Морозный алый

Тихое и, казалось бы, замечательное утро последнего январского дня началось с очередной волны криков, доносившихся с улицы. Гермиона не знала, что за зелье дал ей Малфой, но это точно было не зелье сна без сновидений. Перевозбужденная девушка едва сумела сладить с бешеным потоком мыслей и отправиться в беспокойное состояние, которое с сомнением можно было назвать сном. Только она закрывала глаза и проваливалась в дремоту, как вздрагивала от малейшего шороха и треска. Оседало ли это поместье, или кому-то было очень скучно, и он решил биться об стены — непонятно. Но в течение ночи она переодически слышала какие-то приглушенные стуки, эхом разносившиеся в каждый угол дома. Гермиона спала очень чутко, держа палочку рядом. Она будто готовилась прыгать на любого, кто решит навестить её и потревожить сон. И именно тогда, когда изнуренное сознание наконец решило поддаться напору девушки и закрыло доступ к бесконечным вопросам, тревожащим душу, чей-то вопль решил этому помешать. До восхода солнца оставалось еще несколько часов. Как только до гриффиндорки дошло, что то затихающий, то набирающий новую силу крик ей не приснился, она как ошпаренная подскочила с кровати и побежала к окну. В кромешной тьме виднелся лишь маленький огонек — кончик чьей-то палочки, который шатался из стороны в сторону. Кто-то тяжело шагал и тащил за собой… тело? Гермиона прищурилась и влипла в окно, пытаясь разобрать происходящее. Мужчина продолжал кричать, а человек все так же уперто тащил его к дому. Спустя пару мгновений на крыльцо кто-то выбежал. — Люмос максима! Белла, что ты творишь?! — разъяренный Люциус светил в лицо раненному пленнику и преграждал ей путь. Только сейчас Гермиона увидела бордовый след, который тянулся от ворот. — Не смей мешать мне, Люциус! Темный Лорд разрешил принести его в дом! — Темного Лорда тут нет! Я хозяин этого поместья, и ты не посмеешь перенести это через мой порог! Достаточно! Убирайся! Услышав, что Волан-де-Морт отсутствует в поместье, Гермиона выдохнула. Происходящее на улице явно подняло на уши весь дом. Девушка посмотрела в окна соседнего крыла и увидела тусклый свет, исходивший из одного из них. Гермиона узнала изящную позу Паркинсон, в которой, казалось, та находилась большую часть своей жизни. Руки сложены у живота, плечи расправлены, спина прямая, подбородок вздернут. Девушка с отвращением уставилась на разворачивающийся конфликт. — Если ты не дашь мне сделать то, что позволил Повелитель, ты пожалеешь! — Убирайся прочь! Женщина зарычала и кинула проклятие в пленного, из-за чего тот завопил с новой силой. — Я сказал прочь! — не на шутку разозлившийся Пожиратель начал трястись от злости. — Ты всегда был жалким трусом, Люциус! И из-за тебя Драко становится таким же! Эти слова, словно острый клинок, полоснули его по лицу. — Круцио! Конфринго! Авада кедавра! — он с бешенством напирал на Беллатрису, которая залилась смехом. Она пятилась назад, бесшумно отражая каждую его атаку, но не нападала в ответ. — Слабак! — Прекратите! Люциус! — возле них появилась охваченная страхом Нарцисса. Женщина начала хватать мужа за руку. — Не прекращу повторять, что ты сделала неправильный выбор, Цисси. Чем только твой бездарный муженек заслужил всех тех почестей, какими его одаривает Темный Лорд? — Белла, ты переходишь все границы! Хватит! — её нежный голос было непривычно слышать в таком яростном тоне. — Последнее предупреждение! Убирайся отсюда! — Люциус из последних сил держался, чтобы не вырваться из хватки жены и не продолжить нападать. Пожирательница оскалилась и, запустив огненный луч в ближайшее дерево, со вспышкой растворилась перед