Круцио на десерт

— Пэ-э-энси! Паркинсон подскакивает на матрасе. — Святой Мерлин, — бубнит она себе под нос. — Выходи, Пэнси! Возглас отвлекает ее от чтения какого-то идиотского романа. Пэнси уже пару часов лежит на кровати в своей временной спальне. Хардинсон топает по гостиной, призывая ее с такой громкостью, будто кто-то скончался. Она откладывает книгу и вздыхает. Ну что там снова стряслось? От выхода ее отделяют какие-то пять шагов, которые она преодолевает за секунды. — Эй, Питер! — она не видит парня, появляясь в гостиной. Куда подевался? — Я умер, — звучит глухо из-за дивана. Пэнси подходит и опирается локтями на спинку. Хардинсон накрыт пледом с головой. — Ну… — ухмыляется она и отдергивает тяжелую ткань. Питер прищуривается от яркого света. — Судя по тому, что ты отвечаешь, умер ты не насмерть. Что стряслось? — Я понял, что мы все вчера чуть не погибли. Пэнси вскидывает бровь. — Вовремя. Мог бы поговорить об этом на Рождество. — Пэнси, я так молод. Я же столько всего не успел сделать. В сущности, я вообще еще ничего достойного не сделал! — Но ты же не умер, верно? Кстати, где ты был, когда я откинула Николь и Холда? — За ними. В том же коридоре, они едва не влетели в меня. — Ну так вот, ты находился очень далеко от центра заварушки, так что выжил бы с большой вероятностью даже без перфоманса Поттера. — Ты паршиво поддерживаешь, — он снова накрывается. А Пэнси улыбается совершенно искренне и широко. Она привыкла к этому странному парнишке. — Ладно, — она обходит диван и садится, предварительно сбросив его ноги. Питер устраивается рядом, а она вздыхает. — Вчера, когда я ждала Нарциссу в ее спальне, я подумала о том, что если бы не Поттер… — она качает головой, а Питер понимающе кивает. — Я вдруг представила, что погибни я… Мерлин, почти никто даже не расстроился бы. Ты представляешь? После меня не осталось бы ничего. Ни-че-го. — Твои коллекции. — Да, безусловно. Это мое любимое дело, мысль о нем промелькнула, но… — она молчит некоторое время. — Кто бы поплакал, Питер? Марси… да. Но… — И она произносит это: — У меня нет семьи. Хардинсон внимательно рассматривает ее лицо. — У мистера Поттера тоже нет семьи. — У него есть Уизли, — отвечает она, не уточняя, почему именно такая ассоциация возникла у него в этот момент. — Да, но они не женаты. Так что по сути… — Ну-у-у, — тянет Пэнси. — Вероятно, это не так важно в указанной ситуации. Умри Поттер, мне страшно даже представить, где потребуется проводить похороны, чтобы уместить всех желающих рыдать… — И тем не менее. Это не семья, правда ведь? Ну, официально… — Сейчас многие не женятся, Питер, мы же не в Средневековье… Ну, и еще они не принадлежат помешанной на этом пункте чистокровной семейке, — не может не добавить она. — Уизли мы не вносим в общий список, они давно отказались в нем присутствовать. Тишина длится с минуту. Пэнси задумывается уже не впервые: почему они не женаты? Миллион лет ведь вместе. Кто-то из них не хочет? Да не может такого быть. Поттер очень постоянен, Паркинсон уверена, что для него это не проблема. Уизли… Она не знает Уизли, но если рыжая по каким-то причинам тянет с тем, чтобы окольцевать Поттера, то она идиотка. Такие, как он, не валяются где попало просто так. Нет времени? Мерлин, бред какой-то… — Хочешь, я поплачу, если ты умрешь? — втискивается Питер в ее мысли. Она прыскает, он тоже. — Да. И только попробуй этого не сделать, я стану призраком и поселюсь с тобой. Он выглядит очень испуганным, даже демонстративно закрывает ладонью рот. — Только не это, святой Мерлин. Они смеются, Пэнси толкает его в плечо. А он задумчиво потирает шею. — Ты только представь, сколько в тебя вложено труда и стараний, а ты так и не принесла потомство. Вот и вся твоя проблема. Потому и некому плакать. — Говоришь обо мне, как о собаке, — она криво ухмыляется. — Но очень породистой, заметь, — Питер поднимает палец вверх, Пэнси качает головой. — Хотя нет. Судя по запросам твоих родителей и тому, что в итоге вышло, ты бракованная. — Или меня паршиво дрессировали. — Вариант, — он кивает. — Да уж. А с тобой что? Он отмахивается. — С родителями у меня нет проблем, если ты об этом, — он складывает руки на пледе. — Просто… — Только не говори мне, что после вчерашнего ты перехотел быть представителем закона? Я не поверю. — Правильно сделаешь, — он улыбается. — После приема я подумал о том, что умри кто-то из нас… Пэнси, ты представляешь, каково терять члена команды? Это ведь моя первая команда и сразу вот так масштабно! Это ответственность. — Нет, не представляю, — честно говорит она. — Я обычно работаю одна, как-то так сложилось. И, кстати, технически, все вы — ответственность Поттера. Он не смотрит на нее, уставившись перед собой. — Нет. Команда — это когда каждый отвечает за другого как за себя. Вчера я понял, что проще умереть самому, чем не суметь защитить кого-то из… В общем, вот, — Питер опускает взгляд, нахмурившись. — Авро-о-оры… — тянет Пэнси и качает головой. — Знаешь что? — резко произносит Хардинсон. — М? — Мы найдем их, Пэнси, — выплевывает он злобно. — Обязательно. Мистер Поттер их найдет, а мы поможем. А она говорит то, что крутится в мыслях уже давно: — Ты восхищаешься им. Хардинсон просто кивает. — Есть чем. — Пожалуй, — задумчиво соглашается она. — Пожалуй.

