The Dog in the Manger | Собака на сене

Бак проклинал понедельник — в голове роилось слишком много чувств, чтобы вычленить из них хоть что-то осмысленное и попытаться это проанализировать. Его буквально раздирало на части от хаоса, и он не знал, в какую сторону броситься в первую очередь. Баку казалось, что его сбросили с вертолета в Тихий океан, его голову захлестывают соленые волны, тропическое солнце слепит в глаза, и он не может сообразить, куда плыть — в какой стороне суша? Выходные принято проводить со своей семьей, а не одиноко слоняться по лофту, но после вчерашнего многим из них явно нужен дополнительный отдых. Так что Баку просто хотелось дождаться завтрашнего дня, вычеркнув понедельник из жизни, будто его никогда и не было, чтобы вновь оказаться среди своей семьи и быть занятым полезным делом. А еще Баку отчаянно хотелось не быть одному. Рано встав, он пытался забить день хоть чем-то, чтобы время не тянулось, как жвачка. Он начал с домашних дел, загрузив стиральную машину, приготовил себе самую простую пасту, потому что рядом не было никого, кого бы он хотел впечатлить. Немного послонявшись по лофту и наведя порядок на кухне, он полез в интернет, чтобы найти парочку рецептов, которые можно было приготовить, когда Мэдди, Чим и Джи-Юн придут в гости к Эдди. Рецепты, конечно же, следовало предварительно согласовать с Эдди — все же это его кухня. Конечно же Эдди говорил это не всерьез, ему нравится, что Бак чувствует себя как дома на его кухне. Бак с улыбкой на губах невольно вспомнил их вчерашний «пинг-понг», как он это назвал, а затем в голове тут же всплыло появление Томми. Он, конечно же, мог накручивать себе и видеть то, чего нет на самом деле, но ему показалось, что Томми действительно очень рад видеть Эдди. Он сиял, был весел, улыбался, точно встретил закадычного друга, с которым они дружат еще с младших классов. Был ли он когда-нибудь так искренне рад видеть Бака, точно восторженный пес, хозяин которого наконец-то вернулся? Самого Бака иногда сравнивали с неутомимым щенком ретривера за его бьющий ключом энтузиазм, так что он мог себе представить, что в теории испытывал Томми. Особенно по отношению к Эдди. Вчера Бак и Томми уехали на Убере втроем вместе с Рави, а потому не стали продолжать разговор в его присутствии, так и не объяснившись до конца. Это мучило Бака. Он ненавидел состояние неопределенности, потому что строить планы в таком состоянии все равно, что лепить замок из песка перед приливом. Но в ближайшие дни ему придется что-то с этим сделать. После их разговора в комнате Гарри они не смогут просто взять и перевернуть страницу. Пригласить Томми выпить кофе и вновь сказать, что ему жаль, и теперь он точно к чему-то готов — этого уже будет недостаточно. Но, чтобы поговорить, Бак сначала должен разобраться в себе. Лежа на кровати, он бездумно листал галерею в своем телефоне, пока не остановился на селфи, которое сделал во время похода с Эдди на шоу Монстр-Траков, на фоне одного из которых они сфотографировались. Эдди зацепил черные солнечные очки за край футболки, позируя для фото, так что было хорошо видно его улыбающееся лицо. Скулы, щеки, подбородок и пространство между носом и губами покрывала легкая темная щетина, глаза светились восторгом, он казался беспечным и счастливым, как и сам Бак рядом с ним. Вчера он сказал Томми, что Эдди красавчик. Слова вырвались сами по себе, и целью было только узнать мнение Томми. Хотя Бак всегда признавал, что его лучший друг хорош собой, ведь у него есть глаза, и он способен оценить внешность чисто эстетически, но он не вкладывал в свои слова какого-то скрытого смысла. Однако, теперь, когда он озвучил это, то понимал — Эдди и правда привлекателен. Но внешность была далеко не решающей. Бак ценил Эдди за то, что он отличный человек и верный друг, у него доброе и сострадательное сердце. Иногда он может вести себя как настоящая язва, а иногда настолько нежен и терпелив, что у Бака дыхание перехватывает от мысли — реален ли он вообще или это только воображение Бака дорисовывает образ? Взглянув на часы, Бак понял, что еще слишком рано — он не хотел никого беспокоить в такой час. Хотя Эдди наверняка давно проснулся, чтобы отвезти Криса в школу, но нет гарантии, что не заснул снова, вернувшись домой. Мэдди с Чимни тоже наверняка не успели толком проснуться, так что Бак просто написал сестре сообщение, прежде чем отправиться в тренажерный зал, который находился на одном из этажей Роуэн-билдинг. В такой час в понедельник там наверняка почти никого нет, и это было как никогда кстати. «Привет, Мэдди! Как вы вчера добрались домой? Какие планы на сегодня? Если хотите, я могу посидеть с Джи, а вы куда-нибудь сходите вместе». Бросив телефон на кровать, он переоделся в майку и шорты и направился в зал, твердо намереваясь измотать себя, тем самым отвлекшись от мыслей. Физические нагрузки всегда хорошо помогали не только выпустить пар, когда в нем кипела энергия что-нибудь сломать, но и отвлекали, пока он фокусировался на ощущениях тела, напряжении мышц и правильном дыхании. Когда час спустя он вернулся в свои апартаменты разгоряченный и потный в липнущей к спине и груди майке, то сразу направился в душ и лишь после него проверил телефон — было два пропущенных вызова от Мэдди, а еще сообщение: «Бак, у тебя все в порядке?» Он испытал буквально физическое облегчение, видя ее ответ. Надеясь, что он ее не побеспокоит сейчас, потому что Мэдди могла одевать Джи, или они могли быть на кассе в супермаркете, Бак сделал звонок, прикладывая телефон к уху. Мэдди ответила почти сразу. — Я уже начала немного волноваться, — пожурила она его вместо приветствия. — Я был в тренажерном зале, — объяснил Бак свое молчание, поправляя полотенце, обернутое вокруг бедер. — Понятно, — уже спокойнее ответила она. — Но это не отменяет моего вопроса. Глупо рассчитывать, что Мэдди не устроит ему допрос с пристрастием. Но разве не для этого он написал