Круцио на десерт

Reverie — Wänderlost, TĒN, Gateaux

— Невероятно, — Холд идет по хранилищу, медленно лавируя между преград в виде стоящих тут и там произведений искусства. — Как тебе такое, Поттер? Сколько твоих сюда влезет? — Мое немногим меньше. Джейк ухмыляется. — Тогда в вас есть что-то похожее. Богатенькие ребятки в хороших костюмах. Гарри слегка пинает ногой какую-то драгоценную чашу. — Вряд ли, — он внимательно оглядывает горы золота. — Мне плевать на это. В покое его все-таки не оставили. Министр зашел лично спустя час после визита Джейка. И вот он здесь. — Ситуация неординарная. Сам понимаешь, это будет на первых полосах завтра. Нужны ответы. Ответы… Гарри блуждает взглядом по высоченным горам разного хлама, полкам, шкафам и стеллажам. Он уже видел такое хранилище. Беллатриса Лестрейндж владела практически аналогичным. Быстро вспомнив свои приключения в тот день, Гарри уточняет: — На предметах есть какие-то заклинания? — Нет, — Холд берет первый попавшийся кубок, подтверждая сказанное. Ничего не происходит, и он бросает золото обратно. — Их нет вообще или их сняли, чтобы мы могли здесь спокойно работать? — Их не было вообще. — Хм, — произносит задумчиво Гарри. — Понимаю, — Джейк кивает. — Но после войны здесь так у всех. Никто не мог подумать, что в Гринготтс заберутся. — Да уж. Он останавливается и еще раз осматривает весь зал. Несколькими минутами ранее он узнал, что в хранилище нет и не было погрома, ничего не разбилось или рассыпалось. Никаких следов присутствия. — Как это произошло? Какие чары стоят? Какие из них сработали и выдали незваных гостей? Джейк становится рядом. — Это случилось в девять утра. На Гринготтсе стоит масса разных защит, но ни одна из них не была нарушена, так как… — Гоблин. — Да, — говорит Джейк. — Гоблины перемещаются здесь свободно. Вплоть до самого входа в любой из сейфов. — Значит, сработали датчики присутствия. — Да. У чистокровных стоят чары, обнаруживающие кровь того, кто вошел. Если среди них нет представителя фамилии, сигнальная магия дает о себе знать. — Сколько они пробыли здесь? — Мой отряд оказался на месте за четыре минуты. К тому времени хранилище опустело. — Четыре минуты, — Гарри потирает подбородок. — И гоблин, который точно знал, что примерно столько у них и есть. Значит, либо брали все подряд, что успели. Либо… — Знали, что брать. И где это что-то лежит, — заканчивает Холд. Гарри кивает. — Где Паркинсоны? — Здесь, на допросе, — он машет рукой в сторону выхода из зала. — Сейчас проходят процедуру, которая позволит подтвердить пропажу. В списки внесены все ценности до самой мелкой монетки. Они магические, проверяют самостоятельно. Мы узнаем, чего не хватает, буквально в ближайшее время. Гарри двигается по проходу, Холд не отстает. Они минуют крупные картины, огромные золотые слитки, стеллажи с драгоценными камнями, многие из которых не подвергались процедуре огранки. — Что в сундуках? Холд заглядывает в пергамент, который все это время находится в его руках. — Золото. Галеоны. — А здесь? — Поттер показывает на полки, заполненные старинными фолиантами. — Разные редкие книги. Магические и обычные. В соседнем закрытом шкафу поменьше — биографии и история семьи. — Угу. Джейк, сколько раз грабили банк кроме девяносто первого, когда здесь был Квиррелл, и девяносто восьмого? — Ни разу. Эти два ограбления единственные в истории нашего отделения. — Что за гоблин? Какой-то высокопоставленный? — Нет, рядовой. Из тех, которые пересчитывают монеты и следят за хранилищами. С людьми не контактирует. — Мне нужно его досье. — Будет. Гарри собирается спросить что-то еще, но тут раздается: — Мистер Холд, мистер Поттер. — Да, — Джейк оборачивается, Гарри тоже. Он видит Дональда Скипера, помощника Холда, быстро идущего им навстречу. — Минуту, — Холд отправляется к своему сотруднику, что-то говорит, слушает ответ и переспрашивает, замирает на несколько секунд. А потом резко идет к Гарри. — Допрос Паркинсонов окончен, их отпустили, — выдает он, приблизившись. — Что значит отпустили? Почему? Мы должны зарегистрировать их показания и описание пропавших предметов, — Поттер тут же вспыхивает. — Мистер Поттер, из хранилища ничего не пропало, — выдает Дон, стоящий около своего босса. Джейк сводит брови на переносице. Гарри смотрит на Холда и его помощника, как на идиотов. — Повтори. — Ничего не пропало. Он моргает. — Хранилище точно было взломано? — Абсолютно. — И гоблин до сих пор не найден? — Нет. — И ничего не пропало? — Совершенно верно. Гарри хмурится. Пазл не складывается. Ни-хе-ра.