***

Гарри Поттер медленно шагает по комнате отдыха Аврората. Трое его подчиненных и одна Пэнси Паркинсон сидят на диване, глядя на это. Только что он закончил опрашивать Брама. Билеты и документы парень принес с собой, они уже отправлены в отдел, который проверит подлинность по магловским каналам. Показания те же. Отпуск — жена — беременность — токсикоз. Имеется не меньше двадцати свидетелей их отдыха, также куча всяких билетиков и чеков из различных развлекательных мест и мероприятий в магловском и волшебном Дублине, подтверждающих, что они там были. Камеры в помещениях наверняка тоже покажут все, что следует… Парень спокоен, слегка дергается в его присутствии, но это легко объясняется тем, как «мило» сам же Гарри пообщался с ним на приеме. О причинах повышенного внимания не спрашивает, вероятно, понимает, что ответов не будет, а если бы имелось обвинение, то он уже услышал бы об этом. Пока он просто молча отвечает. Работа с защитным полем Малфой-мэнора шла всю ночь. Пока ничего. Очередная шкатулка семейства Паркинсон у специалистов. Гарри меряет шагами гостиную, куда почему-то все пришли вместо того, чтобы встретиться в его кабинете, и чувствует себя идиотом. Либо это какое-то невероятное невезение Министерства, либо ублюдки подчищают за собой просто идеально. Сколько же можно топтаться на месте, святой Мерлин?! Ограбление, которое вовсе и не ограбление, потом Паркинсоны, потом квартира… Нужна ли им для чего-то Пэнси или просто требуется всех убить? Стереть фамилию. Зачем? Что изучали в хранилище? Еще этот гоблин… Шкатулка, которая не открывается. Вторая, с которой пока тоже ничего не ясно. Что можно предпринять, если зацепок нет? Хотя бы пытаться, чтобы не сидеть в кабинете, как придурок! Просмотреть уже известные места внимательнее? Вдруг что-то упустили? Допустим. Но как проверить старинное поместье на скрытые тайники или подсказки, учитывая, что оно защищает само себя? Привести ее туда еще раз? Ходить вдоль каждой стены, касаться каждого камня, ожидая реакции каких-нибудь чар? Потащить ее в хранилище? Вообще не факт, что эта магия ей откроется. Да, кровь семейная, но черт его знает, что там Лисса и Гровер думали и делали без дочери десять лет. Старшие в таких ситуациях всегда приоритетнее. Если Паркинсоны очень хотели что-то спрятать, то никто ничего в родовом поместье не найдет. Нет еще магии сильнее кровной. Завещания нет, никаких указателей на то, что они планировали мириться… — Как давно ты была в хранилище родителей в Гринготтсе? — он задает вопрос, нарушая тишину, и фиксирует внимание на Пэнси, на которую, к слову, сегодня ни разу еще не взглянул. Во всяком случае, очень старался. Поттер проснулся этим утром, четко приказав себе держаться подальше от любых «неправильных» размышлений. Это не о нем и не из его реальности. Магия барахлит, потому что его нервирует неудачное расследование, а Паркинсон просто строптивая девица, раздражающая его дополнительно. Вот он и реагирует. Точнее, это даже не он, а магия. Ни больше, ни меньше. Так совпало. Все просто! Зеленые глаза сталкиваются с его собственными, внутри что-то дергается. Он игнорирует это. — Еще в школе… — тихо говорит она. — Я уже и не вспомню, что там и где. Гарри просто кивает и снова отворачивается, не сбиваясь с шага. Попробовать отвести ее туда? Могут ли среагировать какие-то чары? Могли они что-то положить там для нее? Ведь Нарцисса написала о шкатулке «Это оставили твои родители». Оставили. Значит ей? Целенаправленно? Или просто оставили после себя? Хрен его знает… — Ты хочешь еще раз взглянуть? У нас есть действующее разрешение, если что, — уточняет Джейк. — Угу, — задумчиво отвечает Гарри. — Еще не решил. Он ходит туда-сюда, слыша, как стучит подошва о пол. Мысли перемещаются в голове со скоростью света. Смешиваются, разделяются, касаются друг друга, обгоняют и отстают. Все что угодно, кроме того, чтобы выстроиться в ряд. — Итак, у нас снова ничего нет, — он все-таки останавливается и поворачивается ко всем. — Несмотря на то, сколько всего произошло вчера. — Ну, зато и трупов нет. Это уже отлично, да? — Питер поднимает вверх большой палец. — Да уж, — говорит Николь. — Мисс Райли, но ведь это значит, что мы обошли видение. Мы доказали, что это возможно. Вы должны были умереть, но не умерли! Это победа! Ну, только если… — Что? — Райли смотрит с интересом. — Вы видели магловский фильм «Пункт назначения»? — Питер, заткнись, — перебивает его Гарри. Николь вскидывает бровь и переводит на него взгляд. — Забудь, Ники. — Ладно-ладно! Если по делу, то еще же есть шкатулка, — стушевывается Хардинсон. — Опыт с предыдущей не обнадеживает, — Николь откидывается на спинку дивана. — И почему она вообще магически закрыта, если она для Пэнси и отдана Пэнси? Бред какой-то… Молчавший все это время Джейк потирает подбородок и негромко рассуждает: — Получается, что вчера все было организовано буквально за несколько минут, верно? Ну или за пару десятков. Паркинсон появляется на пороге замка и вот через какие-то полчаса — взрывы. Человек, передавший информацию, был там? Или там присутствовал не просто передающий, а сам исполнитель? Значит, эти бомбы управляются и призываются дистанционно? Палочкой? Или они самостоятельны? — А что с остатками? — спрашивает Николь. Холд качает головой. — На первый взгляд вещество полностью исчезло. Подробнее узнаем, когда разберут завалы, там вся крыша крыла лежит на полу. Магию почти не используют, чтобы ничего не пропустить. Как вы понимаете, это куда дольше. — Контролируй их и дальше, Джейк. Трижды в день минимум, — говорит Поттер. — Хорошо, — кивает Холд. — Я уже был там сегодня. Нового ничего, все наши работают, Малфои читают свои книжки. Поттер неприязненно поджимает губы. А Джейк продолжает: — Значит, тот, кто передал сообщение, или даже сам исполнитель, был допрошен и спокойно вышел за ворота Малфой-мэнора. Ну или остался там, если это Малфои. Но, допустим, мы пока забудем о них. Пресса не работает так быстро, все заявленные репортеры остались до конца вечера, я проверил. Сообщение о том, что Паркинсон там, если мы рассматриваем вариант со связующим, передано прямо во время мероприятия. Я правильно помню, что совы не летали? — Да, — Гарри подтверждает. — Но патронусы не блокированы. В комнате некоторое время сохраняется тишина. — Патронус может вызывать не любой волшебник, но это и не единицы. Там было полно сильных магически людей. Я ставлю на большую часть. — Угу. — Блядство, — плюется Джейк. — Это больше сотни. Проверять каждого, рыть все… Это почти невозможно. — Угу, — повторяет Гарри. — Не представляю, чтобы это сделали Малфои. Они оба сновали по залу, я замечал их почти все время. Хотя и исключать нельзя, конечно. А ты не видел их, когда все взрывалось? Может, какие-то признаки колдовства или еще что… — Нет, я занимался бомбами и Паркинсон. Все смотрят на притихшую Пэнси, а Джейк обращается к ней: — Если они причастны, то тебе повезло не быть убитой. Сама же себя принесла на блюдечке. — Они не догадываются, что о моем местоположении знают единицы и я скрываюсь ото всех здесь. Меня бы искали, не могла же я просто пропасть, не вернувшись с приема. Так что мне и так бы ничего не сделали, даже будь это они. Но это не так! — отвечает она. Джейк хмыкает. — Значит, преступник совершил дело, а потом ушел. И пока мисс Паркинсон раздумывала о вариантах своих действий после посещения Нарциссы Малфой… — Я не раздумывала о вариантах своих действий, я знала, что вернусь сюда. — Это не столь важно… — Джейк отмахивается. — Нет, это важно, черт возьми! Звонкий голос отражается от барабанных перепонок. Гарри поднимает глаза и видит, что Пэнси смотрит прямо на него. Говоря «это важно» она обращается не к Джейку. Паркинсон обращается к нему. Гарри сглатывает и отводит взгляд, Джейк же продолжает: — В это время он уже был на свободе и абсолютно спокоен. А мы, черт подери, весь вечер опрашивали полторы сотни человек, в том числе и, возможно, его. И вообще, спасибо, что не сдохли, — он качает головой и встает. — Вот почему я люблю грабежи. А ваш Аврорат… — не закончив мысль, он поворачивается к Гарри: — У меня свое собрание, держите в курсе, ладно? Соберешься в банк, заходи за свитком с разрешением министра. Отдадут, даже если меня не будет. К Малфоям наведаюсь еще минимум дважды. Отчитаюсь. — Хорошо, спасибо. Джейк покидает гостиную, коротко кивнув всем присутствующим. Как только он удаляется, Поттер говорит: — Идите за мной. Он резко разворачивается в сторону тайного коридора и выходит из комнаты отдыха, попадая в свой кабинет уже через несколько секунд. Трое не отстают. Последним появляется Питер и закрывает за собой. То же самое Поттер делает с основной дверью. Гарри убеждается, что замок щелкнул, и только потом начинает: — Вчерашние шарики все заметили? Которые закрыли толпу от бомбы. Ники и Питер утвердительно опускают головы. — Я выдам каждому. Объясню, как работают. С сегодняшнего дня я хочу, чтобы вы оба носили их всегда при себе, — он выдерживает небольшую паузу, а потом продолжает: — Вас видели там. Могли заметить и то, что мы пытались сохранить вам жизнь, выбросив из зала. Мне будет спокойнее, если вы будете защищены. Никому ни слова о том, что они у вас, это оружие используется достаточно ограниченно. — Хорошо, Гарри. — Понял, мистер Поттер. — Вы сможете защититься сами или защитить того, кто рядом, если мы снова столкнемся с чем-то подобным. А я уверен, что это произойдет. — Эй, а мне ничего такого не дадут? — влезает Пэнси. Поттер поворачивается, глядя на нее. Она расставляет руки по сторонам, выражая несогласие с тем, что о ней забыли. — Ты будешь везде со мной. — Поттер, так может быть не всегда. В голову ударяет злость. Ты обещал себе не реагировать на нее. Ты обещал себе не реагировать. Ты обещал себе… — Например, сбежишь, не предупредив? — выплевывает он, не сумев сдержаться. Опять. — Поттер, ты можешь злиться сколько угодно. Это не отменяет моего вопроса. — Будешь защищать себя сама в таком случае, — язвительно и саркастично. Не обидевшись ни на секунду, она складывает руки на груди. — Я тоже хочу эти штуки! — Обойдешься, у тебя нет никаких навыков и опыта, чтобы получать такое оружие, — он отмахивается, отворачивается и идет к столу. — Ты, вообще-то, обещал меня защищать! — Ага, — Гарри поправляет манжеты рубашки. — Вот поэтому ты и будешь держаться рядом. Дополнительный стимул не самовольничать, так сказать. — Поттер. — Он слышит приближающиеся шаги сзади. — Во-первых, не смей со мной так разгова… — Пальцы Паркинсон резко тянут рукав его пиджака. Он реагирует моментально. Перехватив тонкое предплечье ниже локтя, он зажимает и выворачивает его. Пэнси вскрикивает, по линии движения выкручивается и оказывается к нему спиной. Поттер тут же сцепляет обе ее кисти и давит на спину, а второй рукой — между лопатками. Не имея сил сопротивляться, она опускается животом на стол и замирает. — Питер, посмотри-ка сюда, — говорит он спокойно. Хардинсон сглатывает, наблюдая за разворачивающейся картиной. Николь сидит, вскинув брови. — Д… да, мистер Поттер, — произносит стажер. — Не всегда при задержаниях у тебя будут миниатюрные бомбы, какое-то дополнительное оружие или даже палочка. Уверен, что вы уже проходили все эти приемы, однако обрати еще раз внимание вот на этот захват.

***

Гребаный Поттер читает лекцию Хардинсону, будто ничего необычного вообще не произошло и не происходит прямо сейчас. Первые полминуты Пэнси не двигается просто потому, что пребывает в шоке. Мало того, что он сегодня крайне недружелюбен и даже не смотрит на нее… Мало этого! Он раздает оружие всем, кроме нее. Еще и грубит! Еще и… — Поттер, а можно показать это на ком-то другом? — ее голос звучит глухо. — Не думаю, — слышит она в ответ. — Ты как раз очень демонстративно размахивала руками. Сука! Она дергается, стараясь вырваться. Однако, лежа лицом в стол со сцепленными за спиной запястьями, человек имеет маловато возможностей сбежать, что уж тут. Надавливая на нее сильнее, Поттер продолжает читать Хардинсону лекцию о правильных арестах без магии. — Ты должен удерживать преступника до тех пор, пока не будет соблюдена процедура его обездвиживания посредством магии или других описанных нашими правилами способов. Допустимо использование магловских специализированных средств, а также любых подходящих подручных, если ситуация того требует и выбора нет. Пэнси меняет тактику. Она пытается пнуть его пяткой, выставляя ногу назад, и прицеливается. — Не вздумай, — тихо над ней. — Да конечно! — огрызается она. — Отпусти меня. — Мистер Поттер, в процедуре указано, что связывать следует максимально обширно. Имеется в виду количество точек? — Хардинсон задает вопросы, как будто сидит на обычной лекции. Козел. — Да, — подтверждает спокойно Поттер, — если магия недоступна по каким-то причинам, ты должен убедиться, что преступник связан во всех зонах, которые представляют потенциальную опасность. В идеале нужно зафиксировать ноги и руки. Также рекомендуется привязывание к чему-то недвижимому и большому для исключения рисков побега особенно изобретательных индивидуумов. — Короче, связать, посадить на поводок и затянуть, — победно заявляет Хардинсон. Пэнси замирает. Поттер тоже, она чувствует, как он вздрагивает и перестает сильно фиксировать ее кисти. Ей становится смешно. Так тебе и надо! — Э-э-э, ну можно и так сказать, — отвечает он чуть сдавленно. А Пэнси чувствует кое-что еще. Жар в его руках, прямо на кончиках пальцев. Такое уже было в поместье, когда проявлялась его беспалочковая магия. Она сосредотачивается на ощущениях в месте соприкосновения их кожи, чтобы понять отчетливее, но как раз в этот момент… — Обучение окончено, — он отпускает ее и отходит. Резко поднявшись, Пэнси успевает заметить, как он встряхивает ладонями, будто хочет сбросить с них что-то. Потом их взгляды сталкиваются, Поттер хмурится. — Все свободны. Встретимся здесь в час дня, надеюсь, будут новости о шкатулке или из поместья. И он выходит из кабинета.

***

Взгляд пробегает по огромной статье, вырывая из нее куски информации. «Нападение на Малфой-мэнор прямо посреди вечеринки для высших чинов!» «Неизвестное оружие, примененное предположительно уже во второй раз…» «Наши репортеры видели, как Гарри Поттер фактически спас полторы сотни человек, в числе которых были…» Поттер нервно треплет уголок газеты, когда натыкается на абзац: «Пэнси Паркинсон представила часть своей новой коллекции. Хотя начать, конечно же, стоит с того, что она в принципе вышла в общество впервые с тех пор, как лишь однажды появилась в атриуме Министерства магии сразу после новости о смерти Лиссы и Гровера Паркинсонов…» «Анонимные источники в Министерстве высказывают предположения о том, что она и является главной целью злоумышленников. Впрочем, для подобного рода выводов ни к кому и обращаться не нужно, ведь любой человек, обладающий логикой и глазами…» Поттер закрывает газету и отодвигает на край стола, а потом быстро смотрит на часы. Полдень. Прекрасно. Поднявшись с места, он выходит в свою приемную. — Сирена, во сколько обедает Отдел связей с общественностью? — Ровно в полдень, — тут же звучит ответ. — Думаю, они сейчас в столовой. — Замечательно, спасибо. — Мистер Поттер, чай? — Позже, я прогуляюсь.

