Круцио на десерт

Гарри внимательно смотрит на Паркинсон. Он провел в ее камере меньше пяти минут. Меньше пяти. Но то, что он слышит… Поттер откидывается спиной на холодную стену, наблюдая за девушкой, стоящей перед ним. Еще шагая по подвальным помещениям Аврората, он считал, что она причастна к тому, что происходит. Раз была в курсе, что именно случится. Но уже сев на кровать и опустив палочку… Он взглянул на нее и задумался. Знала ли она? Да. Она ведь сама сказала следить за лавкой. Но как можно было угадать, где именно искать обломки, где деревяшки окажутся после взрыва? И зачем? Не она ли не имеет никаких связей с Англией и вернулась только ради бумаг? Или не только? Но тогда зачем? Хотела что-то забрать, но родители не позволяли? Проникла в дом, убив? А лавка при чем? А Гринготтс, который она могла посетить и без разрешения, ведь является совершеннолетней представительницей фамилии?

***

Напряжение витает в воздухе, когда она открывает семейные тайны постороннему человеку. Но груз на плечах стал немного слабее, когда Поттер вошел в камеру. И вот спустя минуту она уже рассказывает. — Все просто, — спокойно произносит Пэнси. Конечно, все предельно просто. Я получила замечательное, прекрасное и чудесное проклятие, милостивый дар, разрушающий мою жизнь. И, чтобы избежать неприятностей, я должна поделиться всеми секретами, которые хранила долгие годы. — Неужели? — Поттер скептически смотрит на Пэнси. Пэнси все еще сомневается в правильности своего решения, но раздумья вмиг испаряются, стоит только вспомнить картину из сна. Лицезреть собственную кончину никогда не входило в ее планы… Такое не входит ни в чьи планы. — У меня иногда бывают… видения, — она делает пару шагов по камере. — Видения? — Да. Это семейный дар, который передается из поколения в поколение уже очень много лет. Поттер хмурится, внимательно наблюдая за Пэнси. Он выглядит задумчиво и сосредоточенно, и это вызывает у нее надежду на то, что он поверит ей с первого раза. Она закусывает щеку изнутри, отрезвляя себя от такой самонадеянности. — Дальше. — Дальше, — она поджимает губы. — Дар… проклятие, называй как хочешь. В моей семье он передается только по женской линии. — Как давно? С рождения? — Нет… Долгие годы я вообще не знала о его существовании. Эта способность появляется у женщин моего рода только после двадцати лет, до этого возраста все живут нормальной жизнью без каких-либо обременений… И после тоже… ведь выполняют все требования. Пэнси выдыхает, настраиваясь, чтобы продолжить. — Мне нужна вся информация. Как это происходит? Вызываешь ты это или нет? Есть какие-то доказательства? Верить на слово… — он качает головой. — Думаю, ты и сама понимаешь, что таким я не занимаюсь. Она на мгновение замолкает, изучая бывшего однокурсника. Кто бы мог подумать, что одним из немногих людей, которые узнают о ее способностях, будет Гарри Поттер. — Я никогда этого не хотела. Но так получилось, что я нарушила требования и получила способность в наследство. Обычно это происходит, когда сплю, я никогда не видела события будущего во время работы или других дел… — Это пророчества? Ты не можешь их изменить? — Могу. Даже пробовала несколько раз. Иногда влезала в ситуацию, но это было очень затруднительно. Мне тяжело осматриваться по сторонам, когда я… нахожусь там. Звучит, конечно, странно, но так оно и есть. К примеру, некоторое время назад мне удалось изменить один эпизод и сделать так, чтобы на работе все повернулось в мою пользу. И будущее поменялось… — Они всегда такие… быстрые? Прошла ночь, а твое пророчество уже исполнилось. — Видение. Это не пророчество, нет… Никакого пророчества! В голову лезут образы, где она бездыханно валяется на полу со множеством разнообразных увечий. На мгновение воздуха становится критически мало, и Пэнси резко вдыхает. Она прокручивает кольцо, успокаивая и отвлекая себя от паршивых мыслей. — Нет, — она вышагивает по камере. — Все происходящее в этих образах может случиться через пять минут, а может через несколько недель. Я не знаю, когда это произойдет. — Они всегда исполняются? Тебе не может просто присниться сон, например? Как ты понимаешь, что это именно видение о будущем? — Всегда. Во снах я не перенимаю столь точно эмоции и чувства. Я различаю сны и эти… — голос предательски проседает. Гарри замечает ее растерянность, вопросительно поднимая бровь и внимательно рассматривая Пэнси со своего места. Кажется, он хочет что-то спросить, но молчит, ожидая ее дальнейших слов. — Еще ни разу я не сталкивалась с тем, чтобы весть оказалась пустышкой. И мне это не нравится, — чуть тише добавляет она. Поттер снимает пиджак. — Это не всегда связано с тобой? — Всегда, — Пэнси хмурится. — Все события связаны со мной. Это то, что может касаться меня напрямую или косвенно… Раньше это происходило не так часто, — она взволнованно выдыхает, делая пару глотков кофе. — А как? — Редко, пару раз в год максимум, но сейчас… это уже четвертое за такой короткий промежуток времени. Меня это пугает, — честно признается Пэнси. Лгать не хочется. Пэнси осознает, что сейчас Поттер единственный человек, который способен повлиять на ситуацию. — Они участились с того момента, как я увидела Гринготтс, и то, что там стряслось… Потом это событие в доме родителей, мне было трудно понять, что там случилось. Картинки так быстро менялись, что было практически невозможно сосредоточиться на чем-то одном. Суматоха, сад, коридоры, кресла, они, взрыв, а потом я проснулась в холодном поту, стараясь сбросить мерзкое послевкусие. — Ты сейчас говоришь о том, что все они касаются непосредственно тебя. Ты ведь осознаешь, что это вызывает еще больше подозрений? — Но ты же понимаешь, что меня не было в стране, когда произошло проникновение в Гринготтс? Понимаешь, что я не причастна к событиям, случившимся в доме родителей? — вновь повторяет Пэнси. — Доказательства, — Поттер внимательно смотрит на Пэнси. — Мне нужно повторяться и говорить тебе о том, что простые слова без каких-то оснований не несут в себе ровным счетом ничего? — В это время я находилась в Нью-Йорке, ужинала с подругой, общалась и даже не думала о том, чтобы посетить Лондон! Это последнее место на земле, куда бы я хотела вернуться. — Продолжай. — Я получила письмо с сообщением о смерти родителей, некоторое время сомневалась и размышляла над тем, стоит ли мне приезжать. Разрешила пару важных вопросов на работе, раздала поручения, проинформировала, что меня не будет на месте, а после отправилась в Лондон. Что было дальше, ты уже знаешь. Беседа с юристом, посещение Министерства и встреча с тобой. Камера, заточение, мыши и сырость, — она морщится. — Я перенервничала и уснула в обед, мне показалось, что время пролетит быстрее, если я посплю, но увы, — Пэнси смотрит на плохой маникюр. — Я увидела происшествие в лавке, о котором и решила тебя проинформировать. Ей с трудом дается каждое слово, но она старается держаться достойно. — Я увидела, как ты идешь по лавке с человеком с фамилией Холд, — Пэнси наблюдает за Поттером, кажется, что он совершенно не удивлен, но едва заметная морщина между бровей выдает его замешательство. Он хмурится. — Ты испачкал броги и… — Кого? — Броги. — Что это? Что это? Пэнси устало моргает. Удивленно уставившись в лицо Поттера, следом она опускает глаза на его обувь. Он носит такие туфли и даже не знает название? На самом деле? В этом есть какой-то смысл? Следить за модой, одеваться так хорошо и при этом… — Твои ботинки, Поттер. Они так называются. Он безэмоционально смотрит на свою обувь, будто ему вообще все равно. — А, ну да. Продолжай. — Я заметила их на тебе вчера, когда ты приходил. Ты испачкал их в чем-то. Еще я видела, что вам прилетело по голове торшером, тебе и этому Холду. И меня осенило. Потому я и крикнула тебе это вслед. — Зачем? — Что зачем? — Пэнси выдыхает, устало опираясь на стену. Сил совершенно нет, время без сна, мучительные разговоры, гнетущие мысли и нервы дают о себе знать. — Зачем ты крикнула мне это? Чего ты хотела? — Чтобы ты поверил мне. Мне нужно, чтобы ты поверил. Нужно выбраться из этого места, чтобы попытаться решить возникшие в моей жизни проблемы. Постараться изменить собственную судьбу. А без тебя, Поттер, я не могу покинуть эту камеру. — И таким образом ты хочешь доказать свою невиновность? Но как? — Я готова предоставить воспоминания об этом, для омута памяти. Он ведь у тебя есть, не так ли? Он поднимает бровь. Неужели задумался? Неужели есть какой-то шанс? — Допустим, — спокойно выдает Поттер и замолкает.

