The Dog in the Manger | Собака на сене

Утром Эдди не стал будить Бака, пока они с Кристофером собирались, так что он впервые проснулся у Диазов, когда никого уже не было дома. И это не было печальным пробуждением, потому что когда Бак повернул голову, то увидел на подушке Эдди лист бумаги. Он удивленно протянул руку, и на губах все шире и шире расцветала улыбка, пока он читал оставленную для него записку, сердце сдавило от нежности. «Доброе утро! Надеюсь, ты хорошо спал. Не хотел тебя будить, ты выглядел слишком мило Постарайся не делать глупости, пока меня нет. Я хочу быть частью событий ;) Уже скучаю, хотя смотрю на тебя прямо сейчас, пока ты спишь П.С. Не усмехайся так, Бак. Я знаю, что ты усмехаешься! Мне просто захотелось сделать что-нибудь старомодное Люблю тебя хохо Эдди» Бак плюхнулся головой обратно на подушку, улыбаясь во весь рот, и блаженно прикрыл глаза, прижимая лист бумаги к груди и вспоминая, как они вчера засыпали вместе с Эдди… Его сердце было на грани того, чтобы разорваться от интенсивности переполняющих эмоций. Вероятно, это даже хорошо, что Эдди уехал на работу, потому что за сутки в разлуке у них наконец-то появился шанс осмыслить последнюю пару дней и как-то уложить это в голове. В моменте, когда они были рядом, все воспринималось иначе, переполняющих и переворачивающих всю душу ощущений слишком много, что за ними едва можно поспеть, чтобы оценить всю глубину происходящего. Но когда Бак остался наедине со своими мыслями, то эмоции буквально оглушили его. Он мог смаковать их, смаковать каждую секунду, проведенную в объятиях Эдди. Ему казалось, словно все тело парит, точно он легкое воздушное облако. Дотянувшись до лежащего на прикроватном столике телефона, Бак открыл их с Эдди переписку и уставился на последние сообщения, отправленные друг другу фотографии и ссылки. И ни один из них, держа телефон в руках и отправляя все эти сообщения, не догадывался и мог лишь робко мечтать о том, где они окажутся спустя недели или даже дни… И Бак прямо сейчас мог открыть новую страницу их жизни всего одним коротким сообщением, разделив их многолетнюю переписку на «до» и «после». «Я тоже люблю тебя» написал Бак и отправил, кусая нижнюю губу и проказливо улыбаясь, точно нашкодивший мальчишка. Кто-нибудь наверняка счел бы это донельзя сентиментальным, но только не Бак, наконец ощущая себя по-настоящему счастливым и обретя гармонию с собой. Когда он во время перерывов читал «Пир» Платона, о чем Чим не преминул поиронизировать, то нашел там упоминание существ, которыми раньше были люди. Их называли андрогинами, и они не имели ничего общего с теми, кого называют андрогинами сейчас. Они чем-то напоминали витрувианского человека Леонардо да Винчи и были средоточием любви друг к другу, пока боги не начали завидовать им из-за их силы и не разрубили пополам. Разделенные надвое влюбленные души обрекли вечно скитаться по земле, ища своего потерянного соулмейта. И Баку казалось, что он наконец-то обрел свою потерянную половину души в Эдди. Бак аккуратно положил записку на столик рядом с керамическим основанием лампы и услышал звук уведомления. Выудив телефон из складок одеяла, он открыл чат. Эдди прислал ему красное сердечко. Бак расплылся в улыбке, ощущая внезапный порыв отправить ему столько сердечек, сколько будет влезать в одно сообщение, но сразу отмел эту идею, решив, что Эдди насторожит его несдержанность. Хотя, теперь Бак уж точно не собирался себя сдерживать, пытаясь любыми способами выразить необъятную бездну испытываемых им эмоций. Вместо этого Бак упал головой обратно на подушку и открыл в телефоне камеру, чтобы сделать сэлфи. Слегка втянув щеки, чтобы придать себе задумчивый вид, он дерзко вздернул левую бровь, вокруг которой краснело родимое пятно. Сделав пару снимков, он отправил саму удачную фотографию Эдди, добавив надпись «Соблюдаю постельный режим». Эдди почти сразу написал ответ: «Надеюсь на это! Тебе идет лежать головой на моей подушке». Лицо Бака вспыхнуло от волнения, а в животе потеплело — Эдди флиртовал с ним. Они так стремительно прошли все этапы признаний от «я хочу быть с тобой» до «я люблю тебя», что ненароком проскочили сами ухаживания и флирт. Хотя причина крылась в том, что сейчас Баку было крайне противопоказано разгонять кровь по телу любыми способами, но он надеялся отыграться по полной после за все время, что вынужден соблюдать проклятый постельный режим и воздержание. Когда он пытался попасть на прием, чтобы сдать сперму и помочь Кэмерон и Коннору зачать ребенка, то сумел продержаться без мастурбации целый месяц, что было достойно уважения. И Бак искренне надеялся, что это было в первый и последний раз, когда он вынужден так долго сдерживать себя. Какой черт дернул его провоцировать Теда? Может, тогда и не было бы никакого сотрясения… Но не мог же он молча сидеть и безропотно ждать, пока их с Брендоном убьют? Это был первый раз, когда Бак после больницы всерьез задумался над тем, что бы было, если бы он присоединился к друзьям Теда. Ведь тогда он мог бы лежать сейчас не в постели Эдди, а в одной из камер морга. Что бы стало с Мэдди, Крисом, Эдди, Бобби и всеми остальными?.. Бак даже представлять этого не хотел — от самой идеи становилось страшно и начинало подташнивать. И эта фантомная тошнота точно не была следствием его сотрясения. Все