Блестящие дела ювелира Ричарда

Бутылка без вина. Пустая консервная банка. Вот какими образами Ричард иллюстрировал пустые разговоры. — Другими словами… разговор не может быть просто разговором. — Точно. Прошло не так много времени для подобной ностальгии, но я, Сейги Наката, принял предложение прекрасного ювелира Ричарда Ранашины де Вулпиан стать моим учителем английского языка. Замечательно. Я так счастлив. Какая выгодная сделка. В моем университете есть курс, специализирующийся на разговорном английском, но он довольно сложный и затратный, поэтому мне не очень хотелось туда идти. Не говоря уже о том, что это интенсив аж на девяносто минут разговора. Но мир становится все более и более интернациональным, и умение говорить по-английски открывает множество дверей. А поскольку японцы гораздо хуже говорят, чем пишут по-английски, с предложением Ричарда я почувствовал себя так, будто мне подарили роскошную спасательную шлюпку. Повезло-то как! Во всяком случае, именно такие мысли крутилось у меня в голове в то время. Оглядываясь назад, можно сказать, что я явно недооценил ситуацию. Все еще хмурясь, Ричард-сэнсэй сказал, что перед началом занятий ему нужно кое о чем спросить меня. — Чего ты хочешь достичь с помощью английского? Каким человеком желаешь стать, говоря на иностранном языке? Такие вопросы, заданные еще до начала занятий, показались мне не просто сложноватыми. Выигрывая время, я слегка походил вокруг да около и в конце концов ответил: — Я просто хочу иметь возможность поддерживать беседу. С английским я знаком лишь по учебнику, а меня больше интересует практика. Тогда я шаг за шагом смогу начать применять его. А суть поймаю уже в процессе. Вот и все. Мой ответ показался мне весьма безобидным. Но тут Ричард заявил, что так не бывает. Без содержания нет ничего. К слову, с точки зрения японского языка, он прав — обычно разговоры не просто разговоры. Даже в повседневном общении темы, которые обсуждаются с друзьями и коллегами, странным образом разнятся, и, пожелай я выучить специальную лексику, мне понадобился бы совершенно другой навык. Есть слова, которые использовал бы турист, желающий подружиться, и вежливые фразы для того, кто устраивается на работу. И тут я понял, что для Ричарда, англичанина, чрезвычайно формально говорящего по-японски, язык подобен искусству, которое можно разделить на множество групп. Я запаниковал, задаваясь вопросом, не тот ли это случай, когда простой смертный равняется на гения, настолько умного, что он не в состоянии учить других. Но Ричард, очевидно, видит меня насквозь — он рассмеялся, дразняще склонив голову набок. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты, случайно не считаешь меня лингвофилом, пытающимся нагрузить тебя невероятным количеством информации? — Ого… то есть, ты не так уж неправ… Нет, стой, конечно я не такой грубиян, чтобы так думать… — Ты ведь именно об этом и подумал, не так ли? — Да. Прости. Несмотря на резкость слов, тон его остается невероятно добрым. Он определенно дразнил меня. Улыбка ювелира Ричарда неизменна, когда он посмотрел на меня, явно наслаждаясь собой. — Мне понятно твое беспокойство, но у меня и правда есть диплом преподавателя английского языка. Хотя получил я его в Англии, — продолжил он. Стоп. Серьезно? Ричард-сэнсэй и правда учитель? Я изумленно моргнул, глядя на него, и мой прекрасный преподаватель радостно рассмеялся в ответ. — Это не такая уж редкость среди тех, кто специализируется на языках. Я изучил все щадящие способы обучения, так что беспокоиться не о чем. И все же… Просто разговор, не так ли? — прошептал он. Его голос так певуч, он непонятно отчего так и лучится счастьем, и я, совсем не понимая причину, тоже прихожу в возбуждение. Но почему? Он просто сказал, что разговор — ничто без сути. Этот человек всегда излучает нежную и грациозную красоту, но когда он вот так счастлив, от него исходит такая волшебная аура, которой под силу заставить цветы по всему миру цвести в унисон. Итак, в чем дело? Почему ты так счастлив? Пожалуйста, скажи мне причину, пока я не заразился твоим настроением и сам не начал ухмыляться. — Я сказал что-то приятное? — Кто знает? Но, хотя у меня