***

Почему она не пишет? Пэнси перекладывает с места на место письма, которые Поттер периодически заносит ей с утра. Она уже дважды успела написать на работу, что ее вынужденное нахождение в Англии затягивается. На каждое получен ответ, что ей не стоит волноваться или переживать, а также рекомендация отдохнуть и спокойно заниматься своими делами. Квентину она написала, что пока очень занята и объяснит все позже, он пожелал ей удачно справиться с задачами, какими бы они ни были, и надеется все-таки встретиться, когда она будет не так загружена. Весточка прилетела от всех. Кроме Марси. Пэнси вспоминает последнее свое послание как раз в тот день, когда поняла, что подруга в Лондоне. Что-то о том, что она занимается делами семьи и объяснит все позже, с просьбой не волноваться и писать в любое время, когда ей будет угодно. И тишина. Ни-че-го. Пэнси вздыхает. Неужели что-то случилось? А она так занята собственными размышлениями, что совсем забыла о подруге. Нужно написать снова. Она сегодня же попросит Поттера дать ей такую возможность. Поттера… Она хмурится. Пэнси, конечно, не знает его как следует, однако это не мешает замечать, что сегодня с ним что-то не так. Он… холоднее. Мерлин, Пэнси, какие холода? Разве он когда-то был теплым с тобой? Он выполняет свою работу. В мыслях проскакивает предположение о том, что его поведение изменила ее вчерашняя пропажа. Глупое, конечно. Но даже если так… Почему? Он посчитал, что она подставила его и сбежала? Мерлин, неужели не очевидно, что это было бы очень глупым решением? Более идиотского просто не придумать. Куда она пойдет? Даже если она использует портключ… Прятаться в пещерах? Он спустит на нее всех своих авроров, как и обещал. В правдивости его слов она не сомневается ни на секунду. А учитывая ее положение, судя по всему еще большой вопрос, кто найдет ее первой: он или ребятки с бомбами… Вспоминается вчерашний вечер. — Поттер… Поттер, люстры… Это они. — Быстро за мной. Она узнала пафосные стекляшки сразу. В ту же гребаную секунду, когда иллюзия начала формировать потолок. Понадобилось еще буквально пару мгновений, чтобы заметить верхушки колонн. Пэнси запомнила их, кажется, на всю жизнь. — Помоги мне, Пэнси. — Что? Что делать? — Отбрось их. Им нельзя здесь быть. Удивленные лица Николь и Холда, когда луч из ее палочки врезался в них, отбрасывая назад, она увидела буквально на миг. И как она вообще нормально произнесла заклинание, в таком-то стрессе… — Мы не успеем. Пэнси, на пол! Быстро. А потом было… эффектно. Происходящее в следующую минуту крутится в ее голове до сих пор. А еще его ладонь, вытянутая по направлению к ней и удерживающая защитную магию. Он не использовал палочку. Вообще. Неужели в нем столько силы и столько контроля? Контроля… О нет, только не его. Хотя, если вспомнить лицо Поттера, когда она явилась из Малфой-мэнора… Скольких сил ему стоило не прикончить ее прямо там? Бедолаги Холд, Райли и Хардинсон сбежали, опасаясь попасть под руку даже по касательной. Она вздыхает. Что же тебя так злит, Поттер?

***

— Мисс Скитер, зайдите ко мне в кабинет. Рита вздрагивает и резко оборачивается. Сталкиваясь с ним взглядом, она тут же прищуривается. Мерлин, сколько лет прошло, а эта женщина все так же хищно высматривает что-то в любой эмоции собеседника. Что-нибудь интересное или достойное статьи или скандальчика, или хотя бы подозрения. На этом ведь можно столько предположений построить… — Мистер Поттер, какая радость. Я с удовольствием сделаю это после встречи с… — Вы с удовольствием сделаете это прямо сейчас, — он улыбается настолько дружелюбно, насколько вообще способен. Кофе в ее чашке испускает приятный аромат и густой пар, а вокруг слышится жужжание голосов десятков сотрудников Министерства. Обед в самом разгаре. — Ко мне можно с напитками, Сирена с удовольствием предложит вам десерты. Скитер сереет. — Да, конечно, — и натянуто дергает губами, имитируя улыбку.

***

Она располагается на краюшке кресла, сжимая чашку двумя руками. Страшно? Очень хорошо. Гарри рассматривает ее лицо прямо и совершенно открыто. В последний раз Рита сидела здесь, когда удумала со своими помощниками походить за ними с Джинни на протяжении всего дня в выходной пару лет назад. И в какой-то момент ей показалось, что Гарри и Джинни поругались, — что, кстати, полный бред — а потом этот факт был очень мило раздут и расписан в свежем выпуске. Предположение было сдобрено собственными ощущениями мисс Скитер и ее субъективными оценками «безбрачных» отношений вышеуказанной пары. Их разговор состоялся в этом же кабинете. Диалог был очень коротким, и после него статей с упоминанием Джиневры Уизли в «Пророке» не публиковалось. Точнее, с упоминанием ее имени в каком-либо, хотя бы минимально скандальном ключе. Внезапно в голову приходит мысль, что тогдашнее расстройство Джинни — причина, по которой он лично оказывал давление на Скитер. Единственный раз за все эти годы и только ради нее. И вот сейчас он намерен… Гарри отгоняет ассоциацию. В конце концов, это касается расследования, а не Паркинсон лично. Разница очевидна, параллелей быть не может. Тут даже сравнивать нечего. — Сладостей, Рита? — предлагает он. — Может быть, кексов? — Я… Нет, спасибо, мистер Поттер. По правде говоря, у меня столько работы накопилось, так что… Как интересно устроена жизнь. В первую их встречу она использовала его неловкость и растерянность, чтобы извлечь выгоду для себя. Была выше, наглее, властнее. А теперь — «мистер Поттер»… — О, я не сомневаюсь, что вы работаете в поте лица, — он ухмыляется. — Как раз видел вашу сегодняшнюю статью. Скитер молча смотрит на него, а Гарри продолжает: — Скажите, Рита, насколько часто вы освежаете в памяти инструкции, которые даны вашему отделу Авроратом? — О чем именно мы говорим, мистер Поттер? — Рита поправляет свои яркие очки. Она почти не изменилась за десять лет, во всяком случае внешне. — О том, что в них указано, что вы не имеете права подробно писать о ведущихся Авроратом расследованиях, которые актуальны и не закрыты в момент выхода статей, вы уполномочены только озвучивать факт их наличия, избегая акцентирования. А также о том, что в этом же пункте имеется распоряжение о запрете использования любой информации, которая может показаться «предположением» о расследовании. А еще о запрете использования в описании дел Аврората формулировки, содержащей фразу «анонимные источники внутри Министерства», потому что все вышеуказанное компрометирует саму организацию в общем, а также мое подразделение в частности. Не говоря уже о том, что у вас нет никакого доступа и достоверных фактов и вы лишь сеете смуту и сплетни своими догадками. — Мистер Поттер… Он перебивает: — И что любая статья, подобная сегодняшней, станет для вас… — Эта статья одобрена министром магии от первого и до последнего слова, — выдает она на одном дыхании. Он осекается и закрывает рот. — Что? — Поттер моргает. — Министр Бруствер лично одобрил эту статью, мистер Поттер, — Скитер пожимает плечами, выглядя чуть расслабившейся. — Вы можете спросить его, он просматривал все материалы перед выпуском. Гарри моргает несколько раз. — Я могу быть свободна? — Скитер улыбается. А Поттер стискивает зубы.

***

— А чего ты ждал от меня? — Кингсли поднимает брови, когда спустя десять минут Гарри врывается к нему в кабинет с вопросом «Какого хрена?». — В смысле? — Поттер даже останавливается. — Во-первых, сядь. Он проходит к креслу и опускается в него. Министр складывает руки на столе, полном папок и стоящих в ряд неоткрытых самолетиков с сообщениями. — Кингсли, им выдавались инструкции — это раз. И хрен бы с ним, но это расследование… — Гарри, будь добр, остынь, — министр повышает голос и поднимает ладонь. Поттер нехотя замолкает. — Ты не думал, что скрывать все — это давать понять, как сильно мы заинтересованы? — Кингсли, это очень серьезное дело. — Вот именно! — кивает министр. — И все прекрасно помнят о нападении на поместье. А еще теперь они знают, что взорвали Малфой-мэнор. Это не те факты, которые мы могли бы скрыть. А еще Паркинсон, появившаяся как раз на этом приеме… Ты считаешь, что все вокруг идиоты и не сумеют сложить два плюс два? — Мы прятали ее больше недели, — упирается Гарри. — И мы только-только решили рискнуть и вывести ее, а в самой крупной газете уже предположения о том, что и как там с ней обстоит. К тому же частично верные, еще и сдобренные «анонимными источниками Министерства»… — Да! — Бруствер хлопает ладонями. — И эта свобода говорит о том, что мы не побежали прятать любые зацепки, а открыты с прессой. Гарри, скрывать — значит бояться, быть напряженными, терять контроль над ситуацией и дергаться. Ты хочешь, чтобы ублюдки, точно знающие, чего они там натворили в мэноре, смотрели прессу и понимали, что мы именно в таком положении? Поттер сглатывает и усиленно думает над словами друга. А тот продолжает: — Мы спокойны, мы не даем никому понимать, насколько это дело серьезно и насколько ситуация остра для нас. Очень ограниченный круг людей знает о видении Паркинсон и о том, что над аврорами висят реальные риски. Нельзя показывать всю серьезность. Как ты объяснишь, что Министерство использует собственное влияние для того, чтобы остановить обсуждение расследования? Да, со знаменитой фамилией, да, пока нераскрытое… Но тем не менее. Он вздыхает и замолкает, а через несколько секунд смотрит на часы. — Мне нужно идти, — министр косится на камин. — Подумай об этом. Люди сплетничают, Министерство остается спокойным, занимается делами штатно и не дергается. Значит, держит контроль. Поттер медленно кивает, находя аргументы уместными. Министр поднимается с места. — Пророк всегда обсуждает громкие дела, Гарри, а Скитер — мастерица нести своим языком всякую чушь. Даже хорошо, что статью сделала именно Рита, люди будут понимать, что львиная доля там — ее субъективный бред ради лишней интриги, и поделят написанное пополам. А это нам только на руку. И вообще, что тебя так зацепило в тексте? — уточняет Бруствер. — Все вместе, — отвечает он, вставая. Ложь. Кингсли с интересом смотрит на него, Поттер пожимает плечами.

