The Dog in the Manger | Собака на сене

Шла уже третья неделя больничного Бака. Очередная смена тянулась бесконечно из-за небольшого количества вызовов… Что было несомненно хорошо для жителей Лос-Анджелеса, но порождало извечный нравственный и моральный конфликт, когда находишься без дела в пожарной части. «118» провела большую часть смены в ожидании, постоянно держа руку на пульсе, и пожарным приходилось развлекать себя самостоятельно. С начала смены Эдди успел потренироваться в зале, почитать новости, вместе с остальными вымыть до блеска пожарный грузовик, перекатить пожарные рукава… и теперь играл в пул с Рави. Чим сыграл с ними пару партий, после чего расположился неподалеку, лишь делая вид, что читает журнал, потому что постоянно отвлекался на разговоры с ними. Заняв позицию у стола, Рави наклонился, выверяя угол и крепче сжимая кий. Нахмурив брови, он сделал резкий выпад, направляя биток к сплошному красному шару. Ударившись о борт, красный покатился к угловой лузе, но стукнулся о губки раз десять и застрял, так и не упав в лузу. Трагически выдохнув, Рави уронил голову на стол, прежде чем распрямиться. Стоящий рядом со столом Эдди широко ухмыльнулся, упершись ладонями в бедра. — Вот дерьмо, — простонал Рави. Подняв глаза над журналом, Чимни фыркнул себе под нос, забавляясь его реакцией. — Но это был сложный удар! — Да-да, убеждай себя, — сварливо согласился Эдди, подходя к столу и оценивая позицию шаров, чтобы найти удачную траекторию для удара. — Знаешь, почему пул ставят в барах? — Чтобы не надраться слишком быстро и хорошо провести время? — невинно предположил Рави, уперев рукоятку кия в пол. Эдди вскинул брови, морща лоб, и весело фыркнул, подбирая лежавший на борту стола мелок. — И это тоже, — непринужденно согласился он. — Но еще потому, что из всех видов бильярда в пул проще всего играть в нетрезвом виде. Потому что даже пьяница справится. — Да пошел ты, Диаз, — притворно возмутился Рави. Чимни не смог сдержать смешок, наслаждаясь их шутливой перепалкой. — Эй, не моя вина, что ты плохо играешь, — передразнил Эдди, деловито натирая наклейку мелом с видом профи, чтобы при следующем ударе не случился кикс. — Расслабься, ты же не играешь с ним на деньги, Рави, — вставил Чимни с сарказмом, откладывая журнал в сторону, и поднялся, чтобы подойти поближе и посмотреть, как Эдди разгромит Рави, поскольку ему оставалась только пара полосатых шаров и финальный черный. Эдди прикинул удар, внимательно изучив позицию на столе, и наклонился вперед, чувствуя вес кия в руке. Плавным движением он точно ударил по битку, заставив его скользить по сукну. Шар врезался в кластер, разбивая его, и нужный ему зеленый полосатый шар откатился, упав в дальнюю левую угловую лузу. Эдди самодовольно ухмыльнулся, испытав прилив азарта. Чим присвистнул и утешающе похлопал Рави по плечу. — Черт, — выругался Рави. — Почему ты так хорош? — Практика, мой друг. Практика, — с гордостью объяснил Эдди, игриво вскинув правую бровь. Спустя минут пять он зачистил стол, нанеся поражение немного расстроенному Рави, и Чимни вызвался сыграть с победителем, чтобы показать, как играют настоящие профессионалы. Они с Эдди успели забить примерно половину шаров, когда на втором этаже появилась Хен, с улыбкой приближаясь к бильярдному столу. — Смотрите, кто пришел, — она кивнула в направлении балкона, и Рави тут же подошел к перилам, чтобы проверить. — Ого, там Бак! — воскликнул он и обернулся на них, чтобы посмотреть реакцию остальной команды. — Бак? — неверяще переспросил Чим, смерив Эдди удивленным взглядом, прежде чем присоединиться к Рави. Недоуменно нахмурив брови, Эдди оставил кий на стол и пошел следом за ним. Положив ладони на металлические перила, он уставился вниз и действительно увидел одетого в худи Бака, который шел между пожарных машин, отбивал «пять» и стукался кулаками с остальными членам «118» под одобрительные восклицания «с возвращением, Бакли», будто они приветствовали вернувшегося с войны героя. С начала смены прошло примерно часов шесть, но Эдди уже успел соскучиться по нему… И он понятия не имел, зачем явился Бак, который должен потихоньку вливаться в привычный ритм. Подняв голову, Бак заметил их на балконе и помахал с широкой мальчишеской улыбкой, осветившей всю пожарную станцию, словно лучи солнца, а затем мигом направился к лестнице. Эдди не смог сдержать легкой улыбки, чувствуя, как сердце замирает на пару мгновений. — Но мы не готовились к вечеринке, — с легким разочарованием подметил Рави ровно в тот момент, когда из офиса вышел Бобби. Взбежав по лестнице, Бак тут же подошел к Бобби, сгреб его в крепкие объятия, и команда потянулась к нему, чтобы поприветствовать. Слегка растерянный Эдди поймал удивленный взгляд Хен, когда та обернулась. — Ты не знал? — тихо спросила она. — Бак мне не говорил, — тут же признался он, медленно следуя за всеми остальными. — Да? Странно, — прокомментировал Чим, нахмурив брови. — Я думал, он тебе все рассказывает. — Да, я тоже, — нехотя подтвердил Эдди. — С возвращением, Бак! — радостно объявил Рави, хлопая того по широкому мускулистому плечу. Эдди подступил к Бобби, пока Чим, Хен и Рави получали от Бака свою порцию объятий. — Ты разрешил ему вернуться? — слегка нахмурившись, изумленно спросил Эдди, наблюдая за тем, как Бака окружила пожарная семья. — Разрешил вернуться? Едва ли я знаю больше, чем ты, Эдди, — с легкой улыбкой объяснил Бобби, наблюдая за воссоединением команды. Эдди тихо хмыкнул себе под нос и покачал головой, признавая справедливость его слов. Едва ли кто-то мог похвастаться тем, что им известно о Баке больше, чем Эдди. И не только потому, что они провели в объятиях друг друга все эти три недели, но… Эдди знал Бака, видел его насквозь, изучил его досконально за годы их дружбы. Бак точно также знал его самого — его мимику, интонации, язык тела, знал, когда ему тяжело, и знал, как помочь ослабить груз на душе. Он сделал пару шагов к остальным и сердечно похлопал Бака по спине, ловя его взгляд и пытаясь молча задать вопрос «какого черта?», но тот лишь крепко обнял Эдди… возможно, чуть крепче, чем остальных. На доли секунды Эдди ощутил знакомое тепло его крепкого тела, жадно упиваясь мимолетной близостью и напоминая себе, что они все еще держат свои отношения в тайне. Для всех они до сих пор лучшие друзья. И стоит продолжать играть эту роль, пока они не решат, как лучше всем преподнести новость. После того, как Кристофер буквально поймал их за руку, Эдди больше не хотел становиться мишенью для допроса. Хоть один раз они должны сделать все на своих условиях, а не чувствовать себя как застигнутые врасплох тинейджеры. — Я сегодня говорил с доктором, — оживленно проговорил Бак, по очереди переводя взгляд с одного члена команды на другого, — и он согласился выписать меня под ответственность Бобби, что я не буду совершать рискованных поступков и на ближайшую неделю у меня будет облегченная служба, пока я не сдам тест в Академии. — Под мою ответственность? — тихо хмыкнул Бобби, сложив руки на груди и обхватывая пальцами бицепсы. Он покачал головой в притворном недоверии, на что Бак лишь невинно пожал плечами. — Похоже, нас ждет нелегкое время. Возвращение маршала Бакли с планшетом. Хен, Рави и Чимни дружно застонали, и только Эдди громко фыркнул, забавляясь их реакцией. Он мигом представил, как Бак возьмется наводить порядок на станции, пока они находятся на вызовах, а по возвращении с места происшествия устроит им разнос о том, что они в его отсутствие совсем запустили пожарную часть. — Значит, ждем следующей смены? — непринужденно спросил Эдди, прикладывая немалые усилия, чтобы не выглядеть уж слишком довольным и счастливым. Дело было не только в том, что он скучал на работе по Баку все