Сегодня, завтра, всегда

Выяснить личность новой подружки Северуса оказалось не сложно. Джеймс целый день следил за его передвижениями по карте Мародеров, и отметил трех девушек, бывших с ним наедине. Они были из тех студенток, которым Северус помогал подтягивать отметки по зельеварению, но лишь одна из них находилась с ним дольше положенного для урока времени. Ей была Пуффендуйка и шестикурсница Чарити Бербидж. Она ходила с ним по коридору, сидела рядом в библиотеке, и, в отличии от других учениц, имела право бывать с ним в кабинете Зелий. Раньше только Джеймсу позволялось там находиться, так что сложно было описать, какое ревностное раздражение он испытывал. Чарити Бербидж не была красавицей. Носила длинные, спутанные волосы, обычно завязанные в два жалких хвоста, большие очки и прыщи на лице. Была очень низкой и совсем неприметной. Но, несмотря на непривлекательные детали в ее внешности, в целом ее можно было назвать даже милой. Она любила носить бесформенные платья, сшитые из тряпок, объемные кардиганы, на которых постоянно что-то вышивала, а еще огромные ботинки на два размера больше. На ее макушке всегда красовалась вязаная шляпка, будто на первом курсе она совсем позабыла о ее существовании и с тех пор не снимала. С собой она носила огромную сумку, в которую складывала всякий хлам и уносила по десять книг из библиотеки каждую неделю. Пандоре нравился стиль ее одежды. Чарити была очаровательной серой мышью, над которой не смеялся никто, кроме Слизеринцев. Дело было в том, что она была полукровкой, помешанной на магловском мире. Джеймс сидел позади нее на магловедении и часто уставал из-за ее воодушевления на всяких, даже не стоящих того, темах. Она пыталась подружиться с ним из-за общего интереса, но Джеймс отказал, потому что не смог бы воспринимать ее всерьез. Поняв, кто является новой подругой Северуса, Джеймс начал замечать их вместе все чаще. Чарити подбегала к Слизеринцу на перерывах и о чем-то с интересом рассказывала, а тот слушал ее и без какого-либо напряжения отвечал дружелюбием. Они сидели вместе на совместных уроках, ходили по внешнему двору. Джеймс не мог поверить в то, что такая невзрачная девчонка, да еще и маглолюбка, могла понравиться Снейпу. Конечно Джеймс осуждал его за нелюбовь к маглорожденным волшебникам и маглам, но в этой ситуации просто не понимал, почему Северус позволяет ей общаться с собой, нарушая собственные принципы. Еще очень злило то, что такой закрытый человек как Северус смог так просто подпустить к себе кого-то, хотя Джеймс добивался его долго и упорно. Может, дело было в том, что раньше они враждовали, но нынешнего раздражения Поттера это ничуть не умаляло. Ночные раздумья не позволили ему найти объяснения сложившейся странной ситуации, так что на утро в выходной день он решил уделить время Северусу и Чарити. Вероятно, многие ученики удивились поведению Джеймса и тому, как он ловко переходил из одного угла в другой, следя за странной парочкой. Северус и Чарити ходили вместе по школе и о чем-то разговаривали. Джеймс не хотел подслушивать их, но хотя бы присмотреться к ним и понять: симпатизируют ли они друг к другу. Он просто хотел убедиться в том, что может продолжать тихо и мирно любить Северуса дальше и утешать себя глупыми надеждами… «Из-за этих чувств я становлюсь все более жалок» — думал Джеймс, теряя самоуважение к себе все больше, чем дольше продолжал слежку. — Джеймс, ты что здесь делаешь?! — вскрикнула Мэри Макдональд, зайдя за угол и довольно сильно испугавшись, увидев там прячущегося Гриффиндорца. — Ничего особенного, — отмахнулся Поттер, не сводя глаз с проходящей к другому концу коридора парочки. — За