Блестящие дела ювелира Ричарда

Чем ближе я был к автобусной станции, тем быстрее и быстрее стучало моё сердце. В горле будто застрял комок, и сколько бы я ни дышал, вдохнуть нормально так и не мог. Не успел я открыть рот и попросить паузу, чтобы перевести дух, Ричард остановил машину и спросил, не хочу ли я на сегодня закончить. Я действительно прямо сейчас могу остановиться? Я спросил, не разрушит ли это его план, и он ответил, что ничего страшного не произойдёт. В каком смысле? Он нашел какие-то долговые расписки или даже самих ростовщиков? Ричард казался совершенно невозмутимым. Каждый из нас был как будто в своём отдельном коконе, абсолютно ином, нежели у другого, и это заставляло меня нервничать ещё сильнее. Отец стоял рядом со стоянкой такси прямо перед вокзалом, где обычно было полно людей. Я даже издали узнал его по росту. Он пялился на турникеты, не ожидая, что я приеду на зеленой иномарке. — Ладно, я выхожу. — Нет. Ты останешься на месте. Выхожу я. — А? Что?! Нет, ты не можешь. Ты не имеешь к этому никакого отношения. Мужчина поразился, обернувшись на звук открывающихся дверей машины и увидев этого потрясающе красивого мужчину. Но заметив, что его сын нервничает на пассажирском сиденье, радостно улыбнулся Ричарду. Он напоминал карпа, открывающего рот при виде пищи. Я все еще хотел попросить Ричарда остановиться и не разговаривать с таким, как он. — Добрый вечер. Вы друг моего сына Сейги? — Похоже на то. — Вы иностранец! И говорите по-японски, а? Спасибо, что присмотрели за моим мальчиком. Я его отец, Хисаши. Вау, я действительно удивлен. Он говорил мне, что где-то подрабатывает. Вы типа вроде хоста? Сейги — моя гордость и отрада. Сейги, почему ты не выходишь из машины? О, может быть, я могу сесть? Слушая его треп через стекло, я думал только об одном — даже пальцем не трогай машину, или я надеру тебе задницу. Я лишь отчасти видел лицо Ричарда, но он казался сильно не в себе. Словно прикидывался дурачком. Так смотрел, будто не понял ни слова. — …Эм, вы меня понимаете? — О, да. Понимаю, что вы делаете довольно странные заявления. — А? Что? — Я знаю только одного человека, который может быть его отцом. И в этот момент к мужику сзади кто-то подошел и сжал его плечо, заставив обернуться. — Привет. Я Ясухиро Наката. — Давно не виделись, господин Наката. — Спасибо, что связались со мной, Ричард. Тишину салона машины нарушали лишь мои повторяющиеся восклицания: — Что?! Ясухиро Наката — мой отчим. Как? Загорелый, с выцветшими от солнца каштановыми волосами и мускулистым телом моряка, он должен сейчас находиться в Индонезии. Как его занесло сюда, в Такаданобабу? И почему он общался с Ричардом? Они знакомы? Что? Я с трудом открыл дверь, вышел из машины и направился ко входу метро — там мой биологический папаша явно чувствовал себя неуютно, ведь его откровенно запугивал весьма мускулистый мужик. Господин Наката злился. Очень злился. На нем были футболка и брюки чинос, в которых он, кажется, был на праздновании Рождества два года назад в квартире в Мачиде. Странно было видеть человека в одной футболке посреди зимы, но после праздника он сразу же вернулся к работе, и мне так и не выпала возможности спросить его об этом. — А? Кто этот человек? Что бы вы ни задумали, пожалуйста, прекратите. — Я муж Хироми. Слышал, кто-то пристает к нашему сыну. Так это вы, господин Шимено. Буду признателен, если вы перестанете пытаться навредить моему любимому ребенку. — П-п-пожалуйста, не выдвигайте таких странных обвинений. Мы с Сейги связаны кровными узами. — Тогда вы знаете о его участии в эстафете в шестом классе? Я понятия не имел, о чем он говорит. Шимено, похоже, тоже. Господин Наката продолжал давить. — Вы знаете, как звали ученицу, в которую он был влюблен в младших классах средней школы? — Знаете, по какому предмету он был лучшим в старшей школе? — Знаете, в какой день он получил водительские права? — Где учится сейчас? Что изучает? И чем надеется заниматься в будущем? — Вы знаете, когда у него день рождения? Его любимые блюда? Любимый вид спорта? — Потому что я знаю ответы на все эти