***

— После вечеринки по окончанию проекта она попала в неприятную историю и, к сожалению, оказалась на страницах желтой прессы. Не скажу, что о нас отзываются плохо, но, может быть… — «Но» и «может быть» — это неопределенность. Скажи прямо, что происходит. Перестань ходить вокруг да около, мы тут уже больше часа, — Пэнси расслабленно сидит в кресле, наблюдая за Коллинзом. — Кларнет Винсен засветилась в костюме из новой коллекции. — Для этого мы и передали ей экземпляры, чтобы она светилась перед журналистами. Это было твое предложение… — Пэнси, — мужчина, сидящий рядом, предлагает ей газету. — Будет лучше, если ты сама посмотришь. — Хорошо, Льюис, — не выражая каких-то определенных эмоций, она берет свежую прессу. Глаза моментально находят статью о Кларнет Винсен, актрисе и модели, которая после очередной вечеринки была настолько пьяной, что упала в лужу и не смогла подняться. На снимке можно рассмотреть ее жалкие попытки встать. Все они заканчиваются провалом, и она вновь и вновь опускается на колени, даже не прикрываясь от камер. Пэнси сжимает челюсть. Чувство злости зарождается в груди быстро, она старается подавить эту эмоцию. Она и так сегодня безумно эмоциональна, а ситуация с Кларнет добавляет масла в пылающий огонь. — Наши юристы постараются все решить. — Тут упоминается о том, что она в вещах из новой коллекции? — Да, — Коллинз, хмурясь, смотрит на Пэнси. — Буквально в начале этой недели вышла рекламная статья о том, что Кларнет будет представлять нашу одежду. Рекламный ход, который обернулся не совсем удачно… — Но о нас говорят! — Льюис улыбается. — Черный пиар — тоже пиар. — Не в этом случае. Это не то, что мне нужно… Что с юристами? Ты не закончил, — она обдумывает ситуацию. — Они постараются все решить и урегулировать проблему. — Кларнет… — взгляд Пэнси направлен на двигающуюся колдографию, пока она сама играет с кольцом на пальце, перекручивая его в разные стороны. — К сожалению, она не умеет пить, — добавляет Льюис. — У всего есть свои последствия. — Что ты имеешь в виду? — Льюис хмурится, смотря на Пэнси. — Имею в виду последствия, — она переводит взгляд на мужчину, повторяя. Их глаза встречаются. — Мы все уладим. В скором времени… — помощник пытается разрядить обстановку. — Не сомневаюсь, — она продолжает цеплять большим пальцем кольцо, поддевая его с разных сторон. — Я не хочу, чтобы она впредь носила мои вещи. — Прости? — Льюис моргает. — Ты не ослышался. — Пэнси! Это неразумно! Кларнет потрясающая актриса… — Конечно, более чем. Но я не хочу, чтобы этот человек представлял мой бренд, она проявила себя достаточно. На этом все. — Все же это неразумно! — повторяет Льюис и кладет ладони на стол, щурясь. — Я знаю, что решающее слово за тобой, но тебе нужно меня услышать. Хорошо? — Пэнси… — Тебе нужно меня услышать, Льюис, — она поднимается. — И принять верное решение. Мужчина хмурится и бормочет неразборчивые ругательства себе под нос. Пэнси ухмыляется. — Коллинз, — взгляд быстро перемещается на взволнованного помощника. — Ты закончил? Или есть дополнительные сведения? — Закончил. — Прекрасно. Тогда нам пора. — Да, — он кивает, поднимаясь. — Пэнси, может быть, ты обдумаешь еще раз? Кларнет… она… — Нет. Мое решение окончательное, — она смотрит на Льюиса сверху вниз. — Я его не поменяю. Мне пора. — Хорошего дня, Пэнси, — Льюис прикрывает глаза, откидывая голову на спинку кресла. Она кивает, забирая маленькую сумочку, и уже через минуту оказывается в просторном коридоре. Дверь позади захлопывается. Она знает, что Коллинз следует за ней, не решаясь завести разговор. — Что у нас сегодня в планах? Парень ускоряется, подходя ближе. — Мы принимаем новые образцы одежды, нужно проверить качество материала, пошив. — Много? — Нет. От сорока до шестидесяти. Те, что будут представлены на неделе моды. Нужно ознакомиться, изучить, внести правки, и хотелось бы, чтобы мы уже одобрили производство. Времени мало… — Ладно. Я загляну к себе, а ты, — Пэнси быстро смотрит на Коллинза, — подготовь все экземпляры… и сразу выбрось образы, которые мы предоставили Кларнет. — Что? Вы это серьезно? — он открывает рот, удивленно моргая. — Нет-нет, я понимаю, что вы это серьезно, — Коллинз сразу начинает оправдываться. — Но… это как минимум семь вариантов. Костюмы, платья, блузы, а что делать с аксессуарами? Шарфы, перчатки? — Мы не выпустим то, в чем будет замечена Кларнет. — Но мистер Льюис еще не принял окончательное решение… — О Коллинз, — Пэнси останавливается возле своего кабинета, поворачивая голову к помощнику. — Решение было принято сразу, разве ты этого не понял? — на ее губах появляется усмешка. — Что касается моделей одежды для показа, я займусь этим сегодня. Жди меня в студии через полчаса и, — Пэнси открывает дверь, — подготовь все как можно скорее, у меня нет никакого желания тратить время впустую.

