The Dog in the Manger | Собака на сене

Бак не собирался отвечать на сообщение отца, не зная наверняка, что именно хотят от него родители, пусть ответ и напрашивался сам. Что он им скажет? И что они скажут ему? Вряд ли они сумеют прийти к взаимопониманию. Им удалось, конечно, найти некий компромисс, чтобы продолжать считать себя семьей, но это не значит, что Бак забыл все, что было раньше, и не сделал определенные выводы относительно родителей. Особенно когда это касалось чего-то, что было частью его жизни. И уж тем более Бак не хотел звонить им, особенно по видеосвязи, чтобы не видеть, как они пытаются сориентироваться на ходу и выжимают из себя правильную реакцию. Он бы понял, если бы разговор настиг его по горячим следам почти сразу после свадьбы, пока они не улетели обратно в Пенсильванию. Это была бы честная попытка найти общий язык. Но прошли месяцы. Месяцы! Бак не хотел держать на них зла и откатываться туда, откуда они начали — в момент, когда родители решили вернуться в его жизнь, и он вновь почувствовал себя беспомощным подростком. Но он также был против того, чтобы они начали навязывать ему свою точку зрения. Увы, но и совсем проигнорировать их внимание Бак не мог, ведь на этот раз они не обманывали его. Они… видимо они просто боялись. Раньше у него как-то не было повода узнать их позицию насчет других операций. Возможно, они считали это ненормальным. И вот это Бак точно не хотел проверять при лобовом столкновении с родителями. Лишь одна ниточка связывала Бака с родителями, чтобы заранее узнать наверняка. — Отец прислал мне сообщение, — признался Бак, когда официант унес их пустые тарелки, оставив лишь недопитый чай. Он задумчиво поглаживал ручку чашки кончиком пальца, словно это могло помочь ему успокоить мысли. — Он хочет о чем-то поговорить. — Так спроси его, — немного нахмурившись, посоветовала Мэдди. Они сидели на открытой веранде кафе неподалеку от диспетчерского центра «911», куда Бак приехал, чтобы вытащить Мэдди на обед. — Не хочу. Иначе не пришел бы к тебе, — объяснил Бак, хоть и думал, что поведение его довольно прозрачно. Но без прямо озвученной проблемы Мэдди не хотела тыкать палкой в муравейник. — Мне надо сначала понять, знаешь ли ты что-нибудь? — Вроде у них все по-прежнему. — Мэдди неловко пожала плечами. Казалось, будто она что-то знает, но не хочет озвучивать это вслух. Но Мэдди, справедливости ради, выглядела так почти всегда. — Значит, дело во мне, — облизав губы и кивая своим мыслям, подтвердил свои опасения Бак. — Думаешь, они хотят обсудить то, что очевидно произошло на свадьбе? — подавшись вперед, спросила она и поводила перед собой пальцем. — Твое лицо и лицо Томми, покрытые сажей. — А есть другие варианты? — громко хмыкнув, спросил он с горькой улыбкой и шмыгнул носом, широко раздувая ноздри. — Бак, тебе не шестнадцать лет, чтобы бояться, что родители выгонят тебя из дома, — напомнила Мэдди. — Знаю. Но это не делает мою жизнь проще. Да, ему больше не шестнадцать и даже не двадцать, когда его выгнали из колледжа. Но возраст не играл роли, когда дело касалось застарелых психологических травм, которые нельзя залечить до конца, с ними можно только научиться мириться и жить дальше. Бак давно это усвоил. — Возможно, они отреагируют примерно так же, как и на твое донорство? — Мэдди протянула руку, чтобы коснуться ладони Бака. — И тогда вопрос будет закрыт. Их беспокоит собственное молчание, я уверена в этом, и они не находят себе покоя. Бак с грустной улыбкой покачал головой, не понимая, кого она хочет убедить в этом сильнее — себя или его. — Они так отреагировали лишь по одной причине — наш отец хотел пойти наперекор отцу Чимни, потому что тот стал осуждать мое решение. Если бы мистера Хана там не было, я бы наверняка услышал от него все то же самое, что сказал мистер Хан. Мэдди скорбно вытянула губы, обдумывая его слова. — Боюсь, что ты прав. И, тем не менее, они наверняка поняли свою ошибку и теперь хотят поладить с тобой. — Не хочу это проверять. — Бак мрачно прижался губами к краешку чашки, чтобы сделать глоток чая. Ему казалось несправедливым, что Мэдди хочет их защитить. Или же ей все же было что-то известно, чтобы так говорить? — Ты можешь… можешь как-то выяснить, что они хотят? — Ну, я могла бы попытаться… — Они наверняка упомянут, что я не отвечаю на звонки. Спросят, все ли хорошо. Не лежу ли я опять в больнице. Бак еще не успел договорить, но Мэдди уже насмешливо закатила глаза, вероятно ловя себя на мысли, что даже спустя годы ничего не изменилось, и ей по-прежнему надо выступать буфером между младшим братом и родителями. — И когда они обрадуются, что ты жив и здоров, то сразу закроют глаза на то, что тебе нравится не только женская грудь, но и мужские задницы. Бак