вопросы. Шимено был поражен. Я тоже. В отличие от Ричарда и моего отчима. Этот работяга, который все еще выглядит на тридцать с небольшим, несмотря на свои сорок восемь, заставил Шимено заметно сдуться. Хотя оно и немудрено — он был на целую голову выше. — Может, мы и не связаны кровными узами, но он мой сын, и я люблю его. Пускай я не растил его с момента рождения, но впредь намерен присматривать за ним, чтобы наверстать упущенное. Любой, кто ему досаждает, вне зависимости от их отношений, — мой враг. Так что отвали. — Знаете, тут неподалеку полицейский участок. Вас могут не так понять. — Полицейский участок? Хорошо, давайте все вместе пойдем туда. Ричард, сможешь повторить полицейским все, что сказал мне по телефону? — С радостью. У меня есть запись телефонного разговора, которую я буду счастлив воспроизвести. Шимено молча вырвался из рук господина Накаты и бросился бежать подальше от полицейского участка. Он на всех парах вбежал в туннель, сверкая пятками. Сбежал. Интересно, вернется ли он. Он может вернуться. Но мне уже все равно. Почему же? Ричард подошел ко мне вместе с отчимом. Ни один из них не выглядел особенно потрясенным. Один лишь я. — Господин Наката, как вы здесь оказались? — Сейги, неужели прошло уже два года? Посмотри, как сильно ты вырос! Прости, что не оказался рядом раньше и не смог тебе помочь сразу. Я хотел вернуться домой гораздо раньше. Чувствую себя просто ужасно. Мой отчим вдруг стал выглядеть так, будто вот-вот расплачется. О, пожалуйста, не надо. Только не это. Виноват лишь я. Будь у меня голова на плечах, всей этой неразберихи вообще бы не было. И все же я безмерно счастлив уже от того, что он беспокоится обо мне. Еще больше меня обрадовал тот факт, что он пришел спасти меня. Я боялся спросить напрямую, почему он это сделал, но все равно был счастлив. Плакать в третий раз за один день у меня уже не осталось никаких сил. Хотя я пребывал в сильнейшем шоке, мне удалось сдержать подступаюшие слезы, когда отчим обнял меня так крепко, что захрустели кости. Такое проявление привязанности было мне понятно. Я вспомнил, как он сажал меня на свои большие колени и рассказывал о необъятности мира, и что в море разнообразных ресурсов не меньше, чем на суше. В то время я уже учился в пятом классе, и мне было немного неловко от подобного физического контакта. Но я и слова не сказал, поскольку знал — этот новый член моей семьи отчаянно пытается подружиться со мной. Поначалу я немного побаивался его, но как только понял, что он такой человек, который никогда не ударит меня или Хироми, перестал чувствовать себя напряженно рядом с ним. Он нечасто бывал дома, как и Хироми, но когда появлялся, дом напоминал теплую ванну — наверное, все дело было в чувстве безопасности, которое он приносил с собой. Господин Наката наконец выпустил меня из объятий. Я заметил, что в его коротко остриженных волосах появилось чуть больше седины, но это лишь добавило ему крутости. — Ричард и Хироми связались со мной, и я ненадолго вернулся домой. В конце концов, для чего же еще нужны отпуска? — Что? Погоди. Ричард и Хироми? Мне казалось, будто весь этот поток новой информации, которой меня огорошили, ударил мне прямо в лицо. Что вообще происходит? При виде моего явного замешательства господин Наката удивленно посмотрел на Ричарда. — Ричард, ты ему не сказал? — Полагаю, раз уж мы до этого добрались, стоит объясниться. Просто я думал, что, если не промолчу, ситуация станет еще сложнее. Сейги, нужно было сказать тебе раньше, но когда я в конце прошлого года вернулся в Японию, то перед встречей с тобой познакомился с твоими родителями. Мне отчаянно хотелось извиниться за все, что произошло в Англии. Я не мог дышать. Так, погодите секунду. Мой мозг не поспевал. Итак, Ричард уже знаком с моим отчимом, а тот, в свою очередь, вместе с Хироми в курсе того, что произошло в Англии в конце прошлого года? Внезапно я вспомнил, что господин Наката на своей работе общается с коллегами на тагальском языке. Значит человек, с которым Ричард разговаривал по телефону, был… о. Ох. Я почувствовал, как мир вращается