эти бесконечные недели. Даже если бы они не встречались, энтузиазм Эдди от его возвращения был бы точно таким же, потому что он прекрасно знал, как Бак скучал по «118» и работе. Быть пожарным — для Бака это не просто работа, это вся его жизнь. — Да, — подтвердил Бак, сияя широкой зубастой улыбкой. — Я приехал сюда на Убере, чтобы забрать джип. Я побуду с вами немного, пока не придет время забирать Кристофера со школы. Эдди согласно кивнул и слегка улыбнулся при упоминании Кристофера. В Баке, который все контролирует и думает на пару шагов вперед, был свой особый пленительный шарм. Его собранность, ответственность — это… это горячо. И сексуально. И это избавляло Эдди от того, чтобы срочно звонить Пепе и просить ее забрать Криса после уроков. — Отлично, ты как раз вовремя, парень! — Бобби широко улыбнулся, подходя к нему, и по-отечески хлопнул по плечу. — Хочешь помочь мне на кухне с обедом? — С радостью, Кэп! — мигом выпалил Бак, следуя за Бобби, и Эдди пошел за ними, игнорируя комментарий Чимни, что они еще не закончили партию в пул. Эдди стало плевать на пул ровно в тот момент, когда Бак переступил порог «118». Присутствие Эдди на кухне мигом обернулось тем, что Бобби поручил ему нарезать овощи. Закатав рукава худи до локтей и обнажив татуированные предплечья, Бак готовил соус, а сам Бобби занимался мясом, возложив на себя ответственность за главное блюдо. За тихой, почти интимной атмосферой, пока они втроем готовили, крылось нечто такое, что заставляло сердце Эдди сжиматься от счастья. Ему нравилось наблюдать, как четко и слаженно действуют Бак и Бобби, точно участвовали в «МастерШэф». Взгляд Эдди подолгу задерживался на том, как между бровей Бака пролегает морщина, а взгляд сосредоточенно изучает содержимое сотейника, будто он не соус готовит, а решает сложную головоломку. Как Бак отмеряет специи или добавляет в соус муку, сузив глаза — точность, аккуратность и преданность делу… Но в то же время Бак действовал с завидной легкостью, будто писал картину. Кухню наполнили соблазнительные запахи специй и томящейся на огне еды. И хотя Бак и Бобби не готовили что-то изысканное, но было ясно как день — их ждет восхитительный обед. Эдди почувствовал, что у него сосет под ложечкой. Но голод не был истинной причиной. Видеть Бака в своей стихии, наслаждаясь уютными мгновениями, пока они втроем обмениваются легкими шутками… Эдди начинало казаться, что все наконец приходит в норму. Как только он закончил нарезать овощи, Бобби переложил их на противень, чтобы запечь в духовке. Поставив таймер, он подошел ближе к Баку, заглядывая в сотейник, и помешал соус деревянной лопаткой, проверяя консистенцию. — Справитесь тут без меня? — небрежно произнес Бобби, вопросительно вскинув брови и переведя взгляд с одного на другого. — Мне нужно вернуться в офис, чтобы сделать запрос о закрытии твоего больничного, парень. — Разумеется, Кэп! У нас все под контролем, — с широкой ухмылкой подтвердил Бак, бросив полный энтузиазма взгляд на Эдди, пока тот заваривал себе чай. Бобби с улыбкой кивнул, пару раз похлопав его по спине, и вышел из кухни, оставляя их одних. Что, конечно, можно считать сомнительным уединением при открытой планировке второго этажа пожарной части. Отвлекшись от плиты, Бак приблизился к Эдди, с мягкой улыбкой изучая его спину и думая лишь о том, как легко и просто было бы подойти к нему дома, положив подбородок на плечо и обняв рукой вокруг талии… Но не здесь, не на глазах у всех. Последние три недели… Бак не жаловался на них, пусть он и был на больничном, но это было время, которое он провел вместе с Эдди под одной крышей, в одной постели, в его объятиях… Бак обожал каждую минуту, что они были вместе, и не вынес бы находиться в лофте вдали от него и Криса. Эти три недели круто перевернули их жизни еще в первый день, дав почувствовать себя настоящей семьей во всех смыслах. Они были наполнены признаниями в любви, поцелуями, объятиями и нежностью… Но быть в пожарной части оказалось словно глотком свежего воздуха, словно Бак вернулся домой из дальней поездки. Эдди и Крис были его семьей. Но «118» тоже была его семьей — немного шебутной, непредсказуемой и безгранично любящей. Бак сунул руку в карман худи, доставая оттуда телефон, чтобы свериться с рецептом соуса, когда Эдди повернулся к нему с чашкой чая в руке. — Почему ты не сказал мне, что собираешься шантажировать своего доктора облегченной службой? — приглушенно спросил Эдди, чтобы их точно не было слышно у бильярдного стола. Он с любопытством взглянул на Бака, и в его глазах не было осуждения, только тепло с легкой ноткой озорства и веселья. Отвлекшись от рецепта, Бак отложил телефон на столешницу, собираясь с мыслями, хотя к этому вопросу он готовился заранее, потому что именно такой реакции и ожидал от Эдди. — Ты бы не поддержал, так ведь? — тут же предположил Бак. — Шутишь? Облегченная служба, Бак, — фыркнул Эдди, вскинув правую бровь, и подул на чай, поднеся чашку ко рту. — Знаешь, как я скучаю по тебе во время смен? О, Бак догадывался! Потому что скучал по Эдди не меньше во время его двадцати четырех часовых смен, оставаясь в доме Диазов в гордом одиночестве, пока Кристофер находился в школе. Бак нежно улыбнулся Эдди, потупив взгляд, глаза сияли любовью и преданностью. — А я думал, что ты, наоборот, отдыхаешь от моей прилипчивости, — неуклюже пошутил он, чтобы подразнить Эдди, надеясь на бурную эмоциональную реакцию. А уж закатывание глаз у Эдди было отточено и доведено до совершенства. — О да, это отличная возможность взять перерыв, — нахально усмехнулся Эдди, слегка толкнув Бака плечом, прежде чем сделать маленький глоток обжигающего чая. — К тому же здесь тебе точно не удастся распускать руки. Слова Эдди спровоцировали легкий укол тоски, но в то же время подмывали Бака начать немедленно распускать руки. Беззаботный тон и то, как их плечи соприкоснулись — словно игривый вызов. Словно Эдди хотел сказать: «Тебе придется подождать, пока мы не вернемся домой», что только усиливало нетерпение голодного до прикосновений Бака. Если это вообще возможно на фоне того, что он до сих пор не мог получить то, чего отчаянно желал. Просто забыть обо всех на пару мгновений, прижать Эдди к кухонным ящикам, почувствовав тепло его тела, и сцеловать дерзкую ухмылку с его красивого лица. Вопреки ожиданиям, скучная смена продолжала оставаться скучной, и их никто не выдернул на вызов во время обеда. Попрощавшись со всеми до следующей смены, Бак вышел из здания пожарной части, и Эдди вместе с ним отправился на парковку. Широкая улыбка мигом расцвела на губах Бака, когда он увидел джип, с которым его связывало так много. После того, как Мэдди отдала Баку ключи, они с джипом вдвоем исколесили пол Америки и даже добрались до Перу. Джип был его домом, точно трейлер вроде дома на колесах, и Баку ни раз приходилось проводить ночь в салоне. В джипе были все его вещи, и он мог поехать куда угодно, чтобы посмотреть мир и понять себя. Машина была его верным и преданным другом на протяжении многих лет. — Привет, приятель, — радостно произнес Бак, с волнением обходя джип по кругу. — Соскучился по мне? — О да, джип точно скучал по твоему безрассудному вождению и дерьмовой парковке, — съязвил Эдди, навалившись плечом на корпус машины, наблюдая за энтузиазмом Бака. Бак громко фыркнул, кружа вокруг джипа. Он благоговейно похлопывал и поглаживал капот, бампер и двери, точно приветствовал старого друга, проверяя, нет ли царапин или вмятин. — Это не собака, cariño, — с теплой насмешкой заметил Эдди, качая головой и уперев руки в бедра. — Машина не ответит тебе взаимностью. — Ты просто не понимаешь нашу связь. У этой машины есть душа, — не согласился Бак, положив руки на крышку капота, и наклонился, прижимаясь