Снейпом следишь? — спросила Мэри так просто, будто обо всем точно знала. — За Чарити Бербидж, — без интереса кинул Джеймс, пытаясь от нее отвертеться. Он понимал, что Мэри подозревает его в романтических чувствах к парням, но в этот момент ему было абсолютно наплевать на ее догадки. — Слышала, о чем она говорила? — О бале и каких-то предложениях на Рождество. «Она что, правда приглашала Северуса на бал?» — от этой мысли Джеймс нахмурился и с еще большим презрением поглядел на девушку. Он до сих пор надеялся, что Сев соврал про приглашение, чтобы его позлить. — А мы с тобой, похоже, идем на бал вместе, — улыбнулась Мэри. — Никто меня не приглашает. — Мэри, поговори с Хвостом наконец, — неосторожно бросил Джеймс. — С Питером? — девушка неловко рассмеялась. — Да ну, я ему не нравлюсь. Джеймс раздраженно закатил глаза, выхватил у Мэри половину ее изрисованных плакатов с объявлением о Тайном Мерлине и сунул себе подмышку. — Мэри, будь добра, не отвлекай меня, а я твои плакаты по пути расклею. — Ну хорошо, — обиделась Мэри. — Кстати, знай, что следить за людьми очень не хорошо! — бросила девушка перед тем, как демонстративно вскинуть голову и уйти. Джеймс фыркнул и никак не отреагировал на ее слова. Он продолжал ходить за парочкой, пытаясь уловить в их отношениях что-то, напоминающее романтику. Он замечал, как Чарити постоянно трогает свои волосы, заправляет пряди за ухо и глупо хихикает в разговоре. Северус же ее не отталкивал, и ни разу не подавал признаки свойственного ему раздражения. Джеймс думал, что частая нервозность для него обычное дело, но оказалось, что так Снейп ведет себя только с ним. Эта мысль приближала Джеймса к выводу, что для Северуса он все-таки ничего не значит. — Мистер, сэр, Кэрри просит прощения, но Кэрри должен предупредить, что здесь нельзя клеить плакаты, — пролепетал домовой эльф, помогающий ученикам расклеивать на стене светящиеся снежинки из пергамента. — По-моему смотрится отлично, — грубо бросил Джеймс, даже не остановившись. Однако юноша быстро пришел в себя, обернулся, посмотрел на расстроенного эльфа и почувствовал себя очень стыдно. Он никогда не позволял себе так разговаривать с домовыми эльфами. Северус вызывал у него слишком сильные эмоции, заставляющие изливать незаслуженный негатив на окружающих. Поняв это, он подумал, что на сегодня достаточно. Он уже слишком расстроен и зол, чтобы продолжать слежку. И именно тогда, когда Джеймс решил уйти, он вдруг заметил, что в соседнем темном уголке, в такой же скрытной позе сидит Доркас Медоуз. Он удивленно поглядел на нее. Она смотрела на него в ответ, и, похоже, еще до того, как он ее увидел. Вдруг она ловко перебралась из своего угла к Джеймсу, и тихо, почти шепотом спросила: — Что тебе удалось выяснить? Джеймс ошеломленно похлопал глазами и не понял ее вопроса. «Ей что, тоже интересны дела Северуса?» — Девушка, которой нравится Северус — Чарити Бербидж, — простодушно проговорил он. Тогда взгляд Доркас с серьезного и заинтересованного сменился на полное недоумение. Приподняв одну бровь, она посмотрела на Поттера так серьезно и жестко, будто перед ней стоял тупой тролль. Джеймс неловко забегал глазами, не зная, что говорить дальше. — Ты вообще о чем? — спросила она. Джеймс не ответил. Доркас тоже не спешила вставлять слово. Мародеру всегда было неловко в ее присутствии, а сейчас и подавно. Настолько, что хотелось выпрыгнуть в окно, пересекая подоконник, и дать стрекоча куда-нибудь в сторону поля для Квиддича. — Поттер, мы с тобой об одном и том же говорим? — наконец уточнила она. — А о чем говоришь ты? — О Северусе, Эване и Барти с Регулусом. Цепочка мыслей сложилась, и теперь Джеймс