ухмыльнулся, широко растягивая губы и думая о своем вчерашнем эксперименте. — Мне нравятся не только мужские задницы, но и… — насмешливо поправил он, нарочно не договорив, потому что и так было понятно, чем должно закончиться это предложение. — Бак… — страдальчески протянула Мэдди, борясь с собственным воображением. — Я серьезно, — он хитро ухмыльнулся, несмотря на заявленную серьезность. Рот Мэдди удивленно приоткрылся. — В смысле, вы с Томми все-таки… — она помотала в воздухе рукой, раскачивая указательным пальцем из стороны в сторону и очевидно намекая на секс. — Нет, я купил себе пару игрушек. — Ого! — Опять это твое «ого», — Бак с легким возмущением вскинул руки. — Прости. — Мэдди склонила голову с виноватой улыбкой и молитвенно сложила ладони. — Так и… что? — Ты правда хочешь это знать? — настороженно спросил он, нахмурив брови. — Ну, я буду смущена, конечно, — признала она, обреченно кивая и раскачиваясь вперед и назад, точно маятник, — но иначе для чего тебе старшая сестра? Я знаю, что тебе надо с кем-нибудь поделиться, выпустить эмоции на волю… Ты же не станешь говорить об этом с Эдди? Бак задумался, делая глоток чая. Он как-то не задавался вопросом, с кем вообще собирался обсуждать пережитый опыт. Вероятно, проще всего создать пост на Reddit, чем заводить с кем-то личный разговор. У него не было секретов от Эдди, но если он об этом и упомянет, то точно без подробностей. — Да, мне кажется, что с Эдди я о таком говорить не буду, — наконец признал он. — Это слишком неловко. Хотя… никогда не говори «никогда». — Потому что он сразу будет представлять тебя с Томми? — она печально склонила голову набок и скорбно поджала губы. — Да? — Мэдди слишком быстро соображала, у Бака еще не было ответов на ее вопросы. — Да, наверное. Не хочу его смущать. — Ну, зато ты можешь смутить меня и не бояться этого, — любезно предложила она, примирительно улыбаясь. — Ты сейчас серьезно? — Дыхание Бака перехватило от неожиданности. Он чувствовал себя беспомощным и уязвимым. Прежде ему не приходилось обсуждать интимные подробности с кем-либо, кроме своей партнерши. Они говорили о сексе с Эдди, но обходились совсем общими фразами, не вдаваясь в описания. — Ох, ладно… только без этого твоего «ого». Хорошо? — Хорошо! — она вскинула руки, капитулируя. — Так вот… — растерянно проговорил Бак, вдохнув побольше воздуха, чтобы ответить на одном дыхании, — я купил себе вибропробку и вибратор в виде члена, чтобы проверить, понравится ли мне оральный и анальный секс. Лицо Мэдди трогательно порозовело, глаза округлились. Кажется, она хотела провалиться на месте, уже жалея над своим предложением. Она вцепилась в свою чашку, будто надеясь, что та сможет ей помочь пережить этот момент. — Хорошо… — наконец ответила она, медленно кивнув, когда немного справилась с эмоциями. — И что ты понял? Бак улыбнулся, наблюдая за ее реакцией. — Определенно! — Определенно, — эхом повторила Мэдди и понимающе закивала. — Это… это хорошо… Я рада за тебя, Бак, правда. — Ты в шоке, — насмешливо помотав головой, заключил он. — Дааа, немного, — Мэдди оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слушает. — Я немного в шоке… В хорошем смысле! — Она наклонилась вперед, чтобы показать, что ее это не отпугнуло. — Я правда рада за тебя, что ты почувствовал это в себе… В смысле… твои душевные переживания! А не… хотя и это тоже. — Бак не выдержал и расхохотался. — Но это, действительно, немного странно! — краснея от волнения, она всплеснула руками. — Потому что я сразу представила своего брата с пробкой в заднице. — В это же самое время говоря с этим братом, — все еще улыбаясь и не успев отдышаться после смеха, Бак сделал приглашающий жест рукой. — Ты уловил суть! — она с укором ткнула в его сторону пальцем и возмущенно поджала губы. — Ладно, Мэдди, извини, — Бак наконец-то справился с дыханием, но все равно не мог перестать улыбаться. — Мне жаль… Я пыталась, — она вскинула руки, пожимая плечами, но тут же стала серьезнее. — Почему бы тебе не поговорить об этом с Томми? Если ты хочешь, чтобы у вас с ним был секс, то он кажется самым подходящим для этого человеком, разве нет? — Да, наверное. — Это звучало вполне разумно. Бак пока не прорабатывал свой план так далеко, сосредоточившись лишь на самопознании и ощущениях. — Или ты можешь обсудить это с Джошем, — буднично предложила Мэдди. Заметив, что Бак немного завис, размышляя над более осмысленной реакцией, она взяла чашку с уже остывшим чаем. — С Джошем, — с сомнением повторил он, прищурив глаза. — Да, почему нет? — Мэдди невинно пожала плечами, держа чашку перед лицом. — Мы не так часто с ним общаемся. Будет странно внезапно прийти к нему, чтобы обсудить анальные пробки, — Бак прыснул от смеха. — Других геев