вокруг меня. — К-к-как ты сумел связаться с моей семьей? — Когда я нанимал тебя, ты сам дал мне их контакты на случай непредвиденных обстоятельств. Я думал, это только для экстренных случаев. С другой стороны, наверное, тогда и правда сложилась довольно серьезная ситуация. Господин Наката посмотрел на меня с легким разочарованием. Наверное, разозлился. Я точно доставил ему много неприятностей. Он сказал, что взял отпуск, но наверняка целый день ушёл только на то, чтобы добраться до Японии. Разве это нормально? И даже больше того… Он уже давно знает о поездке в Англию? — Господин Наката, я… — Сейги, я хочу, чтобы ты объяснил мне только одно, — очень серьезно произнес он. Я напрягся. Я ни разу не видел его злым. Нет, один раз видел… когда высунулся из окна нашей квартиры, болтая ногами в воздухе. С чего он вообще тогда разозлился на меня? Отчим пристально смотрел мне в глаза. И выглядел смертельно серьезным. — Сейги, может, ты и не осознаешь, но когда ты стал моим сыном, я очень обрадовался. И мне бы хотелось, чтобы ты больше не говорил, что ты не мой ребенок. Знаю, я не часто бывал рядом, но с этого момента постараюсь стать тебе лучшим отцом. Я хочу быть рядом, когда у тебя неприятности, и помогать. И когда все хорошо тоже. Ты такой разумный и славный парень — наверное, мне больше и не представится возможности прийти тебе на помощь. Но я надеюсь, что ты скажешь мне, даже если тебя не нужно будет спасать. Ты действительно напугал меня. О, нет, Ричард и правда рассказал ему всё? Даже о моих словах по поводу кровного родства — если на меня когда-нибудь свалятся огромные долги, я просто могу разорвать с ним отношения, и все будет в порядке. И что я знал — тогда Хироми никогда не простит меня. Но тогда, почему? Почему он смотрел на меня со слезами на глазах, даже зная, что я сказал такие ужасные слова? — Хироми была не столько рассержена, сколько шокирована. Но она понимает, почему ты не пытался с ней поговорить. Пожалуйста, прекрати так делать. Вы оба слишком строги к себе. Будьте немного добрее. — Я-я сожалею. Простите. Я просто… — Не нужно извиняться. И, знаешь, пускай я изрядно огорчился, но все же горжусь тобой. От всего сердца. Никто не смог бы сделать то, что сделал ты. Ты действительно удивительный человек. Ай. Пожалуйста, сжальтесь! Я так слаб перед лицом нежных отцовских чувств. Если подумать, в глубине души мне всегда казалось, что такие моменты существуют только в фантазиях… Однако, какая-то часть меня надеялась на их реальность. И теперь это происходит на самом деле — со мной. Как? Я что, сплю с открытыми глазами? Я больше не вынесу. Стоило так подумать, и кто-то хлопнул меня по плечу. Ричард. — Рановато для слез. Что у него с лицом? Он — само воплощение безмятежности. Именно такой взгляд бывал у него в режиме обслуживания клиентов. Мой отчим внезапно поддержал это мнение: — Да, точно. Мы ведь не добрались до главного события сегодняшнего дня. Ричард, даже не знаю, как тебя отблагодарить. — Я очень рад, что все пришло вовремя. Она может быть очень капризной. — Но ты уверен в дизайне? Я понятия не имел, о чем они говорят. Ричард открыл багажник ягуара и вытащил черный бумажный пакет. Он был перевязан белой атласной лентой. Он был прекрасен. Господин Наката вытер слезы тыльной стороной ладони, взял у Ричарда пакет и протянул его мне. — Держи, Сейги. Это для тебя. — …А? — Открой. Открой же! Лицо господина Накаты просияло, как у ребенка. Развязав ленточку и заглянув внутрь, я увидел белую картонную коробку. Ричард взял у меня пакет, а когда я открыл коробку, то обнаружил бархатную коробочку со знакомой текстурой. Она раскрылась, как устрица. Интересно, что за украшение лежит на подушке? Две сверкающие вещицы. Серьги? Нет. Запонки. В каждой сверкал голубой камень, оправленный в серебристый металл. Камни размером с желуди, круглой формы. Они так сверкали в неоновых огнях Такаданобабы. Скорее всего, нет, точно, это танзанит. — С днем рождения, Сейги. Жаль я не успел к твоему совершеннолетию! — Это последняя работа Майи. Она всю душу вложила в этот проект и прислала несколько почти