ей? Чтобы Мэдди своими наводящими вопросами хорошенько встряхнула все в его голове — может, тогда мысли наконец встанут на свои места. Хотя теория вероятности говорила, что шансы Бака стремятся к бесконечно малому. — Я просто не могу найти себе места. Все утро слоняюсь по дому, пытаясь чем-то себя занять. Вот и подумал, что можно было бы сделать что-то полезное и понянчиться с Джи. Мэдди усмехнулась, вероятно оценив его изобретательность. Или наивность. Что же, Бак никогда не отрицал, что у него есть слабые стороны характера. — Мне сегодня не нужна нянька, но можешь приехать, если хочешь. Посмотришь с нами развивающие мультики. Тебе это будет полезно, — весело ответила Мэдди, и Бак хмыкнул, расплывшись в улыбке и прикрыв глаза. — Я подумаю над этим соблазнительным предложением, — пообещал он, ложась на кровать. Его кожа была еще немного влажной после душа, и постельное белье липло к телу. — Так и… почему ты не находишь себе места? Это из-за родителей или… — «Или». Кажется, мы поругались с Томми, — сглотнув, объяснил он. Хотя родители беспокоили его не меньше. Но Бак не хотел сваливать все в одну кучу, с проблемами следовало разбираться поэтапно. — Из-за его разговора с Эдди, — сразу догадалась она. — Да, я… Лучше бы я не слушал, — пялясь на потолок, признался Бак. Слава богу, что ему не надо разжевывать ситуацию. Мэдди была там и слышала каждое слово. — Я будто снова оказался в той отправной точке, когда остался за бортом. А Томми то перебирает двигатель внедорожника Эдди, то они вместе летают в Вегас на вертолете, чем скорее всего нарушают дисциплину Пожарного Департамента. Потому что мне несколько раз влетало от Бобби, когда я использовал пожарный грузовик в своих личных целях. — Чтобы переспать с девицами во время смены, — услужливо подсказала Мэдди. — Конечно, Чимни рассказал тебе, — ничуть не удивился Бак. — Да, Чим много чего мне рассказывал, — не стала она спорить. — И по его историям я собираю твою жизнь, как пазл. — И как тебе картинка, которая получается? — фыркнул он, упершись пяткой в одеяло и слегка топая стопой. — Что же, у тебя есть потенциал. — В голосе Мэдди звучала улыбка. — Бак, я сидела рядом с Эдди на протяжении всего разговора, видела его лицо и полагаю, что ему было некомфортно. Как же Баку хотелось слепо поверить ее словам, будто ему снова семь лет, и Мэдди успокаивает его, что все будет хорошо. — Не знаю, — протянул он. Чертово взросление — теперь ему требовалось куда больше аргументов, чем улыбка и ласковый голос старшей сестры. — Мне показалось, что они довольно весело общались. — Именно! — мигом подхватила Мэдди. — Они просто общались. Ты сам говорил, что у них много общего. У них был очень бурный период дружбы и им есть, что вспомнить. Это не значит, что тебя пытаются заменить, Бак. — Но это выглядело как флирт, Мэдди! — резко ответил Бак. Странно, но стало легче. Он знает, как выглядит флирт, он умеет флиртовать. Фразы, интонации, язык тела — он видел вчера это все. Или Томми просто хотел проучить Бака за то, что он проводит слишком много времени в компании Эдди? Ведь что бы он ни рассказывал, в итоге это всегда упирается в «Эдди и я». — И я спросил Томми, нравится ли ему Эдди и захотел бы он с ним встречаться, если бы тот был геем. Мэдди шумно выдохнула в телефон, даже не пытаясь скрыть свою реакцию. Бак никогда не говорил Мэдди прямым текстом, что испытывает к Эдди чувства. Это звучало скорее гипотетически, что в их отношениях может скрываться второе дно. Но ей и не надо — его сестра слишком проницательна. Иногда у Бака закрадывалось чувство, что она понимает буквально все происходящее, но просто из вежливости хочет максимально абстрагироваться от ситуации, позволяя ему самостоятельно пройти весь путь от начала и до конца. Возможно, она неоправданно возлагала слишком большие надежды на него и его внимательность к деталям… — И что он ответил? — Он спросил у меня то же самое, — горько усмехнулся Бак, прикрыв глаза рукой. А затем пару раз похлопал ладонью по лбу, зажмурившись, и издал громкий разочарованный стон. — Я не придумал, что ответить… — Бак… — Голос Мэдди был полон сожаления и сочувствия, и он жалел, что ее нет рядом, чтобы уткнуться лицом в ее плечо. — Тебе надо прислушаться к себе. Слушай свое сердце, и тогда ты поймешь, чего хочешь. Бак горько хмыкнул и затем всхлипнул. Советы слушать свое сердце всегда казались такими простыми и правильными. Но знает ли кто-нибудь на деле, как услышать себя? Четких инструкций на этот счет нет — все нужно делать по наитию. Бак верил в знаки и зов вселенной — этот язык для него считывался намного проще, чем пресловутый диалог с собой. — Я пытаюсь, Мэдди, — с отчаянием в голосе заверил он, садясь на постели. — Пытаюсь, но… это сложно. Если бы все было просто, Бак бы не заводил этот разговор из раза в раз. Если бы он не был глух и не боялся бы, то, возможно, был бы уже счастлив. Или несчастлив. Но, во всяком случае, он бы уже получил какое-то понимание происходящего, и часть проблем решилась сама собой. — Хорошо, тогда я сформулирую свою мысль иначе. Ты понимаешь, кого из них больше ревнуешь? — Это очень хороший вопрос, — рассмеялся Бак. Он морочил голову себе и Мэдди, пытаясь иносказательно объяснить, что происходит у него на душе. Но теперь ему было уже плевать на то, что он сдал себя со всеми потрохами. На одной чаше весов Томми — он комфортный и надежный, он уже фактически с Баком — был или все еще есть. И все, что Баку нужно, так это объяснить ему, что с Эдди их не связывает ничего, кроме крепкой дружбы. На другой чаше весов Эдди — понятный и родной Эдди, который уже неотъемлемая часть жизни Бака. Что Бак может дать Эдди? Отдать ему всего себя: все свое время, энергию, заботу и любовь. И Эдди даже ничего не нужно делать в ответ, лишь позволить быть рядом до тех пор, пока это возможно. Но какая разница, хочет ли этого Бак, если не может это получить? Бак ведь не в супермаркете товары