Все дороги ведут к тебе

      Погруженная в полумрак кухня, освещалась лишь светом единственной зажжённой газовой конфорки. Пока весь мир за окном давно был укутан сном, за столом, уставленным чашками с остывшим чаем, сидели двое. Сквозь легкий треск пламени послышался глубокий вздох женщины, она готовилась озвучить давно давящую мысль:       — Почему же ты перестал говорить со мной, Рон? — тихо произнесла она. На лице её мужа читались замешательство и страх:       — Честно, я не знаю, как объяснить тебе… — ответил он, не в силах найти слова, что могли бы выразить его чувства.       — Ну, ты уж постарайся, — уставшим голосом попросила Гермиона.       Когда-то подобные ночные разговоры были обыденностью. Это началось тогда, когда их отношения только начали портиться. Они сильно ругались, а потом до утра выясняли отношения. Всегда мирились, но через время всё повторялось снова, несмотря на все обещания, произнесённые на этой кухне. Будто этого разговора и не было. Из Рона всегда приходилось вытягивать слова, и сегодняшний день не был исключением. Что ещё больше злило Гермиону, ведь он первый сделал шаг к примирению. А теперь молчит, будто этот разговор нужен только ей. Она опасалась, что всё повторится вновь. Сейчас они придут к чему-то, но пройдёт месяц или два, и Рон забудет каждое слово, сказанное сегодня. Но Гермиона решила попробовать…в самый последний раз. По крайней мере, она пообещала себе, что он будет последним.       — Я знаю, что ты думаешь, что я злюсь на тебя за что-то, но это не так, — начал Рон, от чего Гермиона тут же оживилась.       — Разве? — удивлённо ответила она, — мне кажется, что мы оба знаем в чём дело. Закрыл лицо руками, он на время замолчал. Но через время всё же тихо произнёс:       — Думаешь, я виню тебя? Считаешь, что я злюсь из-за того, что мы не можем завести ребёнка?       — Я, не могу, — поправила Гермиона, — и да, я вижу, что ты злишься.       — Не на тебя, — подняв взгляд, ответил Рон, — на саму ситуацию. Я знаю, что поступил как подлец, но мне так было проще с этим справляться. Это не твоя вина, но ты…твоё присутствие напоминало мне о том, что я теряю. Я не хотел смотреть на тебя и говорить с тобой. Мне нужно было немного времени, чтобы смириться. На глазах Гермионы выступили слёзы, она спрятала лицо в ладонях.       — Ты думаешь, что мне было легко? — дрожащим голосом спросила она, — мне нужна была твоя поддержка. Мы должны были вместе пройти через это.       — Я знаю…знаю…прости. Теперь я хочу всё исправить…       — Почему ты просто не ушёл? Ты ведь не хотел меня видеть, — задала она очевидный вопрос.       Он придвинул её стул ближе к себе, а затем убрал её ладони с лица, заставляя Гермиону взглянуть на него.       — Я боялся, что если уйду, то больше тебя не увижу, — ответил Рон, стирая слёзы с её лица, — я ведь говорил тебе. Что мне нужна ты…только ты. Да, я хотел бы стать отцом. Но только если матерью моего ребёнка будешь ты…другого мне не нужно. От его слов она зарыдала ещё сильнее.       — Я боюсь, что с наступлением утра, всё вернётся на свои места, ведь мы столько раз это проходили, — честно призналась Гермиона.       — Нет, обещаю, — он говорил так уверенно, что Гермионе хотелось ему верить, — В этот раз всё будет иначе.       Каждая их с Роном ссора оставляла после себя шрам, но в её сердце всё ещё теплилась вера в лучшее.       Он ушёл спать. А Гермиона пожелала ещё немного посидеть на кухне в одиночестве. Она вспоминала их счастливые моменты: смех, пряные запахи готовящихся ужинов, вечерние прогулки. Эти воспоминания согревали её душу, словно тёплый плед в холодный зимний вечер.       Она думала о том, что дала ему последний шанс, возможно, самый важный. "Мы сможем," - прошептала она себе.

