Сегодня, завтра, всегда

Когда Джеймс прижимается к хрупкому телу Слизеринца, его всего одолевает пламенный жар. Каждая клеточка тела кричит о желании слиться с тем, кого он так сильно любит. Он сжимает его талию, с удивлением подмечая ее тонкость, и гладит губами шею, наслаждаясь нежностью. Бледная кожа покрывается мурашками, и Джеймс горд, что вызывает у него такой трепет. Тогда он зарывается в черные как смоль волосы и чувствует приятный, ароматный запах шампуня, которым сам промывал его локоны в ванной старост еще вчера. — Хватит, Джеймс, ты слишком прилипчивый! — восклицает Северус, ярко краснея. — Да ладно тебе, дай насладиться, — ухмыляется Джеймс. — Ты мешаешь работать! — Северус пытается его оттолкнуть, но сил не хватает. — Ну перестань, не будь так груб со мной! Джеймс смеется, внимая возмущению Северуса, и прижимается ближе, теплотой пытаясь растопить ледяную сдержанность, которая всегда окружала его Слизеринца.

— Ты же знаешь, что можно и отвлечься немного, — шепчет Джеймс, чувствуя, как сердце бьется в такт словам. — Мне так тяжело концентрироваться на одной лишь учебе… Северус снова пытается вырваться, но Джеймс держит его крепко, наслаждаясь моментом. Он знает, что на самом деле Северус не хочет, чтобы он уходил. Это раздражение — лишь прикрытие для тех чувств, которые он скрывает за фасадом отстраненности. — Я предпочитаю работать без лишних отвлечений, — отвечает Северус, но голос его звучит уже спокойнее, и Джеймс улавливает в нем ноты упоения. — Кроме того, мы занимаемся делом, требующим моего особого внимания. — Не убедительно! — спорит Джеймс, не отступая. — Разве нельзя сделать небольшую паузу для того, чтобы провести время со своим парнем? Северус вспыхивает каждый раз, когда Джеймс употребляет слово «парень» или «партнер». У них еще не было серьезного разговора о том, чего они оба хотят друг от друга, но после того поцелуя и множества других сентиментальных моментов стало очевидно, что они будут парой. — Если ты не отпустишь меня, я никогда не закончу свою работу, — в конечном итоге произносит Северус, хотя его голос уже не звучит так строго, как прежде. — Посмотрим, насколько это тебе охота, — с привкусом вызова отвечает Джеймс, и в глазах Северуса появляется искорка. Северус вздыхает, его губы едва приоткрываются, словно он хочет сказать что-то еще, но вместо этого он просто смотрит на Джеймса. В этот момент молчание наполняется зарядом, который они оба ощущают, но не могут полностью выразить словами. Джеймс продолжает самодовольно улыбаться, и Северус снова покрывается румянцем. Тем не менее, он решается на резкий шаг и отталкивает парня, отстраняя от себя непрошеную нежность. Джеймс ощущает мгновенное пустое пространство между ними, как будто невидимая преграда внезапно возникла на месте их близости. — Извини… — тут же произносит он, пытаясь скрыть ком смущения, подступившей к его горлу. — Я не хотел тебя злить. — Что-то я не заметил, — буркнул Северус раздраженно. — Уходи, если тебе так скучно. — Я не собираюсь уходить, но и сидеть за учебой три часа подряд без перерывов не хочу. — Я же говорю: иди и отдохни, развлеки себя как-то, но не трогай меня. — Дело не в том, что мне скучно, Северус, а в том, что ты вообще не уделяешь мне время. Ты постоянно сидишь, уткнувшись носом в свой котел, и просишь тебя не отвлекать. — А что нам еще делать? Иди к своим друзьям и веселись с ними. Джеймс начинает злиться. Слова Северуса пустые и неосознанные, сказаны лишь для того, чтобы увильнуть от разговора или заставить собеседника нервничать, и Джеймс это прекрасно понимает. — Сев, по-моему мы достаточно близки, чтобы проводить время вместе не только за учебой. Северус переводит взгляд на стол, уставленный колбами и книгами. Он молчит, заставляя Джеймса сердиться еще сильнее. — Ты не будешь меня игнорировать, Сев. — Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, — вздохнул он. — Раньше тебя все устраивало. — Раньше мы не были вместе. — О чем ты? По-моему, мы частенько находились рядом. Джеймс приходит в ярость от одной лишь саркастичной фразы, сказанной совсем не к месту. Он