среди друзей у меня нет, уж извини, — сварливо отреагировала Мэдди, покачивая головой. — Какая жалость. — Бак. Почему ты не хочешь обсудить это с Томми? — спросила она, сверля его пристальным как рентген взглядом. Нужно было придумать что-то вразумительное, чтобы объяснить заодно и себе, почему ему это реально не пришло в голову, и он не пошел делиться этим с Томми. — Я хочу, чтобы в отношениях оставалась какая-то загадка? — на пробу сказал он, соображая на ходу. — Или… не знаю… удивить его, когда мы дойдем до секса, что я уже столько всего знаю и умею? — И загадкой для него будет — на ком ты практиковался? У Бака отвисла челюсть. — Нет! — возмущенно ответил он. Бак точно не из тех, кто согласится иметь хоть что-то общее с изменами. Если подумать, то Эдди не изменял с Ким, потому что они скорее тусовались вместе, чем ходили на реальные свидания. Безо всяких тактильных взаимодействий. — Хотя… когда он спросит… или я сам скажу, что купил себе пару игрушек и кое-что попробовал, чтобы понять себя… Ведь когда я начал мастурбировать в четырнадцать лет, я же тоже начинал это делать сам без посторонней помощи. — Господи, Бак… — Мэдди застонала, закрыв лицо ладонями. Аргумент вышел и правда странным. Если бы ему в четырнадцать лет кто-то помогал с этим… — Слишком много подробностей? — невинно спросил он, краснея. — Да, многовато! — подтвердила Мэдди, растягивая гласные. — Прости, — попросил Бак с нервной улыбкой. Она убрала ладони, чтобы вновь начать испытывать его своим взглядом аля «детектив полиции». — Что тебе мешает сказать заранее? До того, как он решит, что ты ему изменяешь. — Я не знаю, Мэдди. — Бак скорбно поджал губы и, сжав кулак, вертикально пристукнул им по столу, чтобы садануть по дереву костяшками. — Он же тебе нравится? — спросила она, сделав жалостливое лицо, наблюдая за его смятением. — Да, он клевый, мне с ним весело, — согласился Бак. — Но этого недостаточно, чтобы быть полностью откровенным? — Возможно? У него возникало ощущение, будто его куда-то несет течением, и он больше не контролирует ситуацию. Примерно как когда на пирс «Санта-Моника» обрушилась первая волна цунами. — Ну, Джош тогда тебе тем более не подходит, — заключила она, переводя тему и видимо решив обернуть все в шутку, а не в допрос с пристрастием. — Я не знаю, как это лучше объяснить… но мне кажется, будто я предаю свою семью. Это было что-то на уровне ощущений, что так и не обрели еще плоть из слов и четкого смысла. В его душе сидел бесформенный комок чего-то такого, к чему он боялся подступиться, чтобы распутать его, и он все последние недели занимался тем, что игнорировал его существование. — Меня? — нахмурилась Мэдди. — Нет, другую семью. Эдди и Криса. Она явно не могла увязать, как его вчерашний опыт с игрушками вообще имеет к этому отношение. Бак тоже не знал. Это было совсем о другом. Они заговорили о доверии. Это не значит, что Бак не доверет Томми. У него скорее было ощущение, что он пытается вести две параллельные жизни, в одной из которых он встречается с парнем, а в другой у него семья из лучшего друга и его сына. — Почему ты так думаешь? Вы же с Эдди не… Он и Эдди точно «не», и может в этом вся проблема. Когда он читал про демисексуальность, то нашел много чего еще, и из всех терминов и описаний ему показалось, что самая подходящая фраза, которая бы описала их отношения сейчас — квир-платонические. Между ними не было ни романтики, ни секса, но все определенно выходило за грани привычного понимания лучших друзей. Бак бы и рад жить так, как чувствует, не оглядываясь на описания, но иногда ему это было необходимо, чтобы лучше понять свою жизнь. — Нет. Но Эдди сказал, что мы трое — семья. И я так проникся этой идеей, Мэдди… И теперь не знаю, как ее отпустить и жить дальше, будто ничего не поменялось. — Ну, тебе и не надо это отпускать, — произнесла Мэдди, с сочувствием смотря на него и пытаясь разобраться в том, что только что услышала. — Эдди же не собирается из-за этого перестать ходить на свидания? — У Эдди пока что тайм-аут от отношений, — ответил Бак. Но она права, когда-нибудь в будущем… Бак уже думал об этом, и от тревожных теорий на душе становилось тяжко. — Да, Чим сказал, что он расстался с Марисоль. Как он? — Мэдди резко перевела тему, и Бак был благодарен ей за это. Он хотел обсудить внезапный интерес их родителей к его жизни, но каким-то образом их с Мэдди разговор ушел совершенно в другую плоскость, касаясь тем, которые он даже для себя не мог выразить словами. — Неплохо, — признался Бак, мигом представив сосредоточенное лицо Эдди, пока они играли в пул. Или как тот, признавшись, что ни разу до этого не сидел на лошади, хоть и вырос в Техасе, искренне получал удовольствие от катания верхом, как он светился