же он невероятно везучий сукин сын, что практически без потерь вышел из всей этой ситуации и в награду получил мужчину, которого до безумия любит. Бак протянул руку, чтобы ухватиться за подушку, на которой спал Эдди, уткнулся лицом в наволочку, сладко вдыхая запах его волос и шампуня, и вновь ненадолго заснул, обнимая ее руками. Когда он проснулся во второй раз, то время близилось к полудню, и ему все же пришлось вылезти из невероятно теплой и уютной постели, потому что организм отчаянно требовал посещения туалета, а под ложечкой сосало от голода. Он с надеждой проверил телефон, надеясь увидеть еще какое-нибудь сообщение от Эдди, но с удивлением обнаружил, что ему написала Мэдди. Она предупреждала, что заедет ближе к полудню, и Бак тут же набрал ей, чтобы сказать, что его нет в лофте. Но, как оказалось, Мэдди уже в курсе, где он находится. Черт, он даже не подумал предупредить всех, что Эдди привез его к себе. Ведь наверняка кто-нибудь решит нанести ему визит, как после комы, когда каждый первый считал своим долгом проведать его и как-нибудь развлечь. Но если об этом знает Мэдди, то наверняка и Чимни. А если знает Чимни… то это значит, что знают все. Ну, во всяком случае, это избавляло Бака от дополнительных хлопот. И раз уж Мэдди ехала к нему, то Бак решил немного отложить свой поздний обед и проверить холодильник, чтобы убедиться, есть ли у них с Эдди что-нибудь, чем можно ее угостить. Но едва он зашел в столовую, как услышал стук. — Привет! — бодро поприветствовала Мэдди, едва он распахнул дверь. — Хэй, Мэдс, — ответил он, и губы Бака сами собой растянулись в улыбке, когда он обратил взгляд вниз на свою маленькую племянницу. — Привет, принцесса! — проворковал он, приседая на корточки, чтобы обнять Джи-Юн, и она тут же подскочила к нему и прильнула, принимая его нежные объятия. — Привет, дядя Бак, — бодро ответила Джи, обхватывая его шею своими маленькими ладошками. — Надеюсь, мы тебя не побеспокоили? — слегка извиняясь, проговорила Мэдди, поправляя висящую на локте сумку, в которой скорее всего были игрушки Джи. Она пристально уставилась на Бака, оценивая его состояние взглядом профессиональной медсестры, пытаясь уловить мельчайшие, но значительные детали, которые бы дали ей понять, как себя чувствует ее младший брат. Прошлый опыт давно научил Мэдди, что Бак может пренебрегать своим состоянием. — Ты хочешь, чтобы я присмотрел за Джи? — тут же догадался Бак, улыбаясь Джи-Юн, пока та ощупывала его лицо. — Ты выглядишь здоровым, — придирчиво заключила Джи, сверля его лицо внимательным взглядом. — О да, я здоров как никогда, — с теплом в голосе согласился он. Бак и правда чувствовал себя довольно неплохо, если не считать общей слабости, сонливости и иногда слегка гудящей головы. — Мне вчера написал Эдди и спросил, смогу ли я составить тебе компанию. Сказал, что в лофте тебя нет, и ты здесь, — объяснила Мэдди, с улыбкой наблюдая за ними. — Так что я поменялась сменами, чтобы проконтролировать, как мой братишка соблюдает постельный режим. Бак с удивлением для себя обнаружил, что раньше его реакция была бы крайне неоднозначной — его раздражали опека и озабоченность его здоровьем. Ему точно не нужна нянька, и Эдди прекрасно знает, что он не любит, когда вокруг него озабоченно хлопочут, будто он находится на грани жизни и смерти. Но также Бак прекрасно понимал, что именно сделал Эдди — вчера они договорились, что Бак расскажет Мэдди об их отношениях, и ему была любезно предоставлена возможность обсудить с ней все с глазу на глаз, а не по телефону. Это был невероятно милый жест с его стороны. И было чем-то вроде того, что Бак сделал для Эдди, когда познакомил его с Карлой. Это была забота, проявление искренней любви и дружбы. И лишь когда у Бака появилась такая возможность, он вдруг осознал, что не уверен, готов ли говорить об этом хоть с кем-нибудь, кроме Эдди. В нем боролись две стороны, и одна из них сгорала от нетерпения рассказать о них с Эдди не только Мэдди, но и всему остальному миру. Но другая его половина эгоистично требовала не спешить и дать время себе и Эдди самим во всем разобраться, чтобы никакие внешние факторы не вмешивались в их отношения. Бак ревниво хотел Эдди только для себя. Бак хотел держать Эдди в своих руках, и чтобы весь мир свернулся до размеров их спальни. Хотел запереться вместе с ним в комнате, спрятаться в объятиях Эдди, чувствовать биение его сердца, лежа головой на груди, и видеть, как та поднимается и опадает, пока он дышит. Хотел его заботливые прикосновения и ловить добрый и теплый влюбленный взгляд. Нежно улыбнувшись своим мыслям, Бак поднял глаза на Мэдди. — Можешь спросить у Эдди, я вчера практически не вылезал из кровати, — с гордостью заявил он, поднимаясь, и посторонился, пропуская их в дом и совершенно не заботясь о том, что Мэдди может неправильно истолковать его слова. — Звучит не очень убедительно, но будем считать, что я поверила, — ухмыляясь, прокомментировала она и переступила порог после того, как Джи зашла в дом, держа свою миниатюрную ладошку в широкой ладони дяди Бака. Пока Бак готовил им чай, Мэдди в гостиной копалась в своей сумке, что-то ища, пока наконец не извлекла нечто похожее на альбом для рисования. — Хей, что у вас там? — спросил он, ставя чашки на журнальный столик. — Раскраски… и карандаши! — объяснила Джи, с