Истязание

      Вернувшись к общежитию после того, как Чон У скрылся вместе с отъезжающим от остановки автобусом, Мун Джо направился обратно, не видя смысла следовать дальше за парнем. Мужчина неторопливо поднимался вверх по лестнице прямо в созданную своими руками преисподнюю. Бок Сун не было на месте, так что Мун Джо размеренно зашагал вглубь коридора. Приглушенный, изредка сверкающий искрами шалящих проводов, свет тускло-желтых лампочек окутывал пространство вязким мраком, который играл на старых стенах помещения, создавая призрачные тени на полу. Удушающий воздух, пропитанный жутким ароматом смерти, наполнял коридор общежития еще более давящей атмосферой. Уже изношенные временем стены постепенно осыпались бетонной стружкой, стоило кому-либо прикоснуться к ним. Это место было похоже на настоящий ад на земле, созданный своими же жильцами.       Подходя все ближе к своему злополучному месту обитания, дантист обнаружил странную вещь: дверь комнаты, прилегающей к его, была приоткрыта, будто зазывая проникнуть в стены ещё чужого, инородного пространства. Сердце забилось как барабан в груди, а в душе заиграл азарт. Интерес расплывался по телу с необъятной скоростью. Поддавшись соблазну, не испытывая смущения и угрызения совести за совершенный поступок, мужчина приложил худую ладонь к двери и, сделав легкий толчок, без усилий оказался в чужой комнате.       В полутьме мрака была умиротворённая тишина. Сквозь миниатюрное окно просачивались еле заметные солнечные лучи, подсвечивая летающие пылинки. Все вещи лежали так, как их оставил владелец, торопливо покидая пределы общежития. Мун Джо медленно прошёлся от двери до стола и принялся осматривать его содержимое. Несколько вещей были разбросаны в спешке, листы, которые скорее всего являлись документами, лежали друг на друге, а несколько футболок в хаосе расстилались на кровати. С любопытством изучив содержимое ящиков, мужчина присел на край кровати и провёл пальцами по белоснежной ткани. Приятные ворсинки нежно огладили кожу, маня попробовать их всем телом на вкус. Голова тихо легла на подушку, вытесняя воздух, а руки потянули одеяло на себя, пока Мун Джо не впился носом в белую ткань. Глубокий вдох и приятный аромат погрузился глубоко в носоглотку, его молекулы распространились по обеим ноздрям и не хотели покидать новообретённый дом. Зарывшись под одеяло с головой, стоматолог стал представлять, как такой желанный Чон У каждое утро просыпался в этой постели, как валялся на ней по выходным, оставляя частицы своего эпидермиса на чистой ткани. Если бы мужчина был наделён генетикой близкими сосудами к коже, то сейчас бы точно раскраснелся, но со стороны он выглядел очень умиротворённо и слегка трепетно. Прикрыв глаза, дантист наполнялся ощущениями неимоверного интереса и привязанности, которые туманили разум и смутно проявлялись в мельканиях улыбки. Еще не до конца осознанная помешанность на своем новом соседе тонкими иголками пронизывала каждую клетку тела, отдаваясь мурашками на коже. Волнующее желание нахлынуло на помутнившийся рассудок, и появилось покалывание в кончиках пальцев рук. Разум будто застелила пелена из дыма, глаза широко распахнулись, но не отражали ни грамма света. Вместо него появился образ, уже знакомый и такой полюбившийся: улыбающийся парень из 303, который находился в идилии на крыше и выпивал очередную банку прохладительного напитка, рассказывает сюжет своей первой книги, которую Мун Джо и так уже знал наизусть, но не смел прерывать такого красноречивого писателя, чьи глаза горели ярче звёзд на небе и освещали своим светом весь сумрак сознания. Мир вокруг становился все более блеклым, пока мужчина все детальнее очерчивал свое видение. Реальность сливалась с больной фантазией, а разум терял свое владение.       – Здравствуйте, здесь кто-нибудь есть? — высокий женский голос донёсся из коридора. Образ сразу испарился, будто его никогда и не было, не оставив за собой и следа. Брови застыли в злобной гримассе, а изо рта вырвался нервный вздох. Покидать комнату не хотелось, ведь не всегда появляется такая легкая возможность попасть в ее пределы. Быстро положив все вещи так, как их оставил владелец и заправляя кровать, мужчина все больше приходил в себя из мира сумашедших фантазий. Придется выйти в коридор на неизвестный звук, дабы проверить, что стряслось. Закрыв комнату 303 специальным инструментом, чтобы никто другой не смел даже попробовать ворваться в это пространство, дантист неторопливо покинул место своих воображений. В проёме настороженно стояла невысокая девушка в униформе. Со Чон Хва — надоедливая полицейская, которая уже не раз мозолила глаза своими частыми визитами и утомляла занудными вопросами. Мун Джо понимал, что она о чем-то догадывается, но предпринимать свои меры было еще рано. Мужчина подметил, что как не стараясь выглядеть расслабленной и уверенной, девушка выдавала свою безвыходность и панику. Чон Хва, будто под воздействием Деймоса и Фобоса, переминалась с ноги на ногу, боясь надолго взглянуть дантисту в глаза.       – Извините, вы живёте в этом общежитии? — её голос был немного нервным, но девушка пыталась сделать его более дружелюбней.       – Добрый день, да, я жилец из 304 комнаты, а вы по какому вопросу? — Мун Джо встретил взгляд полицейской своими немного прищуренными, но довольно агрессивными глазами, пытаясь прийти в себя от странных фантазий в комнате соседа.       Девушка глубоко вздохнула и, немного колеблясь под давящим взглядом мужчины, оттарабанила: – Мне поступил звонок, что у одного из ваших жильцов разряжен отслеживающий браслет, у него уже есть судимость, так что мне нужно проверить, всё ли в порядке.       – Вы наверное про Хон Нам Бока, он проживает в 313 комнате. Думаю, он просто забыл зарядить его, можете сходить проверить.        – А...Большое спасибо... — полицейская подошла к двери с номером 313 и, оробев, негромко постучалась.       Ей открыл мерзкий на вид мужчина в грязной майке-алкоголичке, которому уже явно было за тридцать. Из его комнаты разило чем-то тухлым, да и сам он источал далеко не приятный аромат. Через дверную щель можно было увидеть плакаты с обнажёнными женщинами в разных позах, женские колготки, нижнее бельё и ещё очень странные вещи, которые не должны находиться в комнате у нормального человека. На столе валялсь пачки из-под лапши быстрого приготовления, над которыми уже кружились мошки, а на полу были засохшие подтеки чего-то ужасного. От такого вида у девушки невольно закружилась голова и сработали рвотные позывы, которые она яро старалась сдерживать, зажав нос рукой. Спертый тухлый воздух выходил из комнаты и обволакивал своими потоками. Хотелось убежать, спрятаться от источника этой неприязни и больше никогда не возвращаться. Сердце начало биться быстрее, а кожа покрылась холодным потом от неминуемой картины. Пытаясь не показывать своего отвратительного чувства, Чон Хва постаралась собраться с силами, что получалось с трудом. Каждая минута, проведенная в этом месте, делала состояние организма все хуже, паника накрывала тело огромной волной, а конечности переставали слушаться, впадая в неимоверную дрожь. В это время Нам Бок нервно заглатывал слюну, пытаясь скрыть свою неловкость и тревогу. Мерзкий тип начал давить ехидную улыбку, почесываясь при этом в разных пристойных и не очень местах. Смотреть на это ну никак не хотелось, глаза молодой девушки бегали, стараясь не фокусировать взгляд на каком-либо объекте.       – Я — Со Чон Хва из отдела полиции, мне поступила жалоба на вас. Извините, — промямлила она, пытаясь дышать ртом, чтобы не почувствовать запаха. – я должна проверить ваш электронный браслет, он разряжен. Могу я узнать, где вы находились прошлым вечером?       На самом деле эта работа вообще не была обязанностями девушки. Она должна всего лишь следить за порядком на улицах города и предотвращать какие-либо зарождающиеся драки, не допуская чего-то ужасного. Но уж очень интересно было снова пробраться в это окутанное тайнами общежитие, найдя предлог.       Жутко противный тип сделал нервический вдох, подбирая слова: – Вчера я весь день был в общежитии и никуда не выходил, а о браслете забыл, сейчас заряжу.       – Ясно, кто-нибудь может подтвердить, что вы были вчера здесь?       – Я могу выступить в роли свидетеля, — бледный мужчина холодной стеной встал напротив девушки, загораживая вид на 313 комнату. Девушка вздогнула от резкого появления Мун Джо. – прошлым днём я никуда не выходил, так что видел, как он находился всё время здесь. К нам приходили уже трижды из полиции в этом месяце, но ничего не нашли и просто уехали. Прошу, не доставляйте нам столько проблем, жильцы беспокоются каждый раз, когда приезжает полиция. – с абсолютно серьезным лицом проговорил свой монолог дантист, замечая, как выражение лица полицейской меняется в худшую сторону.       – Прошу прощения за доставленные неудобства, но мы должны проверять все поступающие жалобы, это не более чем формальность, но думаю, раз никакой проблемы нет, то я пойду. Ещё раз извините за неудобства, мне правда жаль.       – Ничего, это ведь ваша работа, молодцы, что выполняете её так старательно. Думаю, проблема решена, до свидания.       Прощаясь с нежданной инспекторшей, Нам Бок подмигнул своему напарнику, а Мун Джо лишь кинул яростный взгляд, давая ему понять, что в следующий раз помощи он может не ждать. Дантист раздраженно направился в свою 304 комнату, желая просто побыть в тишине, ведь этот бессмысленный разговор с полицейской отнял все оставшиеся силы.       