Блестящие дела ювелира Ричарда

— Пожалуйста, Наката! Мне так жаль! Но ты — моя единственная надежда! Совмещать просьбу с извинениями, на мой взгляд, довольно трусливый поступок. Как тут отказать тогда? Честно говоря, на занятиях по подготовке к экзаменам я почти не общался с Такидзавой. Но поскольку мы оба будущие госслужащие и изучаем возможности работы в частном секторе, готовясь к экзамену, он часто дает мне советы, когда дело касается статистики — одного из моих слабых мест. И с началом нового семестра у нас завязалось что-то вроде дружбы. Прежде я считал его умным, поскольку он носит очки, но это оказалось правдой. А еще я понятия не имел, что он состоит в оркестрово-музыкальном клубе. До меня только сейчас дошло, что мы, пожалуй, впервые лично общались друг с другом. Такидзава является заместителем руководителя межвузовского оркестра и второй скрипкой. Услышав «вторая», я спросил, сколько же тогда вообще скрипок в оркестре, и он, кажется, слегка удивился, а затем объяснил, что их всего две — первая и вторая. Выяснить, какая между ними разница, возможности не представилось. Раз в три месяца клуб устраивал чаепитие с другими колледжами, расположенными по соседству с Яманотэ. В эту пятницу было одно из таких мероприятий. Но Такидзава не мог присутствовать — не из-за поиска работы, а по личным причинам. Выглядел он немного смущенным, поэтому я решил, что у него свидание. Такова молодость. Посещаемость и так была довольно низкой, поэтому Такидзава беспокоился о том, как отреагируют одноклубники, скажи он им, что тоже не сможет прийти. Поэтому и пытался изо всех сил найти кого-нибудь вместо себя. Раздосадованный, я чуть было не спросил: «Я тебе, что, лакей?» – но сдержался. А когда он объяснил, чего от меня хочет, тут же успокоился. — Тебе нужно всего лишь подать чай. Ты ведь уже какое-то время подрабатываешь в сфере обслуживания? У нас обычный клуб по интересам, поэтому мы не сможем тебе заплатить, но я точно знаю, что только ты мне и нужен. Именно подачей чая я и занимаюсь по выходным в Étranger. Значит, он в курсе моей работы. Не слишком приятная новость. Интересно, кто ему рассказал и как много он знает. — Хорошо, — сказал я. Такидзава очень обрадовался и добавил, что в будущем с удовольствием поможет мне с любыми математическими или научными вопросами, а не только со статистикой. Вот так... Моя уступка в долгосрочной перспективе может окупиться. В пятницу я собирался провести три часа в библиотеке, готовясь к экзамену, но если я перенесу это время и займусь чем-нибудь другим, в конце концов все уравняется. Так я оказался на станции Мэгуро. Стоило миновать парк на вершине холма, как я увидел мюзик-холл. Но клубное мероприятие проходило не там, а в конференц-зале соседнего административного здания. — О, пришла замена Такидзавы! И правда пришел! Какой замечательный парень! — Прости за все проблемы, которые доставил тебе наш зам. М-м-м, ты играешь на чем-то? Или подаешь чай? — Чай. Меня зовут Сейги Наката. И я совсем не владею каким-либо музыкальным инструментом... Такидзава почти ничего мне не объяснил, но, похоже, на этих мероприятиях не просто подавали чай — тут у местных жителей была возможность насладиться музыкой, что в повседневной жизни в Японии случается не часто. Они приходили выпить пакетированный чай в бумажных стаканчиках с печеньем за сотню йен под изысканное музыкальное сопровождение. Такое меню заставило бы некоего чайного маньяка попросить воды, но тут у нас не ювелирный магазин в Гиндзе, а вычурное мероприятие. Если бы в моем районе проходило что-то подобное, я бы, наверное, тоже заглянул. Итак. — Мы решили, что обычного чаепития недостаточно, поэтому каждый раз придумываем какую-нибудь тематику с костюмами. В прошлый раз было кимоно, а в позапрошлый — зомби. У нас даже есть фотографии, если интересно. Конечно, кровь — плохая идея для кафе, поэтому все покрасились в зеленый цвет. — Мы выглядели так, будто собрались на войну в джунглях или что-то в этом роде. — Что ж, на этот раз все будет не так сложно. Мы будем изображать горничных и дворецких. О, так вот оно что. Теперь понятно, отчего Такидзава так жаждал замены. Как человек, который всегда отступал при первом намеке на неприятности и никогда не ввязывался ни во что, бросающее тень на его репутацию, я знал, что меньше всего на свете ему хотелось бы говорить: — Добро пожаловать домой, миледи! Три женщины, визжа и хихикая, вошли в магазин. — Миледи?! К девушкам следовало обращаться «миледи», к молодым людям — «мастер», а к супружеским парам — «сэр» и «мадам». Мне приходилось быть осторожным со своим языком, поскольку я порой могу ляпнуть что-то не то. И на меня бы точно разозлились, назови я кого-нибудь супружеской парой, когда это не так. Зал заполняли женщины, одетые служанками, в лично выбранных костюмах, играла легкая музыка, словно запись на компакт-диске. Пускай помещение было простым, но в нем чувствовалась элегантность и атмосфера Сибуи на Хэллоуин. Что касается меня, то я, как и положено, надел белую рубашку на пуговицах под черный фартук и джинсы, а также маленькую черную бабочку. Какая-то старшеклассница сказала мне, что я отлично выгляжу в фартуке официанта, и я с еще большим энтузиазмом провозгласил: «Добро пожаловать домой!» Видимо, было весьма практично выставить у вывески рослого парня с громким голосом, поэтому в итоге меня отправили стоять снаружи. По сути, я был зазывалой. На мой взгляд, я выгляжу слишком невзрачно для привлечения клиентов, но, наверное, это не так уж и важно. На самом деле, если отпугивать чудил тоже часть моей работы, то, возможно, я подходил на эту роль. Уж в своих физических способностях я точно уверен. — Добро пожаловать домой! У нас тут в клубе чаепитие с оркестровой музыкой. Хотите присоединиться? — Добро пожаловать домой, мастер. Служанки внутри играют на скрипках. — Простите, мадам, сейчас начнется выступление виолончелистов. Не желаете послушать? Было весело. Да, тут совсем другой подход к обслуживанию клиентов, чем у нас в Étranger, но мне действительно нравится. Так заряжает энергией. Я словно регулировщик на перекрестке машу девчушкам — по виду ученицам младших классов, — а они машут мне в ответ. Мне всегда нравилась эта работа. Хотя большинство из них женщины, я помню, как думал, что более безопасно, когда этим занимается парень. Пока я витал в своих мыслях, ко мне кто-то подошел. Очередной шанс привлечь посетителя. Судя по обуви, это мужчина, и я почти машинально крикнул: — Добро пожаловать домой, маст..! Закончить фразу я не успел, поскольку, когда я отер пот со лба и поднял голову, сразу увидел, кто стоит передо мной. Мужчина в костюме остановился как вкопанный и теперь недоверчиво глядел на меня. Ага, приятель. Я тоже не верю, что это происходит на самом деле. — Что ты?.. Это был Ричард. Он не произнес ни слова, просто в полном шоке смотрел на меня. Главный фаворит бога красоты сегодня был одет в серый костюм в тонкую полоску. Под ним была белая рубашка, что придавало ему типично деловой вид. Более чем сдержанный образ, хотя человек в нем просто великолепен. Сегодня пятница — один из дней его деловых встреч. Но, наверное, он не всегда уезжает далеко. Как раз в тот момент, когда я в очередной раз восхищался его красотой, Ричард наконец открыл рот. Я понял по его взгляду, что он собирается сказать мне. — Ты что здесь делаешь? — Ну, следующие три часа работаю здесь дворецким. — Я понятия не имею, что все это значит. А это, между прочим, моя реплика. Не только Ричард стоял передо мной. Прямо за ним шла женщина. Каштановые кудри, брови вразлет и блестящие губы. Она выглядела как модель, сошедшая прямо со страниц модного журнала. Единственное, что у нее было с собой, — маленькая белая сумочка. Должно быть, нелегко ей было подниматься на холм, поскольку она совсем запыхалась. Странно, что они не взяли такси, тем более с ней Ричард. Я понизил голос и прошептал: — Прости, если ошибаюсь, но она — твоя девушка? В ответ мне заорали прямо в лицо: — ТЫ АБСОЛЮТНЫЙ ИДИОТ!!! У меня звенело в ушах. Я рассыпался в извинениях. Значит, женщина, которая сейчас интересовалась, что это за место, видимо, сегодняшний клиент Ричарда. — Эм, это небольшое мероприятие в стиле кафе, которое устраивают студенты из студенческого оркестра. Вы можете заказать чай и закуски за сто йен. — Может, передохнем? — ...