ногами шустро забираясь на диван. «Маленькая и быстрая», как любит говорить Чимни. — Оу, раскраски! — оживленно подхватил Бак, садясь рядом с ней и беря в руки детский журнал с картинками. Он согнул спину, наклоняясь ниже, чтобы сгладить разницу в их росте. — А мне можно будет что-нибудь раскрасить, чтобы поднять себе настроение? — спросил он с заискивающей улыбкой и подмигнул Мэдди. Эдди бы точно оценил его выбор на фоне того, что ограничил его почти со всех радостях современного мира. Он даже просил его пока что не читать книги, потому что это требовало напряжения. Но, возможно, Бак смог бы уломать его хотя бы на аудиокнигу. Если, конечно, он будет слушать ее из динамика телефона без наушников. Джи сложила руки на груди и очаровательно насупилась, раздумывая над его просьбой. — Если включишь мультики, — наконец торжественно объявила она. — О, Джи, ты уже учишься шантажировать? — с восхищением проговорил Бак, уставившись на Мэдди. Неловко улыбнувшись ему, она пожала плечами и потянулась за чашкой чая. — Думаю, мы найдем какие-нибудь классные мультики для тебя, — пообещал он, листая раскраску. Некоторые страницы Джи уже успела раскрасить, иногда делая неожиданный выбор цветов. У нее явно просыпался талант к авангарду, если она, конечно, не использовала просто те карандаши, которые были в тот момент прямо под рукой. Разобравшись с телевизором и найдя для Джи мультики, Бак и Мэдди отправились на кухню после того, как он настоял, что приготовит им хотя бы пасту. Самым эффективным аргументом, как и ожидалось, оказалась фраза «я не при смерти», перед которой не смогла устоять даже бывшая медсестра. Так что у Бака были все шансы, чтобы использовать ее как оружие против одного военного ветерана. Бак решил не мудрить и приготовить самую простую Карбонару, для которой в наличии как раз имелись все продукты. Не без его вмешательства, разумеется, во время их с Эдди совместной поездки в супермаркет. Пока Мэдди пила чай, сидя за кухонным столом, Бак доставал все необходимое из шкафов, прекрасно ориентируясь на кухне, которая совершенно не была ему чужой. Более того, Эдди даже разрешил кое-что реорганизовать в хранении. И теперь, оглядываясь назад, Бак начинал понимать, почему Эдди так сделал. Сам Бак наверняка бы сказал про свою кухню в лофте «тебе придется меня убить, чтобы переделать хранение в шкафчиках». Но это был Эдди, который доверял ему не только свою кухню, но и всю свою жизнь. — Кажется, можно с полной уверенностью утверждать, что Бакли захватили этот дом, — насмешливо проговорила Мэдди, безуспешно прикрывая лицо чашкой, чтобы не было видно ее ухмылку. Но Бака было не так просто провести. — Я сделал это уже давно, — с гордостью объявил он, вдруг сообразив, что сейчас в доме и правда нет никого из Диазов. — Отвоевывал дом по кусочку, — Бак широко ухмыльнулся, оборачиваясь к Мэдди. — Сначала диван, потом кухня… а теперь переехал в спальню. Он догадывался, как это прозвучит. Это заставит вопрос повиснуть в воздухе, но Бак не собирался этого скрывать. Эдди уступил ему свою спальню из чистых и бескорыстных побуждений. — Эдди отдал тебе свою спальню, пока ты не придешь в норму? — Глаза Мэдди ожидаемо расширились на это заявление. Он вскинула бровь, изучая его лицо. — Это очень заботливо, — наконец сказала она. — Хотя я не удивлена. Это же Эдди. — Да, он сказал, что у меня может закружиться голова на лестнице, и решил предупредить все возможные опасности, — с теплом в голосе объяснил Бак. И сейчас, зная все, что произошло, он ни за что бы не хотел находиться сейчас в лофте. Он любил свои апартаменты, но дом Эдди… в нем будто была душа. Частичка души, которая каждой деталью напоминала ему об Эдди, пока тот был на смене. — Он прав между прочим, — с улыбкой согласилась Мэдди, но все же в ее глазах Бак не мог не заметить беспокойства. И он понял, какого рода это беспокойство, когда она вновь заговорила. — Тебе, наверное, нелегко? — В каком смысле? — спросил Бак, пытаясь сыграть перед ней невинного простачка. Чего он определенно не испытывал, так это сложностей. Но он не мог переключить что-то в себе, чтобы устроить фарс, где начнет сокрушаться, как тяжело ему находиться в спальне Эдди, где на подушке еще свеж запах его одеколона, а по ночам Бак плачет, уткнувшись лицом в ткань. — Ну, ты спишь в кровати Эдди… — осторожно объяснила Мэдди, испытывая неловкость. — Только не говори мне, что не думал об этом, и теперь я поселила тревожность в твоей голове… Бак испытал болезненный укол в душе. Он не хотел обманывать Мэдди… боже, как же он не хотел ей врать… Но с каждой секундой понимал, что ему просто не хватит душевных сил вынести весь этот разговор сейчас. Он не успел отрефлексировать его для себя, и не готов был проходить этот путь так… стремительно. — Нет, конечно же я думал об этом и не раз, — уклончиво ответил Бак, отворачиваясь к кухонной плите, чтобы скрыть выражение лица. Он не умел врать, и лучше всех это было известно Мэдди. — Если хочешь, то можешь перебраться ко мне, — заботливо предложила Мэдди. — У нас с Чимом есть гостевая комната. Бак не покинул бы сейчас дом Диазов, даже если бы ему вновь угрожали заряженной двустволкой. — Нет, мне хорошо здесь. Но спасибо за предложение, — глухо ответил он, молясь о том, чтобы придумать, как перевести тему разговора на что-нибудь другое.