есть квалификация, я впервые преподаю английский японцу. — А? — Я закончил университет со степенью по японскому языку. Так что мне всегда представлялось, что английский я буду преподавать носителям японского. Но до сих пор мне не выпадала возможность воспользоваться преимуществами своего диплома. Потому я сейчас так счастлив. Он произнес это так ясно. Для него счастье преподавания языка — непоколебим, и исходит из самого нутра. В его голосе столько искренности, и прекрасные голубые глаза смотрят прямо на меня. — Я с нетерпением жду наших занятий, Сейги. Ты будешь моим первым учеником-японцем. — Я тоже с нетерпением жду их. Вот ты снова и будешь моим учителем. — Снова? — Наверное, это само собой разумеется, но ты стал моим первым учителем во многих вещах. — Ты имеешь в виду изучение драгоценных камней? — Да. А еще ты научил меня заваривать королевский чай с молоком. — Этот список никогда не закончится, если будешь включать в него такую малость. Что-нибудь еще? — Смотрите, кто воодушевился такой малостью? Ты первый научил меня общаться на работе с клиентами, показав, как должно относиться к людям, и еще… А, да, ты первый оценил мою еду. — Не припомню за собой такой дерзости, чтобы оценивать твои навыки в приготовлении пищи. Твой пудинг всегда превосходен. — Ты также первый, кто использовал подобную лесть, чтобы повысить мою мотивацию. Уверен, есть еще множество всего, но давай на этом я закончу. — В таком случае, мистер Наката, может, представитесь своему любимому учителю? — Хм? Так внезапно? Заметив мою панику, Ричард просто окутал меня своим все еще лучистым взглядом и кивнул. Ах-х. Этот взгляд. Так он всегда смотрит на пудинг в своей тарелке. Он счастлив. Он действительно почти невыносимо рад учить меня английскому. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы не убить в нем это чувство. Мне просто нужно прикинуть, что я могу сделать, решительно приложив усилия. Кроме того, вряд ли мое представление себя сильно изменилось со времен средней школы. Я делаю в точности, как меня просили, и с лучезарной улыбкой представляюсь Ричарду. На английском, конечно. — Hello, my name is Seigi Nakata. It’s nice to meet you. How are you? Именно эти фразы красуются на третьей странице учебника английского языка для первого курса средней школы. Но Ричард-сенсэй выглядит подавленным. Почему? Чем я так быстро испортил ему настроение? Пожалуй, я могу пойти чуть дальше. Мне удается связать больше слов. Язык моего тела, конечно, зашкаливает. — Thank you very much for teaching me English. I studied English for my entrance exams, so I have been studying English for about six years, but I have never spoken it before. So I’m happy for this opportunity. I look forward… — Стоп. Стоп. Стоп. Остановись. Его голос напоминает лезвие ножа. Что… почему? Я сказал что-то настолько плохое? Я прошел тест Эйкена в старшей школе и точно так же потом собеседование при поступлении в университет. Что я сделал не так? Ричард-сэнсэй бросает на меня мрачный взгляд, совсем не похожий на тот, что был еще пять минут назад. — Где ты подцепил такую манеру жестикуляции и веселенькое произношение? — Хм? — Почему ты так говоришь? Ты поклонник голливудских фильмов? Ой. — Я переборщил с жестами? — спросил я, используя те же самые жесты, как какой-нибудь мим, стараясь донести свою точку зрения, но мрачная аура вокруг Ричарда не рассеивается. Плохи дела. — А-а-а… Нет, мне не особенно нравятся голливудские фильмы или что-то в этом роде. — Тогда почему? — М-м-м… Именно такой английский я считаю «крутым». Вообще, трудно объяснить, но это похоже на тот английский, на котором говорят иностранцы в английских телешоу. Как-то так. Хотя нет. Это еще не все. В таком возбужденном состоянии, мне кажется, я могу по-настоящему классно говорить по-английски. Не знаю, правда это или нет, но так меня переполняет своего рода чувство безопасности. Я закончил свое объяснение, говоря Ричарду, что, вероятно, именно поэтому я так машу руками. — Понятно, — прошептал Ричард-сэнсэй и кивнул. Он не сердится. И вроде не так уж не доволен. Просто его тон в три раза резче, чем обычно. Это странно пугает. Затем Ричард-сэнсэй говорит со