***

Холд задумчиво потирает подбородок. — Зачем проникать в хранилище банка на несколько минут и ничего не выносить оттуда, имея такую возможность? — Хороший вопрос, — Гарри ослабляет галстук. — Либо не найти то, что нужно было… — Либо? — Пока не знаю, но есть догадки. Что с гоблином? — Никаких следов. Но я принес тебе его досье. Так что за догадки? Поттер садится в кресло и закидывает ногу на ногу. — Что ты можешь сделать за пару минут в хранилище, заполненном ценностями, деньгами и книгами? Но при этом все указывает на то, что ценности и деньги тебе не нужны? — Книги… — Холд хмурится. — Угу. Четыре минуты, Джейк. Они либо идиоты и что-то не просчитали, в чем я сомневаюсь при такой подготовке. Либо они быстро что-то изучили. Что-то, что было написано, нарисовано или напечатано, я не знаю… Причем они знали, где лежит. Времени минимум, — он тяжело вздыхает. — Мне нужны Паркинсоны. — Книги или артефакты, — Джейк быстро записывает что-то на пергаменте. — Может, даже не почитать, а посмотреть? Например, на что-то в шкатулке. Может, определить наличие? Или проверить подлинность? Но тогда возникает вопрос, кому это нужно, кроме самих владельцев. Все равно не складывается. — Не складывается. Чай будешь? — Давай, — отвечает Холд, не отрываясь от листа. Гарри взмахивает палочкой, отправляя послание Сирене. — Паркинсоны ничего не знают. Кто мог проникнуть, зачем… У них нет явных врагов, о которых они сообщили бы. По их мнению, все могло быть обычным ограблением. Итог осмотра вызвал удивление у обоих. Но опять-таки, почему все на месте? И если грабить, то есть хранилища и побольше. Почему не влезть к Малфоям, например? — Еще гоблин. — И это главный мой вопрос, — Холд откидывается на спинку кресла. — Гоблины. Все, что у них есть, — работа в банке. Они трудятся здесь поколениями. Если этот гоблин по-настоящему замешан, в чем я почти не сомневаюсь, какой мощной должна быть его мотивация, а, Гарри? Что нужно гоблину? Дверь медленно приоткрывается, по воздуху в кабинет влетает поднос с чаем и десертами. — Она же обычно сама тебе носит, — задумчиво протягивает Холд. — Только когда я свободен. Джейк ухмыляется, а потом возвращается к обсуждению: — Совершенное действие для гоблина фактически означает пожизненные прятки от Аврората, потерю работы и вообще смену уклада существования. Это я уже молчу о том, что с ними практически невозможно договориться. — Ты смотрел досье? — Да, загляни тоже, там пара листов. Гоблины не могут похвастаться занимательной жизнью. — Прямо как у Паркинсон. — Что? — Паркинсон, — повторяет Гарри. — Пэнси. Пара листов в досье и все. Немного о школе, о несостоявшемся замужестве с Малфоем. И отъезд за границу. — А, ты о ней, — Холд делает глоток. — Она известный модельер в Америке. Или стилист, или дизайнер, я не помню точно. — А есть разница? — Поттер морщится. — Между этими тремя… Джейк улыбается, но не поясняет. — Если хочешь, можно запросить у их Аврората данные. — Если честно, не хочу. Если она уехала из страны и не возвращалась… — Гарри, дело странное. — Да, но пока нет никаких причин искать блудную дочку Паркинсонов, даже не бывавшую в Лондоне уже десятилетие или около того. — Как скажешь, — Холд угощается кексами. — Выпечка класс. Джинни? — Ага. Внезапно сквозь дверь проникает яркая птица. — Что за… — Это Сирена, — Гарри успокаивает напрягшегося Джейка. Патронус аккуратно приземляется на стол. — Мистер Поттер, мистер Холд. Общая проверка кабинетов. Через полчаса. — Блядство, — в один голос произносят оба.