***

Сидя рядом с окном, Эдди с максимальной небрежностью сунул руку в карман, чтобы достать телефон. Все утро в пожарной части он практически только тем и занимался, что проверял уведомления и старался вести себя непринужденно, чтобы не дать понять, как кардинально изменилась его жизнь за эти выходные. В отличие от Бака, он хотел пока что эгоистично сохранять то, что они вместе. По крайней мере до тех пор, пока Бак не вернется с больничного, потому что им вряд ли удастся провести всех, что между ними ничего не происходит. Уж точно не Бобби и Хен… У них слишком хорошо заточен глаз на то, что происходит вокруг. Не говоря уже о страсти Чимни к поиску сплетен… Хотя Хен — другое дело, она единственная, кто уже знает достаточно об Эдди, чтобы выговориться… Эдди был вполне не против сказать в первую очередь именно ей вместо того, чтобы изливать душу Изабель. Он безумно любил свою бабушку, но пока не был морально готов обнажать всего себя перед ней. Несмотря на ее бесконечное понимание и тактичности, ему не избежать вопросов. И для начала он хотел найти эти ответы сам. Вместе с Баком. Открыв переписку, Эдди бросил осторожный взгляд, чтобы убедиться, что никто не смотрит на него, пока Чимни рассказывал всем о новой работе Альберта. Он уменьшил яркость экрана, чтобы его содержимое не бросилось в глаза сидящему рядом с ним Рави, и вновь открыл фото, которое прислал ему Бак. Бак выглядел… сексуально и довольно дерзко, провоцируя его игриво приподнятой бровью. Следовало ожидать, что Бак быстро догадается, что теперь Эдди можно дразнить фотографиями. При мысли о том, что рано или поздно Бак пришлет ему интимное фото, у Эдди сладко свело внизу живота, а к щекам прилил жар. Он нежно коснулся подушечкой указательного пальца экрана, стараясь контролировать выражение лица, но это все равно не укрылось от Чимни. — Проверяешь, как там Бакару? — спросил он с ухмылкой, обратив на него пытливый взгляд. Хен и Рави тут же переключили на Эдди свое внимание. Глаза Хен сверкнули озорством, Рави же представлял собой искреннее и вежливое любопытство. Это была первая смена Эдди после того, как Бак подвергся нападению. И как только он появился в пожарной части и встретил Бобби, то первое, что он услышал от него, это «как там Бак?», будто ему было известно о них двоих больше, чем предполагал Эдди. Он, конечно, повел себя как профессионал, но не мог отделаться от мысли, что его подозревают. Будто Бобби схватил его за руку и поймал с поличным, как уличного карманника. Возможно, это могло показаться странным, но рядом с Бобби он ощутил себя так, будто разговаривает с отцом своего парня, приехав к ним домой и собираясь отвести Бака на свидание. И пока Бак собирается, Бобби как ответственный отец сканирует его своим рентгеновским взглядом, чтобы понять, достоин ли он его сына. Во всяком случае, Бобби подходил на эту роль гораздо лучше, чем Филлип Бакли. — Э… да. Хотел узнать, как он, — согласился Эдди и слегка наклонил голову ниже, отключая подсветку у телефона и надеясь, что его щеки не заливает румянец. — Мэдди с Джи уже в пути, так что он не будет скучать, — великодушно объяснил Чим, смотря на него в упор, будто что-то знал. Но Чимни не мог знать. Никто не мог знать… А Хен… Хен обещала сохранить его секрет. Так что это должно быть нечто иное, чем обычное любопытство Чима, который как акула ищет что-нибудь сочное, чтобы вонзить в это зубы и беззлобно поиронизировать. — Тогда волноваться не о чем, — непринужденно ответил Эдди, пряча телефон в карман и стараясь не встречаться с проницательным взглядом Хен. — Мэдди тебе написала, чтобы ты не переживал? Она сказала, что заберет Кристофера из школы, — продолжил Чим, и Эдди удивленно качнул головой. Нет, он… он как-то не подумал об этом, слишком поглощенный переменами в отношениях с Баком. На самом деле Эдди хотел договориться с Пепой, чтобы она привезла Криса домой, потому что не позволил бы Баку сейчас садиться за руль. Да и джип Бака так и стоял рядом со «118». Хотя Эдди сходился на том, чтобы просто отпроситься ненадолго у Бобби и быстро съездить в школу и домой. Но если он переступит порог дома и увидит там Бака… dios, как после этого он вообще собирался бы вернуться обратно в пожарную часть? — Это очень заботливо с ее стороны, — признал Эдди с легкой улыбкой, которая тронула уголки его рта. — Семья должна помогать друг другу, — широко улыбаясь, философски изрек Чимни, ни на что конкретно не намекая. Рот Рави приоткрылся в немом вопросе, Хен удивленно вскинула бровь, бросив сквозь стекла очков быстрый взгляд на Чима, лица сидящего на капитанском месте Бобби не было видно, а Эдди… Эдди подумал о желе.  Нет, он не даст им повода для сплетен. Это просто паранойя, что все вокруг знают больше него. Он не допустит, чтобы получилось как в комедиях, когда персонаж начинает в чем-то сознаваться и ошеломляет всех, потому что речь шла совершенно о другом… Он не в мексиканской теленовелле, а обычный пожарный, который ненавидит привлекать к себе нежелательное внимание. — Я тоже переживаю за Бака, как и вы все, но давайте сосредоточимся на главном, — попросил их Бобби, прерывая разговоры. — На улицу эвакуировали весь торговый центр, и нам надо успеть локализовать возгорание на фуд-корте, пока оно не распространилось дальше. — Какой идиот мог додуматься поставить раскаленную посуду на пластиковую разделочную доску? — кривя губы, задала Хен риторический вопрос. — Идиот, которого точно уволят, — логично предположил Рави. Когда они приехали на место происшествия, то увидели черный дым, идущий из нескольких вентиляционных каналов на крыше, но само здание выглядело целым. На улице толпились насквозь промокшие посетители торгового центра.  — По крайней мере сработали дренчеры, — подметил Эдди, вместе с Рави доставая свернутый пожарный рукав из грузового отсека на случай, если средства пожаротушения самого торгового центра окажутся заблокированы или неисправны. Пока они ехали, кухня ресторана, где произошло возгорание, успела выгореть дотла, и огонь перекинулся в зал фуд-корта, коптя потолок. — Кому барбекю? — саркастично изрек Чим, окидывая взглядом фронт работы, когда они поднялись на третий этаж торгового центра. Бобби тут же начал раздавать указания, и минут через пять к ним присоединилась «122 Пожарная Часть», пока они проливали помещение водой, чтобы сдержать распространение пожара.