***

Вообще-то, омуты не используются на допросах. Впрочем, как и сыворотка правды. Сильный волшебник способен совладать и с изменением воспоминания, и с сопротивлением зелью. Но в ее случае это звучит здраво. Речь идет о видении, правильно? Как угадать и изменить картину того, где ты даже не присутствовал? Никак. Паркинсон кивает и ставит чашку на высокий подоконник. Она выглядит паршиво. Гарри не может сказать, что она сильно изменилась, с тем учетом, что стерла косметику или ее прическа не такая аккуратная, но… Она устала. Судя по синякам под глазами и количеству кофе, которое он согласовал лично, она не спала. — Ты посмотришь их, поймешь, что я невиновна, и отпустишь меня. И потом… — она нервно сглатывает. — Я подумаю, что мне делать дальше. — Что ты имеешь в виду? Семейные бумаги до окончания расследования ты не получишь в любом случае, Пэнси. Разрешение на выезд из страны я тоже не дам. Даже если ты каким-то образом докажешь свою непричастность. Она поднимает на него глаза, и Гарри всматривается. Что-то не так. Слишком много в них… Тревоги. Страха? Почему-то становится очень четко понятно, что документы здесь совершенно ни при чем. Она не отводит взгляда, будто решаясь на что-то… — Пэнси? Он видит, как сильно дрожат ее пальцы. Да что за херня? — Эй, — он встает, но не приближается к ней. Она резко закрывает руками лицо и судорожно вдыхает. Гарри ждет того, что последует дальше, и готовится вызвать целителя, если понадобится. С ней явно что-то не так. — Поттер, — она убирает ладони и выпрямляется. — Есть еще кое-что. Он вопросительно поднимает бровь, а она облизывает пересохшие губы. — Еще одно… — она делает паузу. — Там есть ты и я, и еще парочка людей, которых я раньше не видела, но, наверное, это сотрудники твоего отдела. — И что же? — спрашивает Гарри мягко. — Что такого важного я тебе там рассказываю? Она медленно поднимает руку и нервно сжимает горловину своей кофты, оттягивая ее, будто ткань мешает дышать. А потом произносит то, что заставляет его на секунду замереть. — Не думаю, что кто-то из нас мог говорить в моем видении. И вряд ли когда-то еще сможет, если оно осуществится.

