Блестящие дела ювелира Ричарда

Гиндза: район Японии с самой высокой арендной платой в стране. До нынешней весны это был предел моих знаний. Но в одном из уголков Гиндзы, в многофункциональном здании неподалеку от квартала Тюо, располагался магазин, который работал только по выходным. Слева от него торговали безделушками, а справа был суши-бар. Вывеска на втором этаже гласила: «Jewelry Étranger». Обычная дверь без стекол не давала заглянуть внутрь. В самом магазине витрин тоже не было. Зато с порога бросался в глаза гарнитур из четырех кресел и стеклянный журнальный столик. Остальное пространство занимали невысокие книжные полки, заполненные иностранной справочной литературой о драгоценных камнях. Чуть дальше находились кухня и ванная, а в задней части — сейф и кабинет. В мой первый рабочий день клиентов не было вообще. Я пророчил этому месту недолгую жизнь. Владельцем магазина был некий мистер Ричард Ранашина де Вульпиан, элегантный красавец, который выглядел так, словно сошел прямо с экрана какого-нибудь исторического сериала Би-би-си. К тому же он безупречно говорил по-японски. Но мысли его были загадкой. Я был почти уверен, что через некоторое время он заглянет в бухгалтерские книги и решит закрыть магазин. Однако, я исправно убирал помещение и заваривал чай с молоком. Честно говоря, дела магазина меня не касались — мне платили, и я работал, потому что нуждался в деньгах. Ещё я по-прежнему дважды в неделю дежурил на телестанции. Но спустя две недели мои пессимистические прогнозы провалились. Клиенты приезжали на такси. Вероятно, до Токио они добирались экспрессом «Нарита», а с вокзала уже брали машину. Накануне приезда они договаривались с Ричардом о встрече по телефону. Тут были клиенты со всего мира: Китай, Корея, Индия, Ближний Восток. Был один латиноамериканец со странным гортанным произношением, и один темнокожий — он издавал звуки, которые я даже повторить бы не смог. Иногда встречались и белые люди, говорящие по-английски. Ричард с каждым посетителем говорил на их родном языке так бегло, словно был коренным жителем. Немного обосновавшись в этом районе, я быстро выяснил, что Гиндза является главной туристической точкой Японии. Когда я спустился на главную улицу за пирожными к чаю, тут же натолкнулся на огромный поток — везде сновали туристические автобусы, а в UNIQLO, Shiseid и Kyukyudoроились туристы. Но всех клиентов Ричарда интересовал лишь его магазин. Пока я подавал клиенту, сидящему в одном из кресел, королевский чай с молоком и сладости, Ричард принес из сейфа черный, бархатный футляр. В нем находились камни из его чемодана. Футляр напоминал шкатулку Урашимы, присланную прямо из Дворца Короля Драконов. Ценников не было. Ричард сам называл каждый камень — аквамарин, сапфир, гранат. Нефрит. Коралл. Янтарь. Камни могли стоить пять или пятьдесят тысяч, были и по пол миллиона йен, а иногда еще дороже. В основном Ричард торговал камнями, но иногда продавал кольца, подвески и другие готовые украшения. Если изделие делалось на заказ, ассортимент камней менялся под желания клиента. Некоторые выбирали и покупали что-то на месте, но многие просто пили чай со сладостями за дружеской беседой. Я никогда не видел, чтобы Ричард давил на клиента, подталкивая его к покупке. Он неизменно вежливо улыбался, кланялся и на прощание выражал надежду на новую встречу. Итак, будучи просто мальчиком на побегушках, я в глаза не видел бухгалтерскую книгу, зато предполагал сумму аренды магазина, поэтому серьезно думал, что это ювелирное кафе выходного дня в Гиндзе не основная работа Ричарда. У него наверняка имелись клиенты по всей Японии, если не по всему миру, такие, как госпожа Мияшита из Кобе. Скорее всего, он всю неделю ходил со своими камнями от дома к дому и продавал их. С такой прибылью ему, на самом деле, не так уж и нужен был этот магазин. Так что, возможно, это место было чем-то вроде прикрытия для списания налогов? Нам рассказывали о таких вещах на лекциях по бизнес-администрированию. Но все же, не слишком ли дорого стоит Гиндза? В дни, когда клиентов не было совсем, именно такими мыслями я себя и занимал. — О, мой дорогой помощник, вы хмуритесь. В чем дело? — Э-э... да просто думаю кое о чем. Ричард