Блестящие дела ювелира Ричарда

Наступило воскресенье. На этой неделе «Étranger» работал лишь в субботу, поэтому Ричард вчера довольно долго извинялся по телефону перед клиентами. Непонятно зачем мы с господином Ито направлялись в один из отелей в городе после нашей с ним встречи на станции Симбаси. Аукцион проходил в Гиндзе, но сначала нужно было встретиться с Ричардом. Я удивился, почему он сразу не подъехал к нам в отель, но, видимо, ему нужно было уладить с кем-то дела прямо перед аукционом, поэтому взять такси было лучшим решением. Как только господин Ито закончил с приветствиями и мы устроились на заднем сиденье машины, он спросил: — Какие у вас отношения с Ричардом? — Отношения? Мы просто начальник и подчиненный… — Правда? Я подумал, может, вы родственник. Господина Ранашины, я имею в виду. — Эм, а разве он не… — Наставник — так его называет Ричард. Тот человек из Шри-Ланки. Господин Ито, кажется, принял меня за шри-ланкийского японца. Какое забавное недоразумение. Интересно, какой он, этот господин Ранашина? Раз Ричард равнялся на него, видимо, тот весьма неординарная личность. — У «Сёубина» связи с магазином господина Ранашины. Мы уже лет двадцать сотрудничаем. Поэтому я и обратился к Ричарду. Кстати, мои извинения за то, сколько неприятностей это доставило. — Ювелиры и торговцы антиквариатом работают вместе? — Конечно. Чаще всего из-за антикварных украшений, кроме того, трудно провести четкую грань между антиквариатом, искусством и ювелирными изделиями. На самом деле не важно, в какой области вы специализируетесь, даже в естественных науках нельзя работать только с коллегами. Тут тоже самое. Думаю, все действительно зависит от опыта и точки зрения. Даже с этим вот нефритом… Вряд ли кто-то поспорит с тем, что он — антиквариат, но в то же время это по сути драгоценный камень. Пожалуй, его сложно классифицировать однозначно. Я вспомнил, что хотел узнать насчет бюджета. — Не хочу совать нос в чужие дела, но, по-вашему, тридцати миллионов точно хватит? — Не уверен. После предварительного просмотра я действительно немного повысил верхний предел, но… Сколько это «немного»? Я уточнил, и господин Ито быстро поднял один палец. Явно намек не на очередную сотню тысяч. Смысл торговаться, если нет средств для потенциальной победы. Скорее всего, он имеет в виду миллион. Ну, то есть, вряд ли сорок миллионов… Мне аж поплохело от этой цифры. Господин Ито усмехнулся. — Но иногда все равно бывает недостаточно, понимаете? И тогда стоит остановиться. Это бизнес. Порой нужно просто отпустить ситуацию. — Надеюсь, все пройдет хорошо. — Спасибо. Я серьезно. Гостиница, в которую мы приехали, совершенно отличалась от того шикарного заведения, куда Ричард водил меня на суши. Обычный бизнес-отель, хотя большинство людей в вестибюле были иностранцами. Наверное, просто удобное место для проживания англоговорящих в деловых поездках. Я слегка удивился — мне казалось, у Ричарда должно быть что-то вроде квартиры, учитывая, сколько он пробыл в Японии. Хотя, может, он и правда приезжал только на выходные. Мы ждали перед какими-то грустного вида горшками с растениями, пока из лифта не вышел житель совершенно другого мира. Я знал, что вещь, которая на нем надета, называется «смокинг». Мужская одежда для чрезвычайно официальных случаев, и видеть Ричарда — драгоценный камень во плоти — в ней, все равно что людоеда с металлической битой с шипами, двумя пистолетами на поясе и прекрасной японской катаной в придачу. Невероятно жестокая красота. Господин Ито слегка улыбнулся. Ну да, что тут еще остается делать? Ричард подошел ко мне и склонил голову набок. — Язык проглотил? Я ожидал потока неуместных комплиментов от признанного мастера, — равнодушно произнес он. — Ты меня имеешь в виду? Ричард спокойно кивнул. Думаю, он действительно говорил обо мне. Такой разодетый, он выглядел ужасно юным. Я чуть не расхохотался. — Видимо, красота действительно способна лишить дара речи. Вот я и онемел. Знаешь, тебе, наверное, не стоит бродить по городу в таком виде, иначе аварий не избежать — водители засмотрятся и будут жертвы. — Ну надо же, какое красноречие. Растешь. — Пеняй на себя. Я мог бы просто сказать, что ты невероятно красив, но ты всегда выглядишь невероятно красивым, поэтому пришлось стимулировать в себе творческую жилку. Счастлив теперь? — Вполне. Приступим к делу. Прежде чем мы вернулись в ожидающее нас такси, господин Ито посмотрел на меня с трудно поддающимся описанию выражением. Интересно, с чего бы? Мы с ним забрались на заднее сиденье. Пока водитель приходил в себя от красоты Ричарда, который сел впереди, господин Ито прошептал мне на ухо: — Неужели ему… нравится, когда вы делаете ему такие комплименты? — Честно говоря, вряд ли. Вероятно, он просто пытался бросить мне кость или нашел способ держать меня в узде. Порой, когда меня захлестывали эмоции, я мог распускать язык. Если бы я не затыкался о том, какой он красивый, невероятный и притягательный, Ричард точно бы взбесился. Поэтому, наверное, и решил позволить мне высказаться, чтобы не слушать потом. Нет, стоп, не о том я сейчас беспокоюсь… — Ричард, есть ли какой-нибудь дресс-код для этого мероприятия? Я как-то вообще не подумал. На мне просто моя обычная рубашка и брюки цвета хаки… — Разве ты не мой мальчик на побегушках? Никто на тебя и внимания не обратит. — Ну что ж… Может, ты и прав. Меня слегка задели его слова. Но были проблемы и посерьезней — например, тот индийский итальянец. Если он действительно так недолюбливал Ричарда, значит, станет охотиться за ним. Надо быть начеку и не отходить от