мной на медленном, простом английском. — English is, put simply, a tool for communication. У инструментов есть применение. Итак, для чего же этот? Чтобы объяснить действия и донести свои мысли, разумеется. Но в то же время это еще и инструмент для понимания мыслей собеседника. Поэтому, если ты хочешь выучить язык, не следует думать о своей успеваемости. Нужно думать о словах другого человека и о том, как донести до него свои мысли. Подумай о том, с кем ты разговариваешь. Так ювелир думает о тех, кто хочет купить драгоценности. И владелец пекарни думает о тех, кто хочет есть хлеб. И это наводит мосты между тобой и другим человеком и, по возможности, позволяет сблизиться с ним посредством языка. По крайней мере, я считаю, что так и должно быть. Я слушал, разинув рот. Ричард скрестил руки на груди, а затем еще и ноги. И спросил, слушал ли я его вообще. Конечно. Конечно, я весь внимание. — Другими словами… Мне не нужно беспокоиться о том, правильно ли я вообще говорю. — Именно. Если уж на то пошло, гораздо важнее подумать, донес ли ты свою точку зрения до других. — Теперь, когда ты упомянул об этом, да, думаю, ты прав… Результат на экзамене именно такой. Если бы я в момент реального общения просто продемонстрировал, насколько хорош в английском, самое большее, получил бы в ответ: «Угу». Как неловко. Отрадно, что я так быстро осознал свою ошибку. Но… благодаря языку люди становятся ближе, да? Я испытываю благоговейный трепет от того, насколько это похоже на его японский или самого этого человека. С этого момента я буду изучать английский язык у этой живой жемчужины, сосредоточия красоты и интеллекта. Просто невероятно. Но могу ли я донести что-нибудь посредством его учения? И не до кого-то там. Ричард учит меня английскому, так что я собираюсь разговаривать именно с ним. Чего я хочу от него? Я хочу, чтобы он хвалил меня по мере моих успехов. Еще как хочу. Но не это главная цель, да еще и не очень тактично с моей стороны. Что я хочу сказать Ричарду? Я снова повернулся к своему учителю, выпрямился и посмотрел ему в глаза. Я стараюсь не переборщить со своим произношением, но все же не хочется, чтобы оно было таким же деревянным, как на собеседовании. И тогда говорю это. — You are very beautiful. Ричард издает сдавленный звук. У него что-то застряло в горле? Я с беспокойством подошел к нему, но он протянул руку, чтобы остановить меня, как бы говоря не обращать на него внимания. Значит, наверное, все в порядке. Тогда я продолжу. — Если я смогу использовать другие языки, кроме японского, чтобы говорить о твоей красоте, тогда, кажется, я действительно смогу приблизиться к ней. Вот суть того, что я ему сказал. Когда я закончил, Ричард, продолжая давиться и кашлять, все же кивнул. Я рад. Он понимает, что я пытаюсь сказать. — … это ты и хочешь мне сказать? — Думаю, частично. До этого я вроде как использовал японский только для того, чтобы выразить, насколько ты прекрасен, но все сказанное мной, вероятно, просто входило в диапазон выражений, которые японцы могут предложить о красоте. Но мне кажется, твоя красота пересекает границы языка так же, как драгоценные камни, поэтому, если у меня появится другой инструмент коммуникации, я смогу сказать то, чего не мог раньше, и с новой точки зрения. — …Просто невероятный и удивительный образ мышления. — Спасибо! — Пожалуйста. — Мне кажется, или твой голос стал звучать как-то слишком чопорно? — Тебе кажется. А самое главное, от всего этого обсуждения у меня пересохло в горле. Чаю мне. — Да, сэр! С нетерпением жду продолжения наших уроков! — Нисколько не сомневаюсь. Ричард все еще немного хрипел после кашля, но, когда я вошел на кухню нашего магазина, к нему уже вернулась его обычная теплота. Класс английского Ричарда-сэнсея кажется гораздо жестче, чем я ожидал. Но у меня такое чувство, что я получу от него нечто гораздо большее, чем просто разговор по-английски. Ощущая присутствие чего-то сияющего, вроде мерцания нового драгоценного камня или встречи с новым собой прямо за углом, я заваривал чай с молоком. Королевский чай с молоком — мост, соединяющий меня с Ричардом. Еще один наш инструмент общения. За который я очень благодарен судьбе.