от счастья. Бак мимолетно улыбнулся уголком рта, так что это движение едва можно было успеть заметить. — Я поддерживаю его, почти каждые выходные зову куда-нибудь сходить вместе, чтобы он отвлекся. В бильярд и кино… О, мы ездили на лошадиную ферму! А еще шоу Монстр-Траков… Мэдди с мягкой улыбкой наблюдала за ним. — Как я понимаю, из-за этого ты не так часто виделся с Томми, — предположила она, видимо пытаясь увязать это с тем, что Бак пока не решился делиться с ним интимными подробностями. — Я совмещаю, — возразил он. — Я же не провожу с Эдди круглые сутки. Мэдди задумчиво закивала, пытаясь как-то переварить всю полученную за обед информацию. Бак был бы рад закончить разговор прямо сейчас, сослаться на неотложное дело, но правда была в том, он слишком близко подбирался к осознанию. И хоть пытался не поддаваться соблазну, ему хотелось разобраться, что он на самом деле испытывает и как ему быть со своими чувствами, пока не начал подавлять эмоции, как это делал Эдди в моменты душевного и психологического кризиса. — Так почему ты думаешь, что предаешь Эдди и Кристофера? Где-то на задворках души Бак чувствовал толику облегчения. Мэдди готова пройти этот путь вместе с ним, чтобы разобраться вместе, пусть другая его половина, обладавшая более громким голосом, упорно твердила, что надо отступить и остановиться на этом, пока не стало слишком поздно и больно. Потому что Бак с иронией неизбежно признавал, что зачастую для того, чтобы исцелиться, вначале должно стать больно. По тому же принципу он действовал с Эдди, когда тот рассказывал ему о Ким. Теперь настал черед Бака, пусть и неохотно, начать откровенный разговор. — Я боюсь об этом думать, — ответил он. — Боишься? — Ага. — Бак методично постукивал кулаком по торцу стола, поджав губы. — Но ты думал об этом? — не сдавалась Мэдди. Ее терпению можно было позавидовать. — Нет. — Он тяжело вздохнул, виновато глядя на нее, точно сообщал своему психотерапевту, что с момента последнего визита на прием вместо работы над собой занимался прокрастинацией. — Я сразу ухожу в эскапизм. — Бак… — В глазах Мэдди стояла тоска. — Ты же понимаешь, что если в твоей голове есть эта идея, то ты о ней все-таки думал? — Ну, эта идея не четко оформленная, там буквально обрывки, — неуклюже объяснил он, прекрасно понимая, как глупо это звучит со стороны. — Ладно, я не буду называть это вслух, чтобы не пугать тебя, — она вскинула руки, показывая, что сдается и принимает правила игры. — Но думаю, что поняла, о чем ты. — Да? — в ту же секунду с надеждой спросил Бак. — И что ты об этом думаешь? — Есть только один способ узнать. — Мэдди грустно улыбнулась ему. — Сначала набраться смелости и поговорить об этом с самим собой. И если ты с собой до чего-нибудь договоришься, то после этого поговорить с Эдди. О, это Бак и так прекрасно понимал. Так звучал идеальный сценарий, но неужели он единственный? Неужели нет никакой лазейки? — Я боюсь их потерять, Мэдди. — Если Бак не знает, как поговорить об этом с Эдди, то он может, по крайней мере, обсудить это с Мэдди и не тревожиться за последствия. — Пока мы все вместе, но потом у Эдди может появиться новая девушка, которая не захочет постоянно видеть мою персону в гостях. — Но ты же не гость в доме Эдди, — напомнила она его же собственные слова. — Но я могу им стать! — Бак взмахнул рукой, пытаясь хоть так дать выход энергии, бурлившей внутри него от волнения. — Понимаешь, мне нравится то, как все есть сейчас. И я не хочу все испортить по собственной глупости. — Это не глупость, Бак! — ахнула Мэдди. — Это твои чувства! Бак застонал вслух, запрокинув голову назад. Резко вскинув руки, он со шлепком закрыл ладонями лицо и надавил пальцами на веки. Он чувствовал себя таким запутавшимся… Его жизнь в полнейшем беспорядке. Со стороны могло показаться, что у него все отлично, но на деле — это затишье перед бурей. Он будто вновь стоит на пирсе «Санта-Моника», видя отлив перед тем, как на берег обрушится громадная волна. — Которые не будут взаимными. Я не хочу все потерять из-за этого… — Вот, он все-таки сказал это вслух. То, что копилось в нем месяцами, если не годами, даже если он этого не осознавал, но уже чувствовал интуитивно. — Откуда тебе знать, что это не взаимно? Ты можешь приобрести нечто новое. — Да ладно, Мэдди! Эдди не нравятся парни, — грустно улыбнулся Бак, внезапно почувствовав облегчение, что эти слова наконец вырвались на волю. Одно дело стыдливо касаться этой темы в мыслях, ведь за мыслепреступление еще не карали, но совсем другое — обличить это в слова. Фразы слипались в гранитную плиту, которая могла стать как памятником, так и надгробной плитой. — А ты его спрашивал? Серьезно? Конечно же нет, иначе Бак не сидел бы здесь, обсуждая это, а как-то