выбирает, он не должен выбирать — он уже в отношениях. Но если он не может поддерживать отношения так, как этого от него ожидает Томми… Может, они и поругались, хоть и не переходили на повышенные тона, но они и не расстались. Еще пока нет. Просто обменялись колкостями. — Ты никогда не шел по пути наименьшего сопротивления, Бак. Ты всегда был смелым перед лицом опасности. Теперь ты должен быть смелым с самим собой. — Я… я не знаю… — Ты можешь спросить Эдди, как он отнесся к тому разговору. — Думаешь, он мне скажет? — Эдди всегда был честен и искренен с тобой. Неужели в этот раз будет иначе? Мэдди права. Бак старался избегать всего, что касалось Томми, в присутствии Эдди, будто… будто это могло его задеть. Так что чаще сам Эдди спрашивал у Бака, как их дела с Томми. И пусть это и звучало по-дружески, но временами выглядело довольно язвительно. — Помнишь, я сказала тебе, что ты можешь думать столько, сколько потребуется? — спросила Мэдди. Бак кивнул, будто она могла его видеть. — Тебя все еще никто не торопит. Бак громко сглотнул слюну, хмурясь и потирая большим пальцем переносицу. — Томми не будет ждать, ему нужен ответ, — возразил он. — Вернее у него уже есть ответ. Мое молчание. И если я не предоставлю другой, то… скорее всего у нас все так и закончится, даже толком не начавшись. Да, между Баком и Эдди до этого дня не было ничего, кроме дружбы и осознанного понимания, что они семья. Но для Мэдди его рассуждения со стороны наверняка звучали так, будто он все уже понял. Но он никогда и не отрицал, что всегда хочет быть рядом с Эдди и Крисом, что очень дорожит ими. Просто боится сделать шаг вперед и протянуть руку, потому что единственное, что его останавливает — Эдди не привлекают мужчины. И что он тогда скажет Томми? Что он был прав, и Бак на самом деле хочет быть с Эдди? Но раз Эдди натурал, Бак останется с Томми, выбрав его, как утешительный приз? Это жестоко и несправедливо. Это именно то, что говорил его разум. И если бы он подходил к вопросу с рациональной стороны, то рассуждал бы именно так. Но Мэдди просила его совсем не о том. Он должен был услышать, чего именно хочет его сердце, как бы больно не было потом. — Да, молчание — это тоже ответ, — согласилась Мэдди. — Но что-то мне подсказывает, что если все так и развалится само собой, то ты не обрадуешься этому. Ты не выдохнешь от облегчения. Ты будешь грызть себя, что не закончил все на своих условиях. Бак закрыл лицо рукой, усмехаясь себе под нос. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — хрипловато проговорил он. — Это моя обязанность, как старшей сестры, — с теплыми интонациями ответила Мэдди. Бак был на сто процентов уверен по ее голосу, что она улыбается. — Так что ты решил? Приедешь к нам или… — Думаю, я должен прогуляться и проветрить голову. Одевшись, Бак стал спускаться по лестнице, гадая, куда поехать в первую очередь, пока его взгляд не упал на висящий на стене велосипед, который большую часть времени просто собирал пыль. Нахмурившись в раздумьях, Бак снял велосипед со стены. Сейчас самое время, чтобы ветер во время поездки выдул из его головы все лишнее. Выехав из Даунтауна, он перебрался через автостраду «Санта-Моника» и поехал в Эхо-Парк. Включив меланхоличный плейлист на автоповтор, Бак колесил вокруг озера, лавируя между роллерами и пешеходами, пытаясь собрать в голове пазл. Бак больше не хотел бегать от себя, это было слишком выматывающе. Он неизбежно признавал, что отрицает совсем не то, что любит Эдди. И неважно, в романтическом плане, платоническом или каком-нибудь еще. Он просто знает это и не представляет без Эдди своей дальнейшей жизни. И без разницы, какой она будет — Эдди часть Бака. От чего он бежал, так это от осознания — привлекает ли его Эдди, как мужчина? Бак чертовски боялся признаться себе, что не просто любит его как друга или партнера во всем. А то, что он хочет Эдди. Хочет полностью завладеть его вниманием. И его жизнь окончательно потеряет покой, если он поймет, что Эдди его заводит. И дело не только в том, как сложно после стольких лет дружбы перейти к поцелуям и сексу, учитывая, что между ними не было явного флирта, где каждый бы прощупывал почву и границы дозволенного. Бак был в ужасе, что даже не «если», а «когда» он это поймет, то начнет лезть на стены, находясь рядом с Эдди, потому что тот будет так близко и одновременно так далеко. Он будет хотеть поцеловать его, но максимум, на что решится — это объятия. Это начнет сводить его с ума. Именно поэтому он тормозит свои отношения с Томми. Он держит его рядом, потому что это удобно, потому что он тоже пожарный, тоже служил в армии, тоже любит бокс и баскетбол. Но он гей, а значит с ним больше шансов. Но Бак и не дает Томми этого шанса — он все еще надеется, что может произойти чудо, и они с Эдди будут вместе. Вдруг, его тоже кто-нибудь поцелует и снимет проклятие гетеросексуальности? И этим кем-то просто не может оказаться Бак. Потому что если он ошибется, то между ним и Эдди разверзнется бездна неловкости, которую будет не так просто залатать. Но даже если Бак оставит все это за скобками и сможет просто быть с Эдди, не ожидая ничего взамен… сколько это продлится? Эдди встретит кого-нибудь, полюбит, и Бак станет лишним в этой системе уравнений. Тогда ему придется в одиночку справляться со своей неразделенной любовью и жить дальше, склеивая обратно по кускам сердце и душу. В конечном итоге, он тоже найдет себе кого-нибудь. Есть другие парни и девушки, которые могут ему понравиться. Это будет не Эдди, но… Он же не будет себе искать замену Эдди, как Эдди искал себе замену Шеннон? Но зная, каково это — обрести родственную душу… любое «понравиться» будет уже недостаточным. Не тогда, когда он знает, что может быть нечто большее. Сердце уже не захочет понижать ставки.

