Блестящие дела ювелира Ричарда

Суббота в Гиндзе выдалась ясной. К Ричарду пожаловал случайный клиент. На нем были аккуратно отглаженные белые атласные брюки и заправленная голубая рубашка, которая прекрасно держала его изрядную фигуру. Под шляпой-канотье виднелись аккуратно уложенные волосы цвета соли с перцем. На вид ему было около шестидесяти. Уверяю вас, если решите поискать слово «джентльмен» в энциклопедии, обязательно найдете его фотографию. Мы с Ричардом сердечно поприветствовали его, и он усмехнулся, заметив меня на кухне. — На вывеске снаружи написано, что это ювелирный магазин, но у вас тут еще и кафе? Он посмотрел на Ричарда, и тот ответил своей обычной дивной улыбкой. — Вы, должно быть, имеете в виду кофейню господина Хамады. Он закрылся в прошлом декабре. А в апреле я сменил его тут ювелирным магазином. — О, ясно. Вы знаете лично Хамаду? — Я познакомился с ним и его женой в Гонконге по работе. А весной переехал в Японию. Пожилой господин кивнул в знак согласия. Я и не знал, что раньше тут была кофейня. Зато теперь я понял, как Ричард привлекал клиентов со всего мира. Вероятно, те были его постоянными клиентами, когда он работал в Гонконге. Значит, Ричард не впервые открывал магазин. Мне было интересно, давно ли он этим занимался. И сколько же ему лет? Я забыл спросить, когда мы только познакомились, и с тех пор так и не удосужился узнать. Пожалуй, я действительно работал на человека, о котором почти ничего не знаю. Наш посетитель положил руку на спинку одного из красных кресел и уставился на ковер и на стеклянный кофейный столик. — Теперь тут стало намного светлее. Вижу, вы сохранили ковер. Хотя прежде я никогда не видел этот гарнитур. Раньше было пять деревянных столов с двумя-тремя маленькими стульями к ним… — Господин Хамада подарил мне кресла в честь открытия магазина, а стол я привез из Гонконга. Кажется, я забыл представиться: Ричард Ранашина де Вульпиан к вашим услугам. Я управляю этим магазином. — Масахиро Онодэра. Прошу прощения, я немного теряюсь. Вульпиан… вы француз? — Англичанин. Господин Онодэра пришел обсудить переделку ювелирного изделия. Ричард предложил ему присесть, а мне приготовить чай. — Вам подойдет королевский чай с молоком? У нас также есть зеленый и ячменный чаи. — Ого, выбор гораздо роскошнее, чем во времена кофейни. Меня устроит любой вариант, — господин Онодэра весело улыбнулся. Такой представительный человек, в силу его возраста и вида, вполне мог вести себя важно и самонадеянно. Однако в нем не было ни малейшего намека на высокомерие. Он выглядел подтянутым и моложавым. Когда я вернулся с чаем, господин Онодэра держал в руках маленькую черную коробочку. Внутри лежало золотое кольцо с камнем посередине. Прозрачно-белым и сверкающим всеми цветами радуги. Бриллиант. — О, это?.. — Обручальное кольцо моей покойной жены. Я очень давно купил его за границей. У меня есть к нему оценка, но магазина, который мне его продал, уже не существует. Это не будет проблемой? — Нет, абсолютно, — кивнул Ричард. Господин Онодэра снова жизнерадостно улыбнулся. Бриллиант в кольце выглядел странно. И кольцо, и камень были частично измазаны каким-то черным веществом. Лишь половина камня сияла радужным светом. Другая же была измазана черным. Почти как замутненное стекло. — Я хочу переделать его во что-то, что смогу носить. Хотя, честно говоря, пока я не думал особо, чего бы мне хотелось… Можно ли будет повторно использовать золото из кольца? — Конечно. Давайте начнем с того, какой тип изделия вам бы подошел? С вашего позволения я хотел бы выдвинуть несколько предложений. У меня есть брошюра. — Давайте посмотрим. Ричард отправился в кабинет за подборкой материалов по вариантам украшений. В последнее время к нам все чаще приходили клиентки женского пола. Большинство из них, похоже, были наслышаны о красоте Ричарда, и приходили под