С удовольствием. Если я сделаю еще хоть шаг, наверняка сломаю каблуки. — Столик на двоих! — воскликнул я, и члены клуба хором подхватили «Добро пожаловать домой!» Честно говоря, это больше походило на бар, чем на стилизованное кафе, но уж как есть. В конце концов, все мы тут обычные студенты, которые часто перебивались подработками. Я усадил Ричарда и таинственную даму за дальний столик, подальше от входа, чтобы их не было видно. Лицо дамы совсем не просветлело — она выглядела скорее испуганной, чем напряженной. Я проверил, как они, а затем вышла на улицу. Однако я беспокоился за них, поэтому все время заглядывал внутрь. Когда дама поймала мой взгляд, она встала и подошла ко мне. — Слушайте, хочу попросить вас об одолжении. — Что? — Если мимо пройдет какой-то мужчина и скажет, будто кого-то ищет, пожалуйста, скажите, что понятия не имеете, о ком он может говорить. — Слушаюсь, мадам! О нет. Прямо как в полицейской драме. Погоня! И вдобавок ко всему, Ричард в самом центре событий. Да что же происходит? Тут столько вариантов, что и не знаешь, с чего начать. Все возможно — от разборок британских аристократов из-за поместья до полуденной ссоры влюбленных. Когда женщина повернулась и пошла обратно к столику, Ричард поплелся за ней — видимо, у него действительно не было другого выбора. Что же это за клиентка такая? Может, они от чего-то убегают? Но тут... — Э-э, простите, не проходила ли здесь недавно красивая женщина?! Обернувшись, я увидел невысокого плотного мужчину с цепью на шее. Он совсем запыхался, будто бежал всю дорогу. Его рубашка насквозь промокла от пота. Я спросил его, все ли с ним в порядке, но он даже ответить не смог. Решив для начала принести ему воды, я вернулся в кафе, чтобы наполнить бумажный стаканчик, но он просто последовал за мной. Не успел я понять, что он увязался за мной, как мужчина крикнул: — Аяме, детка! Звуки скрипок мгновенно стихли. Я невольно представил проносящийся мимо меня мусоровоз, когда мужчина рванул к столику Ричарда и той женщины. Которая наградила меня сердитым взглядом. Ой, мне так жаль. — Аяме, детка, я думал, ты идешь в салон красоты? Почему ты с мужчиной? И кто он, черт возьми, такой? В последнее время участились преступления с участием иностранцев, ты заставляешь меня волноваться. — Я сказала, что пойду прогуляться, так с чего ты увязался за мной? Разве у меня нет права на личную жизнь? Или тебе делать больше нечего? — Я волновался! А вдруг у тебя какие-то неприятности! — Не ори. Это студенческое музыкальное кафе. Сбавь тон и не мешай им. Все в клубе уставились на Ричарда и эту парочку, как бы говоря: «Если действительно боитесь устроить сцену, просто уходите, а не тихо выясняйте отношения». Только красавчик-ювелир, казалось, заметил это, но он просто потягивал воду, никак не реагируя. Он находился в своем обычном режиме «клиент всегда прав». Я решил пока держаться поближе к столу и следить за развитием событий. Ситуация меня сильно удивила, ведь вторженец выглядел самым обычным тридцатилетним мужчиной. Кто он этой «Аяме, детка»? Я предложил ему воды, и он поклонился и извинился. — Я тут лишний, да? Я уйду, не успеешь ты и глазом моргнуть. Аяме, милая, я просто хочу знать, почему ты мне солгала. — Иди уже обратно на работу. Разве у тебя нет сейчас какой-нибудь встречи в Харадзюку? — Мне позвонили и встречу перенесли. Так кто этот парень? Он вообще понимает японский? — Умолкни. Я наслаждаюсь скрипкой. Я думал, он станет возражать, но нет. Парень просто залпом осушил свой стакан с водой, даже не взглянув на меня. Девушки из музыкального клуба отчаянно затянули какую-то грустную драматическую мелодию. Я прямо кожей чувствовал, как сильно они хотели, чтобы происходящее за столом происходило где-нибудь в другом месте. Что касается мыслей парочки — даже не знаю. После недолгого молчания парень тихо застонал, будто вспомнил о чем-то, и посмотрел на меня. — Совсем забыл представиться! Я Итагаки. — О-о-о. Сейги Наката. Приятно познакомиться. Ни Ричард, ни Аяме не произнесли ни слова. Вообще-то на подобных мероприятиях не принято болтать, но если никто не откроет рот, они, вероятно, никогда не уйдут. Я должен найти завязать разговор. Ричард выглядел немного раздраженным, когда понял, что я не собираюсь уходить. Не смотри на меня так, будто это не мое дело. Я не слепой. И вижу, что тут происходит! Я почти уверен, что этот Итагаки — парень Аяме, который решил, будто она изменяет ему с Ричардом. Девушка она эффектная и, кажется, немного не по зубам Итагаки, поэтому неудивительно, что тому тяжело видеть, как его девушка тусуется с таким красавцем. Нужно во всем разобраться, пока ситуация не стала еще запутаннее. Я по максимуму использовал всю свою богатую мимику, чтобы донести до Ричарда: «Можешь повторить ему то, что сказал мне ранее, только, скажем, чуть повежливее?» Но выражение лица моего босса не изменилось. Он лишь покачал головой. Ясно. Видимо, есть причина, по которой он не может ничего сказать. Поэтому молча давил на меня, чтобы я не открывал рот. Да понял я. И не скажу ни слова. Я бы не стал болтать о том, что Ричард — ювелир, а она — его клиентка. Они ведь могли быть просто друзьями, которые случайно встретились? Я изо всех сил хотел помочь ему в этом деле. Поэтому подошел прямо к господину Итагаки. — М-м-м, итак, господин Итагаки, не знаю, что здесь происходит, но могу ли я вам чем-нибудь помочь? — Все в порядке. Хотя, не возражаете, если я у вас немного задержусь? Я буду вести себя потише. — Э... Ага... Не похоже, что все было в порядке. Аяме даже не взглянула на него. Ричард, будучи в своем репертуаре, немного беспокоился о господине Итагаки. Я трижды обошел зал, прежде чем вернуться. К тому времени музыканты уже заиграли веселую песню. За столом все еще царило молчание. Через два часа мероприятие закончится. Продолжат ли они свои распри в парке? На улице так жарко, даже не верится, что сейчас лишь начало лета. Но на Ричарде костюм. Может, если бы он просто объяснил, что все это — недоразумение, инцидент будет исчерпан? — Э-э-э... Когда я замаячил снова, Ричард бросил на меня свирепый взгляд. Но выглядел он уставшим. Конечно, позже он разозлится на меня, но я намерен продолжить попытки. На этот раз я обратилась к Аяме. — Пожалуйста, просто скажите уже что-нибудь господину Итагаки. Я знаю, что вы с Ричардом не встречаетесь, так, может, сообщите ему об этом? — Прошу прощения? Вы, вообще, кто? — Кто я? Что ж, я его... — Сейги. У меня язык прилип к гортани от тона Ричарда. Его ледяные голубые глаза эффектно заткнули мне рот. Но господину Итагаки, кажется, все же полегчало. Хорошо. Будь я на его месте, точно решил бы, что у меня ни единого шанса против Ричарда. В конце концов, думаю, именно это его больше всего и беспокоило. Господин Итагаки улыбнулся и поблагодарил меня, а затем полез в карманы своих джинсов, будто опять внезапно что-то вспомнил. Он вытащил кожаный футляр для карточек и протянул мне визитку. — Вот моя визитка. Простите, что так долго не представлялся должным образом. — Чего?! При виде визитки агентства по подбору талантов я обалдел. Вообще не моя сфера, но я точно пару раз видел это название в титрах разных телешоу. Полное имя моего собеседника было Тошики Итагаки. И должность у него — менеджер. Так он не ее парень? — А это Аямэ Ходжу, одна из моих клиенток. — Да прекрати ты, он ничего обо мне не знает. — Прежде всего, мне требовалось убедиться, что этот парень не из тех, о ком мне стоит беспокоиться. Рад слышать, что их не связывают романтические отношения. Это бросило бы тень, как на Аямэ, так и на компанию... Ой. Ух ты. Я все понял совершенно не так. Вот и вся моя проницательность. Я явно не умнее Пиноккио. Ричард выразительно посмотрел на меня: «Видишь? Я же говорил». Мне очень жаль. Господин Итагаки и Ричарду вручил визитку, потом выпрямился и начать говорить. — Я не собираюсь совать нос в чужие дела и выяснять, кто вы, но обязан спросить, что вы делали с моей клиенткой. Я не собираюсь вторгаться в ее частную жизнь, но не могли бы вы оказать мне услугу и ответить на этот вопрос? Утирая пот со лба, господин Итагаки выглядел крайне серьезным. Я