лбом к нагретому солнцем металлу. — Может, джипу было одиноко, пока он ждал своего хозяина. Бак с любовью и лаской погладил пальцами грязную поверхность. Машина слишком долго стояла на улице и за три недели успела порядком запылиться, но это не останавливало Бака — его совершенно не беспокоило, что он может испачкать свою светло-зеленую худи. Он тут же стал прикидывать, где находится ближайшая автомойка, чтобы заехать туда по пути. — Не переживай, мой внедорожник и другие машины развлекали его на парковке, пока тебя не было. — Откровенно забавляясь над Баком, Эдди подошел ближе, с ухмылкой изучая его восторженное лицо, точно тот был маленьким мальчиком, разворачивающим подарки в рождественское утро. — Я надеюсь, что джипу составили хорошую компанию, — улыбнулся Бак, снова проведя ладонью по корпусу, прежде чем достать ключи и открыть дверь. Он забрался в машину и откинулся на спинку водительского кресла, глубоко вздохнув от удовлетворения. — О, как я скучал по этому запаху! Слегка потертая от времени ткань кожаных кресел, личные вещи на заднем сидении, солнечные очки, лежащие на приборной панели… Бак чувствовал себя, как дома. — Только не смей начинать сосаться со своей машиной, — с сарказмом произнес Эдди, остановившись у открытой двери и скрестив руки на груди. — Иначе я начну ревновать. Бак повернул к нему лицо, вновь сладко вздохнув, и его улыбка стала шире, когда он заметил на лице Эдди притворное раздражение. — Как ты узнал? Я как раз планировал заскочить по пути в «Севен-Элевен» и на парковке страстно засосаться с приборной панелью, — давясь смехом, с трудом проговорил Бак, чувствуя, как щеки начинает немного сводить от напряжения, потому что он не мог перестать ухмыляться. — Я так и думал! — громко фыркнул Эдди и обреченно вздохнул. — У меня нет шансов тягаться с джипом, да? Признай, вы вдвоем планировали уехать в закат и бросить нас с Крисом. Бак прыснул от смеха, качая головой, с весельем смотря в большие карие глаза Эдди, а затем похлопал ладонью по соседнему сиденью. — Залезай. А то мы как на ладони. — Что, боишься устроить скандал? — усмехнулся Эдди, прежде чем обойти машину и забраться на пассажирское кресло рядом с ним. Закрыв дверь, он тоже вдохнул знакомый запах салона. Его ухмылка стала шире, когда он протянул руку и сжал пальцы на ладони Бака. — Я не целовался на парковке со старшей школы. Ты заставляешь меня чувствовать себя тинейджером, Бакли. — Надеюсь, заводишься ты так же быстро, как тинейджер, Диаз, — ухмыльнулся Бак, наклоняясь к Эдди и опаляя его кожу горячим дыханием. — Боюсь не так быстро, как твой дражайший джип, — широко улыбнулся Эдди, придвигаясь ближе и смотря в его глаза с любовью и нежностью. Бак насмешливо фыркнул в ответ на колкость, закрыв дверь джипа со своей стороны. Их губы едва касались, оставляя лишь небольшое пространство для того, чтобы сделать вдох. — Кстати, я залил полный бак, когда выдалась свободная минутка. — Это самое сексуальное, что я когда-либо слышал, — проворковал Бак, кладя ладонь на шею Эдди и прижимаясь к его рту сухими губами. Бак блаженно вздохнул, теперь чувствуя не только запах салона джипа, но и легкий аромат лосьона после бритья, которым пользовался Эдди. Он обхватил его нижнюю губу своими губами, слегка засасывая в рот, и Эдди замычал в поцелуй, впиваясь пальцами в ткань худи. Рот Эдди приоткрылся шире, язык дразняще коснулся, приглашая углубить поцелуй, и Бак, тихо усмехнувшись, наклонил голову. Его ладони скользнули по коротким волосам на затылке и поднялись выше к макушке, вплетая пальцы в более длинные пряди. Все тело Бака вибрировало от нетерпения и восторга. Голова кружилась от тепла и близости Эдди, его дыхания, влажных прикосновений языка, пока он с жадностью исследовал его рот, пробуя на вкус, упиваясь моментом и разгорающимся в его груди и животе жаром. Горячие ладони Эдди отпустили худи и скользнули по груди к плечам, притягивая его тело ближе к себе. Бак приоткрыл глаза и улыбнулся в поцелуй, когда заметил, как щеки Эдди тронул очаровательный румянец, слишком контрастно и почти вызывающе выделяющийся на его коже. Шумно вздохнув, Эдди надавил ладонями на его грудь, отстраняясь, пока Бак пытался украсть хотя бы еще один кроткий влажный поцелуй и тянулся к нему губами. — Бак, мы должны… — пробормотал Эдди, переводя дыхание. Бак отклонился назад, чувствуя, как пылают щеки, и выпрямился на водительском кресле, облизывая губы. — Чувствую себя так, будто сижу на школьной парковке после выпускного бала, — ухмыльнулся Бак, любуясь тем, как порозовели щеки Эдди, и ему нестерпимо хотелось протянуть руку, чтобы коснуться румянца и проверить, стала ли кожа горячей. Эдди собирался что-то ответить, но не успел — кто-то прочистил горло и настойчиво постучал по крыше джипа, привлекая их внимание и возвращая обоих в реальность. Они нервно обернулись на звук и увидели Бобби, стоящего перед дверью. Это было почти комично, как быстро лицо Бака вытянулось, и выражение сменилось с абсолютного блаженства на смущение, в то время как сердце Эдди готово было выпрыгнуть из груди. Чудо, что они сумели сохранить хоть какое-то подобие целомудрия, пусть их и застигли в такой интимный момент. — О, прекрасно, — тихо простонал Эдди, откидываясь на спинку своего кресла, и нервно потер шею ладонью, точно это должно было помочь ему собраться с мыслями, чтобы придумать внятное объяснение. Бобби слегка нахмурил брови, неодобрительно покачав головой, но все равно не мог скрыть теплую отеческую усмешку. Адреналин забурлили в крови, Бака охватило нехорошее предчувствие от того, что они могут услышать от Кэпа, по спине пробежал неприятный холодок, а в желудке будто свернулась скользкая змея. Он нервно облизал губы, все еще чувствуя вкус губ Эдди, и то, как потеплели щеки и кончики ушей. Предполагалось, что они с Эдди — двое взрослых мужчин и ответственных пожарных, которые полностью отдают отчет своим действиям и могут контролировать себя в публичном месте… Но Бак не мог отделаться от ощущения, будто отец застал его, целующимся со своим бойфрендом в машине. Это было дичайше неловко! И хотя Бобби не застиг их врасплох в момент самого поцелуя, Бак прекрасно понимал — ему отлично известно, судя по лукавому взгляду, что прямо сейчас происходило в джипе. Он просто тактично ждал, пока они наконец отлипнут друг от друга. Им удавалось сохранять свои отношения в тайне на протяжении трех недель, но теперь стало кристально ясно, что все может измениться в мгновение ока. Бобби продемонстрировал телефон в синем чехле, и глаза Бака удивленно расширились. Он мигом сунул руку в карман худи, чтобы убедиться наверняка, что его телефона там нет, а затем медленно опустил стекло. — Ты кое-что забыл на кухне, Бак, — учтиво объяснил Бобби, протягивая руку в салон и отдавая телефон владельцу. — Спасибо, Кэп. Видимо выложил, пока готовил, — со смущенной улыбкой проговорил Бак, забрав телефон, и сунул его в карман. Бобби молча кивнул, переведя взгляд с Бака на Эдди, но никак не стал комментировать то, что они были практически приклеены друг к другу минуту назад, хотя Бак заметил, как дернулись уголки его рта в намеке на улыбку. — Полагаю, Баку пора ехать, — напомнил Бобби с ноткой веселья в голосе. — Эдди, пригладь волосы, прежде чем заходить в пожарную часть. Бак тихонько рассмеялся, бросив быстрый взгляд на покрасневшего Эдди, чьи волосы и правда выглядели растрепанными после того, как он вплел в них пальцы во время поцелуя. Эдди наклонился в сторону бокового зеркала заднего вида, чтобы оценить ущерб, нанесенный прическе, и приглушенно выругался. — Я выгляжу так, будто только что целовался на заднем сидении джипа, да? — простонал Эдди, пальцами нервно зачесывая волосы назад. — Ага. Именно