моего драгоценного босса ни на шаг. — Ричард, ты принес с собой что-нибудь сладкое? — Прошу прощения? — Не знаю, по вкусу ли тебе такое, но… Я потянулся вперед и протянул Ричарду конфету со вкусом чая с молоком. Он в жизни не станет пить чай с молоком из банки или пластиковой бутылки, но, возможно, снизойдет до конфет. — Положи в карман и съешь потом, если кто-нибудь испортит тебе настроение. — Большое спасибо за внимание, конечно, но я не совсем… — Склонен к сладкому? Ну да, конечно. Просто ешь и не беспокойся. Я как раз собирался повернуться к господину Ито и сказать: «Видите, вот такие у нас рабочие отношения», но тот по непонятной причине даже не взглянул на меня. Он просто очень внимательно смотрел в окно. Интересно, что же он там такого интересного увидел? Может, какую-то знаменитость в соседней машине? Аукцион проходил в подвале того же здания, где и предварительный просмотр. Меньшинство, в основном иностранцы, разоделись в смокинги, а основная часть — японцы, — были в обычных костюмах и нарядных платьях. Господин Ито, не выходя из такси, пожелал нам удачи, и мы с Ричардом низко поклонились ему. Напоследок он поинтересовался у Ричарда: — А это точно поможет? О чем это он? Но Ричард сказал ему не волноваться, значит, наверняка ничего серьезного. Похоже, аукцион уже начался. Вскоре должны были перейти к ювелирным изделиям — включая сакраментальный нефрит. Обстановка чем-то напоминала зал суда — аудитория, приподнятая сцена с аукционистом и выставленными на ней предметами. Гости делают ставки, подавая сигнал жестами рук. Как только аукцион начинался, если гость поднимал руку с выставленным указательным пальцем, значит он предлагал на одну единицу больше, чем текущая ставка, в каком бы счете не проводился аукцион, — десять тысяч, сто тысяч, миллион и так далее. Если ставка выигрывала, значит, нужно было платить указанную сумму, и тут я немедленно забеспокоился, что могу небрежно почесать затылок и тогда… Но, по-видимому, такие проколы редко происходили, тем более до конца торгов. — Как вы нарядились, лорд Клермонт! — Спасибо. Он действительно появился. Сингх в синем шелковом костюме с жалостью улыбнулся мне. — Ты все еще с ним? Я ведь предупреждал тебя. — Сейги, не трать на него свое время. Он любит давать людям непрошеные советы. — Уж кто бы говорил! Человек, который едва запомнил меня и даже не поприветствовал. Но тебе-то откуда знать? С таким лицом, куда бы ты ни отправился, его уже не забудут. Оно служит тебе визитной карточкой. Бедняга. Будь ты женщиной, возможно, твои чары подействовали бы и на меня. — Что ж, слава небесам. Даже не думал, что настанет день, когда я буду так счастлив, что родился мужчиной. Итак, от чьего имени вы здесь? И каков ваш бюджет? — Ха! Я не опущусь до разговора с тобой на эту тему. Кем бы ни был мой клиент — вам не взять лот, потому что я непременно получаю желаемое. Ценные предметы всегда попадают в достойные руки. Этот аукцион для моего клиента просто формальность. — И насмешливо добавил: — Жаль, что впустую так нарядился. Полагаю, у него был весьма солидный бюджет для такой уверенности. Он вежливо поклонился и, возможно, заметив обеспокоенные взгляды гостей, поднялся на подиум аукциониста. Тем не менее… — Сейги, что-то не так? — Нет, просто… Чувак, ты действительно хорош в японском… Сингх не допустил ни одной грамматической ошибки в японском языке и был более чем способен внятно донести свои мысли. Но у него была некая странная интонация в конце каждого предложения. Так разговаривали иностранцы у меня в университете, которые изучали японский. Интересно, а Ричард тоже когда-то так говорил? Мой босс неловко улыбнулся. — Тебя не так-то легко запугать, правда? Время игр закончилось. Мои вещи у тебя? — Да. Ты уверен, что сможешь победить? — Смотри и учись. Аукционист поднялся на сцену и поприветствовал зал, объявляя, что перерыв окончен. Аукцион проходил согласно номерам каталога. Однако не на каждый товар поступали заявки. Иногда стартовая цена снижалась, если никто не делал ставки, а бывало, что товар и вовсе игнорировался. Наверное, все зависит от продавца — хотят ли продать независимо от того, насколько низкой будет цена, или же есть твердый минимум, ниже которого они не опустятся. К тому же не все торги стартовали по сумасшедшим ценам. Было и несколько вещей, стоимость которых начиналась в диапазоне от пяти до двадцати тысяч. Это была настоящая сборная солянка, к каждому предмету прикреплялся ценник, когда поднимались руки. Процесс шел молниеносно. Один за другим, и еще один, и еще. После рубинового ожерелья, кольца с бриллиантом и сапфировой броши наконец появился гвоздь программы. Атмосфера в зале тут же изменилась. Изделие вынесли на сцену, все еще надежно защищенное стеклянным футляром,. — Лот номер десять тысяч, восемьсот шестьдесят пять, цитрон «Рука Будды», изделие ручной работы из нефрита, изготовленное во времена правления императора Цяньлуна из династии Цин. Начальная цена — десять миллионов. Я знал, что цена предметов повышалась, но это был совершенно другой уровень. Фирменная брошь с крупным сапфиром, которую выставляли незадолго до этого, ушла всего за три миллиона. Цена ползла вверх с каждой сотней тысяч, пока не достигла пятнадцати миллионов. К этому моменту единственными участниками торгов остались Ричард и Сингх. Все остальные уже просто наблюдали. Аукционист быстро изменил ставку со ста тысяч до пятисот, а затем и до миллиона. Казалось, будто смотришь боксерский поединок, болея за то, чтобы твой фаворит отправил соперника в нокаут. Хотя они, конечно, не избивали