готовых эскизов — мы оказались избалованы выбором. Нравятся? Ричард обратился ко мне, как к клиенту. И так широко улыбался, что я едва это выносил. Я так и слышал ее голос в своей голове, зовущий меня «дорогуша». Я тонул в море информации так, что скоро бы захлебнулся. Что? То есть, мой отчим заказал их у госпожи Дорогуши? Для меня? Когда я встретил ее на станции Синагава, она отметила мои «красивые руки». И говорила, что придумывает дизайн, поговорив со своими клиентами. Я онемел и мог лишь странно стонать. Это мне? Такая вот красота? — Что… почему? — У тебя ведь сегодня день рождения? Четырнадцатое мая. — …Ой. Точно. Сегодня у меня день рождения. А что я делал в этот день в прошлом году? Я пытался вспомнить, но не смог. Конечно, я что-то делал. Но сейчас голову занимали лишь настоящие события. Казалось, улыбка господина Накаты пропорциональна моему замешательству, но на его веселом лице была заметна и тень грусти. — Меня не было на праздновании твоего совершеннолетия. В прошлом году на стройплощадке произошел несчастный случай, и у нас не хватало персонала, вот я и не смог приехать домой… Поэтому в этом году в качестве компенсации решил устроить для тебя большой праздник. Надеюсь, ты примешь их. — …Вы уверены? — Конечно! С днем рождения, Сейги. Я так счастлив, что ты родился. Надеюсь, ты навсегда останешься моим сыном. Рядом с ним я всегда чувствовал нечто особенное. Восхищение — он был тем взрослым, каким я хотел бы стать: сильным и добрым, человеком, который никогда не ведет себя так, будто он лучше других. И он использует свои навыки на благо всем нуждающимся. Но при мысли о том, что я хочу вырасти таким, как он, мне все время было грустно, ведь я помнил, что он мне не родной. Каждый раз, воспринимая его отцом, я вспоминал, что на самом деле я ему не сын, и очень расстраивался. Но раз он хочет, чтобы я был его сыном, то, почему бы и нет? С чего бы мне не считать себя его сыном? А его — моим истинным отцом? — …Эм… Тогда не возражаешь, если я снова начну называть тебя папой? — Конечно, не возражаю! Это будет для меня настоящим счастьем! — Спасибо, папа! — Ты серьезно не должен благодарить меня за это. Ты очень хороший парень. Это мне нужно благодарить тебя. О нет. Мы оба такие плаксы. Помню, как однажды днем мы пошли с ним в кино. Фильм был о человеке со сверхспособностями, который оказался в камере смертников по ложному обвинению, и к концу мы оба рыдали. Хироми очень расстроилась, когда вернулась домой. Кажется, Ричард пробормотал что-то вроде «Яблочко от яблони не далеко падает», но я не уверен. Хотя я в жизни ничего так сильно не хотел, как воплощения этих слов в реальность. — Ладно, Ричард, знаю, что и так доставил тебе достаточно хлопот, но заранее благодарю за помощь завтра. Думаю, встретимся во второй половине дня. — Не беспокойтесь о переезде. Я обо всем позабочусь. Ричард отвесил папе короткий поклон. В смысле насчет завтрашнего дня и переезда? Кажется, они что-то не договаривают мне. Я взмолился к Ричарду с просьбой рассказать мне все, но он лишь посмотрел на меня, как будто это ерунда, и бросил: — Поживешь какое-то время в отеле, а не в том месте, которое забронировал. — …Что? Погоди, под «отелем» ты имеешь в виду тот, где мы только что были? В Тамейке-санно? В том роскошном номере? — Тебе в последнее время пришлось нелегко. Воспринимай это как награду или приятную смену обстановки. Джефф за все платит. — Ч-ч-что? Почему? Я же совершенно посторонний человек. — Ой, да ладно. Он заметил, что ты в опасности, даже раньше меня. Видел бы ты выражение его лица, когда он сказал, что Генри никогда не простит ему, если с тобой что-то случится. Пользуйся этим. Он из тех, кто предпочитает, чтобы за него говорил кошелек. — Ты и правда строг к своему старшему брату. — Он мне не брат. Я в жизни его так не называл. Серьезно, я правда не могу этого принять. Даже со всеми деньгами мира, я не смог бы позволить себе такой шик, да и у меня в квартире в Такаданобабе есть все необходимое… Несмотря на то, что сейчас она выглядит так, будто там взорвалась бомба. Так я ему и сказал. — Твои