быстро приближается к Северусу, разворачивает его к себе и хватает за щеки, грубо притягивая к себе. Слизеринец тут же реагирует и пытается вырваться, не желая принимать поцелуй. Он дергается так резко, что еле удерживается на ногах, так что Джеймс усаживает его на стул и нависает над ним. Северус смотрит на него взволнованно и крайне напряженно. — Прекрати делать вид, что ничего не было. Ты прекрасно понимаешь, в каком ключе теперь я завожу с тобой разговоры, — говорит Джеймс без прежней мягкости и осторожности. — Между нами есть то, что стоит развивать, но ты пытаешься показаться безразличным, как будто тебя вообще это не касается. — Мне так не кажется, — произносит Северус медленно, словно взвешивая каждое слово. — Я не готов к этому. Джеймс чувствует, как в груди у него происходит борьба. Он всегда знал, что Северус закрытый человек, но сейчас, когда они так близки, это откровение ранит его. — Я просто… — Джеймс снова теряет уверенность. — Мне не хватает тебя, — говорит он, не в силах сдержаться. — Я устал от того, что все время должен сдерживаться. Мне хочется, чтобы между нами было больше наполненных смыслом моментов. Северус снова уводит взгляд и сжимает губы. Джеймс замечает, как его плечи напряжены. Он знает, что ему сложно, знает, что он совсем не понимает, как нужно себя вести, но от этого понимания ему не становится легче, только одиноко от понимания, сколько еще преград стоит перед ними. — Это не так просто, — отвечает Северус, его голос становится чуть мягче. — Отношения никогда не бывают простыми, вопрос только в том, готовы ли оба за них браться. Я готов, а вот ты… — Я просто не вижу смысла делать это в заведомо проигрышном будущем. — Почему ты так настроен? — Джеймс не может удержаться от вопроса, и его глаза горят от недоумения. — И почему ты не думал об этом, когда целовал меня? — Я тоже задаюсь этим вопросом… Они оба замолчали. Джеймс пристально смотрел на него ожидая, что он продолжит говорить, и признается в том, что жалеет о произошедшем между ними. Джеймс вполне мог представить себе это. Но Северус не отвечал, а лишь смотрел куда-то в сторону, опустив голову. — Я тебя понял… — сказал Джеймс с явно ощутимой в голосе расстройством. Он оставил его, разгоряченно шагая в сторону выхода, пиная все, что попадалось под ноги. Парень только взялся за ручку двери, дабы выйти, как вдруг его остановил голос Снейпа: — Прости меня… Произнесенное веяло такой одинокостью и печалью, что сердце Джеймса сжалось. Он почувствовал, как вся его ярость испарилась в ту же секунду, и как ему жаль видеть Северуса таким грустным после их разговора. И хотя он был необходим Гриффиндорцу, в голове его волнительно завертелись мысли, что нужно было говорить по-другому, более мягко, более нежно, так, чтобы Снейп не чувствовал себя виновато. — Ничего, ты меня тоже прости, — сказал Джеймс. Он еще немного постоял в дверях, ожидая услышать что-то еще, но более никто говорить не хотел. В конечном итоге он ушел, оставив Северуса наедине со своими мыслями. *** Прошло две недели после Рождества. Наступил Новый год. Казалось бы, должно многое поменяться, но как бы не так. Отношения с Северусом, как думал Джеймс, совсем не походили на нормальные отношения. Все осталось как прежде. Конечно Слизеринец стал намного мягче и дружелюбнее, но это никак не могло сравниться с той бурной тягой Джеймса к нему, из-за которой ему постоянно хотелось дотронуться до него, обнять, поцеловать, проводить с ним все дни напролет и даже ночи. И он это показывает, но Северусу это будто не нужно. Но тогда чего же он хочет? Конечно же Джеймс понимал, что так тяготит Северуса в вопросе их отношений. Было много подводных камней, о которых первый не думал, но признавал, что не думает о них только потому, что все они слишком сложны и беспокойны. В этот круговорот тревоги, к примеру, входила мысль о будущем, как они оба будут в нем уживаться, скроют ли факт отношений от всех вокруг, или признаются кому-то, родителям, например, только как они отреагируют? Снейпы и Поттеры не против жить по правилам и установкам магловского мира, так что их реакция может