глазами смотрящих, оставляя окровавленного мужчину на грязном снегу. Яркое пламя тут же охватило ветви и ствол, огненные искры полетели в разные стороны. Малфои безмолвно уставились на гигантские языки пламени, которые создавали страшное свечение, освещавшее ночную мглу. Люциус развернулся и быстрым шагом направился к дому, а Нарцисса продолжила смотреть на разгорающийся дуб. Спустя мгновение женщина развернулась и подняла глаза. Она смотрела на Гермиону. Девушка тут же отскочила вбок и вжалась в стену. С каждым часом прибывания в поместье она все больше убеждалась в неадекватности окружавших её людей, хотя в большей степени это касалось только Беллатрисы. Гриффиндорка на корточках подошла к другому окну и аккуратно выглянула. Ни Нарциссы, ни пленника больше не было. Только разгорающееся с сильным треском дерево, которое с каждой секундой слепило глаза все больше. Девушка выдохнула и вернулась на кровать. Она не знала, чего еще ожидать от этих людей. И эта неизвестность невероятно пугала. К одиннадцати часам дверь распахнулась. На пороге показался явно чем-то озадаченный Малфой. Он смотрел куда-то над головой девушки, держа руки в карманах, а затем бросил вдумчивый взгляд и обратился к ней. — Ты всё видела? — Видела. — Именно поэтому не стоит никуда выходить. Девушка обхватила себя руками и приподняла брови. — Кем был этот мужчина? — Хиткот Барбари. Не узнала? Гермиона в изумлении округлила глаза. — Как она добралась до гитариста самой популярной группы магической Британии? — «Ведуньи» всегда её раздражали. Я не знаю, где она его поймала. — А где он сейчас? — Ему посчастливилось, что она решила оставить его здесь. Мама позаботилась о нем. — Нарцисса… хороший человек. Малфой склонил голову и задумался, словно не хотел озвучивать свои дальнейшие слова. — Я знаю. Мы не заслуживаем её. На неё порой сваливается слишком много проблем из-за отца или Беллатрисы, — он замолк и заглянул в её глаза. Гермиона не знала, что отвечать на такую откровенность. — Ладно, я думаю, тебе пора. Твои любимые друзья, наверное, соскучились. Девушка слабо кивнула и подошла к слизеринцу. Малфой толкнул дверь, и они тихо зашагали по пустому коридору. Всю дорогу до выхода из поместья он шел впереди и не оборачивался на неё. Гриффиндорка же чувствовала себя крайне неловко. Крови на ступенях уже не было. Они были такими же отполированными и чистыми, как в день посвящения. На улице Гермиона обратила внимание на испепеленное дерево, вокруг которого на снегу валялись черные обожженные ветки. Дойдя до ворот, Малфой повернулся к Гермионе и всмотрелся в её лицо. — То, что было вчера. Мне жаль. Я не знал, что он захочет вывести Уизли. Но это… Это в какой-то степени спасло тебя. У Нотта-старшего заплетался язык, когда он оправдывался, почему ты опаздываешь. — Опаздываю? Я пришла ровно в семь, — холодный порыв ветра дернул красные кудри в сторону, из-за чего девушка резким движением прижала их к плечу. — Ужин был назначен не на семь. Гермиона в недоумении уставилась на его невозмутимое лицо. — Ты меня подставил. Зачем ты написал, что нужно прийти в семь? — Я ничего тебе не писал. Я поручил это Теодору. — Но это был не его почерк. Я не понимаю… Малфой озадаченно отвел от неё взгляд и уставился на мелкие снежинки, аккуратно бегающие по белоснежной поверхности из-за дуновения ветра. — В честь чего был ужин? И чья кровь была на лестнице? — Гермиона наконец озвучила интересующие её вопросы. — Донагана Тремлетта. Ему повезло меньше, чем Барбари. — Белла начала это еще вчера… — Все верно. Появилась бы ты раньше — стала бы свидетелем этого. А на ужине настояла мама. Она хотела задобрить