вышел из кабинета и сел в кресло у окна, чтобы выпить свой королевский чай с молоком. В последнее время он хотя бы мог пригубить напиток, который я приготовил. Поначалу он жестко меня критиковал — я положил недостаточно листьев, или слишком переварил его, или подгорело молоко. Только после четвертой попытки он скупо бросил: «сносно». Пройдет немало времени, прежде чем между нами установятся достаточно доверительные отношения, чтобы я мог поинтересоваться, как идут дела. — Ладно, что это за ерунда с каратами? Я был в шоке, когда на прошлой неделе случайно узнал об этом. Обычная единица измерения веса. Один карат равен 0,2 грамма. — Верно. И что именно так возмущает тебя в этом факте? — Да я просто не понимаю, зачем вам нужна очередная мера. Обычные граммы уже не в моде? — Позже это обретет для тебя больше смысла. Отношение Ричарда, казалось, подсказывало, что если мне самому не интересно, то незачем заставлять себя изучать драгоценные камни. Хотя он все равно отвечал на мои вопросы и очень разозлился, когда я сказала ему, что храню кольцо с розовым сапфиром в холодильнике. Оказывается, коробочка могла заплесневеть, поэтому он дал мне новую, а к ней специальную ткань для полировки. Наверное, он и правда очень любил драгоценные камни. В свободное время я листал книгу «Драгоценные камни: иллюстрированное руководство», которую Ричард оставил для покупателей. Она единственная в магазине была на японском. Внезапно Ричард поднял голову и поставил чашку на стол. На лестнице раздались шаги. Стук каблуков. Я убрал тарелки и вытер стол. Зазвонил домофон. Ричард открыл, и вошел клиент. Какая редкость. Местный житель без предварительной записи. — Добрый день. Вы открыты, не так ли? Это была женщина с длинными черными волосами, светлой кожей и узким разрезом глаз. Красивая, лет двадцати с небольшим, в юбке-карандаше и белой блузке. Вероятно, пришла прямо с работы. У меня от нее мурашки побежали по телу. — Хм, это ювелирный магазин. Офис проката — на втором этаже. — Да, перед входом есть вывеска. Или вы принимаете клиентов только по предварительной записи? — Добро пожаловать. Всё в порядке. Мы будем рады помочь вам. Казалось, на мгновение она опешила, услышав, как бегло говорит светловолосый и голубоглазый иностранец по-японски, но быстро взяла себя в руки. Обычно у женщин при виде Ричарда две реакции: либо они улыбаются и смотрят на него как голодающие на кусок мяса, либо затихают совсем, стараясь скрыть смущение. Эта женщина совершенно не вписывалась в шаблон. Словно вид Ричарда совершенно не тронул ее. Или, скорее, она вообще казалась лишенной каких-либо эмоций. Как пустая оболочка от человека. Она выглядела довольно худой, и при ближайшем рассмотрении было заметно, что плечи ее рубашки сидели не совсем ладно. Голос звучал твердо, а вот ступала она шатко. Я даже подумал, все ли с ней в порядке. Как бы то ни было, я проводил ее в гостиную и ушел заваривать чай. Решил добавить побольше сахара в надежде, что ей полегчает. В тот день лакомством к чаю были пироги в форме листьев, которые я купил в цоколе торгового центра. Когда я вернулся с кухни, она сидела напротив Ричарда, который совсем не выглядел сковано рядом с женщиной. — Здесь дела ведет иностранец? — Я — владелец магазина, Ричард Ранашина де Вульпиан. — Я — Мами Акаши. Госпожа Акаши сказала, что хотела бы получить оценку драгоценного камня. Она вытащила из своей коричневой сумки довольно большую черную шкатулку для драгоценностей и небрежно открыла ее, словно какой-то кошелек. Внутри было нечто, похожее на брошь. Дизайн впечатлял. От красного камня в центре расходились ленты, инкрустированные бриллиантами, он будто излучал ауру. Украшение напоминало цветок из драгоценного камня с лепестками, развевающимися на ветру. — Полагаю, вы хотите, чтобы я проверил бриллианты. — Меня не волнуют бриллианты. Я хочу знать о рубине в середине. — Отлично. Не хочу утомлять вас деталями, но вам тогда нужен отчет об идентификации. — Хм. Значит, отчет. — Голос госпожи Акаши звучал так, словно мысли ее где-то блуждали. Она рассеянно смотрела на стену позади Ричарда. Взгляд был расфокусированным. — Я покопалась в Интернете. Скажите, правда ли, что большинство рубинов