быть разрушительной. А если узнают окружающие, то как они будут относиться к ним, как к паре?.. Джеймс часто наблюдал за Римусом и Лили, за тем, как развивались их отношения. В Рождество они приняли совместное решение и стали встречаться. Теперь они были двумя половинками, безоговорочно любящие и заботящиеся друг о друге. Они не стеснялись даже при посторонних признаваться в любви, ходить за руку и обниматься у всех на виду. Они открыто говорили о себе, как о паре, проявляли ласку. Джеймс завидовал им. Он знал, что ему и Северусу не позволено быть такими же открытыми друг другу, и все потому, что они парни, и сами же не могут избавиться от предрассудков в своей голове. У Римуса и Лили все было просто, они даже не представляли, насколько, и Джеймсу всегда хотелось сказать им об этом. Джеймс за ними наблюдал, как они весело переговаривались, смеясь и шутя между собой. Между ними всегда ощущалась атмосфера уюта и тепла. Каждый их взгляд и каждое слово, полные доверия и понимания, заставляли любого из Мародеров и их девичью компанию улыбаться. Как и сейчас, когда Римус и Джеймс играют в настольный квиддич, а Лили лежит на коленях своего парня и нежиться в нем, словно в солнечных лучах. — Эй, ребята, — обратился он к ним. — Как вам удается быть такими открытыми друг с другом? Это же довольно сложно, не так ли? Лили посмотрела на Джеймса с удивлением, потом слегка улыбнулась. — Это не так страшно, когда ты знаешь, что можешь доверять человеку, — ответила она с легкостью. — Мы просто честны друг с другом. Бывают моменты, когда нужно открыться, даже если это бывает трудно. Римус кивнул, добавляя: — Да, иногда мы просто делимся тем, что у нас на душе. Не всегда хватает смелости, но важно, чтобы дорогой человек знал, что его понимают. Джеймс вспомнил произошедшее вчера и нахмурился. Слишком легко все это звучало, уж точно не для Северуса, который вместо разговора предпочитал закрываться или защищаться словесной агрессией. — И это действительно работает? — уточнил Джеймс, слегка скрестив руки на груди. — Никаких недоразумений или обид? Лили посмеивается, словно вспомнив что-то забавное. — О, бывает! Но мы можем обсуждать и это. Мы просто садимся и говорим, пока не найдем решение. Правильно, Рим? Римус смеется в ответ, похоже, он не против подискутировать. — Думаю, в этом и есть вся суть. Каждый из нас человек, и у нас бывают недоразумения. Но только открытость помогает разъяснить все. Джеймс кивает, задумываясь над тем, что его друзья говорят. Он ловит себя на мысли, что у него также может быть возможность наладить такую же атмосферу доверия и понимания, если только найдет подход к Северусу, вот только количество попыток, которые он уже предпринимал, по-настоящему утомляло его. — Спасибо, ребята, — произносит Джеймс, тяжело вздыхая. — Надеюсь когда-то и мне повезет. Римус и Лили недоуменно переглядываются, и у обоих в глазах мелькает любопытство и масса вопросов. Но друг показался им столько опечаленным и задумчивым, что оба не стали задавать лишних вопросов. В любом случае, они бы не успели даже решиться — в ту же секунду в комнату вбежал Сириус. Позади него стоял Питер. Оба выглядели взбудоражено. — Вы не представляете, что мы отыскали! — воскликнул Сириус. — Я отыскал, — шепотом вставил Питер между словами. — Там, на втором этаже, собирайтесь, быстро! — Ох, опять тесниться впятером в мантии-невидимке, как это захватывающе! — с неподдельным восторгом произнесла Лили, заставив Римуса изумленно вытаращить на нее глаза. «Прекрасная возможность отвлечься» — подумал Джеймс, после чего вытащил свою мантию из-под кровати, и укрыл ею всех друзей. Ткань растянулась, так что были видны их ноги, но их это давно уже не волновало. Разве сможет Филч определить по ногам, кто бродит ночью по школе? — Молись, чтобы нам и правда понравилось то, что ты хочешь нам показать! — с улыбкой воскликнул Джеймс. — Да я уже представляю, какую сцену самолюбования ты нам устроишь! — усмехнулся Сириус. Скрываясь под мантией-невидимкой, Мародеры поспешили ко второму этажу. С каждым шагом волнение нарастало, они обменивались тихими шутками