Все дороги ведут к тебе

      В детстве, в кругу чистокровных друзей своего отца Тео часто слышал о том, что маглы до ужаса примитивны. Сейчас он, конечно, был в корне не согласен с этим утверждением, особенно после переезда. Оказалось, что бытовая техника не такая уж простая магия. И несмотря на помощь миссис Грейнджер, которая подробного объяснила ему, как и чем пользоваться в первый день переезда, Нотт почти ничего не запомнил. А просить её рассказать ещё раз было ужасно неловко. Раньше ему практически не приходилось иметь дело с подобным, он не имел даже базовых навыков магловского быта. Поэтому всё, что она пыталась рассказать Тео, имело для него мало смысла. А он наивно думал, что разберётся со всем в процессе, но не тут-то было. Ничего лучше не придумав, он целую неделю готовил еду и ухаживал за одеждой с помощью магии. Но Тео понимал, что долго так продолжаться не может, Демьену нужно учиться жить в магловском мире. А научить его этому должен был отец.       Подхватив чайник, Тео небрежным движением поставил его на разогретую плиту. Уж с ним-то он справится. По крайней мере он знал для чего он нужен. Выглядел он, конечно, немного странно. Таких Нотт раньше не видел. Но всё же это просто чайник. Что может пойти не так?       Не прошло и нескольких минут, как воздух наполнился резким запахом горелого. Чайник, перегревшись, начал дымить, и вскоре внутри него разгорелся небольшой огонек. Резкий звук сработавшей сигнализации оглушил Нотта, заставив обернуться. Красные огоньки над плитой мигали, а из потолка полилась ледяная вода. Тео не успел понять, что происходит. Холодные струи пробежали по телу, вызывая дрожь.       — Теодор? — послышался встревоженный голос за спиной.       Обернувшись, он увидел миссис Грейнджер в дверном проёме. Видимо громкий звук сигнализации заставил её навестить нового жильца. Её глаза, были широко раскрыты от шока. Свет из окна падал на её лицо, подчеркивая страх и недоумение, читавшиеся в её взгляде.       В центре кухни стоял мокрый, испуганный мужчина. Его взгляд метался по комнате, пытаясь осознать происходящее. Его волосы прилипли ко лбу, а привычная уверенность растворилась в воздухе.       Огонь был потушен, а поток воды струящийся с потолка прекратился. Взгляд миссис Грейнджер упал на расплавившийся чайник.       — О боже, — сказала она, закрыв рот рукой, — Что тут произошло?       — Я…, — Тео всё ещё не мог отойти от шока, он не мог даже пошевелиться. — я просто хотел подогреть чайник.       — Это электрический чайник, — сказала она, так, будто для Теодора это должно было быть очевидной вещью, — его нужно вставлять в розетку.       Внутри разгоралась волна смущения: ведь он - взрослый мужчина, способный решать сложные задачи на работе, а тут, казалось бы, простая вещь ставила его в тупик. Он чувствовал себя нелепо.       — Простите…я сейчас же всё уберу. Устранить устроенный беспорядок, для Тео не составила труда. Он просто использовал палочку.       — Не корите себя, — сказала уже успокоившаяся миссис Грейнджер, — это моя вина. Когда я проводила вам инструктаж, я…мне даже в голову не пришло, что вы наверняка никогда не пользовались электрочайником.       — Скорее, вы не думали, что вам придётся иметь дело с такими кретином, — попытался шутить Тео, в то время, как внутри него разгоралась волна стыда.       — О, вы слишком строги к себе, — ласково сказала женщина, — ничего не бывает идеально с первого раза.       — Чёрт, я уже опаздываю, — выругался Тео, посмотрев на часы, — Тори, — позвал он эльфийку, которая сию же секунду оказалась на кухне, — позаботься о завтраке. Демьен скоро проснётся.       — Да, хозяин, — сказало существо, прежде чем раствориться в воздухе.       — Простите, — обратился он миссис Грейнджер, — я должен идти.       — Конечно-конечно, — ответила женщина. Освобождая ему выход из кухни, а затем добавила:       — А знаете, что? Приходите сегодня с мальчиком к нам на ужин. Попробуем всё сначала.       — Спасибо, — только и смог произнести смущённый Тео, — буду очень признателен.       Поцеловав руку миссис Грейнджер, он отправился в спальню, ему нужно было переодеться в форму.       