готовят? — Полагаю, вы имеете в виду термическую обработку. — Да. Я хочу знать, подвергался этот камень термической обработке или нет. И все. Термическая обработка. Я никогда не слышал о таком. Ричард достал документы для заказа отчета об идентификации, объяснив связанные с этим затраты и время. Госпожа Акаши немедленно заполнила необходимые бланки, а затем встала. — Хорошо, теперь все в ваших руках. Днем я работаю, поэтому буду признательна, если вы свяжитесь со мной после шести вечера. Извините, но у меня мало времени, так что мне пора. Спасибо. Не успел я предложить ей чаю, госпожи Акаши уже и след простыл. Я знал, как себя вести, когда клиент пытался сбежать с товаром, за который он не заплатил, но тут все было наоборот. Она оставила вещь и убежала. — Это какой-то новый вид мошенничества? Типа она вернется и станет настаивать, что мы ее обокрали, а потом какие-то громилы изобьют нас? — Камеры наблюдения записали весь обмен. Не беспокойся. — Она действительно нечто, правда? Я догадался, что у ювелиров тоже есть такие клиенты. Я повнимательнее присмотрелся к предмету, который она оставила. Это была брошь с ярко-красным, продолговатым рубином. Металлическая отделка сверкала серебром. Я посчитал — от центрального камня отходили двенадцать инкрустированных бриллиантами лент. На каждой было не меньше десяти маленьких бриллиантов. Элегантный, продуманный дизайн. — Знаю, я — абсолютный профан, но... это же действительно высококачественная работа? — Вне всяких сомнений. Невероятно. Кто-то и правда мог случайно бросить такую вещь, придя в магазин в первый раз? Что бы она сделала, если бы потом вернулась, а ни магазина, ни броши уже нет? — Стоит получше заботиться о таком сокровище. — Мне вот тоже кажется, что оставлять драгоценные камни в холодильнике — не слишком хорошая идея. Но, к лучшему или к худшему, драгоценности отражают эмоции своих владельцев. Естественно, они проявляются при обращении с ними. Я проигнорировал шпильку в свой адрес и выпил чай с молоком, к которому наш клиент даже не прикоснулся. Мой босс обычно не придирался к тому, что я делаю, когда в магазине нет покупателей. — Ричард, кажется, я впервые воочию вижу рубин. Он не возражал, поэтому я без колебаний уставился на брошь. Что действительно привлекло мое внимание, так это красный камень посередине. Он, наверное, был раза в два больше моего розового сапфира, если не крупнее. Я уже примерно месяц работал в «Jewelry Étranger», — хотя, по сути, всего пять рабочих дней, — но за это время успел повидать множество драгоценных камней, названия которых даже и не слышал никогда. Но рубин в футляре с сокровищами пока ни разу не появлялся. — Он реально красный... Как пятнышко крови в сырой курице. — Ты пошутил так? Или действительно знаешь, о чем говоришь? — Хм? Ты о чем? — Голубиная кровь, — отчетливо произнес Ричард. Я все равно не понимал. — Это термин используют для описания лучших рубинов. Как превосходные, синие сапфиры называют «васильково-синими», насыщенный красный цвет самых ценных рубинов сравнивается с кровью голубей. Ты совершенно неожиданно пришел к этой аналогии, так что, браво. Браво? Это же хорошо, да? У моей матери, Хироми, особо не было времени на готовку, а бабушка обладала не самым изысканным вкусом, так что для меня приготовление пищи просто являлось навыком выживания. Но иногда это было нечто большее. Например, когда я удалял сухожилия с куриных бедер, чтобы приготовить во фритюре. Главной хитростью было обжарить их при высокой температуре. Кстати... — О какой термической обработке ты говорил? Зачем нагревать камень? — В случае с рубинами и сапфирами нагревание делает их цвет более ярким. — Ух ты! Так это химическая реакция, да? Как думаешь, тот человек, которому пришло в голову попробовать такое, боялся? Это же авантюра чистой воды. Или драгоценные камни не сгорают, если напортачить? — Процесс проводится при чрезвычайно высоких температурах. Так что, если камень не выдержит, вероятность в итоге получить обожженный камень меньше, чем вообще остаться ни с чем. Так и думал. Ричард слегка улыбнулся, увидев, как я сосредоточился. — Есть записи семнадцатого века о том, как в Индии нагревали камни. Связь между цветом камней