***

В дальнем углу кашляет заключенный, но Пэнси старается не обращать на него внимания. Все мысли заняты другим человеком, посетителем, который находится в ее камере. Пэнси кажется, что Гарри Поттер явно под впечатлением и размышляет о том, что весь ее рассказ нереален. Она поджимает губы. Он сидит неподвижно, локтями опираясь на колени, а пальцами медленно поглаживая ремешок часов. Как мне доказать свою непричастность? Как сделать так, чтобы ты поверил моим словам? Выпить сыворотку правды? Отдать все воспоминания? Что еще? Только скажи. Пэнси продолжает изучать Поттера, сидящего на ее временной постели. Он выглядит уставшим и задумчивым. Две верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, а темный пиджак лежит рядом. Она хмурится, рассматривая портупеи из черной кожи и загнанное в кобуру древко. Мысли на мгновение уносятся прочь, Пэнси потирает подушечки пальцев, вспоминая о своей палочке. Она тихо выдыхает, позволяя плечам немного опуститься, но как только взгляд Поттера поднимается к ней, Пэнси возвращается в прежнюю позицию. Он сводит брови, отворачивая голову и вновь утопая в мыслях. О чем он думает? О ее безумстве? О даре, который она получила? О предложении, которое может показаться странным? О чем? Пэнси ставит чашку на высокий подоконник. Она устала, слабость распространяется по всему телу, проникая в каждую клеточку. Не спать всю ночь — паршивая затея, но Пэнси сама приняла такое решение. Только что она предложила Поттеру использовать омут памяти, а он, практически не выражая каких-либо эмоций, выдал самое простое «Допустим». И это все? Согласен ли он? Как понять? Она согласна использовать любые экспериментальные чары, если такие есть. Сделать все, чтобы снять с себя обвинения, выбраться из заточения и начать планировать, как ей жить и действовать дальше. От этих мыслей становится дурно, она вздрагивает, а внутри все сжимается. Всплывают образы, которые она старалась спрятать как можно глубже и не вытаскивать до определенного момента. Но все идет не по плану… Все идет не по гребаному плану с момента, как она получила извещение о смерти родителей. Теперь Пэнси должна думать, где найти помощь, поддержку и, конечно же, как избежать смерти, ведь она может настигнуть ее в любой момент. Паркинсон замирает, опуская взгляд в пол. Что же мне делать? Сейчас, спустя часы долгих размышлений, она отдает себе отчет, что это помещение является самым надежным из всех возможных. Какая ирония. Эта треклятая камера… Место, которое она проклинала, несет в себе защищенность в сегодняшнем дне. Она понимает, что ее жизнь в безопасности, когда она находится за решеткой, спит на жесткой постели и пьет омерзительный, кислый кофе в компании мышей. Ведь совершенно неизвестно, через сколько минут, часов или дней после ее освобождения случится то, что мелькало перед глазами. Желудок сводит болезненный спазм. Неприятные симптомы в теле усиливаются, как только она начинает думать о кошмарах, смерти и том, что будет происходить в следующие дни, недели или месяцы. Как сделать так, чтобы чувствовать уверенность в завтрашнем дне? Какие поступки совершить, чтобы вернуть все на круги своя? Жить, а не в страхе оглядываться по сторонам, ожидая тот самый… Ее тошнит. Опять. Пэнси морщится, поворачиваясь к Поттеру. Она должна обезопасить себя. Любым способом. Чего бы ей это ни стоило. Поттер долго молчит, наблюдая. Он сжимает челюсть, достает палочку и направляет ее на решетчатую дверь, та со звоном щелкает. — Иди за мной.

***

— Входи, — Гарри делает шаг назад, пропуская ее. Паркинсон медленно ступает по полу, внимательно озираясь. Она обнимает себя за плечи, будто защищаясь. Гарри тихо закрывает помещение. Пэнси стоит посреди большой светлой комнаты, которая напоминает обычную гостиную в чьем-то доме, и смотрит на него. — Где мы? Мы шли буквально пару минут, так что вряд ли где-то далеко. Гарри засовывает ладони в карманы. Он провел ее сюда по одному из тайных коридоров, приказав охране изоляторов молчать. Практически никто не знает, что она в подвалах. Пусть так и будет. Пока не станет чуть яснее… — Верно. Это комнаты отдыха Аврората, — отвечает он кратко. — В основном, здесь проходят мероприятия, — он кивает на стол в противоположной части. — Те, что не очень… — Торжественные? — уточняет она. — Что-то типа того. Сюда никто не придет. — Что дальше? — говорит она серьезно. Гарри машет в сторону второй двери в помещении. — Там ванная, можешь привести себя в порядок. Наверняка… — он осматривает ее. — Наверняка тебе хочется. Пэнси как-то очень внимательно глядит на него, будто видит впервые, ее выражение лица смягчается. Она медленно выдыхает. — Ты не мог бы… — она как-то растерянно указывает на свои кофту и юбку. — Тергео, — произносит он, одежда Паркинсон тут же очищается. Гарри отворачивается и следует к выходу. — Я вернусь в течение часа, в ванной полно принадлежностей и прочего. Вероятнее всего, приду с омутом памяти. Будь готова извлечь воспоминания. Если ты обманываешь, Пэнси… — Я понимаю, — она кивает. Ничего не говоря, он уже собирается выйти, как: — Где моя палочка? — Конфискована. — Она у тебя? — не унимается Пэнси. — Какая разница? — Поттер останавливается и оборачивается. — Хочу понимать уровень безопасности. Гарри смотрит на нее. — Она у меня. — Хорошо, — выдыхает Паркинсон, видимо, удовлетворенная ответом. — Ты никуда отсюда не выйдешь, я бы на твоем месте даже не пробовал. Подобное будет воспринято как побег подозреваемой. Любая попытка, даже тайная, зафиксируется, здесь множество чар, я наложу еще, когда выйду. Надеюсь, это понятно. — Вполне, — она не двигается с места. Он бросает на нее последний взгляд и берется за ручку двери. — Спасибо, Поттер. Он замирает. Потом оборачивается. Почему совершенно не ощущается ее ложь? Неужели все это дерьмо реально? Что с этим делать? — Пожалуйста, Пэнси. — Они встречаются глазами буквально на секунду. А потом он выходит и запирает ее магией. Гарри оказывается в коридоре и думает, в какой последовательности ему стоит действовать. Постояв, он делает шаг в сторону кабинета министра магии.