Этот переезд был настоящим испытанием. Нотт в принципе очень страшился перемен…всегда. Каждый раз, когда в его жизни происходило что-то новое, он чувствовал ужасный дискомфорт. Когда привычные ориентиры исчезали, ему казалось, будто мир вокруг переворачивается с ног на голову.       В центре просторной круглой комнаты стоял огромный письменный стол, за которым обычно сидел директор. Но сейчас, Дамблдора здесь не было. Тео вызвали в его кабинет, но встречал его совершенно другой человек.       Его серебристые волосы были аккуратно собраны в недлинный хвост. На носу у него красовались тонкие очки в золотой оправе, которые подчеркивали его выразительные карие глаза. Кажется, что когда Тео видел мистера ДеГармо в последний раз, тот выглядел значительно моложе.       — Привет, Тео, — сказал он тихо, — помнишь меня? Юноша в ответ лишь молча кивнул.       — Садись, — мужчина указал на стул напротив.       Теодор медленно приблизился к столу, его шаги были неуверенными. Заняв своё место, он уставился на мужчину, ожидая его дальнейших действий. Он чувствовал, как волнение наполняет его грудь, и в этот момент его ладони коснулись стула, крепко ухватившись за его деревянные подлокотники, словно искал опору в этой пугающей юношу ситуации.       — Твой отец хотел, чтобы ты уехал, — мужчина решил начать этот непростой разговор, — ты и твоя мама. И я приехал, чтобы забрать тебя прямо сейчас.       — А как же Торри? — обеспокоенно спросил Теодор.       — Если хочешь…её мы тоже можем взять с собой, — пожав плечами, ответил мужчина.       Ситуация казалась Тео странной и невыносимой: они с мамой должны переехать в дом к малознакомым людям. Он представлял, как шаг за шагом теряет всё, что ему дорого и привычно.       — Я могу посетить свой дом, перед тем как перееду?       Лицо собеседника приняло уставшее выражение. Ему определённо не нравилось то, куда шёл этот разговор.       — Я обещал твоему отцу, что увезу тебя отсюда, как только закончится учебный год. Все твои вещи собраны…тебе незачем туда возвращаться.       Теодор понимал, что этот визит может стать последним. Неизвестно чем закончится эта война…и когда она вообще закончится?       — Мне нужно всего пару дней…       — Хочешь сбежать? — совершенно неожиданно спросил мужчина.       — Нет, сэр, — попытался убедить его Тео, — даю слово.       Тео бы не оставил там мать одну, не убедившись, что она в безопасности. Как можно доверять этим людям, которых он пока не знал достаточно? Но попасть домой было просто необходимо.       В сердце юноши зрело неугасимое желание – больше узнать о прошлом своего отца. Тео хотел попасть в его кабинет. Он знал, что там хранилось то, что его отец берег как зеницу ока. Юноша хотел знать правду…любой ценой. И то, что хранится в кабинете – ответит на все его вопросы.       — Послушай, мой мальчик, — устало произнёс мужчина, — Я понимаю, что это нелегко. Но скоро начнется война. Это не просто разговоры. Опасность уже на пороге, и я пообещал твоему отцу позаботиться о вас. Теодор поднял взгляд, но ничего не ответил.       — Я не прошу тебя забыть своё прошлое. Ты сможешь вернуться, когда всё успокоится, но сейчас тебе нужно уехать.       — И я уеду…но только после того, как взгляну на свой дом в последний раз, — упрямо произнёс Теодор. Мистер ДеГармо устало вздохнул:       — Хорошо…       — Хорошо? — не веря, переспросил юноша.       — Я предоставлю тебе такую возможность…но, если обманешь меня, ты сам за себя.       — Спасибо, — искренне ответил Теодор.       — Я пошлю за вами на следующей неделе, — ответил мужчина, прежде чем покинуть кабинет директора.       Тишина комнаты была прервана легким, но настойчивым стуком. Нотт, погруженный в свои размышления, медленно поднял голову. На окне сидела сова. Тео забрал у птицы письмо. Кто мог прислать его? Новый адрес знала только Пэнси, но она не стала бы писать. Не в её стиле, эта сразу бы заявилась сюда…без предупреждения. Нотт узнал этот аккуратный почерк сразу: «Я узнал о твоем приезде, но, увы, я так и не получил ни одного письма от тебя. Не скрою, что я немного обижен тем, что ты не нашел времени сообщить мне о своем визите в Лондон. Надеюсь, ты не против навестить меня, или же я смогу приехать к тебе, если это удобнее. Драко.»       