и теориями, что же они увидят. — Вот оно, почти на месте! — воскликнул Сириус, указывая на дверь в старую, пустую комнату, которую они тщательно никогда не исследовали. Внутри стояло множество пыльных предметов, загромождающих пространство. Питер, не удержавшись, едва притянул за собой пыльный занавес, и в воздухе повисло облачко мглы, постепенно опускающееся на головы учеников. — Хвост, ты рассеял чей-то прах? — шутит Джеймс отряхиваясь. — Хвостик, как ты не брезгуешь прикасаться к столетней пыли? — Лили сжалась всем телом, продолжая укрываться мантией. — Ладно, ребята, — сказал Сириус, смахивая пыль с рук, — Зеркало должно быть где-то здесь. — Зеркало? — Римус приподнял бровь. — Ты что, нашел новый декор для нашей спальни? — Это оно! — Сириус чуть не прыгнул, указывая на что-то, стоящее в самом конце кабинета. — Зеркало Еиналеж! Действительно, там находилось большое, и очень красивое зеркало в золотой раме, на которое еще на налетел толстый слой пыли, как на остальные вещи. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечярог еомас ешав он оцил ешав ен юавызакоп я». — Зеркало, и что? — Лили скептически оглядела его. — Оно должно показывать что-то иллюзорное или страшное? — А ты иди и проверь, — с хитрой ухмылкой подтолкнул ее Сириус. — А вдруг оно показывает то, что я совсем не хочу видеть? — Ты же Гриффиндорка, к чему предосторожности! — Сириус поглядел на Джеймса. — Сохатый, давай ты первый. Уж очень мы хотим проверить твою реакцию. — Похоже, собрались мы здесь все вместе только ради этого, — посмеялся он. Джеймс шагнул вперед, с горящими от любопытства глазами. Как только он приблизился к зеркалу, то заметил в нем то, что всерьез его напугало. Он вздрогнул и резко отвернулся от зеркала, при этом закричав: «А ты что здесь забыл?!». В зеркале Джеймс увидел не только себя и своих друзей, но и Северуса, стоящего рядом, почти плечо к плечу с ним. Вот только его не было с ними. Джеймс, беспокойно дыша, повернулся обратно к зеркалу. Перед ним было отражение Джеймса Поттера, всех остальных Мародеров, а совсем рядом Северус Снейп, мягко улыбающийся ему. Слизеринец в отражении держит его за руку. Он кладет голову ему на плечо и ластиться, словно дружелюбное животное. Джеймс не может поверить своим глазам. Вдруг, он побледнел от ужаса и обернулся. Друзья пораженно смотрели на него и молчали. «Они что, тоже его видят?» — от этой мысли его сердце застучало так мощно, словно готово было разорваться в ту же секунду. — Кого ты там увидел? — поинтересовался Лунатик. — Неужели не кубок по квиддичу? — поразился Бродяга. — Что? Что ты там увидел? — спросила Лили. Джеймс вновь посмотрел в зеркало. Никто не видит. И этого поцелуя, что так бесстыдно демонстрирует оно — тоже. Мародер краснеет и сглатывает скопившуюся от волнения слюну, но в темноте никто не замечает его нервозности. — Это… это невероятно, — шепчет он, не отрывая взгляда. — Оно показывает… то, чего мы действительно желаем. Северус целовал Джеймс Поттера в отражении, а Мародеры сзади смотрели на это и улыбались, поддерживали его, и Северус улыбался им. Все были счастливы. — Похоже прошла эпоха, когда Джеймс Поттер был самовлюбленным дураком, — подметила Лили с довольной улыбкой на лице. — И что же ты там увидел? Джеймс взглянул на нее и на остальных друзей. Могло ли то, что показывает зеркало быть правдой, или же это всего лишь утешительная иллюзия? Он мог еще поверить в то, что друзья бы поддержали его в выборе партнера, но то, что Северус мог с такой открытостью прикасаться к нему и улыбаться Мародерам — абсолютная чушь. — Я увидел здоровых родителей, — сказал Джеймс, отойдя от зеркала. — Прекрасное желание! После зеркало начали изучать остальные. Римус увидел себя каким-то уважаемым работником Министерства, рядом с которым, разумеется, стояла красавица жена Лили Эванс, и она в свою очередь увидела свадебные костюмы и ребенка на руках. Для Сириуса ничего не изменилось: перед ним все также стояли все его друзья, вот только пару раз он все-таки обернулся, словно кто-то еще должен был стоять с ним рядом. А вот Питер заставил всех над собой