друг друга до одури пачками банкнот. Никто не говорил ни слова — просто поднимали руки, когда аукционист указывал на каждого, называя цену — двадцать миллионов, двадцать один, двадцать два миллиона — с невероятной скоростью. Больше похоже на заклинание, чем на слова. Когда сумма достигла двадцати восьми миллионов, Сингх посмотрел на меня и ухмыльнулся. Затем поднял руку, выставив два пальца. — Тридцать миллионов. Он выглядел совершенно спокойным, казалось, давая понять, что может продолжать. Ну вот и все. Даже с дополнительным миллионом мы достигли своего предела. Да, отстой, конечно, но у Сингха, видимо, просто бюджет побольше. Господин Ито сказал, что иногда приходится просто отпускать ситуацию. Я знал это. Знал, но… Все равно было паршиво. Я никогда раньше так не относился к продаже какой-либо вещи. Даже бабушкиного кольца. Кажется, я и правда прикипел душой к этому очаровательно-зеленому куску нефрита. Я посмотрел на Ричарда, гадая, что он собирается делать, но этот прекрасный мужчина просто снова спокойно поднял руку, будто и не заметив тревожной улыбки на лице оппонента. Аукционист посмотрел на них и вернулся к ставкам в пятьсот тысяч. Тридцать один миллион, тридцать один, пятьсот… подождите. Минутку. Разве господин Ито не сказал, что им удалось лишь «немного» увеличить бюджет? Откуда столько «лишних» денег? Они и правда у них были? Я принялся подсчитывать, сколько лет мне потребуется на моей будущей работе, чтобы накопить такую сумму. С горьким выражением на лице Сингх снова решительно поднял руку. — Сорок миллионов. Слова эхом разнеслись по аудитории. Ну вот. Теперь точно конец. Ричард снова неторопливо поднял руку, ослепляя своей красотой. На этот раз у него был вытянут не один палец, а вся рука, поднятая плашмя. А потом последовало объявление. — Сорок пять миллионов. Увеличил на пять миллионов? Как это? Я поспешно огляделся, но Сингх не шевельнулся. Молоток опустился. Аукцион закончился. Все напряжение внезапно покинуло зал. Это действительно произошло? Ричард и правда выиграл аукцион? Но подождите, откуда взялись сорок пять миллионов? Пускай я и мальчик на побегушках, но даже мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Нефрит, видимо, являлся грандиозным финалом раздела драгоценных камней, поэтому гости принялись болтать между собой. Все, кроме Сингха, который стоял, сжав кулаки. — Отличная работа, Сейги. Я отлучусь сейчас, чтобы расписаться за покупку, так что, пожалуйста, присмотри за моими вещами еще немного. — Р-Расписаться? — Да, подписать документы, подтверждающие покупку. А затем авторизовать платеж. Он действительно победил. Значит, ему придется заплатить сорок пять миллионов. — Эм… Я не решался высказать свое беспокойство вслух. Мне удалось прошептать одними губами: «У тебя столько есть?» Ричард улыбнулся и кивнул. Такое впечатление, будто моя душа решила покинуть свое бренное тело. — Могу дать конфеты, если хочешь. — Нет, эм, они же для тебя… Когда персонал проводил победителей торгов в специальную комнату, Сингх снова подошел к Ричарду с хмурым выражением лица. — Что это ты удумал?! Ваш бюджет ведь тридцать миллионов с небольшим! — Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. Попрошу вас отойти в сторону. — Ты прОклятый человек! Откуда берется вся твоя удача? Опять принесешь одни несчастья! Что-то оборвалось внутри меня. Кажется, я слишком долго сдерживал напряжение, и мое тело решило действовать само по себе. — Ричард, подержи-ка мою сумку. Я знал, что мальчику на побегушках не подобает заставлять своего босса носить вещи, но в тот момент мне было все равно. Иногда у носильщика бывают дела поважнее сумок. На лбу Сингха запульсировала вена, когда я смерил его взглядом. Он и вполовину так не пугал, как мой тренер по карате. Но, вероятно, все потому, что в тот момент я сам выглядел страшнее всех. — Прошу прощения. Я знаю, что очень, очень перегибаю палку и не знаю всей истории, но… — Мне нечего тебе сказать. Отойди. — Ты не знаешь, когда нужно заткнуться. Я шагнул к Сингху и крепко взял его за руку. Не настолько сильно, чтобы тот не смог отстраниться, если бы хотел, но сильно сомневаюсь, что он это сделал бы. Скорее всего, такой человек не может себе позволить предстать перед всеми в дурном свете. — Не смей оскорблять моего босса. Он лучший человек из всех, кого я знаю. Не твое дело — принесет или нет. И мне, честно говоря, плевать, как ты его называешь. Мне нравится наблюдать за его работой, так что, если будешь вмешиваться в его дела, я разозлюсь. Пошевеливайся и вали, откуда пришел. Утопи свои печали во вкусном десерте. — Ты дурак. Настолько ослеплен красотой цветка, что даже не понимаешь, как он ядовит! — Понятия не имею, о чем ты, но вот, держи. Я предложил Сингху один из леденцов со вкусом чая с молоком, которые остались у меня в кармане. Он зло сверкнул глазами, бросил конфету на землю и отправился восвояси. Меня не пускали в заднюю комнату, пока Ричард не махнул рукой. Зал был не очень большим, поэтому людям, которые пришли позже, выдали пронумерованные билеты. Ричард довольно быстро добрался до стойки, но он не единственный подписывал документы. Рядом стоял тот парень, похожий на серфингиста. Но откуда? Я его не видел в аукционном зале. Заметив мое приближение, он негромко охнул. — Вы тот парень — «Сигал/Шагал». Ричард растерянно смотрел на нас. Я замахал руками, собираясь объяснить. Ничего, все хорошо! Таинственный мужчина застенчиво улыбнулся. — Я бы сказал «приятно познакомиться», но, думаю, мы уже встречались. Я Хидэнори Адзума. — Здравствуйте, я Сейги