действовал. — Нет, он сам это говорил. — Ну, может быть масса причин, почему он так сказал, — рассудила она. — Причина номер раз — ему не нравятся парни, — насмешливо фыркнул Бак. — Но есть и другие. — Мэдди склонила голову набок, выражение ее лица явно говорило — он ее не убедил. — Это может быть внутренняя гомофобия. — Да ну, у Эдди гомофобия? — Он скривил губы. — А почему нет? — она всплеснула руками. Видимо в голове Мэдди все это звучало вполне логично. — Зависит от того, при каких обстоятельствах он тебе это сказал. — Мы ругались из-за того случая, когда Крис остался у вас с Чимом. И в один момент я сказал ему что-то вроде «мне не все равно, потому что я встречаюсь с Томми», а Эдди ответил «а я нет, потому что мне не нравятся мужчины». Его задело, что Эдди ткнул его в это носом. Но эта колкость выглядела таким пустяком на фоне всего остального, что Бак спустил все на тормозах. — Такое демонстративное отрицание вполне может быть внутренней гомофобией. — Он защищался и хотел обидеть меня. — Но он же на самом деле не считает твою ориентацию чем-то плохим? — Конечно нет! Мэдди взмахнула руками, как бы говоря «это именно то, что я имею в виду!» — Значит, это его собственное отрицание себя. Внутренняя гомофобия, — рассудила она. Ему стало не по себе. Это звучало, как какой-то диагноз. Мэдди не должна так говорить об Эдди. Она не знает его так, как знает Бак. — Он боится, что если поймет, что ему нравятся мужчины, то его мир рухнет. — Эдди не би и не гей, Мэдди. — Бак тяжело вздохнул, поджав губы и всем своим видом стремясь показать, что он не согласен с ней. — Ну, до недавнего времени ты тоже не знал, что ты би, — напомнила ему Мэдди. Бак начинал понимать, что она пытается сделать — подарить ему надежду, а он каждой своей фразой отворачивался от этого дара, потому что свято верил в свои опасения. — Нет. Но Хен недавно предположила, что Эдди может быть демисексуалом. — И что? — Это тот, кому сначала нужна дружба, а затем уже… — принялся он объяснять, но Мэдди перебила его. — Я знаю, что такое демисексуальность, Бак. Я общаюсь с Хен. — Она тебе рассказала? — нахмурился он. — Ну… немного, — неловко призналась она. Бак возмущенно всплеснул руками. — Кто бы сомневался! Он бы ни капли не удивился, если бы они делали на них с Эдди ставки. — Так и… что думает Эдди? — невинно продолжила она. — Не знаю, он пока ничего не говорил. Сейчас его голова занята немного другим, — признался он, решив, что теперь уже все неважно и можно говорить так, как есть. — Ладно, раз твоя пугающая идея все-таки четко оформилась и уже поздно отпираться, я скажу прямо, — будто прочитав его мысли или эмоции, написанные на лице, сказала Мэдди. — Ты понимаешь, что такое демисексуальность? — Да, я почитал об этом, — сварливо произнес Бак. — Человеку нужен долгий старт. — Хорошо, — кивнула она. — А теперь приложи эту модель на себя и Эдди. Что ты видишь? — Я не знаю, — устало ответил он, обреченно склонив голову. — Тогда подумай. — Ладно, я понял, на что ты намекаешь, — не выдержал Бак, сдаваясь под ее напором. — Демисексуальность начинается с дружбы, а потом должно прийти озарение. Но Эдди не интересуют парни — здесь не может быть озарения. Это гетеро-демисексуальность. — Может, его просто еще не настигло озарение? Или он также, как и ты, уходит в эскапизм, откладывая свое озарение. — Мэдди пожала плечами. Сегодня она явно играла в плохого копа, вынув из него всю душу. — Но тебя ведь щелкнуло насчет него. — Меня не… меня не щелкнуло! Если бы его по-настоящему щелкнуло насчет Эдди, то он был бы готов действовать, разве нет? Но он не делал ровным счетом ничего, просто плыл по течению. — Эскапизм. — Теперь ты будешь постоянно повторять «эскапизм»? — Бак вскинул руки. — Да, если потребуется, — примирительным тоном подтвердила Мэдди. — Не спеши, я дам тебе время подумать. — Сколько? — хмуро спросил Бак. — Сколько хочешь. Ты и так уже думаешь годами. Даже пара месяцев на этом фоне сопоставима с минутами. Бак уехал полностью разбитым, так что на остаток выходного ему уже ничего не хотелось, лишь забраться в кровать, листать в телефоне новостную ленту, смотреть бессмысленные видео и жалеть себя. Мэдди следовало идти в психотерапевты, а не медсестры или диспетчеры «911». Утром он подумывал о том, чтобы повторить свой вчерашний эксперимент уже полностью отдохнувшим, но теперь у него не было на это настроения. Он мог бы спонтанно приехать к Эдди, но тот сразу заметит его подавленное настроение. Эдди не станет наседать с расспросами, но обязательно запомнит это, чтобы после, когда Бак оттает, вернуться к его депрессивному состоянию. С Томми не получилось бы встретиться даже чисто физически — ему пришлось поменяться сменами из-за барбекю, и сейчас он