посмеяться: он увидел в своих руках значок старосты, кубок школы и диплом с отличием, а на заднем плане кто-то ему аплодировал. — Давайте запомним это, — сказал Римус уверенно, немного беспокойно, и при этом восхищенно. — Запомним наши самые сокровенные желания, и будем стремиться к ним, но никогда не вернемся сюда, чтобы не погрузиться в свои мечты слишком глубоко. — Мы всего можем достичь в жизни сами, — почти шепотом произнес Питер. — Как же ты прав, Хвостик! — улыбнулась ему Лили. — Да, вот только диплом с отличием тебе уже не получить, — посмеялся Джеймс. — Что правда то правда, — мягко усмехнулся Питер. Совсем скоро Мародеры вернулись в свою гостиную. Они продолжали обсуждать увиденное в зеркале. Джеймс много разговаривал, вполне научившись не подавать беспокойного и задумчивого вида, но внутри него было странное, почти мечтательное чувство. Когда-то он расскажет друзьям. Конечно, расскажет. И они поддержат его, или хотя бы не станут высказываться негативно, дабы не расстраивать его. Но Джеймс расскажет только тогда, когда не будет против Северус, но вдруг он никогда не позволит? Вдруг они даже не дойдут до того момента, когда Джеймс спросит его?.. — Лунатик, а ты что, правда хочешь работать в Министерстве? — спросил Бродяга. — Да, как отец, — ответил он немного застенчиво. — Но я понимаю, что мне никогда не добиться такой работы. — Перестань, Рим! — воскликнула Эванс. Во время разговора Джеймс заметил, что Питер, молчавший больше всех, заглядывает в карту мародеров. Он пересел к нему на кровать и выхватил карту из его рук. — За кем наблюдаешь? — Да так, просто смотрю, — Хвост пожал плечами. — Слизеринцы как всегда сидят в запретной секции библиотеки. Джеймс тут же отыскал глазами эту точку, потому что заглядывал туда слишком много раз, следя за тем, как Северус рушит свое будущее, общаясь с будущими Пожирателями смерти. Но там его, к счастью, не оказалось. Джеймс вздохнул с облегчением и перевел взгляд на подземелья. Северус находился в гостиной и тоже не спал, хотя было уже четыре утра. Идея в голову Джеймса пришла довольно быстро. Он прихватил карту с собой, оставив Питера без развлечения, и вновь достал мантию невидимку. — Похоже я обронил волшебную палочку в том пустом классе, — довольно правдоподобно вздохнул Джеймс со всей раздраженностью. — Мне нужно пройтись. — А ты точно не к зеркалу Еиналеж? — Лили подозрительно нахмурилась. — Ага, очень надо. Резко появилось желание завести себе девушку. Интересно, кого оно покажет, — саркастическая шутка заставила его друзей посмеяться, Лили закатить глаза, но перестать додумываться и не задавать лишних вопрос. Когда Джеймс вышел из гостиной, он быстрым шагом направился в подземелья. Интересно, почему Северус не спит. Интересно, о чем он думает, что желает, о чем мечтает больше всего. Пора бы уже это выяснить. Если серьезные разговоры все еще не даются Северусу легко, то пусть волшебное зеркало расскажет о его чувствах. Джеймс должен убедиться, что он действительно хочет быть с ним. Когда Джеймс произнес пароль от гостиной Слизерина и вошел, он тут же увидел Северуса, сидящего на диване в углу, углубленного в чтение своих рукописей в дневнике. Он не обратил особого внимания на то, что кто-то вошел, лишь вздохнул и слегка повернул голову в сторону. Джеймс сделал пару шагов к нему и стянул с себя мантию невидимку, но не сразу заговорил. Северус выглядел сонно, почти измученно, и очень, очень печально. — Эй, Сев, — тихо произнес Джеймс, заставив его вздрогнуть так, что дневник вылетел из его рук. — Джеймс? — испуганно спросил Северус, ошеломленно смотря на него. — Извини, я не хотел пугать, — он неловко улыбнулся. — Не ожидал меня видеть? — Ну конечно нет! Я думал, что Рейнард с остальными вернулись. Северус встал, все еще крайне удивленный. Он смотрел на Джеймса неотрывно, словно перед ним стоял призрак, и явно что-то собирался сказать. Такой странно озабоченный взгляд ввел Джеймса в ступор, и он понял, что должен начать не он. — Я… я думал ты злишься на меня, — сказал Северус взволнованно. — Что? — вздохнул Джеймс. — Ты все это время беспокоился об