предлогом чистки кольца или серег, просто чтобы поглазеть на него. В приемной комнате мы хранили только самую основную литературу. С такими темпами я скоро и сам смогу справляться с этими «клиентами». Мне пришло в голову, что в магазине я работаю уже три месяца. Конечно, рабочих дней было не так уж много, но за время пребывания здесь я привык ко многому, вроде моего потрясающе красивого босса, иностранных клиентов и сногсшибательных цен. Интересно, хорошо ли это. Кажется, у меня развился иммунитет. Господин Онодэра улыбнулся, сделав глоток королевского чая с молоком. — Как вкусно. Ты его подмастерье? — О, нет, просто подрабатываю тут. — Понятно. Господин Онодера снова улыбнулся и похвалил напиток. Я склонил голову. — Прежний владелец, господин Хамада, держал здесь кофейню. Поскольку тут в основном деловой район, обычно особо никто не задерживался, но господин Хамада — хороший человек, поэтому место полюбилось. Всякий раз, когда мы с женой приезжали в Гиндзу, приходили сюда или в Шисейдо. — Ты выбрал эту работу из любви к драгоценным камням? — Что-то в этом роде. Честно говоря, я пока еще совсем ничего не знаю и все еще учусь. — Понимаю. Учиться — хорошо, — сказал он, кивнув. Вряд ли он собирался объяснять, почему кольцо с бриллиантом было грязным. Ожидая Ричарда, наш клиент рассказал мне о своей работе. Он был президентом компании по производству механического оборудования, но не больших станков, а комплектующих для высокоточных устройств. Офис и дом у него находились в одном здании, поэтому он мог полчаса провести на встрече, а потом подняться наверх и подремать в своей кровати. Этот человек действительно был очень простым и открытым. Ричард вернулся с тремя брошюрами, в которых предлагались варианты брошей, запонок и зажимов для галстуков. Он объяснил, что металл кольца можно расплавить и использовать повторно. Господина Онодэру, похоже, заинтересовала идея с зажимом, но ни один из дизайнов в брошюре его особенно не зацепил. После того, как я наполнил обе их чашки королевским чаем с молоком, Ричард предложил изготовить изделие на заказ. Он рассказал, что дружит с дизайнером в Киото, который мог бы разработать уникальный дизайн зажима для галстука. Господин Онодэра поинтересовался, насколько тот хорош, и Ричард заверил его, что мастер его весьма скрупулезен и искусен. — Вы можете обратиться в другое место, если останетесь недовольны результатом, — добавил Ричард, и господин Онодера заказал дизайн. Вышло недешево, но платеж можно было отсрочить и получить концепцию дизайна уже через две недели. На том и договорились. Ричард измерил бриллиант с помощью набора маленьких штангенциркулей, сфотографировал его со всех сторон своей цифровой камерой и осторожно вернул кольцо господину Онодере. Тот некоторое время смотрел на почерневший бриллиант, прежде чем захлопнул крышку. Интересно, что же его так тяготило. Он выглядел так, словно говорил с ним. Перед уходом он еще раз поблагодарил меня за чай. Я поверить не мог, что увидел бриллиант в тот же день, когда Танимото предложила мне исследовать его. Возможно, Ричард был прав, и мне действительно «необыкновенно везло». — Камень в кольце просто невероятен. Но почему он получерный? — Полагаю, воздействие огня. Похоже на сажу. — Обожженный бриллиант. Погоди. Разве алмазы состоят не из… — Углерода. Я так и думал. Собирая чашки и ставя их на поднос, я обернулся и посмотрел на Ричарда. Древесный уголь проигрывает пламени. — Ну, то есть, он же в основном древесный уголь, да? Разве он не горит дотла при соприкосновении с огнем? — Зависит от температуры. Хотя древесный уголь и алмаз состоят из углерода, прочность их молекулярных связей различна. Алмаз воспламеняется при девятистах градусах по Цельсию, но в обычной атмосфере горит не слишком хорошо. Без весьма специфических условий, вроде среды чистого кислорода и чрезвычайно