***

Бак как раз заканчивал мыть руки, когда дверь в уборную приоткрылась и из-за нее высунулась голова Эдди. Стоило ему заметить Бака, как его глаза расширились, и он проскользнул внутрь, прикрывая за собой дверь. — Там твои родители. Бак не сразу понял смысл его слов. Казалось, будто кто-то подцепил его внутренности ржавым железным крюком и дернул на себя, из легких вышибло весь воздух. Эдди с тревогой подступил к нему. Сейчас Баку не помешало бы подумать, что он большой желейный Бак. — Что? — тупо переспросил он, но Эдди не стал повторять, потому что знал — тот все и так прекрасно понял с первого раза. Это его реакция на стресс. — Ты еще не поговорил с ними. — Во взгляде Эдди читалось понимание. Пытаясь переварить новость, Бак глубоко дышал, раздувая ноздри. Он коротко кивнул, смотря в глаза Эдди. — Мэдди ведь сказала бы тебе, если бы была в курсе? Бак без раздумий вновь кивнул, мечтая провалиться под землю, не сходя с этого места. — Они приехали из Пенсильвании явно не для того, чтобы просто сказать «привет». Шок от того, что родители так вероломно вторглись в его жизнь, отшиб все, о чем они говорили с Бобби на барбекю. Бак не мудрый, он даже не тот двадцатилетка, который потратил деньги для обучения в колледже на тюнинг мотоцикла и пивные вечеринки. Нет, ему снова четырнадцать, на его руке гипс, и мать сходит с ума, не находя себе места, а отец молчаливо смотрит на него, готовый подать голос только когда Эван совсем перегнет палку. — Еще не поздно сбежать? — горько выдохнул Бак, смотря на дверь и готовясь, что она может открыться, и на пороге возникнет отец. — Можешь попытаться, — Эдди с тревогой смотрел на него, будто в любую секунду посоветует ему какую-нибудь дыхательную практику, если у Бака вдруг начнется паническая атака. — Я тебя прикрою, — пообещал он. Бак стыдился своей реакции, но у него было оправдание — он не готов морально. Сейчас все было совсем не так, как пару лет назад. Тогда он знал о том, что они приедут. Тогда он был тем, перед кем они виноваты. Но сейчас родители вторглись на его личную территорию, чтобы устанавливать правила, а это нарушение всех мыслимых границ. И вину будут вменять именно ему. Абсолютно неоправданно и несправедливо. — Бак? — позвал Эдди, подходя к нему. — Бак? — Он пытался поймать его взгляд и не собирался продолжать мысль до тех пор, пока не получит обратную реакцию, не увидит ответный взгляд. — Помнишь наш недавний разговор? Эдди сжал его плечо, касаясь большим пальцем края воротника — совсем рядом с обнаженной шеей. Бак резко замер и уставился на него — все ровно так же, как после цунами, когда Эдди привел к нему Криса. Прикосновение отвлекало и помогало сосредоточиться именно на нем. — Ты сказал, что теперь чувствуешь себя свободнее. Не позволяй им отбирать у тебя эту свободу. Здесь твой дом, мы — твоя семья. И это твоя жизнь. Бак засопел, будто отказываясь это признавать. — Закрой глаза, — попросил Эдди, и Бак сделал так, как ему велели. Он ощутил прикосновение — вторая рука тоже легла на его плечо. — Сделай со мной вдох. Эдди шумно вдохнул ртом, засасывая воздух, и так же громко выдохнул. Горячее дыхание коснулось кожи Бака, по телу прошла легкая дрожь. — Да, вот так. А теперь выдох, — похвалил Эдди, когда Бак сделал то же самое, и повторил еще раз серию вдохов и выдохов вместе с ним. Слушая дыхание Эдди, Бак втягивал в себя воздух точно пылесос, будто пытался добиться гипервентиляции легких, чтобы от переизбытка кислорода закружилась голова. — Пожалуй, — Бак все же ощутил легкую эйфорию, — незаметно прокрасться к грузовику и спрятаться внутри не самая лучшая моя идея. — Согласен, план звучит довольно дерьмово, — насмешливо фыркнул Эдди и тут же стал серьезным. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? Бак открыл глаза. Эдди стоял совсем близко к нему, продолжая удерживать за плечи. Его глаза внимательно следили за каждым движением Бака, ловя малейшую перемену в мимике. Он бросил взгляд на левую руку Эдди с опоясывающей предплечье татуировкой. Ему не было видно всю фразу целиком, лишь фрагмент из пары слов, но Бак и так прекрасно знал, что там написано. «Fortalecer la mente y Superior el cuerpo» — «укрепи разум и усовершенствуй тело». Со вторым он вполне справлялся, но вот первое… кажется, сейчас самое время воспользоваться этой мудростью. — Думаю… думаю, мне лучше сделать это одному. Я выйду к ним и скажу, что мы не будем сейчас говорить, — твердо и решительно сказал Бак, смотря в глаза Эдди, будто больше пытался убедить именно его, но при этом и сам невольно начинал в это верить. — Мы сделаем это в другой день. Завтра. Чтобы все было на моих условиях. — Вот, теперь ты похож на пожарного Бакли, который внушает страх новичкам, — с улыбкой сказал Эдди, вновь сжимая его плечо. Бак коротко усмехнулся. Ему несказанно повезло, что он находился в туалете, а не на чердаке, иначе у него не было бы форы, чтобы подготовиться и собраться с мыслями. У него не было бы Эдди, который отправился его искать. У них бы не было этих мгновений, когда они просто стоят рядом с закрытыми глазами и дышат одним воздухом, будто ничего другого в мире больше не существует. Если бы у Бака был выбор, он остался бы здесь с Эдди до конца смены. Но Бобби верил в Бака. Эдди верил в Бака. Бак не может их подвести. В его жизни были вещи и похуже, чем назревающий скандал. Эдди едва задел подушечкой большого пальца шею Бака, пока убирал руку, и тому показалось, будто его поясница покрылась испариной. Да, он пойдет прямо сейчас. Он хочет, чтобы Эдди гордился им. Бак решительно вышел в главный зал станции, где они парковали пожарные машины. Как только он бросил взгляд на чердак, то увидел стоящих спиной к нему родителей. Он должен сделать это ради себя. Он нарочно стал громко топать по лестнице, чтобы они сразу узнали о его приближении, и это сработало. Филлип Бакли повернулся, хмуро и сосредоточенно смотря на него, что-то тихо сказал, наклонившись к жене, и Маргарет крутанулась на месте. — Эван! — нервно выпалила она. — Мы уже и не знали, что думать… Бак беглым взглядом окинул чердак — Бобби