понял, что в разговоре Доркас вообще не затрагивала Чарити Бербидж. Посмотрев в коридор, он заметил, что кроме Снейпа впереди идут все, кого упомянула Доркас. Слизеринцы о чем-то беседовали, эмоционально и даже озабоченно, но как-то слишком бесшумно. — Извини, но я не понимаю, причем тут они, — честно признался Джеймс. — А что ты тогда здесь делал? — ужаснулась Доркас. — О Мерлин… Ты что, следил за девушкой? — Не переводи на меня стрелки, — возмутился Джеймс. — Ты тоже следила за своими! — Но у меня есть причина, — Доркас смущенно увела взгляд, но быстро пришла в себя и уверенно подняла голову. — И ты, между прочим, тоже должен волноваться, раз общаешься с Северусом. — Почему? — Джеймс заметно оживился, заинтересовавшись. — Ты же знаешь компанию, которая увлекается темной магией? — Да, будущие Пожиратели Смерти. — Нет! — вдруг воскликнула Доркас, заставив Джеймса дернуться. — Они не будущие Пожиратели Смерти! Это просто глупая идея, бездарное увлечение, которое не должно привести их к серьезному решению встать на темную сторону. Пожалуйста, не говори о них так, и не ставь на них крест! Джеймс удивился ее эмоциональному всплеску. Раньше он никогда не видел в ней столько волнения за кого-то, хотя знал, какая она прилежная староста, и как сильно переживает за своих подопечных. — Я это к чему, — Медоуз откашлялась и взяла себя в руки. — Я случайно подслушала их разговор и узнала, что они планируют какое-то дело на Рождество. Я не знаю что именно, но что-то нехорошее. Возможно какая-то шалость с использованием темной магии, или связь со старшими, которые уже стали приспешниками этого Темного Лорда о котором все говорят, или, в чем я сомневаюсь, но что самое ужасное, они могли бы принять… Метку. Нам необходимо выяснить, что у них на уме, и, если что, остановить их. — Доркас выглядела крайне обеспокоенной, настолько, что руки ее подрагивали от напряжения. — Ты думаешь, что их еще можно спасти, раз они решили пойти на такое? Доркас замолчала. Джеймс тоже. Она пристально смотрела ему глаза. В глубине ее зрачков, черных, как смоль, Мародер отчетливо разглядел разочарование. Он понял, что сболтнул лишнего. — Я думала, Северус дорог тебе, — сухо произнесла Медоуз. — Я знаю, что эта компания заходит слишком далеко, и понимаю, что вот-вот они перейдут черту. Но я с ними близка, и потому вижу, какие они могут быть хорошие. Поверь, даже Рейнард и Руперт имеют много прекрасных черт. Ты не представляешь, как они дорожат друг другом. А Эван… Он замечательный друг. Таких как он… Джеймс перестал слушать ее еще с первого предложения. Он всерьез задумался над тем, стоит ли продолжать бороться за благополучие Северуса. Конечно, тот был ему дорог, но означало ли это, что ему нужна защита? И будет ли Северус благодарен ему? Вопрос должен стоять не в том, дорог ли Северус Джеймсу, а нужен ли сам Джеймс Северусу. Имеет ли он для него значения? Он любит его… Но ему уже становилось не по себе от мысли, что Северусу действительно все равно. Когда даришь кому-то любовь, естественно желать получить в ответ что-нибудь кроме брезгливого безразличия. — Я хочу ему помочь, правда, но… — Джеймс сжал губы и печально опустил взгляд. И все-таки, он не продолжил. После «но» ничего не последовало. — Значит ты со мной? — с надеждой спросила его Доркас. — Поможешь выяснить, что происходит, поможешь мне остановить их? Доркас протянула Джеймсу руку. Он мягко и неуверенно пожал ее, а она сжала его ладонь удивительно, по-мужски крепко. Когда они опустили руки, в коридоре уже было пусто. Они остались одни. Хотя нет… Оставался какой-то отдаленный, непрекращающийся шум. Как-будто что-то жужжит прямо у них перед