***

Сказать, что Гарри Поттер зол — практически не сказать ничего. Гребаные проверки кабинетов устраивает Кингсли Бруствер. Ежемесячно. Цель — безопасность сотрудников после инцидента годичной давности, когда прямо к руководителю одного из отделов доставили посылку с разъедающим заклятием. А чуть позже выяснилось, что подобная лежала несколько недель и в другом помещении, тоже в Министерстве, и ждала, пока кто-нибудь заглянет внутрь. В этот раз, впрочем, как и в каждый предыдущий, кучка старых волшебников подняла весь его кабинет с ног на голову, разыскивая что-то. Что именно, они и сами не знали. Экзекуция продлилась почти три часа. Гарри ушел оттуда, еле сдерживаясь. Медленно проходя по тренировочному залу Аврората, Гарри никак не может отвлечься от мыслей о деле Паркинсонов. Нельзя сказать, что оно интересное или важное. Пока что. Однако факт проникновения в банк и при этом отсутствие преступления внутри… Чего стоит только подкуп или принуждение гоблина. Слишком много сил потрачено на взлом, чтобы это ничего не значило. Слишком… Интуиция не успокаивается. Попахивает каким-то дерьмом. После проверки кабинетов Гарри уже было засобирался домой. Он даже успел переодеться, как пришел Кингсли. — Гарри, пожалуйста, останься и посмотри на стажеров в зале часик. Лично. Пятнадцать человек. — Кингсли, неужели нельзя было сделать это днем? — Прости, дружище. Они только прибыли. И вот он ходит из угла в угол, отказавшись от идеи надеть форму и составить им компанию. Чуть больше дюжины крепких парней, которые находятся в процессе обучения. Того же, что проходил и он сам когда-то. Гарри улыбается, вспоминая те времена. Вопрос о том, чтобы сделать его аврором после войны, даже не стоял. Стандартные два года обучения и еще столько же стажировки в Аврорате предлагалось отменить в качестве исключения. Но он выступил против такого решения. Гарри Поттер проходил подготовительный курс вместе со всеми остальными. Да, его включили в отряд раньше, да, он участвовал в операциях уже через полгода от старта программы… Но каждое такое решение было обосновано, каждая заслуга заработана потом и кровью. Это то, что в нем всегда уважали. Это то, за что он сам себя уважает. Кроме, конечно, одного. — Гарри, я не могу настаивать на целителе ума, понимая твои заслуги. Но ты должен осознавать, что такие вещи даром не проходят. Ты всю жизнь носил в голове это дерьмо, оно жило в тебе… — Кингсли, крестраж был уничтожен. Времена, которые давили на меня, прошли. Я в порядке. — Что с твоей нервной системой? — Стабильна. — Откуда тебе знать это, Гарри? То, что на самом деле он не в порядке, Гарри понял, когда приступы ярости стали происходить чаще. Неуспешная операция, провал на собрании, строптивые коллеги… Раз в пару месяцев он срывался. Нельзя сказать, что кому-то это слишком уж вредило. Поттер не был психом, рядом с которым страшно стоять, когда тот не в настроении. Не вредило никому. Кроме него самого. Спасение и надежда всего волшебного мира, Золотой мальчик, идол, кумир, герой… Добро, честь. Аврор, главный аврор, руководитель подразделения. Справедливость, слава. Гарри морщится, обходя канаты, и присаживается на стул. Держать лицо, держать лицо, держать лицо. Тошнит от этого. Поттер поднимает глаза и рассматривает учеников. Студенты первого года аврорского подразделения. Талантливые, сильные, упорные. Кроме одного. Питер Хардинсон. Гарри видел его уже трижды и не совсем понимает, что парень здесь забыл. Каждый раз, когда он попадается на глаза, происходит какая-то неразбериха. То с непослушанием, то с неуместными комментариями. — Хардинсон, — Гарри прищуривается, сжимая челюсти. — Я сказал три круга. — Я устал, — Питер останавливается, мешая другим стажерам и вынуждая их оббегать его. — Это много. Гарри напрягается и делает глубокий вдох. Ты должен быть спокойным. Ты должен… — Я отдохну и продолжу, — раздается громкое окончание фразы. Гарри резко встает со стула и следует прямо через зал. Хардинсон открывает рот, чтобы что-то сказать, но замирает. Поттер хватает его за грудки обеими руками и, приподнимая, просто вытаскивает из круга. — Никому не останавливаться, — спокойно произносит Поттер. Стажеры опасливо продолжают разминку. А потом он поворачивается к Питеру, вдавливая его в стенку. — Слушай меня внимательно. Парень делает рваный вдох через рот, мотая ногами в воздухе. — Если ты аврор, ты не устал. Если ты устал, выметайся отсюда прямо сейчас. — Я… — Три. — Мистер Поттер… — Два. — Я не устал, — быстро говорит паренек. Гарри размыкает пальцы, Питер падает на пол. — В круг. Еще одно слово — выкину. — Извините, мистер Поттер. — В круг. Хардинсон затравленно продолжает забег, занимая свое место, а Гарри вздыхает. Вот вам и не нужен целитель ума. День ни к черту. — Гарри, привет, — раздается сзади. Поттер оборачивается, рассматривая коллегу. — Николь… — он кивает. — Почему не ты с ними? — Я только что освободилась с собрания. Тебя Бруствер прислал? — Ага. Она закатывает глаза, поправляя наколенники с утяжелителями на черных лосинах. — Вечно он перестраховывается. Заниматься не будешь? — Не сегодня. — Хардинсон что-то говорил? — она внимательно смотрит на стажера. — Ныл, что три круга ему мало. — Накину еще столько же. Оба смеются. — Ну или припечатаю в стену, — она ухмыляется. Все-таки видела. Гарри надеялся, что она зашла позже. Стыд за срыв тут же поднимается внутри. — Николь, я не… — Гарри, забудь, — она улыбается и