сосредоточенно что-то нарезал, а Чимни, Рави и Хен не было видно. Бак оглянулся через плечо — Эдди стоял недалеко от раздевалки и сосредоточенно смотрел на него, точно команда быстрого реагирования. Он словно ждал сигнала, если вдруг потребуется его помощь. — Думаю, я вас оставлю. — Бобби выпрямился после того, как скинул все, что было на разделочной доске, в салатник. — Если я понадоблюсь, то буду в своем кабинете. — Спасибо, капитан Нэш, — поблагодарил Филлип со всей признательностью, на какую был способен в этот момент. — Как поездка? — буднично спросил Бак, садясь за стол, и родители отлипли от перил, чтобы сесть напротив него. — Неплохо, — ровно ответил Филлип. — Эван, что происходит? — А что-то происходит? — Он равнодушно пожал плечами, устроив локти на столе и сцепив пальцы. — Вы молчите неделями, затем я получаю сообщение, что есть серьезный разговор. Маргарет с болью смотрела на него. Бак видел это периферийным зрением и намеренно не хотел смотреть ей в глаза. Его так просто не сломить. — А как, по-твоему, нужно преподносить такую информацию? — сухо спросил отец. — Ну, я даже не знаю… — усмехнулся Бак, покачивая головой. — «Привет, Бак, как ты поживаешь?» Знаете, светская беседа в начале и все такое. Судя по всему, это не было что-то срочное и важное, раз вы не стали сообщать Мэдди. Маргарет судорожно вздохнула, пытаясь протянуть руки, чтобы коснуться его ладоней, но так и не сделала этого. — Все, что касается тебя — важно, — слегка срывающимся голосом возразила она. Бак сдержанно закивал, слушая ее и продолжая горько улыбаться. — Мы переживаем за тебя. — Мы устали вечно чувствовать себя виноватыми, — решительно проговорил Филлип, открыто смотря на сына. Маргарет бросила нервный взгляд на мужа. — То, что было раньше, уже не исправить, Эван. Мы можем повлиять только на настоящее и будущее. — Если вы вдруг забыли, то в тот раз я простил вас за все, — Бак пожал плечами, упрямо переводя взгляд с отца на мать. — Но у меня такое чувство, будто вы ничему не научились из прошлого опыта. Бак откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Он сжал челюсти, так что заходили желваки. — Хочешь ты этого или нет, но нам все равно придется поговорить, — хмуро объяснил отец. — Конечно, — закивал Бак, печально усмехаясь. — Но не сейчас. Я на работе, и в любой момент может поступить вызов. Думаю, вы не хотите, чтобы я поехал спасать людей в эмоционально нестабильном состоянии. Маргарет всхлипнула, предприняв очередную попытку коснуться его руки. — Эван… — Бак, — поправил он, отодвигая свой стул, и поднялся из-за стола. — Завтра у меня выходной, вот тогда и поговорим. — Да. Да, мы понимаем, — закивала Маргарет. — Мы не хотели свалиться на тебя, как снег на голову. — Но, тем не менее, вы сделали это, — фыркнул Бак. — Я спрошу у Мэдди, не будет ли она против, если мы встретимся у нее. Не хочу выяснять отношения публично в каком-нибудь ресторане. — Хорошо, — сдался Филлип. — Мы будем ждать твоего звонка. — Ага, конечно, — коротко кивнул Бак, отступая к лестнице. Он быстро сбежал вниз и ушел в раздевалку, чтобы перевести дыхание. Подойдя к своему шкафчику, Бак врезал сжатыми кулаками по железной дверце, а затем прижался к ней лбом. Внутри все клокотало. Они ничему не научились! — Эй, ты в порядке? — послышался из-за спины голос Эдди. — Да, я в порядке, — соврал он, не оборачиваясь. — Но они… Новое незнакомое препятствие, и вот они уже не знают, как быть! И начинают лажать точно так же, как делали это всегда. — То есть, ничего такого, чего бы ты от них не ожидал, — хмуро подвел итог Эдди, кивнув своим мыслям. — О, да! Это точно! — развеселился Бак. Обернувшись, он прижался макушкой к железной дверце. — Но, знаешь… иногда хочется ошибаться. — Я знаю, — согласился Эдди, подпирая плечом дверной косяк. Повернув голову, он взглянул сквозь стеклянную стену. — Они уходят. — Я сказал, что мы встретимся завтра у Мэдди. — Попросишь ее заранее убрать все бьющиеся предметы? — спросил Эдди, на что Бак задушено рассмеялся. — Пойдем наверх? Поможешь Бобби с обедом. Это тебя отвлечет. Кивнув, Бак отклеился от шкафчика, направляясь к выходу, и остановился рядом с Эдди. — Спасибо, Эдс. — В любое время, брат, — печально улыбнулся Эдди, легонько толкнув его плечом. — Если тебе завтра вечером будет нужна компания, чтобы выпить пива, посмотреть фильм и перебить ощущения от встречи с родителями — то ключ от моего дома у тебя есть. Бак с грустной улыбкой толкнул его плечом в ответ. — Или жилетка, в которую порыдать. — Жилетка тоже будет. Пока они ехали на очередной вызов, Бак достал телефон, чтобы «обрадовать» Мэдди, что их родители в Лос-Анджелесе, и ее дом выбран на завтра местом боевых действий. Стоя в туалете, Бак думал, что все пройдет значительно хуже, но буря еще не разыгралась, небо над головой и на горизонте было еще ясным, и в отдалении пока не было слышно грома. Ненастье во всей своей красе обрушится на него завтра. Больше всего его раздражало, что они даже не коснулись темы, почему приехали. По тому, что они успели сказать, могло сложиться впечатление, что Бак не отвечает на звонки и сообщения, и только из-за этого они и решили пересечь всю Америку — чтобы увидеть его и убедиться, что с ним все хорошо. Но Бак не позволит им обвинять себя, что он выбрал молчать и игнорировать их. Мэдди, конечно же, потребовала рассказать ей в деталях все, что произошло, и заверила, что завтра обязательно будет на его стороне. А еще она попросит Чимни поехать погулять с Джи, чтобы они не становились свидетелями драмы. Новости разлетелись быстро, да и Бак не планировал что-то скрывать от своей семьи — своей настоящей семьи, окружавшей его поддержкой и понимаем. — Моей матери потребовались годы, чтобы принять меня такой, какая я есть, — напомнила Хен, собирая сумку в конце смены. — Как и моему отцу, чтобы признать, что он отсутствовал, — пожал плечами Эдди, зашнуровывая кроссовки. — А когда был рядом, то