Темного Лорда ради… — он резко замолчал. — У нее есть свои побуждения. Гермиона насторожилась. — А что насчет Джинни? Мы сможем её спасти? — Я не могу ничего обещать. Ты не представляешь, на что еще способы эти люди, — его платиновые локоны динамично поднимались и падали обратно на лоб из-за кусающего ветра, отчего он морщился. — Не стоит торопить события. — Почему ты ведешь себя так? — Как? — он вернул на нее свой холодный взгляд. — Ты… довольно вежлив. И крайне тактилен. — Не стоит обольщаться. Я веду себя как хозяин этого поместья. И как человек, который заключил с тобой обет. Девушка почувствовала, что этот момент настал, и вопрос сам сорвался с губ. — Объясни мне, зачем ты это сделал? Я не понимаю твои мотивы. Почему? Он пристально смотрел ей в глаза, и девушка увидела, как темные зрачки резко сузились на фоне радужки цвета олова. — Я не собираюсь объясняться. Мы не друзья, чтобы я раскрывал тебе свои «мотивы». То, что я потаскал тебя за руки или спас тогда в лесу, еще ничего не значит. Жди дальнейших сообщений, — он резким движением смахнул с плеча осевшие снежинки, развернулся и быстрым шагом направился к дому. Девушка проводила его пустым взглядом, после чего аппарировала в Нору. Она тут же вернула свой истинный облик, облачилась в пижаму и нырнула под одеяло родной кровати. Внутри Гермионы бушевали странные чувства. Она уставилась на стену и начала прокручивать последние события. У нее было поганое настроение, и таковым его сделали мерзопакостные, бездушные люди, с которыми ей предстоит встретиться еще не раз. Девушка устало застонала и натянула одеяло до ушей. Ей вновь стало стыдно перед Джинни. Каково ей было… Человек, который лишил её шанса на спасение, сидел и смотрел, как она корчится от адской боли. Почему она ничего не сказала? Почему не ответила Беллатрисе? Джинни не глупа, не будет делать что-то просто так. Неужели девушка почувствовала, что красноволосая ей не враг? Возможно, Джинни увидела контраст. Со стороны в тот день выглядело так, что новоиспеченная Пожирательница тряслась от страха сильнее, чем замученная пленница. Мне надо с ней сблизиться. Раз Джинни находится в подземелье Малфой-мэнора, а не в логове Волан-де-Морта, у Гермионы есть возможность, не раскрывая себя, помочь ей хоть как-то. Но Малфой… Он явно не одобрит такую самодеятельность. Девушка продолжала думать о своих дальнейших шагах, пока её не сморил сон. Когда она очнулась, вокруг стояла кромешная тьма. Убывающая луна слабо поблескивала на фоне пасмурного неба. Гермиона поднялась и осмотрела пустую комнату. Одно движение палочкой, сопровождаемое заветным словом, и помещение заполнилось тусклым светом. Взгляд девушки сразу зацепился за листок непонятного происхождения, лежавший на столе. «Что с тобой происходит?» Девушка вопросительно вскинула бровь и повертела бумагу в руках. Чжоу? Хотя нет, почерк не её. А чей тогда? Гермиона присела на край стула, стоящего рядом, и постучала пальцами по лакированному столу. К этому моменту у неё накопилось слишком много вопросов, на которые, наверно, ответа она не найдет. Как выяснить, от кого это? Девушку мучили жажда и голод, отчего она решила пойти на кухню. На цыпочках спускаясь по лестнице, она услышала чей-то агрессивный шепот. Остановив свечение палочки и наложив на себя дезиллюминационные чары, Гермиона прокралась ко входу в столовую и вжалась в стену. — Хватит на меня давить, я ничего не знаю! — Ты врешь. Я вижу это. — Мерлин, я не вру! — Я скоро выясню это. Если ты врала и продолжаешь заниматься этим сейчас — тебе же хуже. Человек бесшумно вышел из столовой и направился к лестнице, отчего Гермиона вздрогнула. В