вещи уже доставлены в номер к Джеффу. Я получил разрешение от твоего поручителя, Хироми Накаты и согласовал с квартирной хозяйкой. Даже ее весьма обеспокоило твое состояние, и она попросила меня передать тебе, чтобы ты не волновался и не торопился. У него есть ответы на все вопросы. Другими словами, я могу сейчас просто вернуться в тот отель? Бесплатно, в этот сказочный огромный номер? — …Можешь ущипнуть меня? — Зачем? — Потому что я не знаю, сон ли это. Может, я уже умер и пока не осознал этого. — К сожалению, это реальность, и ты жив. Думаю, ты понимаешь, что этот кризис окончательно еще не разрешился. Возможно, лучше на некоторое время оставить учебу. Господин Наката объяснит ситуацию руководству твоего колледжа, а я буду рядом и поддержу тебя в меру своих возможностей. Знаю, мы немного отстаем, но отныне станем выкладываться по полной. — Точно. Ричард, когда вводил меня в курс дела, сказал, что тоже хочет хоть чем-то помочь тебе. А потом господин Наката объяснил, что Хироми немного испугалась, но все в порядке. О. Он защищает не только меня, но и ее. Словно большое дерево. Я и в подметки ему не гожусь в плане значимости для Хироми. — …Как думаешь, с ней все будет в порядке? — Да. Вообще-то, именно Хироми позвонила мне. Я тут же прилетел обратно, но к тому моменту ей уже было намного лучше. Ричард очень помог, но его старший брат, как бы это сказать… настоящий профессионал. Он какой-то психолог? — Нет, просто никчемный холостяк, который делает все, что ему заблагорассудится. Бывает, конечно, в людях излишняя суровость, но я точно знаю, что так Ричард демонстрирует свою привязанность. Как мило. Когда я улыбнулся, он отвернулся и принялся оглядываться по сторонам, словно вспомнил, что нам все еще нужно быть начеку. Точно. Наш незваный гость может вернуться. Я вздрогнул, и отчим сжал мою руку. Его ладонь была большой и грубой. — Ты в порядке? — …Да. Я же крепкий парень, ты в курсе? — Сомневаюсь, что сила имеет какое-то отношение к тому, в порядке ли ты. — Теперь я в порядке, — сказал я и выразительно посмотрел на него, безмолвно благодаря. Мой любимый папа радостно улыбнулся, поймав мое сообщение. — Хорошо. Прямо гора с плеч. Мне нужно вернуться к Хироми, так что вечером я еду в Мачиду, но обещай нам позвонить. И сообщи, когда доберешься до отеля. Не сообщением, а позвони. Пожалуйста. — Я понял. Позаботься о Хироми. — Предоставьте это мне. О, кстати, Хироми попросила меня убедиться, что о тебе позаботятся, — сказал отчим и по какой-то причине посмотрел на Ричарда, а затем низко поклонился. — Пожалуйста, присмотри за моим сыном. — Я сделаю все, что в моих силах. И сообщу, когда мы приедем. — …Эй, Сейги, Ричард явно лучше меня говорит по-японски, да? И по-тагальски тоже! Ты встретил потрясающего человека! — Я тоже так думаю… Папа взъерошил мне волосы и еще раз крепко обнял, а затем скрылся в метро. — Пора ехать. Идем. — Да, хорошо. Я сел на пассажирское сиденье ягуара, а Ричард за руль. Когда машина тронулась, меня слегка откинуло назад. — …Ну ты, блин, даешь! — Не нужно кричать. — Ты напугал меня! Серьезно! Блин… чувак, ты что творишь? Ты даже тайно встречался с Хироми?.. Это было настолько шокирующе, что даже забавно. Я почти уверен, что шок — это нечто среднее между смехом и плачем. Смех, плач — почти одно и то же. — Итак, каковы твои планы в отношении Étranger? — Что? — Ты сказал, что хочешь немедленно уволиться. Ричард заморгал так часто, казалось, вот-вот взлетит на своих ресницах. Он такой красивый. Его лицо настолько прекрасно, будто он ненастоящий. Я наклонил голову так низко, насколько позволял ремень безопасности. — Пожалуйста, позволь мне продолжать работать на тебя. Я готов на все. — Что значит «готов на все»? Нельзя бросаться такими словами. И на этот раз я не принимаю в качестве оправдания «я говорю это только тебе». — …Прости. — Мне не нужны извинения, я хочу, чтобы ты подумал о своем поведении. Полагаю, ты уже понял, что сейчас твоя первейшая задача — научиться больше ценить себя. Ведь, если плохо относиться к себе, не сможешь хорошо относиться к другим. Слова, сказанные