этом? Северус сжал губы и увел взгляд куда-то в сторону. Джеймс чувствовал, как его сердце ныло от его грустного вида. — Мне казалось, что ты больше не придешь. — Сев, о чем ты, — Джеймс подошел к нему и взял за руки. — Мы ведь не ссорились, так? Я уж точно не стал держать на тебя злобу из-за такой мелочной потасовки. — По-моему, я достаточно тебя расстроил… — Я не думал, что ты настолько чувствительный, — от этих слов Северус напряженно приподнял плечи, так что Джеймс поспешил добавить: — То есть… Это не плохо, даже мило. Но пожалуйста, никогда не волнуйся по поводу того, что я оставлю тебя из-за какой-то ссоры. Я очень отходчивый, и всегда возвращаюсь, как и сейчас, если ты не заметил, — он усмехнулся. Северус поднял взгляд, сомнение проскользнуло по его лицу, но любопытство все же пересилило. — А почему ты решил прийти так поздно? — Не мог ждать до утра, да и привлекать внимание окружающих не хотелось. — Что ты хочешь сделать? — Показать кое-что, сделать сюрприз, — увлеченно заявил Джеймс. — Ты же знаешь, что я не люблю сюрпризы, — подозрительно напомнил Северус. — А если мне не понравится? — Понравится, обещаю! Джеймс взял Северуса за руку и повел за собой. Слизеринец, хоть и нехотя, но послушно последовал за ним, укрывшись под мантией невидимкой. Они направилась на второй этаж, где хранилось волшебное зеркало. Как только они дошли до нужного класса, Северус притормозил и заставил Джеймса остановиться. — Кажется я понял, — сказал он. — Зеркало Еиналеж, так? — Откуда ты… — Чарити нашла его еще в прошлом году. — Так ты уже заглядывал в него? — расстроился Джеймс. — А я хотел тебя удивить… — Нет, я даже не приближался к нему. Не вижу смысла, ведь все, что оно показывает — всего лишь иллюзия. — Да, но иногда и иллюзии могут помочь понять, чего мы на самом деле желаем, — настаивал Джеймс. — Это же правда интересно. Давай просто проверим, как это работает. — Это же как встретить своего Боггарта! — сопротивлялся Северус. — Ты испытываешь уйму эмоций в пустую из-за какого-то правдоподобного миража. Бессмыслица. — Только из-за Боггарта будет исходить негатив, а зеркало может тебя вдохновить. — Это вряд ли. — Ты невыносим, Сев, — фыркнул Джеймс раздраженно. — Давай просто попробуем! Он заставил его войти. Сердце Джеймса застучало быстрее, когда они подошли к зеркалу, передававшее тени чужих надежд и сокровенных желаний. Пока Северус стоял в стороне, Джеймс снова встал напротив и взглянул в зеркало, увидев яркое отражение — он был счастлив, рядом стоял Северус, целовавший его, а вокруг них друзья и родители. Он радостно улыбнулся, но мысль о Северусе привела его в чувства, и он вспомнил, что это не все, что он хотел бы видеть. — Теперь твоя очередь, Северус, — произнес он, слегка подталкивая его. Северус медленно приблизился к зеркалу, его лицо стало сосредоточенным, как будто он пытался предугадать, что он увидит. Он взглянул в свое отражение и замер. Джеймс наблюдал за ним, его сердце колотилось от ожидания. Вдруг, лицо Северуса смягчилось настолько, что показалось совсем детским. Брови его приподнялись, губы дрогнули, и каждая мышцы в нем смягчилась и расслабилась, чтобы снова забиться напряжением от других, более глубоких эмоций. Итак, когда Северус оторвал взгляд от зеркала, Джеймсу показалось, что его внутренние стены немного расшатались. — Что ты видишь? — полон эмоций спросил он. — Скажи, мне интересно! — Это всего лишь иллюзия… — голос Снейпа еле заметно дрожал. — Но это твое желание! — воскликнул Джеймс, почти не замечая, как его голос полон надежды. — То, что мы видим, вполне возможно реализовать, верно? И я бы мог тебе в этом помочь, только если бы знал, что ты видишь. Северус молчал, его губы сжались в тонкую линию, и он отвел взгляд, уставившись на пол. Джеймс ждал ответа, надеясь, что это станет началом чего-то нового для них обоих, вот только черные как смоль глаза загорелись такой печалью, что сердце его сжалось от тоски. Джеймс чувствовал, как время тянется, и напряжение нарастает. — Извини… — прошептал он. — Я не должен был приводить тебя сюда и расстраивать, мне жаль… Северус помотал