Блестящие дела ювелира Ричарда

Все, что было дальше, можно охарактеризовать словом «переполох». Никто из вовлеченных в это дело, не мог перевести дух больше недели — ни балетная труппа, ни я, ни Ричард. На календаре — воскресенье, а такое чувство, будто прошел месяц. Много всего произошло. Я ждал в вестибюле массивного девятиэтажного здания. Было уже два пополудни, значит, я просидел почти четыре часа. Я успел пролистать почти все журналы из ближайшего магазина. Казалось, будто я застрял в очереди в клинике, только вместо врачей у входа караулили полицейские с дубинками. Они уже несколько раз менялись сменами. Спасибо за вашу службу. Я поймал себя на мысли, что уже в третий раз вот так жду Ричарда. Первый раз был в участке, когда мы познакомились, второй — когда сдавали Йошиду-старшего. Внезапно лифт открылся, и из него вышел светловолосый голубоглазый мужчина в шикарном черном пиджаке и брюках и начищенных до блеска коричневых туфлях. Естественно, взгляды всех присутствующих тут же обратились к нему. Все как обычно, но почему-то именно здесь казалось, будто эти взгляды заключили его в клетку. Я поднял руку, и Ричард подошел ко мне. Мне велели сегодня не надевать джинсы, поэтому я был в своих лучших коричневых брюках и рубашке с воротником-стойкой. — Отличная работа. Наверное, нелегко тебе пришлось. Но трех еще нет, так что мы не опаздываем. — И давно ты здесь? — Мы же все равно собирались встретиться, так какая разница, где ждать? Это место еще и навевает воспоминания. Ты и в первый раз сказал что-то подобное. — В первый раз? — Да, в нашу первую встречу, перед участком в Харадзюку. Ты сказал, что я не обязан ждать с тобой, пока оформят твое заявление. Ну что, идём? — Разумеется. Пусть только попытаются задержать меня. Я ухожу. — Понятно. Тогда вперед. Я почувствовал, что Ричарду не помешает промочить горло, поэтому протянул ему минеральную воду из торгового автомата. Интересно, ему предложили миску кацудона, как показывают в классических полицейских сериалах? Нет, Ричард в жизни бы это не съел, даже если бы ему предложили. Он бы небрежно потребовал королевский чай с молоком. — Я не думал, что это займет столько времени. — Ничего удивительного. Общение с тобой — это дар Божий. — … Ричард уставился на меня так, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Наверное, просто устал. Я сочувственно наблюдал, как он жадно пьет воду. Ну напоить его хоть можно было?! Сегодня его вызвали на допрос по делу балетной труппы «Катаура». Ричард не был подозреваемым, но являлся важным свидетелем. Его уже допрашивали в прошлую пятницу, но из-за крайней запутанности дела в один раз, видимо, не уложились. Я и представить не мог, что они могут так тщательно допрашивать человека, которого даже не подозревают. Очень неприятно. Мы сели в «ягуар», припаркованный на стоянке, Ричард выкрутил руль чуть резче, чем обычно, поэтому я решил не лезть на рожон. Хотя он почти не рассказал мне, как провернул все это дело. — Хотелось бы уточнить, тебя же спрашивали об изумрудах? — А о чем еще по-твоему? — Не злись. Что случилось с тем ожерельем? — Похоже, теперь оно находится в ведении Департамента по контролю за наркотиками Министерства здравоохранения. Мне сказали, что делами, связанными с наркотиками, в Японии занимаются именно они, а не полиция. Как-то так. Прежде чем продолжить, полагаю, само собой разумеется, что… — Все это между нами. Я знаю. Йошида-старший занимался торговлей наркотиками. И не просто какой-то травкой или самопалом, а кокаином. В огромных количествах. Он начал каяться ещё в зале. Даже стал умолять нас сдать его полиции. Танцоры были в шоке, а вот Ричард и госпожа Катаура даже не дрогнули. Только один пытался воспользоваться суматохой и сбежать, но я, как мы и планировали, остановил его, — это был внук Йошиды-старшего. Поскольку никто не пострадал, и с поличным его не взяли, полицию вызывать не стали. Вместо этого мы сели в машину госпожи Катауры и направились в полицейский участок. Прихватив изумрудное ожерелье. После этого события развивались стремительно. Йошида-старший почти сразу признался и принялся кричать на своего внука, обвиняя во всем его. — До сих пор