***

— У меня все в носу чешется от горелого пластика, — пожаловался Чим, брезгливо раздувая ноздри и снимая куртку, когда они вернулись назад. По шее, груди и спине Эдди градом катился пот от жара огня и тяжелой работы. Он испытывал примерно то же липкое ощущение, которое описал Чимни, хоть они и работали в масках. Эдди облизал губы, чувствуя вкус соли на языке, и пристроил свой защитный шлем на полку, где хранилась экипировка. Лишь только после того, как они с Максвеллом, Уэстом и Рави приготовили все для нового вызова, Эдди смог позволить себе быстро сходить в душ, чтобы смыть с себя грязь и пот. Бобби наверху готовил ужин, и Чим в шутку просил его не ставить сковороду на разделочную доску. Спустя некоторое время Эдди, плюхнувшись на мягкий диван, достал телефон, чтобы проверить, писал ли ему Бак, но вместо этого увидел сообщение от Мэдди, что она привезет Криса из школы. И судя по тому, который был час, Крис наверняка уже дома вместе с Баком. Так что пусть и запоздало, Эдди написал свое «спасибо» в ответ. Скорее всего, Мэдди уже уехала домой, и он мог позвонить Баку. Они до сих пор так и не устроили совместный ужин, на который Эдди ее пригласил. Может, стоило сделать это сейчас, пока Бак на больничном? Или повременить, пока тот не придет в норму?.. Да, пожалуй это будет слишком бурное потрясение для его состояния… — Как ты, Эдди? — спросила Хен, присаживаясь рядом. — Отлично, — тут же ответил он, убирая телефон обратно в карман. — В жизни не чувствовал себя лучше. — Это тонко завуалированный сарказм или правда? — насмешливо фыркнула она, сверля его проницательным взглядом, от которого Эдди почувствовал себя неуютно, будто его поймали на чем-то. — Ты просто не видел себя со стороны, когда Бака вынесли из той хижины… Ты был бледным, как мел, пока мы ехали на скорой. И затем в больнице… Эдди задержал дыхание, слушая ее слова. Он был так поглощен мыслями о Баке и об опасности, которая ему грозила, что совершенно не задумался, как его состояние могут трактовать. Но разве это был первый раз, когда они с Баком были на грани жизни и смерти и всей душой переживали друг за друга? Ничего нового ведь не произошло… — Нет, это правда, — подтвердил он, как можно более равнодушно пожимая плечами, надеясь, что этого будет вполне достаточно, чтобы не вызвать подозрений. — Ты просто весь день тянешься к телефону, — наблюдательно объяснила Хен, кивая в направлении его кармана. — Ты же не проверяешь «Найти Моих Друзей», чтобы убедиться, что Бак дома? Рот Эдди приоткрылся в легком изумлении. Нет, он не собирался отрицать, по крайней мере наедине с собой, что такая идея ему, действительно, приходила на ум, но он не собирался становиться помешанным на контроле бойфрендом. Здесь крылось иное — ему нравилось думать, что если он откроет приложение, то увидит живое подтверждение того, что Бак в безопасности его дома. — Нет, — терпеливо возразил он и тут же объяснил, чтобы смягчить свой тон. — Я читал сообщение от Мэдди. Хен понимающе кивнула и наклонилась вперед, чтобы подобрать с журнального столика книгу, которую там оставила перед вызовом в торговый центр. Она благородно отступила, решив больше не терзать Эдди вопросами, ответы на которые он не мог пока дать. Всю смену Эдди старался вести себя профессионально и не витать в облаках… Но, черт побери, это же Бак! Неопределенность в их отношениях изводила его месяцами. За это время он несколько раз успел дать себе обещание, что похоронит идею об их с Баком отношениях глубоко в своей душе и никогда не расскажет об этом даже на приеме у психотерапевта или перед Богом. И каждый раз это длилось ровно до того момента, пока между ним и Баком не происходило что-нибудь двусмысленное. — Я пойду разомнусь, — вставая с дивана, пояснил свой уход Эдди и направился к лестнице, ведущей на крышу. Солнце еще не опустилось ниже верхушек небоскребов, но уже успело окрасить пушистые облака в приятный персиковый оттенок. Облегченно выдохнув, что больше не нужно думать о выражении своего лица, Эдди прошел к краю крыши и застыл рядом с широким парапетом. Вдали было отлично видно деловой центр Лос-Анджелеса и Даунтаун, где находились апартаменты Бака. Эдди даже казалось, что может различить среди зданий Роуэн-билдинг. Достав телефон, он включил подсветку экрана и тут же улыбнулся фотографии Кристофера на заставке. Набрав номер Бака, Эдди пристроил локти на парапет и стал слушать протяжные гудки. — Привет, — выдохнул ему в ухо Бак, и губы Эдди мигом растянулись в улыбке от звука его голоса. — Привет, — ответил он, чувствуя разливающееся по телу тепло просто от того, что он слышит дыхание Бака. — Как там Крис? — Мэдди привезла его из школы… — ответил Бак, и Эдди услышал, как закрылась дверь. Вероятно, он был до этого вместе с Крисом и ушел в другую комнату. Эдди сразу понял мотив — Бак искал возможность сказать ему что-то личное, пока касающееся только их двоих, не пытаясь осторожно подбирать слова в присутствии Кристофера. — Не знаю, как она это сделала… Она ведь не указана среди контактов Криса. — Чим сказал мне, и я сообщил в школу, чтобы не было проблем, — с улыбкой объяснил Эдди. Его тронуло, что Бак задался этим вопросом, что он беспокоится о Крисе и серьезно и ответственно подходит к этому. — О, вы просчитываете все на два хода вперед, мистер Диаз, — подразнил Бак, фыркнув в трубку. Прямо в ухо Эдди. И он тут же усмехнулся, закатывая глаза. — Кто-то же должен отвечать за логику в наших отношениях, — насмешливо ответил Эдди, чувствуя невероятную легкость от их дурашливой пикировки и откровенно наслаждаясь этим. Улыбаясь, он наклонил голову, плотнее прижимая телефон