добавляет: — Ты домой? Он обводит взглядом бегающих парней. Нет, пока нет. — Хочу проверить чары на зале для тренировок с палочкой, — ложь срывается с губ очень легко. — Ну, и заполню отчет по занятию. Все-таки я провел половину. — Зал? Потренируешь их на днях там? Круто! Они будут рады, что это именно ты. Блядство. Теперь придется. — Конечно, нужно же и мне держаться в форме. Перекинувшись еще парой фраз, они расходятся. Гарри провожает взглядом Николь, отправившуюся к стажерам. Сам же идет в соседний зал, через который они будут проходить в душевые после окончания тренировки. Проверка чар занимает несколько минут. Он присаживается на мат, держа в руке пергамент на увесистой папке. Если ты аврор, ты не устал. Он закрывает лицо ладонями и не двигается, упираясь локтями в колени. — Мистер Поттер, возможно наличие сильного подавления эмоций, которые считаются вами недостойными. — Недостойными? — Да, — целитель оперся на спинку кресла, разжевывая информацию. — Злоба, ярость, раздражение. Нежелание кому-то помогать, осуждение кого-то. Все то, что вообще-то нормально для обычных людей, однако не воспринимается вами, как картина, уместная для вас. Гарри тогда не нашелся, что ответить. А целитель продолжил: — Это вполне закономерно в вашем случае. Вы ведь непростой человек, к тому же со сложной жизнью. На вас лежит тень, образ. — Образ? — на том сеансе он почти не говорил, только переспрашивал, как идиот. — Совершенно верно. Такое случается с женщинами, когда они становятся матерями, например. Они являются заложниками образа «хорошей мамы», жертвами навязанных стереотипов. Забывая, что имеют полное право раздражаться, уставать, злиться и даже в сердцах пожелать чего-то нехорошего собственному ребенку. И тому есть масса вполне научных объяснений. Но образ не позволяет им этого. Оттуда разные нервные состояния, затаенные обиды, подавленные чувства, — старый доктор закрыл его карточку. — Здорово, если когда-то вы сможете понять, что ваше подавление тоже выливается из необходимости поддержания образа, в котором вы выросли. Который знатно подпитался страхами за близких и чувством вины за некоторых погибших в войне, мистер Поттер. Я бы рекомендовал вам не откладывать наши встречи в долгий ящик. Разумеется, он отложил эти встречи. Пару лет назад. Ладно, пять. Пять лет, в течение которых раз в несколько месяцев происходило что-то типа сегодняшнего. Напряжение, переполняющая злоба, моментальный всплеск и срыв. На слова Питера. «Я отдохну и продолжу». Вина, топящая настолько, что невозможно спать. За поступок, за эмоцию, за реакцию. И он. Стыд, испепеляющий до костей. И непонимание, что, блять, со всем этим делать. Хардинсон дурак, которому нужно было преподать урок по субординации. Но он не тот человек, к которому стоило применять насилие. Спустя полчаса дверь открывается и в зал вваливается куча уставших парней, как раз тогда, когда Гарри заканчивает заполнять отчет, записывая пробелы в подготовке, которые заметил за некоторыми стажерами. Судя по красным лицам, Николь гоняла их все время. А вот и она сама. — Ты все здесь? — она удивленно поднимает брови, когда толпа скрывается в душевых. — Были проблемы с полем? — Что-то типа того, немного обновил его. Ну и отчет. — Поняла тебя. Завтра какой-то сбор у Кингсли в кабинете, тебе сказали? Блядство. — Нет. — Есть подозрения, что это из-за банка. Ты же наверняка слышал… — Да, краем уха, — Гарри пытается построить теории о том, чего хочет Кингсли от расследования на данном этапе и какие последствия это будет иметь для него самого. — Тогда до встречи, — бросает Ник и отправляется в сторону женского входа. — Николь. — Да? — она оборачивается, стягивая резинку с волос. — Как позанимался Хардинсон? — Отлично. У пакостника нет пробелов в физической подготовке. Понятия не имею, зачем он лезет на рожон. — Ясно, спасибо. Она кивает и скрывается за углом. Гарри направляется к выходу, но потом резко сворачивает обратно. Помещение перед душевыми сверкает чистотой, многочисленные шкафчики для формы расположены вдоль стен. Он только начинает прикидывать, как ему найти парня, как: — Мистер Поттер? Гарри оглядывается. Хардинсон стоит в дверях уже почти одетый. — Питер. — Я сделал что-то еще? Мистер Поттер, я иногда много разговариваю, я знаю, — Хардинсон держит в руке полотенце, застыв с несчастным лицом. — Меня в Хогвартсе несколько раз даже били за это. Но я правда хочу стать аврором, не отчисляйте меня. Я постараюсь держать рот на замке и не говорить то, что думаю, так прямо. — То, что думаешь? — переспрашивает Гарри. — Ну да. Есть такая у меня черта, слишком прямолинейно выдаю свою мысль, — парень подходит чуть ближе, протирая мокрые волосы. — Только вот фильтровать меня это не научили. Но я буду стараться. Я понял вас, когда вы… Ну… Приложили меня. Это было заслуженно. Нет, Питер, это не было заслуженно. — Как прошла твоя тренировка? — Сейчас? — он пожимает плечами. — Нормально. Мисс Райли содрала с меня три шкуры. Но это ничего. Гарри вдруг понимает, что парень ему даже нравится. Он почему-то вспоминает Луну и ее неспособность держать язык за зубами. — Завтра придешь на тренировку в первый зал. В шесть. — Первый? Но его нет по расписанию. Поттер бросает на него красноречивый взгляд. — Научу тебя паре приемов, чтобы ты был сдержаннее. И пробежишь еще три штрафных круга. — Так вы меня не отчислите? — Нет, Питер. Не сегодня. Приходи завтра. — Есть, сэр. Гарри кивает и уходит.