Наката… погодите, Адзума? — Да. Адзума, как продавец нефрита? Я собирался спросить, откуда взялись дополнительные деньги, но теперь у меня появилось еще больше вопросов. Когда документы оформили, нас вывели из комнаты и мы поднялись на лифте на первый этаж. Дверь открылась и… — Закончили? Там стоял господин Ито. Ему вообще можно тут находиться? Разве он не в ссоре с Адзумами? Я оглянулся на ее представителя и увидел, как тот смотрит на господина Ито так, словно ему только что спасли жизнь. Он подошел и пожал обе его руки. — Не знаю, как вас и благодарить. — Нет, это я должен вас благодарить. Еще одна загадка до кучи. У этих двоих были какие-то необъяснимые дружеские отношения. Сбитый с толку, я посмотрел на человека, который всегда разгадывал для меня тайны. Ричард выглядел немного измученным, но улыбнулся, заметив мой пристальный взгляд. Только сейчас я понял, что это вовсе не было его «обычным» лицом. Официальное… нет, так он смотрел, когда пытался успокоить меня. — На втором этаже есть кафе, если хотите что-нибудь выпить. Тут кое-кто уже давно смотрит на меня так, словно его мучит животрепещущий вопрос. Под «кое-кем» Ричард имел в виду не меня, а господина Адзуму. Тот робко улыбнулся и нерешительно спросил Ричарда: — Хм… вам когда-нибудь говорили, что вы чрезвычайно красивы? Ричард помолчал немного, а затем искренне кивнул. — Да, случалось. В кафе объяснения продолжил господин Ито, а не Ричард. Он сказал, что так будет быстрее. Очевидно, не я один не знал всей истории, поскольку в процессе объяснения господин Ито повернулся к господину Адзуме. — Это Ричард. Он работает с ювелиром из Шри-Ланки, с которым мой магазин давно ведет дела. Возможно, я излишне напористо потребовал помощи, когда связался с его наставником. — У него и правда такая власть над тобой? — спросил я Ричарда. — Если существует человек, способный бросить вызов моему наставнику, я с удовольствием посмотрю на него. Вот так новость. Значит, Ричард не на равных с ним? Господин Ито продолжил объяснять, время от времени вовлекая господина Адзуму — наиболее далекого от всего этого. Хидэнори Адзума. Двадцать семь лет. Живет не в Камакуре, а в Джакарте, в Индонезии, где руководит туристическим агентством, ориентированным на японцев. Хотя он был полноправным членом семьи Адзума, некоторые из его весьма старомодных родственников не слишком любят его из-за жизни за границей, отчего он и не смог присутствовать у смертного одра своего деда Соичиро. Ему даже не позвонили по поводу ситуации с наследством — ограничились сухим текстовым сообщением. — Тетя Ёсими хороший человек, но из-за некоторых событий прошлого всегда ставит мир в семье превыше всего. Мой дедушка ужасно ссорился со своими братьями и сестрами из-за наследства, и она то и дело говорила о своем отвращении к той ситуации. Но я в жизни не думал, что она продаст всю коллекцию. Да еще и так быстро. Господин Адзума понизил голос и опустил голову, объясняя, что некоторые из его родственников владели убыточным бизнесом, значит, хотели побыстрее получить свои деньги. Ясное дело, наличие такой оравы братьев и сестер, вероятно, создавало массу проблем, хотя, как единственному ребенку в семье, мне сложно было судить. Интересно, а у Ричарда есть братья и сестры? Я никогда не спрашивал. Я взглянул на него, но он смотрел не в мою сторону, а куда-то вдаль — как всегда сплошная красота в обрамлении смокинга. — Я поспешил вернуться в Японию, но было слишком поздно. Дедушкины полки уже обчистили. И цитрон «Рука Будды» исчез. — Эта штука действительно называется «Цитрон Рука Будды»? — Да. Он назван в честь цитрусового фрукта, похожего на руку Будды. В Китае считается талисманом удачи. Так мне дедушка говорил, хотя я почти уверен, что большую часть своих рассказов он позаимствовал у ребят из «Ито Сёубин», — ухмыльнулся господин Адзума. Он напоминал мальчишку. Отчего-то мне полегчало на душе. Ему действительно нравился этот странный нефрит. — Я умолял тетю не выставлять камень на аукцион, а позволить мне забрать его вместо моей доли наследства, но почему-то это насторожило остальную родню. Что ж, думаю, не мне винить их, учитывая цену, за которую его продали на аукционе… Логично. Даже если бы ему отдали «Руку Будды» в счет наследства, это шло бы вразрез с идеей железной леди конвертировать коллекцию в наличные, чтобы разделить деньги поровну. Я не знал общей стоимости всего имущества, но трудно представить, что можно просто отдать какую-то вещь, которая уйдет с аукциона за более чем сорок миллионов. — В общем, не получив его через семью, я решил принять участие в аукционе. Но по прогнозу нефрит должен был продаться за тридцать миллионов, а мой максимальный бюджет составлял всего десять. — Ух ты, как же сильно вы хотели его вернуть! — Да уж. Господин Адзума спокойно кивнул. Я был поражен. Если и можно представить абсолютный максимум истинной любви к чему-либо, это могло быть хорошей иллюстрацией. — Я просто не мог отказаться от него. Поэтому пошел и поплакался владельцу «Сёубин». Дедушка однажды водил меня в магазин, когда я еще был маленьким. Конечно, я запомнил лишь, как меня угощали вкусняшками, поэтому не знал, стоит ли идти к ним. — В смысле поплакался? — О, не в качестве какого-то стратегического хода. Просто вспомнил, как дедушка когда-то сказал, что если мне понадобится помощь с антиквариатом, я могу положиться на сотрудников «Сёубин». — В конце концов, наш магазин основан в период Мэйдзи, — с гордостью сказал господин Ито. И тут же покраснел, осознав, насколько не по теме прозвучал его комментарий. Видимо, он очень любит антиквариат. И