и температурой, по-видимому, была известна с древних времен. Тем не менее, самую стабильную технологию процесса термообработки разработали лишь в последние пятьдесят лет. Когда он спросил, есть ли у меня ещё вопросы, я очень обрадовался. Ричард умел доходчиво объяснять. В первые дни моей работы тут, я думал, что все, кто приходят в ювелирный магазин, должны любить драгоценные камни и многое о них знать. Но большинство клиентов оказались обычными людьми вроде меня, которым просто нравились красивые камушки и общение с Ричардом. С таким красноречием он наверняка мог продать пылесос десятилетней давности. Будь у меня такой учитель по естественным наукам в школе, думаю, я сдал бы экзамены в старшие классы гораздо легче. — Итак, под «чрезвычайно высокой температурой», какую конкретно ты имеешь в виду, и вообще, как долго нужно производить нагревание? — Зависит от мастера и конкретного камня, но обычно температурная обработка начинается при тысяче градусов и длится от нескольких десятков секунд до нескольких минут. Конечно, процесс не бесконечен. Факт того, подвергался ли корунд термической обработке или нет, существенно влияет на его стоимость. Падпарадшу в твоем кольце обычно называют «натуральным», то есть необработанным, розовым сапфиром. — Корунд? Натуральный розовый? Подожди, я в замешательстве. Лавина вопросительных знаков заполнила мою голову. Ричард вздохнул и вытащил «Иллюстрированное руководство по драгоценным камням». Он открыл книгу на странице, посвященной рубинам. Противоположная страница содержала информацию о сапфирах. — Давай начнем с основ. Ты знаешь разницу между рубинами и сапфирами? — Один красный, а другой синий? — Именно. По сути, это единственное отличие. — Что? — Эти два камня — как братья. Корунд — общее название минерала. Красный корунд называется рубином, а все остальные цвета — сапфиры. Значит, на самом деле разница действительно только в цвете. Но тогда зачем разные названия? Почему розовый сапфир был «сапфиром», а не розовым рубином? — Разве розовый не разновидность красного? — Слово рубин происходит от латинского «rubeus», что означает «красный» Римляне ассоциировали красный цвет с Марсом, богом войны, цветом огня и крови. Ты слышал когда-нибудь о розовой крови? — Ладно, я понял. Розовый — это не красный. Мир драгоценностей такой сложный. Но основной принцип чрезвычайно прост: самое главное — красота. Ричард взял книгу со стола и открыл ее на странице с каким-то каталогом. Каждая ячейка содержала фотографию какого-то нового рубина. Крайний верхний слева был темно-красным, прозрачным и сверкающим. Чем ниже и правее вы опускались, тем более «пятнистыми» становились камни. Ричард указал на крайнее верхнее изображение слева, как офтальмолог, проверяющий зрение. Там был рубин того же цвета, что и у госпожи Акаши. — Пришло время викторины: какой из этих двух камней считается более ценным? Рубин А в первозданном виде, не подвергшийся термической обработке, или рубин Б, который приобрел этот цвет в результате термической обработки? — Ну, наверное тот, который не подвергался термической обработке? С ним же ничего не пришлось делать. — Превосходно. А теперь... Ричард провел пальцем по двум квадратам справа, указывая на камень, скорее пурпурный, чем красный, и не особо прозрачный. — Если выбирать между этим рубином А без термической обработке, и рубином Б, более качественным, но нагретым, который, по-твоему, более ценный? — Э-э... Хм... Какой тут вариант? Натуральный камень? Нет, вряд ли все так просто. — Если для ношения, думаю, более красный красивее, а поскольку любитель ничего не знает о термической обработке, мне кажется, выберут, скорее, нагретый рубин Б. — Ты снова прав. — Да! — Все зависит от степени и продолжительности обработки, — добавил он, прежде чем закрыть книгу и сделать еще один глоток чая. — Пойми главное: термическая обработка — это процесс, призванный подчеркнуть красоту камня. Не так много качественных камней могут выдержать такую высокую температуру. Чрезвычайно трудно определить невооруженным глазом подвергался ли камень этому процессу, неважно, профессионал ли ты или новичок. — Значит, даже ты не знаешь, был ли этот камень обработан? — Абсолютно точно — нет. Единственный способ узнать наверняка — использовать лазерную томографию для выявления следов процесса термической обработки. — Я не очень в этом разбираюсь, но разве подобная обработка по сути не обман? — Как я уже говорил, в конечном счете важна лишь красота. Представь себе, что в семье кто-то умер, и ты нашел в вещах покойного рубиновое кольцо. Тебя бы сильно интересовало, подвергался ли камень термической обработке? — Нет. Кольцо в любом случае было бы мне дорого. — Вот именно. Люди редко интересуются такими вещами, и еще реже приходят специально проверить это. Кроме того, более восьмидесяти процентов рубинов на рынке прошли термическую обработку. Восемьдесят процентов? Так много? В таком случае, можно особо и не заморачиваться на этот счет. Тогда с чего бы госпоже Акаши так интересоваться этим? — Как ты думаешь, зачем ей это? Может, брошь подарили? — Я сейчас прибегну к обобщению, но обычно людей интересует ценность вещи, когда цифры важнее чувств. То есть, она пыталась избавиться от броши, превратив её в наличные. Но станет ли любитель легкой наживы тратить время на ювелирный магазин в Гиндзе? Судя по поведению, она, казалось, не слишком беспокоилась о деньгах. Чем больше я думал об этом, тем загадочнее казалась мне ситуация. Ричард захлопнул крышку футляра. Сама по себе черная коробка по-прежнему выглядела совершенно новой. — Так это твой первый рубин? Ты определенно счастливчик. Мало кому когда-либо доводилось видеть рубин такого высокого качества. И Ричард направился с брошью в сейф. Пока он запирал драгоценность, я вымыл чайные чашки. Понимания, чего же добивалась госпожа Акаши, по-прежнему не было и в помине, не говоря уже об эмоциях, которые люди испытывали к драгоценным камням. По какой-то причине в магазине царило напряжение. Нужно было сменить тему. Сменить тему… О, придумал. — Слушай, Ричард, у тебя есть какой-нибудь трюк для изучения иностранных языков? Я уже семь лет учу английский, еще со средней школы, и никакого прогресса. — Все потому, что ты живешь в Японии и говоришь по-японски. Если ежедневно хоть немного говорить по-английски, все будет иначе, — ответил Ричард на родном языке. Он произносил каждый слог медленно и внятно, почти как на экзамене по аудированию. Я неплохо его понимал, но о том, чтобы говорить, не могло быть и речи. Писать конспекты и по-настоящему общаться — совершенно разные вещи. Я выдавил «спасибо» на своем ломаном английском, и вернулся к японскому. — Думаю, это из разряда идеи закрутить роман с иностранцем. — Прошу прощения? — Один из моих однокурсников предложил. Сказал, что лучший способ хорошо выучить английский — это встречаться с иностранцем. Полагаю, это станет особым мотиватором поднатореть в учебе, и дело пойдет бодрее… — Стоит заметить, я не такого уж низкого мнения о тебе. Однако, я всей душой надеюсь, что ты не выбираешь романтических партнеров на основе того, послужат они продвижению твоей карьеры или нет. — Только не подумай ничего плохого! Просто зашел такой разговор, только и всего. — Нонсенс. Личные отношения, основанные на цели, — это бизнес, самая далекая вещь от любви. Придешь ли ты к счастью, преследуя свое эго, вместо обретения душевного покоя? — Ну а вдруг в процессе любовь нечаянно нагрянет? — А если нет? Бесплодная дискуссия, — решительно оборвал разговор Ричард. Мне очень нравилась его бескомпромиссность. Возможно, непреклонность его взглядов была связана с отраслью, в которой он работал. Ему приходилось иметь дело с людьми со всего мира, и те могли не разделять его представлений о «здравом смысле». Прямолинейно и просто. Он упрямо пил воду только из пластиковой бутылки и очень придирчиво следил за уборкой, но в душе был хорошим парнем. Ну, наверное. Больше клиентов не было. После закрытия магазина в пять часов я попрощался с Ричардом и по дороге домой побродил по Гиндзе. Если честно, я никогда особо не задумывался о критериях выбора романтического партнера. Было всего два варианта: либо девушка есть, либо ее нет. И у меня ее никогда не было. Хотя, по правде говоря, я всегда был так занят, что никогда по-настоящему не испытывал отчаянного желания рухнуть в отношения. Но в настоящее время я уже знал, где было мое счастье.