не верится. Зачем такому немощному старику ввязываться в торговлю наркотиками? И как? Ричард молчал. Наверняка успел за день наговориться с полицией. Думаю, даже у него бывают моменты, когда он предпочел бы промолчать. Ладно, пора менять тактику. — Эй, ты любишь ганашную карамель? — Откуда? — Я вчера купил на выставке Хоккайдо в актовом зале вокзала. У меня и чек есть. Я достал из сумки квадратную коробку карамелек. В ней лежали шесть коричневых кубиков, завернутых в бумажку, связанную с обоих концов. Внутри коробка была кирпичного цвета. Конфеты имели насыщенный сливочный вкус, но в них добавили сухофрукты, поэтому послевкусие странно освежало. Целых десять секунд Ричард стонал, как небезызвестный доктор, заключивший сделку с дьяволом, а потом сообщил, что вынужден отказаться, поскольку не может оторвать рук от руля. Понятно. Я снял обертку с конфеты, зажал ее между пальцами и протянул в сторону водителя. Пока мы ждали сигнала светофора, прекрасная голубоглазая большая рыба клюнула на приманку прямо у меня с рук. Медленно смакуя и проглатывая сладость, Ричард с неохотой начал свой рассказ. — После того как я вернулся с тобой в труппу, госпожа Катаура рассказала мне кое-что интересное: когда ожерелье доставили из Мариенбадского балета, оно оказалось повреждено. В страховом договоре оговаривалось, что ремонтом занимается конкретное лицо, которое получало деньги со страховки, но все это уже являлось частью сделки. Мариенбадский балет существовал давно. Хотя в прошлом они активно выступали, из-за финансовых проблем почти прекратили свое существование и в основном перешли на аренду костюмов и реквизита. По крайней мере, именно такую историю рассказала госпожа Катаура, но расследование раскрыло совсем другую правду. После полной смены руководства оказалось, что балетная труппа превратилась в подставную компанию с базой в США, которая занималась наркоторговлей. Госпожа Катаура понятия об этом не имела и оказалась в шоке от таких новостей, а вот Йошида-старший был связующим звеном, поэтому знал все. И не просто так все это время работал в балете разнорабочим, к тому же он бегло говорил по-английски. Собственно, он и предложил использовать для прикрытия давний договор аренды. — Договоренность была примерно такой: оправа для изумрудов изначально была повреждена, и ее «чинил» сообщник организации, стоящей за Мариенбадским балетом. — Его починили? И ты заметил? — Безусловно. В то место, где должен был быть искусственный изумруд, поместили настоящий. Но настолько чистый и безупречный, что его легко можно было принять за имитацию, — небрежно ответил Ричард. Когда он вернулся тогда со мной во второй раз, документы, которые показал ему Йошида-старший, включали схему ожерелья, где отмечалось, что лишь пять центральных камней натуральные, а остальные — подделка. И в страховке украшение оценивалось в несколько тысяч долларов. Других настоящих изумрудов в колье не было. Или, по крайней мере, не должно было быть, однако острый взгляд Ричарда заметил «лишний» настоящий камень. — Как ты на глаз смог определить подлинность изумруда? Я читал, что даже экспертам трудно отличить подделки от подлинника при беглом осмотре. Есть какой-то подвох? — Дело опыта. Поначалу я ошибочно предположил, что все камни поддельные, но все изменилось, когда я стал искать среди них настоящий и заметил подозрительно качественный изумруд. — А все, что было после, для меня полнейшая загадка. Как ты обо всём догадался? — Позволь мне закончить. Йошида-старший забирал ожерелье с настоящим изумрудом, ввезенным контрабандой, и возвращал его Мариенбаду после спектаклей. Затем в заранее условленном месте человек, который занимался контрабандой, обменивал изумруд на наркотики. Такая договоренность позволяла им спокойно торговать запрещенными веществами. Думаю, это можно назвать своеобразной схемой отмывания денег. Йошиде-старшему хорошо платили за посредничество. Все пошло наперекосяк, когда его внук тоже начал работать за кулисами. У него не было постоянной работы, поэтому старик замолвил за него словечко. Его взяли в труппу на подработку, но денег ему все равно не хватало. Расследование показало, что он сам