к уху. — Чем занимаетесь? — Мы поужинали кесадильей, Крис сделал часть уроков, а сейчас мы играем в «Змеи и лестницы», — тут же отчитался Бак. — Ты приготовил кесадилью и даже не дождался меня, Бакли? — с притворной обидой спросил Эдди, немного ревниво восприняв новость, что Бак готовил кесадилью без него. — Ну, кое-что тебе мы тоже оставили, — робко заверил его Бак. Эдди бы не удивился, если бы Бак и Крис не оставили ему ни крошки, и теперь Бак пойдет готовить новую порцию ради него, чтобы замести следы. В этом был весь Бак — одновременно трогательно и слегка наивно. — Что же это? Грязная посуда? — передразнил Эдди, жалея, что не видит лицо Бака. Он мог бы… мог бы попросить его созвониться по видеосвязи, но тогда Эдди скорее всего сойдет с ума в ожидании завтрашнего утра и возвращения домой. Потому что все, чего он хотел теперь каждую секунду своего существования — это оказаться рядом с Баком, оказаться в окружении его больших и сильных рук. — Ох, заткнись, Диаз, — проворчал Бак, и Эдди рассмеялся. А затем сладко вздохнул. — Ты сейчас глупо улыбаешься, Бак? — спросил он, ухмыляясь, как идиот. — Как ты узнал? — тут же ответил Бак и тепло засмеялся. У Эдди сладко кольнуло в груди. — У тебя все таки везде камеры в доме? Эдди улыбнулся еще шире, опустив голову, и помотал ею. У него уже немного начинали болеть щеки. — Потому что я тоже сейчас глупо улыбаюсь, — честно признался он, сердцу становилось тесно в груди. — Я весь день сегодня глупо улыбаюсь, думая о тебе. И каждую секунду слежу, чтобы этого никто не заметил. — Да, детка, мы с тобой приторно сладкая парочка, — весело подтвердил Бак, и Эдди насмешливо фыркнул, закатывая глаза. В груди Эдди разлилось тепло от того, как просто и естественно ласковое прозвище звучало из уст Бака. Последний раз он слышал «детка» только от Шеннон. Но «детка», сказанная Баком, не имела ничего общего с той «деткой», не несла в себе ту же эмоциональную связь. Это было нечто большее… личное, предназначенное только для них двоих. — Хочешь сказать, что мы клише на влюбленных подростков? Да, cariño? — со смешком спросил его Эдди. — Чима ждет углеводная кома, — с озорством в голосе пообещал Бак. — Не могу дождаться, чтобы увидеть его лицо. Эдди громко фыркнул, представив себе эту картину. Он не был настолько слепым, чтобы не замечать ироничные взгляды Чимни. Но если раньше под этим в их отношениях не было никаких оснований, то теперь выводы, которые тот может сделать, будут иметь под собой более чем твердую почву. — А я не могу дождаться, чтобы увидеть тебя, querido, — с легкой грустью в голосе признался Эдди, прикрывая глаза. Бак вздохнул в трубку. Эдди знал — он ощущает то же ровно в этот самый момент. — Я отпросился у Бобби уйти пораньше, чтобы отвезти Криса в школу. — Я соберу его утром, — с готовностью заверил его Бак. — Это не обязательно, тебе нужно больше спать, — мягко возразил Эдди, прекрасно понимая, что Бак все равно настоит на своем. И он ощущал невероятную признательность и привязанность за это наравне с беспокойством за его здоровье. — Но я хочу! — ожидаемо ответил Бак, как и предполагал Эдди. — Ты отвезешь Криса, и мы вместе потом ляжем спать. Эдди прикрыл глаза в ответ на эту соблазнительную перспективу, мигом представляя себя рядом с Баком — никакой спешки, никаких отвлекающих факторов, только они вдвоем, лежащие под одеялом до самого вечера. Их ноги переплетены, голова Бака лежит на его груди, и Эдди собственнически обнимает его поперек груди, вдыхая запах его волос и не желая никуда отпускать, даже на пару шагов… Если бы у Эдди спросили прямо сейчас, какой суперспособностью он бы хотел обладать, то ответил бы, что управлять временем. — Ты понимаешь, как сильно я люблю тебя? — кусая губу, почти безнадежно спросил Эдди, смотря вдаль, где должна находиться Юг-Бэдфорд-стрит. Где должен находиться Бак. Его голос слегка загрубел от эмоций. — Надеюсь, что примерно так же, как я, — с щемящей сердце нежностью ответил Бак и замолчал. И Эдди тоже молчал вместе с ним, не зная, что еще можно добавить после этого. Да и стоит ли вообще… Но Эдди все же заставил себя собрать остатки воли в кулак. — Ладно, ты… тебя ждет Крис. — Дать ему телефон? — тут же спросил он, и Эдди вновь ощутил укол совести, что Баку пришлось фактически уйти из комнаты… а они с Крисом наверняка были вместе в гостиной, чтобы поговорить. Потому что Крис еще ничего не знает. Эдди до сих пор не был уверен, как тот воспримет новую информацию об их отношениях. Хотя в тайне надеялся, что Кристофер поймет и примет их без каких-либо возражений, потому что знал своего сына слишком хорошо. Но, даже зная это, Эдди все равно было неловко и страшно. Страшно говорить с собственным сыном, объясняя ему, как так получилось, что лучшие друзья переступили невидимую линию, обретя друг друга как возлюбленных. — Я позвоню Крису ближе ко сну, — ответил Эдди, смотря, как блестят на солнце стеклянные грани небоскребов. — Кстати, Бобби готовит чили. Бак возмущенно засопел в телефон, и Эдди легко и тепло рассмеялся на его реакцию. — Я пропускаю чили Бобби? Это самый отстойный больничный… — О, я это запомню, — сварливо ответил Эдди, чтобы подразнить его. — Нет, я… — мигом выпалил Бак, поняв, как это прозвучало. — Эдди… Эдди, я не это имел в виду! Эдди снова рассмеялся. Он всегда любил, как Бак живо и ярко реагирует, как искренни его чистые неподдельные эмоции, и он всегда говорит то, что у него на уме, не стесняясь этого. Эван Бакли невероятен и невозможен… Но вот Эдди говорит с ним прямо сейчас, любит его, и Бак любит его в ответ. Видимо, Эдди когда-то сделал что-то хорошее, чтобы Вселенная столь щедро наградила его, подарив шанс быть вместе с этим мужчиной. — Да ладно тебе, Бак. Я просто дразню тебя, — ласково ответил Эдди, слушая его возмущенное напряженное дыхание. Ему, конечно, не стоило так говорить, пока Бак не пришел в норму, но ситуация буквально спровоцировала его. — Я знаю, что это твой лучший больничный. — Да, я… я люблю тебя. — Его голос звучал робко, нежно и беспомощно, будто он протягивал Эдди в ладонях свое любящее, тоскующее и кровоточащее сердце. Эдди сглотнул ком в горле, чувствуя, как пощипывает глаза, поглаживая большим пальцем поверхность парапета. — Я тоже люблю тебя, cariño. Бак глубоко вздохнул, пытаясь справиться с эмоциями, и уткнулся лбом в кухонный шкафчик.  — Ладно, Бак, мне надо идти… — голос Эдди звучал расстроенно, и Бак тоже не хотел прощаться. И он был благодарен Эдди за то, что Мэдди составила ему компанию, иначе точно сошел бы с ума от тоски и одиночества. — Рави нашел меня на крыше и говорит, что Бобби зовет ужинать. — Ты ушел на крышу? — удивленно проговорил Бак, и тут его глаза зажглись озорством. — Хочу потом убегать с тобой на крышу, чтобы целоваться. Эдди тихо рассмеялся ему в ухо, и Бак широко улыбнулся в ответ, пусть он этого и не видел. — Я подумаю над этим заманчивым предложением, — многозначительно ответил Эдди, и Бак мог ошибаться, но слышал, как тот сглотнул стоящий в горле ком. — Пока, Бак. — Пока, Эдди, — нежно улыбнулся Бак и продолжил стоять, прижавшись лбом к дверце шкафчика и прижимая телефон к уху еще минуту после того, как вызов завершился. Он судорожно вздохнул, пытаясь прочистить горло, прежде чем вернуться в гостиную к Кристоферу. Он не должен дать понять, что что-то происходит… И, говоря откровенно, он ненавидел то, что ему приходится скрывать от Криса, как он любит его папу. Сидящий на диване Кристофер поднял на него глаза, отрывая взгляд от телефона. Бак придирчиво посмотрел на настольную игру, лежащую на журнальном столике. — Ты же не переставлял фишки, пока меня не было? — с широкой ухмылкой спросил Бак, садясь рядом с ним. Кристофер возмущенно закатил глаза за стеклами очков, точно как Эдди, и возмущенно фыркнул. — Ходи, Бак, — посоветовал он. — Ладно… Бак сгреб в ладонь игральные кости и хорошенько встряхнул кулаком, прежде чем бросить. На костяшках выпало «четыре» и «один», и он передвинул свою фишку, которая остановилась в двух клетках от лестницы, которая могла бы помочь ему срезать путь к финишу. — У вас двоих, ребята, все хорошо? — как можно более небрежно спросил Кристофер, потянувшись за игральными костями, и бросил быстрый внимательный взгляд на Бака. Стоило догадаться, что Крис сразу же заподозрит что-то неладное, когда он вышел из гостиной, чтобы поговорить с Эдди. — Да, — согласился Бак, прикладывая все усилия, чтобы не выглядеть виноватым. — Твой папа сказал, что позвонит тебе позже. Крис сверлил его лицо внимательным взглядом, пытаясь поймать на неискренности. Этот мальчик слишком проницателен, чтобы у Бака были хоть какие-то шансы тягаться с ним. Он уже не тот семилетний малыш, теперь Крису четырнадцать, и он знает Бака ровно половину своей жизни. Знает всего его слабые места. — Ладно, — наконец уступил Крис и кинул кости, но даже не стал смотреть, что ему выпало. — Просто… все точно хорошо? Ты ушел, чтобы поговорить с папой… Есть что-то, что я не должен знать? Баку показалось, что его лицо сейчас станет пунцово-красным. Боже, он так плох в притворстве… И он точно не хочет обманывать Криса. Но они с Эдди решили, что расскажут ему все вместе… Бак не имеет права облажаться прямо сейчас. — О, нет, Крис. Это… просто взрослые разговоры двух взрослых мужчин. Он знал, как плохо звучит его оправдание, для четырнадцатилетки это совсем никуда не годилось. Баку будто самому снова было четырнадцать, и это он сам безуспешно пытается притворствовать перед взрослым. — Вы обсуждали что-то неприличное, — с ухмылкой заключил Кристофер и, довольный своей безупречной догадкой, наконец посмотрел, что ему выпало «пять» и «три». Он завис в одной клетке от змеи, сумев сохранить преимущество и не съехать на пару рядов вниз. — Нет! Нет, это не так, — поспешно возразил Бак, еще глубже копая себе яму. — Мы никогда не обсуждаем с твоим папой неприличное. — Ну да, конечно… — насмешливо фыркнул Крис, передвигая свою фишку, и вновь закатил глаза. — Так я тебе и поверил, Бак. Ты же сам сказал, что вы двое взрослых мужчин. Бак едва не распахнул рот от изумления из-за такого блестящего вывода, но сумел совладать с лицом, чтобы не выдать себя окончательно. — Ладно, я сделаю вид, что поверил, — благородно сжалился над его беспомощностью Кристофер, протягивая Баку в ладони игральные кости, точно предлагал пальмовую ветвь перемирия. — Только подтверди, что никто из вас двоих не умирает и не влип в переделку. Опять. Не удержавшись, Бак громко усмехнулся и покачал головой, все же ощущая, как к щекам приливает кровь. Он протянул руку и взял игральные кости. Бак сжал их в кулаке и торжественно прижал к левой половине груди. — Я клянусь тебе, что никто из нас не умирает и не влип в переделку. Кристофер неверяще покачал головой, откровенно забавляясь над Баком. Этот ребенок может обвести его вокруг пальца… Рано или поздно придет тот день, когда он прямо скажет Баку «ты старик и просто ничего не понимаешь в этом». И именно в эту секунду Бак перестанет быть для него авторитетом и кладезью бесконечных знаний… но навсегда останется его близким другом.  