так ты и выглядишь, — ухмыльнулся Бобби, и Бак прыснул от смеха, наблюдая за тщетными попытками Эдди придать себе более-менее благопристойный вид. — Заткнись, Бак, — ворчливо отозвался Эдди, изучая свое отражение в зеркале, и на мгновение обернулся, наградив его тяжелым взглядом. — Ты выглядишь не лучше. — Постарайтесь не попадаться в следующий раз, — посоветовал Бобби и выразительно хмыкнул себе под нос, наблюдая за усилиями Эдди, а затем с легкой улыбкой взглянул на Бака. — Увидимся на следующей смене, парень. — Спасибо, Бобби, — выпалил Бак, пытаясь в два слова вложить все, что было на уме — благодарность, что Бобби не стал осуждать и отчитывать, не стал задавать вопросы, а лишь понимающе улыбнулся. Бобби пару раз дружелюбно похлопал Бака по плечу и направился в сторону пожарной части, слегка покачивая головой. Бак мигом обернулся к Эдди и протянул руку, чтобы помочь пригладить волосы на затылке. — Теперь вся пожарная часть знает о нас, — с ноткой раздражения произнес Эдди, пытаясь отмахнуться от руки Бака. — Бобби не скажет им, — возразил Бак, откидываясь обратно на спинку кресла и с улыбкой наблюдая за ним. — Но… похоже, ты только что получил благословение встречаться со мной. Бак не ожидал от Бобби иной реакции — он как всегда повел себя максимально тактично и мудро. — Благословение Бобби Нэша! — в сердцах фыркнул Эдди. — Теперь мы встречаемся официально. — Может, тебе стоит попросить его разрешения сделать мне предложение в будущем? — игриво намекнул Бак и прикусил нижнюю губу, ожидая реакции. И он, чего греха таить, надеялся на позитивную реакцию, коли уж Кристофер расспрашивал их на эту тему. Даже если они пока не готовы к этому шагу… черт возьми, Бак не представлял себе иного будущего! Будущее с Эдди, любить Эдди… Им потребовалось слишком много времени, чтобы достичь точки, в которой они находились, но впереди их ждала целая жизнь. Эдди обернулся, сощурившись и изучая его лицо, а затем хмыкнул себе под нос. Он игриво вскинул правую бровь, и уголки его рта поползли вверх. — Будто мне нужно чье-то благословение, чтобы встречаться с тобой, — саркастически ответил Эдди, напоследок оценив свой внешний вид в зеркале, и драматично вздохнул, выпрямившись в кресле. — К тому же уже поздновато просить его благословения после поцелуев на парковке. — Но и не каждый позволит двум идиотам целоваться на парковке своей пожарной части, — хмыкнул Бак, потянувшись к руке Эдди и погладил большим пальцем надпись «Find a way» на его запястье. Они не просто нашли свой путь, но и твердо ступили на него обеими ногами. — А что, если бы это оказался не Бобби? Если бы нас увидел кто-то другой… — тяжело вздохнув, тихо проговорил Эдди, наградив Бака осторожным взглядом. — Чим или Хен? — Бак мигом понял намек. — Это была бы чертовски эффектная история каминг-аута с конфетти и подразниваниями до конца наших дней. Мысль, что их мог поймать кто угодно, мигом отрезвила Бака. И все же ему стало легче на душе, что кто-то, кроме Кристофера, наконец узнал об их отношениях. Молчаливое принятие Бобби, чьим мнением Бак бесконечно дорожил, отозвалось пониманием — все по-настоящему. Это не выдумка и не игра. Это реальность. И скоро эта реальность, когда они расскажут Мэдди, Афине и остальной «118», станет частью не только их жизни, но и всей семьи, которую Бак так любил и ценил. — Звучит как худший ночной кошмар, — с сарказмом произнес Эдди, покачав головой, и бросил очередной взгляд на свое отражение в зеркале. — Мне пора возвращаться на станцию, а тебе ехать за Крисом. Он с теплом накрыл рукой ладонь Бака, все еще поглаживающую его запястье, и слегка улыбнулся. — Поговорим об этом дома. Едва он это сказал, как со стороны здания заревела сирена, прерывая их затянувшееся прощание. Бак мигом представил, как станция ожила в ту же секунду, и все спешат за своим снаряжением, прежде чем забраться в пожарный грузовик. Лицо Эдди мигом преобразилось — он стал серьезным и сосредоточенным. — Люблю тебя, — сказал он, сжав его ладонь на прощание. — Я тоже тебя люблю, — успел ответить Бак, прежде чем Эдди выскочил из джипа и побежал через парковку в сторону здания, чтобы успеть прихватить снаряжение. Во всяком случае, теперь его румянец и растрепанные волосы можно будет списать на спешку, а не то, что они целовались под самым носом у «118». Бак дождался, когда Эдди скроется в здании, все еще чувствуя его вкус на своем языке и губах. А затем, спустя короткий промежуток времени, на улицу выехали пожарный грузовик и скорая. Он с тоской проводил машины взглядом, пока те не скрылись из виду, чувствуя, как сосет под ложечкой от захлестнувшего его адреналина от одного лишь только звука сирены. Он должен быть там — должен сидеть в грузовике вместе с Эдди и всеми остальными, направляясь на вызов… Двигатель джипа приветливо заурчал, стоило Баку повернуть ключи зажигания, и он не смог сдержать легкой улыбки. Боже, как же он скучал по этому звуку! По всей своей жизни. Эти три недели он провел в безопасном коконе дома Диазов, и теперь был готов делать следующие шаги, чтобы выбраться на свободу. Превратиться из нимфы в имаго. Бак фыркнул себе под нос, забавляясь дурацкой метафорой. Но именно так он себя и чувствовал, будто достиг некоторой стадии перерождения. И чтобы превращение окончательно закончилось, они должны были с Эдди перестать скрывать свои отношения от близких. У них было достаточно времени, чтобы понять — перемены в отношениях не сделали их общение и дружбу неловкой. Это не увлечение, которым они могут пресытиться. За долгие годы они научились понимать друг друга без слов, чувствовать друг друга. И перемены лишь добавили новый чувственный слой. Они никогда не боялись показать свою уязвимость друг другу, вывернуться наизнанку, обнажая нутро. Но теперь Бак понимал, что может сказать Эдди все… абсолютно все, доверить себя ему без остатка и знать, что Эдди бережно отнесется к его откровениям с максимальной учтивостью и любовью. Прошлые страхи остались позади. И если раньше Бак сходил с ума лишь от одной мысли, что рано или поздно сказка закончится, и его место заменит кто-то, кому Эдди отдаст всего себя, то теперь, когда он смотрел в его глаза и видел в них таящуюся нежность, то ясно понимал — это навсегда. Когда Бак проехал пару миль, то в кармане худи зазвонил телефон, и он запустил туда руку, чтобы достать его и ответить на звонок. Увидев, кто звонил, он слегка нахмурил брови. Он ждал этого звонка, но все еще не был готов к разговору. Бак свайпнул зеленую кнопку и включил громкую связь прежде, чем перевести сосредоточенный взгляд обратно на дорогу. — Привет, мам. — Ох, слава Богу! Эван… Бак, — произнесла Маргарет взволнованным голосом. — Мэдди рассказала нам о том, что тебя пленили, и ты получил сотрясение… Стоило ожидать, что Мэдди поделится новостью, но сделает это ровно в тот момент, когда Бак уже будет в порядке, избавив его от родительских хлопот. — Со мной все в порядке, — небрежно заверил он, стараясь звучать так, словно проблема была не страшнее, чем порезанный палец. — Меня уже выписали, и со следующей смены я возвращаюсь в сто восемнадцатую. — Не слишком ли быстро? — с тревогой тут же отреагировала Маргарет. — Тебя похитили, ударили по голове! — Меня не похищали, мам, — нетерпеливо поправил ее Бак таким тоном, будто они вели разговор о том, можно ли по улице все еще ходить в футболке или уже пора надеть что-нибудь теплое. — Просто держали в заложниках несколько часов. Ничего серьезного. Бак абсолютно точно не собирался говорить, что происходило в хижине и что он видел. Хотя по кабельному наверняка показывали репортажи. Бак не видел их сразу после похищения и не собирался искать после. — Господи, Эван… — со стоном ответила Маргарет. Бак промолчал, не