свой магазин с многовековой историей. — Эм, ну, хотя моей компании удалось установить связь с Хидэнори, строго говоря, он пришел к нам только после моей встречи с Ричардом в «Étranger». — Погодите, что? Значит, клиентом, которому «Сёубин» хотели продать цитрон «Рука Будды», был не господин Адзума? Тогда почему он расписался за него сейчас? Кто настоящий владелец? — Мне нельзя говорить о своем клиенте напрямую, могу лишь сказать, что он занимает высокое положение в корпорации, владеющей художественным музеем в Токио. Когда я обрисовал ему ситуацию, он с радостью пошел нам навстречу. В точности, как и сказал мне Ричард перед просмотром, — не в «Сёубин» обратился клиент, которому нужен был камень, а наоборот. Но почему? Господин Ито, казалось, угадал мой вопрос, и тепло улыбнулся. — Примерно девяносто процентов товаров, продаваемых этой компанией на аукционах, в конечном итоге попадают к покупателям за рубеж. И тогда очень легко потерять след. История, которую Ричард рассказал вам о происхождении «Сёубин», — правда. Возможно, проще воспринимать этот кусок нефрита как дзасики-вараси нашего бизнеса. Хотя он долго пробыл у человека, с которым мы много лет вели дела, непонятно, где окажется нефрит в следующий раз. Конечно, я мог бы просто забыть о нем, но уже и не увидеть. Пока все в порядке, думаю, каждый должен иметь возможность продавать свои драгоценные камни и предметы старины так, как считает нужным. Но этот камень — не какой-то там нефрит, а предмет гордости моего бизнеса, и при мысли, что наше божество-покровитель исчезнет прямо у меня на глазах, на душе скребли кошки. Дзасики-вараси — своего рода дух, который принимал облик ребенка и приносил процветание дому, в котором жил. Господин Ито явно считал свой антиквариат не просто предметами. И его клиенты разделяли эту страсть, хотя многие и не понимали ее. Господин Ито неловко улыбнулся после рассказа о запрете участвовать в аукционе. — Я запаниковал. Ходили слухи, что кто-то хочет заполучить цитрон, но у него всего десять миллионов, да еще Ричард сообщил, что нашего бюджета может и не хватить. Поначалу я собирался сказать Хидэнори, чтобы он еще раз попытался убедить свою тетю. Вот так и был создан тайный союз. — Мне разрешили сыграть небольшую роль в переговорах между господином Адзумой и человеком, который заключил со мной контракт на приобретение цитрона «Рука Будды». При условии, что тот перейдет к господину Адзуме после смерти моего клиента, Хидэнори доверил мне часть суммы в десять миллионов йен. И теперь нефрит принадлежит совместно ему и еще одному человеку. — Значит… — Да, следующие несколько десятилетий он будет выставлен в музее. Я посмотрел на молодого человека, задаваясь вопросом, согласен ли он с этим. Тот ухмыльнулся от уха до уха. — Я не возражаю. Это не так далеко, чтобы я никогда не смог его увидеть, и у меня есть документы. Честно говоря, я и мечтать не мог о лучшем варианте исхода событий. Новый владелец даже приглашает в гости в любое удобное для меня время. Я связался с ним через господина Ито, и оказалось, он довольно близко знал моего дедушку, поэтому мы очень тепло предались воспоминаниям. Я начал подсчитывать в уме. Клиент господина Ито вложил тридцать миллионов, а господин Адзума предоставил еще десять, но в сумме выходило всего сорок. Выигравшая ставка составила сорок пять миллионов. Откуда взялись еще пять? Клиент господина Ито увеличил бюджет? Вроде да… Он же сказал тогда ту странную фразу в такси. — В наши дни не часто встретишь таких людей. Даже если он владеет художественным музеем, тридцать миллионов — огромная сумма денег. А потом еще и добавил пять сверху… — О нет, он предоставил нам всего тридцать миллионов, но… Господин Ито резко закрыл рот. Интересно, почему? Неужели сболтнул что-то лишнее? Тридцать миллионов человека из художественного музея плюс десять господина Адзумы все еще не дотягивали до нужной суммы. Я, что, тут один умею считать? А простая ошибка в сложении вызовет всю ярость семи кругов ада? В поисках ответа я взглянул на Ричарда, сидящего рядом. Он, лениво облокотившись на стол, кивнул мне. — Полагаю, тебя волнует недостача пяти миллионов? Я кивнул, и после многозначительной паузы Ричард выразительно посмотрел на меня. — Подоспела помощь. — От кого? — От меня. — Что? — У меня были на то свои причины. Так… последние пять миллионов добавил… Ричард? Ничего себе. Он не только играл для них роль мальчика на побегушках, но и вкладывал собственные деньги? С чего вдруг? У них есть на него какой-то компромат? Не может быть. Господин Ито и господин Адзума смущенно смотрели на Ричарда. Наверное, я один не в курсе. Я смотрел на извечно-прекрасное лицо Ричарда, терзаясь вопросами. По какой-то причине он сдался и начал говорить. О чем он только думал? Неужели действительно не хотел рассказывать мне? — Знаю, звучит абсурдно, но мне понятны чувства господина Ито по этому поводу. У меня есть и своё принципиальное мнение на эту тему. Затем Ричард спросил меня, знаком ли я с увлечением нефритом в Америке на рубеже веков. Да откуда бы мне знать? Но, кажется, вопрос был риторическим. На рубеже веков. Что происходило в то время? Я попытался вспомнить описание на футляре. Там должно было что-то быть. Например, о династии Цин или что-то в этом роде. Какая-то история. — Я и не знал, что существует увлечение нефритом, но… Видимо, не просто так. Что-то случилось в Китае в то время? — Браво. Именно так. Политическая нестабильность и вмешательство Запада привели к ослаблению династии Цин, и жадные иностранные купцы воспользовались этим в полной