Блестящие дела ювелира Ричарда

— Луна так прекрасна, не правда ли?! Когда мы вышли из салона «Шисейдо», на улице уже стояла кромешная тьма. Бледно-голубая луна сияла во всей своей красе, наблюдая за ночной Гиндзой. Я оглянулся на Ричарда, который поправлял свое пальто. — Правда? — но он лишь молча отвернулся. Как бы то ни было, я действительно привык вот так ужинать с ним по субботам после работы. Кажется, моя дань пудингами приносила свои плоды. — Точно, камень, который ты продал сегодня тому покупателю, был лунным, да? — Лунный камень. Пожалуйста, не путай его с английским moon rock. Ювелирный лунный камень — совсем другой тип минералов. Подобное смешение значений прискорбно. — О! Буду иметь в виду. Сегодня к нам приходила молодая женщина со своими родителями, которые купили гарнитур из лунного камня. Родители заказали его в «Étranger» к свадьбе своей драгоценной дочери. Ожерелье и браслет с молочно-голубым лунным камнем, который сиял всеми цветами радуги и сочетался с бриллиантами. Камни выглядели так, будто позаимствовали свою красоту у северного сияния. Лунный камень был камнем для людей, рожденных в июне, и издавна считалось, что он обладает мистической силой — в частности, приносит женщинам счастье и удачу. Дочь до слез растрогал подарок, и, когда я угостил ее ужасно сладким королевским чаем с молоком, она, шмыгая носом, все же поблагодарила родителей. Думаю, счастье для каждого свое, но я точно видел сегодня одну из его форм. Луна продолжала выглядывать из-за зданий, когда мы направились к стоянке, где Ричард припарковал свой «Ягуар». Я продолжал смотреть в небо и восхищаться ее красотой, однако Ричард смотрел на меня с изрядным разочарованием. — Говоришь, луна прекрасна? Неужели современные студенты действительно настолько плохо знакомы с литературными традициями собственной страны? — Хм? Что ты имеешь в виду? Я изучаю экономику, поэтому мои учебники пестрят западными авторами — Маркс, Вебер, Мэнкью и так далее. — А как насчет Шимэй Футабатей и Сосеки Нацумэ? — Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Ты их читал? — Конечно. — Ого, — простонал я, и прекрасный ювелир вздохнул. Он пробормотал что-то о современной молодежи, и я не смог удержаться от смеха. — Что? — Ну ты и сам еще довольно молод. — Я просто возражаю против широко распространенного представления о том, что классическая литература интересна лишь старикам. Благодаря словам и опыту тех, кто был до нас, мы обретаем более полное и глубокое понимание мира, в точности, как драгоценные камни открывают окно в человеческое сердце. — Не представляю ничего более классического для Ричарда, чем возможность вставить драгоценные камни в любой разговор. — Сочту это за комплимент. — Это он и был! Я прямо чувствую, как становлюсь умнее всякий раз, когда разговариваю с тобой. — Возможно, мое присутствие вредит тебе, если ты удовлетворяешься одним лишь чувством. — Хорошо, буду иметь это в виду… О да, кстати. Интересный факт, всплывший на одном из моих занятий по социологии — очевидно, фраза «я чувствую» в последнее время стала весьма популярной в поп-музыке. Интересно, почему? Может, такие тексты, как «я чувствую, что могу стать сильнее», популярнее, чем решительные: «я стану сильнее!», поскольку внутренний голос шепчет: «Ни за что». И излишняя прямолинейность разрушает погружение в тему? — К сожалению, я не очень хорошо знаком с тенденциями современной японской молодежи. Но, возможно, следуя твоей логике, можно сказать, что сила драгоценных камней — тоже просто «ощущение». — Разве ювелиру подобает говорить такое? — Я уже не на работе. К тому же, по сути, это не является чем-то негативным. Когда мы добрались до парковки, Ричард оглядел меня и скрестил руки на груди. Он такая совершенная красота. Напоминает статую, сотканную из лунного сияния. Сколько бы мы ни знали друг друга, красота все равно остается красотой. Чувствую, я никогда не устану смотреть на него — прямо как на луну. — Ч-что? Что-то не так? — Ладно, это всего лишь чувство, но я действительно думаю, что люди и вправду обладают способностью становиться сильнее. Умение видеть в вещах желаемое, — по сути, человеческая способность искать надежду даже в самой крошечной искре. Вряд ли это так уж плохо. В такие вот ночи, когда кажется, будто свет луны наблюдает за нами, это, безусловно, своего рода умиротворяет, — сказал Ричард. Он посмотрел на ночное небо так же, как и я, и прошептал: — Луна действительно прекрасна. Затем нажал кнопку на своем ключе, чтобы отпереть