***

Спустя пять минут он заходит к себе. — Сирена, подашь чай? — бросает Гарри. — Конечно, мистер Поттер, у вас посетитель, — отвечает она. — Уже ждет внутри. Гарри слышит это, шагая в кабинет, так что не уточняет, кто именно. Он видит и сам. — Добрый день, мистер Поттер. Гарри останавливается посреди помещения и задумывается, глядя в спину мужчине, стоящему у окна. Две вещи пошли не так уже с первой фразы. Во-первых, они с Робертом всегда обращались друг к другу по именам. А во-вторых, никогда он не видел у Абрамсона такой напряженной позы. Подыгрывая, он спокойно отвечает: — Доброе, мистер Абрамсон. Чем обязан? — По общему настроению сразу понятно, что спрашивать о делах и настроении никто ни у кого не будет. Более того, Гарри готов поспорить, что знает о причине визита. Роберт сцепляет руки за спиной и приподнимает подбородок. — Слышал, ты был на вчерашнем приеме. — Поттер просто кивает, ожидая продолжения, оно следует тут же: — Как и мой сотрудник, на которого ты напал в коридоре. Гарри напрягается. Так он и думал. Брам. А Абрамсон продолжает: — Я знаю, что это был неформальный прием в нерабочее время, так что мои полномочия в данной ситуации спорны, а также понимаю, что вы занимаете высокую должность. Более того, я могу предположить, что, возможно, у вас даже имеются вопросы к мистеру Браму, но… — Роберт, — говорит Гарри спокойно. Абрамсон поднимает глаза и замолкает. А Поттер вздыхает. Он повел себя непрофессионально и прекрасно это знает. Можно сколько угодно спихивать его вчерашнее обращение с Брамом на нервы или надобность реагировать внезапно… Однако, если рассуждать здраво, то первое вообще неуместно в его работе, а второе мало оправдывает применение физической силы, потому что Ник никуда не убегал и сопротивления не оказывал. Он восстанавливает в памяти нужный отрезок времени. Глядя на все со стороны, получается, что он схватил маленького паренька, напугал его, а потом агрессивно допросил, давя собственным авторитетом и колотя его затылком о стену, после чего выгнал, засыпав угрозами. Ничего не объяснив. Более того, сегодня утром он допросил его повторно. Сдержанно, конечно… Но он был обязан поставить главу отдела в курс ситуации, чего тоже не сделал. А Абрамсон, вообще-то, буквально за несколько часов до приема очень оперативно предоставил ему всю нужную информацию по Браму даже без официального запроса, просто по просьбе. И лишнего не спрашивал. А еще… Поступи кто-то так с сотрудником его отдела… Роберт еще и выждал время для посещения и пришел по правилам. Гарри не уверен, что был бы так же терпелив в аналогичной ситуации. Становится стыдно. Блядство. — Я был неправ, — коротко говорит Поттер. Роберт вскидывает брови и моргает. — И я зайду к Нику чуть позже. А если он понадобится мне еще раз, сделаю все через тебя. Мне жаль, что вчера так вышло. Абрамсон громко выдыхает и становится собой обычным. Без этого незримого напряжения, ощущаемого через весь кабинет. Он просто кивает, а потом аккуратно произносит: — Мне нужно что-то предпринимать? Гарри всегда нравился Роберт. Он никогда не лезет в чужие дела и много не разговаривает. Вот и сейчас… Вместо того, чтобы спрашивать о причастности Брама к чему-либо или пытаться выудить информацию, он просто интересуется уместностью и объемом погружения в это, позволяя Аврорату делать свою работу. Хотя поводов приставать у Абрамсона масса, сомнений в этом быть не может. — Я сообщу тебе первому, если у меня будут вопросы к Нику. — Хорошо, — Роберт подходит и протягивает руку. Поттер пожимает ее с радостью и облегчением.

***

— Даже не думай подлизываться, — обиженно бросает Пэнси, когда видит посетителя своих покоев. Стук отвлек ее от написания письма Марси. — Я не намерена с тобой говорить. — А что я мог поделать? — Питер закрывает за собой дверь, хихикая и одновременно выглядя слегка виноватым. — Задавать идиотские вопросы, пока меня скручивали, чтобы он подержал меня в таком положении подольше! А я между прочим разговаривала с тобой по душам утром, когда ты пришел жаловаться на жизнь! Тоже мне друг из тебя… — Пэнси, он мой босс, — Питер почесывает голову. — К тому же ты его ударила. — Я его не ударила! — она складывает руки на груди. — Я просто потянула его за пиджак. — Верно, если бы ты это сделала, он бы убил тебя, — улыбается Хардинсон. — Вопросы, кстати, были не дурацкими. В случае, если мне придется столкнуться с задержанием без магии… — О Мерлин, — она возводит глаза к потолку, стараясь не засмеяться. — Я не буду обсуждать эти оправдания, я пишу письмо и мне еще нужно высушить волосы после душа. — Слушай, — Питер растягивает губы шире, — если тебя это успокоит, вид сзади был исключительно хорош! Ну, пока ты там… Она бросает на него такой взгляд, что парень сразу же замолкает, и качает головой. — Чего пришел-то? — Вообще-то, уже почти час. У нас тут будет собрание. Пэнси косится на циферблат на стене. — Половина, — говорит она. — И собрание будет у Поттера в кабинете, а не тут. Он пожимает плечами. — У меня закончились занятия, я уже даже поел, делать нечего… Наглый засранец. — Давай-ка, — она взмахивает рукой. — Выметайся отсюда. — Эй, я думал, мы помирились! — вопит Питер, пока она выталкивает его из гостиной. — Пэнси! — Давай-давай! Ты здесь можешь появляться только по делу, насколько мне известно. До дела еще тридцать минут, а я пишу письмо, ты будешь мне мешать. Уже топчась у выхода, он говорит: — Я могу помолчать, пока ты пишешь. Пэнси закатывает глаза. — Конечно не можешь. Все, пока. Захлопнув дверь перед лицом Хардинсона, она улыбается. Как можно не смеяться с ним? Интересно, Поттер ценит этого парня или относится с надменным снисхождением? Хочется задать эти вопросы, а еще спросить, не приказал ли он Хардинсону развлекать ее. Очень уж похоже иногда… Взгляд падает на скрытый проход, а идея дерзко и быстро формируется. А что мешает ей это сделать? Она пойдет и спросит. Парень поднял ей настроение своим виноватым видом, к тому же до их собрания осталось всего ничего… Если у него какие-то серьезные дела, она просто туда не войдет, правильно? Она не дает себе времени подумать и быстрым шагом идет к стене. В конце концов, спросит про письмо и заодно поделится опасениями по поводу Марси. Она с легкостью найдет повод поболтать. Коридор она пробегает за пару секунд. Делает глубокий вдох… — Знаешь, Поттер! — Пэнси весело толкает поддающуюся дверь. — Когда ты подсунул мне этого мальчишку, ты не предупредил… — она резко останавливается в проеме, схватившись за ручку. Он здесь не один. Джинни Уизли по-хозяйски сидит на рабочем столе и завязывает ему галстук, вытянув руки и улыбаясь. Она медленно поворачивается и поднимает бровь. — Привет, Паркинсон, — бросает рыжая. А потом блуждает взглядом по фигуре Пэнси, замечая мокрые волосы, которые она еще не высушила. — Очевидно, у тебя какое-то очень срочное дело, раз ты явилась в кабинет Главного аврора в таком виде. Пэнси переводит глаза на Поттера, он как раз рассматривает ее. Спокоен и размерен. Как обычно. Она чувствует злость, не понимая почему. Расселись тут. — О, Уизли. Разумеется, оно срочное, — она прищуривается. — Иначе я была бы дома, а не торчала в Министерстве магии, не так ли? — А стучать тебя не учили? — рыжая умничает, не выпуская галстук. — Знаешь, что! Я… Поттер поднимает ладонь. Обе замолкают, уставившись на него. Он опускает руку, глядя на Пэнси. — Что случилось? — официально и сухо. Она сглатывает. Не будет же она жаловаться на шуточки Питера при Уизли, черт возьми. Говорить о Марси тоже кажется слишком личным, это не для чужих ушей. Мерлин, какая идиотская ситуация. — Хардинсон просил передать, что собрание по моему вопросу состоится в тринадцать часов, — проговаривает она информацию, которую он сам же и сообщил утром им всем. Поттер моргает. Сейчас он или скажет, что она идиотка и ей придется объясняться… Или… — Хорошо, спасибо, — кивает он, даже не меняясь в лице. — Передай, что я подойду. Или… у них появится странный секрет. Появился. Уже. Прямо только что. Пэнси отвечает таким же сухим кивком, а потом, не смотря на рыжую, разворачивается и покидает кабинет. Пусть сам выпутывается и рассказывает ей, почему дверь открыта. Она тут ни при чем.

***

Джинни переводит на него очень заинтересованный взгляд. Гарри вздыхает. Блядство. — В связи со вчерашней ситуацией Паркинсон охраняется Министерством до выяснения дополнительных данных. Сегодня она будет присутствовать на собрании по своему же делу. Джин смотрит на него внимательно. — Она живет здесь? Гарри отвечает очень аккуратно, подбирая слова: — Пользуется одной из гостевых. Временно. — Я так и подумала. Часто она так врывается к тебе? — Нет, Джин, не часто. Они буравят друг друга взглядами. Блядские чары, надо было дождаться ровно до собрания. Он снял их буквально несколько минут назад, чтобы она вошла. Никого в кабинете не планировалось, встреч не назначено… А чего стоит Паркинсон? Никогда ведь не врывалась вот так просто… А сейчас удумала. — Понятно, — Джинни спрыгивает со стола как ни в чем не бывало. — Я зашла к тебе, потому что гуляла неподалеку и решила предложить где-то поужинать вместе. Ты как? — Хорошо, — он улыбается, пытаясь сгладить неловкость. — Здорово. Ты в последнее время приходишь поздно, так что… — Во сколько? — тут же уточняет он. — Семь? — Идет, — он кивает. — Прекрасно, — Джинни шагает ближе, обнимая.