мне в отеле Ричардом, все еще теплились в груди. Думаю, именно они сподвигли меня на шаг вперед. Я и так способен пожертвовать собой ради другого, но этот порыв никого не осчастливит, потому что я не думал о том, что будет дальше. Наверное, в той ситуации он призывал меня не сдаваться и хорошенько подумать о том, как спасти нас обоих и все решить. Я и сам хочу того же. Ведь папа Наката назвал меня своим сыном и очень меня любит. Мне не хочется отдуваться за потерю того, кого он любит. — …Думаю, мне еще расти и расти, да? Как по-твоему, все и правда наладится? Ведь с этого момента поиск работы будет только усложняться. — Так или иначе, но все получится. Обещаю тебе. Мы справимся. Я почти уверен, что с такой многочисленной поддержкой, если я каким-то образом не разберусь, на меня обрушатся небеса. В данный момент мои самые большие проблемы — это переезд и учеба, но ни с тем, ни с другим я ничего не могу поделать. Остается положиться на Ричарда и Джеффри. Тем не менее я все еще не оправился от всех невероятных потрясений, которые испытал сегодня. До меня только сейчас дошло, что я оказался втянут во что-то очень серьезное, если можно так выразиться. Я аж вздрогнул. Ведь, продолжи я в том же духе, даже при всей моей осторожности я бы в конце концов впустил его в свою квартиру. А потом закрыл бы за ним дверь и открыл шкафчик под кухонной раковиной, где храню три своих самых любимых инструмента — один для нарезки мяса, другой для овощей и третий для фруктов. — Сейги. — Хм? — О чем ты только что думал? — …О том, как разделывать рыбу… — Я не совсем понимаю, но, может, узнать, сможет ли Джеффри снять тебе номер с кухней? — Нет! Все в порядке! В этом отеле, скорее всего, все равно нет ничего подобного! Я почти уверен, что какое-то время точно не смогу взять в руки какой-либо нож. Все еще боюсь самого себя. Пудинг идеален для этой ситуации. Все, что нужно, — это жидкости и порошки — и получится еда, олицетворяющая мир. — Почему бы нам не остановиться где-нибудь? Велика вероятность, что ты надолго застрянешь в этом отеле. Как насчет большого книжного магазина? Возможно, у тебя будет возможность почитать на досуге. — Как будто у меня столько свободного времени! Я собираюсь посвятить всю свою энергию поиску работы. Если ты не имеешь в виду… Или же он намекал, что для полного разрешения этой ситуации потребуется немало времени? Ведь за всем этим стоит другой человек. Откуда мне знать, когда он снова придет за мной? И даже если я вскоре покину отель, мне, вероятно, все равно придётся какое-то время быть в бегах. Я почувствовал в животе неприятный комок, стоило отчетливо представить себе грядущее будущее. Но тут Ричард фыркнул, как бы говоря: «За кого ты меня принимаешь?» Наверное, пытается меня успокоить. Спасибо, конечно. — Я не знаю, что нас ждет в будущем. Долго ли, коротко ли, но в любом случае, мы мало что можем, пока не обеспечим твою безопасность. Джеффри очень старается. Пока мы не найдем для тебя жилье с круглосуточно охраняемым вестибюлем и консьержем, придется тебе где-то пожить. — Значит, до тех пор я буду оставаться в отеле? Ты уверен, что мне не стоит поискать что-нибудь подешевле? — Иногда ты бываешь таким занудным. Осознай уже, что ты сейчас в том положении, когда у тебя есть поважнее заботы, чем деньги. Безопасность в некоторой степени можно купить за деньги. Каким бы никчемным ни казался Джеффри, он вполне способен на это. За это можешь быть спокоен. Спасибо, Джеффри. Но сомневаюсь, что когда-нибудь смогу вернуть ему долг, если даже в отдаленном будущем он придет ко мне в надежде получить компенсацию. Так что позже мне лично придется переговорить с ним. — С другой стороны, слышал, большую часть своей зарплаты в Étranger ты откладываешь. — …А, ну да. Поэтому в состоянии выдержать повышение арендной платы и покрыть расходы на переезд. — А мне казалось, ты собираешься отдать эти деньги матери за твое обучение? Его комментарий вообще не имел отношения к моему ответу, но, конечно, все не так просто. Ричард мягко пытался мне что-то сказать. — Ну, она велела мне передать