баловался наркотиками. Йошида-младший жил с дедом, и когда начал выпрашивать у старика денег на мелкие расходы, тот случайно проговорился, что скоро ожидает немалый барыш. Глаза у внучка загорелись, и он попросил дедушку рассказать подробности, обещая помочь. Йошида-старший сказал, что ему просто нужно сидеть и ждать. Но, разумеется, тот не послушался деда. Он начал шпионить за ним, взломал почту и нашел письма на английском языке. Прогнав их через переводчик, он понял, что с изумрудным ожерельем что-то не то. — Шинкай рассказала мне об этом по телефону. Видимо, госпожа Катаура сказала ей. — Возможно, стоит порадоваться, что Йошида-старший не посвятил внука в свои планы. — Какая сюрреалистичная история. Старик-наркоторговец и внук, пытавшийся совершить кражу, хотя понятия не имеет, во что ввязался. Йошида-младший планировал сбежать с изумрудами. Я не знаю подробностей, но скорее всего, он решил, что это афера, и ожерелье на самом деле стоило целое состояние, поэтому он хотел просто заложить его, а с остальным разобраться позже. Конечно, ничего не вышло. В первый раз он провалился, когда попытался вытащить сейф, и дед, а потом и госпожа Катаура застукали его. Йошида-старший вызвался охранять сейф, пока он прятался, а потом они вместе постарались вернуть его на место до возвращения руководителя труппы. Йошида-младший снова попытался украсть его во время генеральной репетиции, но был тронут слезными мольбами деда прекратить — хотя тот и не объяснил почему — и в конечном счете этот план тоже закончился неудачей. Конечно, если бы старик сообщил госпоже Катауре, что его внук пытался стащить колье, его собственному плану пришел бы конец. Поскольку особых вариантов не было, заметая следы, они с внуком решили списать всё на мистику. — Думаю, в конце концов, всё к лучшему. Их семейная ссора привела к раскрытию… или… нет? Верно, если бы суеверные артисты купились на историю о проклятии, о наркоторговцах никто бы не узнал. Сделка прошла бы, как только ожерелье бы вернули. Если бы не Ричард. И именно поэтому полиция сочла его важным свидетелем. — Тогда, в закусочной, отчего ты решил вернуться в балетную школу? Ты вроде как внезапно глубоко задумался, а потом тебя осенило. — Я бы не сказал, что на меня снизошло какое-то озарение. Говоря с тобой, я просто подумал, что неплохо бы еще раз взглянуть на ожерелье. Вдруг я упустил что-то в старинном дизайне оправы или какую-то уникальную особенность камней. Меня терзало смутное сомнение, будто что-то не так. А затем, снова взглянув на ожерелье, он заметил «фальшивый» изумруд, который выглядел совсем как настоящий и находился в той части изделия, где совсем не должен был выделяться. Потом госпожа Катаура рассказала ему о повреждении ожерелья по прибытии, что лишь усилило его сомнения. Когда Йошида-старший, который следил за Ричардом, как ястреб, на минутку отлучился в туалет, Ричард заметил документы, которые просто лежали на столе. Мне прекрасно известно, что он в жизни бы не стал рыться в чужих бумагах, если бы не слова директора труппы. Поэтому, разумеется, стоило ему увидеть название мастерской по ремонту ювелирных изделий, о которой он никогда раньше не слышал, Ричард нашел номер и позвонил туда. И выяснилось, что там вовсе не мастерская, а брокер. Он выдал себя за Йошиду и поинтересовался, куда отправляли «ремонтировать» ожерелье балетной труппы. И тут дурное предчувствие Ричарда оправдалось — по данным полиции,место, где «чинили» ожерелье, было тесно связано с организованной преступностью. — Ужасная история. Наверное, не обрати ты внимания на эту деталь, им всё бы сошло с рук. Удивительное везение, ты прямо как супергерой в последний момент спас всех — клянусь, я не имею в виду ничего странного! — Следователи тоже сказали нечто подобное. Я просто не понимаю, почему стражи закона и всякие студенты-экономисты так зациклены на оценке изумрудов? Если бы вместо газеты по утрам ты первым делом смотрел на камни лет пять подряд или даже больше, как, по-твоему, ты смог бы развить особый проницательный взгляд? — Ладно, прости. Хочешь еще карамельки? Есть сливочная и со вкусом апельсина! — Если не возражаешь, — ответил Ричард. Я снял