в свое время немало повидал менеджеров по подбору талантов, в основном когда работал охранником на телестанции. Всегда сонные и уставшие, эти мужчины и женщины работали почти круглосуточно и отвечали за плотный график и повседневные дела своих клиентов, бдительно следя, чтобы с ценными талантами их компании обращались подобающе. Обычно у менеджера несколько клиентов, поэтому им приходится распределять между ними свое время. Аяме, кстати, потому и упомянула о встрече Итагаки в Харадзюку. Очевидно, с другим его клиентом. Но просто ли коллеги эти двое? Не знаю... Может, я слишком подозрительный, но он точно не притворялся, когда в панике проскочил мимо меня. Или же у него есть причина особенно беспокоиться за Аямэ. Я не знал, что делать. И тут услышал: — Ты просто худший. Аямэ. Ух, такое впечатление, будто меня пришпилили к кровати иголками за все мои грехи. — Забавно, что сейчас ты ведешь себя как менеджер. Я знаю, ты считаешь меня бесполезным грузом. — Конечно нет. Простите, но Аяме сейчас занята другими делами, кроме своей карьеры в индустрии развлечений. — Я просто на больничном. Ничего особенного. Оставь меня в покое. — Но я беспокоюсь о тебе. — Что, опять эта чушь о преступных иностранцах? Переживаешь, что я впервые за долгое время выйду из дома и упаду духом? Ну, не волнуйся, сегодня у меня все в порядке. А этот блондин просто работает в магазине аксессуаров. Я ходила за покупками. Вот и все. Аяме была краткой, и слова ее звучали резковато, но к концу она, казалось, немного запыхалась. Вряд ли у нее «все в порядке». Господин Итагаки обвел взглядом присутствующих, посмотрел на меня, а затем снова на Ричарда. Мой прекрасный босс, видимо, решил молчать, как рыба. Наконец господин Итагаки задал вопрос Аяме. — ...Хорошо. Но будь добра, объясни, почему ты сбежала при виде меня? Да, они с Ричардом бежали всю дорогу сюда. Аяме снова замолчала. Вопрос и меня поставил в тупик. — ... Когда я работал на телестанции, до меня доходили слухи, что романтические отношения между менеджерами и клиентами строго запрещены. В принципе, это логично. Таланты агентства, по сути, их продукты, и отчасти они продают фантазии о том, что с ними можно завести роман. Поэтому служебный роман совершенно в это не вписывался. Если же такие отношения все-таки возникали, менеджера переводили к другому клиенту до того, как о них узнавала пресса. Такова установленная практика. Пока я грезил наяву, все разговоры, которые велись вокруг меня, просто влетали в одно ухо и вылетали из другого. — Эм... знаю, вероятно, это не мое дело, но можете ли вы вести того, с кем у вас отношения? — Что? О, ну, мы в несколько необычной ситуации. Обычно об этом не может быть и речи, но порой такое случается. Вы надеетесь прорваться в индустрию развлечений? — Нет, я хочу работать в правительстве... — Ух ты, любите стабильность, да? — Думаю, сейчас еще остались дети, которые ценят ее, — господин Итагаки сам хихикнул, как ребенок. Парень он вроде неплохой, но вряд ли на него можно положиться. Однако, когда господин Итагаки вспомнил о профессионализме, мне показалось, он хорошо справляется со своей работой. Аяме постукивала каблуками в такт звукам пианино, но внезапно остановилась и прищелкнула языком. — ...Я ухожу. — Что? — Увольняюсь. Мне трудно далось это решение, но стоило его принять, сразу полегчало. Я увольняюсь. Передай своему боссу. — Аяме, детка, здесь не место для принятия подобных решений. Подумай хорошенько. — Я думала об этом целую вечность. От их слегка повышенных голосов атмосфера в кафе снова похолодела. Теперь, когда они заговорили, мне точно ни за что их не сдвинуть с места. Я вопросительно посмотрел на Ричарда, безмолвно спрашивая, что же делать. Он молчал, но я видел нерешительность в его взгляде. Он явно пытался придумать выход, так же, как и я. Аямэ, должно быть, обиделась на выражение моего лица или что-то в этом роде, потому что затем она посмотрела на меня. — Не знаю, какие у вас с ним отношения, но позвольте мне вкратце обрисовать вам мою ситуацию. Я артистка, Аямэ Хеджоу. В силу некоторых причин я с прошлого лета приостановила свою работу. Видите ли, хотя я и артистка, но у меня появился страх перед публикой. Я больше не могла работать. Все было настолько плохо, что даже при одной мысли о том, чтобы выйти из дома, я впадала в ступор. Глава моего агентства — добрый человек, поэтому продлил мой контракт еще на год, но этот срок почти истек, и мне нужно решить, остаюсь я или ухожу. И вот я решила уволиться. Вот и все. Понятно? Я иду домой. — Аяме, детка, пожалуйста, прекрати. Словно предвидя, Аяме оттолкнула его руку, встала и открыла сумочку. Оттуда достала коробочку. Футляр для украшений, по размеру для кольца или маленькой броши. Совсем не в стиле Étranger, значит, скорее всего, купила она вещь в другом магазине. Не знаю, что там внутри, но выражение лица господина Итагаки тут изменилось, словно он узнал ее. — Это тоже можешь забрать. — ...Послушай, я не могу забрать его обратно. — Возьми. — Давай поговорим. Совсем недолго, хорошо? По-видимому, мольбы господина Итагаки немного успокоили ее, и она села обратно. Я прямо слышал, как члены клуба, наблюдавшие за происходящим издалека, облегченно вздохнули. Спасибо, хоть тон поубавили. Гости за соседним столиком уже разошлись, но три женщины за столом в углу продолжали болтать, явно не обращая внимания на происходящее здесь. Пускай я просто пришел на замену, но, как сотрудник кафе, я рад, что они все еще наслаждаются общением. Аяме бросила коробочку на квадратный стол, так и не закрыв крышку. — ...Что? Так жаждешь, чтобы я работала? Дай угадаю, попытаешься заставить меня снова пустить в ход мой острый язык, чтобы я нарвалась на очередную кучу писем с угрозами. Может, я и родилась с талантом к оскорблениям и сарказму, но это не значит, будто у меня иммунитет к жестокости. — Конечно, нет. Даже не знаю, сколько раз я уже говорил тебе, но все, чего я хочу, чтобы ты следовала зову своего сердца, Аяме. Ты как никто другой талантлива, так используй свои таланты на благо людей. Но... — Хотелось бы, чтобы ты перестал говорить тому, кто перегорел, «следуй зову своего сердца» и прочую чепуху. Я чувствую себя проклятой. Господин Итагаки выглядел огорченным. — ...Я тебе не верю. — Аяме, я... — Я знаю, что ты заботишься обо мне. В этом я уверена. Но я не могу доверять мужчине, который хвалит меня, как дышит, настаивая, что у меня все получится. Кто я для тебя? Живая картина? Ричард внезапно закашлялся. С ним все в порядке? Наверное, вода не в то горло попала. Аяме и господин Итагаки, судя по всему, даже внимания не обратили, поэтому я подошел к Ричарду и спросил, не принести ли ему чего-нибудь. Он отмахнулся от меня, как бы говоря, чтобы я не беспокоился о нем. Похоже, с ним все в порядке. Аяме, кажется, заметила мою тихую панику. Ее блестящие от помады губы растянулись в улыбке, и она обратилась ко мне: — Знаете, этот парень действительно забавный. Вот я, самый типичный пример артистки, встречающейся со своим менеджером, а он все равно заявляет, что верит в мой талант. Конечно, с точки зрения агентства, это неприемлемо, но сейчас я не работаю, поэтому они закрывают на это глаза. Все нормально, пока я не вернусь. Даже президент нашей компании немного сомневается, стоит ли что-либо предпринимать, дабы не ухудшить состояние человека, который сейчас на больничном. А этот вот продолжает выкраивать время из своего плотного рабочего графика, чтобы проведать меня. Он подарил мне это кольцо год назад, когда я решила отдохнуть от работы. Она открыла коробочку, и внутри оказалось золотое кольцо, довольно простое по сравнению с великолепием своей хозяйки. В него был вставлен большой синий камень. Такой оттенок не часто встречается. Интересно, что же это. Его блеск наводит на мысль о гранате, но цвет — дымчато-голубой, как у цветов, растущих на склоне горы. Насколько я знаю, таких гранатов нет. Значит, это... — Голубая шпинель, — произнес голос, прекраснее всех скрипок, играющих на заднем плане. Ричард. Полагаю, он решил, что можно назвать камень, раз уж его представили продавцом аксессуаров. Аяме кивнула. — Никто не называет рубины «красными», поэтому мне стало интересно, отчего вы подчеркнули цвет этой шпинели... Но, похоже, большинство людей ассоциируют шпинель с красным цветом, поэтому вы обязаны уточнить другой ее цвет. Ах да, название «шпинель» означает «позвоночник». Вы в курсе, дорогой менеджер? — ...