высокой температуры, камень выдержит. — То есть эта черная штука… сойдет? — Определенно. — Ух ты! И как же ее можно снять? — Обычным моющим средством. Мои глаза расширились, я указал в сторону кухни. Ричард кивнул. — Именно. Существуют специальные чистящие жидкости, но их ингредиенты мало чем отличаются от обычного средства для мытья посуды. Даже не настолько поврежденные камни могут стать еще прекраснее при небольшой полировке. — Тогда почему он не попросил почистить его, как другие клиенты? Ты мог бы все исправить. — Он хотел переделать изделие, но и словом не обмолвился о саже на нем. Совсем нетрудно найти информацию об очистке бриллианта, когда наводишь справки о его изменении. Полагаю, он в курсе. — Другими словами? — Почистить его просто, однако прежним ему не стать. То есть, он не просто так держит в его в таком состоянии. Снова в глубине моего сознания возник тот же вопрос. Разве драгоценные камни ценны не из-за своей красоты? Я был сбит с толку, но решил не зацикливаться. А смысл? Самое главное, что я усвоил, работая здесь — у каждого свои обстоятельства, и, даже при наличии каких-то подсказок, полной картины это мне не дает. Хотя кое-кто с глазами, подобными драгоценным камням, кажется, с полувзгляда мог вникнуть в суть, я был всего лишь скромным мальчиком на побегушках. — Кстати, я впервые видел такой большой бриллиант в нашем магазине. Я уж начал думать, что мы торгуем только самоцветами. А ты просто редко работаешь с бриллиантами? — Вовсе нет. Разумеется, не все дилеры имеют дело как с бриллиантами, так и с самоцветами. Вижу, ты немного подучился. — Да просто, вроде как, подхватил. Не самая откровенная похвала, но он точно только что похвалил меня. Момент был подходящим, поэтому я рассказал ему о своих терзаниях. Драгоценные камни прекрасны, и именно поэтому они такие дорогие. Но, странное дело, причина такого ценообразования больше не имела для меня смысла. Я бы не назвал это откровенным обманом, но я из тех парней, в мире которого куриные крылышки стоили шестьдесят шесть йен за сто граммов. Небо и земля по сравнению с моей обычной жизнью, поэтому сразу переварить такое я не мог. — Думаю, ты наверняка сочтешь неуместным мой вопрос, но почему драгоценные камни такие дорогие? Ричард фыркнул и поманил меня к креслам. Кажется, я впервые сел рядом с ним. Хотя нет, вроде мы сидели с ним рядом в поезде. — Тебя интересует, отчего драгоценные камни стоят так дорого? Этот разговор включает в себя информацию о затратах на рабочую силу при добыче, обработке, транспортировке и распространению драгоценных камней? — Нет… Я и так знал, что вещи, на производство которых требуется время и усилия, стоят немало. Это универсально для всего. Но отчего мы вообще считаем эти камни «драгоценными»? — Ладно, к примеру, я хочу заработать на продаже бриллиантов. Как мне получить прибыль? Как вообще их производят и продают? Это вопрос бизнеса, но он значительно отличается от корпоративного управления, которое я изучал. — Почему тебя интересуют именно бриллианты? — Тан… Знакомая сказала мне, что бриллианты особенно интересны в плане цен и тому подобного. Я не совсем понимаю, что она имела в виду, но мне очень любопытно… Ричард кивнул, понимая, к чему я клоню. Кажется, он знал, о чем говорила Танимото, зато я все еще ничего не понимал. Нет, ну правда, в чем разница между бриллиантом и сапфиром как продуктом? — Во второй половине девятнадцатого века жил человек, который задавался примерно тем же вопросом. — В девятнадцатом веке? — Он открыл крупную алмазную шахту на юге Африки. До этого момента алмазы поступали в основном из Индии. Хотя они и покорили сердца узкого круга западной аристократии, алмазы были всего лишь одним камнем из многих — но все должно было измениться. Ты же изучаешь экономику? Что будет, если внезапно в оборот пустят много валюты? — Инфляция. Деньги