кромешной тьме не получалось понять, кто это был. Силуэт прошел мимо неё на расстоянии вытянутой руки, а затем, дойдя до пятой ступени, остановился, будто почувствовал чье-то присутствие. Иди куда шел. Человек прислушался, постоял, а затем продолжил подниматься наверх, Гермиона же проскользнула в столовую. Слабый свет, исходивший от нескольких зажженных свечей, освещал помещение. Напряженная Ханна Эббот, сидевшая на краю стола, уставилась в одну точку и не шевелилась, словно о чем-то усердно размышляла. Гриффиндорка, отменившая действие чар, беззвучно подошла к столу и присела на стул за спиной пуффендуйки. — Ханна. Девушка вскочила со стола и с ужасом обернулась на голос. — Что ты тут делаешь, Гермиона?! — Успокойся. Советую орать шепотом потише. —Да ты… Мерлин! Я чуть… Ты как… Я… — Ханна захлебнулась возмущением. Гермиона цокнула, скучающе провела пальцем по столу, а затем спросила: — Кто тут был? С кем ты разговаривала? Ханна насупилась. — Не твоего ума дело. — Вот как… Бедняжка, на тебя оказывают такое сильное моральное давление, — Гермиона ехидно посмотрела на девушку. — Что тебе надо? — Почему ты грубишь мне? — Ты слишком много стала себе позволять. — О чем ты говоришь? — девушка приметила, как глаза Ханны забегали. — Твое поведение… Крики, выходки. Мы каждый день думаем о том, как выживать дальше. Мы продумываем каждый шаг. Абсолютно все участвуют в собраниях. Даже я, далекая от дел такой важности, участвую. Но не ты, — она с презрением обвела пальцем в воздухе лицо собеседницы. — Ты только сидишь в своей комнате и спишь целыми днями. Или пропадаешь. Куда ты уходишь, Гермиона? Что ты скрываешь? Гриффиндорка, не ожидавшая такого напора, напрягалась, но не подала виду. — За всю свою жизнь, сколько я знаю Гарри, я помогла ему и всем остальным больше, чем ты, — Гермиона встала и, обойдя стол, подошла к Ханне. — Мой вклад в развитие Ордена неоспорим. И ты мне смеешь сейчас говорить, что от меня нет толку? И еще в чем-то обвиняешь? Ханна, где была ты все те годы, когда мы втроем боролись против Волан-де-Морта? Правильно, тебя это не касалось. Сейчас же, когда судьба свела нас всех под одной крышей, не стоит превозносить себя. Ты, как и все остальные, безусловно, нужна Ордену, но не в контексте моей бесполезности. Каждый участник сопротивления ценен. И я уже наслушалась этих бессмысленных претензий в свою сторону, поэтому не стоит продолжать. Ханна скрестила руки на груди. — Хорошо, Гермиона. Я тебя услышала, — с этими словами она направилась к выходу, но резко остановилась посреди помещения. — А говорила я с Роном, — она криво улыбнулась и вышла вон. Все-таки поддалась. Гермиона задумалась и еще пару мгновений смотрела на пустой проход. «Ты врешь. Я вижу это.» Про что он говорил? Девушка осушила два стакана молока, схватила яблоко и поплелась к себе в комнату. Спать не хотелось. Она чувствовала пульсирующую боль в левом глазу и прижимала к этому месту тыльную сторону ладони. Неприятные ощущение не хотели утихать. Тогда она подошла к окну и резким движением открыла его нараспашку. Ледяной воздух тут же ударил по лицу, пронизывающий мороз проник в легкие, покалывающие мурашки распространились по всему телу. Ей хотелось остаться в этом холодном, наполненном январской свежестью моменте. Она не хотела, чтобы время продолжало свой ход. Тут же в её голову закралась сомнительная идея, которую Гермиона все же решила завтра осуществить. И пусть он оттягивает меня от неё за волосы, я не уйду. Остаток ночи она провела за чтением книг, заполнением дневника и просмотром старых колдографий, которые навеивали приятные воспоминания. С первыми лучами