Лю Цингэ и ужасная, кошмарная, нехорошая, очень плохая трансмиграция

      Шэнь Юань вздохнул.       В последнее время он вздыхал ужасно часто. Вздыхал, когда садился, вздыхал, когда вставал. Вздыхал, когда открывал дверь, вздыхал, когда её закрывал.       Честно говоря, эти вздохи начинали действовать Лю Цингэ на нервы. Что случилось с мальчишкой? Он чего-то хотел? Если он чего-то хотел, то почему не скажет об этом?       Но сейчас это был вздох во сне, а значит, высказаться он не был в состоянии.       Лю Цингэ стоял на кухне и жевал фрукт. Он уже был готов идти в зал, но ему нравилось перед уходом прощаться с Шэнь Юанем.       Он подождал ещё минутку, пока Шэнь Юань не зашевелился под одеялом и снова не вздохнул.       Ладно. Он взял свою сумку и вышел за дверь.       Лю Цингэ, как обычно, размялся, а затем провёл серию ударов руками и ногами по этим мешкам с песком. Как обычно, люди пялились и наблюдали, но он сосредоточился исключительно на своём противнике. Мешок, конечно, не бил в ответ, но жгучая боль в костяшках пальцев была тем, что Лю Цингэ действительно хотел получить.       Из-за идиотской ошибки, когда он позволил Шэнь Юаню подержать Чэнлуань, и что оставило неловкие ощущения между его ног, он стал больше времени проводить в зале. Он не мог выносить вид краснеющего лица Шэнь Юаня дольше, чем нужно. Поэтому тренировочный зал стал его убежищем.       Тренеры пытались привлечь его к участию в других поединках ММА, и он бы согласился, но что-то в этом давлении, когда за ним наблюдают, пугало его. Если бы у него было больше поддержки, тогда возможно...       Но поддержки от кого? Он никогда бы не попросил об этом Шэнь Юаня. И что бы Шэнь Юань сделал? Этот парень слишком слаб, чтобы удержать мешок для ударов и не улететь при этом в другой конец комнаты.       Отлично. Теперь он снова думает о Шэнь Юане. Именно то, о чем он не хотел здесь думать.       Он переключил внимание на жжение в костяшках пальцев.       Позже он взял деревянный тренировочный меч. Он всё ещё злился, что ему не разрешили использовать Чэнлуань, но эти утяжелённые мечи были лучшим вариантом. К тому же, если бы он использовал Чэнлуань, то задолжал бы залу немалую сумму денег за замену оборудования.       Лю Цингэ остановился только после того, как он полностью взмок от пота.       Наконец-то несколько часов, не думая о Шэнь Юане.       Когда он был в таком настроении, люди знали, что к нему нельзя подходить. В отражении он видел, как его глаза горели, а грудь тяжёло вздымалась. Пряди из хвоста разметались по лицу, коса частично распустились.       Он выглядел сумасшедшим. Он чувствовал себя сумасшедшим.       Вот что он получил за то, что начал страдать по такому человеку, как Шэнь Юань.       Лю Цингэ ополоснул тело в душе (он, кстати, по-прежнему предпочитал ванну) и собрал свои пропотевшие вещи. После сегодняшней тренировки они были особенно грязными, и Шэнь Юаню придётся их постирать. Лю Цингэ до сих пор не понимал, как их стирают в этой странной, похожей на коробку штуковине. Но это была не его проблема.       Когда он вернулся в квартиру, Шэнь Юань всё ещё лежал на диване неподвижным комком. Обычно к этому времени он хотя бы уже сидел.       — Шэнь Юань, — Лю Цингэ осмелился ткнуть пальцем в его закрытое тканью плечо.       Мальчишка не шелохнулся.       В груди Лю Цингэ зашевелился ужас. Неужели он умер? Нет, это был какой-то абсурд.       — Шэнь Юань.       Слава богам, тот вздрогнул и разлепил глаза.       — А? — он повернулся на спину и показал своё раскрасневшееся лицо.       Из-за этих сонных глаз, приоткрытых губ и розовых щёк, перед Лю Цингэ начинала вставать очень крепкая проблема и очень быстро.       — Что случилось? — голос Шэнь Юаня был хриплым.       