Пэнс всё-таки рассказала ему…Тео ужасно не хотелось сейчас встречаться с Малфоем. Их отношения всегда были странными. Формально они были друзьями. Однако Тео никогда не чувствовал особой близости между ними. И пока Драко, зная его адрес, не заявился на его порог, Нотт начал писать ответ: «Прости, что не сообщил о приезде. В последнее время я утопаю в бесконечных заботах. Понимаю, что это не оправдание, но увы, обстоятельства сложились так, что я пока не могу найти время, чтобы встретиться. Обещаю, что, как только у меня появится возможность, я навещу тебя. Даже если это займет больше времени, чем хотелось бы. Тео.»       Встреча с Драко вызывала в нем напряжение. Тео знал, что Малфой скорее всего поймёт по ответному письму, что он просто не хочет сейчас видеться с ним. В этом и была проблема их отношений. Будь это Пэнси, он бы напрямую сказал, что не хочет сейчас видеть её. И она бы не стала таить обиду…настолько они были близки.       С Малфоем же всё обстояло иначе. Они скрывали свои истинные эмоции за напускной вежливостью. Их дружба состояла исключительно из фальшивых улыбок и осторожных фраз. Даже его письмо было ужасно формальным. Тео не понимал, зачем они продолжают играть в эту игру. Быстро накинув на себя рабочую форму, он поспешил покинуть дом.

***

      На скрипучих креслах, укутанные мягкими пледами, сидели две подруги. Перед ними стояли полные чашки чая, аромат которых заполнял комнату. Стены дома на площади Гриммо всё ещё хранили воспоминания о прежних жильцах. Но благодаря новой хозяйке, этот старый покрытый паутиной особняк, превратился в уютное жилище.       Они давно не проводили время - вот так…вдвоём. У Джинни сейчас совсем не было времени на Гермиону. Подруга, недавно вновь стала мамой, и посвящала все свое время малышам. Сегодня был один из тех редких дней, когда старшие дети гостили у бабушки. А с младшей дочкой сидел Гарри, чтобы супруга могла хоть немного отдохнуть.       Гермиона была рада, что рядом не было детей. Сердце сжималось от зависти, когда она видела, как Джинни нежно обнимает своего ребенка. Ей приходилось упрямо сдерживать слезы, глядя на моменты, которые Гермиона никогда не сможет пережить. Она пыталась радоваться за подругу, но чувство одиночества тяжело давило на сердце, создавая невидимую стену между ними.       — Вам обязательно нужно помириться, — говорила Джинни, делая глоток из изящной чашки. Гермиона раздражённо отмахнулась от подруги, не желая это обсуждать.       — Даже и не начинай, я не собираюсь делать первый шаг…наши испорченные отношения – не моя вина.       — Да знаю я, — не унималась Джинни, — я сама постоянно страдаю от её желания всё контролировать, но война с ней не повлияет благотворно на ваши отношения с Роном.       — Эту войну начала не я…и вообще, — Гермиона громко поставила чашку на столик, от чего часть содержимого пролилась на деревянную поверхность, — пусть Рон сам с этим разбирается.       Она тут же подумала о своём муже. Он звонил ей каждый день. Казалось, что их отношения стали прежними. Рон был очень внимателен и заинтересован. Но теперь, Гермиона сомневалась в правильности происходящего. Она знала, что любит его, но себя она тоже любит…правда вспомнила об этом, только после уезда Рона. Она так долго пыталась добиться его расположения, что как только он пошёл к ней навстречу, она тут же забыла о всём, что происходило во время их затяжной ссоры. Но теперь, придя в себя, она понимала, что старые обиды, всё ещё таящиеся в её сердце, не давали ей до конца простить его. И даже его отстранённость не обижала женщину так, как его нежелание заступиться за свою жену. Со стороны всё выглядело так, будто он её поддерживает, ведь открыто, он никогда не вставал на сторону матери, но и не мешал ей донимать Гермиону бесконечными придирками.       Каждое слово Молли, каждое косое замечание в адрес своей невестки оставляли след в душе, и рвали связь, которая раньше существовала между супругами. И что теперь ей делать? Оставить всё как есть не получится, иначе в какой-то момент это просто сожрёт её изнутри. Но и обсуждать это с Роном снова не очень хотелось. Ведь это могло просто всё испортить.       