носом. Джеймс и Доркас огляделись по сторонам, пытаясь отыскать источник неприятного звука. Он был такой приглушенный, что они удивились, как вообще услышали его. Можно было подумать, что им показалось, но они оба определенно что-то слышали. Доркас кивнула куда-то в сторону, и, посмотрев туда, Джеймс увидел маленького, металлического жучка. Они никогда не видели подобных. Самодельный, волшебный приборчик размером с пчелу, у которого с задней стороны тянулась леска, блестящая от на вечернем солнце. Их подслушивали. Джеймс последовал туда, куда тянулась почти незримая нить. Она вела его в дальний угол, за которым кто-то прятался. — Стоять! — крикнул Джеймс, угрожающе наведя палочку на человека в тени. Послышался высокий, мышиный писк. Мародер присмотрелся и увидел, как десятка волшебных Жучков висят в воздухе, а их нити протягивается к прибору, вставленный в ухо Пандоры. — Дора? — изумился Джеймс. — Ты следишь за нами! — возмутилась Доркас с такой серьезностью, будто сама ни за кем не следила, и то же не говорила Джеймсу. Пандора пристыженно сжалась всем телом и обняла себя за колени, словно успокаивалась перед яростным конфликтом. — Я слышала, что вы говорили про компанию Слизеринских друзей, — сказала она сдавленным голосом. — И знаете, у меня тоже есть причина беспокоиться, поэтому хочу быть с вами в команде. Джеймс и Доркас недоуменно посмотрели на нее, но озарение дошло до них быстро. Слизеринка с сожалением сжала губы и мягко произнесла: — Барти… — Да, Барти, — подтвердила Пандора. — Я хочу, чтобы с ним все было хорошо. Хочу провести с ним это Рождество вместе. — Но ты ведь не против его увлечения, — вспомнил Джеймс. — Ты не бросила его, когда он так яростно и агрессивно отстаивал свои интересы. — Конечно же я его не бросила, он ведь мне дорог! Все вокруг думают, будто я не понимаю всей серьезности его увлечений, но это не так. Я знаю, что то, чем занимается Барти — плохо, но что я могу сделать? Пытаться убедить его в обратном, чтобы он оттолкнул меня и посчитал, что я отталкиваю его? Угрожать тем, что расстанусь с ним, если он продолжит идти по темной дорожке, и тем самым подорвать его доверие ко мне? Я не знаю, как ему помочь, как построить диалог. Не знаю даже, как он отреагирует, и боюсь, что впервые увижу в его глазах ненависть ко мне… В лице Пандоры ощущались редкие ясность и осознанность. Даже голос ее перестал казаться таким детским и высоким, как обычно. Сейчас она выглядела практически взрослой, и действительно, Доркас и Джеймс вспомнили только сейчас, что она, вообще-то, старше, и во многом мудрее их. — Значит ты тоже с нами? — переспросила Доркас, протянув Пандоре руку. — Несомненно, — твердо согласилась она, пожав протянутую ладонь так крепко, что заставила Медоуз сморщиться. — И так, ты ведь слышала наш разговор? Скажи, есть ли у тебя какие-нибудь предположения насчет того, что эти Слизеринцы будут делать на Рождество? Пандора задумчиво замолчала. Повисла тишина, слишком долгая для такого вопроса. Вероятно, ей было необходимо еще пару раз прокрутить этот вопрос в голове и понять его. Доркас ее не торопила, а Джеймс в это время погрузился в свои мысли. Так как он не общался с Северусом какое-то время, ему в голову не приходила ни единая догадка. Но покопавшись в глубине своей памяти, он вдруг вспомнил слова Северуса: «Мне жаль, Джеймс. Скоро Рождество. Тогда я тебе все расскажу». Тогда он подумал, что, возможно, ему даже не придется следить за ним и его компанией, ведь он расскажет ему обо всем и не будет держать это в секрете. Тем не менее, узнать правду он должен был прямо сейчас, но никак не на Рождество, когда может быть уже поздно. — Мне