отрабатывал сорока восьмичасовую смену. По крайней мере, в воскресенье ему точно не придется срочно срываться на вызовы. Бак усмехнулся, представив припаркованный вертолет перед домом Афины и Бобби, и все же заставил себя подняться с кровати и взять ключи от джипа. Ему хотелось сменить обстановку, не думать ни о чем и хоть как-то настроиться на завтрашнюю смену. Чтобы взять себе кофе, ему пришлось как всегда объехать стороной перекресток Юг-Хоуп-стрит и Запад-12-стрит, где снайпер подстрелил Эдди. Каждый раз, когда он оказывался там, то перед глазами сразу возникал лежащий на асфальте Эдди в луже собственной крови. К счастью, таких печально известных мест по городу было немного. И одним из них были пирс «Санта-Моника». Бак не поехал на пирс, а припарковался недалеко от пляжа. Подвернув штанины, он около часа просто бродил по отмели. Прибой лизал его пятки, волны оставляли россыпь капель на светлых брюках… Сейчас воды океана казались такими спокойными, но Бак отлично помнил, что бывает когда обрушивается стихия. Океан мог забрать у него Мэдди, Криса и его самого, но сейчас океан был ласков. В жизни нет ничего непоправимого, кроме смерти. Если Бак справился с цунами и выжил, то, возможно, выдержит и все остальное? Разговор с родителями, будущую девушку Эдди и вынужденную изоляцию от своей семьи…

***

Удивительно, но на следующий день Бак почувствовал себя легче по сравнению со вчерашним днем, будто у него закончилась депрессивная фаза. Или потому, что наконец-то снова был в окружении своей семьи пожарных. Бобби обсуждал с Чимни закупку продуктов для завтрашнего барбекю, попутно составляя список, Хен читала свежий выпуск какого-то медицинского журнала, Рави играл в симулятор водителя пожарной машины, а Эдди спустился вниз, чтобы поговорить с Кристофером. За весь день у них с Эдди не было толком времени, чтобы поговорить, разве что в присутствии всех остальных, пока они выезжали на ДТП, снимали с крыши незадачливого паркурщика с переломом голени и тушили вместе с другими пожарными частями огромную горящую свалку за городом, из-за которой начал задыхаться целый район. Бак до сих пор ощущал в носу запах горящего мусора, и даже душ не помог избавиться от этого щекочущего ноздри смрада. — Как Кристофер? — входя в раздевалку, спросил Бак. — Веселится на ночевке у друга, — ответил Эдди, убирая телефон в карман форменных брюк. — Он передавал тебе привет. После смены заберу его. Бак улыбнулся, воображая, как Кристофер с азартом рубится с другом в компьютерную игру. — Как выходные? Вы с Крисом не скучали без меня? — Ну, ты не оставил нам выбора… — сварливо ответил Эдди, в его взгляде проскользнуло лукавство. — Но я утешил Криса, что ты будешь завтра на барбекю. Бак понимающе кивнул, садясь на скамью рядом с Эдди. Он тоже соскучился по Кристоферу и обязательно приехал бы, если бы разговор с Мэдди не выбил его из колеи. — Так что мы поехали с Кристофером в гости к моей кузине Лилиане. С одной стороны это было хорошо, что Эдди нашел, как провести день, но с другой — визиты к родственникам неизбежно омрачал один неизбежный факт. — Тебя не донимали в этот раз насчет свиданий? — Нет. — Эдди равнодушно пожал плечами. — Я заранее поговорил с Пепой о Марисоль, так что прошло спокойно, меня никто не трогал. — Он скорчил гримасу, покачивая головой. — Хотя, на меня смотрели, как на прокаженного. И еще я заметил в их глазах жалость. — Тебя это злит? — Бак нахмурился. Эдди переживал не самый легкий период в жизни, и дополнительный стресс омрачал ситуацию еще больше. — Скорее забавляет. И слегка раздражает, — Эдди насмешливо фыркнул и тут же застонал, прикрыв лицо ладонью. — Dios, если бы они знали всю правду… — Кристофер смышленый парень и не станет сдавать родственникам своего старика, — заверил его Бак и обнадеживающие улыбнулся. — Да уж! — Голос Эдди взвился на октаву выше. Он развел пальцы шире, чтобы видеть лицо Бака. — Они, вероятно, и так считают меня белой вороной. Не то, чтобы меня это сильно заботило… Просто это может превратить семейные посиделки в пытку. Кто, как не Бак, доподлинно знал, чем может обернуться семейная встреча. — А ты как? — Эдди подозрительно сощурил глаза, сканируя его состояние. — Ты молчал все выходные. Выглядишь подавленным. Эдди слишком хорошо его знал, чтобы его можно было обмануть показной беззаботностью. — И чувствую себя также, — признался Бак. — Отец написал, хочет поговорить. — О твоей ориентации? — понимающе кивнул он. Бак развел руками — «я не знаю, но думаю точно также, как и ты». Эдди задумчиво выпятил нижнюю губу. — Ну, мою позицию ты знаешь насчет того, что ты ничего не должен своим родителям, — напомнил он и коснулся плеча Бака. — Так что если захочешь выпустить пар, ты знаешь, где меня