обесценятся. Думаю, торговцам алмазов пришлось бы несладко при обилии товара. Когда предложение превышает спрос, без понижения цены ничего не продать, но тогда начинается ценовая война, и все оказываются в убытке. Я спросил Ричарда, не к этому ли он клонит, и он кивнул. — Верно. Чтобы продать товар по той же цене, несмотря на избыток предложений нужны новые рынки. Однако для людей того времени бриллианты ничем не отличались от сапфиров или других драгоценных камней. Все выглядело необыкновенным и редким. Представь, что тебе пришлось отправиться в космос. Сесть на космический корабль и отправиться в звездное море, чтобы вести дела с инопланетянами — как ты себе это представляешь? — С… с инопланетянами? — По-твоему, они захотят именно бриллианты? Не рубины, сапфиры или изумруды? Мы забрели в научную фантастику. Продающий кольца ювелир в скафандре. Хотя, честно говоря, кажется, мой преподаватель уже выдвигал подобную гипотезу на занятиях по экономике, чтобы проиллюстрировать сложность продажи нового продукта. — Думаю, пришлось бы нелегко. Зачем инопланетянам бриллианты? Они не разбираются в ценности драгоценных камней. Это не еда, одежда или предметы обихода. Так и вижу, как эти гуманоиды спрашивают, на что они вообще годятся. Даже если они захотят сверкающие камешки, то купят любые другие. Ведь разница между бриллиантом и сапфиром в конечном счете зависит скорее от личных предпочтений. — Вот именно. Поэтому тот человек разработал весьма обширный план. — Какой? — Сам создал ценность. История, которую Ричард после этого рассказал мне, поражала воображение. Бизнес-магнат, владевший алмазным рудником, решил взять все поставки алмазов под свой контроль. План состоял из двух частей, объяснил Ричард, подняв два пальца. Во-первых, он монополизировал бы всю цепочку поставок ради защиты своих интересов, начиная с добычи алмазов из недр земли и заканчивая точками продажи. Он скупал алмазные рудники пока все мировые запасы алмазов не оказались в его руках. Взяв под контроль исходные поставки, он мог продавать камни по любой понравившейся цене. Это была впечатляющая демонстрация силы. На втором этапе плана он принялся всячески рекламировать великолепие бриллиантов среди простых людей, которые в жизни этот камень в глаза не видели. Словом, создавал имидж и набивал цену. Самый твердый минерал в мире. Драгоценный камень, состоящий из одного элемента. Сверкающий всеми цветами радуги. Лучший друг девушек. В конце концов газеты и телевидение пестрели тем, что позже назвали самым известным рекламным слоганом в мире: «Бриллианты — это навсегда». План был прост, но исполнение — безупречно. И вышло так, что незаметно для всех даже люди, которые вообще не интересовались драгоценными камнями, знали о ценности бриллиантов. Их стали выбирать для памятных, важных событий жизни чаще, чем другие камни. Сапфиры, рубины и изумруды не подойдут — только бриллианты. Рекламные ролики, песни, фильмы основательно подкрепляли эту идею. Драгоценные кольца передавались от матери к дочери — и немыслимо было продать их перекупщику. — Значит… бриллианты дороги лишь потому, что… — Их «ценность» полностью сфабриковали. Конечно, мы живем в двадцать первом, а не в девятнадцатом веке, поэтому настолько тотальный контроль уже невозможен. Но, как ты понимаешь, ни одна крупная компания, торгующая бриллиантами, не захочет намеренно снижать цену на свой товар. Мир бриллиантов даже сейчас по-прежнему работает по воле человека из девятнадцатого века. Ричард попросил чаю, и я поплелся на кухню. Внезапно, я испугался, когда сообразил, что разогреваю пустую турку. Что вообще такое бриллиант? Они дорогие, потому что красивы или потому что на них есть спрос, — всего лишь видимость, да? Даже, если базовую концепцию ценности товара придумал продавец, то является ли все это уловкой для получения прибыли? Вероятно, именно