обертку и скормил еще одну конфету прекрасному карпу, умасливая его. Я мог себе представить, что произошло в полиции. Ричард сказал, что заметил разницу между камнями и их странное положение в оправе, и тут же сам попал под подозрение. Любой, кто никогда не сталкивался с драгоценными камнями, не поверил бы Ричарду. Вероятно, положение было не из приятных. — Наверное, ты просто удивил следователей своим наметанным взглядом. Ну обычный человек так бы не смог, правда? И вообще, кто использует драгоценные камни в торговле наркотиками? Не каждый день встретишь ювелира с такой развитой интуицией. — Дело вовсе не в интуиции. Учитывая, где добывается большинство изумрудов, они имеют долгую и легендарную историю причастия к такого рода сделкам. — Хм? Изумруды и наркотики? О чем ты говоришь? — Карамель. Я смущенно уставился на Ричарда. — Я бы хотел еще одну. — С каким вкусом? — Апельсиновую. Проглотив конфету, Ричард продолжил разговор о наркотиках, драгоценных камнях и о месте их добычи. Колумбия — страна в южной Америке, является крупнейшим добытчиком изумрудов в мире, но именно здесь также производится кокаин. Картели, сколотившие целые состояния на наркотиках, там вовсе не редкость. До недавнего времени правительство даже проводило кампанию по поддержке фермеров, которые отказались от выращивания коки — растения, из которого производится кокаин, — предлагая им сельскохозяйственные угодья. Я поймал себя на том, что представляю чайные поля в Шидзуоке, как если бы они были полями с наркотиками, которые правительство пыталось запретить. Сумасшедший дом. — Уже десять лет, как колумбийское правительство ввело жесткие ограничения на экспорт изумрудов. Хотя существуют проблемы, связанные с управлением рудниками, и разные сложности в торговле изумрудами, самая большая проблема, на мой взгляд, в том, насколько прочно изумруды переплетены с торговлей наркотиками. Я уверен, что студент-экономист вроде тебя знаком с концепцией отмывания денег. — Это способ скрыть источник дохода в целях уклонения от уплаты налогов, незаконных операций с наркотиками или чего-то, что не должно отобразиться в бухгалтерских отчетах, верно? Ричард впервые за долгое время подарил мне одно из своих «браво» — good for you. — Молодец. На самом деле, пока я не начал изучать экономику, даже не думал, что, по сути, банки — это в первую очередь бизнес, а уж потом финансовое учреждение. Они являются частью сферы услуг и получают прибыль за счет кредитования, депозитов и инвестирования. Если бы часть клиентов банка участвовала в незаконной деятельности, это стало бы огромной проблемой, потому что отразилось бы на бизнесе в целом. Поэтому банки иногда замораживают активы и все такое. И иногда сотрудничают с полицией, чтобы следить за подозрительными денежными операциями. И одним из приемов, который преступники используют, чтобы обойти это, является отмывание денег. Уж лекции по деловой этике я точно не проспал. — Возможно, трудно себе представить, но предположим, что существует препарат, который стоит миллионы, если не десятки миллионов йен за килограмм. Если ты захочешь купить его честно, потребуется много наличных, а перемещение таких крупных сумм обязательно привлечет внимание твоего банка. Не говоря уже о внесении такой крупной суммы на зарубежный счет — тогда подозрений будет еще больше. — Иными словами, меня заменят, если я стану неосторожно разбрасываться деньгами. — Точно. И с этой целью — и это касается не только изумрудов — драгоценные камни были бы чрезвычайно полезны, не так ли? Ювелиры, связанные с наркокартелями, продают своим иностранным клиентам драгоценные камни, а не наркотики. Своего рода, предоплаченные кредитные карты. Покупатель забирает драгоценный камень и возвращается в Японию, находит человека, торгующего настоящими наркотиками, и передает драгоценный камень. И таким образом… Сделка завершена успешно, без ущерба для банковского счета. Драгоценные камни можно обменять на кокаин. Я в жизни бы не подумал, что прекрасные камни могут иметь такое утилитарное применение. — Какая мерзость. — Ты абсолютно невозможен. — Это же просто за гранью дозволенного. Ради Бога, пусть они всех их