мере. Американские торговцы скупали огромное количество высококачественного нефрита по чрезвычайно низким ценам, чтобы у себя на родине продавать его как новинку. История Ричарда вовсе не нова. Даже я знал, что многие произведения искусства постигла та же участь — их вывезли из родной страны, в результате чего многие фактически утратили. Но цитрон Рука Будды была редким исключением. — Конечно, в исчезновении произведений искусства нет ничего необычного. С этим даже борются специальные структуры, но из-за войны и терроризма это, к сожалению, очень распространено. Неужели так удивительно, что я, человек, который работает с драгоценными камнями, не хотел обрекать этот нефрит на новые скитания? — Но даже если бы тот ужасный старик победил, вряд ли с камнем произошла бы беда? В конце концов, он ведь просто выступал от лица какого-то человека. — Какие интересные инсинуации. Я бы солгал, сказав, что меня не огорчило бы поражение от соперника, готового нанять шпионов для выяснения моего бюджета. Но господин Адзума не кажется тебе достойным владельцем? — Н-нет, конечно, нет. Просто… Ричард, казалось, хотел закончить разговор как можно скорее, но вмешался господин Адзума, натянуто улыбаясь. — Ричард, мне жаль, что я сыграл на ваших эмоциях. Видите ли, я заставил его выслушать мою слезливую историю. — Слезливую историю? Господин Адзума смущенно почесал в затылке и пустился в объяснения. Вскоре после создания тайного альянса господин Ито и господин Адзума обсуждали нефрит в «Сёубине», когда пришел Ричард и сообщил, что даже сорока миллионов может не хватить. Сингх Ганапати Бертуччо отлично умел убеждать клиентов расстаться с деньгами, но по словам Ричарда, актером он был паршивым. Судя по его самоуверенным замашкам, мой босс решил, что бюджет у того легко может превышать сорок миллионов. До этого господин Адзума был настроен весьма позитивно в отношении их перспектив. А тут настроение у него сразу упало, и хотя он был взрослым мужчиной, но тут даже ударился в слезы. Он горевал не о самом нефрите — его печалило, что он навсегда может утратить свою единственную связь с дедушкой, который очень его любил. Эта мысль свалилась ему на голову и он почувствовал себя совершенно никчемным. А потом, как только господин Адзума успокоился, Ричард предложил ему свой вариант. — Конечно, речь не идет о благотворительности. Я ожидаю, что в будущем мои инвестиции окупятся в полной мере. И Ричард посмотрел на меня так, словно хотел спросить: «Какие-то проблемы?» Господин Адзума с готовностью ответил, что обязательно в ближайшее время вернет ему деньги. По крайней мере, у них был план. Тогда ладно. Я решил не допытываться дальше, хотя и знал, что это не те деньги, которые можно потратить только потому, что тебя тронули чьи-то слезы. Наш предыдущий разговор дал мне понять, что Ричард вырос совсем не за четой бедности. И сильно сомневаюсь, что этот маленький экскурс в историю был просто предлогом, чтобы скрыть его смущение. Ричарда наверняка с этой ситуацией связывали какие-то чувства. Я вспомнил, что он сказал мне в Шисейдо о своем наследстве. Если не ошибаюсь, вся эта неразбериха началась с наследства его прадеда. Возможно, несмотря на разность национальностей и специфическое происхождение, он ощущал некое родство с господином Адзумой и хотел помочь. Не такая уж безумная мысль — хотя, думаю, у всего есть предел. К концу нашего разговора один из сотрудников аукционного дома подозвал господина Ито. Казалось, они знали друг друга. Он сказал нам подождать в гостиной на первом этаже и затем принес нефрит. Я впервые видел его не за стеклом. Он выглядел каким-то мягким и скользким, но определенно не был изумрудом. Господин Адзума обратился ко мне, заметив, насколько я очарован. — Хотите подержать? — Вы уверены? — Если будете осторожны. Ну разумеется. Нефрит был слегка прохладным на ощупь, когда его переложили из мягкой пурпурной ткани в мои руки. В этой маленькой ручке было некое особое очарование. Из него получился бы отличный предмет декора, но даже просто держать его в руках и поглаживать странно успокаивало. Мои пальцы резко остановились на странном выступе, торчащем у основания. Ах да, я же так и не понял, что это. — Тут должны быть… листья? — Это летучая мышь. — Летучая мышь? Почему? — Их с древних времен считали в Китае признаком удачи. Господин Адзума с улыбкой объяснил, что, если приехать в Китай, можно наткнуться на множество сувениров с изображением летучих мышей. Возможно, на это и намекал Сингх, когда рявкнул об удаче Ричарда. Помня аукцион, я боялся держать его слишком долго. Примерно через десять секунд я осторожно вернул камень обратно. Когда я вложил его в руки господина Адзумы, он глубоко вздохнул и погладил вещицу. — Дедушка наверняка улыбается нам с небес. Думаю, он даже представить себе не мог, что его внуку придется выкупать часть его коллекции обратно. Ричард свирепо посмотрел на меня, когда я спросил насчет завещания. Возможно, мой вопрос переходил границы дозволенного. Но молодой человек лишь покачал головой. — Нет, он был из тех, кто считал, что вся его коллекция и активы должны оказаться в руках людей, которым они действительно нужны. Думаю, он считал себя временной остановкой для многих шедевров, которыми владел, — говоря это, господин Адзума поглаживал нефрит. Он обращался с ним, как с маленьким ребенком. Внезапно в моем сознании всплыла таинственная сцена. Похожая на отрывок из… Фильма, который я видел в прошлом году о маленьком ребенке, ставшим главой Запретного города. Не совсем сцена из фильма, но похоже. Я представил себе