тебе: «Я не для того помогаю тебе учиться в колледже. Трудись, чтобы накопить денег и спокойно использовать их, когда припечет. Не нужно мне ничего возвращать». Хироми. Я едва не отправил ей сообщение, из-за которого она подумала бы, что ее сын мертв. Какое счастье, что я не сделал этого, и, думаю, Ричард не рассказал ей. Сейчас я понимаю, какую боль она бы испытала. Но ей не обязательно быть со мной такой милой. Я ведь осознаю, что мы не из тех людей, которые могут сказать друг другу «люблю». У нас всегда было общее негласное понимание того, что поодиночке нам лучше, чем нежничая друг с другом, когда мы вместе, ведь это напоминает о нашем прошлом. Тем не менее я не считал наши отношения плохими. Интересно, смогу ли я когда-нибудь хоть как-то отплатить ей за доброту. Если не деньгами за обучение, то, наверное, чем-то большим. Но плата за обучение — вопрос моей гордости, поэтому, что бы она ни говорила, я решил рано или поздно это сделать. Недавние расходы немного отодвинули бы все на второй план, поэтому я решил, что это немного затянется. По крайней мере, так я чувствовал себя лучше. — …Допустим, отчасти я принимаю это. Блин, такое чувство, что мы превратили тебя в гонца наших сообщений. Нелегко тебе приходится. Прости. — Не нужно извиняться. С моей семьей тебе было гораздо хуже. Затем Ричард велел мне не спешить и хорошенько разобраться в своих чувствах ко всему, что произошло сегодня. Мимо проносились фонари. Внутри ягуара было так спокойно и тихо. Вдали виднелись оранжевые огни, белые огоньки и неоново-голубой свет. Неоново-голубой свет… — Почему танзанит? Возможно, моему отчиму просто нравится танзанит. Нет, даже представить странно, чтобы он интересовался такими вещами. Учитывая профессию Ричарда и мою работу на полставки, скорее всего, его заказ — знак доброй воли. Но почему танзанит? Вероятность того, что камень посоветовал Ричард, — примерно восемьдесят, если не девяносто процентов. Так почему именно он? Прекрасный ювелир на мгновение замер и приоткрыл рот, словно русалка, пускающая пузыри на морском дне. — Ты знаешь про твердость танзанита и особенности его спайности? — В смысле, насколько трудно его поцарапать и как легко сломать? — Именно. С чего бы мне об этом знать? Так что я ответил, что не имею понятия. Заглянул в интернет, там говорилось, что камень находится в промежутке от шести до семи баллов по шкале Мооса и имеет идеальную спайность. — Он относительно мягкий для драгоценного камня и легко ломается. Я сильно удивился. Разве такой подойдет к запонкам? Ричард улыбнулся при виде моего шокированного лица. — Я бы, конечно, не всякому порекомендовал его. Но с другой стороны, я подумал, что эти запонки могут послужить удобным напоминанием о твоем довольно безрассудном поведении. Что ж, в этом он прав. К счастью, мои занятия по каратэ принесли свои плоды, и никто никогда не называл меня неуклюжим. Наоборот, много раз говорили, что я слишком стремительный. Я не сильно сожалел о принятых решениях, но часто казалось, что, подумай я как следует, все могло бы сложиться гораздо лучше. Так что, возможно, в такие моменты лучше вспомнить о своих запонках — они могут заставить меня задуматься о последствиях моих действиях для такой деликатной компании. — Полагаю, за исключением весьма официальных мероприятий, у японцев не слишком много возможностей носить запонки. Но, несмотря на это, господин Наката решил подарить тебе их на пороге твоего путешествия в большой мир. Ему очень понравился их голубой цвет, напоминающий ему о глубинах океана. — О… я так счастлив. — Но серьёзно, будь с ними поосторожнее, слышишь? Иначе самый страшный дизайнер настигнет тебя как гром среди ясного неба. — Госпожа Майя действительно такая страшная? — Да. Ее гнев весьма необычен. Ты не только не узнаешь, долго ли она будет злиться на тебя, но и не получишь ни малейшего шанса на спасение. Тебя ждут незабываемые ощущения, когда огромная змея внезапно поймает тебя в свои кольца. — Наверное, ты действительно уже выводил ее из себя, а… — Гм, — выразительно откашлялся Ричард, затем снова обратиться ко