прививал мне токсичные стереотипные ценности. — Здесь вообще есть хоть один человек, который не травмирован проблемами с родителями? — философски спросил Чимни, мрачно сидя на скамейке и поглядывая на них. Хен и Эдди переглянулись. — Нет, — нестройным хором подтвердили они. — Рави, — вдруг сказал Бак, и тот мигом притих и напрягся. — Ты должен нам хорошую историю о своих родителях. Или плохую. — Не сейчас, я надеюсь? — насторожился тот. — Нет, но мы будем ждать, — ухмыльнулся Эдди. — Это будет твоим вторым посвящением в «сто восемнадцатую», — весело добавила Хен. Первым делом Бак поехал домой, чтобы закинуть вещи и немного отдохнуть. Но все, естественно, пошло не по плану — ни о каком отдыхе не могло быть и речи, пока он был на нервах. «Бак, ты мой лучший друг и лучший друг папы, а значит у тебя все будет хорошо!» — пришло ему сообщение от Кристофера, который сейчас должен быть в школе. Эдди попросил Криса написать ему что-нибудь ободряющее… Именно так выглядит забота от настоящей семьи. Шмыгнув носом, Бак пробежался глазами по тексту несколько раз, чтобы слова отпечатались у него на сетчатке. «Спасибо, приятель», ответил Бак и добавил несколько эмодзи с разными сердечками. Он решил, что не будет готовить речь заранее, продумывая фразы и аргументы — это все равно бессмысленно. Лучше уж импровизировать по обстоятельствам. Он не на экзамене. Он больше десяти лет ведет самостоятельную жизнь, не завися ни от кого. Он взрослый и опытный мужчина, это его жизнь, и он живет ее так, как считает нужным, даже если кому-то это не нравится. Его жизнь и не обязана кому-то нравиться, кроме самого Бака. Он уже давно это уяснил. Родители уже были там, когда он приехал к Мэдди. Вероятно, они хотели получить от нее парочку советов, а еще понимание того, что вообще происходит. Бак доверял Мэдди и знал, что она не скажет лишнего, а еще выступит вместе с ним единым фронтом, как когда-то раньше. Когда Бак приехал к дому Мэдди, то машины уже не было на подъездной дорожке — значит, Чим с Джи-Юн уехали. Тем лучше. Бак не хотел, чтобы его племянница слышала, как ее дядя и бабушка с дедушкой говорят на повышенных тонах. А Бак совсем не исключал, что будет именно так. — Все важные семейные собрания, как обычно, происходят у меня дома, — сказала Мэдди, пропуская его внутрь. — Я бы позвал их в лофт, то тогда мне будет сложнее их потом выгнать, — шепотом объяснил он, чтобы родители его не услышали. Ему не хотелось накалять обстановку заранее. — А так я смогу сбежать к себе домой. — Хитрый план, — согласилась Мэдди, кивнув и слегка улыбнувшись. — Сбегать — фамильная черта Бакли, — пожав плечами, объяснил он. Мэдди хмуро глянула на него, склонив голову, и Бак тут же стушевался. — Я не имел в виду тебя. — Ладно, я поняла. — Она замахала руками, подгоняя его, чтобы он проходил в дом. — Мэдди. Бак остановил ее, схватив за руку. Она удивленно взглянула на него. — Я ценю твою поддержку, но сегодня… Сегодня я все должен сделать сам. Подумав, она коротко кивнула ему и прижала ладонь к его колючей щеке. — Ты справишься, Бак. Родители сидели в гостиной, и вид у них был такой, точно они находились в приемном покое и ждали, когда к ним выйдет лечащий врач, чтобы сообщить о состоянии пострадавшего. Они явно готовились к худшему диагнозу. — Эван… Бак. — Маргарет заерзала на месте. Вероятно, использование прозвища должно было его смягчить. — Ты пришел. — Кто-нибудь хочет чаю? — спросила Мэдди, видимо ища повод, чтобы ретироваться подальше. — Нет, спасибо, — ответил Бак, садясь в кресло напротив родителей. К тому же перед ними уже стояли полупустые чашки. — Сегодня начнем со светской беседы или сразу перейдем к делу? Вздохнув, Филлип снял очки. Бак знал, что тыкает в осиное гнездо и сразу начинает раздражать родителей, но ничего не мог с этим поделать. Он столько времени прокручивал в голове момент, когда они соберутся поговорить, что это потеряло смысл и ценность. Все, что они могли ему сказать, Бак прекрасно знал и так. — Полагаю, ты знаешь, почему мы здесь, — проговорил Филлип, протирая стекла очков. — Догадываюсь, — кивнул Бак. Как они вообще собираются говорить с ним о его бисексуальности, если так старательно подбирают слова? Неужели именно ему придется все называть своими именами? — Дело в том, что произошло на церемонии в больнице, верно? Ему уже не терпелось начать, а не растягивать это сомнительное удовольствие. — Да, церемония… — согласился Филлип. Маргарет приоткрыла рот, переводя взгляд с мужа на сына. — Так ты с тем парнем… — С Томми, — любезно подсказал Бак, по-птичьи склонив голову набок. — Верно, Томми, — повторил за ним отец. — Да, мы вместе, — подтвердил Бак, отчаянно сопротивляясь желанию сложить руки на груди, потому что это будет выглядеть для начала разговора слишком вызывающе. — Это так… современно, Бак, — вдруг нетерпеливо выдала Маргарет. Бак усмехнулся. Широко расставив ноги, он упер локти в колени и погладил нижнюю губу кончиками пальцев, обдумывая их реакцию. — Да ладно, скажите правду, будьте хоть раз искренними. Я понимаю, что вы готовы согласиться на все, чтобы загладить свою вину. Но у всего должны быть границы. Они заступились за него из-за донорства спермы, они оплатили ущерб, нанесенный гостиничному номеру. На что еще они готовы пойти? — Ладно, ты хочешь это услышать? — нацепив очки на нос, спросил Филлип. — Мы с твоей матерью были очень шокированы, узнав, что наш сын оказался геем. Вот оно. Это уже ближе к правде. Но он и не ожидал от родителей понимания всех тонкостей. — Я не гей, — возразил Бак, продолжая усмехаться. — Тогда как это называется? — Вряд ли Филлип интересовался ответом на этот вопрос, но Бак был совсем не против их просвятить. — Я бисексуал. И это значит, что девушки мне до сих пор нравятся. Но теперь не только девушки, — объяснил Бак. — Но сейчас ты с Томми, — напомнила Маргарет, будто кто-то мог об этом забыть. — Да, сейчас я с Томми. Надолго ли? Но Бак не