Ещё и эта история с Ноттом давила на Гермиону…правильно ли она поступила, решив помочь ему? Она приняла это решение, подавшись эмоциям, а теперь, кажется, жалела об этом. А если Рон узнает? Что он подумает? Он будет просто в ярости. Она думала об этом каждый день, чувствуя себя преступницей, которую вот-вот разоблачат.       Гермиона старалась выглядеть спокойно, дабы ничем себя не выдать. Её руки еле заметно дрожали, когда она столкнулась взглядом с подругой. Джинни что-то рассказывала, но она, обеспокоенная своими мыслями, давно потеряла нить разговора. Гермиона улыбнулась подруге, но её глаза выдавали напряжение, которое она пыталась скрыть.       — Всё в порядке? — спросила Джинни, прищурив глаза. Гермиона задумалась о том, как бы замять разговор. Она отвела взгляд, опустив его на кружку с чаем, чувствуя, как комок подступает к горлу.       — Да нет, просто устала немного, — произнесла она с лёгким кашлем.       — Ты совершенно не умеешь врать! Я обидела тебя? — Джинни обеспокоенно посмотрела на подругу, — прости…я не должна была обсуждать твои отношения с нашей матерью…это абсолютно не моё дело.       — Ты тут совершенно не причём, — уверила её подруга.       Гермиона ненавидела секреты. Невозможность рассказать кому-то то, что её беспокоило – сводило с ума. Она взглянула в лицо своей подруги – открытое, полное заботы и любви. Этот взгляд вызывал одновременно облегчение и страх. Гермиона вздохнула и в этот момент глаза её заблестели. В самом деле, кому как ни Джинни она может доверить эту тайну? Ведь только она была в курсе обо всём, что когда-то произошло между ней и Теодором.       — И ты поселила их рядом со своими родителями? — Джинни прикрыла рот рукой, не веря в рассказ подруги.       — Знаю, что ты думаешь, — Гермиона виновато опустила взгляд, — но всё совсем не так…я всего лишь хотела помочь.       — И ты уверена, что для него это значит тоже самое? — Джинни одарила подругу долгим многозначительным взглядом.       — Конечно, — чтобы скрыть волнение Гермиона рассмеялась, но вышло это ужасно неискренне.       — Вы целовались, — подруга сурово сдвинула брови, — а потом он признался тебе в любви…       — Это было давно…и больше ничего не значит…не думаю, что он сказал это серьёзно, — призналась Гермиона.       — Я в этом не уверена, — пожала плечами, — нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как он сохнет по тебе…для меня всё стало очевидно ещё с шестого курса.       Гермиона вспомнила тот день, когда он произнёс три заветных слова. Его признание было таким неуместным и неожиданным…это просто выбило почву из-под её ног. Что она могла ему ответить? Она была в растерянности. Теодор Нотт определённо был ужасно привлекательным и харизматичным и, чего уж врать, очень нравился Гермионе. Но это не значило ничего серьёзного. Он нравился многим девочкам в то время. Нотт часто использовал флирт в качестве способа общения с противоположным полом. Поэтому его слова казались ей не совсем серьёзными. Нет, она определённо понимала, что симпатична ему. Тогда они проводили много времени вместе и очень сблизились. Но девушка была уверена, что за его громкими словами скрывалось лишь легкомыслие. Она считала, что парни подобные Теодору легко разбрасываются подобными признаниями, не задумываясь о последствиях. Такие люди искренне и без зазрения совести признаются в любви каждому, кто хоть немного вызывал у них симпатию. Для Гермионы, которая всегда искала в любви глубину, такое поведение вызывало недоумение.       Она не приняла его чувства всерьёз, но теперь, оглядываясь назад, ей стало немного грустно. Он тогда выглядел ужасно разбитым. На мгновение её охватила жалость к нему. Гермиона очень надеялась на то, что не ошиблась в своих умозаключениях. И его чувства не были серьёзными. Ей хотелось верить, что её поведение тогда, возможно, не оставило глубоких шрамов. Не хотелось быть человеком, разбившим чьё-то сердце. Наличие ребёнка ведь должно свидетельствовать о том, что в последствии он встретил свою настоящую любовь? Разговор подруг прервал, зашедший в комнату с младенцем на руках Гарри: — Кажется, её пора кормить, — извинившись сказал он. Тогда-то Гермиона поняла, что ей пора уходить.