***

— Как ты планируешь успеть подготовить восемь новых ансамблей для показа? Может, нужно оставить то, что есть сейчас? Кларнет, конечно, идиотка, но удалять из коллекции такое количество одежды… — Что? — Пэнси наслаждается холодным мартини, сидя в ресторане и наблюдая за своей единственной подругой. — Неразумно. — Неразумно было напиваться до свинячьего визга и валяться в грязи в костюме из лимитированной коллекции. Я потратила на создание ее образа четыре месяца, а она испоганила все за пять минут. — Черный пиар — тоже пиар, — подруга пожимает плечами и ухмыляется. — Марсель, вы с Льюисом сговорились? Озвучиваешь его слова. — С кем поведешься, как говорится. — Ну да, конечно, — Пэнси кивает, вылавливая железной шпажкой оливку. Пэнси осматривает подругу и ее темные волосы, уложенные в идеальную прическу. Карие глаза, густые черные ресницы, маленькая родинка под левым глазом. Взгляд дерзкий, прямой. Память вбрасывает их разговор такой давности, что уже и не вспомнишь, сколько им было. — Эй, ты чего ревешь? — девчонка с двумя косичками тронула ее за плечо. Ее банты были такие огромные, что казались больше головы. Им обеим не больше двенадцати. — Отстань от меня. Я и так опозорилась на занятии по походке, — еще приставаний какой-то незнакомки ей не хватало тогда. — Ну и ладно, — девочка пожала плечами и плюхнулась рядом. — Я вообще его прогуляла. Пэнси шокировано взглянула на нее и открыла рот. — Что ты сделала? Тем временем уже взрослая Марсель продолжает: — Можем потребовать выплатить компенсацию, затаскать ее по судам, подпортить репутацию, сделать кучу гадостей. — Я не буду до такого опускаться, эта ведьма и так нашла себе проблем. Думаю, что после сольного представления в луже ее агент будет долго расхлебывать последствия. — Ты могла увидеть это представление намного раньше, жаль, что эти твои магические штуки не показали Кларнет, — Марси ставит бокал на стол. Марсель Бернар единственный человек на этой земле, которому она открылась и рассказала об интересных способностях, полученных в дар. Сейчас она даже и не вспомнит, когда впервые поведала ей свой секрет. Случилось это пять лет назад или совсем недавно? С таким стремительным движением жизни все смешивается воедино, но Пэнси точно помнит, как растерянно моргала Бернар, выслушивая историю. Было удивительно, но она восприняла это спокойно и раскрыла несколько своих тайн, утверждая, что обмен информацией должен быть равноценным. Она даже некоторое время засыпала ее вопросами, пытаясь разобраться с полученной информацией. — Ты можешь вызывать их специально? — Нет. — Интересно. А как часто это происходит? У тебя есть какой-то график? Или, к примеру, лунный цикл? — О Мерлин! Конечно, нет. Это все не зависит от меня или каких-то обстоятельств. Просто происходит. — А как это ощущается? Тебе больно или нет? — Я не чувствую боли и не испытываю страданий, но перенимаю часть эмоций, которые присутствуют в тот самый момент. Будь то злость, страх, радость… наверное, все чувства, которые может испытывать человек. От этого потом непросто избавиться, нужно время, чтобы переключиться. — Блядство. — С языка сняла. — А что насчет… Нет, не так. Можешь ли ты изменять будущее или это больше похоже на пророчество? — Я пробовала. Так что это не пророчество, точно нет. — Это как? — Я могу увидеть события, которые