искать. Бак усмехнулся, ощущая его теплое прикосновение сквозь ткань форменной рубашки «LAFD». — Кстати… ты читал о том, что говорила Хен? — невинно спросил он, сцепив перед собой ладони и вытянув руки вперед. Это должно было выглядеть как «непринужденно», а не «мне жутко неловко». Но вряд ли он мог провести Эдди. — Дааа, немного. — Эдди задумчиво почесал щеку, на которой уже начинала пробиваться темная щетина. — Это так странно… Знаешь, будто сам себе ставишь диагноз. — Но тут бояться нечего, ты же пытаешься понять, как работает твое влечение, а не к кому ты это влечение испытываешь. — Бак гордился тем, что успел прочитать достаточно, чтобы суметь поддержать содержательный разговор. — Можно ведь быть гетеросексуальным демисексуалом. — Да, ты абсолютно прав, — кивая, поддержал его Эдди. Из уст обоих это звучало так, будто Эдди сомневался в себе. Как он может сомневаться в себе? Ладно, Бак… он просто не знал в принципе, а после поцелуя с парнем понял, что это может быть так же волнительно, как и с девушками. Но Эдди другое дело — он читал, думал, сопоставлял. И теперь они оба будто хотели ухватиться за лазейку, которая бы говорила Эдди «не переживай, все по-прежнему, тебе просто может понадобиться больше времени на раскрытие чувств — вот и все». — Бак, что поменялось в твоей жизни с тех пор как ты понял, что тебе нравятся парни? — спросил Эдди, едва не вогнав Бака в краску своей внезапностью. — На самом деле, немного, — кашлянув, ответил он. — За исключением того, что теперь я знаю — мои границы расширились, и я могу любить, кого хочу. Это дает некое ощущение свободы от условностей. Эдди задумчиво закивал, взвешивая его слова, а затем нахмурился, точно ему в глаза светило солнце, и уставился на Бака. — Например? — Например? — глубокомысленно протянул Бак. Ему казалось, что в его голове сидит обезьянка в цирковом наряде, которая непрестанно бьет в тарелки. Эта обезьянка очень мешала ему думать… — Например, я могу сказать, что у тебя шикарная задница. Боже, зачем он это сказал? Зачем он это сказал?! Рот Эдди распахнулся. Он застенчиво закашлял, прикрываясь ладонью и выглядя крайне растерянным. — Что же, спасибо за комплимент… — Это не комплимент, — возразил Бак, не контролируя свой рот. Эдди удивленно приподнял брови. — Это чистая правда. — Но… ты же не видишь мою задницу, — настороженно проговорил Эдди, и в этом был весь он — искать логику даже в такой момент. Лучше бы он просто посмеялся над этим. Бак тогда бы мог нервно посмеяться в ответ. Примерно так же, как когда он ляпнул в ресторане, что они с Томми хотят найти себе после кино горяченьких цыпочек — его грандиозное фиаско… — Да, но мне и не надо. — Бак принял волевое решение позориться до конца. — Я и так это знаю. — Так раньше ты… — проговорил Эдди, растягивая каждый чертов слог и сопровождая это выразительной мимикой. Бак не мог перестать следить за движением его рта. — Тебя это смущает? — усмехаясь, спросил он. Пусть Эдди думает, что это такой тест! И Бак с успехом провернул его. — И сейчас ты думаешь о моей заднице, ведь так? — Ну… — Щеки Эдди порозовели. — Да не парься ты, это не делает тебя би. — Бак дружелюбно хлопнул по плечу застывшего от шока Эдди. — Заценить клевую задницу — это нормально. — Точно! — заикаясь, поддакнул Эдди, хватаясь за соломинку, протянутую Баком, который собственно и скинул его в эту реку. — Если можно смотреть на женскую, то почему нельзя и на мужскую тоже? Задница есть задница. — Именно. — Хорошо, что Эдди с ним согласен. Мэдди вот это не оценила. Между ними повисло неловкое молчание, возможно впервые за всю историю их дружбы. Обычно они смеялись над одними и теми же шутками, либо иронизировали друг над другом, но сейчас все ощущалось как-то иначе. Бак надеялся, что его хаотичная черта характера не перегнула палку. — Это заставило тебя почувствовать себя свободнее? — наконец спросил Эдди, усмехнувшись себе под нос, и задумчиво провел языком по жевательным зубам. — О да, — согласился Бак, хотя свободнее он себя чувствовал скорее от того, что Эдди наконец-то что-то сказал, разбив их молчание. — В таком случае, у тебя тоже классная задница, Бак, — хитро усмехнувшись, сделал чистосердечное признание Эдди. — Э… спасибо. Лучше Эдди никогда не знать, что Бак вытворял со своей задницей на выходных… — Ты же не будешь теперь бояться ходить со мной в душ? — рисуясь и выпятив подбородок, спросил Бак. Теперь настала его очередь смущать Эдди. — Потому что ты будешь смотреть на мою задницу, уже не скрывая этого? — развеселился Эдди. Кажется, у него уже успел выработаться иммунитет к такого рода колкостям. Он свел брови «домиком» к переносице и развел руками. — Все в общем душе, так или иначе, на что-нибудь смотрят. Бак смущенно прочистил