Что-то неспокойное забилось в груди у Чон Хва и она поспешила спуститься на первый этаж, еще раз убедившись в том, что всё закончено. Но когда она зашагала к лестнице, девушка услышала глухие стуки, которые раздавались, кажется, откуда-то сверху. Темные тени блеклого освещения обрушились на нее, заставляя сердце замирать в ужасе. В воздухе витала атмосфера страха, словно дыхание самой смерти. Что-то явно было не так, но идти на звук и проверять его источник в одиночку было очень плохой идеей, тем более, если это окажется всего лишь фантазией.       – Ничего страшного, — сказала она самой себе. – просто воображение играет злые шутки. Тем не менее, девушка на мгновение замерла в недоумении. Вскочив на следующую ступеньку, она ускорила шаги, пытаясь выбросить неприятные мысли из головы. Наконец, дойдя до выхода из кошмарного здания, она остановилась на минуту, чтобы немного расслабиться. Ощутив приток холодного воздуха, она задрожала от неожиданного ощущения.       После ухода девушки голова Мун Джо разболелась, Нам Бок постоянно доставлял неприятности, которые дантисту приходилось улаживать, что невероятно раздражало и давило на без продыху работающий мозг. Состояние ухудшалось с каждой минутой, но дело было не столько в постоянном стрессе из-за дел в общежитии, как из-за Чон У, что заполонил все мысли мужчины. Это было настоящее помешательство. Со думал о нём постоянно, когда ел, пил, мылся. Казалось, что его жизнь связана с этим парнем, сама судьба сплела их жизни в этих старых, шатких стенах.

***

      Истерзанный морально Чон У сидел, не подавая признаков жизни. В его глазах отражались дикая боль и ненависть ко всему в этом прогнившем, жестоком мире. Но больше всего он был зол на Джи Ын, непонимание и горечь заставляли тело трястись и нервно глотать ртом воздух от непрерывного потока слёз. Парень сидел на ступеньках у того самого заведения, где пару минут назад нагрубил своей девушке. Прохлада сумрака неприятно отдавалась по телу, а легкий ветер морозил мокрое от соленой жидкости лицо. Весь организм ощущался выпотрошенным, а конечности, управлять которыми было практически невозможно, невольно подергивались, не слушаясь владельца. С трудом обхватив колени руками, Чон У уткнулся в них головой, не желая видеть никого вокруг, ведь непонимающие прохожие бестактно сверлили своим пожирающим взглядом. Желание продолжать существовать в этом мире стремительно стиралось. Думать о том, что скоро придется возвращаться в место своих кошмаров, которые порождали неистовый ужас, вообще не хотелось. Одна мысль об этом могла заставить зарыдать и почувствовать неимоверное желание сбежать оттуда. Но выхода не было. На работе платили гроши, Джи Ын жила вместе с сожительницей, а ехать к Дже Хо было самой наиужаснейшей идеей. «Жить среди психов было лучше» — так казалось парню. Он чувствовал, что все больше привыкает к жизни вместе с ними, все больше не может совладать с приступами неконтролируемой агрессии. Безысходность окутывала мир брюнета тьмой, словно пелена, несущая тяжесть неведомых переживаний. В этом мире отстуствия ответов и утраты верного пути сердце билось в унисон с монотонным ритмом страдания, словно ноты печали, звучащие бесконечно. Вечернее небо постепенно затягивалось черными тучами, а дождь стучал по крышам редкими каплями. Летнее тепло понемногу уходило в ночную прохладу, которая сейчас ощущалась наиболее промерзлой. По коже то и дело проходили ознобы, доводя до трясучки и так вытрепанное тело.       Собрав последние силы в кулак, тот поплёлся в первый попавшийся круглосуточный магазин. Он встретил парня яркогорящей вывеской с каким-то бестолковым названием, которая своим светом отражалась в лужах уже закончившегося мелкого дождя. Чон У зашел внутрь и, без интереса осмотрев красочные прилавки с различными продуктами, направился ближе к охладительным напиткам. С его бюджетом выбор был небольшой, да и ассортимент магазина не отличался интересными позициями. Взяв три бутылки довольно крепкого соджу, парень направился к кассе. Работник встретил его своим дружелюбным, но уже уставшим за прошедший рабочий день взглядом. Парень расплатился остатками приготовленных на сегодняшний день денег, чуть не выронив их своими еще трясущимися от пережитой истерики руками. Негативные эмоции все еще оставляли свой след в разуме, хоть мозг и пытался их оттолкнуть и ввести организм в состояние полной апатии. Они, струнами нервов, звучали долго и звонко, пробиваясь сквозь пелену равнодушия и оставляя за собой лишь горький привкус разрушения и потерянных надежд. Покинув пределы супермаркета, Чон У сел за хлипкий столик на улице, чтобы залить все свои эмоции и переживания алкоголем, не желая ничего чувствовать, ведь ничто другое не смогло бы помочь в этой безвыходной ситуации. Выпивая очередную стопку и обжигая горло ядрённой жидкостью, Чон У даже не заметил знакомое лицо среди изредка проходящих по улице прохожих. Ум и тело постепенно окутывались туманом спиртного. Взгляд терял ясность, а все вокруг становилось все более искаженным, как будто реальность переломили через стекло на множество неровных осколков. Мир казался иным, словно отражение в искривленном зеркале.       – Чон У, здравствуйте! — в голосе молодой полицейской прослеживалась радость, объясняемая встречей с недавно приобретённым знакомым.       Сейчас парень меньше всего хотел слышать знакомый голос, ведь тогда придётся прерваться от попытки забыться в алкогольном опъянении и найти в себе силы на никому не нужную беседу, которая не будет нести в себе ничего, кроме будничных вопросов, которые люди задают друг другу каждый день. Голова и так плавилась под огромным натиском усталости и ощущения разбитого состояния, а из-за спиртного эффект усиливался в несколько раз. Глаза тратили все силы на удержание четкой картинки, но получалось это плохо. Сердце билось глухими стуками и отдавалось вибрацией в висках. Поэтому, отвернув голову в пол оборота, тот постарался сделать вид, что не услышал настойчивый зов девушки. Парень начал нервно перебирать пальцы рук, молясь всем божествам, чтобы она прошла мимо. Но по иронии судьбы полицейская приближалась к столику, размахивая рукой в приветственном жесте, так что у него не осталось выбора, кроме как натянуть фальшивую улыбку и протянуть руку к стулу рядом с собой, приглашая сесть с ним.       – Я боялась, что вы меня не узнали, хорошо, что это не так. Почему сидите здесь один? — девушка явно была озабочена состоянием парня, её брови были сведены вверху, а глаза округлились в жесте удивления. Чон У эта гримасса показалась жалостливой и противной. Он ненавидел, когда его жалели, так что еле стерпел, чтобы не оглянуться в привычной ему манере. Коротко поприветствовав настырную полицейскую, парень всеми силами пытался создать вид дружелюбности. Но лицо говорило о другом: губы, сжатые в тонкую линию от скрытого возмущения, глаза, смотревшие куда угодно, только не на собеседницу и гримасса недовольства, появляющаяся по неволе своего обладателя, когда тому что-либо не нравилось или вызывало дискомфорт. Чувство агрессии огромным пожаром распростанялось по организму вместе с разгоряченной кровью, что приводило к головокружению. Рассудок постепенно окутывался тьмой, а выпитый напиток стремительно продолжал свое действие. Хотелось погрузиться в мир снов прямо сейчас, не желая видеть никого вокруг. Из-за вытрепанного за день состояния мысли становились бессвязными и неразборчивыми. Парень плохо скрывал свои истинные эмоции, поэтому уже через минуту коротких ответов на повседневные вопросы, полицейская попыталась спросить, чем так расстроен собеседник. В это же мгновение на пластиковую поверхность, влажную от прошедшего дождя, легла белёсая худая ладонь, с необычайно тонкими и продолговатыми пальцами, а её обладатель без разрешения вклинился в разговор так непринуждённо, что девушка даже не поняла, что произошло.       – Чон У? Привет, почему домой не возвращаешься? Я тут как раз проходил мимо, может пойдём вместе? — бледный, словно снег, высокий мужчина склонился над опьянённым юношей, будто пытаясь прочитать все его мысли, а затем медленно перевёл взгляд на полицейскую, – Ого, мы же уже виделись с вами сегодня, закончили смену? — довольно странно, со слишком наигранным удивлением протянул Мун Джо. Уголки его губ постепенно растягивались в дикую улыбку. На долю секунды он взаправду был похож на разъяренного зверя, который готовился к нападению в любой момент. Черные, вьющиеся волосы прядями падали на лоб, слегка закрывая собой темные, как ночной мрак, глаза. Дантист вызывал у девушки тревогу, которая только усиливалась от такого пристального взгляда мужчины, что казалось, сейчас просверлит дыру в голове своей недавней пациентки.       – Пришла после консультации по поводу лечения, а вы возвращаетесь из клиники? — нерешительно произнесла девушка и сразу же спрятала взгляд, сфокусировав его на ночном небе, затягивающимся ливневыми тучами.       – Да, сейчас напрявлялся домой, но вот заметил вас. Решил присоединиться к столь интересной беседе.       Всё это время Чон У, который оставался зажатым между девушкой-инспектором и пугающим мужчиной, напряженно дышал в сторону Мун Джо и пытался не концентрировать на себе его внимание, но всё было тщетно. Заплывший спиртной жидкостью разум все более затуманивался, а перед глазами появлялась темная виньетка, не торопясь окутывая все вокруг. Но несмотря на то, в каком состоянии был парень, дантиста он узнает всегда, везде, при любых обстоятельствах. Заметит, даже если тот будет полностью сливаться с окружающей местностью, услышит его шаги даже в самой шумной суете города в пиковый час движения. А голос, голос, который был в его недавно пережитом кошмаре, узнает среди тысячи. Наконец Чон У пришло озарение, стоило услышать этот меланхоличный звук, как сразу же пазл устрашающего ночного видения сложился, а глаза на секунду резко распахнулись, но не успев осознать все до конца, парень вернулся в состояние, в котором пребывал несколько мгновений до.       