Нет. Я просто решил, что эта вещь тебе подходит. — Что ж, может, она и соответствует стерве, — сказала Аяме и господин Итагаки, кажется, слегка съежился от ее слов. — Но это еще не все. Я навела справки, и оказалось, что шпинель известна как камень, который может «превращаться во что угодно». Ее часто путают с рубином, сапфиром и даже с черным бриллиантом. Но на самом деле это просто шпинель, которая идеально подходит для такой артистки, как я, не сумевшей найти себе места в индустрии развлечений. — Аяме, дорогая, я не это имел в виду. — Да знаю. Просто у меня много свободного времени, поскольку сейчас я совершенно бесполезна. И, изучая драгоценные камни, я случайно наткнулась на эту маленькую деталь. Это просто пустые рассуждения человека, у которого слишком много свободного времени. Я прекрасно понимаю, ты бы в жизни не подарил мне камень с таким подтекстом. Ну хоть какое-то облегчение. Несмотря на их противоборство сейчас, я видел, что между ними все еще была какая-то привязанность. Но Аямэ откровенно нападала на своего менеджера. Сказать, что она ведет себя как ребенок — чрезмерное упрощение, ведь, судя по всему, ей было по-настоящему больно. Не знаю, чем она больна, но разве можно человеку, который с трудом переносит публику, сидеть в кафе? По крайней мере, здесь спокойнее, чем в забегаловке напротив метро. Но не только это меня беспокоит. Аяме сказала, что ее отношения с ним не проблема, пока она не вернется на работу. Значит, в противном случае, они превратятся в нее. Сомневаюсь, что их вынудят расстаться, но в она в итоге может оказаться с другим менеджером. Господин Итагаки, похоже, хочет, чтобы Аяме вернулась к работе, то есть, его устраивает такой расклад? Господин Итагаки выглядел ужасно расстроенным всей этой ситуацией, а на лице Аямэ застыла презрительная усмешка. Но вроде бы смеялась она не над ним, а скорее над собой. На нее было больно смотреть. — Вряд ли так уж много мужчин скажут, что им все равно, работаю я или нет, и они просто любят меня такой, какая я есть, и хотят быть со мной. Вы же не возражаете, если я немного пожалуюсь на то, что все у нас не так уж и радужно? Она даже не дождалась от меня «угу», прежде чем продолжить. — Я сейчас не работаю. Так что не важно, великолепно я выгляжу или нет. Но он каждый раз до хрипа хвалит каждую мелочь во мне. Не многие способны изо дня в день нести такую неискреннюю чушь. — Э-э, так он, э-э, хвалит вас? — Когда он болтает это мне в лицо, это просто банальная чушь, которую можно ожидать от своего парня. Но это уже смешно. Он называет меня красивой, говорит, я придаю ему сил и он просто хочет быть со мной, что я исцеляю его или что наши отношения — это мечта, и все такое. Такое чувство, что меня сейчас настигнет разрыв сердца. Я никогда в жизни не сталкивался с такими серьезными медицинскими проблемами, но, если в груди до боли что-то сжимается, это оно и есть, да? Вот так я сейчас себя и чувствовал. И господин Итагаки вместе со мной тоже выглядел так, словно хотел убежать. — Я прекрасно знаю, что ты не желаешь мне зла, но хочется, чтобы ты перестал просить меня верить в себя, одновременно осыпая фальшивой лестью. Комплименты как государственные облигации. Чем больше ими злоупотреблять, тем меньше они стоят. И если думаешь, что комплимент не может ранить так же сильно, как оскорбление, ты ужасно наивен. Такое чувство, будто меня ударили по лицу. Аяме, кажется, удивилась, увидев, насколько я, а не господин Итагаки подавлен. Она уставилась на меня, явно не понимая, что случилось. Видимо, я ушел бледный как полотно. Все же, я обладал хоть какой-то степенью самосознания. Постоянное употребление комплиментов лишало их правдоподобия. Иногда они способны даже обратиться против тебя, как зазубренные шипы. Ричард сказал, что ему не принципиально, и он понимает, как мне нравится делать ему комплименты. Когда он сказал, чтобы я делал ему комплименты, сколько захочу, его лицо было веселым — настолько, что мне тоже захотелось улыбнуться. Но... всё же... Я умоляюще посмотрела на него. В ответ он демонстративно вздохнул, а затем что-то прошептал мне одними губами. Коротко, но не «Ты полный идиот». А «Слишком поздно». Слишком поздно, чтобы задуматься о своих действиях? Нет, он слегка улыбался. Наверное, слишком поздно, чтобы продолжать беспокоиться об этом. Я так обрадовался его реакции, что чуть не расплакался. Но это заставило меня кое-что осознать. Была 10 000-процентная вероятность того, что мне лучше не делать того, что я собираюсь сделать, но у меня созрел отличный план, как исправить эту ситуацию. И только я могу его реализовать. Ричард, глядя на меня, заметил, как на моем лице появилось беспокойное выражение. Кажется, он пытается понять, о чем я думаю. Я просто размышляю. Мыслю о возможном действии. Ричард выразил свое недовольство взглядом, но не отругал и не заткнул мне рот. Значит, я просто должен это сделать. — Слушай, Ричард. — Что? Он тянул с ответом, но, похоже, мой босс собирается подыграть моему гамбиту. Спасибо. В любом случае, лучше покончить с этим. — Я тут подумал, не издевался ли я над тобой изо дня в день. — Сейги, о чем это ты? Он произносил слова очень четко, словно мы предварительно все согласовали. Я говорил как робот, но и Ричард сознательно вел себя как-то неестественно. Аяме выглядела немного смущенной, но не настороженной, а господин Итагаки до этого вообще не слышал от Ричарда ни слова. Ладно, давай продолжим. — Ричард, мне так жаль, что я постоянно засыпаю тебя комплименты о том, какой ты красивый. — Все в порядке. Я не против. — Прости, что сравниваю тебя с небом на рассвете, или летней листвой, или алмазной пылью. — Как я уже сказал, я не возражаю. И Аяме, и господин Итагаки были поражены. Хорошо, похоже, они оба купились. Я точно знаю — стоит мне начать, и Ричард подхватит, поэтому мне остается только моя партия. Ради господина Итагаки и Аяме. — Видишь ли, мне трудно сдерживаться, и слова сами слетают с губ всякий раз, когда я ловлю себя на мысли о том, как же ты прекрасен. Но если подумать, наверное, не очень приятно, когда тебе все время делают такие комплименты, да? — Вряд ли ты делаешь эти комплименты в попытке польстить мне. По крайней мере, в этом я точно уверен. Я говорил, не глядя Ричарду в глаза. Неловко, конечно, но я не могу смотреть на него, когда речь заходит об этой теме. Мне слишком стыдно. Фактически для меня это вопрос жизни и смерти. — ...Но даже если ты привыкаешь к чему-то, что тебе не нравится, тебе же все равно оно не нравится? Я снова извинился. Ричард посмотрел прямо на меня. Он действительно потрясающе красив. Но сейчас неподходящее время делать ему комплименты! — Не думаю, что это так. Избыточные похвалы меня раздражают — когда твердят, что мое лицо, наверное, привлекает клиентов, как рекламный щит, или предполагают, будто я использую его в своих интересах. Действительно, комплименты в адрес моей внешности, независимо от намерений, когда-то ощущались как липкая жвачка на подошве ботинка при каждом шаге. Но ты другой. И слова твои другие. Они касаются моего лица, как игривый ветерок. Своим абсурдным словарным запасом ты явно говоришь мне, что моя внешность приносит тебе радость. И хотя иногда это кажется немного странным, пожалуй, я нахожу эту странность странно привлекательной, Сейги. И тут он улыбнулся. На какое-то время я онемел. Он тщательно выговаривал каждый слог, чтобы его было легко понять, как профессор Ричард на уроке японского, но его слова казалось искренними и не наигранными. Он словно заявлял, что все мои необдуманные замечания нормальны. Я не ожидал услышать такое в разгар нашей маленькой игры, и мое сердце сейчас готово выпрыгнуть из груди. Но, как бы то ни было, Ричард прекрасен, а красота успокаивает меня. Сейчас главное не я, а Аяме и господин Итагаки. А он на мгновение замер. Затем посмотрел мне в глаза и внезапно пришел в себя. — Я думал, вы студент, работающий в этом кафе, а вы его знаете? Каким образом...? — Я студент и работаю в этом кафе, но еще подрабатываю у него. Мы просто