собирался давать родителям ни малейшего повода понять, во что превратилась его личная жизнь. Их советы все равно будут неуместны, и они просто начнут любой ценой гнуть линию, что им с Томми лучше расстаться. Нет, если Бак и решится на это, то только потому, что сам так решил. — И если ты начнешь встречаться с девушкой и заведешь семью… — принялась рассуждать Маргарет, подтверждая его теорию. Бак поспешил ее остановить, пока она не наговорила глупостей, о которых все будут потом жалеть. — Очень мило, что ты уже ставишь крест на моих отношениях. Но да, если вдруг такое произойдет… — И у вас с ней будет ребенок, — продолжила Маргарет. — С парнем у меня тоже может быть ребенок, если вы вдруг не знали, — нахмурившись, удивленно проговорил Бак. — От суррогатной матери? — уточнил Филлип. — Это было бы справедливо после твоего донорства спермы, — как бы между прочим заметила Маргарет. Это было низко и оскорбительно. — Мне казалось, что вы поддержали это, заступившись за меня перед отцом Чимни, — напомнил Бак, хоть ему и так было все кристально понятно сразу после той скандальной сцены. — Эван, ты просил нас быть искренними, — объяснил Филлип. — Вот оно что, — хмыкнул Бак. Ну что же, он все-таки добился своего, разве нет? Ему наконец говорят нелицеприятную правду. Это было больно, но правильно. — Так… ты бы хотел иметь своего ребенка? — вновь предприняла попытку Маргарет. Его родители не хотели сдаваться так просто. Однако, забавно, что новость о том, что он не охладел к девушкам, их успокоила. — У меня уже есть сын, — возразил Бак. — Которого ты отдал Коннору и Кэмерон, — поспешил напомнить Филлип. — Нет, у меня есть Кристофер. — Бак хмуро смотрел на них и краем глаза заметил стоящую на кухне Мэдди. Он чуть качнул головой, прося ее не вмешиваться. Это его бой. — Но… это ведь сын Эдди, разве нет? — Маргарет растерянно смотрела на него, не способная связать одно с другим. — Да, это сын Эдди, — согласился Бак, думая о сообщении, которое ему прислал Кристофер. Только оно могло как факел провести его сквозь тьму сегодняшнего дня. — И мне он как сын. И ничто не смогло бы это изменить, потому что Кристофер часть его сердца. Он обожает этого смелого и мудрого не по годам мальчика всей своей отчаявшейся душой. — Эван, скажи честно… — Филлип тяжело вздохнул, потирая переносицу, прежде чем продолжить. — Ты пытаешься нам насолить? Это месть? Бак шмыгнул носом, чувствуя вставший в горле ком. Он не мог поверить в то, что услышал. Будто все, что он чувствовал и чем дорожил, обесценили в один миг. — Месть? — неверяще прошептал он, сглотнув кислую слюну. Его глаза наверняка покраснели он подступивших жгучих слез. — По-твоему, я люблю Кристофера из мести к вам? Люблю его из-за мелочного желания разозлить своих родителей? — Потому что ты поступаешь так, чтобы это шло вразрез с нашими взглядами! — резко ответил Филлип, шлепнув ладонью по подлокотнику. Маргарет дернулась рядом с ним от громкого звука. С него довольно. Бак поднялся из кресла, чувствуя себя примерно так же паршиво, как когда поругался с ними в старой квартире Чима. В нем закипала бессильная ярость. — Я не знаю ничего о ваших взглядах! — Он взмахнул руками, выплевывая каждое слово им в лицо. Маргарет была на грани того, чтобы разреветься, ее губы дрожали. Но Филлип держался стойко, сверля его угрюмым взглядом. — Я ушел из дома, когда мне было двадцать, и с тех пор жил один. Так что я понятия не имею, какие у вас взгляды, чтобы идти им наперекор! Казалось, будто какой-то незнакомец оставил ему в подворотне с десяток ножевых ранений — слезы душили, а в груди будто разверзлась пустота. Окинув их гневным взглядом, Бак сорвался с места к выходу. Мэдди поспешила за ним. Бак уже садился в машину, когда Мэдди подскочила к джипу, чтобы успеть обнять его. — Бак, постой! Мне так жаль… — в ее голосе стояли слезы. — Ничего, все в порядке, Мэдди, — соврал он, мягко прижимая ее голову к своей груди — его рубашка стала влажной от ее слез. Его голос стал врывающимся и угловатым, в горле жгло от слез. — Зато теперь они знают, как здорово говорить правду. Мэдди сипло шмыгнула носом, пытаясь усмехнуться. — Сочувствую, что тебе после этого еще с ними говорить. Она фыркнула и шлепнула его по плечу. Бак не сдержал горькой ухмылки. Его глаза покраснели, а веки припухли. — Напиши мне, когда доберешься до дома, — попросила Мэдди, и он кивнул, залезая в джип. Уехав от дома Мэдди, Бак старался не дать волю эмоциям весь этот недолгий путь, не позволять им отравлять себя изнутри, пока не остановился на обочине недалеко от съезда на автостраду «Санта-Моника». Бак заглушил двигатель и закричал от злости, несколько раз яростно врезав ладонью по рулю, а затем уткнулся в него лбом, заскрипев зубами. Они ни черта не понимают! Бобби обещал, что они не поймут, и ему будет больно. Просто Бак не знал, что настолько. Он не знал, с какой стороны прилетит удар. И в итоге сам сделал себя мишенью, сказав про Кристофера. Но Бак нисколько не жалел и не стал бы забирать свои слова, даже если бы была такая возможность. Его чувства к Крису — это не то, что стоит скрывать. Он гордится быть частью его жизни и готов прокричать во всеуслышание о том, как любит этого ребенка. Никто не посмеет его этим пристыдить. Бак даже не стал звонить Эдди, а просто сразу съехал на автостраду и поехал к нему. — Все прошло дерьмово, — заключил Эдди, увидев его на пороге, и посторонился, пропуская в дом. — Ты себе даже не представляешь… — Пиво? Бак молча кивнул. Он прошел в гостиную, набирая сообщение для Мэдди, что он уже дома. Дом… Бак хмыкнул себе под нос, сгорбившись и слегка покачивая головой. — Я бы предложил тебе поесть, но у тебя такой вид, будто тебя сейчас стошнит, — сказал Эдди спустя минуту, входя в гостиную с двумя открытыми бутылками пива. — Я бы не удивился. — Но если ты готов рискнуть, то у меня есть чипсы. — А ты готов рискнуть обивкой своего дивана? Эдди задумчиво покачал головой, словно