горло, чувствуя себя не в своей тарелке. — Справедливо. Прозвучавший смущенный кашель вынудил обоих вскинуть головы. Бак напрягся. Сколько времени их слушали?! — Рави? — поощрил Эдди к диалогу как ни в чем не бывало. — Я… прошу прощения, но… — залепетал Рави, переводя взгляд с одного на другого. — Бак, Бобби зовет тебя на кухню. — Хорошо… Что ты слышал? — спросил он в лоб, добавив в голос побольше суровых ноток. — Ничего конкретного… — нервно кивая, заверил тот. — Ничего, что бы я еще не слышал. Ничего, что он бы не слышал? Это что, черт возьми, такое? Они никогда не говорили ничего подобного прежде! Это насторожило Бака. Сколько еще в пожарной части проницательных людей, которые могли, как Мэдди, сделать определенные выводы? — Если хоть кому-нибудь скажешь, то… ты знаешь мои методы, — мрачно пообещал Бак, смотря исподлобья и напоминая пса, который дает десять секунд форы, чтобы успеть убежать, прежде чем он бросится следом. — Я… ничего не видел и не слышал, честно, — поклялся Рави, пятясь назад. Он ловко сумел найти выход из раздевалки, не задев дверь, и Бак увидел через стеклянную стену, как тот взбегает на чердак. — Ты только что угрожал Рави? — засмеялся Эдди. — Для него это обычный день. — Бак небрежно пожал плечами, поднимаясь. Бобби ждал его наверху. — То есть, свободу ты все же не чувствуешь, — недоверчиво покосившись на него, сделал вывод Эдди. В его глазах плясали чертята. — Ну, я почувствовал ее с тобой, — неловко объяснил Бак, отступая к выходу. Эдди тоже поднялся со скамьи. — Я это ценю. Бак дошел до лестницы и едва успел сделать успел пару шагов, как… — И правда классная задница. Он резко обернулся. Эдди хитро подмигнул ему и, обогнав, быстро взбежал по лестнице, и Бак не мог не бросить на его спину и бедра мимолетный взгляд. Ну и засранец! — Бак уже идет, — объявил Эдди. Бак очень хотел выкроить хотя бы пару минут на то, чтобы привести мысли в порядок. И, возможно, покричать где-нибудь посреди пустыни. Слава богам, что Эдди не стал ему свистеть или шлепать по заднице, хотя Бак не сомневался — ему бы ничего не стоило так сделать. Он слишком раззадорил Эдди своими двусмысленными шутками… И что это, черт возьми, вообще было? Если бы Бак судил со стороны о каких-нибудь совершенно незнакомых ему Баке и Эдди, то сказал бы, что это похоже на флирт. Но это не могло быть флиртом! Они не могут флиртовать. В конце концов, у Бака есть парень. Все дело в том, что у них действительно нечто вроде квир-платонических отношений, и потому они могут себе позволить так много. Очень и очень много. Этот термин вообще казался ему идеальным и удобным аргументом для всего. Это позволяло объяснить любые странности их тесной связи. Что на это сказал бы Эдди?.. Бак понял, что так и стоит, застыв посреди лестницы. — Бак? Он вскинул голову и увидел наверху хмурящегося Бобби. — Ты в порядке, сынок? — Д-да, я в полном порядке, — соврал он, шлепнув ладонью по перилам, и заставил себя подниматься дальше. — Нас будет много, так что мне нужна твоя помощь с меню на завтра, — объяснил Бобби, продолжая сверлить его испытующим взглядом. Помогать Кэпу с меню было большой честью, и если бы не то, что сейчас происходило между ним и Эдди, Бак бы преисполнился энтузиазма. Бак обвел всех придирчивым взглядом — кажется, Рави никому ничего не сказал. Он вернулся к приставке, игнорируя реальность, Хен все еще читала, Чим вертел перед собой список, а Эдди обошел кухонный остров, чтобы налить себе кофе. — Как много? — живо включаясь в процесс, беззаботно спросил Бак, игнорируя то, как Эдди задумчиво поглядывает на него поверх чашки. — Семнадцать! — громко объявил Чим и уронил голову на стол. Теперь понятно, что за список был перед ним. — Мы поместимся? — В доме помещалось и больше людей во время выпускного Мэй, — уверенно ответил Бобби. — Главное, чтобы все поместилось на гриле. После смены Бак поехал домой, чтобы немного поспать, потому что после ему нужно было встретиться с Бобби, который торжественно назначил его своим су-шефом, чтобы немного разгрузить обязанности. Было в этом нечто, что трогало Бака за душу — он чувствовал себя сыном, которому отец передает свои кулинарные знания и умения. Он видел бездну между Бобби и Филлипом. Родной отец казался ему чужим. Это Бобби, помимо Мэдди, воспитал Бака, Бобби закладывал в него лучшие качества и учил всему, что знает сам. К счастью, Бобби как всегда повел себя проницательно и не стал задавать Баку вопросов, понимая, что если ситуация станет критической, тот придет к нему сам. Но Бак не представлял, мог ли хоть кто-нибудь помочь ему советом, разве что мудрые комментаторы из интернета, треть из которых посочувствует, треть расщедрится что-то предложить, а последняя треть просто поиздевается.