***

— Брам чист, во всяком случае его билеты. Еще будут опрошены свидетели, та часть, что провожала их обратно домой, — министр вздыхает. Гарри кажется, что все смотрят на него в этот момент. Хотя видеть он этого не может, потому как сидит, откинувшись затылком на спинку стула и закрыв глаза. Хочется что-то пнуть. Или кого-то. — И шкатулка, конечно же… — он не заканчивает, прекрасно понимая, что это сделает Кингсли. А еще он догадывается, какой именно будет фраза. — Полчаса назад была закрыта, когда я заходил к ребятам. Поттер нервно усмехается. Что ж. Значит, план Б. — Завтра мы посетим хранилище Паркинсонов. — Мы? — переспрашивает министр. Гарри открывает глаза, находит взглядом Пэнси и кивает на нее. — Мы с ней. Она никак не реагирует на новость. Он смотрит на Бруствера, который удивленно ждет объяснений. — Не делать вообще ничего выше моих сил. Мы были там с Джейком, туда входили другие люди. Но там не появлялась наследница рода, а теперь и его глава, разве не так? Может, есть какие-то артефакты или книжки, или, я не знаю, очередные гребаные шкатулки, которые среагируют на нее… Хоть что-то. Министр потирает подбородок, а Гарри продолжает: — Если ничего, мы еще раз посетим поместье Паркинсонов. — Зачем? — спрашивает Николь. — За тем же. Походить там подольше, зайти в разные помещения, какие-то кладовые, библиотеку… Куда угодно, где могут быть тайники или подобное. — Нужно распланировать дни и время… — говорит министр. — Мы сделаем это завтра. — Оба посещения сразу? — уточняет он. — Да. — Но почему? — Потому что у мисс Паркинсон завтра день рождения. — Все присутствующие поворачиваются к Пэнси, которая вскидывает бровь, видимо, удивленная его осведомленностью. — При рождении над чистокровными волшебниками производится такое количество разных обрядов, насколько я помню из всех тех книжек, что у меня есть основания полагать возможное обострение магии в этот день каждый год. Это может быть на руку, когда она войдет в семейные хранилища и дома… Они должны признать в ней хозяйку. — Пальцем в небо, — произносит с сомнением Питер. А то я сам не знаю! — Есть еще предложения? — Поттер прищуривается, раздраженно глядя на него. — Она сидела взаперти, потому что на этом настаивали мы. Теперь ограничений нет, так что будем пробовать все что угодно, чтобы двигать это расследование с мертвой точки. Стажер опускает голову. А Кингсли внимательно изучает Паркинсон, после чего пожимает плечами. — Идите, я не против. Все равно мы пока стоим на месте. — Что у Малфоев? — Гарри обращается к Холду. Тот только мотает головой. — Ясно. — Тогда я не задерживаюсь, — министр встает. — У меня полно дел. Джейк, пойдем со мной, есть вопросы к твоим ребятам. — Конечно, — Холд тоже поднимается. — Я в зал, там стажеры, — Николь повторяет за всеми. За ней следом это делает и Питер. — Будут любые новости — сразу сообщайте. — Конечно, — звучит вразнобой. Спустя минуту в кабинете остаются он и Паркинсон. Которая, кстати, молчала все это время, что, конечно, не может длиться вечно… — Запомнил мой день рождения? — саркастично спрашивает она. — Для этого достаточно уметь читать, — отвечает Гарри равнодушно. — Мы изучали ваши семейные книжки несколько дней. Она хмыкает и поднимается, а потом следует к двери, ведущей в ее гостиную.

***

— Далеко собралась? — Да, в свои потрясающие апартаменты, где я сижу и ожидаю неминуемой смерти, конечно же! — с этими словами она касается стены, но… ничего не происходит. Пэнси повторяет жест. Сзади раздается смешок. Паркинсон прикрывает глаза и считает до десяти, чтобы… — Выпусти меня, — цедит она сквозь зубы. — Думаю, что твои перемещения должны осуществляться с разрешения аврора, Пэнси. Главного. — Что? — она поворачивается так резко, что кончики волос бьют ее по щекам. — Ты слышала. — До сегодняшнего дня не было такого условия. — До сегодняшнего дня ты не нарушала правил. И не вваливалась, только выйдя из душа, когда здесь Джинни. Гарри до сих пор страшно зол из-за идиотской ситуации, в которую она поставила его полчаса назад. — Я и сегодня не нарушала, — уточняет она. — Только вчера. Поттер, выпусти меня, иначе… — Иначе?.. — тут же уточняет он, а Пэнси не отвечает на это. — Зачем ты приходила? — Сообщить, что собрание в тринадцать, — дерзит она. — Ага. И как бы я обошелся без твоего напоминания… — А зачем же тогда подыграл? И почему было открыто? Я, между прочим, никуда не вламывалась… Он вскидывает брови и делает глубокий вдох, открывает рот… Основная дверь внезапно распахивается, и в кабинет входит министр. Они оба поворачиваются к нему. — Хорошо, что мисс Паркинсон еще здесь, у нас новая информация, — произносит он серьезно. В руках Бруствер держит небольшую коробку. Следом идут Николь и Питер, которые, очевидно, не успели далеко уйти. Холд тоже здесь. — Меня поймали прямо в коридоре. Он кладет бокс на стол, Поттер быстро встает и снимает крышку, Пэнси тоже подходит ближе. — Аккуратно, — говорит министр, когда Николь достает оттуда… — Они мне скоро начнут сниться, это уже даже не смешно, — тянет Поттер, смотря на очередную шкатулку, но Питер перебивает его: — Нет-нет, она другая, и я знаю, что это такое! — он не сводит восхищенного взгляда с маленького стеклянного сундучка. Пэнси замирает. Она тоже знает. — Большая принадлежала Малфоям, на ней семейный герб, — поясняет министр. — Вероятно, Нарцисса положила ее так для сохранности, потому что эта очень хрупкая. — Что это? — спрашивает Поттер. Пэнси чувствует, как формируется комок в горле. Плотный, вязкий, горячий. Хардинсон тут же поясняет: — Чистокровные семьи оставляют такие штуки, если желают передать послание. Они очень персонализированы и невероятно хорошо защищены. Откроет только тот, кому она предназначена и только… — После смерти оставившего, — заканчивает она. — Более того, — добавляет Питер, — откроется она только в руках адресата и там, где захоронен отправитель. Все замолкают на несколько секунд. Министр произносит первым: — Значит, мисс Паркинсон нужно посетить семейный склеп с этой вещицей и посмотреть, что произойдет? — Все верно, — говорит Питер и щелкает пальцами. — Мерлин, ну хоть что-то спустя столько времени! Не могу поверить, что расследование движется и… Она почти не слышит слов. Пэнси просто стоит, глядя на поверхность стола Поттера и не издает ни звука. Она не может. Она не пойдет. Что они могли оставить ей? Зачем? Она чужая им, они никогда… — Прекрасно, — сквозь шум в ушах слышится голос Бруствера. — Готовьтесь сделать это сегодня. Склеп находится на территории поместья, оно полностью блокировано и защищено, территория тоже. Туда не проникнет никто даже при большом желании, рисков никаких. — Мы не уверены точно, на что способны эти бомбы… — сомневается Поттер. — Да, но о том, что она будет сегодня там, тоже никто не знает. Перед визитом я отправлю к поместью пару авроров, они наложат дополнительную защиту. Николь, — вдруг обращается к Райли министр, — ты составишь компанию Паркинсон. — Что? — одновременно говорят Поттер и Пэнси. Николь хлопает ресницами. — Опасности нет, — перечисляет министр, загибая пальцы. — Ты мне нужен на собрании, — обращается он к Поттеру. — К тому же мисс Райли, насколько я помню, пропустила последнюю практику для подтверждения уровня подготовки, верно? — Да, я была в командировке. — Вот мы и засчитаем этот выезд. Всем понятно? Поттер задумчиво смотрит то на Пэнси, то на Райли, а потом кивает. — Ладно. — Вот и прекрасно. Николь, ты сейчас со мной, — он идет к двери. Все остальные следуют за ним. Спустя несколько мгновений они снова остаются в кабинете вдвоем. — Пэнси… — тихо сбоку. Она поворачивается, словно слышит его впервые в жизни. — Ты как? Кажется, Поттер забыл, что они собирались хорошенько поорать друг на друга перед тем, как пожаловал Бруствер. — Я хочу к себе, — говорит она резко и двигается к двери. Хватаясь за ручку, дрожащим голосом почти что шепчет: — Пожалуйста, открой. Мгновение, и замок поддается. Она уходит не оглядываясь.

***

Спустя два часа Райли возвращается в его кабинет. Они вместе изучают карту поместья, обсуждая, где именно стоит склеп, как удобнее туда пройти от точки аппарации, открытой специально для них около входа в замок, обговаривают стандартные инструкции для подобных выездов. Удостоверившись в том, что она все поняла, Гарри взмахивает рукой, и карта складывается самостоятельно прямо на столе. — Ты используешь ее чаще, ты заметил? — внезапно говорит Ники. Она, как обычно, все видит. — Эту магию. — Да, пожалуй, — а что отрицать? — Это… интересно. Раньше так не было, — она с любопытством рассматривает его ладони. Гарри не отвечает. — Я сегодня вообще не видела, чтобы ты доставал палочку. Что стимулирует это? Ты решил практиковать? Хорошо, что все ее внимание занимают его руки. Потому что он отчетливо чувствует, как непроизвольно дергается щека. Что он может сказать? Знаешь, рядом с Паркинсон моя магия начинает жить своей жизнью. И я понятия не имею, что должен делать с этим. Или. Представляешь, Ники, я все время теперь ощущаю ее внутри. Кстати говоря, это напрямую связано с тем, что здесь ошивается Паркинсон. Он морщится. — Что-то типа того, иногда это действительно проще и быстрее, — отвечает Поттер расплывчато. — Наверное, — она улыбается, а потом вдруг становится серьезной. — Гарри, почему ты не стал спорить с министром? — Что? — он поднимает брови в удивлении, а Ники наклоняет голову набок. — На какую тему? — На тему того, что не ты сопровождаешь Пэнси. Блядство. — Ты тоже имеешь право ее сопровождать, — начинает он. — К тому же там действительно установлен мощный щит над всей территорией поместья, никто не в курсе, что вы наведаетесь туда, так что… — Я знаю это все, — кивает она, не особенно впечатленная его доводами. — Но мы ведь понимаем, что это должен быть ты. — Николь, это не должен быть я, — он хмурится. — Это должен быть кто-то из команды, твоя кандидатура не вызывает никаких сомнений. — Я и не считаю, что моя кандидатура может их вызывать, — она пожимает плечами. — Я говорю о межличностном факторе. Прекрасно. — Нет никакого межличностного фактора… — О Мерлин, — она закатывает глаза. — Ну конечно есть! Она доверяет тебе, Гарри. Неужели неясно, что этот визит — стресс для нее. Она даже на прощание не явилась, чтобы не видеть этого всего, а теперь ей нужно переться прямо в склеп, более того, мы понятия не имеем, что там в шкатулке и как она на это отреагирует. Думаешь, она планировала когда-нибудь туда идти? И рядом с ней в этот момент буду я… Поттер закусывает щеку. — Она хорошо относится к тебе, все будет нормально, — отрезает он, отводя глаза. — Я знаю, — голос Николь кажется раздраженным. — Мне жаль, что ты не понимаешь, о чем я говорю. Я могу быть свободна? — Да, конечно. Она удаляется, не произнеся больше ничего. Глядя на захлопнувшуюся дверь, Поттер думает о том, что все он прекрасно понимает. Он даже чары снял с коридора между их комнатами на случай, если она захочет… Что? Поговорить? Поплакать? Покричать на него? Приходит мысль о том, что он наверняка позволил бы ей это сейчас. А еще он понимает, что старается избегать контакта. Глупо отрицать. Она слишком навязчиво лезет в его голову. Она не может насильно никуда лезть. Ты впускаешь ее туда сам. Или тащишь. Гарри садится на стул и потирает лицо ладонями. Что ж так сложно то?