***

Пэнси слышит, как закрывается дверь. Она осматривается, обращая внимание на просторное светлое помещение, вместительные серые диваны и панорамные окна, из которых льется солнечный свет. Видит большой стол, дюжину стульев и кухонную зону. Все выглядит аккуратно, свежо и чисто. Неужели кто-то из авроров обустраивает зону отдыха? Уж точно не Поттер. Она усмехается. Пэнси готова поспорить на сто галеонов, что этот диван безумно удобный, а лежащий рядом плед — теплый и комфортный. Хочется прикоснуться к мягкой ткани, ощупать и, возможно, укутаться во что-то свежее и приятное. Пэнси понимает, что Поттер на самом деле не такой злобный и несправедливый, каким она увидела его в начале. Взгляд падает на сверкающие стекла, из которых льется солнечный свет, и деревья по ту сторону. Не знай она, что Министерство под землей, могла бы восхититься очаровательной погодой. Она несколько минут смотрит на красивые блики. Внутри зарождается желание подойти ближе, открыть окно и сделать глоток воздуха, но Пэнси вовремя себя пресекает. Еще скажут, что хотела вылезать. Становится неприятно и тревожно. Она вновь осматривает помещение, ощущая беспокойство и опасение, ведь в любой момент она может оказаться в том самом видении, из-за которого не способна нормально соображать. Выдыхая, Пэнси понимает, что не замечает никакой схожести в интерьере, а голову моментально посещают мысли о том, что, вероятно, она должна чувствовать себя в безопасности в стенах Министерства магии. Складывается впечатление, что Поттер бы точно не сделал ничего плохого или ужасного. Пэнси прикусывает внутреннюю сторону щеки, осознавая, что он принял то самое важное решение, которое, возможно, может повлиять и на него. Он вывел ее из камеры, приказав охране молчать, что привел ее в это место и что кто-то посторонний вообще будет тут находиться. Почему он это делает? Базируется только на том, что она рассказала? Проскальзывают ли у него мысли, что это все по-настоящему? Верит ли он ей хоть немного? Вероятно, да, если позволил покинуть сырую камеру и привел сюда. Очистил одежду, ответил про палочку и даже предоставил возможность принять душ. — Там ванная, можешь привести себя в порядок. Наверняка тебе хочется. До этого момента она была безумно взволнована и напугана. Остерегалась каждого шага, совершенно не понимала, куда он ее ведет и для каких целей все это нужно. Поттер выглядел серьезным и задумчивым, казалось, что одно неверное движение и она вновь очутится в камере. Но все вышло не так. Он не сделает ничего плохого. Так ей кажется. Осматривая свою одежду, Пэнси проводит пальцами по чистой кофте и, решившись, идет к той самой двери в ванную комнату. Менее чем через пять минут, она стоит в помещении, расстегивая змейку на черной юбке. Пространство небольшое, но такое же аккуратное и чистое, как и основной зал. Белая плитка, зеркала, умывальник, очень маленькая зона душевой без какого-либо ограждения, окно, которое пропускает якобы солнечный свет. Быстро раздевшись и ступив на прохладный пол, Пэнси с самым настоящим блаженством прикрывает глаза, когда первые капли воды попадают на кожу. Она тихо стонет, наслаждаясь таким обыденным действием. Она никогда не ценила это так сильно, как сейчас. Кто бы мог подумать, что обычные человеческие блага способны в одно мгновение исчезнуть. У нее не было возможности освежиться, умыться, почистить зубы или воспользоваться косметикой. Прохладная вода сменяется теплой, а в последствии горячей. Пэнси находит на полочках зубные щетки, запечатанные в индивидуальные пакетики, приличный шампунь, кондиционер для волос и даже увлажняющий лосьон. Поттер не соврал, когда сказал, что тут можно найти все необходимые принадлежности. Пэнси поджимает губы, выключая воду. Но как тогда обстоят дела с личной жизнью, если авроры на работе проводят столько времени, что в простых ванных комнатах можно найти десяток зубных щеток, крема, бальзамы и прочие мелочи? Если обычные сотрудники остаются на рабочем месте сверхурочно, то главный аврор находится тут безвылазно… Непрошеные мысли посещают голову. Пэнси с облегчением вытирается и облачается в одежду. Она не припомнит, чтобы несколько дней кряду показывалась в одном и том же образе. У зеркала она промакивает волосы и по привычке тянется за палочкой, чтобы высушить пряди и сделать укладку. Осознание настигает практически сразу, и Пэнси, разочарованно выдыхая, смотрит на свое измученное отражение. Она без макияжа, серые синяки под глазами, бледные губы, которые обычно накрашены яркой помадой. Быть в таком виде перед посторонними людьми она не любит, это словно обнажить душу и позволить кому-то узнать ее настоящую. Она поправляет мокрую прядь, понимая, что в данной ситуации внешность — это самая последняя проблема. Это вообще не проблема. Пэнси бросает уставший взгляд на зеркальную поверхность и вспоминает о Поттере, который отправился за омутом. Внутри вновь ощущается отвратительная беспомощность и безнадежность. Пэнси покидает ванную, вновь оказываясь в светлом помещении. Ей холодно от влажных после душа волос, а желудок предательски сводит в надежде, что в нем окажется не только кофе.

***

Кабинет Кингсли никогда не нравился Гарри. Слишком много зеленого. Так он ему и сказал в первый день после окончания ремонта; тот лишь посмеялся, предположив, что у Поттера предвзятость к Слизерину, оттого и его отзыв. Книги и шкафы, грамоты, награды… На стене прямо за министром большая картина с каким-то пейзажем, на которой все время перемещаются с ветки на ветку маленькие птички. Это щебетание может свести с ума. Вот и сейчас пернатые не затыкаются, пока Бруствер, сложив ладони вместе и прислонив их ко лбу, усиленно думает. Монолог Гарри не занял и десяти минут. Поттер сидит на диване чуть поодаль. Он хочет есть. В голове проскальзывает вопрос о том, когда питалась в последний раз Паркинсон? Если она не отдает воспоминания трижды в неделю и не привыкла к этому, то ей понадобятся силы. Насколько он помнит, ее профессия не подразумевает подобные манипуляции. Кто она там… Стилист, модельер, дизайнер? Святой Мерлин, одна и та же хрень. Гарри морщится. Нужно спросить охрану, ела ли она вечером. — Ну, — внезапно выпрямляется на стуле Кингсли. — Варианта три. Либо она отвлекает наше внимание и тянет время, потому как совершила все это сама, а теперь не знает, как выкручиваться. Либо готовится что-то крупное, она в деле и опять-таки занимает наше время и отвлекает. Либо… Гарри заканчивает за него: — У нас неприятности. — Да, Гарри, — министр хмурится. — И я не хочу даже на секунду думать о варианте, где мой друг и главный аврор этой страны… — Ну, мне не впервой. — Поттер, — Кингсли хлопает ладонью по столу. — Прекрати это. Твои шутки неуместны. — Извини. — Я склоняюсь к тому, что она не думает, будто ты в самом деле притащишь омут, все-таки их не используют в расследованиях с такими целями, она может это знать. Или что не возникнет внезапных проблем с проверкой ее мозгов. Окажется, что воспоминания блокированы или что-то еще… Или ей станет плохо. Министр поднимается с места и проходит к окну. — Но я все равно даю тебе разрешение на это. Чтобы мы точно поняли, что третий вариант нереален. И тогда ты дожмешь ее любыми возможными способами. Потому что дело громкое и паршивое, в Гринготтсе до сих пор рыскают гребаные журналисты. — Хорошо. — Ты перевел ее из камеры? — Да, в комнаты отдыха. — Неплохое заключение главного подозреваемого, — друг усмехается. — Но я согласен с тобой. О том, что она тут, не знает почти никто. Даже если ее заметили входящей в Министерство… Отправлена она в подвалы была уже Авроратом, у вас свой закрытый штаб. Это хорошо. Кто-то видел, как ты ее переводишь? — Повел закрытым коридором. — Малфои и Нотты? — Нет. Только допрос. Никто не в курсе, что она у нас. — Это разумно. Ее версия слишком… необычна. Если, не дай Мерлин… К тому же в камерах текучка, нечего им знать лишнее. Птица на картине вскрикивает и взлетает в небо. — Кингсли, это дерьмо не мешает тебе думать? — Это произведение искусства, мой друг, — Бруствер улыбается. Потом снова становится серьезным. — Так вот, нам нужно понять, что у нее на уме, а потом уже решим, что с этим делать дальше. — Я согласен. — Позови меня, когда пойдешь. Хочу взглянуть. Поттер кивает и встает. — Как она отреагировала, когда ты встретил ее и провел ко мне? — Гарри задает вопрос, который интересует его уже давно. Бруствер пожимает плечами. — Слегка удивленно. Сказала, не думала, что так просто попасть в Аврорат. И ей как раз туда и нужно. — Ясно. Ладно, я пойду. Гарри почти касается ручки, как раздается голос министра: — Если не получится с омутом, используй Николь. Поттер кивает. Уже в коридоре он взмахивает палочкой, чтобы отправить сообщение.