восходящего солнца девушка спустилась вниз. Атмосфера была незабываемой. Огненный шар лениво поднимается над горизонтом, протягивая миру свои греющие лучи, которые начинают играть на кристаллах инея, превращая заснеженные деревья в мерцающий морозный сад. Природа незримо оживала. Но всю эту идиллию внезапно потревожила массивная фигура, которая активно удалялась от Норы. Гермиона приблизилась к окну и попыталась разобрать, что происходит. Человек в капюшоне тяжело шагал по рыхлому снегу в сторону леса. Он что, прыгал с окна? Внизу никого не было… И дверь не стучала. Гермиона еще пару мгновений смотрела на происходящее, а затем её мозг словно отключился, и руководить процессом начали ноги. Она побежала за мантией, запрыгнула в ботинки, а затем выбежала на улицу, тихо нагоняя человека. Зачем я влезаю в то, что меня не касается?! Она бесшумно следовала за удаляющейся фигурой, выдерживая значительное расстояние. Карман её мантии неприятно тянул вниз, и когда она в спешке опустила в него руку, нащупала маленький пузырек. Что тут делает оборотное? Гермиона вопросительно окинула взглядом флакон с зельем, не переставая следовать за силуэтом. Человек в капюшоне не останавливался и продолжал уходить все дальше вглубь леса, пока не вышел на пустую поляну. Девушка вжалась в обледенелое дерево, за которое успела забежать, пока человек осматривал все вокруг. Только поблескивающие от солнца стекла круглых очков помогли понять, кем был человек. Гарри. Он настороженно посмотрел в разные стороны, а затем уверенным голосом произнес: — Выходи уже. Я знаю, что ты тут. Сердце Гермионы пропустило удар. Неужели он увидел её? Она сильнее выглянула из-за ствола и уже хотела выйти из укрытия, как увидела активно приближающийся к Гарри силуэт. Человек вышел из противоположной части леса. Ярко-рыжая макушка остановилась возле гриффиндорца. Малфой! — Братец, я уже думал, не придешь. — Как я могу отказаться от твоей помощи? — Гарри потер свои замерзшие руки. Рыжеволосый протянул ему конверт. Гарри тут же выхватил его и засунул во внутренний карман своей мантии. — Спасибо, Любен. — Я попытаюсь найти больше информации. Это займет какое-то время. — Ты мне очень помогаешь. Гарри развернулся и активно зашагал в сторону Гермионы. Рыжеволосый тут же растворился. Глаза девушки в панике забегали, она начала аккуратно огибать ствол, чтобы не попасть в поле зрения приближающегося парня. Гриффиндорка задержала дыхание. Слава Мерлину. Она облегченно выдохнула, когда Гарри скрылся за деревьями и не заметил её. В моменте Гермиона постучала холодными пальцами по твердому стволу, как бы обдумывая пришедшую мысль. Она оценивала ситуацию еще несколько секунд, после чего быстрым движением руки выудила из кармана зелье и залила в себя. После превращения девушка аппарировала. Малфой-мэнор встретил её сильным потоком ветра, режущим кожу. Поместье, не почувствовавшее истинный мотив прибытия, не позволило аппарировать к дому. Девушка, прикрывая рукой лицо, приблизилась к массивным воротам с завитками. Гермиона прислонила к решетке руку и потянула на себя. Ничего. Через мгновение она от неожиданности отскочила назад. Абстрактные завитки поплыли, образовывая чью-то разъяренную морду. — С какой целью пришла? — зарычало существо. Гермиона ошеломленно уставилась на несуразное лицо, настроенное, явно, агрессивно. — Я… — она поджала губы. — Мне надо встретиться с хозяином. — Хозяин никого не ждет, — лицо растворилось, и на его месте вновь образовались вензели. — Черт! — Гермиона стукнула по воротам кулаком, отчего они с лязгом пошатнулись, но, к сожалению, не открылись. Она в недоумении подняла левую руку и