желая поощрять дальнейшие стенания о том, что уже осталось в прошлом. — Почему ты не позвонил нам? Ты живешь один, и о тебе некому позаботиться… Тебе опять пришлось спать в гостиной? Уж точно не в спальне. Это опасно! Ты ведь мог упасть с лестницы, — торопливо и эмоционально произнесла она, будто желала в одну мысль упаковать все свои переживания прежде, чем Бак прервет ее. Он понимал, что мать говорит все это из искренних побуждений, но не мог отделаться от мысли, что это звучало так, будто он не способен позаботиться о себе. — Я все это время жил у друга, так что обо мне было кому позаботиться, — заверил он ее, не желая вдаваться в подробности, безразличным взглядом провожая обгоняющие его машины. Знакомые улицы Лос-Анджелеса расплывались в пестрый гобелен. — У друга? Ты… — Маргарет замолчала на полуслове, и Бак нахмурился. Сосущее под ложечкой чувство подсказывало, что следующие слова не предвещают ничего хорошего. — Ты имеешь в виду… Томми? Бак тихо выдохнул, тормозя на светофоре. Он так и не сказал им. Да и это было не их с отцом дело после того, что они друг другу наговорили. Бак потер переносицу. Конечно же она сразу начала строить теории! — Нет, не Томми. Мы… мы с Томми расстались, — сухо пояснил он, сжимая пальцы на руле. Маргарет издала странный звук, который Бак не знал, на что списать — удивление, облегчение… одобрение? Бак старался держать себя в руках, пусть его и подмывало огрызнуться в ответ. — Мне жаль, — наконец ответила Маргарет, что было в данный момент самой безобидной тактикой, и тут же резко перевела тему. — А этот твой друг… У тебя появился кто-то? Это… мужчина? Или женщина? Бак скрипнул зубами от ее прямолинейного любопытного вопроса. Он легко мог представить, как рядом с матерью стоит отец, слушая каждое их слово, и они совместно решают, что следует ответить, чтобы не задеть сына, но при этом выведать как можно больше информации. Поразительно, как Мэдди удалось увернуться от их вопросов, не раскрыв перед ними полную картину происходящего. — Это Эдди, мам. Я остановился у Эдди, — пояснил он и поджал губы, не зная, как сделать, чтобы расспросы прекратились сразу после его исчерпывающего ответа. — Эдди со свадьбы Мэдди и Говарда? Твой друг из пожарной части? — тут же спросила Маргарет. — С которым вы на пару уничтожили гостиничный номер. — Да, этот Эдди, — подтвердил Бак, и уголки его рта тронула улыбка. В мыслях тут же пронеслись образы, как весело им было на мальчишнике. — И там были не только мы! Там была толпа народу. — Но разбираться с последствиями все равно пришлось нам, — с безошибочно читающейся ноткой скепсиса поправила она его. Господи, Бак надеялся, что она не переключится на то, что они с отцом в итоге благородно вызвались компенсировать гостинице ущерб. Вовсе не потому, что Бак или Эдди со своими зарплатами пожарных не могли себе этого позволить. Вполне себе могли, Бак же как-то тянул аренду лофта… Просто родителям хотелось сделать что-то хорошее. Что значит гостиничный номер, если они уже изрядно вложились в свадьбу Мэдди и Чимни? — Если мне не изменяет память, у его сына церебральный паралич, — осторожно заметила Маргарет после небольшой паузы. — Ты уверен, что это была хорошая идея? У Эдди нет столько времени еще и на тебя. Разумеется, она не хотела причинить ему боль… но все равно причиняла своими словами. — Эдди отличный отец и прекрасно со всем справляется, — наконец сказал он, крепко стиснув руль пальцами. — И Кристофер удивительный! Он очень самостоятельный и независимый парень, несмотря на свою особенность. На мгновение воцарилась тишина, и он буквально видел, как его мать прикусила язык, чтобы не сказать что-нибудь такое, что могло бы его разозлить. — Эван, послушай. Я не сомневаюсь, что Эдди и его сын Кристофер хорошие люди, — нетерпеливее, чем требовала ситуация, возразила Маргарет. — Но тебе нужен надлежащий уход. Тебе нужно… внимание. Очень много внимания. Следовало позвонить нам с отцом… Мы бы приехали. Баку не хотелось копать слишком глубоко, чтобы не принимать близко к сердцу ее слова, и все же скрытый смысл бил прямо под дых. Она считает, что он обуза для Эдди. И наверняка в голове нарисовала себе ужасающие образы, как Эдди приходится выбирать, в какую сторону броситься — к Кристоферу, чтобы подать костыли, или к Баку, у которого от боли не перестает раскалываться голова. Она совсем не знает их. Всех троих. Но при этом находит в себе смелость судить. — Мам, я в порядке, — вновь повторил Бак. Его тон смягчился и стал умоляющим, чтобы она поняла, услышала его, что следует прекратить. — Можешь не переживать, я в надежных руках, и мы отлично проводим время. На том конце опять повисла долгая пауза, и Бак не знал, чего ожидать дальше. Будет ли мать давить еще больше, пытаясь задушить его своим скептицизмом, или… — Я твоя мама, — голос Маргарет, будто в ответ на безмолвные мольбы сына, тоже стал мягче и тише. — Конечно я переживаю, дорогой. И хочу для тебя только лучшего. Чтобы у тебя была опора в жизни. Человек, на которого ты можешь положиться. Бак понимал ее намерения. Правда, понимал. Она его мать и искренне хочет счастья своему ребенку, пусть их взгляды на жизнь и не совпадают. Но в глубине души ему все равно казалось, что они так и не смогли вырваться из круга сансары. Бака не отпускало чувство, что ее единственным желанием было, чтобы он остепенился, стал «нормальным» человеком, который соответствует ожиданиям общества, создал семью просто потому, что все остальные так делают. И желание его родителей… заставляло Бака чувствовать себя ничтожным, униженным, как будто он потерпел неудачу как человек, если не соответствовал этому образу совершенства. Дело в том, что… у Бака уже была эта жизнь. Семья, уверенность… и любовь. Но даже если бы он признался… поняла бы она, что ему не нужна никакая опора, кроме Эдди? В самую первую смену вместе они пообещали, что всегда прикроют спины друг друга. И с тех пор ничего не изменилось — их клятва была нерушима по сей день. — Я понимаю, мам, — тихо ответил Бак, его плечи поникли. Хватка на руле ослабла. — Но хочу, чтобы и ты поняла, что… ты можешь доверять мне. И я могу позаботиться о себе. — Сделай мне поблажку, что я не мучаю тебя вопросами, хорошо ли ты спишь и правильно ли питаешься, — с сердечным теплом произнесла Маргарет, пытаясь свести их противостояние в шутку, и Бак не удержался от предательской улыбки. — Да, я… я это оценил, — мягко признался он, надеясь, что на этой мирной ноте они и закончат, не переходя черту, чувствуя облегчение и слабое эхо вины, что всегда реагировал слишком бурно на родительскую опеку. — Бак… ты уже взрослый, и я не могу тебе указывать, что делать, — смиренно сказала Маргарет, в ее голосе сквозили любовь и беспокойство. — Просто звони нам с отцом время от времени, ладно? Бак сглотнул ком в горле, понимая, что будет сложно сдержать это обещание, но он готов был попытаться, вдруг осознав, что сказал бы Бобби, если бы слышал их разговор. Бобби бы гордился тем, что Бак не пытается отчаянно сопротивляться, а готов дать себе и родителям шанс на нормальное общение. — Я постараюсь, мам.