кажется, что они хотят испытать запретное заклятие, самое страшное из всех, — вдруг выдала Пандора, заставив собеседников в миг побледнеть от ужаса. — С чего ты это решила? — настороженно спросила Доркас. — Они слишком снисходительно относятся к запрещенным заклятиям, и я подозреваю, что одно из них они уже испытали. Я слышала, как они обсуждают заклинание Империус, — Пандоры сжала губы и нахмурилась, словно испытала сильную боль. — Барти и Регулус младшие в компании, так что старшие легко могут подтолкнуть их к чему-то страшнее… Они начали тесно общаться с Эваном, который может подначивать их на… — Стой, — прервала ее Доркас. — Договоримся, что пока мы работаем вместе, никого не будем выделять и осуждать. Джеймсу нужен Снейп, тебе Барти, мне — Эван. Не хочу слышать в его или в чью-то сторону какие-либо нападки. Я уважаю всех своих одногруппников. — Извини, я не хотела, — Пандора виновато заморгала и покраснела. — Нет, не извиняйся. Я должна была сказать это, чтобы после не было ссор. — Розье, серьезно? — Джеймс скептически скривил губы и приподнял одну бровь. — Ты понимаешь, что он после Мальсибера самый повернутый темный волшебник? — Поттер! — зло прорычала Доркас, ударив кулаком по каменной стене рядом с макушкой Пандоры, заставив ее испуганно уткнуться лицом в колени. — Ты хочешь со мной драки?! Ты не знаешь Эвана! — Хочу к слову добавить то, что некоторым людям просто не нужна наша помощь, — Джеймс пожал плечами, не особенно пытаясь скрыть сильную неприязнь к Розье. — Ты не представляешь, как он рвет глотки, когда кто-то сомневается в его вере. Доркас покраснела от злости и надулась, будто хотела выплеснуть на Джеймса все свое недовольство, но сдерживала себя. Она не хотела ссориться, не хотела становиться врагом для того, кто является ей напарником в предстоящей миссии. Тем более, Доркас никогда не была вспыльчивой и безрассудной, потому заставила себя успокоиться и держать лицо дальше. Она сделала три глубоких вдоха, после чего взгляд ее прояснился, а речь стала вновь спокойной и уверенной: — Я не буду ничего тебе доказывать, Поттер, и тебе не стоит меня переубеждать, — подвела итог Доркас, после чего сменила тему: — Теперь о другом: у тебя имеются догадки по поводу Рождества? Джеймс не имел ни малейшей идеи на этот счет. В голове крутилась мысль о принятии Метки, но она казалась ему слишком неправдоподобной и выходящей за все рамки. Погрузившись в свои мысли, Джеймс пытался хотя бы выдумать какую-нибудь теорию, но не выходило. Он не был настроен на разговор и долгие раздумья. Он понимал, что ситуация серьезна, и нужно браться за нее прямо сейчас. Но что он мог поделать, когда все его душевные смятения до сих пор касались девушки Северуса и его скрытности от него?.. Словно по волшебству, Слизеринец возник вдруг прямо перед ним. Снейп прошел мимо Джеймса, Доркас и Пандоры, бросив на них мимолетный взгляд, и без всяких вопросов продолжил идти дальше. — Если вы дадите мне время, то возможно у меня появятся какие-то идеи, — сказал Джеймс, тут же поспешив удалиться. — А ну постой! — в след крикнул ему Медоуз. — Только не говори о нас, понял? Никто не должен знать! Джеймс показал ей большой палец и скрылся за следующим коридором, куда уже проследовал Снейп. Услышав шаги, тот обернулся и посмотрел на Гриффиндорца спокойно, но как-то загадочно. — Новая компания? — спросил Северус. — Да нет, просто выслушивал девчачьи сантименты, — усмехнулся Джеймс. — А у тебя, похоже, и правда новая компания. Не думал, что тебе может понравится Чарити Бербидж. — Я просто подтягиваю ей оценки по зельеварению, — Северус пожал плечами и отстраненно увел взгляд. — Да ну, не