Ненадолго прекратив диалог с девушкой, мужчина снова направил свой взгляд в сторону парня, немного прищурившись, будто пытаясь что-то сказать в немом разговоре. Со стороны писателя все движения казались размытыми, а фразы смешивались в один бедлам, состоящий из непонятных звуков и мычаний. Оставаться с ним наедине не хотелось от слова совсем. Непонимание произошедших вокруг событий отдавалось паникой в разуме, а конечности до конца теряли свою управляемость. Но ещё больше Чон У не хотелось оставаться здесь, ведь сам до дома в таком состоянии он вряд ли сможет дойти, да и разговаривать с полицейской не осталось сил совершенно.       – Чон Хва, я пойду с ним домой, нам всё равно в одну сторону, а ты возвращайся к себе, уже поздно. — немного запинаясь промямлил парень. Но только он собрался встать, как ноги подкосились, а убитое алкоголем тело отказывалось здраво реагировать на импульсы мозга, посылаемые в разные конечности. Парень бы упал, но Мун Джо подхватил того под руку и придержал, дабы тот восстановил равновесие.       – Думаю, ты сегодня перебрал Чон У. Уже пора закругляться, мы пойдём. — Мужчина напоследок многозначительно улыбнулся девушке, а его глаза заискрились, отражая свет от освещающих улицу фонарей и ярких вывесок заведений. Отвернувшись и сфокусировав взгляд на объекте своего фанатизма, Мун Джо повёл еле двигающееся тело через дорогу, скрываясь в темноте ночного переулка, оставив одинокую полицейскую у круглосуточного.

***

      Уже начавшийся ливень громко барабанил по крышам домов. Проезжающие мимо машины гудели и сбивались с пути из-за недостаточной видимости на дороге. Прохожие торопливо бежали до своих домов, желая скорее согреться в четырех стенах, а кто-то забегал в магазины по пути, чтобы переждать дождь под крышей. Звезд на небе не было видно, как и лунного света. Улица, обычно такая шумная и наполненная движением, теперь тонула в звуках дождливой погоды, лишь переодически нарушаемых шорохом листьев или гулом проезжающих машин. Возвращаясь домой, промокшая до нитки девушка размышляла о том, правильно ли вообще вот так доверять беспомощного парня этому мужчине, что казался ей до боли сомнительным. Беспокойство, что зародилось ещё около круглосуточного, переросло в настоящую тревожность за Чон У. Эти ощущения, что колкими иголками отдавались где-то в глубине сердца, оставляя свои следы страдания, не сохраняли совесть в покое. Интуиция все громче кричала в подсознании, что нужно вернуться в общежитие и проверить, в порядке ли парень. Паника внезапно овладела сознанием полностью, заставляя сердце бешено биться. Мысли всё больше путались, и дабы убедиться, что девушка сама себя накручивает и сработало самовнушение, Чон Хва развернулась на половине пути и засеменила в противоположном направлении.       Через пол часа инспекторша уже стояла у зловещего кирпичного здания, которое одним своим удручающим видом внушало страх. Нервно переминаясь с ноги на ногу, она мысленно спорила сама с собой о том, нужно ли тревожить жильцов, ведь время уже было довольно позднее, а рабочая смена давно подошла к концу. Но всё же доверившись своей интуиции и поддавшись чувствам совести, девушка направилась внутрь, проверяя, на месте ли все ее средства самообороны. Пройдя в здание, Чон Хва стала потихоньку, чтобы случайно не разбудить уже спящих людей, подниматься по бетонной лестнице, которая отдавала холодом. Вот она уже стучит в расшатанную металлическую дверь на третьем этаже, и та отдаётся звонким эхом по всему зданию. Спустя несколько минут ей открыл уже знакомый дантист, которого девушка встречает в третий раз за весь день. Его тёмные глаза упёрлись в неё с явным раздражением и ждали, когда та уже наконец-то скажет, что ей еще понадобилось во втором часу ночи. Чон Хва казалась настолько раздражительной и назойливой, что Мун Джо постепенно терял самообладание, а негативные приступы эмоций, так старательно отгоняемые мозгом, с новой волной заполнили разум.       – О боже, извините, что в который раз потревожила вас так поздно, но могу я проведать Чон У, с ним всё в порядке? — с очевидной неловкостью в голосе, шепотом проговорила девушка.       – Должно быть, вы сильно переживали за него, раз пришли сюда так поздно. — голос Мун Джо приобрёл железный холод, желая скрыть своё недовольство в адрес нежданной гостьи, которое возрастало с каждой минутой.       – Я просто побоялась, что он может доставить вам пробле…       Даже не желая слушать девушку, мужчина, чьи глаза казались черными в полумраке слабого освещения, резко отчеканил: – С ним всё в порядке, Чон У сейчас спит в своей комнате, вы можете не беспокоиться.       После такого ответа Чон Хва опешила и резко замолчала, но из ступора её вывел звон упавшей кружки с кухни и невнятное бормотание. Девушка дернулась из-за резких звуков и направила испуганные глаза прямо на Со Мун Джо, чье лицо будто окаменело. Дыхание стремительно учащалось, а мыщцы напряглись, готовясь к бегству или борьбе, не зная, что выбрать. Тело рефлексивно поддалось вперёд, и она уже хотела пройти, чтобы узнать, что случилось, но мужчина перегородил ей путь, встав прямо перед ней в дверном проёме и скрестив руки на груди.       – Извините меня конечно, но думаю это уже слишком. Хотите побеспокоить не только меня, но и других жильцов? Сейчас не ваше рабочее время и вы не имеете никакого права делать осмотр общежития без веских причин. Может, доложить об этом вашему начальнику? — после этих слов девушка услышала шум открывающихся дверей, будто по щелчку пальца распахнулось несколько комнат, и из-за них повылезали владельцы. Такое моральное давление наконец до конца сломило девушку и, не найдя другого выхода, та торопясь извинилась, а затем стала быстро спускаться по лестнице, дабы не натворить еще чего-то слишком глупого. Но вдруг резкий толчок и, витая в своих размышлениях, полицейская врезалась в кого-то.       – С тобой всё хорошо? Бедняжка, куда же так спешишь, совсем молодая же ещё. — перед инспекторшей стояла женщина, которая была управляющей общежитием.       – Извините пожалуйста, я вас не заметила, откуда пришли так поздно? — девушка постаралась сделать как можно более спокойный вид и для приличия начала диалог, чтобы вдруг не показаться грубой.       – Возвращаюсь с ночной службы, — лицо взрослой женщины светилось от широкой улыбки, от чего глаза казались очень узкими, почти закрытыми, но вдруг выражение резко изменилось на более обеспокоенное. – А вы чего это вдруг решили навестить нас, так еще и в такой час? Опять что-то произошло?       – Нет-нет, все в порядке, просто пришла проведать одного из жильцов. — немного помявшись и запнувшись, девушка продолжила тихим голосом, настороженно оглядываясь по сторонам, – Вам не кажется странным мужчина из 304? У меня плохое предчувствие, пожалуйста приглядывайте за ним получше, если вам покажется что то странным или даже опасным, то наберите мой номер. — полицейская протянула визитку участка и, поклонившись, снова двинулась вниз по лестнице. Бок Сун крикнула ей в догонку, что обязательно позвонит, но та уже не слышала, уходя всё дальше. После того, как женщина вернулась в общежитие, она первым делом направилась на кухню, где заметила два силуэта: Мун Джо, что сидел за столом, неспешно попивая банку пива и Чон У, который уснул в сидячем положении, головой облокотившись на плоскую поверхность.       – Опять вы тут всё пространство заняли, готовить негде! — слишком наигранно злилась женщина. – Мун Джо, девушка, что только что ушла отсюда, показалась мне настороженной. Думаю она тебя подозревает, нужно уладить проблему, пока она на нас полицию не натравила, понимаешь о чём я?       – Я разберусь со всем, не переживайте. — мужчина жестом показал ей уйти и направил взгляд на лежащего парня, что так крепко уснул после большого количества алкоголя.

***

      Под порывами бушующего этим вечером ветра, пряди волос развевались в разные стороны. Сильные потоки воздуха не утихали, а на небе сгустились чёрные тучи, предвещая сильный ливень. В середине июня частые ураганы были обычным делом, тем более после недель знойной жары. Сильный ливень был благословением свыше, давая растениям нужные капли воды, а людям небольшой отдых от бесконечного зноя.       Два силуэта одиноко шли по нескончаемым узким переулкам, иногда заворачивая и петляя из стороны в сторону. Мун Джо нежно обхватил предплечье рядом идущего парня, дабы тот не упал, тихо напевая что-то себе под нос. Мелодия была пугающая и завораживающая одновременно, от неё появлялось ощущение чужого присутствия, настигла тревожность. Мужчина наслаждался царящей атмосферой вокруг и присутствием объекта своего обожания рядом. Сердце барабанило частыми ударами, от чего по всему телу проходил жар большой волной. Сознание наполнялось дурманящим восторгом, а душа окутывалась благоговением.       – Что это за мелодия? — ещё не до конца отрезвевший, Чон У поднял тревожный взгляд на своего попутчика в немом вопросе. Его стеклянные глаза, немного мутные, не были в состоянии сфокусироваться на чужом лице, пробегаясь по всему, что находилось вокруг. Парень чувствовал небольшую панику, которая размывалась из-за воздействия алкоголя на тело, так что он просто смиренно шел рядом с Мун Джо, принимая его помощь и неосознанно благодаря его.       – А, это похоронный марш.       На секунду всё вокруг будто погрузилось в тишину, пока оборвавшаяся мелодия снова не полилась из уст брюнета. На улице и правда было очень тихо. Стрелки часов на каждом циферблате показывали за полночь, а ночные сверчки распевали свои серенады в высокой траве. Идти рядом с этим зловещим мужчиной казалось немного опасным Чон У, ведь неизвестно, что можно ожидать от такого человека. Только здравые остатки разума кричали, что если сейчас парень останется один, то окончательно провалится в параноидальное состояние и словит паническую атаку. С трудом перебирая конечностями, Чон У оставалось лишь довериться находящемуся рядом стоматологу. Но вдруг мозг парня просто отключился, заплывая темнотой, а тело погрузилось в беспамятство.       Тяжелые облака все больше сгущались над головами прохожих, грозно нависая над землей. Кристальные капли, словно слезы небес, стучали по окнам и крышам, создавая монотонный ритм, который наполнял серым мраком душу каждого, кто осмеливался выйти из дома или посмотреть в окно. Двое юношей промокали насквозь под ливневым дождем. Неся на себе отрубившегося парня, Мун Джо чувствовал обволакивающее тепло чужого тела. Дыхание обжигало шею, вызывая волну мурашек и заставляя распадаться мелкой дрожью от неповторимых ощущений, которые не позволяли замерзнуть. Загорелая рука свисала из-за плеча, пальцы касались тонкой ткани кофты в районе груди, вызывая покалывание, будто делая мазки кистью. Захотелось коснуться её, попробовать на вкус, прочувствовать каждый сантиметр, изучить сверху донизу. Хотелось схватить и не отпускать вопреки всему. Глубокое и неукротимое пристрастие, которое овладевало разумом и душой, заставляло дантиста предаваться этой идее и желанию. Она - его. Неизвестный имульс приблизил лицо к золотистой кисти, губы приоткрылись встречаясь с нежной кожей, зубы вжались в плоть, а челюсти стали постепенно сжиматься. Мужчина остановился только в тот момент, когда сзади послышался жалобный вскрик, а на ладони отпечатался глубокий укус в малиново-фиолетовых оттенках с кровоподтёками. На секунду разум охватила паника, но после крика наступила тишина и, с облегчением выдохнув, брюнет улыбнулся непонятно чему и медленно двинулся дальше, вдыхая грудью свежий воздух и прикрыв глаза от полученного удовольствия.

***

      Думая о случившемся, мужчина словил себя на мысли о том, что ему понравилось. Особый вкус крови пропитывал ротовую полость, надолго отпечатываясь на подсознании ярким послевкусием. Облизав губы, мужчина резко вздрогнул от невероятных ощущений. Взаправду говорят, однажды попробовав человеческую плоть, остановиться уже не получится. В голову навязчиво полезли воспоминания из подросткового возраста: резкая боль, металлический вкус и искусанная рука в кровоточащих ранах, которые чуть позже превратятся в отвратительные цветные гематомы, а шрамы останутся на всю жизнь, переодически напоминая о себе. В двенадцать лет юный подросток увидел ужасающую взгляд и мораль картину. Со Мун Джо был очень тихим ребенком, застенчивым, с безжизненными стеклянными глазами. Никогда не улыбался, не мог испытывать толком никакие эмоции, особенно сострадание, не умел плакать. Он напоминал призрака, его особо никто не замечал, а другие дети из детского приюта не горели желанием с ним общаться, считая того странным. Воспитатели относились к нему трепетно, по большей части жалея его, чтобы хоть как-то скрасить его тоскливые будни. Темноволосый бледный мальчик привык к этому отношению и все больше закрывался в себе, пока не стал похож на каменную куклу, проживая день одним за другим, не задумываясь о будущем, до одного события.       Ребенок прогуливался по территории приюта ранним утром после завтрака. Лучи солнца проникали сквозь пушистые облака, озаряя мир своим теплом и светом. Заспанные глаза обжигались об яркое свечение, а кожу слегка пощипывало. Воздух был наполнен приятным ароматом цветущих растений, а пение птиц разливалось мелодичными звуками. Атмосфера была наполнена радостными возгласами детей, играющих во дворе, и шумом листьев, шелестящих под небольшим ветерком. Мун Джо постоянно ходил один, летая в своих мыслях и мечтах, не обращая внимания на других людей. Он любил уходить посидеть в отдаленное место, где было тихо и спокойно, чтобы никто не мешал и не раздражал своим присутствием. Ребенок обвивал кругами территорию, пока не наткнулся на что-то странное и мокрое. Около мусорных баков, за детским домом лежало истерзанное тело мальчика лет шести с оторванными кусками мяса и кожи, которые открывали вид на торчащие сломанные кости. Кровь алой рекой расстекалась вокруг, постепенно впитываясь в землю и оставляя