поэтому Танимото предложила мне заняться исследованием бриллианта. Ричард подул на свежезаваренный чай с молоком и сделал глоток. Я не понял, что забыл добавить лед, пока не обжёгся, отпив. Пришлось мчаться обратно на кухню, чтобы выпить немного воды. Когда я вернулся в гостиную, Ричард смерил меня недовольным взглядом. — Сейги, ну что за манеры? — Прости… Итак, история, которую ты мне только что рассказал — правда? — Я не понимаю, зачем ты задаешь мне вопросы, если не доверяешь моим словам. — Не в этом дело. История была настолько возмутительной, что у меня голова шла кругом. Я снова сел в одно из кресел, и Ричард, вероятно, воспринял это, как сигнал к началу второго раунда лекции. Он пустился в объяснения стандартов, по которым судят о красоте бриллианта. — Письменный отчет о подлинности бриллианта называется «отчетом классификации». А для других камней — «идентификацией». Кажется, я уже упоминал при тебе об этом, но знаешь ли ты, почему все именно так? — Не знаю, но мне интересно. — Потому что у отчетов совершенно разное содержание. В отчете об идентификации просто указывается, что данный камень является, например, изумрудом, а не гранатом или нефритом, а письменный документ служит доказательством подлинности камня. С человеческой точки зрения, это вроде медицинской карты — размер и вес на момент рождения, а также история всех хирургических операций. Но для бриллиантов по той же причине существует более строгий стандарт ценности, чем для других камней, и, следовательно, требующий подробной документации. Отчет о классификации — это гораздо более подробная оценка ценности, основанная на уникальных стандартах бриллиантов. С человеческой точки зрения, это было бы дополнением к росту и весу в виде оценки черт лица, цвета волос и качества кожи. Отчет о классификации описывает, насколько хорошо конкретный камень соответствует этим стандартам. Главные из них называются четырьмя «C». — Прости, но больше мой мозг не выдержит ни слова, — резко прервал его я, и Ричард несколько раз растерянно моргнул. Видимо, застал врасплох. Он сделал еще глоток чая и предложил продолжить в следующий раз. Я тихонько вздохнул. Не знаю отчего, но мне было немного грустно, прямо как тогда, когда мать сказала мне, что Санта не настоящий. Конечно, я и так это знал. — Может, красивые вещи делают нас счастливее всего, когда мы просто считаем их красивыми, не задумываясь о ценнике. — Намекаешь, что, как продавец этих прекрасных вещей, я должен быть несчастным? — Я не это имел в виду. — Тогда что ты имел в виду? — резко произнес Ричард. Я был обескуражен. Таким тоном он еще со мной не говорил. — Я потакал этому разговору, поскольку думал, что смогу помочь понять тебе истинное значение цен на драгоценные камни, а не ввергнуть в негатив. Каждый из моих клиентов по собственным причинам покупает драгоценные камни, и общее только одно — они любят их и потому с удовольствием тратят на них деньги. Я горжусь своей работой. Хотя меня умиляют твои невинность и любопытство, как твой начальник, я был бы крайне признателен, если бы ты помнил, что находишься тут не на экскурсии. Ты — работник. Ричард приложил руку к груди и отвесил элегантный поклон. Я прямо чувствовал яд и сарказм в его словах. Ну, что ж. В конце концов, я пришел сюда работать. Но все же… — Ты такой и в нерабочее время? — Прошу прощения? — Ты всегда такой жесткий и холодный. Просто оживший драгоценный камень. Он не ответил. Я собрал чашки, а когда вернулся, увидел, как Ричард ушёл в свой кабинет. Я слышал звук клавиш — вероятно, он писал дизайнеру ювелирных изделий в Киото. Сразу после всего этого пришел клиент с гранатовой заколкой для волос, которую нужно было починить. Ричард обслужил посетителя, а я приготовил чай. Приятно чем-то занять руки. Но больше в тот день не было ни слова о бриллиантах или о том, что произошло после.