***

Impression — Matt Woods

Когда спустя час он появляется в комнате отдыха, Паркинсон стоит у окна. Дверь открывается бесшумно. Гарри видит, что Пэнси воспользовалась его предложением: ее волосы влажные, хотя одежда та же, впрочем, где бы она взяла другую. Он медленно шагает по помещению. Щелчок сзади заставляет ее вздрогнуть и повернуться. Она ловит взгляд, а потом рассматривает целый ряд плывущих за ним по воздуху предметов. Не находит тот, что ожидала, удивляется, но ничего не спрашивает. — Итак? — начинает она сразу. — Итак, — Гарри идет к широким диванам, между которыми стоит журнальный стол. — Присаживайся, Пэнси, — говорит он и сам приземляется на один из них. Паркинсон молча приближается и садится напротив. Гарри почти удивляется тому, что она не сопротивляется и не умничает. Он слегка взмахивает кистью, поднос с горячими блюдами аккуратно приземляется на ту часть стола, что находится прямо перед ней. — Ешь. — С чего такая забота? — спрашивает она подозрительно, но беззлобно. Слишком устала, это заметно невооруженным взглядом. Гарри откидывается на спинку дивана и закидывает на нее одну руку. Он игнорирует выпад. — Ты имела дело с омутами памяти? — Нет. — Видела когда-то использование? — Нет. Знаю только общую информацию. — Тогда я объясню тебе, — говорит он, а потом кивает на поднос. — Ешь. Паркинсон спокойно берет приборы и окидывает взглядом блюда. — Неплохо у вас кормят. — Да, тех, кого не подозревают в убийствах, — парирует он, замечая, как она недовольно сжимает губы. Выбрав рыбу, она принимается за трапезу. Сервировкой занималась Сирена, так что с двух сторон от тарелок расположились несколько разных видов приборов. Она безошибочно выбирает нужные. Гарри и не ожидал иного. Он скорее удивлен, что сам помнит, какие следует взять. — Я достану твои воспоминания, чтобы опустить их в омут памяти. Это довольно трудоемкий процесс, особенно учитывая, что делать ты будешь это не сама. Когда я поднесу палочку, ты закроешь глаза и вспомнишь максимально подробно все то, что было в видении. Она кивает, накалывая спаржу. — Есть один важный момент. Отдача должна быть добровольной, иначе заклинание может навредить твоему мозгу, и когда я говорю «навредить», то подразумеваю не получасовое головокружение, Пэнси. Так что подумай трижды. Она аккуратно берет стакан воды и делает глоток. Потом ест в течение нескольких минут. — Я согласна, Поттер. У меня нет выбора. — Выбор есть всегда. У меня нет цели лишить тебя рассудка. Даже во имя ускорения расследования, — он щурится. — Я все равно найду виновного. — Я хочу, чтобы ты посмотрел, — она вздыхает и будто выдавливает из себя последние слова. — Мне больше не к кому обратиться. — Смотреть буду не только я. Она сжимает губы и прокручивает кольца на руке. Он уже видел такой жест. Нервничает. — Хорошо. — Ты слишком просто соглашаешься, — спокойно резюмирует Гарри. — Поттер! — она хлопает по столу ладонью. — Я посмотрю, как ты заговоришь, когда глянешь в свою гребаную чашку. Слышал бы Кингсли, как она обозвала единственный в Министерстве омут памяти. — Ешь, — повторяет он. — Я наелась. Гарри критически осматривает половину стейка и едва тронутые овощи. — Тебе понадобится энергия. Четыре воспоминания. Это четыре вмешательства. Я буду доставать по одному, каждый раз словно долгий марафон. Это тяжело. — Я не могу больше съесть. — Хорошо. Гарри щелкает пальцами, поднос исчезает. Еще щелчок, и на столик приземляются несколько флаконов с жидкостями разных цветов, парившие до этого позади. Паркинсон следит взглядом за тем, как они касаются стола, и поднимает глаза на Поттера, ожидая. — Пей первый. — Этот? — она показывает на крайний с левой стороны. — Да, — Гарри отвечает и добавляет: — Не спросишь, что в них? — А ты скажешь правду? — она ухмыляется. Он хмыкает и замолкает. Она быстро откупоривает флакончик и мгновенно отправляет содержимое в рот. Аккуратно ставит его на стол и внезапно откидывается на спинку дивана в позу, похожую на ту, в которой сидит сам Гарри. — Спрашивай, — говорит она. — Прости? — не сразу понимает Поттер. — Она ведь уже действует, не так ли? Чего ты ждешь? Спрашивай. Гарри задумывается, а потом его осеняет. Она считает, что он подсунул ей Сыворотку правды. Он сохраняет лицо, чтобы не выдать удивление. Она выпила, даже не задав вопроса, и с легкостью готова отвечать. Слишком просто для того, кто намерен врать и скрывать. Либо хорошо подготовлена. Она смотрит на него не моргая. Гарри не двигается. — Так что? — она пожимает плечами. Поттер не сдерживает ухмылки. — Прошла? — Что? — Твоя головная боль. Она прошла? Паркинсон напрягает лоб, а потом закатывает глаза. — Так вот оно что… — Считала, что я хотел развязать тебе язык зельем? — Разумеется, я так считала. — Сыворотка правды не используется на допросах. — А что используется? Круцио? Гарри прищуривается. Стерва. — Круцио оставлю на десерт. — Звучит благородно, Поттер, очень в твоем стиле, — бросает она и добавляет: — Прошла. Спасибо. — На здоровье. Пей второй. Она повторяет манипуляции, снова не задав вопросов. Облизывает губу и сразу говорит: — Я чувствую прилив сил. Что это? — Бодрящее, ты не спала почти двое суток. Повторюсь, работа с извлечением воспоминаний — это сложно. — Ясно. Теперь эти? — она показывает на два оставшихся флакона. — Нет, — Гарри смотрит на часы. Остается буквально пара минут. Она