мне. — Сейги, ты помнишь, что символизирует танзанит? — Возрождение? — Браво. Считай их волшебным предметом, который поможет тебе переродиться в нового Сейги Накату. Хорошенько заботься о них. На глаза снова навернулись слезы. Правда, что ли, решил еще немного порыдать сегодня? Я стиснул зубы и вздохнул. Скрываться от Ричарда бесполезно, а в бардачке лежит коробка с салфетками, но для меня это еще один вопрос упрямой гордости. — …Я так рад, что меня назвали Сейги Наката. — Мне тоже очень нравится твое имя. — Спасибо. Знаешь, а мне вот все в тебе нравится. Ричард явно онемел. Ну что ж, идём до конца. Секунды замерли. — Я до сих пор помню наш разговор о том, что когда-нибудь в будущем мы встретимся в последний раз. Но я не хочу, чтобы этот момент наступил. Если позволишь, отныне я хочу быть с тобой. Едва эти слова слетели с моих губ, я чуть со стыда не сгорел. Я сказал это. Поверить не могу, что произнес такое. Это точно воплощение эгоизма в данной ситуации. Вспомнилось, как он советовал мне вести себя гордо. Сказал, что у меня много талантов, но я сам должен раскрыть их. Я старался, но все, что смог придумать — физическая сила. Я владею каратэ и почтителен со старшими. И от этого скудного списка порой ужасно ненавижу себя. Вот я и подумал, что, возможно, мне было бы легче разобраться в себе, будь рядом со мной человек, умеющий разгадывать тайны. Я могу выполнять поручения, убираться, заниматься домашними делами и готовить, и постепенно научусь говорить по-английски. И если появятся еще какие-нибудь полезные навыки, я с радостью ими овладею. Когда я закончил объяснять все это Ричарду, он выглядел почти разочарованным. Интересно, почему. — Я понимаю, что ты пытаешься сказать. — Спасибо. — …Однако твое заявление было неуместным. Прозвучало так, будто ты делал мне предложение. — Прости. Я попытался придумать другой способ изложить свою мысль. — Ты позволишь мне увидеться с тобой в свободное время? Прозвучало бы так, будто я приглашал его на свидание. — Давай встречаться время от времени, ведь я пытаюсь стать человеком, достойным тебя? Думаю, я лишь усугубил бы ситуацию. — За всю проявленную тобой заботу, можно мне?.. Нет, так, наверное, тоже будет плохо. Как бы это сказать? Я умоляюще посмотрел на его красивое лицо, и Ричард бросил на меня взгляд, на мгновение оторвавшись от дороги. — …Конечно. — Хм? — Я ведь уже сказал, что понял, что ты пытаешься сказать? Так что, давай, сделаем это. Городские огни, падающие на его бледную кожу с противоположной стороны машины, казались яркой подсветкой, подчеркивающей его силуэт, и каждая прядь светлых волос сияла золотом. Такое чувство, будто я видел подобную картинку в учебнике изобразительного искусства — портрет таинственного красавца, появляющегося из темной дымки. Человек с картины ни разу не взглянул на меня, но Ричард посмотрел, когда машина остановилась. — Порой, когда ты со мной, мне тоже легче дышится. А потом он улыбнулся. Сегодня произошло столько всего — ну, не только сегодня, в течение некоторого времени, — что я был уже просто без сил, но его улыбка — всегда нечто особенное. «Красивая» — слишком банальное слово для неё. Но что же это? Должна ли она стать наградой за все мои труды? Ричард казался счастливым. Его улыбка выглядит чуть более невинной, чем обычно. Она проявилась всего на мгновение, но его хватило, чтобы оставить неизгладимый след в моей памяти. — Хорошо, отложим посещение книжного до следующего раза. Почему бы нам не купить тебе торт? Я слышал, неподалеку есть магазин, который работает допоздна. Раскрой глаза и ищи справа от дороги. А я гляну слева. — Ты не объелся после вчерашнего?! — Я предлагаю тебе перекусить перед сном. Мое участие — просто случайность. — Ну и дела, спасибо. Знаешь, тебе, наверное, стоит сдать кровь на анализ. — Не нужно мне этого говорить. Отныне я рассчитываю на тебя. — …Можешь на меня положиться. Загорелся зеленый свет, и зеленый «ягуар» продолжал спокойно ехать по ночному городу. Но перед этим Ричард протянул мне руку. Всего лишь короткое мгновение, но при рукопожатии наши ладони соприкоснулись.