уничтожат… — А что, по-твоему, они делают? В каждой стране действуют чрезвычайно строгие законы о наркоторговле. Во мире множество стран, где незаконный оборот наркотиков де-факто карается смертной казнью. И вовсе не важно, гражданин ли преступник или нет. «Ой, я не знал ваших законов!» не является оправданием. Но тем не менее, существует множество организаций, которые используют такую вот закулисную манеру, как здесь. Я чувствовал себя ужасно подавленным. Хотя сегодня настал день долгожданного и яркого события, и мы как раз ехали на это торжество красоты. — Мне интересно, зачем этим проклятым наркоторговцам понадобилось втягивать балетную труппу? Я не говорю, что им хоть где-то можно этим заниматься, но откуда у них вообще взялась эта идея? — Полагаю, всё потому, что международные сделки, связанные с такого рода искусством, вряд ли вызовут подозрения. Кроме того, возможность перевозить драгоценные камни через границы без необходимости их контрабанды — разумный подход к защите ценных активов. Честно говоря, на мой взгляд, это довольно умно. Хотя слова Ричарда можно было принять за комплимент, сам он был в ярости. Как и я сам. Почему люди используют такую красоту для столь ужасной цели? Держу пари, Танимото тоже разозлилась бы. Бедные, прекрасные камни. — Но в итоге дельце скатилось от торжественного к смешному. Знаешь, в тот момент, прижав старика, ты выглядел весьма пугающим. — Я просто пытался вывести его из равновесия. Йошида-старший не получил бы денег до окончания сделки, но, видимо, ему сказали пенять на себя, если ожерелье не вернется в Мариенбад вовремя. Старик, вероятно, решил, что страх перед проклятием сыграет ему на руку и ожерелье вернут гораздо раньше. Вот почему слова госпожи Катауры о том, что украшение не будут пока возвращать, повергли его в такую панику. Наверное, думал, что его убьют. Поскольку напрямую наркотиками он не торговал, полиции трудно будет что-либо доказать, но когда его взяли под стражу, он тут же проболтался обо всей операции в обмен на защиту. Однако отсидеть ему, видимо, все же придется. — Это ты посоветовал госпоже Катауре устроить ту сцену? Как много ты уже выяснил к тому моменту? — У меня было чрезвычайно дурное предчувствие, когда я обнаружил фальшивого брокера. В тот момент я больше не мог отмахиваться от происходящего, поэтому просто изложил ей свою догадку, как есть. И госпожа Катаура сказала, что чему быть, того не миновать, поэтому она пойдёт на всё. В конце концов, она больше всех ненавидела слухи о проклятии. — Какая отважная женщина. А что ты сказал старику Йошиде? Про Де…чего-то-там? Это какой-то геммологический термин? — DEA — это американское управление по борьбе с наркотиками. Поскольку он точно слышал об этой структуре, угроза, похоже, сработала. Управление по борьбе с наркотиками. У нас тут что, иностранный сериал? Хотя мы же говорим о Ричарде. Когда таинственный блондин внезапно вот так хлопает тебя по плечу, думаю, любой подумал бы, что расплата близка. Даже если он просто блефовал. Но все же. — Я очень в этом сомневаюсь, но ты же не какой-то агент под прикрытием, да? — Карамель. — Больше нет, — сказал я, показывая ему пустую коробку. Ричард взглянул на неё, затем на мое лицо в отражении на лобовом стекле и снова перевел взгляд на дорогу. — Думаю, люди из этой сферы должны иметь менее заметную внешность. В его голосе слышался оттенок одиночества, хотя казалось, говорил он как конченный нарцисс. Конечно, он необычайно красив и всегда всё замечает, но в конце концов, наверное, он все же обычный ювелир. А я уж было подумал, что мой комментарий прольет немного света на то, почему он такой загадочный. Но пусть уж лучше так, чем давить на него, заставляя поневоле раскрыться. Не прошло и пятнадцати минут, как ягуар подъехал к стоянке рядом с парком Уэно возле театра. Оказалось, двери уже открыли, и разодетые в пух и прах зрители один за другим входили внутрь. Поскольку билеты для нас уже отложили, нам оставалось лишь получить их в кассе. — Как я выгляжу? — Что? Ричард привлек мое внимание и развернулся перед билетной кассой. — Как бы то ни было, это место с дресс-кодом. Я хорошо выгляжу? Одежда, волосы, может, что-то