машину, и скользнул на водительское сиденье «Ягуара». Я присоединился к нему на пассажирском. Надо сказать, сколько бы раз я не сидел в нем, угол наклона всегда был идеальным. Такое впечатление, что его идеально подогнали под мое тело. — Итак, мне высадить тебя на станции Такаданобаба? — Спасибо. Кстати, когда ты ждешь моего ответа «я просто могу умереть»? Лицо Ричарда являло собой отраду для глаз. Его губы изогнулись, будто он собирался сказать «Что?», а красивые брови приподнялись. Голубые глаза пронзили меня острым взглядом. — Ну, в этом же вся суть, не так ли? Шимэй Футабатей, Сосеки Нацумэ и «луна прекрасна»? Как перевести фразу «я люблю тебя» — слова, которых отродясь не было в японском, — на японский язык? Очевидно, мастера литературы периода Мэйдзи неистово бились над этим вопросом. Наверное, это была основная тема для разговоров за стаканчиком чего-либо. Ну, не знаю, насколько это повсеместно, но ребята с факультета японской литературы очень разгорячились из-за этого, когда мы виделись в последний раз. Они твердили, что нам, тупицам с экономического факультета, следует кое-чему подучиться, ведь девушки без ума от такой романтики. Симэй Футабатэй перевел «я твой» как «я просто могу умереть», а Соусеки Нацумэ заявил, что «я люблю тебя» следует переводить как «луна прекрасна». Полезная мелочь. По крайней мере, по их словам, но, учитывая, что ни у кого из парней на вечеринке не было подруг, в конце концов, это, пожалуй, не так уж полезно. Ричард на мгновение застыл, а затем тяжело вздохнул и повернул ключ. Машина с ревом ожила. — … этим ты пробрал меня до костей. — Так и знал, что тебя зацепит! К твоему сведению, я действительно иногда способен говорить "по-японски" — Еще слово, и я вышвырну тебя из машины. Помолчи минутку. Ричард выехал задним ходом со стоянки, переключил передачу и поехал по кварталу Тюо. Некоторое время в машине царила полная тишина. Миновав четыре или пять зданий, прекрасный ювелир снова открыл рот. — Не следует так легкомысленно разбрасываться подобными фразами. Слова, вырванные из контекста, подобны камню, вынутому из браслета. При каких обстоятельствах прозвучало это «луна прекрасна»? И отчего Ася подумала: «я просто могу умереть»? Самое главное — что привело к этим моментам. Это не просто слова. Полагаю, жители этой страны понимали это лучше до того, как их наводили импортные товары. — Ладно, честный вопрос: что заставило тебя прочитать эту старую японскую классику? Ричард не ответил. Хотя я знал о его склонности отвечать не на все мои вопросы, отсутствие реакции на конкретно этот было ему не свойственно. Интересно, есть ли на то какая-то особая причина. И связана ли она с теми моментами, когда хочется сказать «луна прекрасна» или «я просто могу умереть». Однако это явно была не та тема, которой мне следует касаться. Я притворился, что отвлекся на что-то интересное в окне, и улыбнулся. Затем прижался к окну и посмотрел вверх. — О, я все еще вижу луну. — Прямо сейчас? Красивая? — Хм, она не так красива, как ты. Рука Ричарда резко соскользнула с руля и включила автомобильную стереосистему. Сейчас ревел не финский металл, как в прошлый раз, а какое-то этническое женское пение. Я лишился дара речи. Что это вообще такое? Я громко спросил, на каком это языке, и Ричард ответил, что песня на бенгальском. То есть, индийская? В одно мгновение в машине повеяло субтропиками. Разговаривать без крика мы не могли. — Эй! Если я тебя расстроил! Извини! — Я тебя не слышу, — одними губами произнес Ричард. Кажется, он совсем не хотел разговаривать. Но и особо сердитым также не казался, наоборот, — почти улыбался. Думаю, своим поведением он хотел сказать мне, что я веду себя до смешного глупо. Ричард казался намного расслабленнее, чем когда называл имена этих авторов. Хорошо. Теперь можно расслабиться и не переживать, что я опять ляпнул ему какую-то глупость. Когда я вышел из машины, субтропики тут же улетучились. Воздух за турникетами на станции Такаданобаба был прохладным. Ричард быстро попрощался и снова уехал на своем «Ягуаре». Я смотрел ему вслед, пока машина не скрылась из виду — у меня это вошло в привычку. Перед тем, как зеленая машина скрылась за углом, она мигнула аварийными огнями, словно говоря мне немедленно тащить свою задницу домой. Я поймал себя на том, что просто смотрю в небо. Там, как и прежде, висела бледно-голубая луна. Что ж, это снова было одно из тех чувств. И я почти уверен, что ощущал сейчас свое, особенное счастье. Луна сегодня действительно была прекрасна.