случайно встретились здесь. — А... понятно... Кхм. — Кажется, Ричард, этот ваш студент тоже мастер чрезмерных комплиментов. Аямэ впервые произнесла имя Ричарда. И мой босс просто ответил: «Ну да». Он источал свою обычную ауру спокойной элегантности, но я заметил в его глазах намек на напряжение — вероятно, из-за того, что ему пришлось сказать то, чего на самом деле он не хотел. Прости, но я-то не лгал, поэтому, пожалуйста, прости уж меня на этот раз. На лице Аямэ играла дразнящая улыбка. — Вам не надоело быть под таким словесным обстрелом? — Честно говоря, это действительно утомляет. Такое чувство, будто мне постоянно твердят, что я должен выглядеть идеально. Порой это вызывает некоторое раздражение. — Видишь? — Аяме повернулась к господину Итагаки. Она не казалась самодовольной или торжествующей и, похоже, не пыталась использовать Ричарда против него. Взгляд, которым она одарила своего менеджера/бойфренда, говорил: «Теперь ты понимаешь?» Господин Итагаки взглянул на меня, безмолвно моля о помощи. Что? Я не думал заходить так далеко. Что мне делать? И тут Ричард продолжил, не дав мне окончательно потерять самообладание.. — Однако, слова, будь то критика или похвала — неясный инструмент, не способный передать всю суть намерений человека. Как айсберги в море, они скрывают глубокие слои под поверхностью. Слова представляют лишь моменты вечно меняющихся эмоций. К счастью, мы много времени провели вместе, и мне стало проще понимать его мысли. Я легко могу представить, что скрыто под поверхностью айсберга, когда разговариваю с таким хорошо знакомым человеком. Поэтому, даже если это иногда утомляет, я легко преодолеваю это чувство. Ой, да ладно тебе. «Много времени»? Прошел всего год. Но как бы там ни было, я не настолько глуп, чтобы поправлять его. Может, притвориться, будто мы знаем друг друга десятки лет? Такое впечатление, что я пытаюсь провести какую-то аферу, но выражение лица Аяме смягчилось, и я счел за лучшее просто промолчать. — ...Тогда, думаю, тут проблема адресата, который не верит ни единому сказанному слову. — На мой взгляд, это вопрос взаимного доверия. Когда я чувствую, что он перешел черту, я говорю то, что должен сказать, и знаю, что он не расстроится. Больше всего Аямэ задело то, что похвала мистера Итагаки прозвучала для нее фальшиво. Конечно, больно осознавать, что любимый человек по-настоящему не испытывает к тебе таких же чувств. Да и что сказать в такой ситуации? Пока я пытался разобраться, господин Итагаки продолжил с того места, на котором остановился Ричард. — Большое вам спасибо. Думаю, ваш с партнером подход к решению проблем послужит для нас отличным примером. Вы действительно хорошо говорите по-японски, да? И еще, Аяме, дорогая, я хочу сказать кое-что важное: прости меня. Я пытался поддержать тебя, а не расстраивать. Но, возможно, повторяться снова и снова было уже слишком. Мне очень жаль. — ...Меня еще немного бесит, как быстро ты извиняешься. — С тобой действительно трудно. Даже не знаю, как на это реагировать. Господин Итагаки улыбнулся, словно не считал, что сделал что-то не так. В его положении я, вероятно, поступил бы так же. Даже если бы мне сказали не делать комплименты, слова все равно вырвались бы изо рта. Я изо всех сил стараюсь молчать, когда мне говорят об этом, но, с моей склонностью все портить, молчать трудно. Будь Ричард не таким, как сейчас, давно бы меня уволил. Аяме немного подождала, затем пробормотала: — Тебе не обязательно отвечать. Просто дай мне немного побыть одной, пока раздражение не пройдет. Потом можешь вернуться. Думаю, к тому моменту я уже приду в норму. — А, понятно, — сказал господин Итагаки. Аяме не ответила. Он же сказал, что постарается это сделать. Между ними возникла определенная нежность, хотя мне было больно видеть, как у них обоих проявились различные шрамы, связанные с общением. Аяме на мгновение замолчала. — ...По твоим словам, я снова смогу начать работать? — Да. Потому что я в это верю. — Итак, гипотетически, если я не уволюсь, то не часто смогу видеться с тобой, так? Подумай хорошенько. По-твоему, я смогу снова работать, если мне назначат другого менеджера? — Все будет замечательно. Ты очень целеустремленная. И пускай мы не сможем видеться так часто, как раньше, но это не значит, будто мы никогда больше не встретимся. Аяме замолчала. О, теперь понятно. Она рада была услышать, что он считает ее мастером своего дела. Но ей не понравилось, с какой убежденностью он заявляет, что не возражает, если они не будут все время вместе. Хотя для них это рабочий вопрос. Если все пойдет прахом, оба потеряют работу. Аяме точно желает этого избежать, но совсем не хочет, чтобы ей напоминали об этом снова и снова. Они пара уже год, да? Господин Итагаки обязан это знать. Так почему же он продолжает пытаться убедить ее, что она может это сделать? Аяме слегка улыбнулась, затем пробормотала: — Отчего-то, чем больше ты делаешь мне комплиментов, тем больше кажется, что ты говоришь их, просто чтобы сказать. Мне трудно понять природу твоей любви ко мне. Не мог бы ты вкратце объяснить мне, как будто готовишь меня к работе. Если можно. Она отвернулась от него. Теперь дело за господином Итагаки. Я посмотрел на него, пытаясь подбодрить. Кажется, настал критический момент в их отношениях. Но на лице господина Итагаки играла все та же мягкая улыбка. Он вытер вспотевшие руки о фланелевую рубашку. — Аяме, я люблю тебя всем сердцем и душой. И если мои комплименты звучат неуместно, что ж, я такой, какой есть. И всегда говорю то, что у меня на уме. Я бы с радостью женился и создал с тобой семью, но еще отраднее видеть мне, как ты улыбаешься и радуешься жизни, прямо как год назад. Ведь ярче всего ты сияешь, делая свою работу. И не важно, оскорбляешь ты кого-то или нет. На мой взгляд, ты просто невероятна, когда разговариваешь и смеешься со своими гостями. Я не говорю, что понимаю все, через что ты проходишь. Будучи менеджером, я знаю, что происходит за кулисами, поэтому не хочу просто слепо подбадривать тебя, но и не стану притворяться, будто понимаю все, с чем тебе приходится сталкиваться. В конце концов, это твоя жизнь. Я не хочу быть эгоистом и использовать твой талант только потому, что люблю тебя или из-за наших отношений. Если в тебе все еще теплится страсть к индустрии развлечений и ты отказываешься от нее по какой-то другой причине, пожалуйста, не делай этого! Ведь я твой поклонник. Но, возможно, любовь и не должна быть такой... Несмотря на сказанное, не похоже, чтобы господин Итагаки считал, будто с его чувствами что-то не так. Но он явно готов придумать что-то еще, если Аяме будет недовольна. По крайней мере, мне так показалось. И тут я сразу подумал: «Наверное, он действительно взрослый». Нелегко изменить себя и подстроиться под кого-то из желания, чтобы выбрали тебя. Каждый раз, разочаровываясь в своих поисках работы, я чувствовал, что у меня никогда не получится, хотя и знал, что именно это и должен сделать. Господин Итагаки посмотрел на кольцо со шпинелью и с грустью прикоснулся к нему. — Я не хочу, чтобы ты возвращала его мне. Если тебе не нравится камень, мы сходим в приличный ювелирный магазин, а не в магазин аксессуаров, и купим новую оправу или даже новое кольцо. Можешь убрать его куда подальше. Только не возвращай мне. — Это был довольно длинный инструктаж, тебе не кажется? — Думаю, ты права, — с улыбкой ответил господин Итагаки. Аяме тоже улыбалась. Я быстро переглянулся с Ричардом. Наверное, Аяме не рассердится, если он сейчас представится, но тут пришлось отвести взгляд от его лица. Он слишком красив! Весь такой в своем обычном образе владельца магазина в Гиндзе — при полном параде ювелира Ричарда. Я отвел взгляд и услышал, как его мелодичный голос обращается к менеджеру Аяме. — Господин Итагаки, мне неловко спрашивать, учитывая, что я даже не представился, но почему вы выбрали кольцо со шпинелью в подарок? — Что? Ну... — Он замолчал и сказал так тихо, что только я, наверное, его и услышал: — Так там только такие и продавали. Аяме, вероятно, не отреагировала лишь потому, что не услышала его. Или просто притворилась невозмутимой. Мне даже все равно, придумал ли он оправдание постфактум. Главное, чтобы у него была какая-то причина. Если вдуматься, то это относится к любому подарку. Нет нужды в особых причинах, если хочешь что-то кому-то подарить. Все сводится к одному вопросу: Сделает ли человека счастливым этот подарок? Господин Итагаки немного поколебался, прежде чем снова заговорить. — ...