      Тёплый вечер окутал улицы, наполняя пространство мягким светом уличных фонарей. Дыша свежим, слегка прохладным воздухом, Гермиона медленно шагала по брусчатке. Ей совсем не хотелось возвращаться домой, но и злоупотреблять гостеприимством Поттеров она не стала.       В голове крутились мысли о том, как скучно и пусто стало в её жизни. Каждое утро она просыпалась с ощущением, будто мир вокруг нее лишился всех красок. Взгляд устремлялся вдаль, но там не было ничего, кроме серых теней. Жизнь казалась бесконечным циклом повторяющихся событий, в которых она потерялась. Каждый вечер, когда она закрывала за собой дверь рабочего кабинета, её окутывало отчаянье. А затем, стоя на пороге собственной квартиры, она понимала, что за этой дверью её ждёт лишь тишина. В этом доме она не чувствовала ничего живого, только холодные стены и эхо собственных шагов.       Решение навестить родителей пришло внезапно. Она представила, как обрадуются отец и мать, увидев её вновь. Улыбка заиграла на её губах, и мир вокруг снова наполнился красками.

***

      Сидя за одним столом с Грейнджерами, Тео старался скрыть свое смущение. Стол, накрытый белоснежной скатертью, был заполнен угощениями. Но мужчина к ним не притрагивался. Ужинать в кругу семьи Гермионы Грейнджер было чертовски странно. Напротив него беззаботно разместился его маленький сын. Ребенок был разговорчив и общителен, словно крошечный дипломат, стремящийся завоевать внимание каждого присутствующего. Он с восторгом рассказывал мистеру Грейнджеру о своих увлечениях. Тео немного завидовал его непосредственности и открытости. Громкий звонок в дверь, заставил присутствующих смолкнуть.       — Кто это? — недоумённо спросила миссис Грейнджер, — разве мы сегодня ещё кого-то ждём?       — Я открою, — поцеловав жену в макушку, мистер Грейнджер направился к двери. И тут вошла она. И в этот момент мир вокруг словно замер. У Тео перехватило дыхание.       — Смотри, кто пришёл, — улыбаясь, произнёс её отец.       Миссис Грейнджер тут же поднялась со своего места, чтобы поцеловать дочь. Она взглянула на Теодора. Её глаза наполнились удивлением. Уголки губ слегка приподнялись, а на щеках появился легкий румянец. Сердце Тео пропустило очередной удар. Её лёгкая улыбка, вызвала в его животе дикую бурю - словно миллионы бабочек вырвались из клетки. В это время Демьен уже бросился в объятья своей новоиспечённой подруги.       — Привет, малыш, — ласково сказала Грейнджер, потрепав мальчика по волосам.       Теодор ужасно хотел оказаться на его месте. Он мечтал, чтобы её руки обняли и его…чтобы почувствовать это тепло…которая излучает только она. Но между ними была пропасть…его чувства лишь отголосок, который никто не услышит.       Тео так старался заполучить её, но ничего не вышло. Как много усилий он вложил, чтобы получить хотя бы частичку её внимания. Уизли же досталось всё просто так. "Он не заслуживает её," - думал Тео, сжимая кулаки. Забавно, что когда-то Нотт думал, что Грейнджер влюблена в Поттера. Как же он был удивлён, когда узнал, кто на самом деле является предметом воздыхания Грейнджер.       Во дворе Хогвартса толпились подростки. Среди них Тео узнал своих друзей. Драко и Пэнси стояли в окружении других слизеринцев и что-то бурно обсуждали. Громче всех как обычно был Малфой:       — Эта лохудра у меня ещё получит, — на лице парня ясно читалась неприязнь. Нотт сразу понял, о ком он говорит. Видимо Грейнджер снова перешла ему дорогу.       — Кому перемываем косточки? — спросил Тео, притворившись, что не знает о ком идёт речь.       — Одной лохматой уродине, — высокомерно сказала Пэнси, — думаю, ты понимаешь о ком я, — девушка неприятно рассмеялась.       Нотт очень любил Пэнси, но с Драко…она становилась совершенно невыносимой. Она словно мамочка бегала за ним и поддерживала его во всём…даже когда он объективно был не прав. Особенно ярко, это проявлялась в отношении Грейнджер. Она, однажды задев эго Малфоя, навсегда оказалась в списке врагов этих двоих. Драко всегда считал себя неуязвимым…королём…пока Гермиона не спустила его с небес на землю.       — Видела её гнездо на голове? — не унимался Драко, — это отвратительно.       Тео не мог поверить в то, что слышал. Они определённо ослепли. Почему они не видят того, что видит он? Патлы? Это он о её прекрасных волнистых волосах? Он чувствовал, как нарастает возмущение. Как можно смеяться над тем, что красиво и уникально?       — Так вот какие предпочтения у Поттера, — заржал рядом стоящий Флинт, — не знал, что его привлекают Йети. Пэнси возмущённо фыркнула:       — Вы парни такие тупицы…тут и дураку понятно, что между Грейнджер и Поттером ничего нет…они друзья. Тео внимательно прислушался.       — А вот насчёт Уизли я не уверена, — после недолгой паузы произнесла Пэнси.       — Уизли? — переспросил Тео, — мне кажется, что ты ошибаешься.       — Поверь мне, — уверила его подруга, — я замечаю такие вещи.       — Фу, — произнёс Драко, — меня сейчас вырвет… не хочу представлять, как эти двое целуются, — в ответ на попытку Малфоя пошутить, прозвучал громкий гогот собравшихся.       Да, Тео тоже не хотел представлять, как они целуются, но совсем по другой причине. Как так могло случиться? Неопрятный, неуклюжий, с туповатой улыбкой…Почему она выбрала именно его? Внешность его не привлекала, а популярностью и не пахло. Кажется, что ни одна девчонка в этом замке не захотела бы пойти на свидание с Уизли. Ни одна…кроме Грейнджер. Оставалось надеяться, что Пэнс ошиблась, так как Тео отказывался в это верить.       Дальше Нотт, шокированный услышанным, друзей уже не слушал. Даже не спросил, что конкретно произошло между Малфоем и Грейнджер…да ему было и не особо интересно. Учебный год подходил к концу и завтра Тео должен будет уехать…начать новую жизнь. Без отца, в чужой стране… с больной матерью. И с осознанием того, что девушка о которой он тайно мечтал, влюблена в тупицу, который и ногтя её не стоит.       — Я решила позвать наших новых соседей на ужин, — сказала миссис Грейнджер, указывая дочери на свободный стул.       Взгляд Тео мягко скользнул по лицу Гермионы. Он видел насколько ей неловко. Об этом говорила неестественная напряженность ее позы. Нотт считал себя виновником подобного состояния Грейнджер. Он хотел плавно разрядить атмосферу, искал слова, которые могли бы помочь ей расслабиться. Но Грейнджер как всегда взяла всё в свои руки, первой начав разговор:       — Как продвигаются дела? — вежливо обратилась она к Тео. На секунду он замялся.       — Собираюсь на следующей неделе посетить директора школы, в которую пойдёт Демьен, — немного прокашлявшись, произнёс Тео.       — О, — её брови взметнулись вверх, — почему не сказал? Я ведь собиралась помочь. Нотт неопределённо пожал плечами:       — Хотел позвонить тебе на выходных. Грейнджер кивнула в ответ.       Тео не стал говорить, что намеренно откладывал звонок. Каждый раз, собираясь с силами, он чувствовал, как внутри него зреет тревога. Как будто каждое их взаимодействие могло повлечь за собой непредсказуемые последствия.       — Ты прямо-таки балуешь нас визитами в последнее время, — пошутил мистер Грейнджер, закидывая кусок курицы в рот.  Гермиона остановилась на мгновение. Словно что-то обдумывая.       — Не очень-то приятно возвращаться в пустую квартиру, — она неловко улыбнулась. Будто уже пожалела о только что сказанных словах. Ответ удивил. В глубине души, Нотт, конечно, грезил о том, что рыжий умер или хотя бы просто бросил Грейнджер. Но он прекрасно понимал, что это скорее всего какая-то деловая поездка.       — Как Рону Бристоль? Нравится? — спросила Гермиону мать.       — О да, — быстро ответила дочь, — недавно там прошёл фестиваль воздушных шаров, — Рональд сказал, что это было просто великолепно, обещал отправить колдографии со следующим письмом, что бы я тоже могла это увидеть.       Тео слышал грусть в её голосе. Наверное, она очень скучала по мужу. Ревность, словно шторм, обрушилась на него. Он понимал, что никогда не сможет занять его место.       На время наступила тишина. Все присутствующие молча перебирали еду, каждый в своих мыслях. Грейнджеры иногда перехватывали взгляды друг друга, мягко улыбаясь, но затем вновь погружались в собственные размышления.       — Вы придёте на мой день рождения на следующей неделе, миссис Уизли? — нарушил молчание Демьен, обратившись к Гермионе, — я вас приглашаю.       От неожиданности вопроса, Грейнджер растерялась. Её взгляд метался по кухне, пока она пыталась придумать, что ответить. Она посмотрела на Тео умоляющим взглядом, явно прося помощи…словно говоря: «скажи ему, что это невозможно.» Но Нотт решил, что не будет ей помогать. В самом деле…пусть сама выкручивается. И дело совсем не в том, что он и сам хотел, чтобы она пришла. Ведь это очередной повод увидеть её. Тео прекрасно знал, что это путь в никуда. Но не мог с собой бороться. Поняв, что поддержки искать неоткуда, Гермиона произнесла:       — Я постараюсь…но не обещаю, — не решилась отказать напрямую, — понимаешь, у меня так много работы, — выдавив слабую улыбку, соврала она.       — Буду вас ждать, — не распознав подвоха, спокойно ответил Демьен.       — Уже заказал папе подарок? — попыталась сменить тему миссис Грейнджер, видя в какую неловкую ситуация попала её дочь. Мальчик неопределённо пожал плечами.       — И правда, чего ты хочешь сынок? — Спросил Тео.       — Мобильник, — с волнением в голосе ответил Демьен. Теодор нахмурился:       — Зачем он тебе? Кому ты будешь звонить? Мы с бабушкой мобильниками не пользуемся.       — Я бы мог иногда звонить миссис Уизли, — пожав плечами, ответил ребёнок. Тео рассмеялся:       — О, я уверен, она будет просто счастлива, — Теодор задержал взгляд на смущенной Грейнджер, а затем игриво подмигнул ей.       Девушка смутилась, а её родители по-доброму засмеялись. За столом воцарилась атмосфера легкости и радости. Напряжение рассеивалось, и собравшиеся за этим столом делились разными историями, вспоминали забавные моменты из прошлого и обсуждали планы на будущее.       Тео поймал себя на мысли о том, как же приятно находиться с этими людьми. Смех, искренние взгляды, лёгкие шутки - всё это будто наполняло его душу теплом. Чувствовалось, как каждый член семьи важен друг для друга. О своей семье Тео не мог такого сказать…       Улыбаясь, он поднёс руку к чашке, но его мысли бродили далеко, он мечтал о том, чтобы хоть на мгновение стать частью их мира. На секунду Нотт задумался о Уизли. Чувствует ли он тоже самое находясь здесь? Любят ли его родители Гермионы? Наверняка любят – ответил он себе с грустью…это ведь выбор их дочери...они не могут его не любить.       Тео неподвижно сидел за столом, и теперь, он почувствовал себя рядом с ними чужим. Будто он занимал чьё-то место. Он знал, что не заслуживает быть частью этого вечера. Его взгляд метался по тарелке, еда теряла вкус, а сам он искал выхода, как будто хотел провалиться сквозь землю. После ужина в уютной кухне всё ещё царила теплая атмосфера. Девушка встала из-за стола и взглянула на маму. Она собрала волосы в хвост, чтобы не мешали, и, улыбнувшись, сказала:       — Я помою посуду. Хозяйка удивленно подняла брови:       — О, как замечательно! — воскликнула она.       — Я помогу, — неожиданно даже для самого себя сказал Тео.       Он поймал себя на мысли, что не хочет никуда уходить. Весь мир за пределами этой кухни казался мрачным, и он не хотел возвращаться туда. Теодор хотел лишь одного – остаться с ней чуть подольше.       — Конечно, спасибо, — Гермиона попыталась скрыть волнение в голосе, но получилось не очень.       Нотт почувствовал, как в груди заколебалось что-то нежное и тревожное. Он надеялся, что она не заметит его волнения.       — Знаешь, сегодня я купил телескоп, — обратился отец Грейнджер к Демьену, — Пойдем в сад, я покажу тебе, пока твой папа занят. Мальчик, с широко распахнутыми глазами, затаил дыхание:       — Можно? — спросил он у отца.       — Конечно, — пожав плечами ответил Тео.       — А меня с собой возьмёте? — весело спросила миссис Грейнджер. На что Демьен согласно закивал.       Когда ребёнок, сопровождаемый громкими возгласами, выбежал прочь из дома, на кухне воцарилась тишина, прерываемая лишь легким шорохом струящейся воды из-под крана.       