произойдут через пять минут, а могу узнать то, что будет через два дня, неделю или месяц. Иногда по косвенным признакам я понимала, когда оно свершится. И, если времени хватало… я вмешивалась и меняла под себя. — А-фи-геть! Пэнси прикрывает глаза. Она вспоминает сегодняшнее утро. Хочется забыть и не думать, но она все еще ощущает отвратительное послевкусие, которое осталось где-то очень глубоко внутри нее. — Ты витаешь в своих мыслях, — голос Марсель возвращает ее обратно. Пэнси моргает. — Да. — Хочешь, я помогу тебе с эскизами, закажем ткани, фурнитуру, найдем новых моделей? — Ты занимаешься рекламой, дорогая. — Но помочь-то я все равно могу. Как-то. — Кларнет меня не волнует, девчонка в прошлом, мое беспокойство скорее о… будущем, — Пэнси принимает бокал и мило улыбается официанту. — Неужели у тебя снова было видение? Правда? — Да. — Расскажешь? Что-то интересное? Это уже случилось или нет? — Марсель, перестань. Миллион вопросов тут ни к чему, только голова болеть будет. А то, что я видела… Меня не должно это касаться, в этом и проблема. — Не должно касаться? — Да. Есть вещи, которые не должны возвращаться в мою жизнь, но они почему-то влезают в голову. — Хочешь поговорить об этом? — Нет. Пока нет. Все это… — она смотрит на Марсель. — У меня есть переживания и мысли, что в какой-то момент я сделаю шаг и вновь окажусь в месте, из которого было так трудно вырваться. — Ты из-за этого сегодня была взволнованной? — В том числе. Это так заметно? — Думаю, только мне. Я обращаю внимание на некоторые признаки… — Например? — Кольца, — Марсель смотрит на украшения, которые красуются на длинных пальцах подруги. — Кольца? Я всегда их ношу. — Да, — она кивает. — Ты всегда крутишь их и теребишь, когда очень много думаешь или нервничаешь. Официант приносит им еду и поправляет свечу. — Хорошего вечера, дамы. — Благодарю, — Марсель подмигивает работнику. Тот уходит, вновь оставляя их наедине.

***

— А потом я пробежалась по магазинам, — Джинни щебечет о том, как прошел ее день. — Гарри, ты меня не слушаешь. — Ограбили Гринготтс, — просто бросает он, вытирая рот салфеткой. — Что? — на лице Джинни застывает удивленное выражение. — Но ведь его ни разу не грабили с тех пор, как… — Ага. А вот теперь туда проникли. — Что взяли? — Джин… — Ладно-ладно, я помню, — она закатывает глаза, ставя перед ним пирог. — Аврорские дела не для простых смертных. Гарри ухмыляется. — Уверен, ты скоро все узнаешь из «Пророка». Она бросает на него сочувствующий взгляд. — Скитер, не так ли? — Ага, я точно видел ее в Аврорате вечером. Значит, уже прознала. Да и сотрудники банка… Джинни вздыхает. Короткое домашнее платье задирается, когда она поднимает руки, чтобы поправить густые волосы. Гарри осматривает стройные ноги. — Ты упала? — он кивает на небольшую красную отметину на внутренней стороне бедра. Она опускает глаза на ногу и тут же отвечает: — Ага, споткнулась и забыла залечить. — Одно движение палочкой, и кожа снова имеет здоровый цвет. Он встает и подходит ближе. Рука аккуратно опускается на то место, где только что была отметина, и проводит вверх, слегка надавливая. Гарри чувствует, как Джин раздвигает бедра чуть шире, и ухмыляется. — Ты не попробовал пирог, — шепчет она ему на ухо. — Позже, — говорит он последнее перед тем, как его губы касаются нежной кожи шеи.