Спустя примерно час им пришлось бросить игру, потому что партия грозила затянуться надолго, поскольку змеи выпадали им чаще, чем лестницы, и каждый раз прогресс скатывался вниз, приходилось начинать заново. Ближе к отбою Эдди между вызовами позвонил Крису, чтобы узнать, как прошел его день, и на этот раз в разговоре они участвовали втроем. Бак не первый раз оставался с Крисом вдвоем в доме Диазов, но как правило это всегда было связано с неприятными событиями, потому что Эдди лежал в больнице. Крис, конечно, ночевал у Бака в лофте, и тогда Эдди оставлял его, чтобы провести время с Марисоль… Но сейчас все было иначе. Это был обычный уютный вечер для них двоих, и Бак откровенно наслаждался компанией Кристофера. Когда он отправился пожелать ему спокойной ночи, то невольно отметил, что это первый раз, когда он укладывает Криса спать… как партнер его отца. Вчера все было немного не так, потому что с ними был Эдди, но сейчас это воспринималось по-другому. Они с Кристофером были вдвоем. И Бак был ответственным за него взрослым, а не только другом или опекуном на случай несчастного случая, который может произойти с его отцом. — Эй, Супермэн, что ты хочешь на завтрак? — с мягкой улыбкой спросил Бак, стоя в дверном проеме и наблюдая за тем, как Крис устраивается на подушке с максимальным комфортом. — Ммм… вафли! — с готовностью выдал ответ Кристофер, точно продумал его заранее. О, конечно, он его продумал, он прекрасно знал, что Бак будет готовить завтрак и всегда спрашивает его мнение. — И можно оставить парочку для папы. — Как великодушно с твоей стороны, — усмехнулся Бак, и Крис ответил ему озорной улыбкой. — Спокойной ночи, приятель, — с плохо скрываемой любовью в голосе произнес он, протягивая руку к выключателю. — Спокойной ночи, Бак, — пожелал Крис, сворачиваясь поуютнее под одеялом. Прикрыв за собой дверь, Бак прислонился к стене, пытаясь осознать клубящийся ком эмоций, который не давал ему покоя. Любовь, нежность, привязанность к Крису и к Эдди… Он всегда чувствовал с ними эту связь, но теперь его сердце будто стало больше, вмещая в себя весь новый спектр оттенков этих базовых чувств. Меньше недели назад он мог только мечтать, чтобы стоять там, где находится сейчас, и знать, что все страхи и опасения позади, что теперь он безраздельно часть их жизни. Бак может больше не бояться, что окажется лишним в их жизнях. После быстрого душа, Бак отправился в спальню Эдди. Он цеплялся взглядом за каждую деталь — комод в углу с фоторамкой, беговая дорожка, картина к пустыней и кактусами, постель с парой тумбочек… он будто хотел через каждый предмет ощутить связь с Эдди, пока его нет рядом. Каждую вещь Эдди выбирал сам, думал о ней, находясь в магазине или пролистывая интернет-магазин… И теперь через них Бак думал о самом Эдди, отчаянно хватаясь за эту неуловимую нить скрытой за предметами мебели истории. Он наконец-то залез в кровать и выключил свет, пытаясь уснуть. Без Эдди постель казалась холодной и неуютной. Бак ворочался под одеялом, пытаясь занять удобную позу, затем перелег на подушку Эдди, отчаянно желая уловить его запах, и прикрыл глаза. Рано или поздно этой кровати придется столкнуться с серьезным тестом на прочность, потому что Бак планировал показать Эдди свою любовь всеми возможными способами, и не только через слова и влюбленные взгляды. Боже, на что будет похож их секс?.. У Эдди наверняка нет подобного опыта, хоть он и дразнил его упоминанием, что идея отношений с парнем не пришла к нему из ниоткуда. А сам Бак? За его плечами только опыт с игрушками… Будет ли это неловко и смущающе? Или же они набросятся друг на друга, и тогда отсутствие опыта явно будет уступать безграничному желанию ощутить друг друга на всех мыслимых тактильных уровнях? А затем Баку в голову пришла скребущая душу мысль, которую он совершенно не хотел думать. Эдди уже занимался сексом на этой самой кровати. Он лежал здесь вместе с Шеннон и Марисоль. Возможно, что и с Аной… Бак не ревновал Эдди к его прошлому, это было глупо и бессмысленно, но обидные слезы все равно невольно обожгли глаза. Он закусил зубами кожу нижней губы, чтобы стало больно, чтобы отрезвить себя, отрезвить чувства, сфокусировавшись на физической боли, а не душевной. Без Эдди тут пусто и тихо. Одиноко. Потянувшись за телефоном, на экране которого стояло фото Эдди и Криса, Бак открыл их переписку и увидел сегодняшние сообщения и свое сэлфи. «Не могу уснуть без тебя», написал ему Бак и стал ждать ответа, надеясь, что Эдди еще не спит. Ответ пришел почти сразу, и Бак не мог не улыбнуться игривому сарказму в ответе Эдди. Этот засранец обожал дразнить его, когда был в настроении. «Ты уже привык засыпать вместе? Даже для тебя это слишком быстро». «Нет, я просто думал о том, что успела повидать эта кровать», тут же напечатал Бак и вновь закусил губу, но на этот раз от нетерпения, желая узнать, что скажет Эдди. «Бак… хочешь, мы купим новую? Только для нас». Бак не мог не улыбнуться этому простому и логичному ответу. Его сердце сдавило от нежности — Эдди понимал его, чувствовал его и заботливо хотел оградить от переживай, пусть они и были слишком глупыми и неоправданными. «Я не настолько отчаявшийся и ревнивый, Эдс. Просто без тебя здесь одиноко», — попытался он смягчить свой ответ, надеясь, что Эдди не будет считать его излишне нуждающимся и впечатлительным. «Чем раньше ты заснешь, тем раньше мы увидимся утром», последовал разумный ответ, и Бак не смог не улыбнулся ему, не сводя взгляда с букв, напечатанных пальцем Эдди, пока он находится в «118». «Это хорошая мотивация», оценил Бак, полностью признавая справедливость утверждения. Ему безумно хотелось его увидеть. Он протянул руку к оставленной на тумбочке записке и погладил кончиками пальцев гладкую бумагу. «Спи. Люблю тебя», написал Эдди. «Люблю тебя тоже», ответил Бак.