***

Эдди выглянул в окно пожарного грузовика и заметил, что джип Бака все еще припаркован неподалеку от пожарной части, но все же нехотя переключил свое внимание на остальную команду. Пока он торопился, то не успел разобраться, какой именно вызов им предстоял. Но он заметил точно — из пожарной части они выехали вместе со скорой, и это настораживало. — Расскажите мне, куда мы едем, — попросил он, надевая наушники и проверяя рацию. — В Централ-Аламида, — объяснил Бобби, обернувшись к команде с переднего капитанского сидения. — Диспетчер получил звонок из пекарни. Продавец сказал, что у одного из покупателей случился эпилептический припадок. Когда пострадавший пришел в себя, то стал агрессивным и напал на других покупателей. — Черт возьми, — пробормотал Эдди себе под нос, сочувственно поморщившись от новостей. Судя по лицам, остальные не были удивлены этой новости, и Эдди быстро раскусил, почему — он все пропустил, пока был на парковке вместе с Баком. Ситуация звучала дерьмово, но он не был удивлен, что мужчина стал агрессивным. Обычным побочным эффектом припадков была дезориентация и спутанность сознания после судорог. Похоже, что бедняга пришел в себя, увидел склонившуюся над ним толпу незнакомцев, пытающихся помочь… и сработала реакция «бей или беги». Очевидно, какой вариант он выбрал. Но Эдди также было жаль тех, кто помог ему, а затем стал объектом агрессии. Они явно ожидали иное проявление благодарности за свое неравнодушие. — Он все еще агрессивен? — с тревогой спросил Эдди, пока Хен проверяла аптечки, чтобы убедиться, что у них есть все необходимое не только для помощи покупателю с припадком, но и остальным пострадавшим. — Со слов продавца до приступа он не был агрессивным, — пояснил Бобби для него и остальных. — Но после напал на помогающего ему парня, а затем досталось и остальным. Не считая ущерба мебели. — Нам все равно следует быть готовыми ко всему, — вздохнул Чимни, раздраженно потирая лоб. — У нас нет его истории болезни. Мы не знаем, насколько сильным был припадок и что он мог сделать с его мозгом. В этот раз «118» было не до привычной шутливой перепалка, за которой обычно коротали время в пути. Ситуация оказалась болезненно серьезной, и напряжение густым облаком повисло внутри пожарного грузовика. Эдди тяжело вздохнул, представляя, как шокированы в тот момент были покупатели пекарни, увидев эпилептический припадок: человека с внезапными, повторяющимися сокращениями мышц, часто сопровождающимися потерей сознания, неконтролируемыми подергиваниями рук и ног и пугающими жевательными движениями. Поразительно, что нашлись отчаянные смельчаки, которые решились помочь ему, а не только позвонить в «911» и стоять в стороне, ожидая приезда квалифицированной помощи. — Сколько в итоге жертв? — спросил Эдди, нетерпеливо постукивая пальцами по окну. — Многие получили незначительные повреждения. Остальные успели отскочить подальше, — поведал Бобби, пока Хен передавала аптечку Чимни. — Судя по сообщению, другим покупателям скорее всего потребуется только первая помощь. Наших парамедиков должно хватить, чтобы уделить внимание каждому. Розен едет на скорой вместе с Дэниелсом. Эпилептика мы отвезем на ней в больницу. Остальные, если потребуется, поедут с нами. Едва пожарный грузовик и скорая затормозили у небольшого магазинчика «Vernon Bakery», как Эдди сразу же заметил на тротуаре группу зевак с бумажными стаканчиками, которые наверняка были бывшими посетителями пекарни и теперь, забыв о своих повседневных делах, ждали развязки этой истории. С улицы все казалось нормальным, витрина осталась целой, никакого разбитого стекла. Только открытая дверь магазина выдавала — что-то здесь не так. Поскольку полиция еще не приехала, то Бобби пришлось оставить снаружи Рави и Дэниелса, чтобы не подпускать зрителей близко к витрине пекарне на случай, если их громкие голоса станут триггером для пострадавшего. — Пожарный Департамент Лос-Анджелеса, — представился Бобби, едва они вошли в пекарню и закрыли за собой дверь, отрезая заведение от остального мира. Внутри их встретили сладкий запах свежей выпечки и картина полнейшего хаоса. Чим тихо присвистнул. Витрина с десертами была разбита, часть осколков осыпалась на торты и выпечку, часть покрывала залитый напитками пол. Сервировочный столик для тех, кто берет напитки с собой, лежал на боку, и вокруг него были рассыпаны порционные пакетики с сахаром, деревянные лопатки и пластиковые крышки. Ближайшая пара столиков для посетителей также была опрокинута вместе со стульями. Словно в насмешку и ярко контрастируя с обстановкой, в заведении продолжала играть легкая фоновая музыка. Разбитое стекло хрустело под тяжелыми ботинками команды, пока та направилась в заднюю часть магазина, где находились покупатели, ставшие свидетелями «эпизода». Несколько человек сидели на полу, прислонившись к дальней стене, которую теперь украшала вмятина. Все они были молоды, не старше тридцати лет, и Эдди с облегчением отметил, что большинство из них невредимы и даже не ранены. Судя по их лицам, в данный момент покупателей больше одолевал страх, чем боль. Джули Розен, Хен и Чимни вместе с Эдди тут же поспешили к ним. Продавцу с именем «Джеймс» на бейджике сильно повезло, что он стоял за кассой, и до него пострадавший в припадке ярости просто не сумел дотянуться. Он лишь был бледен, как полотно. Джеймс тут же поспешил к Бобби, пока парамедики вместе с Эдди проверяли состояние пострадавших покупателей, надев перчатки и открыв аптечки первой помощи. — Слава богу, вы приехали! Он закрылся в уборной и не желает выходить… — поведал Джеймс, с тревогой бросив взгляд на парамедиков. — Вам придется высадить дверь, да? — Если мы начнем ломать дверь, это может спровоцировать новый приступ, — не оборачиваясь, объяснила Хен, пока обрабатывала рану на руке рыжеволосой девушки. — А в уборной он может удариться о раковину или унитаз. — Он не хотел причинить мне боль, — сказала кудрявая девушка, в упор глядя на Розен, которая с фонариком проверяла реакцию ее зрачков. — Он не контролировал себя… Руки Эдди, обрабатывающие ссадины на голени одного из пострадавших, замерли на мгновение, и он бросил на девушку понимающий взгляд, тронутый ее прощением, несмотря на ситуацию. — Хен права. Сначала попробуем его успокоить, — согласился Чим, накладывая повязку на сильно израненное предплечье парня. Вероятно, он близко стоял к витрине с десертами, и часть осколков разодрала его руку. — Может, он послушает нас и выйдет сам… Вы знаете, как его зовут? — Я… я не знаю… Он не наш постоянный посетитель, — сказал Джеймс, качая головой. — И у нас нет практики записывать имя на стаканчике… Он заказал кофе и тарт, сел за столик… а потом началось… это. Джеймс резко замолк, и Эдди мог догадаться, что творилось в его голове в эту секунду. Банальная случайность — зайди пострадавший в другую пекарню, и все бы обошлось. Джеймса бы ждал обычный рабочий день без происшествий и приезда парамедиков. — Генри, — подал голос парень, которым занимался Чим. — Его зовут Генри… Милый парень. Пару недель назад мы раздавали бесплатные обеды нуждающимся, и он помогал нам… Сердце Эдди болезненно сжалось. Очевидно, что Генри был вполне приятным парнем… Почему-то по закону Мерфи именно на долю таких людей чаще всего приходятся неприятности, в отличие от реальных подонков. Не то, чтобы Эдди ждал какую-то вселенскую справедливость… Но даже как католик он не хотел принимать эту концепцию с преодолением испытаний и подставлением щек. Да, работа пожарных всегда подразумевает опасность… Но разве Бак, например, заслужил то, через что ему пришлось пройти?.. — Как давно он в уборной? — спросил Бобби, переводя взгляд с двери на нервничающего продавца и отвлекая Эдди от тревожных мыслей. — Около… минут десяти, — ответил Джеймс, взглянув на наручные часы. — Вероятно, он решил спрятаться ото всех, осознав, что произошло, чтобы не причинить еще кому-нибудь вред, — высказала предположение Розен, занимаясь следующим пострадавшим. — Парень запаниковал, — сочувственно согласился Чим. — Не говоря уже о том, что он растерян и напуган, — добавил Эдди, стягивая с ладоней синие латексные перчатки, когда закончил с раной. Несмотря на напряжение, фоновая музыка продолжала играть из колонок. Легкая мелодия, которая в другой ситуации была бы вполне приятной и уместной, странно контрастировала с