***

Love Somebody (Turtle Remix) — Robyn Sherwell, Turtle

Спустя час он возвращается с обеда и, открыв дверь, видит министра посреди своего кабинета. Гарри вскидывает брови, а тот успевает начать говорить еще до логичного вопроса. — Где Паркинсон? — спрашивает Бруствер, глядя то на Гарри, то на растерянного аврора, с которым пришел сюда. Поттер только удивленно моргает, тогда как второй чеканит: — Мы найдем ее, министр. — Уж постарайтесь, — злобно бросает Кингсли. — Что произошло? — интересуется Поттер. — Я отправил ей сообщение, что зайду и расскажу план по посещению склепа. Вот пришел… — И? — Комната отдыха пуста, у тебя ее тоже нет. — А где Николь и Питер? — Где-то здесь, — он пожимает плечами. Гарри задумывается. Деться она из Министерства точно никуда не могла. Из основной двери своей гостиной она не выйдет, и даже пробравшись в кабинет, без внимания Сирены покинуть его тоже не смогла бы. Аппарация закрыта, порталов тут нет. — Нужно найти обоих. Возможно, кто-то из них вывел ее прогуляться в спортзал или другую комнату отдыха, я не запрещал этого… Гарри вдруг замечает кое-что. Небольшая дверца в его гардеробную. Была закрыта, сейчас же… Он вздыхает. — Кингсли, давай я займусь этим, не заморачивайся. Она точно где-то поблизости, скорее всего с Ники. — Вот и отлично, — кивает Бруствер. — Тогда и инструкции ей дай, будь добр. У меня совершенно нет лишнего времени на это. — Хорошо. Поттер смотрит, как оба гостя покидают его кабинет. Выждав полминуты, он накладывает запирающее. Медленно подходит к небольшой двери у противоположной стены и открывает ее полностью. Внутри темно. Он опирается плечом на проем. — Я знаю, что ты здесь. — В ответ слышится только глухой всхлип. — Пэнси, сколько тебе лет? — он качает головой. Но ответа все так же нет. — Ты же понимаешь, что тебе придется выйти отсюда и разобраться с этим, да? Гарри потирает лицо ладонью, когда улавливает еле слышное: — Ты знал, что я здесь, и не сказал им. Почему? Поттер не отвечает. Если бы было так просто на это вообще искать ответы. — Пэнси, у нас полно дел. Тебе нужно собраться и прослушать инструкции. С чего начнем? — С того, что я буду прятаться в кладовке и плакать, — она хочет казаться злой, но Гарри слишком хорошо слышит голос. — Прекрасно, — он отталкивается от проема и шагает вперед. — Что ты делаешь? Он закрывает помещение, погружая его в полную темноту. — Подвинься. — Вообще-то, я хотела страдать здесь одна. — Вообще-то, это мой шкаф. Двигайся. Даже безмолвное шуршание кажется каким-то недовольным. Поттер улыбается, а потом, аккуратно проверяя рукой пространство перед собой, находит стенку и садится опираясь на нее спиной. Он откидывается затылком и молчит. Она тоже. В голову приходит мысль о том, что он никогда не заглядывал так глубоко внутрь этой гардеробной. Всегда только открывал дверь, брал очередной предмет… — Тебе сменили одежду, — замечает в темноте Паркинсон. Он не успевает спросить, как она сама продолжает: — Когда я пришла сюда и открыла, увидела новые вещи. Костюмы, которые ты не носил раньше. — Их обновляют каждого первого числа. Это как раз сегодня, — отвечает он. — Понятно. Один из них отвратительный. Он качает головой и, не сдержавшись, тихо смеется. — Куда собиралась-то? — Что? — Ну ты же для чего-то проникла в мой кабинет. Во тьме слышится тяжелый вздох. — Никуда. Я сидела на диване целый час, потом получила сообщение от Бруствера, затем решила попробовать открыть дверь, она поддалась. — Гарри кивает, забыв, что она не увидит этого. Все верно, он же снял чары с прохода. — Зашла, тебя нет. Я хотела пойти обратно, а тут голос министра в приемной. До гардероба было ближе, чем… — Чего ты испугалась? — Поттер, тебя нет, я в кабинете. Мало ли что он подумает. — А теперь ты числишься и вовсе пропавшей неизвестно куда. После недолгого молчания, она все-таки произносит: — Да, глупо вышло. — А сюда зачем пошла после сообщения? — уточняет он. — Я… я не знаю. Он слышит ее размеренное дыхание совсем рядом. Тьма обостряет чувства так сильно, что, кажется, Пэнси делает вдохи прямо над его ухом. Поттер закрывает глаза, концентрируясь на пульсирующем ритме внутри себя. Вдруг он отчетливо ощущает, как по шее ползут мурашки, а в груди теплеет. — Я хотела поговорить, — сдавленно и грустно. Это отвлекает, он сбивается. — Не знаю, о чем… Просто поговорить. Мне… Мне больше не с кем. — Она доверяет тебе, Гарри. Поттер сглатывает. — Пэнси, это будет быстро, — произносит он. — Ваш визит. Я сомневаюсь, что шкатулка заставит себя ждать. Она или откроется или нет. — Она откроется. Питер прав насчет этой штуки, я и сама видела такие не раз. — Хорошо, — он вздыхает. — У нас будет хотя бы что-то. Надеюсь. — Угу. Поттер. — Да? — Марсель не отвечает с тех самых пор, как я отправила ей письмо. Ну, после сна… Я даже не в курсе, где она. Покинула ли Лондон, может, она общалась с кем-то… К тому же я выходила в свет, знает ли она об этом? Я беспокоюсь. Он задумывается. А потом говорит: — Напиши снова. — Хотела попросить у тебя разрешения на это. Я поэтому и заходила перед собранием, ну, когда… — Хорошо. Вечером? — Да, если можно. — Можно. Слово зависает в темноте. — Спасибо. — Я же говорил, что, если тебе что-то нужно, ты можешь просто попросить. — Да, я помню. И они снова замолкают. Интересно, что, несмотря на очевидную неловкость и очень специфические условия, этот разговор непостижимым образом не напрягает его. И не надоедает. Вдруг слышится стук и щелчок открывающейся двери. — Мистер Поттер? — Сирена спрашивает негромко. А потом, не услышав ответа, удаляется, закрыв за собой. — Тебе нужно работать, — голос Паркинсон звучит чуть веселее. — А ты сидишь в кладовке. — Да что ты, — весело отвечает он. А потом становится серьезнее. — Расскажи мне о ней. — А? — Марсель. Расскажи о ней. — О Мерлин, сейчас? — Он уверен, что Пэнси улыбается. — Тут? — Спешишь куда-то? До твоих дел еще два часа. Она хмыкает. А потом, выждав небольшую паузу, начинает: — Она… невероятная. Очень сильная, смелая, дерзкая. Мерлин, я в жизни не встречала таких людей. Причем она с детства такая, совершенно безумная девица. Ты бы видел… — С меня достаточно одной безумной девицы, — Гарри ухмыляется. — Будем считать, что я не расслышала. Он точно различает в тишине смешок и продолжает: — Так и что же? Я так понимаю, она оказала большое влияние… — Основное. Она оказала основное. Он кивает. — Вы познакомились в лагере. — Да, для детей чистокровных семей. Летнем. Она шокировала меня с первой же встречи. Она пропустила занятие, чем страшно гордилась. Я же тогда и помыслить не могла о подобном. Потом снова и снова. Она появлялась каким-то странным образом всегда, когда мне было плохо. И почему-то оставалась, смешила, рассказывала что-то. Гарри ловит себя на том, что улыбается. — Мерлин, она казалась совершенно сумасшедшей. Ее наказывали все время. А я… Я была тепличным цветочком. Запуганная, маленькая и шокированная ее безрассудством и непослушанием. — В какой момент ты сломала это? В себе. — Это случилось даже не в первый год, — говорит она. — Мы встречались каждое лето. Что-то стало происходить ближе к четырнадцати. Мы переписывались весь год. В Хогвартсе я все время ждала письма. Другие дети ждут посланий от родителей или родственников, я же… Она всегда послушно присылала письма, в которых рассказывала, как в очередной раз осталась чистить какие-то там пробирки, потому что высказала свое мнение на занятии. — Она училась в Шармбатоне? — Да. Представь лица этих чопорных дам в голубых шляпках, когда она говорила им, что не интересуется замужеством и считает мужчин «слегка туповатыми» и помешанными на деньгах и политике. От девочки из благородной чистокровной семьи. Мерлин, такой скандал… Теперь Поттер откровенно сдерживает смех. — Впервые мы сбежали из лагеря летом после третьего курса, кажется, — продолжает Пэнси. — Я бы никогда такого не сделала, но как раз накануне мама в очередной раз написала что-то о моем поведении, и я страшно разозлилась… Нас поймали, конечно, почти сразу. Но это был глоток воздуха. Мой первый. Запретный и незабываемый… Тогда во мне начал созревать протест. Марси осталась такой же через годы. — Вы часто общаетесь? — Да, достаточно. Она постоянно посещает Америку, мы видимся каждый раз. — Что с ее родителями? — Они помирились. Они… — она замолкает на несколько секунд. — Они не захотели потерять дочь и смогли принять ее такой, какая она есть. Поттер закусывает щеку. Неудачный вопрос. — Может, пойдем? — Пэнси сама прекращает тему. — У меня разовьется клаустрофобия такими темпами. — Конечно, — отвечает он и встает. Поднимаясь следом, Пэнси оступается или подворачивает ногу — он не видит точно — и хватается за его руку, стараясь не упасть. — Извини. — Ничего. Стоишь? — Да, — она отпускает его. Тусклый свет из кабинета бьет по отвыкшим глазам, они щурятся. Гарри только собирается спросить ее о планах или предложить послушать инструкции, как она снова хватает его за предплечье. Он аж дергается от неожиданности. Посмотрев ей в лицо, он замирает.