скромничай. Не с каждым человеком ты проводишь свои выходные просто общаясь. — Ничего особенного, — не соглашался Снейп. «Ты что, не хочешь общаться со мной?» — вопрос не вышел за рамки сознания Джеймса, оттого боль продолжала поражать его сердце. — Она тебе нравится? — спрашивает он. — А почему тебе это так интересно? И все-таки, как же жестоко, когда человек, которому так упорно доказывают свою любовь и преданность, продолжает делать вид, что чужие чувства ему неизвестны. Понимание того, что твои эмоции и усилия не найдут отклика в сердце того, кого ты так безмерно ценишь и любишь, было одним из самых жестоких ощущений. Все слова, поступки и жесты, направленные на то, чтобы доказать свою преданность, оказывались напрасны. — Я просто хочу знать, когда в твоей жизни появится человек, которого ты полюбишь всем сердцем, — говорит Джеймс, заставляя себя улыбаться. «Это уже слишком… Не нужна ему ни моя помощь, ни мое присутствие рядом», — решает он перед тем, как уйти. — Чарити — просто подруга. Тебя она не заменит. Слова, сказанные Северусом, заставляют Джеймса замереть и обернуться. Они смотрят друг на друга несколько мгновений смущенно и сдержанно, и Джеймс понимает, что они оба скучали друг по другу. Было ясно, что в их отношениях что-то изменилось уже и изменится еще, но после этих простых слов, после этой встречи взглядами Джеймс понимает, что не он один потратил все время на то, чтобы разобраться в себе, не он один постоянно думал, что же теперь будет с их странными дружескими отношениями. Теперь нет смысла сдерживаться. Джеймс срывается с места, бежит к Северусу и обнимает его так крепко, как только может, заставляя того жалобно захрипеть. — Джеймс, а ну отпусти! — слабым голосом просит Снейп, так что Джеймс ослабляет объятия, но не отпускает его. — Северус, я так скучал по тебе! — Что? Мы не виделись всего день! — А что было до этого?! Ты две недели со мной не общался! Проводил время со своей компанией, а обо мне даже не вспоминал! Еще и нашел себе новую подружку! — Ты тоже был со своими друзьями, и со мной не общался, — в голосе Снейпа послышалась взаимная, еле сдерживаемая обида. — Потому что до этого всегда только я проявлял инициативу! Ты даже не пытаешься поддерживать нашу дружбу! Я понимаю, что ты любишь одиночество, я это уважаю, но если ты хочешь общаться со мной, то будь добр, хотя бы иногда подтверждай мою ценность тебе! Северус не любил объятия. Он просто не мог заставить себя проявить чувственность в этот момент. Но он не отталкивал Джеймса, и для самого Поттера это уже значило очень многое. — Извини. Я не очень хороший друг, — говорит Слизеринец, сожалея. — Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя плохо. Долгожданное спокойствие наконец окутывает Джеймса в свои объятия. Теперь ему не за что беспокоиться. Он обнимает Северуса и понимает, что может и дальше находиться с ним рядом, и не надумывать проблем. Совсем забывшись в своих чувствах, Джеймс утыкается носом в шею Северуса, заставляя его кожу покрыться мурашками. Слизеринец паникует от такой близости и тут же пытается мягко оттолкнуть от себя приятеля. — Джеймс, ну все, отпусти. Ты же знаешь, что я не любитель такого, — смущенно произносит Снейп, подрагивая от его теплого дыхания. Джеймс слушается и тут же его отпускает. Глупая улыбка не сходит с его лица, и хотя ему по-прежнему не хватает Северуса и его тепла — сохраняет дистанцию и держится совсем рядом. — Давай прогуляемся, — предлагает Джеймс. Они направляются к выходу из Хогвартса, чтобы прогуляться по окрестности. Недавно выпавший снег украсил пейзажи большими сугробами и ледяными дорогами. На Черном озере уже возвели каток, но