не так? — Ты как всегда само совершенство. Передо мной стоит самый красивый мужчина в мире. Женщина за кассой вдруг громко зашлась в кашле. Может, простудилась? Будь у меня карамельки, я бы с ней поделился. Ричард назвал ей мое имя и получил наши билеты. Он через плечо сунул мне один и на всех парах рванул в театр. Наверное, был взволнован предстоящим зрелищем или просто нервничал? Хотя у него определенно хватало выдержки, особенно, если учесть, что он всего лишь замена Танимото в последнюю минуту. — Не бросай меня! Я тоже нервничаю, ясно? Я впервые в подобном месте. — Я многое хочу тебе сказать, но оставлю это на потом. — Да, спектакль вот-вот начнется. Он назывался «Драгоценности», и Аки Шинкай танцевала партию под названием «Изумруды». Сегодняшнее выступление бывает раз в жизни. Полицейское расследование провели мгновенно. В конечном счете власти пришли к выводу, что крайне маловероятна причастность еще кого-то из труппы. Йошида-старший крепко держал язык за зубами, даже родного внука не посвятил в детали. Ну и поскольку дело было международным, организация с названием на букву «Д», думаю, тоже основательно вовлечена. Наверное. Хотя, кто его знает, ведь детали расследования конфиденциальны. Дело касалось крупномасштабной организации, торгующей наркотиками, и полиция не могла упустить возможность поймать дилеров, которым Йошида-старший должен был доставить изумруды. Поэтому копы велели членам труппы не делать ничего, что могло бы вызвать подозрения. Тем, кого в тот день не было в зале, вообще ничего не объяснили. Все должны были вести себя, как обычно, чтобы не спугнуть дилеров. Если бы спектакль отменили, а билеты вернули, труппа вполне могла бы обанкротиться, как и боялась госпожа Катаура. Поэтому, что ни делается — всё к лучшему. Однако трудно даже описать, через что прошли артисты балета за эти десять дней. Они и так изнемогали под тяжестью грядущего премьерного показа, так и Министерство здравоохранения путалось под ногами со своим расследованием. Но, несмотря ни на что, профессиональная гордость и решимость танцоров бесспорна — они до последнего старались поставить спектакль в нужные сроки. Я спросил Шинкай, могу ли чем-нибудь помочь, и она коротко ответила: — Обязательно приди и посмотри. Возможно, это наше первое и последнее выступление. Я поинтересовался, не из-за расследования ли это, но она ответила, что дело не в этом. Во-первых, сейчас большинство балетных коллективов находятся примерно в одинаковом положении, и они в том числе. В театр приходят все меньше людей. Их прежние поклонники стареют, а молодежь почти не интересуется балетом. Никто не знает, какое будущее ждёт исполнительское искусство. Каждое выступление может стать последним. Несмотря на очевидную болезненность этих слов, в голосе её не было печали. Она же балерина-марафонец и всегда готова работать изо всех сил каждый божий день, даже без каких-либо гарантий. Любое выступление, как последнее. Я сказал, что ни за что на свете не пропущу спектакль. — Ого, какое огромное место. Почему потолок такой высокий? Обалдеть… — Смотри под ноги. Места, которые достала для нас Шинкай, находились в центре первого этажа пятиэтажного театра. Вид на сцену был великолепный. В последний раз я был в театре в старшей школе. Спектакль будет длиться два с половиной часа, и как такового сюжета в нём нет, но я очень постараюсь вникнуть и не заснуть. — Ой, чуть не забыл. А как же третья попытка кражи? Дед снова помешал своему внуку? Об этом Шинкай мне и слова мне не сказала. Ричард раздраженно посмотрел на меня с соседнего места. Думаю, зря я это сказал, учитывая, где мы находились. Нас мог услышать кто-нибудь, связанный с труппой. Я сложил руки и извинился, но Ричард просто бросил «нет» и уставился куда-то вдаль. — Когда меня допрашивали, рассказали довольно интересную историю. Арестованный внук сказал поистине странную вещь. Йошида Сигео грезил во сне и наяву о деньгах, которые ему достанутся, как только он продаст изумрудное ожерелье; поэтому, как только представилась возможность, пока его дедушка был занят, он снова попытался украсть его. Конечно, он не мог просто так выйти из здания, поэтому сказал, что сбегает в местный магазин кое за какими вещами для реквизитора, и попытался выскользнуть через служебный вход. Но тут… — Он утверждает, что кто-то окликнул его, когда он вышел через заднюю дверь. Кто-то издалека спросил его, что он задумал. Какая-то женщина. Он в панике обернулся и увидел в коридоре, ведущем к пожарной лестнице, девушку в сценическом зеленом костюме.