обстановкой, делая ее донельзя сюрреалистичной… Но тот факт, что этот «Генри» решил спрятаться в уборной и отгородиться от внешнего мира… вселял в Эдди надежду, что ситуация еще может разрешится мирно. — Джеймс, можешь выключить музыку? — спокойно и рассудительно предложил Бобби. — В такой ситуации она нервирует людей даже больше, чем тишина. Джеймс немедленно кивнул и поспешил за прилавок. Музыка внезапно замолкла, и в комнате стало совсем тихо. Напряжение, казалось, возросло раз в десять. — Спасибо, — кивнул Бобби и повернулся к своей команде и пострадавшим. — На всякий случай нам необходимо вывести из пекарни всех, кто здесь находится… если ситуация получит неожиданный поворот. Не успел Бобби договорить, как пострадавшие засуетились, поднимаясь, чтобы оказаться подальше, когда пожарные начнут убеждать Генри покинуть уборную. Никому не хотелось получить в пылу ярости еще парочку травм. — У меня богатый опыт с прыгунами… так что я сам поговорю с ним, — наконец сказал Бобби, когда последний пострадавший покинул «Vernon Bakery» вместе с испуганным Джеймсом, и внутри осталась только «118». — Эдди, Чим, принесите инструменты на случай, если придется экстренно ломать дверь. И скажите Дэниелсу, чтобы был готов садиться за руль скорой. И поставьте свои телефоны на беззвучный режим. Если кто и мог справиться с этим… так это Бобби. Им не раз приходилось видеть, как он опытен в общении с людьми во время самых ужасных ситуаций вроде пожаров, наводнений… и попыток суицида. Но, несмотря на то, что Эдди знал — Бобби сделает все возможное, мысль о том, что может произойти… что мог быть гораздо худший исход, чем сломанная мебель… держала всех в напряжении. Эдди и Чим вернулись с ломом, молотом… и на всякий случай электропилой. Хотя, судя по взглядам всей команды, они надеялись, что им ничего не придется из этого применять. Потому что если они начнут ломать дверь, то станет шумно… Действительно шумно. Во время очередного приступа Генри будет все равно, но если сейчас он в себе, то реакция может быть непредсказуемой. Бобби подошел к двери в уборную. Внутри было тихо. Ни шума воды, ни рыданий, ни звуков, что кто-то задыхается или бьется в конвульсиях на полу… Ничего. — Генри? — позвал Бобби твердо, но без какого-либо намека на агрессию. — Я капитан Бобби Нэш из Пожарного Департамента. Единственным ответом на слова Бобби была полная тишина, ни единого звука из-за двери уборной. Однако напряженную, застывшую тишину все еще можно было истолковать как хороший знак, что Генри услышал слова Бобби и в данный момент не испытывает очередных судорог. И в то же время, он мог быть прямо сейчас без сознания. Генри был буквальным воплощением кота Шредингера. — Генри, если ты меня слышишь, я хочу, чтобы ты подал какой-нибудь сигнал, — более мягким голосом продолжил Бобби, стоя подле двери и не обращая внимания на затаившую дыхание «118». — Постучи в дверь или включи воду. Или можешь что-нибудь сказать. Мы хотим тебе помочь. В пекарне стало так тихо, что единственным звуками, которые остались, были только шорох одежды, скрип подошвы ботинок и дыхание. Ожидание становилось мучительным. Ладони Эдди вспотели, ему казалось, что вся «118» может слышать, как его сердце бьется в груди все быстрее и быстрее от напряжения… Но единственным ответом, который они получили, было молчание. — Никто не винит тебя, — проговорил Бобби, обращаясь к деревянной двери. — Все покупатели в порядке и отделались незначительными травмами. Мы оказали им первую помощь, и они покинули пекарню. Здесь нет никого, кроме тебя и нас. Изнутри не доносилось ни единого звука, и каждый боялся издать хоть малейший шум. Все смотрели на дверь уборной в ожидании. Как будто слова Бобби сотворят чудо, и им кто-то ответит. Несмотря на громко стучащую в ушах кровь, будто его поместили в безэховую комнату, и он скоро сам начнет сходить с ума от саспенса, в тишине Эдди услышал тихие звуки из-за двери. Что, черт возьми, делает этот парень?.. — Бобби? — прошептал он осторожно, надеясь быть как можно тише, чтобы не отвлекать. Бобби кивнул, но не отвел глаз от двери уборной, полностью сосредоточившись на деревянной поверхности и пытаясь услышать любые новые звуки, которые могут доноситься изнутри. Вся команда стояла так пару минут, но, как они и ожидали, ответа не последовало. И все же… Единственным новым звуком была… вода. Это звучало так, как будто… кто-то только что открыл кран. Эдди удивленно поднял правую бровь. Он никогда бы не подумал, что простое открытие крана может вселить в него надежду. Еще никогда в жизни он не был так рад простому звуку воды. Эдди взглянул на Бобби, чтобы увидеть его реакцию, и они встретились взглядами. И, судя по выражению лица капитана и остальной команды, в голове у всех был один и тот же вопрос: что это должно значить? Но это в любом случае… что-то. Бобби глубоко и тяжело вздохнул и прислонился к дверному косяку, прижавшись лбом к дереву. И вот этот жест уже был понятен и очевиден каждому. — Я ценю твой сигнал, — продолжил он тем же спокойным и рассудительным тоном, что и прежде, — но этого недостаточно. Нам нужно увидеть тебя, Генри. Нам нужно убедиться, что с тобой все в порядке. И снова никакого ответа, но вода продолжала течь, ударяясь о раковину. Теперь звук был таким громким, что казался почти оглушающим. Все затаили дыхание, внимательно прислушиваясь, как будто могли что-то пропустить. — Я понимаю, что ты боишься. — Голос Бобби был по-прежнему мягким и успокаивающим. — Но я обещаю, мы не причиним тебе вреда, тебя не арестуют. Нам просто нужно убедиться, что с тобой все в порядке. И опять — ничего. Никто в пекарне не мог задерживать дыхание вечно, и все выдохнули в унисон, а звук крана стал почему-то еще громче. Как будто вся ситуация превратилась в жестокое издевательство. Как будто это было испытание на выносливость для их нервов. Генри не спешил идти на контакт, только… только звук воды. Но, несмотря на общее напряжение, это было подобно чуду. Вот только что значил ответ Генри — да?.. Нет? — Может, он не хочет тебя слушать? — почти беззвучно спросила Хен. — Поэтому включает воду, чтобы заглушить голос. Бобби лишь неопределенно пожал плечами. Он понимал не больше, чем его команда. Эдди старался сохранять терпение ради всех остальных. Он пожарный, черт возьми! У него нет опыта работы с такими вещами. Ему и самому временами требовалась помощь извне. Он спасал людей из горящих зданий и доставал их из искореженных автомобилей. А когда на его пути была закрытая дверь — он выбивал ее силой, чтобы оказать помощь. Но заставить того, кто заперт в маленьком помещении, сотрудничать и доверять ему?.. Но у Бобби был опыт, которым не обладал никто из них. Он ходил в группу поддержки и проводил собрания анонимных алкоголиков… Бобби знал, как общаться с непростыми и упрямыми людьми, и он умудрялся находить к ним подход. — Генри, один из покупателей сказал, что ты занимаешься благотворительностью. Что ты щедрый и милый парень, — проговорил Бобби. Эдди стиснул кулаки, молясь, что упоминание добрых дел станет ключом к тому, чтобы эта чертова дверь в уборную наконец открылась. — Твое состояние — не твоя вина. Люди совершают необдуманные поступки во зло… Но ты не выбирал совершить то, что произошло. Ты был напуган. Все это понимают, Генри. Бобби терпеливо ждал ответа, пока кран продолжал работать, а вода плескалась в раковине. Это могло длиться вечность, но длилось всего секунд тридцать, пока звуки воды не замедлились… как будто слова Бобби задели особую струну в сердце Генри. А еще это стало для всех утешением, что пострадавший все еще в сознании. — Я приму это за согласие, Генри, — немного бодрее проговорил Бобби, вздохнув с облегчением. Остальная «118» тоже позволила себе