Честно говоря, я ничего не смыслю в драгоценных камнях... Но благодаря ее анкете в агентстве мне известен размер ее пальцев, и я знаю, как ей нравится синий цвет, поэтому, увидев это кольцо на первом этаже универмага, где проводилось мероприятие, я подумал, что оно может ей подойти. Аяме очень трепетно относится к своему гардеробу и не часто носит аксессуары, кроме сережек и ожерелий. Однако я решил, что этот цвет подойдет к большинству ее нарядов. Он такой чистый и освежающий — просто прекрасен, да? Я знал, что она через многое прошла, и подумал, что, может, оно немного подбодрит ее. Хотя, видимо, шпинель была неподходящим выбором. Ричард не произнес ни слова, просто посмотрел на Аямэ. Та по-прежнему смотрела в сторону. Прекрасный ювелир слегка улыбнулся и перевел взгляд на господина Итагаки. — Я считаю весьма необычным столь глубокомысленно и серьезно подходить к выбору камня в качестве подарка. — Правда? Но разве кольцо — не тот подарок, который и нужно хорошенько продумывать? — Возможно, но понятие «хорошенько» у всех людей свое. Некоторые приходят за подарком на день рождения, а есть и те, кто просто покупает самую дорогую вещь. Или наоборот — то, что укладывается в их бюджет. А вот вы тщательно обдумали свой выбор с точки зрения получателя. Я понимаю, о чем говорит Ричард. Необычно, что критерии, по которым выбирал подарок господин Итагаки, полностью зависели от желаний Аяме. Как ни посмотри, когда человек покупает кому-то подарок, он всегда носит след дарителя. Намеренно или нет, подарки всегда связаны с дарителем и его желанием вызвать у получателя определенные чувства. Это совсем неплохо — я уверен, что многие люди с радостью получили бы такой подарок. Может, даже и Аяме. Но шпинель, которую купил господин Итагаки, была другого цвета. Он объяснил, что искал вещь, которая больше всего подошла бы его девушке, и нашел это — ни больше, ни меньше. В зависимости от точки зрения — не такой уж и экстравагантный подарок. Это и имел в виду Ричард. Он продолжал говорить в своей обычной деловой манере. Хотя он так и не представился ювелиром, вряд ли ему сейчас нужно показывать визитку. Это очевидно. — Вы были правы относительно происхождения названия «шпинель» — с латинского переводится как «позвоночник». Но камень получил свое название потому, что образует заостренные восьмигранные кристаллы, а не из-за какой-то народной традиции, которая ассоциирует его с «колючестью». Шпинель также часто путали с другими камнями. В прошлом, когда у нас не было технологий для надлежащей оценки и идентификации драгоценных камней, его называли рубин «Черный принц» или принимали за сапфир или даже бриллиант редкого цвета. Но это, по сути, человеческая ошибка. Сейчас, в двадцать первом веке, он так же редок, как и рубин. Думаю, в будущем стоимость этого камня возрастет. — В самом деле? Я ничего такого не знал. Господин Итагаки выглядел удивленным, но Ричард мягко покачал головой. — На самом деле, вы знали больше всех. — Что? Я правда не знал ничего из того, что вы мне только что рассказали. — Нет, я не о мелочах, связанных с камнем, а о его сути. Его сути? Интересно, о чем это он? Интересный поворот. Мой дивный босс продолжил, деликатно подбирая слова. — Каким бы ни был камень, пока есть люди, которые ценят его за красоту, он становится драгоценным. Но красота, нежность и блеск — существуют только в сердцах. Если смотреть на камни с финансовой точки зрения, разговор будет совсем другим. — И мягко добавил: — Камень становится драгоценностью, когда его воспринимают таковым. Мне показалось, что время остановилось. Ричард с Саулом не раз говорили, что красота — это сущность драгоценных камней. Безумная мысль, ведь, если следовать этой логике, все становится субъективным. Расплывчато, но громко сказано, потому что, если камень кажется красивым, можно с уверенностью назвать его ценной драгоценностью. Господин Итагаки на мгновение задумался. — ...По-моему, это не так уж отличается от менеджера и таланта, с которым он работает, да? Или похоже на романтическую привязанность. Не лучшее сравнение, но прямо как в старой поговорке — когда влюблен, даже оспины кажутся ямочками на щечках. — Пожалуй, верно и обратное. Как бы ни была полезна вещь, если в ваших глазах она бесполезна, то ничем не лучше мусора. Знакомо до боли. Всякий раз, когда старшекурсники рассказывали о предстоящих собеседованиях, я испытывал странную смесь эмоций. Но чего я ожидал? Мы все с самого начала знали, что играем в азартную игру. Но все равно шли вперед, постоянно оттачивая свои навыки. Может, когда-нибудь мы и найдем идеальную работу или, хотя бы, терпимую. Ричард взглянул на меня. Он знал, о чем я думаю. — По-японски мир, в котором мы живем — повседневность, — называется «укиё», или «плавучий мир». Но иногда это слово также пишут с первым иероглифом «меланхолии», и оно уже переводится как «печальный мир». Непреходящая истина заключается в том, что не всегда все идет так, как мы надеемся. Но, возможно, именно поэтому шпинель имеет блестящее значение «внутреннего совершенства». — «Внутреннего совершенства?» — переспросил господин Итагаки. Ричард умел увлекать людей, даже тех, кто ничего не смыслил в драгоценных камнях. Его истинным призванием должно было стать либо ювелирное дело, либо мошенничество. — Также говорят, что этот камень укрепляет силу воли и направляет идти своим путем, вопреки всем пересудам. Я думаю, вы сделали отличный выбор. Кажется, господин Итагаки был слегка обескуражен теплыми словами Ричарда, однако все равно поклонился и поблагодарил его. Затем нерешительно заговорил с Аяме. — Я лишь предполагаю, но он ведь не из магазина аксессуаров? Он ювелир? Или какой-то профессор геологии?.. — Ух, я действительно не хотела этого говорить. — Э, да? Аямэ раздраженно повысила голос, и мы втроем тут же изрядно напряглись. Она смерила своего парня сердитым взглядом и буркнула: — Дело в пальце. — А? Что у тебя с пальцем? — Я растолстела. И кольцо больше не налазит. Поначалу господин Итагаки был в замешательстве. Потом спохватился и кивнул. Я чувствовал то же самое. То есть она хотела изменить размер кольца? И тут плотина прорвалась. Аяме принялась барабанить пальцами по столу. — Этот человек — ювелир, управляющий ювелирным магазином в Гиндзе, и я хотела посоветоваться, как изменить размер кольца. Я боялась идти в Гиндзу из-за ее многолюдности, но хозяйка моего любимого салона сказала мне, что, если я доплачу, Ричард сам придет ко мне. Так я и сделала, но тебе же обязательно нужно было увязаться за мной... Тьфу! Аямэ продолжала стонать. Я и сам хотел присоединиться и поныть о том, как затянулись эти разборки, но господин Итагаки терпел. Наверное, привык, да и в глазах Аямэ я заметил намек на улыбку. Может, все было не так уж плохо. — ...Я не знаю, что делать: сесть на диету или изменить размер кольца? — Что? Просто измени размер кольца. — Держать вес под контролем — часть работы в индустрии развлечений, не так ли? У меня почти не осталось времени для принятия решения. Лицо господина Итагаки просветлело, но он тут же стер это выражение с лица. Есть что-то освежающее в этом парне, который сказал, что пытаться заставить кого-то пойти по желаемому пути, даже из соображений любви, — просто трусость. — Понимаю. Итак, в конце концов, ты решила изменить его размер? — Вот по этому поводу я и хотела получить совет. Хозяйка салона сказала, что этот ювелир сохранит мою тайну, о чем бы я с ним ни говорила... Она решила повременить с принятием решения и позвонила в Étranger, чтобы договориться о встрече с Ричардом в магазине напротив станции метро, недалеко от ее дома. Тут их случайно увидел господин Итагаки, и они бросились наутек, не успев закончить свои дела. Это была настоящая катастрофа. Аяме рассыпалась в извинениях, а Ричард покачал головой. Он так хорошо умел сохранять профессионализм. — Конечно, мне не стоило убегать. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что я растолстела. Особенно ты. — Но почему? У всех людей в течение жизни наблюдаются колебания веса. — Это не слова менеджера. — Но если ты решительно намерена уволиться, вряд ли тебе нужно беспокоиться о своем весе. Точно. В глубине души Аяме все-таки хотела вернуться к работе. На мой взгляд, это правильное решение. Слушая ее, я понял, что ошибся — она не задыхалась, когда говорила, а просто отрывисто бросала слова. Но самое главное — ее лицо в момент разговора сияло в пять раз ярче. Было в ней некое таинственное очарование. Понятия не имею, нужна ли она индустрии развлечений, но судя по словам ее менеджера, такой человек, как она, способен воодушевить других, когда они в этом нуждаются. Аяме в ответ на мое пристальное внимание скептически посмотрела на меня, а затем сверкнула слегка детской улыбкой и повернулась к Ричарду. — Эм, вы не против в следующий раз изменить размер кольца? Думаю, сначала я сяду на диету. — Аяме, дорогая. — Да что такое? Я в ужасе от того, что медленно превращаюсь в жирную кляксу. Не знаю, принесет ли мне похудение «внутреннее совершенство», но уверена, что это кольцо поможет мне держаться. — Ну, ты просто знай — в последнее время в индустрии появилось гораздо больше разнообразия в типах телосложения, и я буду любить тебя, даже если ты наберешь сотню килограммов, так что не переусердствуй. — Молчи уже. Какое-то время просто не приглашайте меня на барбекю. В словах Аяме не было остроты. Господин Итагаки взглянул на свои наручные часы, словно внезапно о чем-то вспомнил, пробормотал «хорошо» и быстро встал. — Ладно. Что ж, мне пора в студию, иначе я не успею на следующую встречу. — Вот именно, а теперь иди уже. — Я, наверное, зайду завтра днем. Простите за беспокойство. С вашего позволения. Аяме с серьезным выражением смотрела, как уходит ее менеджер, а затем ее мимика резко изменилась. — Это была потрясающая сцена, да? Простите, Ричард. И вы, помощник, тоже. Не успел я сказать, что меня это, в сущности, не касается, вмешался Ричард. — Если кто-то и должен извиниться, так это я. Мне искренне жаль, что я стал причиной этой сцены. Я запаниковал и тоже опустил голову. Точно — раз уж я представился сотрудником Ричарда, то уже не просто студент, а представитель магазина Étranger. Так что просто обязан опускать голову, когда звучат извинения. Аяме усмехнулась, и на ее лице появилось немного горькое выражение. — Ну, я сама виновата, что не могла решить, чем себя занять. Хотя я отлично провела время. Давненько я не слышала, чтобы незнакомец так хвастался своим партнером. Стоп, когда такое было? Ричард странно посмотрел на меня и с улыбкой объяснил, что у нее сложилось неверное впечатление. Аяме встала, достала из сумки солнцезащитные очки и надела их. — Знаю, я не самый узнаваемый человек, но, думаю, надев их, я буду чувствовать себя немного лучше. Может, снова смогу стать знаменитостью. — Хотите, я провожу вас к метро? — Не нужно. Это будет приятная прогулка. Аяме ухмыльнулась. И только я подумал, что она собирается уйти, как она остановилась передо мной и наклонилась. А? Что? — У меня вопрос. Видите ли, я не умею делать комплименты людям. В чем фишка? Фишка в умении делать комплименты людям? А есть ли вообще какой-то прием? И правда ли я так хорош в этом? Оглядываясь на свою жизнь, не припоминаю, чтобы меня когда-либо хвалили за такой навык. Иногда называли легкомысленным или говорили, что понятия не имеют, о чем я говорю. Но, может, только люди, которые умеют слушать, способны принимать такие явные комплименты? Как Ричард, например. — О, ну, эм... Я не считаю себя мастером слова, но когда дело касается Ричарда, слова сами приходят на ум... Думаю, это зависит от человека, о котором идет речь? — Сейги. — Прости. Аяме улыбнулась, не снимая темных очков. На этот раз она все-таки вышла из кафе. Я вздохнул с облегчением, радуясь, что наконец-то могу вернуться к своей работе. И уже поднялся со своего места. В такие моменты мне хочется угостить Ричарда чаем с молоком, но здесь я не могу этого сделать. — Ричард, хочешь еще воды? Из еды у нас только печенье. — Сидеть. — Что? — Сядь сказал. Прямо сюда, — повторил он тихим, но явно не терпящим возражений голосом. Не понял. Разве мы все не решили? Однако я все же сел, как мне велели, на то место, где сидела Аяме. Ричард метал в меня свирепые взгляды. Кажется, его профессионализм развеялся, как дым. — Позволь спросить тебя еще раз: что, черт возьми, ты здесь делаешь?! — Чего? О чем это ты? — Я спросил, что ты здесь делаешь. Мне казалось, у тебя крайне мало времени? Если твоя зарплата у меня недостаточна, и ты вынужден еще где-то подрабатывать, я бы хотел знать об этом. Как твой работодатель, я требую объяснений. — Ты все неправильно понял. Я здесь не для этого. — О, так ты в нехарактерной для тебя манере растратил все свои деньги? Какая жалость. Ричард покачал головой. Очень красивый жест, хотя с неверным подтекстом. Я объяснил, что подменяю здесь друга с курсов по подготовке к экзаменам. Просто дублер. В последнюю минуту пришел ему на помощь, ничего особенного. И никаких денег. Он помогал мне готовиться к экзамену на государственную службу, и я не мог отказать ему в этом одолжении. Просто не мог. На мой взгляд, я не заслуживал такого выговора. Ричард уставился на меня и тяжело вздохнул. — Ты катастрофа. — Что? Это всего лишь на три часа. Я решил сменить обстановку — тут же сплошные плюсы. К тому же, еще и тебя сегодня встретил. — Умолкни. — Слушаюсь, сэр, — послушно ответил я. Технически, сейчас я не на работе в магазине. И, наверное, мне следует выпроводить Ричарда, чтобы помочь клубу, но, учитывая, сколько времени я уже потратил впустую, еще каких-то пять-десять минут вряд ли что-то изменят. Очевидно, потом мне придется как следует извиниться. — Сейчас уже поздновато говорить об этом, но соглашаться на одолжение, не понимая, во что ввязываешься, — это путь к катастрофе. — В данном случае причиной катастрофы был ты. И часто такое случается? — Ты имеешь в виду, часто ли меня втягивают в неприятную ситуацию с клиентом вне магазина? Нередко. И меня не раз принимали за разлучника. — Да, тяжело тебе приходится... — Я уже привык. Итак, Аяме обсуждала с Ричардом возможность изменить размер ее кольца. По мне не такой уж это важный вопрос, но, наверное, для некоторых тема может казаться деликатной. Особенно для тех, кто работает в сфере, где их рост и вес общеизвестны. Аяме сказала, что хотела обсудить, стоит ли менять размер кольца, но, похоже, позвонив ювелиру, она уже все решила. Вероятно, она действительно хотела уйти из индустрии развлечений. Не знаю, прав ли господин Итагаки, но он искренне не хотел заставлять ее делать то, что он хочет. Потому что не мог взять на себя ответственность за последствия, и это ведь была ее жизнь — он не желал вмешиваться. Но даже без всех этих подробностей, я думаю, каждый просто выбирает то, что ему нравится. И романтические партнеры являются прекрасным примером этого. Здорово, когда любимый человек верит в твой потенциал, но это сопряжено с большим давлением. Может и прозвучит странно, но будь я на месте Аяме, наверное, поискал бы себе другого парня. Человека, с которым я мог бы посмеяться над уходом из индустрии развлечений, кто понятия не имеет, кем я был в прошлом. Но она этого не сделала. Она взяла это кольцо со шпинелью и вышла на улицу, хотя ей не по душе многолюдность. Потому что хотела изменить его размер. Так что, вероятно, ей дорог не только господин Итагаки, но и собственный потенциал, который он тоже любит и в который верит. Решение Аяме кажется мне смелым. Пробовать что-то снова после неудачи тяжело, но она все равно решила это сделать. — Хорошо, что она решила не менять размер кольца, да? — Лично я возражаю против навязчивой идеи индустрии развлечений о худобе, но если именно этого она хочет, я могу лишь уважить ее решение. А теперь я, пожалуй, пойду. У меня назначена еще одна встреча. На этой ноте... Ричард уже собирался встать, когда я сказал: — Знаешь, ты сделал меня по-настоящему счастливым. Спасибо. — ...