уложила запутанные от ветра красные локоны, а затем оставила её в таком положении, как бы обдумывая свой следующий шаг. Через мгновение решетку заволокло черным дымом, и через нее начал четко просвечиваться особняк. Гермиона дернулась и раскрыла рот. Она поднесла к дымке руку. К её удивлению, пальцы ни во что не упирались. Тогда девушка в недоумении придвинулась ближе и зашла в ворота. Они поддались. Гриффиндорка прошла сквозь затуманенную решетку, после чего та вернула свой привычный вид. И тут её осенило. Именно на левую руку, на которой находилась метка, отреагировали ворота. Это был ключ? Она еще мгновение смотрела на вензели, а затем аккуратно зашагала в сторону дома. Её храбрость пропала, когда она подошла ближе. С непрошенными гостями чаще всего обращаются не очень гостеприимно. Гермиона поджала губы и пихнула тяжелые двери. Внутри гробовая тишина. Отполированные полы, мягчайшие ковры, блестящие хрустальные люстры, но ни единой души. Только белокурые предки Малфоев, висящие на стенах. Девушка настороженно прошла по коридору, а затем бесшумно стала подниматься по лестнице. Она не ориентировалась внутри. Бесконечные коридоры, сотни поворотов, незнакомые двери. Куда ей идти? Мерлин, помоги мне. Гермиона с опаской посмотрела по сторонам и пошла в сторону крыла, в котором ночевала прошлый раз. Стук ботинок эхом раздавался по длинному коридору. Дойдя до разветвления, она остановилась. Куда дальше? Право или лево? Она всмотрелась в правый проход, затем в левый. Они были абсолютно идентичными. Девушка не могла вспомнить, по какому пути она ходила за Малфоем. Внезапно что-то дернуло её со спины, прижало к стене и закрыло её рот своей тяжелой рукой. Гермиона забрыкалась и попыталась вырваться из хватки. — Так-так… Вот мы и встретились, — горячее дыхание с отвратительном запахом сигарет обдало её лицо. Долохов. Он вжался в неё всем телом, не позволяя шевельнуться. Гермиона мычала и свободной рукой старалась отодвинуть его от себя. — Я грезил увидеть тебя снова, — колючая щетина прошлась по её щеке. — Твое платье в тот вечер было чертовски сексуально. Только вот ты… — он прожигал ее взглядом. — Твой внешний вид всё портил. Я наблюдал за каждым твоим шевелением. Гермиона не видела ничего, кроме его горящих глаз. Горький парфюм бил в нос, рука немела от мужской хватки, на лбу появилась испарина. Его тяжелая ладонь вжималась в её лицо все сильнее. Она с ужасом смотрела на Пожирателя, влипая в твердую стену. Затылок готов был раскрошиться на кусочки от давления. — Ты выглядела… испуганной. Прямо как сейчас. Чего ты так боялась? Она мычала все громче и пыталась колотить ногой об стену. — Ох, ты хочешь чтобы я тебя опустил? Но мы же еще не договорили… Гермиона ощущала себя отвратительно. Что-то твердое упиралось в её правое бедро. Ей хотелось вывернуть себя наизнанку. Лицо, мокрое от пота и слез, продолжало гореть от омерзительного дыхания Пожирателя. — Что тут происходит?! Девушка увидела на стене за спиной Долохова приближающуюся тень. Пожиратель же не повел глазом: он будто не слышал быстрые и тяжелые шаги, которые стремительно продолжали сокращать дистанцию. В следующую секунду Гермиона шумно свалилась на холодный пол. Малфой вцепился в плечи Пожирателя и, вкладывая всю свою ярость, откинул его в стену. Долохов, до последнего не отпускавший девушку, расцарапал её руку. Подлетевший мужчина с грохотом свалился на пол, и как только он попытался подняться, Малфой пнул его по лицу своим тяжелым ботинком, из-за чего он вновь завалился. Разъяренный парень с рычанием начал избивать корчащегося Пожирателя, отчего тот стал болезненно стонать. С последним его ударом мысом ботинка в пах, Малфой зарычал: — Не смей её трогать, животное! Еще раз, и я сделаю так, что трогать ты будешь крышку своего гроба! Он схватил всхлипывающую Гермиону и потянул её наверх, затем пнул ногой Пожирателя, чтобы тот не преграждал путь, и повел её прочь. Доведя до уже знакомой двери, Малфой толкнул её в комнату. — Что ты тут делаешь?! Что ты тут забыла?! Как ты сюда попала?! — он кричал ей в лицо, а девушка, опустив глаза, морщилась от вопля.