Она стояла в паре метров от него и буравила его взглядом. Он закричал и побежал обратно в здание. И клялся, что видел именно Шинкай, поэтому вернул ожерелье, думая, что она заметила его за кражей. Однако. — Следствие пришло к выводу, что в момент кражи все танцоры, одетые в зеленые костюмы, находились на сцене. Репетиция записывалась на видео, так это подтвердилось. Никто, подходящий под это описание, не должен был находиться в это время у задней двери. — Подожди, тогда кто… Нет, погоди. С чего это Йошида-младший вообще решил, что девушка в зеленом именно Шинкай? Ричард притих, уставившись на занавес, закрывающий сцену. В зале начал гаснуть свет. Представление вот-вот должно было начаться. — Кулон. — Ты имеешь в виду изумрудное ожерелье? — Нет, малахитовая подвеска. Он сказал, что у балерины, которую он видел, на шее висел большой зеленый камень, поэтому он решил, что это была Шинкай. Малахитовый кулон, который должен был стать талисманом на удачу, но в итоге превратился в память о покойной подруге. Я вспомнил, как Шинкай, улыбнувшись, сказала, что кулон заставляет ее чувствовать, будто Минако присматривает за ней. — Погоди. Быть этого не может. — Меня спросили, знаю ли я что-нибудь об этом конкретном инциденте, или, может, я тайно кого-то отправил следить за изумрудами, — сказал Ричард, слегка покачав головой. Я не мог вымолвить ни слова, а Ричард продолжил, словно внезапно о чём-то вспомнил. — Изумруды с древних времен считали камнями, приносящими счастье своим владельцам. Они вроде бы несли мир семье, гармонию между влюбленными, укрепляли дружбу, способствовали духовному росту, углублению уз, а также защищали любимых людей. Изумруд называют «королевой драгоценных камней», потому что плотные включения придают камню мягкий, женственный вид. Вроде ангела-хранителя или некой богини счастья. Своего рода живая надежда для тех, кто уходит из жизни. Я сидел совершенно ошеломленный. — Возможно, это можно счесть долгожданным поворотом судьбы. В зале погас свет. Настало время представления. Занавес поднялся. Шинкай стояла в центре сцены, одетая в зеленое, с украшениями, которые носила ее дорогая подруга, умершая такой молодой. Она выглядела как королева драгоценных камней. Узнав, что это «бессюжетный» балет, я предположил, что, скорее всего, усну на половине, потому что ничего не пойму. Мне сказали, что хореография дает возможность зрителю следовать за ней, но я понятия не имел, как смотреть танцы без истории. Я сильно сомневался, что сумею подстроиться. Но Шинкай со своими коллегами своей красотой стерли все мои сомнения. Девушки на сцене даже не были похожи на людей. Это были ожившие драгоценные камни, которые волшебным образом превратились в человека. Да, истории не было, только танец. Но передо мной было прекрасное и гармоничное воплощения гения хореографа, который хотел выяснить, какие жесты и движения максимально явят красоту человеческого тела, воспетую под сказочный аккомпанемент. Драгоценные камни так прекрасны. Как и танцоры. Трудно передать словами красоту, в лучах которой просто хочется нежиться и благоговеть. Я в принципе сомневаюсь, что это можно передать во всей своей полноте. Зато я понял, почему человек, создавший хореографию этого спектакля, решил использовать танец без истории. В конце концов, зачем слова, если хочешь выразить невыразимое? «Изумруды» закончились в первые полчаса. За ними последовали огненные «Рубины» и божественные «Бриллианты», которые напоминали аудиенцию у снежной королевы. Не успел я опомниться, как представление закончилось, и я громко хлопал в ладоши. Я словно перенесся в какое-то фэнтези, где больше двух часов бегал с прекрасными феями, только для того, чтобы снова оказаться в своем кресле, совершенно потерянным во времени. — Невероятно. Обалдеть просто! Люди