Прошу прощения? — «Игривый ветерок», — сказал я, проводя рукой перед лицом. Честно говоря, не думаю, что этот жест передает образ ветра. Лицо Ричарда слегка дернулось, и он сухо выдавил «ха-ха». Я почувствовал, как по спине побежали мурашки. Хорошо, что он не выбрал актерскую карьеру. Наверняка был бы окружен поклонниками, готовыми снять с себя ради него последнюю рубашку. Даже это ледяное выражение презрения обладало огромной силой. — Я просто подыгрывал своему клиенту. — О... Конечно. Прости. — Но не могу сказать, что говорил неправду. Ловко уйдя от ответа, Ричард поднялся со стула и пристально посмотрел на меня сверху вниз. — В любом случае, все дело в доверии. Я доверяю тебе. Однако мне не по душе мысль, что я постоянно заставляю тебя волноваться. Нам нужно как следует поговорить, когда выпадет такая возможность. — Жду не дождусь. Уверен, меня ждет строгая лекция, сопровождаемая вкуснейшими сладостями — идеальное сочетание рая и ада. Но честно говоря, мне нравится, когда Ричард отчитывает меня. Скажи я ему об этом, и прозвучит совсем не раскаянно, но я действительно счастлив. Я словно обрел настоящего старшего брата. Я помахал ему рукой, а он быстро обернулся и слегка улыбнулся. И тут я кое-что заметил. Никто не играл на скрипке. И посетителей в кафе тоже не было. Когда мой прекрасный босс уходил, у входа стоял мужчина в очках. Такэдзава. Увидев, как исказилось его лицо, я понял, с каким глупым выражением смотрел вослед Ричарду. — Привет, Такидзава! Ты пришел. Прости за беспокойство. Тут приходили с моей работы, надеюсь, все в порядке. — Вообще-то, все совсем не в порядке. Уже давно пора прибраться, — пробормотал Такидзава. Я даже не понял, что три часа уже истекли. Мероприятие в кафе закончилось. Вряд ли из меня вышел хороший дворецкий. Я еще раз извинился, что подвел его, когда он обратился ко мне за помощью. Такидзава отмахнулся, сказав, что все в порядке, однако немного замялся. Интересно, почему. — Итак, эм... это, хм... как бы сказать... — Хочешь спросить о том блондине, красивом, как снежный эльф? Он мой начальник, я подрабатываю у него. Хороший парень, но у него возникли небольшие проблемы с одним из его клиентов. — ...Снежный эльф? — Ну, знаешь, слишком красивый. Иногда из-за этого он попадает в неприятности, поэтому я беспокоюсь за него. Но у него голова гораздо лучше сидит на плечах, чем у меня. Так что, пожалуй, с ним все в порядке. Такэдзава снова заколебался. Остальные глазели на меня издалека. Учитывая, что я весь день мешал их выступлению, я не в том положении, чтобы любезничать с ними. Искренне надеюсь, что они просто сочтут меня неудачным дублером и забудут обо всем. — Ты уверен, что у тебя все в порядке? Тебя ведь не пытаются обмануть или что-то типа того? Тот ювелир? Все точно нормально? — По-твоему, ювелир — не лучшая работа? — Я не об этом, просто мне кажется, что он занимается чем-то опасным. Я думал, ты работаешь в магазине в Гиндзе? — Я действительно работаю в ювелирном магазине в Гиндзе. — Эй-эй. Что «эй-эй»? Я хотел, чтобы он перестал вести себя так, будто столкнулся с каким-то редким животным. Поэтому заставил его объясниться, повторяя, что не работаю в каком-то притоне, но он продолжал колебаться. Гиндза, конечно, славится своими модными клубами. Когда я огрызнулся, сказав, что нехорошо так подозрительно относиться к своему боссу только потому, что он красавчик, Такэдзава уступил, стыдливо опустив голову. — Наката, ты же внезапно исчез прошлой зимой, да? Профессор очень беспокоился о тебе, и я тоже. А Шимомура... — Шимомура? При чем тут он? Шимомура же уехал в Испанию в начале весны. Он что-то говорил? — Не знаю, правда или нет, но он сказал, что ты сбежал в Англию, чтобы повеселиться с очень богатым другом. Я тогда подумал, что это шутка, но, оказывается, нет? — Н-ну, это небольшое заблуждение. — Правда?.. Наверное, блондин, который только что прошел мимо, напомнил Такэдзаве о моих вечеринках в Англии. Интересно, как он их себе представлял? Наверное, с лимузинами, шампанским и икрой, хотя я никогда в жизни ничего подобного не устраивал. Он и не представлял, что меня потащат осматривать достопримечательности в холодину, потеющего от жара, только для того, чтобы заставить кое-кого показаться. — Это долгая история, но в итоге я навестил его семью. Только и всего. Даже не знаю, что ему сказать, чтобы изменить его представление о ситуации с Ричардом. Надеюсь, он просто предположит, что это было что-то вроде поездки в гости к другу на новогодние каникулы. Ведь в конце концов именно это и произошло. Когда я упомянул о визите к его семье, Такидзава оживился и энергично закивал. — А, понятно. Хватит уже о моих подвигах прошлой зимой, пора помочь с уборкой. Я застонал, а Такидзава рассмеялся. — Поехать в гости к другу в другую страну — довольно круто. Раз уж ты подумываешь о поступлении на государственную службу, я решил, что ты, как и я, ищешь стабильную работу дома. А ты не думал поискать работу в Англии? Примерно в этот момент кто-то окликнул Такидзаву, и мы вдвоем начали убирать столы и стулья. Зал арендовали только на определенный срок, поэтому пришлось подсуетиться, чтобы успеть привести его в порядок. Члены клуба, ставшие свидетелями щекотливой ситуации, в которую я попал, пытались сказать, что мне не обязательно убираться, но я ведь согласился помочь и остался до конца. Я даже ходил и извинялся перед всеми за доставленные неприятности, но, видимо, незванный, но невероятно прекрасный гость приглянулся девушкам из клуба, поэтому они сказали, что согласны на любые неприятности с его участием. Хотя вряд ли я сумею осуществить их чаяния. Когда мы спускались с холма и пили купленный им безалкогольный напиток, Такидзава внезапно что-то вспомнил. — По пути в кафе я пытался дозвониться до тебя и сказать, что ты можешь уйти, как только я приеду. Я оставил тебе голосовое сообщение. А потом написал, когда ты не взял трубку. — Ой прости. Я не заметил. Ясно. Удалю их позже. — Я не потому тебе сказал. — Что? Я посмотрел на Такидзаву, и он ответил мне серьезным взглядом. — Услышав, что я записал голосовое сообщение со словами «Дражайший Сейги Наката...», ко мне подошел странный старик. Я подумал, не твой ли он знакомый. К Такидзаве в парке подошел странный старик. Мужчина средних лет, среднего телосложения. Мой знакомый вопросительно смотрел на меня — Я не узнал его и спросил, кто он такой, но мужик просто со смехом отмахнулся от меня и ушел. Очень странно. У тебя, что, одно имя с какой-то знаменитостью или типа того? — Даже не знаю... — Ох. Что ж, думаю, денек у тебя сегодня вышел не из легких, да? Будь осторожен по дороге домой — в последнее время на твою долю выпало много странностей. — Договорились. Приятно, что он беспокоится обо мне. Я прослушал сообщение, которое действительно начиналось саркастическим «Дражайший Сейги Наката...», а затем удалил его по дороге домой. И что за мужчина отреагировал на мое имя? Может, один из моих учителей в младших классах средней школы? «Сейги» — довольно необычное имя, так что, возможно, оно навеяло воспоминания обо мне. Закончив просматривать сайты о работе, что стало моей ежедневной привычкой, я сделал несколько упражнений и решил сразу лечь спать. В последнее время мое тело уже не в той форме, как раньше, и я не занимаюсь каратэ. Отработка ударов всегда помогала мне успокоиться, поэтому я попробовал это сделать, но, похоже, у меня нет настроения выпускать пар, пока ситуация немного не уляжется. Именно тогда я получил сообщение. От Ричарда. «Две упаковки молока на завтра». Обычное его сообщение по пятницам. Да, завтра суббота. «Ясно». Я с нетерпением ждал возможности приготовить вкусный королевский чай с молоком.

***

После этого я некоторое время просматривал сайты по трудоустройству, пока не наткнулся на объявление агентства по подбору персонала с фотографией Аяме. Я заглянул на ее страницу на их сайте и увидел недавнее обновление — в ней говорилось, что она связана с агентством. У нее был отсутствующий взгляд, а на пальце отсутствовало кольцо со шпинелью. Ее битва только началась. Я болел за ее успех, как за бойца, готового выйти на ринг. Даже Ричард однажды сказал, что работать — значит жить, а жить — значит бороться. Господин Итагаки наверняка все еще работает менеджером в агентстве. Даже если он уже не занимался ею, они — товарищи по оружию, и я верю, что теплота их отношений сохранится надолго. Фон ее фотографии был мечтательного, великолепного шпинельно-голубого цвета.