— Ты идиотка! Ты просто безмозглая! — Хватит! — не выдержала она. — Хватит на меня орать! Я возвращаюсь домой! — она увернулась и побежала к двери. — Ты… Стоя-я-ть! — он обежал девушку и разъяренно хлопнул дверью перед её носом с такой силой, что казалось, будто та сейчас слетит с петель. Малфой развернул её к себе и прижал к двери. За десять минут её зажимали уже второй раз. Гермиона глубоко дышала и заплаканными глазами смотрела на бешеного Пожирателя, у которого был затуманенный взгляд. В моменте он медленно приблизился к её лицу и замер. У девушки задрожали губы, она хотела провалиться под землю. В низу живота из-за близости постепенно завязывался тугой узел. Гермиона испуганно смотрела на тяжело дышащего Малфоя, который не сводил глаз. — Что ты… Спустя мгновение, он отогнал наваждение. Его напряженное лицо расслабилось, а глаза приобрели серьезность. Малфой резким движением отстранился от неё и подошел к окну. Гермиона обмякла и, еще сильнее прижавшись к двери, скатилась по ней на пол. Девушка тревожно терла красное лицо, трогала спутанные волосы и кусала губы. Драко, оперевшись руками о подоконник, спокойно спросил: — Еще раз. Что ты тут делаешь? Кто тебя пустил? Гермиона сглотнула. — Я… Я видела тебя в лесу. С Гарри, — тихий голос продолжал предательски дрожать. Он медленно повернул к ней голову. — Ты опять лезешь в чужие дела? — Что ты ему передавал? — Не все, что происходит вокруг тебя, должно тебя касаться, — он повернулся обратно к окну. — Я знаю, что мое любопытство меня погубит. Но я являюсь важной частью того, что сейчас происходит! Я несу на себе бремя предателя! И я должна знать все, что касается Гарри! — Ты многого хочешь. — Почему ты не можешь просто объяснить? — Потому что тебе рано об этом знать. — О чем мне рано знать? — Я думаю, тебе стоит прекратить этот поток вопросов. Я не буду посвящать тебя в то, что сейчас тебе знать не стоит. Как ты сюда попала? — Я поняла механизм ворот. Они реагируют на метку. Малфой фыркнул и повернулся к ней всем телом, все так же опираясь на подоконник. Он ухмыльнулся и о чем-то задумался. — Чему ты лыбишься? — Неважно. Я ответил на все вопросы, которые тебя интересовали? Гермиона кивнула, а затем, осознав свое упущение, в смятении заглянула ему в глаза. — Что еще? — Я могу увидеть Джинни? — Нет. — Почему?! — она поднялась и подошла к нему. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Я хочу взглянуть на нее! Мне стыдно! — Тобой сейчас руководят эмоции или здравый смысл? — Второе. — Что ж… Хорошо. Надеюсь, твой здравый смысл поможет тебе избежать там излишних шевелений. Пойдем, — он направился к двери. Спустившись на первый этаж, Пожиратель завел её за лестницу, где открылся вид на незаметный ранее коридор, в конце которого показалась тяжелая дверь. Подойдя, Малфой специфически дернул палочкой и толкнул железо. Дверь со скрежетом раскрылась, и Гермиона увидела десятки мокрых ступенек, ведущих вниз. Единственное окно, находившееся на первом пролете, освещало это темное место. Малфой решительно спускался по сырым ступеням, громко стуча каблуками своих черных кожаных ботинок, на которых виднелась свежая кровь. Спустя три пролета