Тео остался наедине с ней…мир вокруг будто исчез, оставив только их двоих в этой уютной, освещенной теплым светом комнате. Он стоял, уставившись на мыльную воду, Грейнджер была здесь, рядом, но в тоже время Теодор чувствовал, что отдалён от неё как никогда.       — Как мама? — спросила она тихо.       Каждый раз, когда кто-то спрашивал о ней, сердце Тео сжималось от боли. Он не хотел это обсуждать. Никто не понимал, каково это - видеть, как любимый человек постепенно угасает.       — Немного лучше, — пожал плечами, — но домой ей ещё рано, — слова застревали у него в горле.       Кажется, что Грейнджер распознала его настроение и поэтому не стала больше ничего спрашивать. И он был ей за это благодарен.       На платформе царило оживление, будто здесь собрался весь Хогвартс…, впрочем, практически так оно и было. Сегодня был день, когда все студенты разъезжались по домам на летние каникулы.       В воздухе уже витала атмосфера дней, свободных от лекций и экзаменов. Для всех, кроме Теодора. По прибытию его ждало совсем иное: тайны отца, о которых он хотел узнать и одновременно боялся, а затем шаг в неизвестность…в новую жизнь. Взяв небольшой чемодан подмышку, Теодор ступил в вагон. Всё-таки полезно владеть заклятием незримого расширения. Нет необходимости таскать за собой кучу тяжёлых вещей. Нотт налетел на неё по пути в купе.       — Ой! Извините!» — вскрикнула Грейнджер, за своей огромной сумкой, она не видела в кого врезалась. В этот момент её сумка распахнулась, и содержимое рассыпалось по полу: блокноты, ручки и мелкие предметы. Тогда-то, Гермиона и увидела кто перед ней. Её брови взметнулись вверх.       — Какая же ты неуклюжая Грейнджер, — не злобно, а скорее насмешливо произнёс Нотт.       Они оба замерли на мгновение, удивленные произошедшим, а затем дружно наклонились, стараясь собрать разбросанные вещи. Их руки случайно соприкоснулись. Грейнджер смущённо отдёрнула ладонь, словно это прикосновение обожгло её. Её лицо покраснело, а глаза, полные удивления, встретились с его взором. Юноша поднялся, чувствуя, как его сердце бьётся в неумолимом ритме.       — Спасибо — сказала она, застёгивая молнию сумки.       Непонятное смущение окутало Тео. Он чувствовал себя глупо, но в то же время и счастливо, что вот так, на миг, они оказались так близко друг к другу.       — Не за что, — сказав, развернулся, чтобы поскорее пройти в своё купе.       — Теодор, — она заставила его остановиться, — хороших каникул…всё будет в порядке, вот увидишь, — добавила она. Её слова удивили…Неужели беспокоилась о нём? — Капациус Экстремис, Грейнджер, — сказал, смотря ей прямо в глаза.       — Что? — не поняла она.       — Заклинание...произнеси его, и всё это барахло сможет поместиться в кармане твоей куртки…       Глупая улыбка расплылась на его лице, пока он следовал к своему купе. Ещё несколько минут назад его сердце сжималось от отчаяния, но стоило Грейнджер просто сказать несколько добрых слов, и вся боль, будто, отступила. Сейчас он чувствовал себя не просто живым, а полным надежды. В этот момент ему было абсолютно всё равно на мир, который был к нему несправедлив, потому что Грейнджер сделала его на миг счастливым, даже если сама об этом не знала.       Тео, не отрываясь от мытья тарелок, бросал взгляды на Грейнджер, которая с невероятным усердием терла их полотенцем.       — Знаешь Грейнджер, если бы мы были на соревновании по мытью посуды, ты бы точно заняла первое место, — шутливо произнёс он.       — Не списывай себя со счетов, — улыбнувшись ответила она, — у тебя тоже довольно неплохо выходит.       — Думаешь, я выбрал не ту профессию?       — Определённо, — Гермиона задорно засмеялась, — из тебя вышла бы отличная судомойка.       Теодор подмигнул ей и легонько толкнул в бок, от чего Грейнджер совершенно опешила. Но он не мог больше притворяться, что между ними никогда и ничего не было. Сердце бешено стучало, как будто пыталось напомнить о том, что он так долго пытался игнорировать. Каждый миг, проведённый рядом с ней, всплывал в памяти. Он не мог больше прятаться за фальшивыми улыбками и нейтральными разговорами. Тео хотел быть собой рядом с ней. Он чувствовал, как вновь открываются его старые раны.