пока ученики были на ужине, никого там не было, кроме домовых эльфов, украшавших его окружность. Джеймс и Северус идут туда. По пути они разговаривают обо всем, что случилось днями ранее. Северус рассказывает ему о всех своих новых учениках, не стесняясь в выражениях: — Я не понимаю, как их еще не выгнали из школы за такую безалаберность! Ничего не знают, совсем идиоты! Чарити самая адекватная ученица, хотя и ее навыки зельеварения вводят меня в настоящий ужас. — Похоже ты хороший учитель, раз столько учеников обращаются к тебе за помощью, — улыбается Джеймс. — На пятом курсе, если не ошибаюсь, в графе будущих желанных профессий ты писал, что хочешь стать профессором ЗОТИ. — Да ну, — усмехнулся Снейп. — Я это от незнания вписал. Так-то я вообще без понятия, где смогу пригодиться. — Ты что, серьезно думаешь, что такой волшебник, как ты, не найдет хорошую работу? Профессор в Хогвартсе, как по мне, отлично тебе подходит! Снейп замолчал. Глаза его как-то печально опустились, и он сам вдруг стал на себя не похож. — Дамблдор ненавидит меня, — вдруг сказал он, с полной уверенностью в своих словах. — Не говори так! — воскликнул Джеймс. — С чего ты это взял? Он считает тебя одним из лучших учеников! — конечно, он не знал, как к нему относится директор, но сам был абсолютно уверен, что Северус лучший. Северус издал горький смешок. В нависшем над ними молчании Джеймс вдруг задумался и понял, что, возможно, Дамблдор и правда мог с пренебрежением относиться к Снейпу из-за его увлечения темной магии. Вслух он этого не сказал и не стал продолжать эту тему, понимая, что окажется в проигрышной позиции. — И все-таки, как Чарити Бембридж удалось подружиться с тобой? Она же полукровка, да еще и маглолюбка. Все об этом знают, — проговорил Джеймс, но мягко, не желая опускать Чарити в глазах Северуса. Поняв, что никто не заменяет его, он почувствовал радость оттого, что у Слизеринца появился новый, хороший друг. — Она очень добрая, — мягко произнес Снейп. — И немного прилипчивая, как ты, так что я просто не в силах от нее отвертеться. Если она подходит ко мне в коридоре, то я ее не отталкиваю, но сам не всегда желаю с ней говорить. А еще ее любовь к маглам и правда меня напрягает, но рядом со мной она об этом не говорит. В общем, как девушка она мне не нравится, но как друг вполне. — А она правда приглашала тебя на бал? — Да, но просто развлечься. Парень, который ей нравится, с ней не идет, но она все равно хотела бы туда с кем-то пойти. — А я думал, она в тебя влюблена, — сказал Джеймс, наконец полностью успокоившись. — Ну, значит мы с тобой еще побудем одинокими. — А что, Мэри больше не привлекает? — Северус задал этот вопрос как-то особенно резко и, и в его голосе прозвучали такие ревностные нотки, что Джеймс чуть не рассмеялся. — Да ладно, ты что, ревнуешь? — Нет, — буркнул Снейп. — Не как ты меня к Чарити уж точно. — Глупости, — тут же покраснел Джеймс. — А что насчет Мэри — я иду с ней на бал только потому, что ее никто не пригласил. Это звучит грубо, но так и есть, мы договорились. Хотя время до бала еще есть, так что я поговорю с Хвостом. Мне кажется, что она нравится ему. — Ммм… — Северус поморщился, что означало его нежелание разговаривать о Мародерах. Когда юноши дошли до катка и вступили на лед, Снейп поскользнулся и схватил Джеймса за предплечье, дабы не упасть. Он хотел отступить, но Мародер пошел дальше, устойчиво шагая по льду. — Я могу трансфигурировать глыбу льда в коньки для тебя, — предложил Джеймс. — Нет, я не умею кататься, — сказал Снейп, крепко держась за Джеймса. Позади послышался смех. Обернувшись одновременно, парни увидели, что компания из Когтевранцев и