они оказались в гигантском помещении, которое, казалось, было площадью в три раза больше чем зал, где проходило посвящение. Омерзительная смесь гнили, плесени и сырости ударила в нос. Девушка поморщилась и стала прерывисто дышать. Он вел её мимо пустых клеток с ржавыми решетками, пока не остановился напротив неприметной крошечной камеры. — Не смей с ней разговаривать, — Малфой, встав спиной к Гермионе, что-то прошептал и дернул решетку. Девушка с опаской вглядывалась в темноту. — Люмос, — она медленно прошла внутрь. Когда свет попал на сгорбленный силуэт, сидящий в углу камеры, Гермиона вздрогнула. От Джинни в этом изувеченном человеке остались лишь огненные волосы. Но и они были рвано обрезаны. Худые руки и ноги были в синих гематомах, на левом виске Гермиона также приметила свежий синяк. Бледное лицо было окровавлено и имело множество неглубоких ран. На левой щеке огрубевшая кожа. Ожог. Над верхней губой виделось четыре тонких полосы — шрамы. На груди была рваная рана, поверх которой лежала запекшаяся кровь. Джинни оперлась головой о холодную стену и не открывала глаза. Она не спала, её просто не интересовали присутствующие. Её помятая, бесформенная темно-серая одежда была в грязи и засохшей крови. У Гермионы затряслись руки. Она на негнущихся ногах подошла к неподвижной подруге и опустилась перед ней на колени. Она не брезговала сидеть на этом склизком полу. Ей было уже все равно на вонь: она дышала полной грудью, запускала застоявшийся воздух в свои легкие, чтобы прочувствовать хоть частичку боли, которую испытывала Джинни. Пленница не шевелилась. Гермиона едва слышно, чтобы это не дошло до ушей Малфоя, прошептала: — Я спасу тебя. Короткие рыжие локоны дернулись. Изувеченная девушка смотрела на гостью своими красными глазами. — Я обещаю. Гермиона приложила палец к губам, призывая пленницу молчать, а затем аккуратно поднялась и, вложив всю свою боль, последний раз глянула на Джинни. Рыжеволосая обреченно смотрела на незнакомку. Она не верила её словам. Когда девушка вышла из камеры, она вновь чувствовала опустошение. Все её друзья сидят в теплом доме, потребляют вкусную пищу, спят в мягких кроватях и даже не подозревают о том, что происходит с Джинни. Они не видят её состояние и те условия, в которых она содержится. Они не подозревают о муках, которые ей приходится проживать каждый день. Они не были свидетелями того, как Джинни зверски пытали, душили и били. А Гермиона видела все. Видела и никак не могла помочь. — Тебе следует сменить одежду. Размышлявшая о своем девушка не сразу восприняла сказанное. — Я сама знаю, что мне следует делать, — она с отвращением прожигала его платиновый затылок. Как мне освободить Джинни? Может… Может мне стоит… — Даже не думай. В ближайшее время трогать Уизли нельзя. Гермиона замедлила шаг, а потом вовсе остановилась. Малфой, почувствовавший ее отсутствие за своей спиной, обернулся и вопросительно вскинул бровь. — Ты… Мало того, что ты залез в мою жизнь и испортил её, так ты еще лезешь в мои мысли. Каким образом? Как ты это делаешь? — она смотрела на него исподлобья. Малфой ухмыльнулся и наклонил голову вбок. — Если бы я стал рассказывать тебе все, что касается моей жизни, тебя бы пришлось убить. Но я пока что не хочу этого делать. Гермиона нахмурилась, услышав эти небрежно сказанные слова. Новая почва для размышления? Какой смысл он вложил в это «пока что не хочу»? Пока что… — Чего именно ты не хочешь, Малфой? Убивать меня? Или себя? Уголки его губ медленно потянулись наверх. Он развернулся и пошел прочь, оставляя ее в одиночестве на ступенях темного прохода. Зрачки Гермионы в ужасе сузились от осознания.