выдохнуть, прислушиваясь в ожидании следующего звука… Изменения звука струи воды или щелчка ключа в замке. — Генри, — позвал Бобби, сделав еще один глубокий вдох и собираясь с мыслями. — Если ты в порядке… если ты мыслишь здраво… постучи в дверь. Вода внезапно отключилась, и в «Vernon Bakery» снова стало тихо. Но тот факт, что кран отключился, означал одно: Генри их слушал. Пожарные были напряжены, ожидая следующего звука из уборной. Несколько секунд тишина казалась почти мертвой, но затем они услышали что-то… что-то, что приморозило их всех к полу. Дверной замок. Не то чтобы Эдди мог что-то услышать из-за прилива крови в ушах, но в то же время он услышал тихий «щелчок»… Как будто дверь открывалась. «118» не смела пошевелиться, боясь даже дышать. Несколько секунд все прислушиваясь к звукам, чтобы уловить малейший шорох. Скрип открывающейся двери, казалось, длился целую вечность, пока дверь уборной не открылась… Медленно, мучительно медленно. Все замерли, как статуи, и на несколько секунд вновь стало совсем тихо. Эдди казалось, что он вернулся в детство и снова чувствовал себя напуганным ребенком, пока смотрел в темноте на дверь гардеробной в своей комнате, боясь, что она вдруг откроется, и оттуда вырвется что-то ужасное и опасное, чтобы наброситься на него. И в эту секунду его едва не сбило с ног осознанием, что он сам все это время был «Генри». Он тоже боялся. Боялся неизвестности, боялся выходить наружу, боялся реакции окружающих. И хотя он знал, что не сделал ничего плохого, а пожарная семья «118» всегда поддержит его, Бак поддержит его, Кристофер поддержит его… Всегда оставались страхи. Эдди был взрослым мужчиной, который восемь лет отслужил в Афганистане, черт возьми, который каждую смену имел дело с опасностью, рискуя жизнью… Но что скажут родители? Abuela?.. Tia Пепа?.. Отрекутся ли они от него, если узнают?.. Он бы соврал, если бы сказал, что ему плевать. Эддито снова десять лет, и Рамон говорит ему, что он теперь мужчина в семье, и вся ответственность за мать и Софию с Адрианой ложится на его плечи, пока он в очередной рабочей командировке. Он сбежал от Шеннон в Афганистан, он сбежал туда снова, боясь столкнуться с реальностью и болезнью Кристофера… Он сбежал от родителей в Лос-Анджелес. Бежал от Аны, боясь новых отношений и того, что не может ей ответить взаимностью… Сбежал от Марисоль к иллюзии Шеннон. И только Бак был тем, от кого он никогда не бежал. Но Эдди сбежал в свой дом вместе с ним. Закрылся там с Баком на долгие три недели, избегая порицания окружающих и того, что может наконец-то почувствовать себя свободным и счастливым. Нужно лишь только открыть эту чертову дверь… Эдди не мог оторвать глаз от открывающейся двери. Он даже не мог поверить, что это происходит на самом деле, что «Генри» действительно открыл дверь, решив выйти наружу. Глаза Эдди широко распахнулись, пульс учащен. Долгое время единственным звуком, который он слышал, был только шум крови в ушах и скрип дверных петель. — Всем сделать пару шагов назад, — твердо велел Бобби, не отрывая глаз от двери, и пожарные, следуя приказу капитана, отступили назад, давая Генри свободное пространство, чтобы наконец-то выйти на свет. Никто не сводил глаз с двери уборной, которая все еще медленно открывалась. — Не волнуйся, Генри, — сказал Эдди ровным, уверенным голосом, пытаясь оказать поддержку, и только лишь когда слова прозвучали, он осознал, что вообще что-то говорил. Из темной уборной вышел высокий мускулистый мужчина лет за тридцать. Его лицо было бледным и покрыто каплями пота. Вены на лбу и шее отчетливо проступали, русая борода выглядела небрежно, как и волосы, челка слиплась от пота, и Генри откинул ее с лица, открыв измученный, отчаянный, но каким-то образом спокойный и принимающий взгляд. Хоть Генри и стоял на ногах, было очевидно, что он близок к обмороку, точно при панической атаке, но делал все возможное, чтобы держаться прямо и не поддаваться усталости и страху. Эдди видел таких солдат в Афганистане, и это был явный признак шока. — Вот так, хорошо, — поощрил его Бобби, слегка улыбнувшись. — Бобби?.. — неуверенно спросил Генри, его голос звучал хрипло и надсадно, точно он не говорил несколько дней подряд, и связки немного огрубели. — Верно, это я, — тихим и спокойным голосом подтвердил Бобби, утвердительно кивнув и сделав шаг вперед. — Не волнуйся, все в порядке. Просто расслабься и дыши. Эдди почувствовал необъяснимое чувство облегчения, когда Генри наконец заговорил. Парень все еще дрожал как лист, и, глядя на него, Эдди подумал, что если бы Генри стоял на краю обрыва, его бы легко сдуло ветром, хоть его телосложение и производило впечатление сильного и крепкого мужчины, но в данный момент оно было обманчивым. Однако, кажется, теплые слова Бобби все же придали ему немного смелости, несмотря на уязвимость. Но самое главное, что он не был агрессивным или опасным, не был тикающей бомбой. Он все еще был напуган, но, по крайней мере, осознавал свое окружение. — Мне так жаль, я… — заговорил Генри и тут же осекся. — Не думай об этом, — слегка покачивая головой, терпеливо попросил его Бобби. — Сейчас ты должен сосредоточиться только на дыхании и попытаться успокоиться. — Я пытаюсь, — слабо признался Генри. — Правда пытаюсь… Эдди только сейчас понял, что у него едва не свело пальцы от напряжения, пока он сжимал кулаки, пытаясь сохранить самообладание. Он молча переглянулся с Хен, Чимни и Розен, слегка улыбаясь, будто хотел подбодрить их, что теперь все будет хорошо и опасность миновала. Но их вызов все еще не был окончен, они лишь в середине пути. Дыхание Генри все еще было быстрым и поверхностным, но он явно пытался взять себя в руки, и постепенно оно начало немного замедляться. — Не возражаешь, если член моей команды осмотрит тебя, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо? — тихо и медленно проговорил Бобби, слегка поведя головой в сторону. — Это Хен, она отличный парамедик и позаботится о тебе. Эдди накрыло беспокойством при мысли о том, что Хен нужно подойти к Генри. Он понимал, что она профессионал и знает, что делает, но ситуация все еще была неопределенной и вязкой, как патока. Эдди молчал, как и все остальные, внимательно наблюдая за ситуацией и изучая Генри на предмет любых признаков того, что что-то может пойти не так. Генри лишь слабо кивнул, все еще явно пытаясь удержаться на ногах, но в то же время показывая, что готов к сотрудничеству. Он медленно возвращал себе самообладание, и дрожь начала немного утихать с каждым медленным вдохом. — Думаю, тебе нужно присесть, — посоветовал Бобби с теплой улыбкой, и Генри вновь кивнул, взглядом выбирая ближайший стул, который не был перевернут после его «эпизода» и твердо стоял на всех четырех ногах. Пожарные молча наблюдали, как Генри пересек комнату и сел на стул. Скрип сидения, нарушивший тишину, будто подчеркнул окончание кризиса. То, чего они подсознательно ждали, не произошло. Это не стало триггером для Генри, не спровоцировало непредсказуемую реакцию. Ничего не произошло, планета не остановилась. За окном пекарни на улицах Лос-Анджелеса продолжала бурлить жизнь. — Привет, я Хен, — сказала она мягким и заботливым голосом, делая несколько шагов вперед и без слов прося разрешение на осмотр. — Просто постарайся оставаться неподвижным и дай мне взглянуть на тебя, хорошо? Эдди не мог перестать молиться, чтобы этот саспенс наконец закончился, и он смог свободно дышать, выйдя из замкнутого пространства на свежий воздух, как Генри только что вышел из уборной. Но напряжение, которое накапливалось в его теле последние полчаса, наконец отпустило. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, единственное, что осталось, — это разобраться с последними нерешенными проблемами.