характерный запах железа. На лице виднелась гримасса кошмарного ужаса и страха, а последнее жизненное тепло выходило из тела, делая его полностью омертвелым. Глаза были выдавлены, а пальцы рук кровожадно откусаны. Вокруг бегала стая свирепых собак с окровавленными мордами, которые в скором времени убежали в неизведанном направлении прочь. С их пожелтевших и сломанных от времени клыков капала бардовая жидкость. На лице маленького ребёнка впервые появилась улыбка, а его невинный взгляд, который будто приобрел краски, уже не был прежним. Он осторожно подошёл к бездыханной туше, оглядываясь вокруг, и поднял опухшую погрызанную руку с земли. Не долго думая, даже без капли сомнений, тот вонзил в обмякшую плоть зубы и безжалостно оторвал небольшой кусок вместе с мясом в состоянии аффекта. Металлический вкус крови наполнил горло Мун Джо, заставляя сглотнуть жидкость, запах вызывал резкие рвотные позывы, но от чего-то был настолько же манящим, сколько и отталкивающим. Сам вкус мяса показался чуть позже. Пережёвывая кусок, он почуствовал приторно сладкое послевкусие. Оно было очень похоже на свинину с примесью чего-то инородного. Это запечатлилось в памяти навсегда, как наркотик, прося попробовать себя ещё и ещё, забить им весь желудок до отвала и вырваться, разрывая внутренние органы.       Отойдя от трупа, мальчик пошатнулся и упал на сырую землю. Кровь стекала изо рта, в то время как воздух вокруг заполнился истерическим смехом. Мун Джо смеялся, наблюдая за остатками разлагающейся плоти, которая когда-то была частью живого человека. Безумие разрывало зыбучую ткань реальности, заставляя утонуть в ней целиком. Так маленький мальчик и просидел на горячей земле, пока не пришла одна из воспитательниц и не увидела окровавленный рот одного из подопечных. Той самой воспитательницей была Бок Сун, которая, увидя происходящее, быстро увела Мун Джо из места чьей-то смерти и привела в порядок. Они молчали, не осмеливаясь прервать гнетущую тишину, а после, так же не говоря ни слова, разошлись по своим дорогам.       Безжизненного мальчика увезли в неизвестном направлении, запаковав в чёрный полиетиленовый пакет, а ребенка отвели на обед со всеми сиротами. Ясное, солнечное небо внезапно затянулось черными тучами, делая погоду выматывающей, которая бесжалостно давила на голову. В тот день подавали свинину, рис, кимчи и ещё какую-то полезную зелень с лапшой. Все дети с наслаждением уплетали содержимое мисок, а брюнет, который, кажется, стал еще более белоснежным, долго смотрел в свою тарелку, так и не отведав жаренного мяса. Не из-за того, что боялся или был тошнотворный эффект, а потому что его вкус был не таким хорошим, как у того, что он попробовал сегодня.       Ночью после отбоя Мун Джо услышал тихий шепот, а затем лёгкий толчок в бок. Спросонья мальчик сначала испугался, но затем, замечая знакомые черты лица, пришел в себя. Это была та самая воспитательница, которая нашла маленького мальчика на месте кровожадного убийства. В руках у неё была миска с чем-то красным, но в темноте было сложно понять с чем. Приятный, уже узнаваемый запах заставил мальчика сразу же проснуться. Жестом та показала на выход из общей спальни и привела брюнета в свою комнату. Тогда-то при свете лампы он увидел, что в тарелке находилось ничто иное, как красное сырое мясо.       – Госпожа, зачем вы мне это даёте? — голос Мун Джо был немного уставшим, но до безумия спокойным, будто и не было никакого инцидента сегодняшним утром.       – Ты сегодня ничего не ел, отведай немного мяса, я сама приготовила.       Женщина сама взяла один кусочек палочками и протянула парню, а тот послушно открыл рот и позволил пище попасть внутрь, но скрывался от воспоминаний, волной нахлынувших на детский разум.       Это был самый запоминающийся момент из детства, но после всё как будто сгущалось, путалось и не давало вспомнить дальнейшие детали. После этого случая брюнет начал кусать себя, прокусывая нежную кожу рук и, словно вампир, выпивать кровь, пытаясь вернуть тот самый сладковатый вкус, Ощущение наслаждения во время обычного приема пищи давно пропало, только так парень мог вновь вернуть себе аппетит, чтобы съесть хоть что-то, поэтому причинял себе боль, ведь другого выхода для ребенка не было. Но откусить себя не получалось, ведь боль сразу же пронизывала все тело, а мозг блокировал действия, поэтому тот перебивался металлическим привкусом бардовой жидкости до момента, пока в выходные Бок Сун снова придёт с заветной тарелкой, после которой желание причинять себе вред ненадолго отпадало. Всего через месяц на руках парня не осталось живого места, отвратительные синяки и кровяные подтеки выглядели устращающе мерзко, а шрамы от ран не зажили со временем.       С тех пор Со Мун Джо ни разу не надевал одежду с коротким рукавом.