Неужели он засиделся допоздна за этим проклятым всеми богами телефоном?       — Ты очень долго спал.       Шэнь Юань содрогнулся.       — Ох… так холодно, — и после этих слов он попытался встать с дивана, накинув на плечи одеяло, словно пытаясь доказать свою правоту.       Лю Цингэ наблюдал, как он, спотыкаясь, дошёл до кухни и поднял чайник с подставки. Он наполнил его водой, но не смог поднять из раковины. Ладно, Лю Цингэ знал, что тот слаб, но это было уже просто за гранью. С некоторым усилием Шэнь Юаню удалось поставить чайник обратно на подставку и щёлкнуть этим таинственным переключателем нагрева воды.       После этого он упёрся лбом в столешницу и глубоко, неровно вздохнул.       Это было ненормально. Лю Цингэ встал рядом с Шэнь Юанем у стойки, пока бурлила вода в чайнике. Он перевернул голову Шэнь Юаня, положив щекой на столешницу, и прижал тыльную сторону пальцев к его лбу. Как кипяток.       — Ты болен.       Шэнь Юань застонал.       — Нет... Это случается постоянно, — ещё один дрожащий выдох. — Клянусь, я в норме. Выпью чаю и всё пройдёт.       Лю Цингэ успел подхватить Шэнь Юаня прежде, чем тот рухнул на пол.       У него не было времени на то, чтобы зацикливаться на очень реальном ощущении прижавшегося к нему тела Шэнь Юаня. Он подхватил его на руки и понёс в сторону спальни.       Глаза Шэнь Юаня распахнулись, лицо стало ещё краснее. Его ноги путались в одеяле, пока он брыкался и извивался.       — Лю Цингэ!.. Поставь меня! — он надавил на его грудь дрожащими руками.       Лю Цингэ прижал его крепче.       — Ты будешь отдыхать.       Этого было достаточно, чтобы Шэнь Юань перестал сопротивляться.       — Мой чааай… — проныл он. Во время короткого путешествия из кухни в спальню его лоб упирался в ключицы Лю Цингэ.       Лю Цингэ глубоко вздохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце. Он опустил Шэнь Юаня на матрас, придерживая его тёплую шею. Снял очки с покатого носа и положил их на прикроватную тумбочку. Без них он выглядел моложе.       Что теперь?       Правильно, чай. Это было хорошим началом. Лю Цингэ вернулся на кухню и наполнил кружку Шэнь Юаня кипятком. В неё он добавил пакетик лимонного чая. Осторожно шагая, он отнёс чашку в спальню.       Когда он вернулся, Шэнь Юань зарылся под те же самые одеяла, под которыми спал Лю Цингэ. Его била дрожь, а на лбу выступил пот.       Лю Цингэ всё ещё был в растерянности. Что делал для него Шэнь Юань, пока он болел? Он вытирал пот полотенцем, поил его чаем и бульоном, давал отдохнуть.       Но это отличалось от того, чему его учили. Он сам исцелялся и исцелял других с помощью ци. Может быть… ци сработает хотя бы в этот раз. Стоило попробовать, верно?       Лю Цингэ привёл Шэнь Юаня в сидячее положение.       — Я знаю, что тебе холодно, — сказал он в ответ на протесты, — но ты весь в поту.       Он стиснул зубы, задирая край футболки Шэнь Юаня и снимая её через голову.       Самые тщедушные ученики Байчжаня были более мускулистыми, чем Шэнь Юань, но в его мягком теле было что-то невероятно трогательное. Его кожа была гладкой и без единого пятнышка, за исключением нескольких родинок, рассыпанных по рёбрам, и непонятного шрама чуть левее центра груди. Кожа на нём была неровной и бугристой, слегка розовой. Что это было?       Настала очередь Лю Цингэ покрываться мурашками. Прекрати вожделеть больного человека, ты, отвратительный извращенец! Он наклонил Шэнь Юаня вперёд и прислонил к своему плечу. Руки Шэнь Юаня автоматически поднялись и обхватили его. Он судорожно сглотнул и напрягся под их прикосновениями.       