Гриффиндорцев о чём-то перешептываются, глядя на них. Северус тут же отпустил Джеймса и отстранился. — Они смотрят, — тревожно проговорил он. — Плевать на них, — беззаботно бросил Джеймс. Северус не перенял его безразличность, напротив, он стал совсем неуверенным и мрачным. — Если тебе некомфортно, то можем пойти назад. — Да, давай. Они двинулись обратно в школу. Чтобы дойти до устойчивой земли, Джеймсу пришлось придерживать Северуса за плечо. Он чувствовал, как тело его напряглось, и сгорбился он так, что стал совсем низким. Назойливые ученики продолжали бесстыдно смотреть на них и смеяться. — Нюниус из-за Поттера начал мыть волосы, удивительно, — хохотал какой-то старшекурсник из толпы. Старое, оскорбительное прозвище, которое Северус не слышал уже давно, заставило его помрачнеть. Джеймс рассерженно повернулся к толпе, но Слизеринец остановил его: — Не надо, прошу. — Я могу заставить их замолчать. — Не надо. Ты напоминаешь Лили, — произнесенное имя вернуло мысленно на пятый курс, и обоим стало совсем грустно. Юноши прошли в замок и направились к лестницам. Северус выглядел крайне расстроенным, а потом печаль сменилась на злость. Джеймс не решался что-то произносить. Слизеринец долго не молчал: — Ненавижу Хогвартс… — со злостью бросил Северус, и в его глазах полыхнула настоящая ненависть. — Не обращай внимание на идиотов. — Тебе легко говорить. Старые обиды вспомнились вновь, и Джеймс не знал, как усмирить его пыл. До самых волшебных лестниц никто из них не осмеливался нарушать напряженную тишину. К этому моменту Северус так и не успокоился, но Джеймс почувствовал в себе смелость, когда вот-вот они должны были расходиться. Напомнив себе, что тянуть время нельзя, он решился спросить: — Северус, ты как-то сказал, что хочешь мне о чем-то рассказать ближе к Рождеству. — Забудь, ничего важного, — быстро проговорил Северус, даже не встревожившись этим вопросом. — Уверен? — с надеждой уточнил Джеймс, ведь именно за этим он к нему подходил. — Да, точно, — твердо заверил Северус, раздраженно вздохнув. Джеймс улыбнулся. Он не стал давить на него и выпрашивать ответ. Ему не хотелось быть слишком настойчивым, как раньше, потому что казалось, что стоит Джеймсу сделать одно неверное движение, и Северус покинет его. — Я тебя понял, — спокойно произнес Джеймс, с улыбкой проводов Слизеринца взглядом. — До встречи, Сев. Когда Северус скрылся, Джеймс поспешил к портрету Полной Дамы, где с удивлением обнаружил Пандору и Доркас. — Долго ждали? — Карты предсказали, что ты придешь после ужина, так что нет, — спокойно сказала Медоуз. — Есть какие-то новости по поводу Северуса? Джеймс помотал головой. Девушки разочарованно вздохнули и замолчали. Судя по всему, они уже успели поговорить, и еще больше опечалиться делами своих Слизеринцев. До Рождества оставалось совсем немного времени, и что-то плохое обязательно должно было произойти. Больше Джеймс не мог закрывать глаза на то, как Северус ступает на темную дорожку. Он не мог позволить ему очернить свою душу. Не мог оставить его. Да и не только его. Барти — самый младший из компании Слизеринцев, растаптывал свое светлое будущее, а им ведь так легко управлять старшим. Розье… На него Джеймсу было плевать, но не помочь Доркас было бы не по-гриффиндорски. Северус же не мог отказаться от своих увлечений, ведь не верил, что у него может получиться построить свое будущее по-другому. Он просто не верил в себя и не доверял этому миру, поэтому не мог делать что-то, кроме как идти против него. Но теперь у него был Джеймс, человек, который никогда не оставит его. — Нам нужно оборотное зелье, — вдруг высказался Джеймс, уверенно сжав руки в кулаки.