головой, и вскоре взглянул в зеркало снова. — Ничего, — сказал он. — Я просто никогда в жизни не видел, чтобы мама так счастливо улыбалась. Джеймс не мог отвести от него взгляд, а Северус, словно загипнотизированный, продолжал вглядываться в свое отражение. Печаль отражалась в его черных глазах, на губах слабая улыбка — так трогательно и так глубоко, что Джеймс ощущал, как внутри него разрастается теплое чувство сопричастности к этому моменту. Сердце перевернулось: здесь был Северус, который в очередной раз открывал ему свое самое сокровенное желание. Северус не упоминал ни о Джеймсе, ни о других образах, и, хоть это немного расстраивало, в его взгляде пряталось нечто гораздо более значимое. Джеймс чувствовал, как эти его эмоции, искренние и беззащитные, проникают в его душу. Джеймс осторожно обнял Северуса за талию, привлекая его ближе. Щека его мягко коснулась виска Северуса, а рука нежно погладил его по плечу, скользила вниз, наполняя пространство между ними теплом и заботой. Вдруг Северус дергается так резко, что Джеймс в испуге отстраняется, его сердце колотится от неожиданности. Ладони Слизеринца, словно огонь, коснулись его груди, и в одно мгновение вся атмосфера между ними изменилась. Взгляд Северуса окрасился в шок, а его щеки вспыхнули розовыми пятнами, контрастировавшими с его бледной кожей. — Ты чего? — спросил Джеймс, недоумением наполняя голос. — Ты опять пытаешься меня поцеловать! — вскрикнул он смущенно, как будто тот только что сделал что-то совершенно непристойное. — Ну что за потребность вечно меня трогать! И самое главное, что ты делаешь это неожиданно, не спрашивая меня о желании и… — Но я… я ведь ничего не делал, — настойчиво перебил его Джеймс, стараясь удержать серьезное выражение лица, хотя внутри его уже начинало закрадываться веселье. Северус долго смотрел на него с явным замешательством, а затем перевел взгляд на свое отражение. В этот миг Джеймс точно осознал, что произошло, и не сдержался, когда бурный смех вырвался из его груди. Северус, как будто попавший в ловушку, внезапно ярко вспыхнул, его лицо приобрело насыщенный оттенок красноты, и он отвернулся, пытаясь проглотить все слова, которые, судя по всему, только что его покинули. Смех Джеймса заставил Северуса ощутить прилив стыда и смущения, и в этом комбинации чувств последнему было нелегко совладать с эмоциями. — Ты правда не понял, что зеркало отражает не настоящего меня? — пытался сохранить хоть каплю серьезности Джеймс, но его голос предательски дрожал от смеха. — П-прекрати смеяться! — Как же это мило, Сев, я тебя просто обожаю! Постепенно Джеймс перестает смеяться, когда видит, как неуклюже и очаровательно Северус поправляет прядь волос и пытается стать более непринужденным, но все равно нервно бегает глазами, выдавая свое внутреннее смятение. В конечном итоге они оба замолкают, смятенные и нерешительные. Тогда Джеймс берет за руку Северуса и ведет в другой угол, в котором садится на стул и притягивает его к себе. Он обхватывает его за талию и прижимается к его груди, впервые за ночь почувствовал желание поспать. Он на мгновение закрыл глаза, позволяя себе раствориться в уюте — в нерушимой связи, которая, хотя и возникла из тени их переживаний, теперь становилась источником света. Он почувствовал, как тяжесть, которая сжимала его сердце, начинает слабо рассеиваться. Северус должен был чувствовать то же самое. В глубине души он точно понимал, что в этих мгновениях, пугающих и одновременно расслабляющих, он ощущает, как постепенно открывается пространство для чего-то более смелого. Ведь Джеймс был здесь, рядом, воспринимая его боли и страхи, не требуя ничего взамен. — Прости, — шепчет Северус, и Джеймс, сонный и медлительный, смотрит на него. — Я совсем не знаю, как нужно вести себя в таких близких отношениях… Я вроде остаюсь собой, но тебе это не нравится… — Это не правда. Единственное, что беспокоит меня, это твоя закрытость и отстраненность. Ты ведь сам не хочешь быть таким, правда? — Не знаю… Раньше мне было с тобой так легко, а сейчас я словно на иголках. — Что? — Джеймс почти ужаснулся. — Нет, я… Я неправильно