старика и его внука в старинных костюмах, разглядывающих нефритовую руку. Старик объяснял ребенку, что летучие мыши — символы удачи. Несомненно, даже более ста лет назад люди, говорящие на другом языке и живущие в совершенно другом мире, также изливали свою любовь на этот нефрит. И я почти уверен, что и через сто лет найдутся те, кто будет делать то же самое. Господин Ито и господин Адзума вежливо благодарили Ричарда, пока мы не ушли. Когда за нами приехало такси, он подозвал меня, своего носильщика, и сел на заднее сиденье. Я устроился рядом. Ричард велел водителю ехать на станцию Такаданобаба, значит, сначала высадит меня. Его «официальное» лицо немного расслабилось. — Хорошая работа. — Ты тоже молодец. — Ты действительно в порядке? — Что за вопрос? — Просто в последнее время ты кажешься немного уставшим. Ричард расстегнул воротник и некоторое время смотрел на меня так, словно я сказал что-то на совершенно непонятном для него языке. Его глаза молчаливо вопрошали: «В каком смысле я выгляжу усталым?» Но я не дрогнул. Я достаточно насмотрелся на Ричарда в хорошем настроении. Когда я так и не отвел взгляд и не отвернулся, он сам принялся бесцельно смотреть по сторонам, словно я испортил ему все веселье. — Могу я спросить, на чем основывается твое заявление? Я схватился за шею, будто меня настигла крапивница. Кажется, я чем-то его расстроил, поэтому тут же выложил все начистоту. — Ты когда-нибудь чувствовал необходимость сделать что-то приятное для другого? — Прошу прощения? — Знаешь, ну, например, тебе хотелось сделать кому-то что-то приятное просто так? Прости, что снова свожу все к эмоциям. Ричард задумался, а затем ответил, что, вероятно, в какой-то момент такое случалось. Я так и думал. — Ну, у меня тоже. — И сейчас? — Всякий раз, когда я чувствую себя по-настоящему измученным или у меня дурное настроение, я хочу сделать что-нибудь приятное для всех с кем столкнусь. — Так вот как ты справляешься со стрессом. — Наверное. Кроме того… Думаю, когда меня благодарят, я чувствую свою полезность. И отдаваясь этому чувству, мне хочется просто сеять добро. Честно говоря, я не считал это особым порывом, но, наверное, оно того стоило. Тем не менее, если зайти слишком далеко, маленькая любезность может закончиться криком не лезть не в свое дело и вечной болью в сердце. Но, что ж, это уж моя проблема. А вот Ричард гораздо уравновешеннее, поэтому, уверен — он лучше разбирается в таких вещах. — Прости. Я не хотел опять болтать что-то странное. Просто притворись, будто я ничего не говорил… — Я устал притворяться, будто ты ничего не говорил. В следующий раз, когда почувствуешь себя измотанным, приходи ко мне. — А? Водитель спросил нас, куда ехать дальше, но никто не ответил. Ричард просто уставился на меня в душной атмосфере такси. — Ты сказал, что, когда чувствуешь себя истощенным, тебе хочется побыть с кем-нибудь милым, с кем угодно, верно? Ну разве не идеально? Ты можешь приготовить мне много пудинга. — Т-ты настолько его любишь? — Я не скуплюсь на похвалы вкусным блюдам. Возможно, это не так уж сильно отличается от твоей неспособности скрывать свое восхищение красивыми вещами. Если тебя сжигает потребность творить добро, я буду более чем счастлив помочь тебе в этом начинании. Ричард улыбнулся, и мне показалось, что время остановилось. Внезапно я вспомнил о нашем весеннем путешествии на Синкансэне. Тогда мы едва познакомилась. В тот момент мне тоже показалось, будто время остановилось, когда он, сидя рядом, также улыбнулся мне. Я замер. Что же такого было в его улыбке? Я видел ее почти каждую неделю. Все, что этот любитель сладостей когда-либо делал, — это улыбался. Я даже не думал, что так отреагирую, но, увы, я столкнулся с мужчиной невероятной красоты. Пока я ошеломленно молчал, отчаянно борясь с сердечным приступом, улыбка медленно сползла с лица Ричарда и он разочарованно вздохнул. — Ты снова за свое. Когда ты уже привыкнешь смотреть на меня? — Неважно, насколько я к тебе привык. Я просто в ужасе от того, насколько ты прекрасен. — Я, что, какой-то дух, да? Тебе никогда не надоедает? — А тебе надоедает смотреть, как светлеет небо на рассвете или солнце садится за океан? — Нелепость, — буркнул Ричард, хотя не так уж недовольно. Было примерно пять часов вечера, когда я вышел из такси на вокзале. Решив сделать небольшой крюк по дороге домой, я пересел с линии Джейэр и проехал полчаса по линии Одакую с пересадкой. Пора было навестить мать, давно к ней не заглядывал. Отчий дом нисколько не изменился, и в холодильнике как всегда почти ничего не было. Однако парочки овощей как раз хватило на порцию рагу. Вернувшись домой около семи, Хироми явно не ожидала меня увидеть. — О, Боже, Сейги, как ты меня напугал. Откуда ты взялся? — ошеломленно спросила она. — Давай ты не будешь делать вид, будто твой сын — какой-то странный дух. Я просто подумал, что мы давно не виделись и пора заглянуть в гости. — Ты не устал? У тебя все в порядке? Хоть бы написал. — Да я забыл. Извини. Виноват. Я снял фартук, повесил его обратно на кухонную стену и принялся рассказывать, как этой весной нашел себе новую подработку. Я постарался сделать вид, будто мне только что пришло в голову упомянуть об этом. Я знал, что затянул с новостью, но, честно говоря, мы не настолько близки, чтобы рассказывать друг другу о каждом событии в нашей жизни. Хироми в ответ равнодушно хмыкнула. Она слушала, пускай и не слишком внимательно. — Это ведь не какая-то опасная работа? — Нет. Ты, наверное, не поверишь, но я работаю с драгоценными камнями. — Что? Быть этого не может. Да кто