поела, зелья приняты. — Это на потом. Она кивает и снова откидывается на спинку. Сейчас она выглядит куда лучше и здоровее. Пустые флаконы исчезают, а он слышит цоканье каблуков в коридоре. Пэнси поднимает голову. В комнате раздается стук. — Входи. Дверь отворяется. Николь появляется в зале и сразу же запирает его изнутри несколькими заклинаниями. Она приближается, а за ней по воздуху плывет омут памяти. — Все готово? — Гарри оглядывает прибор. — Да, — говорит она и подает ему четыре пустые, плотно закрытые пробирки. — Итак, — Гарри начинает, повернувшись к Пэнси, но сразу замечает ее замешательство. Она не сводит глаз с Райли, будто та восстала из мертвых. — Паркинсон? — Поттер удивленно смотрит на обеих по очереди. Судя по лицу Николь, она тоже не понимает причины столь пристального внимания. Пэнси отворачивается и произносит приглушенно: — Ты увидишь. В воспоминании. Ты увидишь. Что-то внутри холодеет. Гарри отгоняет мысль, напрашивающуюся тут же. Там есть ты и я, и еще парочка людей, которых я раньше не видела, но, наверное, это сотрудники твоего отдела. Он сглатывает и не отвечает. Гарри встает и пересаживается на диван к Пэнси, которая внимательно следит за ним. — Тебе лучше сидеть. Давай сделаем это быстро, — говорит он. — Если станет плохо, на этот случай есть зелье, — он показывает на флакон. — Поняла? Если ты почувствуешь, что отключаешься, скажи мне. — Поняла, — она смотрит с опаской и какой-то безысходностью. — Мне что-то нужно знать, кроме того, что ты озвучил? — Нет, я сделаю все сам. Просто закрой глаза, сконцентрируйся на видении и попробуй не сопротивляться мне. Хочется сказать «расслабься», но это неуместно. Она кивает. Поттер откупоривает первый флакон и опускает его на диван рядом. — Страхуй на всякий случай, — бросает он Николь. — Хорошо, Гарри. — Готова? — он снова обращается к Пэнси. — Да. Она закрывает глаза и медленно делает вдох. Гарри достает палочку из портупеи и прикладывает ее к виску девушки. Она вздрагивает. Верю, Паркинсон. Оружие у виска — не самое приятное чувство. — Я не причиню тебе вреда, — тихо говорит он. Она снова кивает. Гарри концентрируется и проговаривает про себя формулу. Он ощущает, как вибрирует палочка, а потом то, как резко она перестает это делать и слегка нагревается. Отдается добровольно. Он аккуратно ведет кистью и отодвигает древко, видя, как за кончиком тянется тонкая серебряная нить. Когда она достигает нескольких дюймов, то аккуратно обрывается, повисая в воздухе. Гарри быстро опускает ее в пробирку и отдает склянку Николь, та закрывает сосуд. — Есть, — Гарри впервые подает голос. Вся процедура проходила в тишине. — Пэнси, ты как? Паркинсон открывает глаза, Поттер замечает, что она тяжело дышит. — Нормально. Давай дальше. — Передохни. — Поттер, я хочу закончить с этим. Он оглядывает ее и понимает, что она в порядке. — Хорошо. Следующие несколько минут проходят в тишине, когда он достает еще два воспоминания. Николь закупоривает пробирки и взмахивает палочкой, чтобы пронумеровать каждую. Пэнси бьет мелкая дрожь, на лбу виднеется испарина. — Паркинсон… — Поттер, я прошу тебя, достань их уже и все. Ты должен их посмотреть, слышишь? — она открывает глаза, находясь буквально в паре десятков сантиметров. — Ты должен! Ты должен посмотреть. И ты должен поверить мне. Гарри понимает, что она права. Особенно если не врет. Он делает вдох. — Готова? — Да, — даже сидя она пошатывается. — Я придержу тебя? — Не стоит. — Ты помнишь, что будет, если мешать заклинанию? — Я отдаю их добровольно. — И тем не менее, — поясняет он спокойно. — Я бы не советовал выяснять, что произойдет, если ты прервешь процесс. Она сжимает челюсти так, что заостряются скулы. А потом кивает. Гарри кладет руку на ее плечо и сильной, но не грубой хваткой фиксирует Пэнси на месте. — Готова? — Да. Уже привычно она закрывает глаза и глубоко вдыхает. Как только палочка касается виска, Поттер сразу понимает, что держит ее не зря. Тело клонится вбок, но он прикладывает усилия, чтобы она сидела ровно. Испарина на лбу формируется в крупную каплю, которая стекает по ее виску. Гарри не обращает на это внимания, древко теплеет, он вытаскивает нить. Пэнси начинает бить крупная дрожь, ему приходится напрячься, чтобы сохранить максимальную неподвижность. Как только процедура закончена, он опускает воспоминание в пробирку и протягивает ее Николь. Паркинсон в это время поднимает веки, но взгляд затуманен, будто она сейчас потеряет сознание. Пэнси открывает рот, чтобы что-то сказать, но у нее не хватает сил. Ее тело заваливается вперед, и она падает прямо на Поттера, который держит ее одной рукой. Отдав пробирку, он поднимает девушку с себя и аккуратно кладет на диван. Он откупоривает третий флакон и, приблизившись, сжимает ее щеки, открывая рот. Вливает зелье, отбрасывает склянку и произносит: — Пэнси? Эй, Пэнси? Она открывает глаза, но начинает задыхаться, будто подавилась чем-то. — Анапнео, — приходит на помощь Николь. Пэнси резко вдыхает и наконец смотрит на него осознанно. — Дышишь? — говорит Гарри. — Да, — она отвечает обессиленно. Он быстро проверяет ее парочкой диагностирующих заклинаний. Убедившись, что тело вымотано, но здорово, он встает с дивана. Николь поднимает четыре пробирки и ждет, что он скажет. Он оглядывает лежащую на диване девушку. — Открывай, — обращается он к Райли. А сам посылает патронуса.