всерьез обдумывал это заманчивое предложение и оценивал перспективы обращения в химчистку. Бак насмешливо фыркнул, и он слегка улыбнулся ему. — Кристофер дома? — Да, он у себя в комнате. Делает уроки. — Эдди пожал плечом. — Я надеюсь. — Я зайду к нему сказать привет. — Конечно. — Эдди поставил бутылки на журнальный столик. — Он написал тебе? — Да. — Бак немного застенчиво улыбнулся. — Ты попросил его? — Нет, он сам захотел. Я сказал ему, что тебе предстоит важный разговор с родителями, поэтому ты можешь не приехать сегодня. — Здесь я чувствую себя безопаснее, чем у себя дома. Эдди наградил его странным внимательным взглядом. — Так что насчет чипсов? Бак коротко кивнул, слегка стукнувшись с ним плечом, пока выходил в коридор. Он очень ценил, что Эдди не задает вопросов и просто ждет, когда он будет готов рассказать все сам. — Привет, приятель, — приоткрывая дверь и заглядывая в комнату, с широкой улыбкой сказал он. — Бак! — радостно выпалил Кристофер, бросив ручку на тетрадь. — Ты все же пришел! — Да, я пришел, — согласился он, проходя внутрь, чтобы обнять Криса за плечи. — И твое сообщение мне очень помогло. — Я рад, — с задорной улыбкой поделился Кристофер, похлопав его по широкой спине. — Как все прошло? — Ну, знаешь… — замялся Бак, присев перед ним на корточки и подбирая подходящие слова, — иногда родители ведут себя, как полный отстой. — Это уж точно, — иронично согласился тот. — Эй! — воскликнул маячивший в дверном проеме Эдди. — Я, между прочим, все слышу. — Кроме твоего папы, — он легонько коснулся кулаком плеча Кристофера и обернулся на Эдди. — Он настоящая находка. — Спасибо, Бак, — насмешливо фыркнул Эдди, невозмутимо сложив руки на груди. — Хоть кто-то ценит меня в этом доме. — А еще твой папа иногда ворчит, — лукаво добавил Бак, так и не отводя взгляда. — О, да! — подтвердил Кристофер. — Он бывает таким обидчивым… — Я не обидчивый, — тут же сварливо возразил Эдди, состроив кислое выражение лица, — я демонстративно обижаюсь, потому что знаю, как вас это веселит. Кристофер прыснул от смеха. Бак широко улыбнулся Эдди, чувствуя, как тепло разливается по его груди, будто и не было всего сегодняшнего кошмара. Страшнее всего было отвести сейчас взгляд. — Бак, ты останешься на ужин? — с надеждой спросил Кристофер, и Бак мигом сосредоточил все свое внимание на нем. — Папа собирался готовить. — С удовольствием. — Можешь заодно остаться на завтрак. И приготовить что-нибудь, — хитро добавил Кристофер. Бак не знал, как справлялся Эдди, но из него Крис мог вить веревки — он сдавался почти сразу без боя. — Хорошо, я останусь на завтрак, если твой папа не против, — согласился Бак. — Разве я когда-нибудь был против? — Эдди удивленно вскинул правую бровь. Бак ухмыльнулся и отбил «пять», когда Кристофер подставил ему раскрытую ладонь. Пока Кристофер доделывал уроки, Бак и Эдди отправились на кухню, чтобы приготовить ужин. Вернее, готовил Эдди, позволив Баку лишь наблюдать, потягивая пиво, потому что ему упрямо хотелось доказать, что действительно делает успехи на кухне. А не только угощает чипсами, которые Эдди почти сразу отобрал у него, заявив, что Бак испортит себе аппетит. Эдди планировал приготовить курицу в кисло-сладком соусе и рис, с которым раньше не любил связываться. Без рисоварки в обычной кастрюле рис вечно подгорал, прилипая ко дну, когда выкипала вода. Когда он покончил с приготовлениями, и можно было ненадолго отвлечься от плиты, Эдди снова достал свое уже открытое пиво из холодильника и сел за стол напротив Бака. Бак знал, что Эдди сгорает от нетерпения, но стойко держится, выжидая паузу, пока он не созреет для диалога. — Кажется, они немного успокоились, когда я объясним им, что значит быть «бисексуалом», — неловко начал Бак. Эдди нахмурился, смотря на него, пока делал долгий глоток пива. — И они надеются, что это только эксперимент, — расшифровал он. — Да, они хотели узнать, будут ли у них еще внуки, раз у меня теперь бойфренд, — фыркнув и вертя в руках уже вторую бутылку пива, пояснил Бак. — И что ты сказал? — Что у меня уже есть ребенок. — Бак бросил мимолетный взгляд на Эдди, следя за его реакцией. — Ты про… — осторожно проговорил Эдди, все еще раздумывая над своими словами и не решаясь продолжать, чтобы Бак пояснил сам. — Про Кристофера, — объяснил Бак. Эдди судорожно вздохнул, шумно всосав в себя воздух. — Они сказали, что Кристофер мне не сын. Эдди наклонился к нему, перегибаясь через стол и пристально смотря в глаза. — Плевать, что они сказали. — В голосе Эдди проступили металлические нотки. — Это касается только нас с тобой и Криса, хорошо? Бак кивнул, уставившись на столешницу и не решаясь поднять взгляд. Эдди протянул ему левую руку, слегка улыбаясь, точно предлагал провести его через весь этот кошмар, показав короткий путь. Бак протянул руку в ответ, сжал его ладонь, и тут взгляд зацепился за татуировку на его запястье. «Find a way», гласила надпись. Бак застыл. Эта тату была у Эдди с самого их знакомства, и он никогда не придавал ей значения, никогда не спрашивал, зачем Эдди ее набил, и какой за этим кроется смысл. Просто… просто эта тату была с ним всегда. «Найди путь», медленно проговорил про себя Бак, будто пробовал каждое слово на вкус, а затем поднял глаза на Эдди. Почувствовав его сосредоточенный взгляд, Эдди тоже замер, почти перестав дышать. — Что? — удивленно и немного сипло спросил он. Бак улыбнулся ему чисто и искренне, не отводя взгляда от глубоких карих глаз. Он чувствовал себя на краю обрыва, готовый в любую секунду совершить последний шаг вперед, чтобы сорваться вниз. — Кажется, я нашел свой путь. Эдди растерялся, не понимая, о чем речь, но улыбнулся ему в ответ. Зато Бак теперь все понимал, почувствовал — он больше не хочет разрываться между ним и Томми. Он готов получить от Эдди «ничего» взамен на его чувства, но быть с ним и получить все остальное. Все, что Эдди может ему дать. Пусть потом и будет смертельно больно.