подпустил бы полного профана к ценностям, которые он может испортить или украсть? Впервые слышу о ювелирном магазине, который ни с того ни с сего нанимает незнакомцев на подработку. Так и знал, что она скажет что-нибудь в этом роде. И не потому, что я в принципе скрывал от нее эту новость. Просто я так долго откладывал разговор, зная, что объяснение казалось мукой. Но отчего-то сегодня я чувствовал, что готов справиться с этой проблемой. Я вкратце рассказал ей, как спас одного человека по дороге домой с работы на телестанции, обо всем, что случилось с бабушкиным кольцом, и о предложении работы. Закончив снимать макияж, Хироми достала из морозилки две порции риса и разморозила. При этом она все время повторяла: «Ричард, да?» Странно. — То есть, по-твоему, этому парню можно доверять? — Да. Однозначно. — Хм. Хироми интересовали подробности, поэтому я немного рассказал ей о Ричарде, великолепной сластёне. Хотя и не стал упоминать, что он также ходячая тайна. Пускай я даже отдаленно не представлял, чего ожидать или как вести себя, работая в магазине, где всего два работника, думаю, у нас с Ричардом все шло хорошо. Еще я рассказал ей, что иногда он водил меня в ресторан и угощал, а я взамен готовил ему пудинги по ее рецепту. Хироми глубоко вздохнула. — В мире и правда полно разных людей, да? Почему бы тебе как-нибудь не привести его к нам домой? Похоже, он не откажется от домашней кухни. — Думаешь? — Ну, сам подумай. Почему еще, по-твоему, человека, который каждый день ест самые изысканные десерты, так впечатляет пудинг, приготовленный таким любителем, как ты? Видимо, парню чего-то не хватает в жизни. — Эй, не такой уж я любитель. Я оттачивал свои навыки. — Ради него? Я уже открыл рот, собираясь отрицать, но понял, что не в том положении. О, а вот и причина. Да, точно. Ричард так хорошо умел делать комплименты, что доставлять ему удовольствие казалось чрезвычайно стоящим делом. Хироми чуть понизила голос. — Знаешь, я не из тех родителей, которые станут критиковать предпочтения родного сына, но вам с ним, наверное, нелегко приходится? Как вы справляетесь с отношением общества? — Нет, погоди, ты слишком забегаешь вперед. — Да неужели? Я думала, ты сказал, что вы встречаетесь. — О, да ладно тебе. Я объяснил ситуацию, и Хироми выглядела еще более изумленной. Она внимательно смотрела мне прямо в глаза. — Тебе, что, больше заняться нечем? — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — О том, что ты вроде не готовил пудинг для своего босса на телестанции? Ах, она об этом… Нет, вообще-то, работая в ночную смену на станции, я был никем. Там все было иначе, не так, как в «Étranger», где подавался чай и все такое прочее. Никакого сравнения! Но и Ричард абсолютно отличался от всех, кого я когда-либо встречал. Даже близко не было похожих. Ни один нормальный босс не стал бы ждать меня перед станцией целых пять часов, хотя его даже и не просили. Я объяснил матери, что Ричард просто хороший человек и мне хотелось как-то отблагодарить его, но Хироми просто заткнула уши пальцами. Ей надоело слушать. — Ладно, ладно, может, для тебя все так и есть. А как он все воспринимает? Тебе свойственно слишком увлекаться и делать то, о чем тебя не просили. Ты не думаешь о последствиях и в конечном итоге причиняешь людям боль. Даже не осознавая. — Ну, очевидно, я весь в тебя. — Что? Вот твое отношение к человеку, который пытается проявить заботу? Что, уже уходишь? Мог бы остаться на ночь. — Я поем и сразу поеду. Я проглотил овощное рагу с устричным соусом, который приготовил сам, и рис, размороженный Хироми, в три раза быстрее нее. Затем вымыл тарелку и обулся у входной двери. — Сейги, если уходишь, возьми хотя бы немного риса с собой. Ты выглядишь сильно похудевшим с нашей последней встречи. — Я не похудел. Все, ухожу. Не забывай нормально питаться, Хироми. — Да сейчас, уж я-то не забываю поесть. Сообщи, как доберешься. — Ла-а-адно. Я без особого энтузиазма попрощался и ушел. Я почти уверен, что только благодаря Ричарду так легко теперь общаюсь с Хироми. Думаю, я бы преувеличил, сказав, что прикосновение к цитрону Рука Будды пробудило во мне тоску по семейным узам, но драгоценные камни действительно способны пробуждать в людях разные чувства. Ричард, казалось, облекал эту силу для своих клиентов в понятную для них форму. И порой ее было столько, что оставались излишки, которые он и отдавал мне. Вот почему я испытывал к нему такую огромную благодарность. Как к старшему брату. Наверное, я привязался к нему. Однако пришлось задуматься, не доставляло ли мое отношение неприятностей Ричарду. Выйдя на линию Одакью, я из любопытства отправил сообщение. Не Хироми. Ричарду. «Ты всегда останавливаешься в этом отеле?» Спустя пять минут пришел ответ: «Нет». И все. Больше ни слова. Это была нормальная дистанция в наших отношениях. Хироми напрасно волновалась. Как говорится, «живая изгородь сохраняет дружбу зеленой». Границы нужны и между друзьями. Даже пожелай я большего, он бы ничего мне не дал. Думаю, она права в одном — у нас действительно были отношения не как у босса с подчиненным. Но придумать описание того, что между нами, я не мог. Когда я приехал в Синдзюку, город сверкал огнями, совсем не как в моей родной Мачиде. Типичный вид Токио. Ричард тоже находился где-то в этом городе. И пока мне этого хватало. Когда я услышал, что цитрон «Рука Будды» выставят в одной из художественных галерей города, но только через полгода, я ощутил странное болезненное разочарование. Скорее всего потому, что за такой короткий промежуток времени произошло слишком много событий.