***

Проходит меньше десяти, а может, и пяти минут. Пэнси теряется, практически не отдавая отчет тому, что вокруг нее. Грудь часто вздымается, неприятные ощущения окутывают, а спазмы создают дополнительный дискомфорт. Она сравнила бы это с тем, как если бы тонула в ледяном водоеме и беспомощно барахталась, не имея сил для того, чтобы спастись. Она не могла произнести и слова во время извлечения воспоминания. Все, что удавалось, так это жадно хватать воздух в попытке привести себя в чувство. Было больно и ужасно, она пребывала в каком-то оцепенении, растерянно смотря на Поттера. Даже принятые до этого зелья, кажется, не действовали. Дверь практически беззвучно открывается, и она, переключаясь, следит за тем, как в помещение входит Бруствер. Он приветствует помощницу Поттера, кивает ему самому и молча смотрит на Пэнси. — Добрый день, мисс Паркинсон, — министр поджимает губы, осматриваясь по сторонам. — Здравствуйте, — Пэнси старается подняться, опираясь на локти. Попытки безуспешны. — Оставайся на месте, сейчас не лучшее время для прогулок, — вмешивается Поттер. — Как все прошло? — министр смотрит на главного аврора. — Все нормально, без каких-либо происшествий. Добровольно, — отвечает Гарри. Министр сводит брови и задумывается, возвращая внимание к Пэнси. — Как ты себя чувствуешь? — Отвратительно, — тихо отвечает она. Ложь и сарказм сейчас будут совершенно неуместны. — Понимаю, процесс не из приятных. Все готово? — министр обращается к Гарри. — Да. — Тогда… — Думаю, что мы должны приступить, — Поттер заканчивает мысль Бруствера, подходя к омуту. — Верно, не будем медлить. Пэнси наблюдает за тем, как они окружают столик, оказываясь возле чаши. Поттер берет первый флакончик, смотрит на серебряную субстанцию и выливает ее в жидкость. — Николь, — Гарри поворачивается к девчонке. — Подстрахуй, — он смотрит на Пэнси. — Да. — Побег не планировался, — Пэнси все еще тяжело дышит, плохо соображая. Николь кивает, достает палочку и, присев в кресло, направляет древко на Пэнси. Желудок вновь болезненно сводит, пока беспокойство пронзает тело. Находиться в таком положении неприятно. Мужчины наклоняются над омутом, заглядывая в первое воспоминание. Она с трудом вдыхает, кашляя. Медитация… — Правильное дыхание — это то, что поможет вам в ситуации страха, стресса, паники. Вы дышите неправильно, наверняка мало задействуете диафрагму. Но, научившись дышать глубоко, вы сможете сознательно контролировать интенсивность этого процесса. Думаю, что эти приемы помогут вам избежать чувства тревоги и беспокойства. — Дыхание? Это все ваши рекомендации? — На данном этапе — да. Вы должны пробовать самостоятельно бороться с возникающими проблемами в вашем организме. Вы и только вы способны это сделать. — Ясно, — Пэнси натянуто улыбнулась и недоверчиво оглядела целителя. — Будут еще какие-то рекомендации? — Могу добавить… — женщина убрала в стол записи. — Чтобы такого не происходило и тревога не завела вас в тяжело исправляемое состояние, нужно научиться разделять собственные мысли и переживания. Не концентрируйтесь на одной вещи, старайтесь отпускать ее. Научитесь понимать ситуацию, которая привела к тревожности. Отделяйте мысли и ищите моменты, когда в вашей голове начинает все путаться. А если становится плохо и вы проваливаетесь в тревожную глубину, то вспоминайте мой совет: правильное дыхание — это то, что необходимо! Напрягайтесь и избавляйтесь от негатива! Все очень просто. Пэнси отгоняет врывающиеся мысли. Мерлин, как будто это дерьмо с психологических сеансов хоть раз ей помогало. Она вновь пытается сделать глубокий вдох, но боль и странное натяжение в мышцах отвлекают ее. Она старается сфокусировать внимание на стоящих у омута мужчинах — Поттере и Бруствере, в данную минуту изучающих воспоминания. Они собрались тут, чтобы лицезреть мои видения о будущем. Пэнси с трудом усмехается, понимая, насколько абсурдно это звучит. Она поворачивает голову, пара прядей падают на глаза, но она не убирает их. Сил совершенно нет. Взгляд останавливается на девушке — авроре, появление которой вызвало в ее организме прилив тошноты, а в мозгу — вспышки мерзких и ужасных картин. Кожу холодит, пока беспокойство и отчаяние проникают все глубже и глубже, оставляя неприятное послевкусие. Размышлять о Николь нет сил и желания. Она задумывается о том, что Поттер прав. Вероятно, если бы она не поела и не выпила зелья, то ее состояние было бы куда плачевнее. Она благодарна ему за настойчивость, внимание, понимание и профессионализм. Он мог оставить ее в камере и заключить, что Пэнси обезумела. Он не обязан был приводить ее в это место, думать и заботиться о том, чтобы она поела и выпила настойки перед тем, как отдать воспоминания. Но он поступил иначе и сделал так, чтобы все прошло легко и без обременительных последствий. И даже если бы в каком-то из этих флакончиков оказалась Сыворотка правды, она бы не возражала, а только с облегчением ответила на все вопросы. Самое главное и подлинное желание — чтобы он наконец-то поверил ее словам. Сейчас она напряжена, потому что сидит под чутким вниманием аврора, но некоторое время назад испытывала самый настоящий страх, находясь напротив Поттера, когда кончик его палочки был у ее головы. — Я не причиню тебе вреда. Она с боязнью смотрела на него. Но, Мерлин свидетель, она доверилась и почему-то была уверена, что он не сделает ничего ужасного. Раздается шум, министр и главный аврор выпрямляются, переглядываются и, недолго думая, приступают к следующему воспоминанию. Николь вскидывает бровь, но ничего не спрашивает. Проходит пять минут, Пэнси и Николь сидят в тишине, никто не двигается. — Это занимательно, — Бруствер проводит ладонью по лицу. — Давай следующее. — Третье, — Пэнси кашляет, обращаясь к Поттеру. — Третье воспоминание… его лучше изучить последним. — Почему? — Бруствер хмурится. Поттер держит в руках колбу, смотрит на Пэнси и меняет пробирки. — Поверьте. — Мы в любом случае посмотрим все, — Гарри обращается к министру. — Хорошо, — Кингсли кивает. Они вновь опускаются к омуту. Тишина вновь давит со всех сторон. Пэнси морщится, пытаясь поменять позицию, но Николь, реагируя, активнее выставляет палочку вперед. — Я только немного сдвинусь, — шепчет Пэнси, голова идет кругом. — Не очень удобно сидеть в такой позе. — Ладно, — соглашается Николь, но оружие не убирает. Девушка выглядит серьезно, выполняя поручение начальника. Вновь выныривая из омута, мужчины ведут себя очень напряженно. Пэнси уже обратила внимание на то, что с каждым новым разом они становятся все мрачнее и мрачнее. Хмурый и задумчивый Поттер берет третью склянку и выливает субстанцию в омут. — Приготовься, Поттер, будет очень интересно, — обессиленно произносит Пэнси. Он молча опускается к пиале. Паркинсон закусывает щеку изнутри, ощущая новую волну тревоги, зарождающуюся где-то в груди. Минуты кажутся вечностью, она не отводит глаз от стоящих над омутом мужчин. Нервы на пределе, сил совершенно нет, так еще и ожидание прибавляет порцию беспокойства. Первым делом она слышит шорох, а уже после наблюдает за медленно выпрямляющимися Бруствером и Поттером. Рассматривает их лица, на которых читается озадаченность, беспокойство и нечто неуловимое. В горле застревает комок, Пэнси пытается пошевелиться. Поттер переглядывается с министром, и они, хмурясь, одновременно поворачиваются к Николь. — Что? — девушка в замешательстве. — Тебе нужно будет на это посмотреть, — спокойно проговаривает Поттер, но Пэнси замечает, как сходятся его брови, а руки сжимают края каменной чаши. — Чтобы мы решили, как действовать в данной ситуации. — Сейчас? Хорошо, — она поднимается не пряча древко. — Нет, — отвечает министр. — Нет, — повторяет Гарри. — Сейчас мы уйдем, — они собираются. Бруствер задумчиво наблюдает за Пэнси, пока Николь убирает палочку. — Теперь ты веришь мне? — Пэнси набирается сил, отталкиваясь от спинки дивана. Гарри Поттер останавливается, молча смотря в ее глаза.