***

      Это было довольно просторное помещение с несколькими кроватями, письменным столом и небольшим шкафом. Освещение было мягким, наверняка, чтобы создать уютную и спокойную атмосферу. Выходило не очень, так как, не смотря на попытки облагородить обстановку в воздухе всё равно витало безумие.       Тео застал свою мать у окна, неотрывно смотрящую куда-то вдаль. Она выглядела усталой и измученной. В её взгляде больше не было того дикого беспокойства, что он видел в день, когда она пропала…сейчас была лишь тихая грусть.       Доктор сказал, что она приходит в себя, но ещё не готова вернуться домой. Врачи и медсёстры всеми силами старались помочь его матери исцелиться.       — Привет, мам, — сказал он тихо, чтобы не спугнуть. Она обернулась. Её печальное лицо озарила слабая улыбка.       — Сынок, — сказала она тихим голосом. Тео облегчённо выдохнул, поняв, что она узнаёт его. Это было хорошим знаком… идёт на поправку.       — А где Демьен?       — Он не смог прийти сегодня…но в следующий раз обещаю взять его с собой. Тео не мог сказать ей, что просто не хочет, чтобы ребёнок видел бабушку в таком состоянии, пусть она сначала немного придёт в себя.       — В следующий раз? — удивлённо переспросила мама, — разве ты не заберёшь меня отсюда?       Он видел, как тяжело ей было находиться здесь и это разбивало его сердце. Он отлично мог понять мать, ведь Тео также ненавидел больничные палаты. У него были на это свои причины.       В тусклом свете больничной палаты, лежал раненый мужчина. Довольно крепкое для его возраста тело, было практически полностью скрыто под белоснежными бинтами. Осколки разбившихся шаров с пророчествами исполосовали Нотта старшего с ног до головы.       — Мне сказали, что ты хочешь срочно поговорить со мной, — сдавленным голосом спросил Тео. Тот в ответ кивнул. Было видно насколько тяжело ему было говорить.       — Это наша последняя встреча, — обречённо сказал отец. Тео хотел возразить, но Нотт старший перебил его.       — Послушай сын, как только я очнулся, авроры тут же оказались здесь. Моя судьба известна. Как только меня немного подлатают, из палаты сразу же отправят в Азкабан.       — Разве нас не пригласят в суд? — не выдержал мальчик — мы с мамой ведь сможем навещать тебя в тюрьме?       — Нет, — серьёзно ответил отец, — открытого суда не будет…а что до приговора…я и не надеюсь на снисхождение. Послушай, сынок, я не хочу втягивать вас с мамой в это, не смейте ко мне приходить. Голос мужчины задрожал. Он с трудом говорил, пытаясь не провалиться в сон.       Сердце, еще недавно полное надежд, сжалось от невидимой тоски. Тео чувствовал, как холод пробирается в самые потаенные уголки его души, как будто кто-то ледяной рукой сжал его горло, не позволяя вздохнуть.       — Впрочем, всё это неважно. Я позвал тебя не за этим. Помнишь мистера ДеГармо? Мы останавливались в его доме, когда посещали Париж несколько лет назад? — совершенно неожиданно спросил отец. От чего юноша совершенно опешил.       — Да…помню. Но, к чему ты это говоришь?       — Я попросил его позаботиться о вас с мамой, — он приедет к нам домой по окончанию твоего учебного года, и я прошу тебя делать всё, что он скажет.       — Но…я почти не знаю его…почему он должен заботиться о нас с мамой? — с недоумением спросил Тео. Немного помолчав, Нотт старший снова заговорил:       — Он хороший человек…, и он не связан с тем, что будет происходить в Британии в ближайшее время, — сказал из последних сил.       Тео понял, что отец имел ввиду. Мистер ДеГармо был единственным из его знакомых, кто не был связан с пожирателями смерти и тёмным лордом. Вот чего он хотел. Оградить их с мамой от всего этого.       — Сын… — пробормотал он, но мощная волна усталости накатилась на него, и его голос затих. Глаза мужчины вновь закрылись, желая забыться, отдохнуть хотя бы на мгновение. Едва слышный стон вырвался из его горла, когда он снова старался открыть их.       — Папа… — почти шептал мальчик, сжимая холодную руку отца. — Скажи мне, что делать…       Из уст мужчины вырывался только вздох. Тео просидел у постели отца не долго. Ослабленный мужчина быстро провалился в сон и юношу попросили на выход. Неужели это правда? Их встреча была последней? Нет…Тео не хотелось в это верить. Смешанные чувства одолели его. Конечно, он осознавал, что Фредерик Нотт для всего остального мира был опасным преступником, но для Теодора он был лучшим отцом…любящим и заботливым.       — Заберу обязательно…просто не сегодня, — сказать это матери было ужасно тяжело. Пронзительный звук двери заставил сердце забиться сильнее. Это была медсестра.       — Посещение окончено, — вынесла она свой вердикт.       — Уже? — удивился Тео, — прошло всего пять минут. Медсестра с жалостью посмотрела на него.       — Простите…доктор пока не рекомендует долгие свидания. Взгляд матери был полон разочарования. Она отвернулась к окну, не желая даже попрощаться с сыном. Тео ничего не оставалось, как просто также молча покинуть палату.

***

      Теодор стоял у здания больницы, его руки немного дрожали. Он извлёк из кармана пачку сигарет…снова начал регулярно курить. Никотин медленно заполнил его легкие, и Тео выдохнул, оставляя за собой облако дыма. Сердце сжималось от безысходности, когда он думал о маме, которой не мог помочь. Мысли о её страданиях грызли Нотта изнутри. Он ощущал себя пленником обстоятельств из которых не мог выбраться.       Кажется, что о случившемся уже знала вся школа. Его отца сегодня казнили. Вот так просто…даже не предупредив об этом заранее. Они прислали письмо маме, когда дело было уже сделано. А сам Тео узнал о смерти отца из чёртова «Ежедневного пророка». Он бежал по заднему двору школы подальше от любопытных глаз.       Нотт бежал, пока не наткнулся на старый фонтан. Тот был обвит густыми растениями. Вода, некогда струящаяся с изящных карнизов, превратилась в застоявшуюся мглу, а кристаллы мха обвились вокруг краев.       Лицо, еще нежное и юное, исказилось от бесконтрольной ярости. Тео громко кричал. Словно отец мог услышать его. Каждый крик, содержал в себе целую вселенную боли и утраты – жгучую, невыносимую. — Почему? — громко воскликнул он.       В приступе ярости он отправил несколько Редукто по старому фонтану. Тот вспыхнул ярким светом, и из его недр вырвались струи воды, осколки мрамора разлетелись по сторонам.       За спиной тут же послышался чей-то испуганный вскрик. Тяжело дыша, Тео обернулся. Это была Грейнджер…её он совсем не ожидал увидеть. Она сидела на земле, держа над головой огромной фолиант. Пыталась укрыться от осколков.       — Какого чёрта ты тут делаешь?       — Я иногда прихожу сюда почитать, — несколько оторопело ответила она, — а ты что? Портишь школьное имущество?       Нотт ничего не ответил. Он молча сел на каменную скамью и отрешенно смотрел себе под ноги. Грейнджер, к его удивлению не ушла, а тихо присела рядом.       — Я слышала о том, что произошло.       — Конечно, Грейнджер, все слышали, — ответил не слишком дружелюбно.       — Мне так жаль… В ответ Тео горько усмехнулся:       — Неужели?       — Да…мне действительно жаль, — её густые брови в недоумении сдвинулись к переносице, — это так сильно тебя удивляет?       — Долохов, что ранил тебя в Министерстве, хороший друг моего отца. Не знала? Её лицо помрачнело.       — Нога уже прошла? — сказал он, — слышал, что тебе пришлось много времени провести в больничном крыле. Грейнджер молчала, а Тео всё не останавливался:       — А мой отец? Настоящее чудовище…не правда ли? Не зря же его приговорили к смерти! — он злобно усмехнулся, — И тебе жаль? — Жаль одного из ужаснейших пожирателей смерти?       — Да, ты прав…его мне не жаль, — она тяжело вздохнула и покачала головой, — мне жаль тебя…может для нас он и был ужасным пожирателем смерти, но для тебя он был отцом.       Теодор взглянул на неё. В ее глазах он видел искренность и понимание. И он позволил себе разрыдаться при ней. Горячие слёзы катились по щекам. А сердце его сжималось от тоски. Он продолжал рыдать, будто бы слёзы могли смыть боль, что разрывало его сердце.       Грейнджер молча положила ладонь на его плечо. Просто, без лишних слов, она была рядом, и этого оказалось достаточно. Она понимала, что словами не помочь, поэтому просто молчала, позволяя ему чувствовать. И Тео стало немного легче…       Почему-то захотелось позвонить ей. Это желание было иррациональным. Хотелось просто забыть обо всём, что с ним происходит. Пусть она также положит ладонь на его плечо и боль на время утихнет. Он не знал, поддержала ли она его тогда из жалости, или из благодарности за то, что он не сдал её Амбридж. Одно Тео знал точно, Грейнджер не врала, она действительно сочувствовала ему. Даже несмотря на то, что сама пострадала в том сражении.       Именно в тот момент Нотт раз и навсегда решил для себя, как относится к этой войне и к идеологии своего отца. Всё это было абсолютной чушью. Человек может быть достойным или нет вне зависимости от статуса или чистоты крови.       Сейчас Грейнджер должна была быть на работе. Он извлёк из кармана визитку с её номером.       Это было так глупо…она замужем…у неё своя жизнь. А кто Тео для неё? Никто…бывший однокурсник, который когда-то был в неё влюблён. Был? Теодор не был уверен, что об этом можно говорить в прошедшем времени. Он мгновенно вернул визитку с её рабочим номером обратно в карман. Странно было бы вот так просто взять и позвонить ей. Или не странно? Он ведь может позвонить ей по делу. Всё равно собирался сделать это на следующих выходных, но какая разница, если Тео хотел услышать её прямо сейчас?       Синяя телефонная будка, стоящая неподалёку вынуждала его принять это странное решение.       Дрожащими пальцами, он набрал её номер. Три длинных гудка, кажется звучали вечность, а затем он услышал долгожданное:       — Старший заместитель Министра магии Гермиона Уизли, я вас слушаю, — он прикрыл глаза, наслаждаясь звуками её голоса. Кажется, он снова сходит с ума.       — Грейнджер? — голос охрип. Пришлось прочистить горло.       — Кто это? — не узнала.       — Это Теодор, — сказал он уже привычным голосом. Повисло недолгое молчание, а затем она произнесла:       — Привет… — сказала тихо и не уверенно, — ты всё-таки подумал над моим предложением? Поэтому позвонил?       — Да…я думаю, что это отличная идея…думаю стоит осмотреть дом.       — Отлично! Когда тебе будет удобно? — теперь её голос звучал гораздо бодрее.       — Сегодня? — зачем-то спросил он. И тут же пожалел.       — Эм…— в её голосе послышалось замешательство. — ладно…только мне нужно предупредить маму.       — Маму? — удивлённо переспросил Нотт.       — Да, я объясню всё при встрече, — сказала она быстро, — освободишься как всегда в шесть?       — Нет, сегодня я взял отгул…       — Тогда жди меня у кабинета в четыре, — вдалеке послышался женский голос, кажется, Грейнджер кто-то позвал, — прости, я должна иди, увидимся вечером.       — До вечера, — сказал Тео, но в ответ услышал лишь короткие гудки.