превратились в драгоценные камни! Я никак не мог успокоиться, даже когда мы вышли из зала. Все твердил «Обалдеть!», будто меня заклинило. Ричард натянуто улыбался мне. Из-за невероятной красоты его все время принимали за танцора, и некоторые даже попросили его подписать им программки. Ричард с улыбкой отказался. — Ты ведешь себя так, словно видел то же самое, что и я. — Хм? Ну, да, конечно. Это же было невероятно и просто умопомрачительно! Ричард кивнул: — Согласен. Замечательное представление. И меня бесконечно радует, что спектакль прошел без каких-либо проблем. Но мне интересно, представление, которое так глубоко тронуло тебя, было то же, что видел я? — Н-но мы же с тобой вместе сидели в зале. — Что чувствуют люди, когда смотрят на красоту без сюжета? Весьма интересный вопрос. Наверняка каждый реагирует по-своему даже на один какой-нибудь драгоценный камень. То, что ты увидел в этом спектакле — не трактовка и замысел хореографа, а твой собственный внутренний мир. Я понятия не имел, о чем он говорил и какое это имело отношение к балету, который мы только что посмотрели. Речь ведь о людях, выражающих красоту драгоценных камней с помощью танца — по крайней мере, я так думал. Может, Ричард действительно видел что-то совершенно другое. — Ты сейчас свободен? Или у тебя есть планы? — А что? — Я просто подумал, что было бы неплохо поесть где-нибудь за пределами Гиндзы, только и всего. Мне бы очень хотелось еще немного пообщаться с тобой. Что же все-таки увидел Ричард? Ювелир, который сам сиял в полумраке, как драгоценный камень, смущенно уставился на меня. Затем улыбнуться, словно что-то понял. Я нахмурился. И что это, интересно, значит? — Я уже говорил тебе об этом раньше, но, видимо, должен повторять снова и снова — убедись, что предлагаешь свое внимание именно тому, кому хочешь. — Слушай, ну нет, так нет, если ты занят. — Почему бы и нет? Но, полагаю, именно ты тут занят, мой рыцарь в сияющих доспехах. Не успел я сказать, что понятия не имею, что он имеет в виду, Ричард неспешно пошел к темному переулку в противоположном направлении от стоянки. Что? Куда, черт возьми, он направлялся? И что мне нужно было делать? Но тут я услышал, как кто-то бежит ко мне со стороны стоянки. Я обернулся, и кто-то резко остановился прямо передо мной. Тяжело дыша и уперев руки в бока. — Сейги, вот ты где! — Танимото? — Я так рада, что застала тебя. Я на всех парах рванула сюда, как только закончила практику. Аки сказала, что у них будет что-то вроде празднования премьеры? Типа вечеринки? В общем, она пригласила меня прийти. Ты ведь тоже идешь, да? Аки сказала, что связалась с тобой по этому поводу. Я поспешно вытащил свой телефон, который выключил перед выступлением. Танимото улыбнулась, увидев, как я взволнован. — Ну, если ты свободен, почему бы тебе не пойти со мной? Аки хотела поблагодарить тебя за помощь. Похоже, сбор в Амейоко, — сказала она, вглядываясь в свой телефон. Я неловко улыбнулся и обернулся. Вот на что намекал мне Ричард? — Эй, Ричард, может, пойдешь с нами… Но он ушел. В тот вечер темнота почти полностью окутала парк Уэно. Я снова попытался окликнуть его, но ответа не получил. Я сделал несколько шагов в том направлении, куда он ушел, но тут уже меня окликнули. — Сейги, в чём дело? Нам сюда. — О, точно… Уже иду. По настоянию Танимото я направился к Амейоко. Поскольку балетная труппа все еще находилась под следствием, они не могли устроить грандиозный праздник, но, думаю, небольшая вечеринка после концерта никому не помешает. Нужно будет поблагодарить Шинкай за билеты и за то, что она позволила мне приобщиться к миру, которого я никогда раньше не видел. К тому же, я был с Танимото. Её грандиозная практика кончилась, и она была на седьмом небе от счастья. Но по какой-то причине мне было не по себе. Как в ожерелье, где не хватает одного из камней. Не скажу, что меня томило дурное предчувствие, я даже не осознавал, что чувствовал. Скорее всего, я просто снова напридумывал себе лишнего. Даже не знаю, почему, но мне казалось, что однажды Ричард вот так же внезапно, как вошёл, уйдет из моей жизни, не сказав ни слова. Что же он увидел в той неописуемой красоте на сцене?