Блестящие дела ювелира Ричарда

Субботы в ювелирном магазине Étranger тянулись долго. Сегодня в четыре к нам должен был пожаловать клиент. Часы пробили три тридцать пополудни. Находясь в режиме ожидания вместе с менеджером магазина, я буквально ощущал, как душераздирающе медленно тянется время. — Эй, босс, почему камни всегда заканчиваются на «ит»? Мистер Ричард, англичанин, на мгновение молча задумался над смыслом моего вопроса. Лицо его ни на йоту не потеряло своего элегантного выражения. Затем Ричард кивнул и протяжно вздохнул. — Ты имеешь в виду названия александрита, танзанита, кунцита и других? — Да, точно. — Речь о суффиксе «ит», верно? Конечно, он присутствует не во всех названиях драгоценных камней, но широко используется для обозначения минералов. От царской семьи Романовых, почетного «Александровского камня», у нас есть «александрит». От «камня Танзании» — «танзанит». Однако последнее — это коммерческое название, данное ювелирной компанией. Понятно. Кажется, это нечто вроде псевдонима. — Значит, кунцит — от какого-то места под названием Кунц? — Это фамилия человека. Он назван в честь известного геммолога, профессора Кунца. То есть этот тоже получил суффикс и стал «кунцит». Ясно, все довольно просто. — Это как с «сэндвичем» у графа Сэндвича? Камень и обнаружил этот профессор Кунц? — Именно. Ты угадал. Увековечивание своего имени в камне. Отчего казалось, будто кто-то мог случайно завести с ним роман? Да, люди часто называли открытые ими звезды или животных, и, видимо, это касалось и драгоценных камней. — Значит, если бы я открыл камень, он стал бы «накатанитом»? — Ты планируешь открытие нового минерала? — Было бы неплохо! Отличный плюс к резюме: «Я — тот самый Наката, который открыл накатанит». — Нелепость. Подумать только, что главной радостью от открытия нового камня будет заполнение пустой графы в твоем резюме… И Ричард заговорил о том, что новое открытие означает расширение границ науки. И знание о существовании камня, структура которого отличается от уже известных минералов, расширяло ареалы мира. Разумеется, расширение ювелирного мира также работало на развитие новейших технологий. Мир камней был непостижим. Поскольку примерно в это время должен был появился клиент, я пошел приготовить вторую за сегодня порцию королевского чая с молоком. А когда вернулся из кухни, увидел, что Ричард открыл свою сокровищницу Урашимы. В большой бархатной шкатулке уютно расположились два прекрасных драгоценных камня. Один имел слабый лавандовый оттенок, а другой — оранжевый. Оба были очень светлыми. — Красивые. Как называются? — Это кунцит. Я как раз запасся им. Так вот ты какой. Оба камня с квадратной огранкой были размером примерно с половину ногтя на мизинце и излучали блестящее сияние, отражая свет. — Он не очень подходит для повседневного ношения — уж слишком нежен, зато позволяет вдоволь насладиться каждым выходом в свет в его компании. Он весьма любим коллекционерами редких камней. — А оранжевый, тоже кунцит? — Этот камень называется «морганит». Они похожего цвета, но по сути — разные. — Погоди, не говори, дай угадаю! Если кунцит назван в честь профессора Кунца, то этот… в честь какого-то Моргана? — Верно. Браво. Я впервые за долгое время услышал фирменное английское «браво» Ричарда. Он настолько безупречно говорил на японском, что, если закрыть глаза, его легко можно было принять за японца. Хотя он был светловолосым и голубоглазым британцем. Ну, или не только британцем, судя по его непроизносимому имени Ричард Ранашина де Вульпиан. Но подробностей я не знал. Пока. — А-а-а, так это открытие профессора Моргана? — Ты же учишься на экономическом факультете? Знаешь имя Джона Пирпонта Моргана? Банк? — Что? Да. Американский миллиардер и основатель крупного банка… А? Миллиардер был первооткрывателем минерала? Серьезно? Когда мои глаза расширились, Ричард покачал головой. — Он был одним из ведущих мировых коллекционеров ювелирных изделий. И спонсором ассоциации профессора Кунца. Между ними существовала глубокая связь. Кунцит был назван в честь профессора Кунца, поэтому второй камень назвали в честь мистера Моргана. — Хех… Кунцит и морганит. С одной стороны был геммолог, который работал в США. Он, несомненно, знаменит в мире камней, но, не увидь я этот драгоценный камень, скорее всего, в жизни бы не узнал его имени. С другой стороны — финансовый король, который основал огромную компанию. Даже я знал его имя. Но камни были камнями. Глядя на них, лежащих вот так на бархатной подушке, мне казалось, что смотрю я на двух друзей со схожими вкусами, стоящих рядом друг с другом. В отличие от камней, у людей было множество всевозможных титулов, прочно прилипших к ним, но, стоило