***

      Звонок Нотта застал Гермиону врасплох. Она, безусловно, была рада, что он принял её помощь. Ведь маленький Демьен не выходил из её головы с самой первой встречи. Она ужасно хотела сделать хоть что-то, чтобы облегчить ребёнку его существование. В его глазах она узнавала себя - бесстрашную девочку, которой когда-то также пренебрегали, потому что она отличалась от остальных. "Как же я хочу, чтобы ты знал, что этот мир может быть добр," – думала она каждый раз, вспоминая мальчишку.       Но…этот звонок был таким странным. Почему Нотт решил посмотреть дом именно сегодня? У них что-то случилось и им срочно нужно переехать? Впрочем, именно из-за этих мыслей, Гермиона и не смогла ему отказать. Осталось придумать, что сказать Рону. Почему она не придёт домой вовремя? Может, стоит сказать правду? На секунду она представила, как расскажет ему о том, что виделась с Ноттом. Как он отреагирует? Что, если он неверно её поймет?       Секретарь всё продолжала звать Гермиону, пока та в раздумьях сидела неподвижно.       — Миссис Уизли, — девушка, не дождавшись, пока Гермиона ответит, зашла в её кабинет, — Мистер Уизли ждёт вас у двери. В одно мгновение Гермиона оказалось в коридоре.       — Рон? Что ты тут делаешь?       — Не хочешь пообедать вместе?       Её сердце на мгновение застыло, а затем, словно птица, выпорхнувшая из клетки, забилось быстрее. Она встретила его взгляд, полный нежности и заботы.       Воспоминания о том, как они когда-то наслаждались простыми моментами, нахлынули на неё с такой силой, что дух захватило. Сколько времени прошло с тех пор, как они могли позволить себе просто вместе пообедать?       Столовая в министерстве магии поражала своим величием и таинственностью. Огромные потолки, украшенные волшебными фресками, изображали сцены из истории магического мира. Освещение здесь мягкое, благодаря волшебным светильникам, парящим под потолком.       За одним из длинных дубовых столов расположились супруги Уизли. Они болтали и смеялись…будто бы не было этих нескольких лет ужаса и мучений. Словно они были всё теми же подростками, что наслаждались обществом друг друга в столовой Хогвартса. И всё было замечательно пока Рон вдруг не сказал:       — Мне нужно уехать…это ненадолго.       — Что? — переспросила Гермиона, надеясь, что её это почудилось.       — Мы открываем новый филиал в Бристоле…Джордж не может поехать, поэтому я должен…       — Подожди, — прервала его Гермиона, — ты узнал об этом только сегодня?       — Нет, — ответил, бросив на жену извиняющийся взгляд, — не стал говорить вчера, чтобы всё не испортить. Гермиона тяжело вздохнула и покачала головой:       — И когда же ты едешь?       — Сегодня…       Гермиона с трудом поборола желание закатить скандал. Рон как всегда…в своём репертуаре. А она уже нафантазировала себе, как они снова будут делить утренний кофе, обмениваться взглядами, полными нежности, или просто сидеть в тишине…вместе. А теперь им придётся расстаться. Не испортит ли это поездка всё то, чего они успели добиться за эти пару дней? Нет…она этого не допустит…не в этот раз. Гермиона будет ждать его возвращения. Они начнут всё с чистого листа. Говорить о Нотте Гермиона всё-таки не стала. Как и Рон она не хотела всё испортить.