***

Кровь пульсирует в висках. — Поттер, пожалуйста. Я не могу, разве ты не понимаешь? Я упаду в обморок там или умру, или… — Пэнси… — устало бормочет он. — Нет, нет, нет! Я… я не пойду. Я прошу тебя… — Ты знаешь, что должна. Тебя в любом случае доставят туда. Это не вопрос для обсуждения. Паника накрывает ее с такой силой, что, кажется, Пэнси не чувствует ладоней. По предплечьям бегут неприятные мурашки, в горле образуется ком. — Тогда вырубите меня. Петрификусом, зельем, я не знаю… Чем угодно. Я не сумею, я не хочу… Он смотрит на нее очень внимательно, как будто взвешивает что-то. Поттер выглядит так, словно борется сам с собой внутри. А потом резко выдыхает. — Я могу пойти с тобой, — тихо произносит он. Пэнси вскидывает голову и застывает под зелеными радужками. — Я, конечно, не знаю, чем это поможет, но я мог бы… — Хорошо, — тут же говорит она. — Тогда… хорошо. В который раз она понимает, он — ее безопасность. Единственная. Да, она доверяет Николь и она слышала о защитном поле и все такое. Но рядом с ней в этот паршивый момент должна быть не Райли… — Ну… — как-то неопределенно бросает Поттер, будто сам не понял, как все это вышло. — Тогда я зайду через полтора часа, — он слегка потерян. Уже стоя у хода в свою гостиную, Пэнси не сдерживается: — Ты точно придешь? Поттер, пожалуйста, не бросай меня. — Я не брошу тебя. И я приду. — Спокойный кивок. Дверь закрывается.

***

Спустя полтора часа, когда она уже стоит одетая, его нет. Стараясь не переживать, она прохаживается по гостиной, думая только об одном. — Я же говорил, что если тебе что-то нужно, ты можешь просто попросить. А еще о том, что только стальная выдержка и практически насильно закрытый рот не дали ей кричать о том, что она очень хочет, чтобы он пошел с ней. Потому что тогда ей будет не так плохо и не так страшно. Потому что наверняка ей будет паршиво там. А рядом с ней будет не тот человек. — Просто попроси меня. Она сглатывает, нервно заправляя волосы за ухо. В следующую секунду проход в его кабинет мерцает серебристым цветом, она несется туда почти бегом. Преодолев коридорчик, она появляется в кабинете, где… — Ты готова? — Николь стоит в форме и вежливо улыбается, внимательно глядя на нее. — Я… — Хочется спросить, где Поттер? Почему его нет? Но она придерживает язык. Пэнси понятия не имеет, в курсе ли она, что он вообще собирался. — Я нормально. Райли вздыхает и кивает, натягивая перчатки. — Мы выйдем здесь. Ты больше не скрываешься, в этом крыле только авроры, которые не болтают лишнего, так что прятаться нет смысла. — Ладно, — она сжимает дрожащие пальцы в кулак. Он же обещал! Все внутри нее кричит о том, что он обещал. Он сказал, что не бросит ее одну. Он же сказал! — Тогда иди за мной, — Николь проходит к выходу из кабинета и открывает дверь. Паркинсон идет следом, пытаясь не разреветься. Холл пуст и слабо освещен. Полутьма не прибавляет позитива к ее и так дерьмовому настрою. Что, если она спросит у Николь? Может ли она что-то знать? Может, с ним что-то случилось? Да, он сказал, что будет здесь, но ведь и министр говорил о каком-то собрании, так что… — Пэнси! Она оборачивается и замирает. А потом прикрывает на мгновение глаза, стараясь выдохнуть не слишком громко. Вчера она уже видела подобное: мужчины в форме Аврората. Но сегодня в красном и он. Поттер идет по коридору, с двух сторон, чуть позади, еще два парня. Одежда кажется одинаковой. Но нет. На его форме все нити в швах выполнены из какого-то мерцающего материала. Они шагают в ногу, Пэнси ловит себя на мысли об эпичности и какой-то нереальности происходящего. Рядом стоящая Николь как-то очень уж внимательно смотрит на своего босса. Однако оценку внешнего вида в голове быстро перебивает тревога, которая сносит собой даже облегчение от того, что он пришел. Авроры. В форме. Зачем столь официально? Разве они не нанесут визит тихо и спокойно? Тем временем Поттер приближается, парни же остаются чуть в стороне. — Поттер, — негромко говорит она. — Зачем здесь другие? — Ники, готовность три минуты, иди ко всем. — Конечно, — Райли внезапно улыбается ему и только потом отходит. Он вздыхает, кажется, недовольно, берет Пэнси за локоть и уводит ближе к кабинету. — Приказ министра. Двадцать человек — необходимая охрана. — О Мерлин, охрана чего? Никому не нужного склепа, куда мы тихо придем и уйдем? Он же сам говорил, что это совершенно безобидная операция. — Он передумал. К тому же я изъявил желание пойти, сказав, что беспокоюсь о твоей безопасности. Нас всех вчера чуть не грохнули, — бросает он. — Вдруг ты забыла. В любом случае, — он поправляет манжет, — это не обсуждается. Они не будут мешать. — Ага, только заглядывать. — Они ничего не смогут рассказать. — А? — Разглашение увиденного на операциях невозможно. Чары. Она моргает, а потом неспешно кивает. Вероятно, стоило понимать, что как-то так это и работает. Наверняка в Аврорате с этим строго… — Я изъявил желание идти, сказав, что беспокоюсь о твоей безопасности. Фраза повторяется в голове несколько раз. — Готова? — он смотрит на нее чуть мягче, быстро оценивая одежду. — Там холодно. — Я не замерзну. Поттер поднимает бровь, придирчиво оглядывая ее свитер, поверх которого нет ничего. — Я не замерзну, — настойчиво повторяет Пэнси. Он закатывает глаза. — Как хочешь.

***

На территории поместья они оказываются буквально спустя пару минут, порталы доставляют всех к главной лестнице дома. Дождь нещадно поливает, волосы тут же становятся мокрыми, все вокруг серое и до ужаса знакомое. А еще какое-то… затаившееся. Пэнси никогда не видела этот дом пустым. Снова я здесь. Холодно-то как, Мерлин. Поттер, словно прочитав ее мысли, взмахивает рукой. Пэнси чувствует разливающееся по венам тепло, окутывающее ее сразу по всему телу, а еще замечает, что вода стала отскакивать от нее, не касаясь. Она бросает на него взгляд, Поттер идет перед ней не оборачиваясь. Все остальные также шагают в указанном направлении, никто не тратит времени на разговоры или раздумья. Авроры идут каким-то специфическим порядком, таким образом, что они трое постоянно остаются в центре. Она подходит сзади, догоняя. — У тебя по согревающим было «Превосходно» в школе? Брови Поттера вскинуты уже когда он поворачивается. А потом он ухмыляется, понимая, к чему она. — Предпочла бы мерзнуть и мокнуть? — Нет, — она просто пожимает плечами, а он кивает. — Так что с оценкой? Он останавливается только на миг. — Выше ожидаемого. Просто я тренировался. Пэнси сдерживает улыбку. Он все время накладывает на нее согревающие, каждый их выход куда-то. Интересно, он так со всеми себя ведет? Тебе холодно — он сделает так, чтобы ты согрелась. В этом весь Поттер, не так ли? В голове возникает образ Уизли, сидящей на его столе, как у себя дома. Настроение портится, хотя куда уж еще… За этими дурацкими мыслями проходит дорога к высокой пристройке с дальней стороны от основного сада. Она прекрасно знает это место, они с мамой ставили здесь свежие цветы на годовщины смертей многочисленных предков, а также учили их имена. Предварительно букет она должна была собрать сама, переделывая столько раз, сколько требовалось, чтобы угодить хозяйке поместья. Маленькой Пэнси рассказывали о великих подвигах каждого похороненного здесь, заставляя прогуливаться среди страшных надгробий и памятников. В фамильном склепе всегда холодно, даже в летнюю жару. Она ловит себя на том, что впервые за всю жизнь не замерзнет здесь. Быстро покосившись на Поттера, она отводит взгляд. Приблизившись почти вплотную к громадным воротам, он останавливается, то же самое делают и все остальные. — Мы войдем втроем, — Поттер указывает на Пэнси и Николь. — Остальные спокойно держатся сзади и поглядывают за территорией. Никаких неожиданностей не должно быть. Ориентировочное время, которое мы там пробудем, — две-три минуты. Мужчины по очереди расходятся, становясь недалеко друг от друга таким образом, что образовывают замкнутую фигуру вокруг склепа. Еще несколько из них остаются у ворот. Поттер пару раз взмахивает палочкой, проверяя чье-либо присутствие в склепе, а Пэнси вдруг понимает, что видит у него древко впервые за день. Он делал все без его помощи. — Чисто, — говорит он. — Мы заходим? — он задает вопрос, глядя на нее. Пэнси глубоко вдыхает. До сих пор она вполне успешно держала себя в руках. Появляется мысль о том, что, возможно, она зря переживала и все пройдет быстро и спокойно. Подняв голову и посмотрев на небо, он делает шаг внутрь помещения и замирает. Спустя несколько секунд кивает. — Нормально, вперед. Николь пропускает Пэнси — она медленно плетется за Поттером. — Гарри, щиты… — произносит Райли. — Они уже на вас, — отвечает он, не дослушав вопрос. — Я поставил. Она продолжает идти сзади. Пэнси делает вдох и ощущает цветочный запах. А потом, почти сразу она видит их, далеко идти не пришлось. Два новых надгробия из светлого камня. На поверхности выведены какие-то слова аккуратным тонким шрифтом. Количество букетов, порхающих и лежащих, впечатляет. Нарцисса постаралась. Не фокусируясь на этом, Пэнси подходит ближе и, не глядя напрямую на имена родителей: — Давайте. Райли быстро протягивает ей шкатулку. Паркинсон открывает ее и достает ту, что поменьше. Поворачиваясь к памятникам снова, она сглатывает. Стискивая вещицу обеими руками, закрывает глаза. Ну. Давай же. Сундучок щелкает, Пэнси поддевает крышку мизинцем, та поддается и с легкостью откидывается. Вот и все. Внутри — куча исписанных пергаментов, сложенных аккуратной стопкой. — Если мы уйдем, она не захлопнется? Или это все обязательно изучать именно здесь? — спрашивает Поттер. Пэнси закрывает шкатулку, мотая головой. — Нет, теперь она будет открываться, как любая другая самая обычная. Мы сделали то, что требовалось, она будет слушаться. — Хорошо, тогда мы… Она кивает. Они могут идти. Николь первая шагает к выходу, подавая какой-то знак троим аврорам, ожидающим чуть позади. Пэнси только поворачивается, как один из напольных букетов в корзинке падает под порывом ветра, который гуляет внутри из-за открытых дверей. Белоснежные каллы рассыпаются вокруг. Она останавливается, глядя на нежные бутоны. — Идем? — тихий голос Поттера. Ей хочется уйти отсюда как можно скорее, но что-то, впитанное с материнским молоком и воспитанием, не позволяет оставить беспорядок в таком месте. Она пришла сюда под давлением, да, но это совсем не значит, что она должна испортить или разрушить.

