Пелена сошла. Влажные каменные стены, увитые мхом. Сверху, сквозь тонкую щель, сочился солнечный луч. Он боролся за свою жизнь, проталкиваясь меж убийственно тяжелых булыжников. Он стремился осветить это заплывающее чернотой место. — Ты вновь мешаешь. Шаги остановились. Девушка закрыла уши. Все, что она видела перед собой, это собственные грязные ноги, местами с рваными ранами от камней. — Зачем ты сопротивляешься? Кем ты себя мнишь? Глубокий вдох. Концентрация на себе. — Прими себя, убийца. Все начинается сначала. Раз за разом. Кровь на руках, побег, кровавая волна. Каждый вдох был удушающим. Казалось, время замедлило свой ход. Вот она закрывает уши, пытаясь спрятаться от голоса, накрывает лицо, пытаясь спрятаться от мира. Но это всё внутри. Следует прятаться от себя. — Убийца получит свое, ведь её заставили это сделать. Яркий луч пронзил глаза. Гермиона, укутавшись в одеяло с головой, пыталась прятаться от света, мешающего спать. Кругом тишина. Она вылезла из укрытия и обежала глазами все вокруг. Ароматный воздух ублажал легкие. Красивая комната. Ей потребовалось еще несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Она в ужасе вскочила на ноги и подбежала к распахнутому окну. Цветущий сад, режущий глаз своей зеленью. Трава, цветы, фонтаны. Что за черт?! Гермиона подошла к зеркалу. На нее смотрело сонное веснушчатое лицо. Белая сорочка с эмблемой Н. И это был не облик Амаранты. Но зачем хозяевам так рисковать? Девушка еще раз осмотрела комнату, а затем залезла в шкаф, из которого когда-то доставали оборотное. Ничего. Пустые полки, на которых пылились разбросанные пузырьки без содержимого, а рядом лежала красная копна волос. Гермиона аккуратно подняла прядь и поднесла к лицу. Что с ней сделали? Где её держат? Действительно, то, что интересовало её с самого начала, почему-то не тревожило до данного момента. Где же находится настоящая Амаранта? В каком она состоянии? К её списку загадок прибавилась еще одна. Гермиона, держа в руках волосы, присела на край кровати. Она на мгновение задумалась, а потом неуверенно произнесла: — Томми. В ту же секунду прозвучал хлопок. Зеленоглазое создание, поджав губы, смотрело на девушку. — Томми тут, мисс. — Что я здесь делаю? — Мисс… Хозяин поместил вас сюда по просьбе господина Малфоя. Гермиона в недоумении переваривала услышанное. — Что? — Мисс было плохо. Мисс… Томми приведет хозяина. Домовик растворился. Девушка упала на кровать и потерла переносицу. Спустя мгновение дверь распахнулась. Человек приблизился к гриффиндорке, из-за чего она привстала на локтях. — Я жду объяснений, — она чувствовала себя уязвимой после таких действий со стороны Пожирателей. — Я знал, что тебе это не понравится, — Теодор слабо улыбнулся и присел рядом. — Малфой притащил тебя сюда. — Я в курсе. Зачем? Что произошло? — Ох, ну-у-у, — он почесал голову, — мне кажется, тебе лучше поинтересоваться у него лично. Сюда, я думаю, он тебя принес из-за Мартина. Один из лучших целителей магической Британии служит роду Ноттов. Не скажу, что целитель Малфоев хуже, но что-то его заставило отправиться к нам. — Я сомневаюсь, что это только из-за целителя, — она скривилась и плюхнулась обратно на кровать. — И что со мной не так? Теодор напрягся и поджал губы. — Почему ты молчишь? — У тебя был обморок. — И все? И почему он перенес меня сюда? В доме было полсотни людей. Неужели там никому не было дела? — Я тебе сказал, спроси сама. Драко мне не рассказывает о причинах каждого своего действия. Гермиона поднялась и прошла к открытому окну. — Я не думаю, что мне он расскажет. Ты бы видел, что он там устроил. Позорище. Бархатный смех залил комнату. — Неужели все так плохо? Он сказал, что его приняли в ваши ряды. — Малфой много чего говорит, но не всё является правдой. Он очень странно себя ведет. Где он сейчас? — У себя в поместье, где же еще? — Приволок меня сюда вчера и сразу же убежал? — Ты тут не со вчерашнего дня. Гермиона в неудомении посмотрела на часы. — Но время… — Сегодня восьмое февраля. — Ты хочешь сказать, что я валялась на этой кровати два дня? Из-за обычного обморока?! Нотт подошел к ней, оперся на стену возле окна и скрестил