***

Расслабиться полноценно так и не получилось. С Марсель они выпили не много, но достаточно для легкого опьянения. — Марси, я пойду. — Надеюсь, ты будешь спать. Паркинсон почти дошла до выхода из зоны, как Марсель окликнула ее. Она обернулась. — Это Лондон, да? Пэнси только устало кивнула. — К черту это все. — К черту. Она снимает туфли, босыми ногами проходит по прохладному полу и, расстегнув мелкие пуговицы на блузке, откидывает ее в сторону. Конечно, она надеется, что образы, возникшие прошлой ночью, больше не появятся. Быстрый душ, и вот она уже сидит в постели, поглядывая на ночной Нью-Йорк. Город никогда не спит, не давая жителям и минуты передышки. Пэнси разминает шею, откидываясь на мягкие подушки. В этом мелькающем внутри нее чувстве тревоги есть лишь одна приятная частичка — надежда. Надежда, что все обойдется. Может, это случайность? Всякое же может быть, правда? Даже образы пьяной, валяющейся в грязи Кларнет сейчас кажутся очаровательными. Только бы не Лондон… Если бы у нее имелся выбор, что именно из этого ей предстоит видеть, то решение было бы принято в ту же секунду. Почему-то вспоминаются практики, которые когда-то давно ей советовали целители. — Вам поможет йога и медитация, вы должны знать, как самостоятельно себя успокоить. Она потягивается, прикрывая глаза. Пэнси поворачивается на бок, смотрит на мелькающие огоньки, переводит взгляд на палочку и стакан воды на тумбе. Засыпая, она искренне верит, что видения о Лондоне больше не проникнут в сознание и не будут рушить ее прекрасную жизнь.

***

Большие комнаты, залы, высоченные потолки, мраморные колонны и стены, которые она узнает из тысячи. Страшно и волнительно. Она не может выбраться или остановить то, что происходит. Пэнси видит дом своего детства. Испуганно рассматривает портьеры, кресла, каким-то образом оказывается возле окна, и вот она уже заглядывает в сад. Листья окрашены в красные, желтые, зеленые, бордовые цвета, а срывающийся дождь создает совершенно отвратительную атмосферу. Этот вид не вызывает приятных ассоциаций, а двор кажется каким-то бесконечным. Перед глазами все плывет. Она резко оборачивается на крик и замечает проносящийся мимо открытых дверей силуэт. Пэнси дергается, пытаясь податься вперед. Мгновение, и она, испуганно вздыхая, уже находится в коридоре. Вдали виднеются вспышки блекло-голубого цвета. Боль. Уши резко закладывает, она куда-то падает, пытается ухватиться и всхлипывает, оказываясь в огромном зале. Живот сдавливают спазмы, она видит родителей. Постарели… Мать о чем-то говорит, отец беспокойно мечется, а вся картинка закручивается в необъяснимом водовороте. Разбиваются стекла, черное кресло разлетается на куски. Пэнси испуганно поворачивает голову назад, ее ослепляет яркий блеск, который тут же выбрасывает обратно в реальность. Подрываясь на постели, она тяжело дышит. Все тело сводят спазмы, Пэнси старается подняться на ноги, но попытка заканчивается провалом. Она падает на пол, больно ударяясь коленями. Сердце готово вырваться из груди, а желудок отвратительно сжимается. Не в состоянии что-то предпринять, она прикрывает ладонью глаза.

***

Гарри Поттер подскакивает на кровати, хватая очки и быстро надевая их. Палочка оказывается в руках уже через секунду, он направляет ее перед собой, готовый отразить атаку. Но ничего не происходит. Комнату освещает огромная рысь, вальяжно ходящая взад и вперед по его кровати. Сквозь окна проникает только-только зарождающийся рассвет. — Гребаный Кингсли, — произносит сонная Джинни. Гарри только кивает, глядя на патронус. — Ну? — говорит он нетерпеливо. — Собирайся. Нападение на дом Паркинсонов. Гарри хочет задать первый пришедший в голову вопрос, но понимает, что перед ним всего лишь патронус. Однако следующая фраза рыси предоставляет ответ: — Паркинсоны мертвы. Оба.