***

Сквозь туман нахлынувших мыслей и ощущений он встречает ее взгляд. Верит ли он? Она спокойно выпила зелье, считая, что приняла Сыворотку правды. Добровольно отдала воспоминания, показавшие, что она не врала. Если все это не ложь… Гарри вздрагивает, поймав давно позабытое чувство. Верит ли он? Все средства, которые могли доказать ее искренность… Или не все? — Мне нужно еще кое-что, Пэнси. — Что же? — она хмурится. — Еще один тест. — Гарри, — начинает остановившийся в дверях Кингсли. — Она слаба. — Я согласна, — тут же отвечает Паркинсон. — Только если не нужно вставать, боюсь, не смогу. Гарри садится около нее. — Я не хочу мучать тебя. Но я должен убедиться. — Хорошо. Он поднимает взгляд на еще одного человека в этой комнате. — Поможешь? — произносит Поттер. — Конечно, — отзывается Николь и подходит, присаживаясь прямо на журнальный столик напротив Пэнси. — Я задам несколько вопросов. Ты просто ответишь на них. — Это все? — Пэнси поднимает бровь. — Да. Она кивает, а потом удивленно смотрит на Райли, будто видит ее впервые. Поняла. — Легилимент? — тихо спрашивает она. Николь только ухмыляется. — Неплохое приобретение в команду, Поттер. — Спасибо за такую высокую оценку, Паркинсон. Начинай, — он поворачивается к аврору. Звучит знакомое заклинание, Николь держит палочку напротив лица Пэнси и внимательно смотрит ей в глаза. Паркинсон отвечает таким же прямым взглядом. — Пэнси, воспоминания, которые ты нам показала, проходили процедуру изменения и как-либо вообще были обработаны? Любым известным тебе способом. — Нет, — четко и быстро. — Ты имеешь какое-то, даже косвенное отношение, к событиям в Гринготтсе или поместье твоих родителей? — Нет. Николь не моргает. — Все то, что ты говорила мне сегодня в камере. Есть в этих словах хотя бы одна ложь? — Нет, — и третий раз. — Это все, — Гарри кивает и переводит взгляд на Райли. Она опускает палочку и засовывает ее в свою портупею. Поттер задерживает дыхание, пока ждет вердикт. Ну же, дружище. Скажи, что это все полная херня. Ну же… — Чисто, — Николь не медлит. — Абсолютно. — Блядство! — он не сдерживается и бьет ладонью по столешнице. Пэнси подпрыгивает на диване. Блядство! Блядство! Блядство! Гарри встает и яростно пинает кресло рядом, будто мебель виновата в том дерьме, в которое он умудрился влезть. Оно отзывается лишь глухим звуком. — Я буду в кабинете. Оба ко мне, Холда с собой, омут с собой, — только и произносит Кингсли перед тем, как выйти. Хлопок двери красноречиво передает его настроение. Поттер зажмуривается на несколько секунд, стоя в полной тишине. Что ж. Он открывает глаза и пододвигает последний флакон к Паркинсон. — Зелье сна без сновидений. Доза на сутки. — Но… — Без «но», Пэнси. Эта комната не похожа на коридор из воспоминания. В твоих интересах пробыть здесь подольше. — Хорошо. — Пей при мне. Она исполняет приказ. Он удовлетворенно кивает, а потом подает знак Николь, та удаляется из комнаты, левитируя омут памяти перед собой, пробирки с воспоминаниями покоятся в ее руке. Гарри идет следом. Перед тем как закрыть дверь, он бросает последний взгляд на девушку, которая уже спокойно спит.