сказал. Я имею ввиду то, что у меня появилось больше ответственности за твои чувства, и я должен вести себя хорошо, так, как тебя бы устраивало, потому что мне не хочется, чтобы ты разочаровывался во мне и уходил, но у меня не получается себя перебороть. Мне так страшно сделать что-то не так, что я предпочитаю вообще этого не делать… Откровение Северуса поражало Джеймса. Он смотрел на него с улыбкой, влюбленной и нежной, заставляя парня краснеть. — Ты смеешься надо мной?.. — Нет, что ты, — усмешки он все-таки не сдержал. — Мне просто нравится, когда ты говоришь так открыто и честно. Я сразу перестаю переживать. — его руки обнимают его еще крепче. — Есть что добавить? — Ммм… — Северус начинает играться с кудрями Джеймса. — А тебе? Ты хочешь что-то сказать? — Да. Я хочу больше касаться тебя. Не представляешь, какой голод я испытываю по тебе, — слова заставляют Северуса залиться краской. — Я не в том смысле! — теперь краснеет и Джеймс. — Я имею ввиду, ну… тактильный голод. Понимаешь? — он заглянул в проницательные глаза Северуса, в надежде, что тот поймет его мысль. — Не совсем. — Разве тебе не хочется обнимать и целовать меня? — Ммм… — Ну и не отвечай. Зеркало за тебя мне все показало, — подмигнул Джеймс, наслаждаясь его смущением. — Но я знаю, что в тебе меньше подобной потребности, поэтому я не буду давить на тебя. Северус замер на мгновение, а затем, поддаваясь невидимой силе, продолжил гладить Джеймса по голове. Тот почувствовал, как тепло растекается по его телу, будто солнечные лучи пробирались сквозь облака. Другая рука Северуса мягко легла ему на щеку, и в этот миг Джеймс ощутил, как ликует его душа, и как энергия наполняет его тело, освобождая от всех тревог. На мгновение все исчезло — осталась только эта связь, безмолвная и полная нежности, в которой они оба нашли прибежище. Взгляды, полные понимания, и прикосновения, говорящие больше, чем слова, окутали их нежным одеялом доверия. Джеймс закрыл глаза, ощущая невероятное спокойствие. Слизеринец приподнял его подбородок и заставил парня взглянуть на него. Тогда он наклонился к нему, и когда губы Северуса впервые коснулись губ Джеймса, это оказалось как будто тихий сгиб ветра, который нежно колыхает водную гладь — мягко, но с сильным внутренним импульсом. Сначала это было просто касание, легкое и осторожное, будто оба пытались понять, как именно ты можешь соединить свои сердца и души через такой простой, но при этом глубокий жест. Джеймс почувствовал, как его сердце забилось быстрее, когда он ответил на поцелуй, чуть приоткрыв губы, позволяя теплу и влаге смешаться с чужим дыханием. Джеймс осторожно прижал Северуса ближе к себе, заставив его усесться на него. Они продолжали целоваться, пока рука Мародера не заползла под свитер Слизеринца и не коснулась его оголенной груди. Тогда Снейп, издав сдавленный стон, вытянул руки и заставил Джеймса отстраниться. — Что ты творишь? Мне и так непривычно, что просто ужас! — яростно воскликнул он. — Не проси слишком много! — Ты прав, извини, — смеется Джеймс, окончательно поплыв. Они еще долго сидели в том пустом классе, в объятиях друг друга, сонные и расслабленные. У обоих в сердцах что-то трепетало — тревога и влюбленность, словно два змея, сплетающиеся в одно непредсказуемое переплетение. Каждый вдох заполнял их легкие легким волнением от осознания того, что между ними снова произошло нечто особенное. Утренний свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, отбрасывал мягкие тени на пол. Мягкий шепот дыхания и редкие звуки за пределами класса создавали ощущение, что весь мир остановился, оставив только их двоих в этом маленьком пространстве. Джеймс осторожно проводил пальцем по плечу Северуса, чувствуя, как все его тревоги постепенно растворяются, уступая место нежности и радости. А Северус, прислонив голову к его плечу, наслаждался этим моментом тишины, когда казалось, что даже самые громкие бурные мысли исчезли. Они оба знали, что это только начало их долгой истории, и хотя впереди их ждали новые препятствия и вопросы, в этот момент они были готовы преодолеть все, что встретится на их пути.