руки на груди. — У тебя было перевозбуждение из-за твоих «идиотских дерганий», — он произнес это, слово кого-то цитируя, — а еще в твоем организме было чересчур много алкоголя. Это была не твоя норма. К этому всему плюсуем хроническую усталость, частые головные боли и расшатанную психику. Мы приняли решение, что тебе не помешает десяток часов здорового сна. — Ты меня с кем-то путаешь. Ничего подобного у меня нет. — Мартину виднее, — Теодор пожал плечами. Что за абсурд? Мне с таким списком давно следовало посетить больницу Святого Мунго. — А что мне делать сейчас? — Возвращаться домой. — Я хочу поговорить с Малфоем. — Нет, — твердо отрезал Нотт. — Что значит «нет»? — Он мне сразу сказал, чтобы я не отпускал тебя в Малфой-мэнор. Я, конечно, не знаю, по какой причине он яро отстаивал свою позицию, но тебе лучше туда не соваться. Гермиона поджала губы. В голове всплыла отвратительная картинка, из-за которой тошнота подкатила к горлу. Она вновь ощутила на себе мерзкие прикосновения Долохова, его противное дыхание и горящие похотью глаза. По спине пробежали мурашки. Но желание выбить из Малфоя правду и повидать Джинни пересиливало страх. — Хорошо. Но может… А если ты отправишься со мной? — Не думаю, что в моем графике найдется лишний час на путешествия. Да и зелье следует экономить. У меня осталось две порции. Три котла в процессе варки и будут готовы только через полторы недели. Девушка обреченно заглянула в глаза брюнета, выражая нежелание возвращаться домой. — Не смотри на меня так. Вспомни свой безрассудный поступок в день посвящения. Ты потратила оборотное впустую. — Я так не считаю! — вспылила она. — В тот момент мои установки касаемо подлости ваших поступков укрепились! — Ну такова наша природа, дорогуша. Ты понимала, с кем связываешься, — его выразительные глаза изучали ее напряженное лицо. — Я надеялась, что в вас осталась хоть капля совести. Но с каждым днем я убеждаюсь, что совесть в ваших душах давно пересохла. — Ладно, я думаю, не стоит портить друг другу настроение, — он прошел к двери, оставляя её позади. — В шкафу твоя одежда. Переоденься и отсюда возвращайся домой. В поместье могут быть чужие, перед которыми тебе ни в коем случае нельзя предстать в таком виде. — Я поняла тебя. Нотт кивнул и вышел. Девушка подошла к уже раскрытому шкафу и взглянула на полки пониже тех, на которых валялись склянки. Сложенное белое платье с длинным рукавом в идеальном состоянии дожидалось хозяйку. Гермиона быстро переоделась и вновь подошла к окну. Очень непривычно в разгар холодного периода смотреть на зеленеющие растения. Она изучала каждый куст, рассматривала свысока каждый яркий цветок. Этот островок тепла был настоящим чудом даже по меркам того, с чем ей приходилось сталкиваться. По бесконечному саду было расставлено несколько беседок. На одной из них гриффиндорка приметила вьющееся растение — бугенвиллию. Аккуратные розовые цветки плотной шапкой покрывали белый камень и спускались вниз по колоннам. Спустя пару минут любования, до её ушей дошли чьи-то приближающиеся голоса. Девушка не видела людей, но отчетливо слышала их. Она обежала сад глазами в поисках фигур, но кроме растительности в нем никого не было. Тогда она аккуратно выглянула, держась за подоконник. Прямо под её окном проходили две массивные фигуры, шедшие с обратной стороны поместья. Нотт-старший и незнакомец дошли до крыльца и остановились, продолжая беседу. Они все еще были в зоне её видимости, из-за чего Гермиона не спускала с них глаз. — Я соглашусь с тобой, Альфред. Твоя старшая подходит на эту роль больше, чем Астория. — Ну, а я о чем? — полноватый мужчина потер усы. — Дафна давно готова исполнить свой долг. — Что ж, по рукам, — отец Теодора протянул ему ладонь. — Я надеюсь на плодовитый союз. — Солидарен. Мужчины пожали руки, и хозяин поместья пригласил гостя первым пройти в дом. Когда Альфред Гринграсс перешел порог, Нот-старший поднял голову четко на Гермиону. Он полоснул по ней настолько яростным взором, что девушка в ужасе отскочила от окна и грохнулась на пол. Сердце пропустило удар. Она еще мгновение воспроизводила в голове случившееся, а затем аппарировала в Нору.