***

      Это был уютный двухэтажный дом с яркой красной крышей, который словно сошел с страниц детской сказки. Его фасад обрамляли деревянные ставни нежно-голубого цвета, а маленькие окошки излучали уют. Миссис Грейнджер уже ждала их у входа.       — А вы должно быть Теодор? — спросила женщина, протягивая ему руку. Тео поцеловал протянутую ладонь. От чего миссис Грейнджер смущённо рассмеялась:       — Только не делайте так при моём муже, — пошутила она, — он у меня старый ревнивец.       Тео подумал о том, как удивительно похожи они, обе женщины, каждая была отражением другой. Те же каштановые кудри. Карие глаза, даже веснушки у носа были одинаковой формы.       — Предлагаю сначала осмотреть двор, — сказала женщина, приглашая Нотта следовать за ней.       Во дворе раскинулся небольшой сад. Здесь стояла деревянная лавочка, обвитая растениями. На которой можно было наслаждаться вечерним чаем. Хотя с таким плотным графиком, Теодор едва сможет найти время для подобных посиделок.       Внутри было также уютно, как и снаружи. Мягкий свет гармонично сочетался с тёплым оттенком стен и полом из натурального дерева. Приятная кухня с дорогой мебелью, просторная гостиная с камином и четыре отдельные спальни.       — Не думаю, что я смогу платить за этот дом, — сказал Тео, смотря на всю эту роскошь.       — О, не переживайте, — ответила миссис Грейнджер, положа руку ему на плечо, — цена символическая. Хозяева дома путешествуют, и кто-то должен за ним присмотреть.       — Очень щедрое предложение…Что ж, думаю моему сыну здесь понравится, — ответил Тео. Мать Гермионы одарила Теодора обворожительной улыбкой:       — Я полагаю, это значит да?       Тео утвердительно кивнул в ответ. Было страшно настолько кардинально менять свою жизнь. Ему трудно представить, как будет выглядеть новая жизнь.       Грейнджер шла молча далеко позади. Тео чувствовал разочарование из-за того, что не мог в полной мере насладиться её обществом. Каждое движение её фигуры вызывало в нём бурю эмоций. Он мечтал о том, чтобы просто заговорить с ней…о чём угодно. Ведь за этим он сюда пришёл? Осмотр дома не был основной причиной его появления. Он отчаянно желал её увидеть.       Между ними стоял невидимый барьер — она не принадлежала ему, и это осознание душило, как будто тяжёлый камень навалился на грудь. Он прекрасно понимал, что должен бежать как можно дальше от Грейнджер, пока не стало слишком поздно…Пока его собранное по кусочкам сердце снова не разбилось. Каждая их встреча, возвращала его в мир иллюзий, где она была только его. Он пытался убедить себя, что заслуживает большего, что можно найти ту, что откликнется на его чувства. Но сердце совсем не слушалось.       Попрощавшись с «Старшей Грейнджер», Нотт вышел на улицу. Он уже хотел трансрессировать, но за спиной послышалось:       — Теодор!       Он обернулся. Гермиона стояла посреди улицы, утопающей в зелени. Светлое платье нежно обвивалось вокруг ее фигуры. Ее локоны, вьющиеся и игривые, блестели, а легкий ветер слегка трепал их.       — Мама попросила сказать тебе, что поможет разобраться с домом, — она смотрела ему прямо в глаза, — ну, знаешь покажет, как разобраться с техникой и всё такое, — Грейнджер улыбнулась, — в общем проведёт полный инструктаж.       Тёплый свет заката играл на её ресницах, обрамляя глаза, которые так и манили Тео. Он мечтал о том, чтобы быть рядом, чтобы разделять с ней каждый миг, но понимал, что чувства, которые он испытывает совершенно ей не нужны.       — И, если что-то пойдёт не так. Ты можешь позвонить мне…, — она достала из сумочки небольшую записную книжку и ручку, — не знаю, пользуешься ли ты мобильником, — она вырвала из книжки листок со спешно нацарапанными цифрами, — в общем это мой личный номер…звони, если понадобится помощь.       Сердце его сжалось, когда Тео принял записку с её номером…с её личным номером. Понимает ли Грейнджер что делает? Он бы хотел остановиться…но не может. Тем более, когда она сама даёт ему повод…неосознанно, конечно, но всё же. Он пытался отстраниться, каждый раз повторяя себе, что это всего лишь иллюзия, но она, не ведая о его борьбе, продолжала невольно тянуть его к себе.