Сосредоточься! — упрекнул он себя. Лю Цингэ посмотрел на свои пальцы. Будет ли сегодня через них течь ци? Может быть, именно в этот момент его силы восстановятся? Он положил руку на центр влажной спины Шэнь Юаня, средний палец идеально лёг на его позвоночник. Он слегка надавил, зажмурив глаза и желая почувствовать знакомое тепло и гудение, к которым он привык.       Но ничего не происходило.       Впрочем, пытаться было бессмысленно. Это была его последняя попытка. Уложив Шэнь Юаня на спину, он принял свою участь. Даже в отчаянные времена ци не возвращалась. Но сейчас было не время об этом думать.       Лю Цингэ с опаской оставил почти уснувшего Шэнь Юаня в спальне, чтобы собрать необходимые для ухода за ним вещи. Он наполнил кастрюлю рисом и водой. Он наблюдал и помогал Шэнь Юаню на кухне достаточно, чтобы знать, как включить плиту, поэтому поставил кастрюлю на слабый огонь и добавил несколько основных специй, после чего взял в ванной пару полотенец.       Он вернулся в спальню, сел на это пугающе удобное кресло, которое прикатил от стола, и прижал влажные полотенца к груди и лбу Шэнь Юаня.       Даже в мучениях заострённое лицо Шэнь Юаня было красивым. Его губы раскрылись, когда он застонал от дискомфорта, но от этого звука у Лю Цингэ сжалось нутро. Урон был нанесён. Он не мог перестать наблюдать за тем, как морщится лицо Шэнь Юаня, как вздрагивают его плечи. Видеть его тело слабее и хрупче, чем оно и так было, вызывало противоречивые чувства желания и жалости.       Рисовая каша. Он должен проверить, как там каша.       Лю Цингэ поочередно помешивал рис, обтирал Шэнь Юаня и усаживал его выпивать чай.       Когда через несколько часов Шэнь Юань проснулся, то просто уставился в потолок.       — Я чувствую себя как дерьмо.       Лю Цингэ, почти на грани истерики, подавил смех.       — Съешь это, — он поднёс ложку с кашей к губам Шэнь Юаня. Из уголка его рта выпало немного риса, но Лю Цингэ поймал его большим пальцем.       Шэнь Юань смущённо отвернулся в сторону.       Конечно, было неловко, когда тебя видят в таком состоянии, и Лю Цингэ это понимал.       — Съешь ещё, — он зачерпнул ещё одну ложку.       Шэнь Юань с неохотой её принял и снова рухнул на бок, прихватив с собой одеяла. Они закрыли его до самых ушей, словно он сам себе создавал тёплую пещеру.       Ладно, пусть отдыхает. Вскоре после этого дыхание Шэнь Юаня выровнялось, и он задремал.       Сколько было времени? Лю Цингэ вымотался после жёсткой тренировки в зале, а также после того, как присматривал за Шэнь Юанем, заботясь о его нуждах. Он не был достаточно уверен в состоянии Шэнь Юаня, чтобы отдохнуть самому. Ночью или ранним утром могло произойти всё, что угодно.       Поэтому Лю Цингэ заставил себя заняться уборкой. Он вымыл стопки посуды и поставил их сушиться на стойку. Он собрал разбросанную по квартире одежду и побросал в корзину, как ему было велело, но не посмел связываться с шумным зверем, который её стирал. Лю Цингэ держал кашу в тепле, а на другой конфорке готовил лекарственный напиток и бальзам. У Шэнь Юаня не было всех необходимых ингредиентов, поэтому он обходился тем, что было под рукой.       Вскоре солнце выглянуло из-за городского горизонта. Оно просочилось сквозь плотные занавески и осветило жилое пространство туманным оранжевым светом.       Лю Цингэ отпил глоток чая из своей чашки. Возможно, это придаст ему сил. Он не позволил себе долго отдыхать, наблюдая за восходом солнца.       Он вернулся в спальню, чтобы проверить Шэнь Юаня. Тот был очень даже в себе, дёргался и ворчал.       — Ненавижу болеть.       У Лю Цингэ была идея.       — Убери одеяло.       Лицо Шэнь Юаня побледнело. Его руки поднялись, чтобы прикрыть обнажённую грудь.       — Ч-чего? Ты собираешься воспользоваться больным человеком?       Что? Лю Цингэ покраснел от осознания. Он не собирался набрасываться на нездорового человека!       — Просто убери одеяло и ляг на живот, — проскрипел он сквозь сжатые зубы.       На трясущихся руках Шэнь Юань перевернулся. Может, ему и стало лучше на какое-то время, но он всё ещё был нездоров. Если Лю Цингэ всё предвидел правильно, то он будет чувствовать себя выздоровевшим не больше пары часов, а потом снова упадёт.       Лю Цингэ переместился на край кровати с лечебным бальзамом. Без предупреждения он вмял большие пальцы под лопатки Шэнь Юаня.       Пациент вскрикнул хриплым голосом.       — А это что такое?! — он продолжал неловко ёрзать, пока Лю Цингэ глубоко вдавливал пальцы в его кожу.       — Давление на эти точки поможет тебе восстановиться, — Лю Цингэ нанёс мазь вдоль линии позвоночника Шэнь Юаня. Было ощущение, что он делает массаж. От каждого прикосновения, неважно, слабого или сильного, по коже Шэнь Юаня пробегали мурашки.       Шэнь Юань кашлянул.       — Это очень... традиционно.       В этом и был смысл.       Вскоре после того, как он дал ему немного целебного напитка, который, по словам Шэнь Юаня, по вкусу напоминал «лошадиную мочу», он снова заснул. Лю Цингэ укрыл его одеялом и пошёл за кружкой чая.       Неужели, живя одному, Шэнь Юаню приходилось делать всё это самому, когда он был болен? Кто заботился о нём в такие моменты? По его словам, это случалось постоянно. Казалось неправильным, что он должен был заботиться о себе в таком состоянии. Шэнь Юань едва мог позаботиться о себе, когда был здоров.       Он осушил кружку с чаем, вымыл её и вернулся в спальню. Если всё будет в порядке, Шэнь Юань проспит несколько часов. Лечебный чай должен был помочь в этом.       Лю Цингэ переступил порог. В комнате сильно пахло болезнью и лекарствами, но через несколько дней всё придёт в норму. Он намочил полотенце в миске с водой и обтёр им тонкое горло Шэнь Юаня. Лю Цингэ не хотел ничего больше чем прикоснуться к этой коже в знак нежности, когда Шэнь Юань был бы здоров и в сознании. Он хотел взять это адамово яблоко...       Шэнь Юань заметался и заворочался.       — Лю… гэгэ...       Лю Цингэ попятился назад. Правильно ли он его услышал? От этого ласкового слова, прозвучавшего из уст Шэнь Юаня, у него остановилось сердце. Когда оно вновь забилось, то в три раза быстрее и сильнее, чем обычно.       Он мерил шагами спальню, схватившись за голову. Краем глаза он заметил эти идиотские трофеи, стоящие на полках Шэнь Юаня. Эти улыбающиеся резные лица, казалось, насмехались над его затруднительным положением. Нет, Ло Бинхэ не увидит его таким. Лю Цингэ развернул каждую статуэтку, стараясь не прикасаться к ним слишком долго или в определённых местах на случай, если это каким-то образом может вызвать такого ненавистного ему полудемона.       Но даже когда он отвернул от себя эти дразнящие взгляды, сердце не унималось. Грохот поднялся к ушам, мучая его. Воздух. Ему был нужен воздух.       Он открыл окно в комнате Шэнь Юаня, но тут же закрыл его снова. Перепад температуры мог навредить ему. Он закрыл за собой дверь спальни и бросился к огромным окнам в гостиной. Распахнув одно из них, он высунул голову наружу, чтобы почувствовать, как ветер обдувает и охлаждает щёки.       Лю Цингэ не мог так продолжать. Это было невыносимо. С присутствием Ло Бинхэ Лю Цингэ не беспокоился о своих порывах в отношении к Шэнь Цинцю. Но Ло Бинхэ здесь не было. Был только Шэнь Юань, с которым он жил, готовил еду, ел, бегал по делам. Шэнь Юань, который, прикрываясь ленью и эгоизмом, был на самом деле так добр.       Он рухнул на диван, спрятав лицо в ладонях.       Он надеялся лишь на то, что Шэнь Юань поправится, и ему больше не придётся выслушивать его лихорадочный бред, который причинял ему больше боли, чем он мог предположить.