лишиться их, и все становились одинаковыми. Типа «финансовый король». «Студент университета». «Ювелир». «Англичанин». — Эй, если в будущем я найду два новых типа камней, один назову «накатанит», а второму дам твое имя. Ричард скорчил неописуемую гримасу. Он вообще не воспринимал меня всерьез. Чего и следовало ожидать. Вероятно, процесс напоминал открытие нового вида овощей или рыбы. Быть не может, чтобы такого не существовало. — Но как ищут новый тип камня? Мне нужно взять и найти шахту, о которой никто не знает, и начать ее разрабатывать или что-то в этом роде? — Неизвестные шахты все еще где-то существуют, даже в наши дни, но планета Земля — всего лишь одна. Даже в месте, где никогда не копали, если проанализировать почву в этом районе, можно получить приблизительное представление о том, какие камни, скорее всего, из нее выйдут. А то бывали случаи, когда люди «открывали» камни, доказывая, что то, с чем до недавнего времени обращались как с другим типом камня, на самом деле было новым типом с другим составом. В любом случае необходима проницательность, подкрепленная знанием минералов, и анализ, проведенный с помощью необходимого оборудования. — Это превратилось бы в весьма завязанную на химии историю, да? — Вот именно. И, конечно, потребовало бы времени и денег. — Какой мимолетный сон… — Отрадно видеть, что ты очнулся от него. Если бы можно было найти что-то, просто пожелав, проблем бы не существовало. Ричард велел мне убрать чайный сервиз, а сам взял плоскую шкатулку для драгоценностей и вернулся в сейф. Было 15:45 вечера. Клиент все еще не прибыл. Я, несколько недовольный, вымыл стаканы на кухне, затем снова вернулся в приемную. Ричард стоял у подоконника и смотрел вниз, на улицу, и я окликнул его. — Эй. Серьезный разговор: что ты предпочитаешь между «ричардитом», «ранашинхитом» и «девульпианитом»? Ричард был умен и хорош собой. Языки, на которых он говорил как на родном, не ограничивались японским. Для него произнести пять-шесть идиом — проще простого. Он очень хорошо знал все обо всем. Он действовал, думая примерно раз в десять тщательнее меня, с проницательностью гораздо, гораздо острее моей, поэтому не допустил ни одного промаха. Уверен, он мог бы спокойно работать на более безопасной, выгодной и легкой работе. Но он работал ювелиром-одиночкой в Японии. Вот почему, вне всякого сомнения, за этим спокойным и невозмутимым лицом скрывался настоящий романтик. Когда я рассмеялся со словами «воспринимай это так, будто я выиграл в лотерею», Ричард сделал вид, что теряет концентрацию. — Хочешь сказать, что я твой Морган? — А, знаешь, вообще-то, да. Ты же платишь мне зарплату. — Что касается тебя, думаю, «сейгинит» лучше «накатанита». — Что? — Если бы ты назвал камень, — сказал Ричард. — Названия — единственная «одежда», которую носят драгоценные камни. Согласен, Наката — довольно красивая фамилия, но Сейги больше похоже на тебя. Кроме того, на мой взгляд, его преимущества было бы легче оценить. — Под «преимуществами» ты имеешь в виду… например, желание помогать случайным людям? Такое «преимущество» немного беспокоит. — Неплохо, правда? — сказал Ричард, обернулся и мягко улыбнулся. Интересно, не производил ли этот парень мельчайших расчетов того, когда и каким образом улыбаться, с четким пониманием того, как заставить окружающих его людей чувствовать себя хорошо. Я — человек простой, поэтому очень радовался такой безыскусной похвале. Пока я сдерживался, чтобы самодовольно не ухмыляться, прекрасный владелец магазина нахмурил брови. — Что-то не так? — Н-нет, нет, ничего. Вскоре после этого в магазине зазвонил домофон. Началась назначенная встреча. Вошла покупательница с парой сумок в руках — коллекционер редких драгоценных камней. Она выбрала россыпь кунцита и морганита, а также еще два редких камня и очень довольная отправилась домой. Ричард, вероятно, припас эти камни, поскольку предвидел, что она собирается их купить. Закрыв магазин, как обычно, в пять и попрощавшись с Ричардом на улице Сотобори, я вспомнил о разговоре, который мы так и оставили незаконченным. И вовсе не потому, что его улыбка была разрушительно красивой или что-то в этом роде. Рассуждая логически, найти два новых типа драгоценных камней было бы непросто, и фортуна тут не причем — нет, даже один уже абсурд. Так что в любом случае я подумал, подойдет ли «Ричард и камень справедливости». Разговоры о снах — прекрасны, но если английского ювелира спас японский студент, и по какой-то причине тот взял его на подработку, несмотря на весьма низкую вероятность подобной ситуации, я подумал, что было бы здорово, сумей я сделать что-то такого уровня, чтобы удивить его. Я относился к этому довольно серьезно.