Волна — Marytale

— Минуту, я только поправлю, — говорит она и передает Николь шкатулку. Быстро подойдя к памятникам, она опускается и собирает каллы, помещая их в корзинку так, как они и стояли там до этого. Закончив, она не успевает подняться, как слышит сзади раздраженный голос одного из авроров: — Как будто им уже не все равно. Пэнси застывает, словно к ней применили Петрификус. Пальцы замирают, еще не отпустив лепестки. Раз. Два. Три. Она считает удары собственного сердца. Она медленно поднимает голову и понимает, что имя матери выгравировано на мраморе прямо перед ее лицом. Как будто им уже не все равно. Лисса Паркинсон. Уже. Все. Равно. И что-то обрывается в ее душе. Вдруг в глазах предательски щиплет. Так сильно, что становится больно. Но не так… совсем не так, как внутри. Она не двигается, стоя на одном колене, воздуха в груди становится так мало, что приходится открыть рот, чтобы вдохнуть. — Пэнси? — Поттер медленно подходит к ней и опускается рядом как раз в тот момент, когда слеза скатывается по щеке. — Ты… — он осекается и замолкает. Боковым зрением она замечает, что он хмурится. — Это же… Это моя мама, Поттер, — шепчет она. Мерлин, она ведь все знала. Почему только сейчас? Почему стало так больно? — Моя мама, — произносит она почти неслышно и начинает дрожать. Вдруг он резко встает, слегка задевая ее руку. — Все выйдите отсюда. — Но… — Сейчас же. Всем покинуть помещение.

***

Он кивает на выход из склепа, Райли делает несколько шагов назад и удаляется, забирая с собой присутствующих. Замок дверей щелкает, вокруг воцаряется полная тишина. Гарри поворачивается и смотрит на фигурку, сгорбившуюся над могилой. Она не сдвинулась с места, застыв, словно изваяние. Рядом с точно такими же. Он снова присаживается, но не заглядывает в ее лицо, чтобы не смущать. — Я тоже выйду, если ты хочешь побыть одна. Пэнси не отвечает, она даже не моргает, влажные глаза направлены куда-то вперед. Поттер трактует это по-своему и уже собирается подниматься, когда она резко хватает его чуть выше кисти. Она мотает головой, ничего не произнося. — Хорошо, — тихо говорит он. Поттер сидит рядом с ней, отчетливо понимая, что только что Пэнси Паркинсон осознала, что она сирота. Не в день их смерти две недели назад, не в день похорон или любой другой. Сейчас. Она осознает это прямо сейчас, держа его руку. Свою новую роль. Свое новое одиночество. Одиночество, которое не закрыть никогда и никем. Он-то уж точно это знает. Та часть души, которая всегда будет болеть, что бы она ни говорила, как бы ни кричала о ненависти. Та часть, что осталась одна. Маленькая девочка внутри, так и не почувствовавшая любви самых важных в жизни людей. Щека дергается. Он слышит капли дождя, барабанящие по стеклянной крыше. В эту минуту в красивом старинном склепе сидят двое сирот. Гарри пробегает глазами по именам. Думали ли они о дочери в последние свои секунды? Вспомнили? Пожалели о чем-то? Он никогда не узнает об этом, как не узнает и Пэнси. Вдруг она резко поднимается и обхватывает сама себя, обнимая. Словно ей очень холодно, но он точно знает, что на ней чары и мороз тут ни при чем. — Я так ненавидела их, — говорит она столь тихо, что он прислушивается. — Так сильно, видит Мерлин! И даже не смогла им об этом сказать… Я ничего не смогла сказать. И не смогу. Гарри медленно встает, оставаясь рядом с ней, засовывает руки в карманы и ничего не отвечает. Он просто рассматривает тонкие линии последних пожеланий на камне, думая о том, что на могилах его родителей есть такие же. Много. А рядом огромная книга, в которой записаны тысячи благодарностей. Тысячи слов скорби. Настоящей, искренней. И всегда десятки букетов, когда ни приди. А еще там есть памятник. Героям. Всегда чистый, а книга становится толще от месяца к месяцу. В горле образуется ком, который он спешит проглотить. Не здесь. И вот, такой похожий камень, но такая другая история. Или не настолько уж и другая? Ведь итог везде один — боль. Всепоглощающая и безжалостная. Поддаваясь внезапному желанию, он слегка взмахивает рукой, и свечи, стоящие на резной поверхности, зажигаются. Становится теплее. Или так только кажется… Он закусывает губу, а Пэнси тихо всхлипывает, потирая плечи ладонями. Тонкие пальцы подрагивают, когда она касается ими толстой вязки свитера. — Мне так больно, — она кладет ладонь на свою грудь. — Вот тут… Гарри склоняет голову и смотрит на нее, принимая решение. Очень просто и очень быстро. Потому что здесь нечего думать. Не в таком месте и не в такой момент. Он аккуратно берет ее за локоть, слегка притягивая к себе. Она же будто только этого и ждала все время. Пэнси бросается к нему, обнимая и сцепляя руки на спине, он аккуратно соединяет свои за ее плечами. Оба не двигаются. Он обещал себе держаться подальше. Имеют ли смысл и силу подобные обещания, когда человеку так больно? Нет, не имеют. Сейчас нет его или ее. Нет этого странного чувства, которое преследует его и пугает, нет проблем, которые оно влечет за собой. Нет страха за свои решения и за… нее. Того, который еще даже не ощутим как следует, а только ходит по краю сознания, заглядывая в душу. Есть просто два человека, таких похожих. Способных понять друг друга как никто другой. У которых теперь есть такая похожая боль. Она пока еще не знает этого, зато это хорошо знает он. Гарри чувствует тепло в кончиках пальцев. Сил возмущаться нет, он просто принимает это сейчас и только укрепляет над ней согревающие чары, в очередной раз осознавая, как легко течет магия. Цветочный аромат окутывает сознание, вырывающийся с каждым выдохом пар моментально рассеивается в каменном помещении, а блики от огня в свечах дрожат на вековых стенах вокруг. Прикрыв глаза, Гарри кладет подбородок ей на голову, пока Пэнси, уткнувшись в его пальто, тихо плачет… А равнодушный дождь складывает свою странную мелодию, обдавая холодом не столько все вокруг, а больше что-то теплое где-то глубоко внутри.

***

Джинни видит знакомый почерк на пергаменте, который только что принесла серая сова, и останавливается посреди кухни. «Там же, во столько же?» Она закусывает губу, а потом вспоминает о том, что они договорились провести вечер с Гарри. Быстрый взгляд на часы. Сможет ли она перенести их ужин? Да, конечно… Стоит только написать о делах. Он никогда не расспрашивает, прекрасно понимая по своему примеру, что такие ситуации бывают. У нее сейчас тренировки, подготовка к сезону… Он поверит. Вдруг в голове возникает Паркинсон, бесцеремонно входящая в его кабинет с мокрыми волосами и улыбкой на лице. И собственное волнение внутри. Не исчезнувшее до сих пор, кстати. То, как легко она ворвалась туда, как сияла, всем своим видом демонстрируя, что делает так не впервые. Глупости ведь, правда? А цепляют. Что ж такое… Она крутит пергамент в руке. Мысли скачут из одной стороны в другую. А еще почему-то где-то внутри приходит понимание, что сейчас она делает выбор. На каком-то непостижимом интуитивном уровне. Откуда такие мысли? Почему именно сейчас? Почему кажется таким важным? Пальцы быстро пишут ответ. «В другой раз». Сегодня она выбирает семью.

***

Когда Гарри Поттер покидает склеп семьи Паркинсон с наследницей фамилии на руках, никто не задает ему ни единого вопроса. Не появляется их и тогда, когда всю дорогу до точки аппарации он не отпускает Пэнси, а потом исчезает вместе с ней. Оказавшись в кабинете, он не снимает форму, не отправляет отчеты и не занимается никакими своими делами. Он идет к двери, ведущей в гостиную комнаты отдыха. А попав туда, укладывает миниатюрную девушку на диван. Взяв толстый теплый плед, накрывает ее. И только потом позволяет себе отойти и скинуть тяжелое пальто. Снимает с обоих защитные чары, оставляя на ней согревающие. Позже… Он уберет их позже. И спросит, хочет ли она поесть. Гарри делает две чашки чая и тихо присаживается на диван напротив нее. Пэнси лежит, глядя в одну точку, из ее глаз медленно катятся слезы. Он просто смотрит на нее и не знает, что говорить. А нужно ли? Только он собирается расположиться удобнее, как над барной стойкой появляется записка. Он ставит свою чашку на столик и поднимается. Взяв конверт, он быстро вскрывает его и… замирает. А потом обращает внимание на часы на стене. Поттер тяжело вздыхает. Сможет ли он перенести семейный ужин? Да, конечно… Стоит только написать о делах. Она никогда не расспрашивает, прекрасно понимая, что такие ситуации бывают. У него такая работа, она все это знает. Она поймет. Взгляд натыкается на маленькую фигуру, лежащую под огромным пледом. В точно таком же положении, как он ее и оставил пару минут назад. Он старается мыслить логически. Остаться с человеком которому плохо — это правильно. Не с ней, а просто с тем, кому больно. Правда же? Он крутит пергамент в руке. Мысли скачут из одной стороны в другую. А еще почему-то где-то внутри приходит понимание, что сейчас он делает выбор. На каком-то непостижимом интуитивном уровне. Откуда такие мысли? Почему именно сейчас? Почему кажется таким важным? Прогнав ощущение, он решает. Пальцы ненадолго замирают над пергаментом, а потом пишут текст.

***

Капли стекают по мокрым локонам. Она ждала его у входа домой, чтобы встретить и сразу аппарировать в ресторан. Она все продумала, забронировала. Она собралась. Джинни выглядит просто изумительно, ведь она готовилась. А потом она получила письмо. Самое обыкновенное, на ничем не примечательном пергаменте. Но застыла так, что потеряла концентрацию, и чары, защищающие от ледяных капель, исчезли. «Джинни, прости, я должен остаться на работе. Давай поужинаем в другой раз. Буду дома сразу, как освобожусь». Холодная вода проникает под пальто, попадает на шею, вызывая колючие мурашки по всему телу. Джин дрожит, но не предпринимает никаких попыток облегчить свое положение. Она смотрит на такой родной почерк неотрывно, а скользкие капли размывают чернила. «В другой раз». Такая обычная и легкая фраза, она и сама написала аналогичную пару часов назад. Он частенько переносит мероприятия из-за занятости… Почему же именно сегодня стало так страшно, когда она увидела эти простые слова?